Текст книги "Госпожа удача"

Ехали молча. Только изредка гость перебрасывался словами то с водителем, то со своей женой. Время было раннее, поэтому машины на дороге почти не встречались. Рассматривая раскинувшиеся вдоль дороги луга, гости были словно завороженные. Похоже, они даже не заметили, как машина доехала до санатория министерства обороны.

Водитель, подхватив увесистую сумку, отнес вещи в помещение, где оформляли прибывших. Заполнение документов не заняло много времени и вскоре они были уже в однокомнатном номере с широкими окнами, выходящими в сторону моря. Водитель отозвал в сторону Шурочку.

– Я поеду обратно, а тебе приказано побыть со стариками до конца дня. Обратно в Калининград доберешься на автобусе, – и, попрощавшись, ушел.

– Вы пока размещайтесь, – обратилась к гостям Шурочка, – а мы с сыном подождем вас на улице. Времени до обеда еще много, и мы погуляем по променаду. – Не дождавшись ответа, подняла ребенка на руки и вышла из номера.

Вскоре, переодетые в пляжную форму одежды, гости подошли к своим гидам.

– Мы уже скоро два часа как общаемся, а до сих пор не познакомились. Меня зовут Петр Валентинович, а мою вторую половинку величают Евгенией Андреевной.

– Меня зовут Александрой, а это мой сын Петя.

– Значит, Петрушка, ты мой тезка, – подмигнул малышу ветеран.

– Погода сегодня отличная, давайте прогуляемся вдоль моря.

Неторопливо шагая по променаду, Петр Валентинович стал рассказывать о том, как во время войны ему приходилось летать на своем истребителе в небе Восточной Пруссии. И только теперь Шура заметила, что мужчина слегка прихрамывает на правую ногу. Немного осмелев, она спросила:

– Я смотрю, Петр Валентинович, вы слегка прихрамываете. Это вы получили ранение в боях за Восточную Пруссию?

– Нет, – ответил ветеран, – в боях с немцами я всегда выходил победителем. Ни одному фашистскому асу не удавалось подбить мой истребитель. А ранение я получил в небе над Кореей. В пятьдесят втором году это было. Много раз приходилось встречаться в небе с американскими летчиками, и всегда выходил из боя целым и невредимым. Но однажды фортуна от меня отвернулась. В том бою мне пришлось отражать атаку сразу трех самолетов. Карусель закрутилась страшная. Мой истребитель подбили, но я сумел посадить его на землю. Пуля попала мне в ногу, потерял много крови. Долго лечился в госпитале, но летать больше не мог, и был комиссован. До своего шестидесятилетия работал в торгово-промышленной палате в должности секретаря парткома. А сейчас живем в Москве. Моя супруга Евгения Андреевна – коренная москвичка. Ее отец служил в генеральном штабе под командованием самого Шапошникова. Жаль генерала, погиб на фронте в самом конце войны. А вот сам я родом из Белоруссии, из простой рабочей семьи. Учился в школе вместе с будущим секретарем ЦК Белоруссии самим Мошеровым. Мы с ним за одной партой сидели все десять лет. – Петр Валентинович на какое-то время прервал свой рассказ. Затем скосил глаза на жену. – Евгению я встретил на фронте. Она служила телефонисткой. Тогда же и поженились. – Ветеран снова на мгновение задумался. – Когда я вернулся из Кореи, нашему сыну Валентину было уже четыре года. – Петр Валентинович посмотрел на стоявшего у кромки воды малыша, потом перевел взгляд на жену. – Он был примерно такого же возраста, как твой сын сейчас.

Мальчик словно понял, что речь идет о нем, повернулся к взрослым и, посмотрев на мужчину, протянул к нему руки.

– Я хочу к тебе на ручки.

– Ты что, – встрепенулась Шура, – такой большой мальчик и просишься на ручки. Гуляй ножками. Дядя устал с дороги, ему нужно отдохнуть.

Но Петр Валентинович улыбнулся малышу и взял его на руки.

– Ну и как же тебя величают по отчеству?

