Текст книги "Избранные труды"

К вопросу о понятии принципа советского уголовного процесса (1965 год)

Участие трудящихся в борьбе с преступностью приобрело в последние годы столь всепроникающий характер, что это не может не сказаться на конструировании системы принципов советского уголовного процесса.

Дело, конечно, не только и даже не столько в том, чтобы записать еще один принцип в ряду других и этим ограничиться. Всякий принцип, будучи выведен из основополагающих указаний партии, из общенародного правосознания, из законодательства и практической деятельности государственных органов, начинает оказывать на все это, а особенно на новое законодательство и общую направленность практической деятельности, обратное воздействие. После того как принципы сформулированы, получили общее признание и широкое распространение, каждый работник как в области теории процесса, так и практики получает возможность контролировать правильность общего направления своей деятельности, примеряя каждую процессуальную норму, каждое толкование ее к принципам процесса. И в этом громадное практическое значение всех вообще принципов, и в частности принципов советского уголовного процесса. Именно поэтому мы считаем весьма своевременным поставить вопрос о влиянии на систему принципов советского уголовного процесса того обстоятельства, что Программа КПСС вслед за предшествующими партийными документами поставила в порядок дня вопрос о самом широком участии трудящихся в борьбе с преступностью.

Хотелось бы также высказать несколько общих соображений, относящихся к понятию принципов советского уголовного процесса и к конструированию их системы. Мы лишены возможности дать подробный анализ взглядов тех советских процессуалистов, с которыми мы полемизируем, и остановимся лишь на пунктах расхождения. Аргументация в некоторых местах будет носить вынужденно схематический характер.

Если абстрагироваться от чисто терминологических различий, то все советские процессуалисты понимают под принципами советского уголовного процесса основные руководящие идеи, «которые определяют весь строй и характер процесса, всю деятельность суда, органов расследования и прокуратуры»[3]3
  И. Д. Перлов. Подготовительная часть судебного разбирательства в советском уголовном процессе. – Госюриздат, 1956. – С. 7.


[Закрыть]. Однако затем начинаются расхождения. Большинство авторов считают, что принципами советского уголовного процесса являются только такие идеи, которые прямо сформулированы в норме закона[4]4
  См.: М. А. Чельцов. Советский уголовный процесс. – Госюриздат, 1962. – С. 43; М. Л. Якуб. Демократические основы советского уголовно-процессуального права. – Госюриздат, 1960. – С. 26; М. С. Строгович. Курс советского уголовного процесса. – Госюриздат, 1958. – С. 73, и др.


[Закрыть]. Наиболее рельефно эту позицию выразил М. А. Чельцов, высказавший мысль о необходимости «разработать вопрос о системе принципов в точном соответствии с текстом Основ, без примысливания иных принципов, не записанных в этом законе»[5]5
  Вопросы судопроизводства и судоустройства в новом законодательстве Союза ССР. – Госюриздат, 1959. – С. 62.


[Закрыть].

Н. Н. Полянский не предъявлял к принципу обязательного требования быть записанным в законе[6]6
  См.: Н. Н. Полянский. Вопросы теории советского уголовного процесса. – Госюриздат, 1956. – С. 83.


[Закрыть].

И. Д. Перлов допускает, что принцип, вызванный к жизни развитием социалистического процесса, некоторое время может быть не сформулирован в законе.

Нам представляется, что принципы советского уголовного процесса появляются еще до того, как они формулируются законодателем. Эти принципы проявляются в трудах классиков марксизма-ленинизма, в программных документах Коммунистической партии и коммунистическом мировоззрении, в частности в коммунистическом правосознании. Эти принципы обобщения и конкретизации, они модифицируются, остается неизменной лишь их сущность.

С победой социалистической революции появляется социалистическое право. Отдельные принципы сразу же прямо формулируются в законе, другие реализуются в конкретных процессуальных институтах, проявляются в конкретных процессуальных нормах. Хотя общей формулировки этих последних закон не дает, они не перестают быть принципами соответствующей отрасли права или всего права в целом.

Таким образом, принципы – это элементы мировоззрения.

Способ их закрепления в нормативных актах имеет существенное, но не решающее значение.

Из сказанного можно сделать вывод о том, что элемент коммунистического мировоззрения – руководящая идея в области уголовного процесса – остается принципом советского уголовного процесса даже в том случае, если он прямо еще не сформулирован ни в каком нормативном акте.

Так, например, принцип достижения объективной истины не сформулирован прямо ни в одной из норм уголовно-процессуального закона. Но от этого он не перестал быть принципом советского уголовного процесса.

