Текст книги "Неповторимое. Том 3"

Что касается последующего времени, то упомянутые лица себя проявили по-разному.

На основании только перечня и краткой характеристики членов коллегии Министерства обороны можно сделать вывод, что этот орган, конечно, был мощным. Тем более совершенно непонятны пораженческие настроения, парализовавшие коллегию во время августовских событий 1991 года. Откуда они шли? Что произошло? Ведь никому, может за исключением Шапошникова, не была безразлична судьба Отечества.

Могу согласиться, что первыми требованиями к министру на заседании коллегии могли быть: выйти из состава ГКЧП, полностью порвать с этим органом, вывести войска Московского гарнизона из столицы. Допустим, это принято. А что дальше? Стоять на обочине и смотреть, как контрреволюция станет захватывать власть? Ведь всем было ясно, к чему склоняется политический барометр, тем более после ночной с 20 на 21 августа провокации, когда пьяная толпа атаковала БМП (боевые машины пехоты), устроив им засаду на Садовом кольце, и в результате этой провокации погибли три москвича.

Сожалею еще раз, что я был не на заседании коллегии, а по указанию министра обороны – на заседании ГКЧП. Думаю, что такого безликого, ни к чему не обязывающего министра обороны решения – выйти из ГКЧП и вывести войска и только – не было бы! Я бы сказал, что Министерство обороны обязано в сложившихся условиях сделать. Как минимум коллегия Минобороны должна была под надежной охраной отправиться к Ельцину и потребовать от него, чтобы он прекратил пьяный базар перед Домом Советов РСФСР. Уверен, что все требования были бы выполнены. Ведь Ельцин по натуре трус. Это он внешне пыжится. Когда его снимали с первого секретаря Московского городского комитета КПСС, он со страху имитировал самоубийство, тем самым хотел вызвать жалость к себе, не губить его судьбу. Перед шоковой терапией Гайдара тоже из-за трусости наврал народу такого, что до сих пор вспоминают: пообещал даже лечь на рельсы, если цены хоть чуть-чуть поднимутся. Со страху держал в Матросской Тишине членов ГКЧП и их товарищей, которые выступили против политики Горбачева. Когда в октябре 1994 года случился «черный вторник», Ельцин, сделав грозное лицо, заявил по телевидению: «Это диверсия! Мы отыщем всех диверсантов и примем к ним меры». Но когда ему сообщили, кто это все сделал (банкиры, конечно!), он со страху вообще ничего не предпринял. Вызвал только из отпуска Черномырдина и велел ему поправить положение. Черномырдин действительно «поправил» – цены в рублях как подскочили, так и остались на недосягаемой высоте.

Наконец, когда произошел августовский обвал рубля в 1998 году, цена за один доллар подскочила до 20 рублей, Ельцин со страху вообще не показался на экране. Только уволил председателя правительства Кириенко, чему тот был очень рад. А президент от страха ничего не предпринимает. Даже открыто бандитскую приватизацию Чубайса не пресекает. Почему? Боится. Чего боится? Да всего. Он со всеми элитными криминалами повязан и ничего против них не только не делает, но и не говорит. И болезни у него разыгрались не только на почве пьянства, а от переживаний и страха – придет час, и придется ему и соучастникам ответить на конкретные вопросы, которые повлекут за собой конкретные решения.

Трус он. И Дмитрий Тимофеевич Язов знал это и мог бы решиться на такой шаг, как визит к нему всей коллегией. Но не решился.

Вместо разъяснения народу по телевидению целей и задач ГКЧП целый день транслировали балет «Лебединое озеро». Разве это борьба? Такая же ситуация и по радио, на страницах газет – никто толком не разъясняет, что произошло, для чего все это делается и какие ставятся цели? Даже коллегия Министерства обороны СССР толком ничего не знала.

Конечно, сейчас, по истечении многих лет, легко критиковать, давать советы и т. д. Тогда все было сложнее. Но, говоря о коллегии Министерства обороны СССР, в состав которой входил и я, естественно, я должен высказать свое мнение для того, чтобы коллегия Министерства обороны на все будущие времена сделала для себя вывод: никто и ничто не должно столкнуть ее с позиции защиты своего народа и Отечества независимо от того, где враг – внутри страны или вне ее. А тогда, в 1991 году, Отечество было в опасности. Внешний враг, используя внутреннюю контрреволюцию, решил уничтожить истинно народный социалистический строй и вернуть страну к капитализму.