Мальчик не понял заданного вопроса и, обхватив мужчину за шею, притих у него на плече. Не дождавшись ответа на свой вопрос, гость снова его повторил, но уже более конкретно.

– А где твой папа?

– Папа далеко в море, – серьезно сказала малыш, и стал пристально смотреть в даль.

Шура поняла, что мужчине тяжело держать на руках малыша и строго сказала:

– Ну-ка, Петр Валентинович, иди к маме.

Наблюдавшая за ними все это время Евгения Андреевна сказала мужу:

– Петя, посмотри на своего тезку, он тебе никого не напоминает? Этот мальчик очень похож на нашего Валечку в детстве, такой же рослый и волосы на голове такие же курчавые.

– В таком возрасте дети всегда на кого-нибудь похожи.

– А ты на его уши посмотри, – чуть побледнев, сказала жена, – у твоего тезки они такие же маленькие и заостренные, как у рыси. Такие уши бывают только у мужчин из рода Крышневичей. – Евгения Андреевна перевела взгляд на Шуру. – А ты случайно не знакома с нашим сыном?

Шура отвела глаза в сторону. Лицо ее побледнело, нижняя губа стала по-детски слегка подрагивать.

– Извини меня за такой вопрос, – заметив смущение девушки, сказала Евгения Андреевна. – Я только сейчас вспомнила, как лет пять назад наш сын вернулся из командировки в Калининград весь окрыленный, у него было прекрасное настроение, а глаза светились от счастья. Я тогда, помнится, еще спросила у него, не заболел ли он? А в ответ услышала: «Я, мама, влюбился»! И он рассказал, что встретил в Калининграде очень хорошую девушку, которую зовут Александра. «Хожу сам не свой, никак не могу ее забыть», – откровенно признался тогда сын. И даже попросил разрешения жениться.

– Я тоже вспомнил, – подключился к разговору Петр Валентинович. – Помню, как ты, моя дорогая женушка, вместо того, чтобы поддержать сына, завела свою зловредную шарманку. Помнишь, как ты ему выговаривала: «Ты что, совсем потерял голову? Ты – заместитель министра, за тобой табунами ходят девушки из очень приличных семей, а ты хочешь привести в дом какую-то никому не известную девицу, да еще из провинции. Запомни, пока я жива, этой женщины в нашем доме не будет». После таких категоричных заявлений, разумеется, Валентин не стал настаивать.

– Да, не стал, но категорично заявил мне, что в таком случае он вообще жениться не будет, – с обидой сказала Евгения Андреевна.

– А чем вы, Шура, занимаетесь? – меняя тему разговора, спросил Петр Валентинович.

– Я работаю экономистом в областном управлении торговли, – подняв на мужчину полные слез глаза, тихо ответила девушка. – Сына вожу в наш ведомственный садик.

– Трудно, наверно, жить на одну зарплату?

– Нам хватает. Мы продукты совсем не покупаем. Мои бабушка и дедушка живут в районе, держат корову, поросенка, домашнюю птицу. У них десять соток огорода. Мы с Петей на выходные ездим к ним, помогаем старикам и привозим домой две сумки продуктов. – Девушка немного успокоилась и, улыбнувшись, добавила. – Дом моих стариков находится рядом с лесом, и мы осенью часто ходим собирать грибы. У меня в холодильнике вся морозильная камера заполнена отварными белыми грибами. А еще я сушу белые грибы, а для консервации собираю маленькие опята. – Она обернулась к женщине, спросила: – Хотите, я передам вам сушеных и консервированных грибов?

– Не откажусь от таких деликатесов. – Она оценивающим взглядом посмотрела на девушку. – Так, значит, ты и есть та самая Александра, на которой хотел жениться мой сын? – Девушка молча опустила голову. – Теперь я, конечно, понимаю своего сына. В такую женщину может влюбиться не только холостой мужчина, но и женатый. – Она пристально посмотрела на Шуру. – Скажи, у тебя в настоящее время есть на примете мужчина?