Принципом достижения объективной истины буквально пронизан весь процесс. Этот принцип нашел свое воплощение, в частности, в ст. 2, 14, 15, 16, 17 и др. Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, в конкретных нормах УПК союзных республик.

Говоря о порядке выкристаллизовывания принципов советского уголовного процесса из всей совокупности положений и идей в этой области, мы исходим из указания Энгельса о том, что «принципы не исходный пункт исследования, а его заключительный результат; эти принципы не применяются к природе и к человеческой истории, а абстрагируются из них; не природа, не человечество сообразуется с принципами, а наоборот; принципы верны лишь постольку, поскольку они соответствуют природе и истории»[7]7
  Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. – Госполитиздат, 1957. – С. 34.


[Закрыть].

Следовательно, принцип не может начинаться с формулирования его в праве. Для того чтобы законодатель сформулировал принцип в нормативном акте, нужно, во-первых, чтобы выражаемая им закономерность была свойственна данной отрасли права и, во-вторых, чтобы ученые абстрагировали его из всей совокупности правовых норм и господствующих представлений о них[8]8
  Нам представляется непоследовательной позиция Л. Н. Гусева, который, приводя высказывание Энгельса о том, что принципы выводятся, тут же требует от принципа обязательной формулировки в законе, то есть начинает с принципа (см.: Л. H. Гусев. Конституционные принципы советского уголовного процесса: Ученые записки ВЮЗИ. – Вып. VI. – 1958. – С. 31).


[Закрыть].

М. Л. Якуб пишет: «К принципам уголовного процесса относятся такие наиболее общие положения, руководящее значение которых признано законодателем и которые в силу этого подлежат обязательному осуществлению в процессуальном законодательстве, во всей регулируемой им сфере отношений. Но такого правового значения не имеют положения, не признанные законодателем руководящими, и, следовательно, они не могут рассматриваться как принципы процесса»[9]9
  М. Л. Якуб. Демократические основы советского уголовно-процессуального права. – Госюриздат, 1960. – С. 26–27.


[Закрыть]. При всей внешней убедительности этой формулы она глубоко не верна. Принцип, даже и сформулированный в законе, как правило, не может быть осуществлен непосредственно, принцип может быть реализован лишь в более частных процессуальных нормах. Принцип же, не проведенный в конкретных процессуальных нормах, не будет осуществляться, даже если он сформулирован в законе.

Для правильного понимания механизма появления норм, закрепляющих принципы советского уголовного процесса в законе, имеет большое значение тщательное изучение указаний В. И. Ленина о внесении теоретических положений в практическую деятельность извне[10]10
  См.: В. И. Ленин. Полн. собр. соч. – Т. 5. – С. 347 и последующие.


[Закрыть].

Принципы вырабатываются не законодателем. Законодатель получает их в готовом виде. Принципы вырабатываются наукой. Абстрагирование общих положений из объективной реальности – это функция научного мышления. Будучи выработанными, принципы становятся равно обязательными (или равно не обязательными) как для рядового участника уголовного процесса, так и для законодателя. Ибо их обязательность – лишь в их правильности.

Правильно выработанный принцип законодатель в той или иной форме сделает нормой закона.

После того как принцип закреплен в законе, его воздействие на право и практическую деятельность усиливается.

Может показаться, что отстаиваемая автором точка зрения на конструирование системы принципов советского уголовного процесса вступает в противоречие с одним из основных принципов, эту систему составляющих, с принципом законности. Но это не так. Мы лишь хотим подчеркнуть, что принцип, записанный в законе, есть отражение независимо от этой формулировки существующего принципа, объективно существующей закономерности. Закрепленное в законе детерминировано правосознанием господствующего класса (в общенародном государстве – всего народа), так же как само правосознание детерминировано бытием. Таким образом, мы получаем следующую последовательность: правосознание (в широком смысле) – отрасль права – система принципов. Зачем же нам лишнее опосредствующее звено? Зачем нам выводить принципы из законодательства, когда само законодательство должно совершенствоваться на основе этих принципов? Задача же совершенствования правовых норм, как известно, провозглашена Программой партии как одна из основных задач.

Выведение принципа опосредствованно – исключительно из наличного закона, а не непосредственно из мировоззрения независимо от форм его проявления – представляется нам неприемлемым и по другой причине.

Социалистическое право представляет собой совокупность норм, которые:

а) выражают направляемую Коммунистической партией волю рабочего класса и руководимых им трудящихся;

б) в соответствии с объективными историческими закономерностями, содействуют закреплению и развитию порядка, способствующего строительству социализма и коммунизма;

в) устанавливаются или санкционируются государством;

г) охраняются мерами государственного принуждения на базе убеждения большинства трудящихся и силой их общественного мнения[11]11
  См.: Основы теории государства и права. – Госюриздат, 1963. – С. 281–282.