Коллегия МО дрогнула в августе 1991 года и еще хуже поступила в октябре 1993 года при расстреле Дома Советов РСФСР. Грачеву надо было не требовать от Ельцина письменного распоряжения на расстрел из танков Дома Советов, а заявить от имени всей коллегии (а коллегии – поддержать), что Вооруженные Силы согласно Конституции обязаны защищать народ и их избранников, а не расстреливать. А заявление Ельцина о том, что в этом Доме засели бандиты, объявить ложью, а его самого – предателем. Это был бы исторический шаг. Но покорный и угодливый Грачев этого не сделал.

Когда же все военные руководители повели себя как трусливые зайцы, думая в первую очередь о своей участи, а не о народе, то и Ельцин с Черномырдиным обнаглели вконец. Военный, тем более крупный руководитель, никогда не должен терять своей личной чести и своего офицерского и гражданского достоинства. И он ни на йоту не должен отступать от своего долга по защите интересов своего народа. Это должно быть для него святыней.

Но вернемся к коллегии Министерства обороны конца 1980-х годов, в которую я вошел, получив пост Главнокомандующего Сухопутными войсками. Было это задолго до событий августа 1991 года. Безусловно, тогда коллегия требовала омоложения. До середины 1990 года возраст ее членов колебался от 65 до 68 лет. Поэтому вполне естественно, что с лета 1990 года почти половина коллегии была заменена на 50—55-летних генералов. И лишь немногим было 58–59 лет. Думаю, что на таких постах при хорошем здоровье в 60 лет можно и должно успешно выполнять по службе все, без ограничений. В Генеральный штаб вместо 67-летнего Сергея Федоровича Ахромеева пришел 50-летний Михаил Алексеевич Моисеев. Были у нас и особо молодые – на должность заместителя министра обороны был назначен 45-летний генерал-полковник В.А. Ачалов. Он исполнял отдельные сложные поручения министра обороны в горячих точках страны и в основном действовал совместно со мной, точнее – с Сухопутными войсками. Будучи в недалеком прошлом командующим Воздушно-десантными войсками, он для решения полученных задач, как правило, привлекал десантников.

Итак, руководство Министерства обороны омолаживалось. Это хорошо. Лишь бы на смену шли достойные. В начале 1991 года у нас с министром обороны состоялся разговор о дальнейшей службе. Я заявил, что готов в любое время освободить свой пост, тем более что считаю проблему с выводом войск предрешенной. То есть по месту, времени и объему строительства для каждого оставляемого соединения решение уже принято, работы и другие мероприятия организованы и обеспечены. Это было главным. Теперь надо было только осуществлять за каждым из них жесткий контроль.

Дмитрий Тимофеевич Язов на мою готовность сдать пост главкома никак не отреагировал. «Вернемся еще к этому вопросу», – было его резюме. Поэтому летом 1991 года, когда начальником Главного управления кадров – заместителем министра обороны стал генерал армии Виктор Федорович Ермаков, я при посещении им Главкомата Сухопутных войск пересказал ему наш разговор с министром обороны и подтвердил, что готов в этом году уйти в группу генеральных инспекторов. Назвал я и кандидатуры тех, кто мог бы занять пост Главкома Сухопутных войск. В первую очередь – первого заместителя главкома генерала армии А.В. Бетехтина. Хоть ему и исполнилось 60 лет, но его здоровье было крепкое, и он мог успешно выполнять задачи. Если руководству требуется более молодой кандидат, то я предложил рассмотреть на эту должность командующего Забайкальским военным округом генерал-полковника В.М. Семенова. И наконец, уже назначенного заместителем министра обороны генерал-полковника В.А. Ачалова. На этом мы и порешили.

Огромные организационные проблемы и масштабные вопросы, выпавшие на Вооруженные Силы в конце 1980-х – начале 1990-х годов, связанные в первую очередь с выводом наших войск и вооружений, а также с участием войск в наведении порядка и стабилизации в «горячих точках» (Кавказ, Прибалтика, Средняя Азия, Приднестровье), не позволяли руководству Министерства обороны проводить в полной мере боевую и оперативную подготовку. Точнее, в этот период крупных учений с войсками и маневров типа «Запад-81» вообще не проводилось.