– Нет у меня никого, – тихо проговорила девушка, и слезы потекли по ее щекам. – После вашего сына никого у меня больше не было. Он – первый и единственный мужчина в моей жизни, которого я до сих пор не могу забыть. Ну да ладно, – она вытерла со щек слезы ладошками и подхватила на руки сына, – не нужно меня жалеть. Я счастлива тем, что у меня есть такой прекрасный, кучерявенький сынок. Других людей нам в нашей квартире не нужно. – Шура посмотрела на часы. – Ой, мы с вами без малого не прогуляли обед. Давайте возвращаться в санаторий. Да и нам пора в Калининград ехать. Завтра мы должны поехать к бабушке и дедушке.

Вернувшись в свой номер после обеда, Петр Валентинович сказал жене:

– Я сейчас позвоню Валентину и скажу, чтобы он срочно приехал в Калининград. Об Александре говорить ничего не буду, скажу, что ты немного приболела. И вот еще что. Я не позволю ни тебе, ни сыну быть в стороне от воспитания нашего пока что единственного внука.

– Я согласна с тобой, – вытирая со щек полотенцем слезы, сказала Евгения Андреевна. – Как только увидела уши мальчика, так у меня внутри все оборвалось. Я сразу поняла, что это ребенок нашего с тобой сына.

Петр Валентинович тут же заказал междугородние переговоры с сыном. К счастью Валентин был дома. Услышав его бодрый голос, отец сказал:

– Валик, наша мама немного приболела, и я хотел, чтобы ты приехал в срочном порядке.

– Все понял, сейчас же по брони куплю в кассе билет и по возможности вылечу ближайшим рейсом.

И свое обещание он сдержал. Через день, в понедельник, первым рейсом Валентин вылетел из Москвы в Калининград. Всю дорогу он волновался за мать, понимая, что смена климата не лучшим образом повлияло на ее здоровье.

Когда машина остановилась у подъезда санатория министерства обороны, он сразу заметил недалеко от центрального входа под деревьями на скамейки своих родителей. Быстрым шагом подошел к ним и с недоумением посмотрел на светящуюся радостью мать. Она ни как не походила на больного человека. «Видимо, соскучились, вот и вызвали», – мелькнула у него мысль. Обняв родителей, с выжиданием посмотрел на них.

– Извини за наш неожиданный звонок, – поглаживая сына по плечу, сказала мать. – У нас был очень серьезный повод. – Валентин весь напрягся, а Евгения Андреевна, медленно подбирая слова, продолжала. – Мы с папой случайно познакомились с твоей старой знакомой Александрой.

– Интересно, кто же вам поведал, что она моя старая знакомая?

– Поведал нам об этом сам виновник вашего знакомства – Петр Валентинович.

Сын с недоумением посмотрел на мать, потом перевел взгляд на отца.

– Дорогие мои, вам, наверно, здесь скучно, вот вы и решили загадать мне ребус. Насколько мне известно, в роду Крышкевичей есть только один Петр Валентинович, это твой муж и мой отец.

– Ошибаешься, сынок, – прикуривая сигарету и сильно затягиваясь, возразил отец. – В нашем роду появился мой полный тезка и твой родной сын, который живет в Калининграде.

– Откуда вы все это выдумали? Никакого сына в Калининграде у меня нет.

– Снова ошибаешься. Есть у тебя сын, я его позавчера лично на руках держал. Он обнял меня за шею, прижался ко мне и сказал, что его папа далеко в море. А твоя мать как посмотрела на его шевелюру и на его рысьи ушки, так и обомлела.

Долго они сидели и на перебой рассказывали, какой у Александры хорошенький малыш.

– Когда я у нее спросила, знает ли она моего сына, у нее из глаз брызнули слезы, и от горькой обиды задрожало прекрасное личико, – сообщила мать. – Я, конечно, с себя вины не снимаю, помню, как запретила тебе даже вспоминать об этой провинциалке. Но почему ты даже не попытался меня переубедить, почему сразу сдался?

Валентин поднял голову и стал молча смотреть в небо. Его мысли путались. Новость о сыне буквально потрясла его.