[Закрыть].

А будет ли правовым такой нормативный акт, который издан компетентными органами государства и применение которого обеспечивается государственным принуждением, но он не выражает волю рабочего класса и руководимых им трудящихся, не содействует, в соответствии с объективными историческими закономерностями, закреплению и развитию порядков, способствующих строительству социализма и коммунизма?

Думается, что такой акт не будет правовым: он лишен важнейших черт социалистического права. Следует согласиться с Р. А. Сафаровым, который пишет: «…общенародное право только тогда может быть воплощением общенародной воли, когда оно учитывает реально существующее общественное мнение народа». И далее: «В прошлом в период культа личности были случаи издания законов, которые не только не выражали истинную народную волю, но даже противоречили ей»[12]12
  Р. А. Сафаров. Общественное мнение и общенародное право // Советское государство и право. – 1964. – № 4. – С. 81.


[Закрыть].

Именно так расценила наша партия изменения, внесенные в УПК РСФСР постановлениями ВЦИК и СНК от 10 декабря 1934 года[13]13
  СУ 1935 г. – № 2. – Ст. 8.


[Закрыть] и 2 февраля 1938 года[14]14
  СУ 1938 г. – № 3. – Ст. 38.


[Закрыть], изменения, существенно затрудняющие достижение объективной истины по делу и сводящие к минимуму гарантии прав граждан и право обвиняемого на защиту.

Не может стать принципом и общее положение, провозглашенное в такого рода акте. Напротив, несмотря на свое закрепление в процессуальном законе, оно будет отступлением от принципов советского уголовного процесса.

Совершенно правильно А. К. Стальгевич акцентирует внимание на указании К. Маркса и Ф. Энгельса о том, что право нельзя сводить исключительно к закону[15]15
  См.: А. К. Стальгевич. XXII съезд КПСС и вопросы теории советского социалистического права // Труды Высшей школы МООП РСФСР. – 1962. – № 7.


[Закрыть].

Утверждение «принцип – только то, что в наличном законе» лишает исследователя (речь идет только об исследователе, должностное лицо обязано применять закон в строгом соответствии с его текстом) возможности анализировать соответствие конкретной правовой нормы общим принципам марксистско-ленинского правосознания.

Таким образом, как явствует из предшествующего изложения, принципы советского уголовного процесса – это идеи коммунистического мировоззрения, определяющие наиболее существенные черты советского уголовного процесса. Это идеи именно коммунистического, а не какого-нибудь другого мировоззрения, поэтому не всякое, даже самое общее, положение является принципом, а только такое, которое неразрывно связано со взглядами и политикой Коммунистической партии. Существенная черта советского уголовного процесса будет его принципом только в том случае, если иное решение вопроса противоречит коммунистическому мировоззрению.

Советский уголовный процесс един и целостен, все его институты взаимосвязаны и взаимообусловлены. Именно поэтому система его принципов – это действительно система взаимообусловленных и взаимодействующих положений, а не простой перечень идей, стоящих одна подле другой. Уже по одному этому мы не можем согласиться с авторами, которые предлагают включать в систему принципов советского уголовного процесса любое общее положение, лишь бы оно было сформулировано законодателем.

Советский уголовный процесс представляет собой составную часть более общего явления – советского социалистического права. Поэтому основная часть его принципов является уголовно-процессуальной интерпретацией общеправовых принципов. Советский уголовный процесс тесно связан с другими отраслями права. Поэтому часть его принципов перекликается, а порой и просто совпадает с принципами соответствующих отраслей права.

Из сказанного мы делаем вывод, что не следует увлекаться формулированием принципов в точном соответствии с текстом отраслевой правовой нормы. Это может привести к тому, что один и тот же принцип в разных отраслях права будет сформулирован по-разному. Формулировка принципа должна отражать его сущность, а не словесное оформление в том или ином кодексе, тех или иных Основах.

На приведенных выше соображениях мы базируем наше предложение о включении в систему принципов советского уголовного процесса принципа народности. Этот принцип в опубликованных к моменту написания статьи работах не включает в систему принципов советского уголовного процесса ни один советский процессуалист[16]16
  М. А. Чельцов, вступая в противоречие с выдвинутым им категорическим требованием формулировать принципы в точном соответствии с «текстом» Основ, в учебнике для вузов пишет: «Система принципов уголовно-процессуального права должна быть дополнена… принципом участия общественности в борьбе с преступностью» (см.: М. А. Чельцов. Советский уголовный процесс. – Госюриздат, 1962. – С. 45). Как примирить эти слова М. А. Чельцова со сделанным им на этой же странице утверждением, что в первом разделе Основ перечислены все принципы советского уголовного процесса, нам не понятно. Сам принцип участия общественности в борьбе с преступностью М. А. Чельцов, как нам кажется, понимает весьма односторонне (см.: там же. – С. 66–67).