В связи с этим и для того, чтобы в офицерском корпусе не «затухало» оперативное мышление, министр обороны и Генеральный штаб 7 декабря 1990 года проводят научно-практическую конференцию, которая позволила взглянуть на обстановку с позиций современной военно-политической ситуации.

К конференции готовились капитально. Естественно, и ждали от нее многого. Организаторы звонили мне и интересовались, буду ли я выступать. Ответил уклончиво – приму, мол, решение в ходе конференции. На самом деле желания выступать не было, тем более что опереться в своем выступлении на какое-то свежее учение, за исключением летнего учения на базе Одесского военного округа, не на что. Однако на всякий случай несколько тезисов прикинул.

Приехал на конференцию пораньше, чтобы пообщаться с офицерами и ознакомиться со всеми картами и схемами, которыми были увешаны все стены. У меня было «больное» место – всегда хотелось сделать так, чтобы карты (схемы) «говорили». Когда же здесь я в них разобрался, то даже ахнул – Генеральный штаб, подстраиваясь под общую политическую линию наших правителей, «поджав хвост», либеральничает с агрессором, который осмелился нарушить неприкосновенность наших границ и вторгся на территорию Советского Союза.

Представлялось это так. Противник внезапно нападает на наше Отечество и в приграничном сражении наносит поражение нашим войскам, составляющим первый стратегический эшелон. В ходе боев он вклинивается на значительную глубину. Страна в сложных условиях переходит на военное положение, отмобилизовывает главные силы и, проведя крупные контрнаступательные операции, выталкивает противника с нашей территории. В итоге наши войска закрепляются по государственной границе. Стрелы контрударов на картах были соответственно нарисованы только до границы. И всё!

А где же возмездие?

Получалось, что агрессор, развязав войну внезапным ударом, захватил стратегическую инициативу (это обычное для агрессора преимущество), нанес нам ущерб, но под ударами наших войск вынужден лишь покинуть нашу территорию, не расплатившись за все то, что он натворил. А мы, так сказать, с позиций «общечеловеческих» ценностей не наказываем противника, не ведем дело до полного его разгрома, а лишь выдворяем за пределы нашей страны.

Кто-нибудь и когда-нибудь видел такие перекосы в сознании военачальников? Это было ясно выраженное стремление попасть в струю общей предательской политической линии, которая негласно признавала (вопреки интересам нашего народа и национальной безопасности нашего Советского государства) поражение Советского Союза в «холодной войне». А раз так, то, мол, победителю все дозволено, в том числе развязывание агрессивных действий, за которые он никогда не поплатится. И этим духом были пронизаны все документы. Это сквозило и в основном докладе, с которым выступил начальник Генерального штаба генерал армии Михаил Алексеевич Моисеев. Естественно, все содокладчики обязаны были выступить в унисон.

Я не мог допустить, чтобы эта пораженческая либерально-просительная позиция еще пока великой державы получила на конференции одобрение, а затем развитие. Поэтому, собравшись с мыслями, я выступил против этой линии.

У меня сохранились записи, которые я делал в ходе этой конференции, в том числе и весь текст моего выступления, хотя по ходу я делал и различные отступления от него. Поэтому расскажу о ней подробнее.

Конференцию вступительным словом открыл министр обороны СССР Маршал Советского Союза Д.Т. Язов. С основным докладом на тему «Актуальные проблемы современного этапа строительства Вооруженных Сил в свете требований оборонительной военной доктрины и реализации концепции оборонной достаточности» выступил начальник Генерального штаба генерал армии М.А. Моисеев. Доклад полностью перекликался со схемами и картами, развешанными по всему залу.