[Закрыть].

Несмотря на то, что названный принцип в своей общей форме не сформулирован ни в одной уголовно-процессуальной норме, у нас не вызывает сомнений то обстоятельство, что такой принцип свойствен как советскому уголовно-процессуальному праву, так и уголовно-процессуальной деятельности. Им буквально пронизан весь советский уголовный процесс, программные партийные документы, касающиеся вопросов судопроизводства, конкретные уголовно-процессуальные и судоустройственные нормы.

Программа КПСС устанавливает: «Всестороннее развертывание и совершенствование социалистической демократии, активное участие всех граждан в управлении государством…улучшение работы государственного аппарата и усиление народного контроля над его деятельностью – таково главное направление развития социалистической государственности в период строительства коммунизма»[17]17
  Материалы XXII съезда КПСС. – Госполитиздат, 1961. – С. 396.


[Закрыть].

Указанное в Программе направление развития социалистической государственности является направлением развития советского уголовного процесса как одной из разновидностей государственной деятельности.

Это общее требование конкретизируется применительно к уголовному процессу: «Оно (правосудие. – В. Т.) строится на подлинно демократических основах: выборности и отчетности судей и народных заседателей, праве их досрочного отзыва, гласности рассмотрения судебных дел, участии в судах общественных обвинителей и защитников при строжайшем соблюдении судом, органами следствия и дознания законности всех процессуальных норм. Демократические основы правосудия будут развиваться и совершенствоваться»[18]18
  Там же. – С. 400


[Закрыть].

В решениях партии неоднократно указывалось на необходимость широкого участия граждан в борьбе с уголовной преступностью и в охране общественного порядка.

Сущность принципа народности, так же как и ее проявления, многостороння.

Во-первых, он означает, что уголовный процесс осуществляется в интересах всего народа. «Государство, которое возникло как государство диктатуры пролетариата, превратилось на новом, современном этапе в общенародное государство, в орган выражения интересов и воли всего народа»[19]19
  Там же. – С. 396.


[Закрыть]. Это общенародное государство, указывает Программа, призвано «охранять права и свободы советских граждан, социалистический правопорядок и социалистическую собственность»[20]20
  Там же.


[Закрыть].

Во-вторых, принцип народности знаменует тенденцию ко все большему включению представителей народа в органы правосудия, ко все большему влиянию трудящихся на формирование этих органов. Эта тенденция ярко проявляется в выборности судей, именно ей обусловлены установленные ч. 2 ст. 19 Основ законодательства о судоустройстве Союза ССР, союзных и автономных республик изменения в порядке выборов народных заседателей. Принцип народности объясняет появление в нашем судоустройстве института отчетности судей и народных заседателей перед населением, отзыва судей и народных заседателей вместо буржуазного принципа несменяемости судей (ст. 35 Основ законодательства о судоустройстве).

В-третьих, принцип народности проявляется во все большем учете следственными судебными властями мнения трудящихся по тому или иному конкретному уголовному делу. Сразу же оговоримся, что учет мнения общественности отнюдь не ущемляет процессуальной самостоятельности судьи, следователя, прокурора, лица, производящего дознание. Их независимость установлена и охраняется законом. Право окончательного решения принадлежит одному из них (либо коллегии), в зависимости от стадии процесса и установленного процессуальным законом порядка, и никому другому. Однако учет точки зрения, высказанной общественностью по тому или иному вопросу, позволяет им принимать решения с полным знанием дела.

При этом общественное мнение не следует понимать упрощенно. Общественное мнение – это суждения советского народа, высказываемые различными группами населения и отдельными коллективами. В этих суждениях содержатся определенные оценочные моменты, так как в сознании советских граждан вырабатывается определенное отношение к правонарушению, к правонарушителю, к потерпевшему, равно как и к более общим категориям – к преступности, к нарушению законности и т. д. На характер таких суждений оказывает большое влияние идеология марксизма-ленинизма и социалистическая общественная психология. Причем чем шире влияние идеологии на психологию, тем общественное мнение все более приобретает характер научного мировоззрения[21]21
  См.: Р. А. Сафаров. Общественное мнение и общенародное право // Советское государство и право. – 1964. – № 4. – С. 80.