Говоря об уровнях военной опасности и военной угрозе, М.А. Моисеев отметил, что сегодня маловероятен широкомасштабный военный конфликт между Востоком и Западом, тем более что снята угроза мировой ракетно-ядерной войны. Надо сказать, что он был по-своему прав. Точнее, он докладывал почти истину, которая отражала на то время позицию Запада. Но здесь надо было добавить, что Западу нет никакого резона ставить в повестку дня какие-либо конфликты с Востоком (точнее, с Советским Союзом) в условиях, когда Восток разваливается. И не просто разваливается, а страны, бывшие члены Варшавского договора, переходят на другую сторону баррикад. Благодаря «эффективной» разлагающей работе Горбачева – Яковлева эти страны, особенно Польша, стали врагами Советского Союза. Да и в самом СССР шли процессы развала государства.

Спрашивается: зачем планировать какие-то боевые действия, когда враг сам себя уничтожает?! Западу просто надо было немного подождать, и время сделает, что им надо. Поэтому начальник Генштаба был прав, говоря, что большая война сегодня маловероятна. Ему только надо было бы добавить: «Запад и без военных действий добивается своих военно-политических и стратегических целей».

М.А. Моисеев прямо заявил: «В Европе больше нет противников». При этом он сослался на политическое заявление, сделанное в Париже при подписании Договора об обычных вооружениях в Европе, и подчеркнул, что это положение («в Европе больше нет противников») будет оказывать прямое влияние на подготовку наших Вооруженных Сил. Скажу откровенно: слушая Михаила Алексеевича, я не верил тому, что все это говорится в присутствии министра обороны, представителей ЦК КПСС, КГБ и других ведомств. Правда, дальше он поставил вопрос: «Значит ли все это, что для Советского Союза военная опасность полностью устранена?» И ответил: «Нет, военная опасность сохраняется. Мы военный блок Варшавского договора ликвидировали, а блок НАТО продолжает существовать. При этом руководство этого блока принимает все меры по укреплению единства этой организации в политическом и военном отношениях».

Такие вот кульбиты: противника нет, а военная опасность сохраняется! Попробуй разберись!

Правда, позднее генерал армии М.А. Моисеев несколько прояснил обстановку. Он с горечью отметил, что вдоль границ Советского Союза сохраняются мощные группировки вооруженных сил. Анализ соотношения группировок войск и вооружений СССР и НАТО показывает, что НАТО имеет абсолютный перевес в Европе. В результате же Парижского договора Запад приобретает беспрецедентные возможности проведения контроля и проверок наших Вооруженных Сил.

Слушать все это было горько, и я вновь и вновь мысленно спрашиваю себя: кто во всем этом виноват? Ведь мы сами затянули на себе петлю! Слушая Михаила Алексеевича, я еще раз вспомнил встречу и беседу в Москве двух министров обороны, Д.Т. Язова и Шевенмана (Франция). Наш министр в сердцах сказал: «Господин министр, что же это такое – мы сокращаем свои вооружения и Вооруженные Силы, а вы? Вы даже ничего по этому поводу не говорите?!» На что Шевенман, широко улыбаясь, ответил: «То есть как это – не говорим? Мы говорим! Говорим, что вы – молодцы, ребята! Правильно делаете. Продолжайте в этом духе и дальше!»

Показав наши крайне слабые позиции в Европе, М.А. Моисеев продолжал «проливать слезы», говоря о том, что и на Юге и на Востоке военно-стратегическая обстановка остается сложной и нестабильной. А между тем только за последние годы США поставили Турции несколько тысяч бронетанковой и около сотни единиц авиационной ультрасовременной техники.

Вывод начальника Генерального штаба был тревожный: военно-стратегическая обстановка в мире существенно меняется в пользу США и НАТО; против НАТО сейчас стоит только Советский Союз; сегодня мы можем рассчитывать лишь на собственные силы, бывшие же наши союзники по Варшавскому договору вполне могут выступить в будущем на стороне НАТО. Поэтому наши Вооруженные Силы должны готовиться к любой войне, которая может быть развязана против СССР, и вступить в нее в любой обстановке.

Моисеев раскрыл вопросы, касающиеся основных направлений строительства Вооруженных Сил. Касаясь Сухопутных войск, он подчеркнул, что они подвергнутся наибольшему сокращению, а в основу их строительства будет положен принцип выполнения в первую очередь «оборонительных задач по отражению агрессии в пределах национальных границ».

Вообще получилось так, что вроде вначале доклад был «за здравие», а в конце – «за упокой».