[Закрыть].

Трудящиеся получают процессуальную возможность высказывать свое мнение по тому или иному уголовному делу посредством института общественных обвинителей и общественных защитников, института взятия на поруки, института поручительства общественной организации в качестве меры пресечения и т. п.

В-четвертых, принцип народности означает, что участники процесса – государственные органы – для решения стоящих перед ними задач по борьбе с преступностью широко используют помощь трудящихся. Республиканское уголовно-процессуальное законодательство сделало это обязанностью следователя (см. ст. 128 УПК РСФСР и соответствующие статьи УПК других союзных республик).

Привлечение трудящихся к участию в уголовном процессе важно не только потому, что оно помогает государственным органам решать поставленные перед ними задачи, но и потому, что расширяет возможности народного контроля за деятельностью государственных органов и отдельных должностных лиц в области уголовного процесса. На это обстоятельство, как нам кажется, советские процессуалисты обращали мало внимания.

Под этим же углом зрения представляет значительный интерес идея о дежурствах представителей общественности в дежурной комнате милиции. Действительно, значительное количество нарушений социалистической законности в деятельности органов охраны общественного порядка связано с работой дежурных комнат и с приемом заявлений. Возложение функций приема и регистрации заявлений на представителя общественности (специально выделенного члена местного Совета, народного заседателя или иного активиста) способствовало бы значительному сокращению нарушений законности в стадии возбуждения уголовного дела.

В связи с принципом народности следует по-новому подойти к гласности советского уголовного процесса. Поставим вопрос так: каждый принцип в советском уголовном процессе является принципом постольку, поскольку он обеспечивает выполнение задач, стоящих перед процессом. Обеспечивает ли гласность выполнения этих задач? Да, обеспечивает, но опосредствованно. Гласность является одним из необходимых условий эффективного контроля общества за участниками уголовного процесса. Гласность создаст возможность привлечения членов общества к оказанию помощи правосудию. Наконец, гласность способствует воспитательному воздействию уголовного процесса.

Гласность ограничивается только во имя сохранения государственной тайны, во имя гарантии прав личности, в воспитательных целях, в интересах раскрытия преступления.

Несколько слов об этом последнем ограничении. М. А. Чельцов в свое время утверждал, что на предварительном следствии действует принцип негласности[22]22
  См.: М. А. Чельцов. Уголовный процесс. – Госюриздат, 1948. – C. 372. – О негласности предварительного следствия говорит и Л. Г. Лебединский (см.: Л. Г. Лебединский, Ю. А. Каленов. Прокурорский надзор в СССР. – Госюриздат, 1957. – C. 113).


[Закрыть]. Сейчас он смягчил формулировку[23]23
  См.: М. А. Чельцов. Советский уголовный процесс. – Госюриздат, 1962. – С. 59.


[Закрыть].

Думается, что требование гласности продолжает действовать и на предварительном следствии.

Гласность не ограничивается открытием дверей судебного заседания. Ее составной частью являются выступления и отчеты перед населением должностных лиц, освещение средствами общественной информации практики борьбы с преступностью, сообщение коллективам трудящихся о результатах расследования и судебного рассмотрения дел на членов их коллективов, сообщение о результатах рассмотрения заявленных общественностью ходатайств. Мы полагаем, что в понятие гласности входит и доступность для трудящихся статистических данных о состоянии преступности и результатах борьбы с нею.

Таким образом, гласность процесса тесно связана с принципом народности и одновременно является одним из средств его обеспечения.

Признание народности принципом советского уголовного процесса влечет за собой определенные практические последствия. Эти последствия, на наш взгляд, заключаются в том, что в случаях, когда участие трудящихся в уголовном процессе не укладывается в традиционные процессуальные рамки, не следует втискивать его в прокрустово ложе этих традиционных, сложившихся в иных условиях процессуальных форм. Участие трудящихся в уголовном процессе заслуживает, в интересах наибольшей эффективности такого участия, модификации некоторых существующих процессуальных форм, некоторых тактических рекомендаций и построений и даже введения новых. Это может быть осуществлено как посредством нового законодательства, так и путем отказа от некоторых традиционных, хотя и не единственно возможных на основе действующих законов, решений.

Участие трудящихся в уголовном процессе – это не просто один из многих институтов, это институт, который не может не сказаться в большей или меньшей степени на всех остальных.

В частности, участие трудящихся в расследовании не может не дать новых способов собирания доказательств, определенных изменений в тактике проведения существующих следственных действий и появления новых.

Труды высшей школы. – Москва, 1965. – Вып. 12.