Начальник Генерального штаба остановился на основных формах стратегических действий Вооруженных Сил, характере подготовки армии и флота, подчеркнул, что проводимые в этой области мероприятия «должны соответствовать требованиям оборонительного характера советской военной доктрины». Как достижение, как положительный фактор, отвечающий общей политической линии, он отметил, что за последние годы значительно сократились мероприятия оперативно-стратегического уровня. По сравнению с 1986 годом более чем в три раза (а я бы уточнил: они вообще перестали проводиться, если не считать учений летом 1990 года на базе Одесского военного округа). Оперативная и боевая подготовка ориентирована в первую очередь на оборонительный характер действий. Главные усилия в подготовке войск были сосредоточены на звене батальон – полк.

Начальник Главного разведывательного управления Генерального штаба генерал армии Владлен Михайлович Михайлов, развивая мысли начальника Генштаба в оценке наших, так сказать, партнеров, сделал вот такое заключение: «…Боевые возможности вооруженных сил США в глобальном масштабе, объединенных сил в масштабе НАТО в Европе и основных иностранных государств на Востоке и на Юге по отношению к Советскому Союзу поднимутся на новый качественный уровень».

Увлекательная ситуация, не правда ли, уважаемый читатель: противника нет, а все основные страны капиталистического мира форсируют оснащение своих вооруженных сил суперсовременным вооружением и боевой техникой и стремятся добиться превосходства над СССР. А Советский Союз сложа руки с умилением смотрит на эту «идиллию».

С содокладами выступили начальник Главного политического управления СА и ВМФ генерал-полковник Н.И. Шляга и заместитель министра обороны по вооружению генерал-полковник В.М. Миронов.

Значительный интерес вызвали выступления главнокомандующих войсками стратегических направлений: генералов армии С.И. Постникова и Н.И. Попова и генерал-полковника А.В. Ковтунова. Интересные вопросы были подняты командующим войсками Одесского военного округа генерал-полковником И.С. Морозовым и командующим Балтийским военным флотом адмиралом В.П. Ивановым.

Начальник Военной академии Генерального штаба генерал-полковник И.Н. Родионов резонно выразил обеспокоенность ростом пацифистских настроений в стране. Ведь дошло до того, что предлагают обсудить вопрос: коль нет противника, то зачем нам Вооруженные Силы? Он также подчеркнул, что предотвращение войны лишь политическими, экономическими и другими средствами без Вооруженных Сил в современных условиях невозможно. Говоря о состоянии военного искусства, И.Н. Родионов правильно заметил, что проявляется негативная тенденция забвения активных форм ведения военных действий. Некоторые даже побаиваются говорить о наступлении. Это очень опасно. В доктрине не должно быть положений, которые бы запрещали ведение каких-либо видов военных действий.

Это было хорошее, одно из немногих, откровение.

Затем выступили главнокомандующие видами Вооруженных Сил генерал армии Ю.П. Максимов, В.И. Варенников, И.М. Третьяк, генерал-полковник авиации Е.И. Шапошников, адмирал флота В.Н. Чернавин. Последним выступил заместитель министра обороны – начальник тыла Вооруженных Сил генерал армии В.М. Архипов. Естественно, каждое из этих выступлений и вызывало интерес у участников конференции. Я же свое выступление посвятил проблемам Сухопутных войск.

Вот только тезисы выступления:

О направлении развития Сухопутных войск в условиях военной реформы

Наше государство в военной области всегда стремилось и стремится сейчас добиться военно-стратегического паритета с вероятным противником любым способом (фактически достигался количественным превосходством в вооружении) сохранить его. Плановое централизованное руководство народным хозяйством обеспечивало мобилизацию необходимого потенциала страны в интересах обороны. Теперь условия изменились.

Используя мощь, в том числе военную, Советский Союз не допустил в течение 45 лет развязывания новой войны. Мало того, во внешней политике практическими мерами, принятыми Президентом СССР и советским правительством, удалось снизить непосредственную угрозу военных столкновений, похоронить «холодную войну», определить новые принципы в нашем военном строительстве.

Принятие советской военной доктрины оборонительной направленности круто изменило взгляды на развитие и совершенствование Вооруженных Сил СССР, в том числе и Сухопутных войск. В основе политической и военно-технической стороны доктрины не просто оборона, а только оборонительные действия.

Сухопутным войскам отводится важнейшая роль в подготовке и проведении во взаимодействии с другими видами Вооруженных Сил оборонительных и контрнаступательных операций на континентальных театрах военных действий.

В основу развития Сухопутных войск положено требование сохранения примерного равенства с вероятным противником в количественном и качественном соотношении сил на главных театрах военных действий.

Развивая Сухопутные войска, решено сложившуюся структуру войск принципиально сохранить, предусмотрев включение в их состав нового рода войск – армейской авиации. При этом имеющиеся рода войск и специальные войска реорганизовать и привести в соответствие с оперативным предназначением военных округов и объединений.

Мотострелковые и танковые соединения иметь одного типа, но с разным вооружением – в зависимости от оперативного предназначения и условий ТВД. К 2000 году перейти на единую структуру «Дивизия-2000». Это позволит существенно повысить их огневые и ударные возможности, маневренность и живучесть. Причем идти не по пути сокращения существующих ударных средств, а повысить удельный вес техники и вооружения, необходимых для обороны.

Ракетные войска и артиллерию, войска ПВО, связи, части разведки и РЭБ, инженерные и химические войска не только развивать на основе совершенствования их фронтовых армейских и корпусных комплектов, но и форсированно перевооружить на новые технические средства.

Концепция такого развития создана и утверждена на Совете обороны страны.

Пути повышения готовности Сухопутных войск к отражению агрессии

1. Для поддержания на основных стратегических направлениях приемлемого соотношения сил нами предлагается иметь в Европе группировку Сухопутных войск в мирное время на уровне равенства количественно-качественного соотношения сил и средств с соответствующими войсками НАТО. Мы должны быть способны гарантированно отразить внезапную агрессию, вести активную стратегическую оборону, после полного стратегического развертывания – перейти в контрнаступление, а затем и разгромить агрессора.

При определении состава группировок наших Сухопутных войск учитывается, что существующая группировка войск ОВС НАТО на европейских ТВД в составе 71 дивизии и 105 отдельных бригад (последние составляют тоже 35 расчетных дивизий) претерпит изменение и наши партнеры по переговорам последуют примеру Советского Союза в вопросах сокращения. А пока необходимо иметь в виду, что практически все дивизии регулярных сухопутных войск НАТО полностью боеготовы. На их непосредственную подготовку к применению требуется незначительное время. В результате мероприятий, проведенных по программе «Армия-90», сухопутные войска США уже модернизированы на 40–50 процентов. Боевые возможности частей регулярной армии по сравнению с 1980 годом возросли более чем в 1,5 раза. К настоящему времени часть этих сил переброшена в район Персидского залива.

2. Для обеспечения действительно гарантированных действий в начальный период войны (и это показала недавно проведенная Генеральным штабом совместная штабная тренировка по управлению Вооруженными Силами) в составе приграничных группировок нам также надо иметь достаточно боеготовых войск, сил и средств для немедленного отражения возможных ударов.

3. В связи с выводом наших групп войск на территорию СССР потребуется создание полосы обеспечения глубиной до 20–40 км. 4. Для обеспечения формирований первых месяцев войны в азиатской части СССР создать сеть крупных баз хранения вооружения и военной техники. Запасы на базах создавать не вообще, а с учетом их предназначения для конкретных соединений, частей и группировок войск.

5. Все типовые комплекты родов войск для фронтов, армий и корпусов первого оперативного эшелона на западе и юго-западе реорганизовать на первом этапе в соответствии с планом реформирования Сухопутных войск, в том числе вывода наших войск из Восточной Европы и Монголии.

6. Учитывая, что количественное выравнивание вооружений СССР и НАТО в Европе при некотором качественном превосходстве вооружения вероятного противника приведет к дисбалансу сил и средств, утрате нами военно-технического паритета, необходимо основные усилия сосредоточить на ликвидации военно-технического превосходства противника (особенно в развитии технических средств разведки, автоматизированных систем управления войсками и оружием, высокоточного оружия).

Говоря о боевой готовности, необходимо отметить, что определенная Генеральным штабом Вооруженных Сил СССР система существенных изменений не требует. Но целесообразно дать необходимые права и возложить ответственность на командующих войсками военных округов в вопросах приведения войск в полную боевую готовность, с учетом внезапно сложившейся обстановки в границах округа, но при условии жесткой централизации мероприятий с ядерным оружием.

7. В связи с сокращением Вооруженных Сил резко возрастает объем мобилизационной работы. Поэтому требуется решительный пересмотр схемы мобилизационного развертывания.

8. Важная задача – повышение морального состояния личного состава Вооруженных Сил. Основными путями ее решения являются: разработка и осуществление государственной программы военно-патриотического воспитания молодежи, поднятия престижа воинской службы, улучшения работы с кадрами, в основе которой будут справедливость, гласность, компетентность, наконец, решение социальных проблем военнослужащих, особенно с учетом вывода наших войск из Восточной Европы и Монголии.

Несомненно, что на повышение готовности армии к отражению агрессии и обороны страны вообще влияют общая обстановка в государстве, ее стабильность, дисциплина и порядок, без чего немыслимы никакие действия по защите Отечества.

Общие вопросы теории и практики с учетом сложившейся в мире обстановки

Мы вступаем в эпоху глубоких перемен. Решительно изменилось все. Поскольку «холодная война», говорят, закончилась, то вроде и врагов теперь нет. Но угроза развязывания войны не снята, а следовательно, вероятный противник существует.

Мы помним заявление Президента СССР, сделанное в этом году, о том, что «нам нужны надежные, хорошо подготовленные Вооруженные Силы сегодня и на далекую перспективу». Это для нас программа действий.

Оценивая обстановку глобально, можно сделать вывод о том, что решающим средством, поддерживающим паритет и стабильность в мире, являются стратегические ядерные силы. В то же время нельзя исключить, что пожар войны в современных условиях может разгореться в любой момент по разным причинам и в любом районе. Поэтому и наша теория должна всесторонне оценивать этот сложный мир, а также делать безошибочные прогнозы, а также определять выводы – что мы должны предпринимать.

Разделяя и поддерживая основные положения доклада начальника Генерального штаба генерала армии М.А. Моисеева, хотелось бы поднять некоторые вопросы в развитие этого доклада.

В недалеком прошлом революционный скачок в военном деле был связан главным образом с военно-техническим прогрессом. В перспективе нам, несомненно, надо также ориентироваться на дальнейший технический прогресс. Нельзя исключать, что уже в ближайшем будущем появятся еще более разрушительные средства ведения войны (в том числе неядерные).

В то же время сейчас на первый план выдвигаются причины политического характера. При этом возможность решения оборонных задач ставится в прямую зависимость не только от внешнеполитической ситуации, но и от внутренней стабильности в стране. Фактически именно отсюда сегодня грозит смертельная опасность разрушения нашего государства (это мое пророческое заявление никем не было опровергнуто, а в жизни оно исполнилось). Поэтому теория должна учитывать и эти особенности. Сейчас нельзя просто опираться на традиционный опыт. Сложившаяся обстановка не имеет даже приблизительных примеров из прошлого.

Позитивные процессы в мире должны быть нами учтены. Но мы отвечаем перед народом за оборону государства и пренебрегать опасностью, которую таит в себе общая внешнеполитическая и особенно внутриполитическая обстановка, не имеем права.

Развал Варшавского договора с одной стороны и укрепление НАТО с другой – это факт. На сегодня действительное положение дел с соотношением сил составляет 2: 1 в пользу НАТО. Но если учесть ухудшение стратегического положения страны, ликвидацию нашей инфраструктуры в Восточной Европе (арсеналов, аэродромов, баз и т. п.) и одновременное развитие инфраструктуры за счет нас у НАТО, то наши позиции снижаются еще больше.

Объединенная Германия должна стать мирным государством. Но резкий рост ее потенциальных экономических возможностей и живучесть в стране реваншистских взглядов могут, в конечном счете, в короткие сроки превратить ее в реальную силу, которой ни одно европейское государство не сможет противостоять (кроме Советского Союза – пока).

Мы не должны также сбрасывать со счетов то, что все наши военные планы и расчеты, хотя они и устарели, стали (с вхождением ГДР в состав объединенной Германии) достоянием Запада. Это требует разработки новых подходов, новых теоретических положений и методов выполнения задач.