– Ну, чего ты сваливаешь вину на сына? – буркнул на жену Петр Валентинович. – Просто он хорошо знает свою мать. Знает, что если ты что-то решила, то тебя бесполезно переубеждать. Поэтому, пока не поздно, нужно исправлять нашу общую ошибку.

– Мне она очень понравилась, – обняла сына за плечи мать. – Достойная девушка. И если ты ее еще любишь, то, я согласна с отцом, давайте исправлять допущенную ошибку. Тебе, сынок, нужно с ней встретиться, повиниться и необходимо узаконить рождение нашего внука.

– Хорошо, пойду, поймаю такси и поеду в Калининград.

Он сидел на заднем сидении и, глядя в окно машины на мелькающие поля и леса, думал только об одном: только бы у Александры не было другого мужчины. «А может, она меня ненавидит? – думал он, горестно вздыхая. – Ведь я ее тогда почти силой взял». Но, вспоминая последующие дни, когда девушка была с ним, он понял, что Александре было хорошо с ним в постели. Помнилось, как крепко она прижималась к нему, словно боялась, что он сейчас поднимется и попросит ее оставить его в покое. Она ведь не знала, что он был безумно счастлив с нею и даже не хотел уезжать из Калининграда, а когда уехал, продолжал постоянно думать о ней. Вспомнились ее губы, горячее нежное девичье тело. «Если бы тогда мать не стала на моем пути, – снова вздохнув, подумал Валентин, – я бы точно вернулся в Калининград и увез Александру в Москву». Ему безумно захотелось снова встретиться с девушкой. В тоже время, предстоящая встреча пугала его.

Остановив машину возле здания, в котором работала Александра, он рассчитался с водителем такси и стал осматривать прилегающую к управлению торговли территорию. Было около пяти часов вечера. Рабочий день заканчивался и из дверей учреждения группами стали выходить люди. Вдруг на пороге появилась Александра. Она была одета в элегантный костюм белого цвета и такие же белые босоножки на очень высоком каблуке. При виде девушки у Валентина задрожали руки. Он никак не мог прикурить сигарету.

Тем временем Александра перешла дорогу и пошла по широкой аллее, переходящей в небольшой сквер. Валентин, держась на некотором удалении, пошел следом. На здании, во двор которого вошла девушка, увидел вывеску детского сада. Ему стало ясно, что она пошла за ребенком. Подойдя к кованному металлическому забору, с замиранием сердца стал смотреть, к какому же ребенку она подойдет.

Девушка подошла к песочнице, в которой играли дети, что-то у них спросила и направилась к качелям. Остановившись у одной из них, на которой качался светловолосый малыш, поправила на голове панамку и, зайдя сзади, стала неспеша его раскачивать.

Все это время Валентин стоял за стволом огромного каштана и, не отрываясь, смотрел на родных его сердцу людей.

Наконец качели остановились, на землю спрыгнул крупного телосложения мальчик и, взяв мать за руку, стал ей что-то громко рассказывать, направляясь к выходу. Выйдя из детского сада, они направились к стоявшему невдалеке пятиэтажному дому.

Валентин прибавил шаг и, как только они стали подходить к подъезду, а Александра полезла в сумочку за ключами, он понял, что медлить больше нельзя. Он одним прыжком приблизился к женщине с ребенком и, став перед ней, сказал:

– Здравствуй, Александра!

Испуганно моргая, женщина словно онемела. Тем временем мальчик высвободил свою ладошку с ладони матери и, подойдя к Валентину, спросил:

– Ты мой папа? – Не дождавшись ответа, продолжил. – А мама говорила, что ты в море ушел и к нам больше никогда не вернешься.

– Это неправда, – подхватывая ребенка на руки, воскликнул Валентин. – Как же я без тебя смогу жить. Я так давно ждал, что твоя мама меня позовет, а она все не звала.

– Пойдем, папа, я покажу тебе свои игрушки и книжки, – обнимая отца за шею, позвал сын.

– Если мама меня к себе позовет, я обязательно почитаю тебе перед сном книжку. – Он посмотрел на притихшую Шурочку. – Или хотя бы пригласит на чашку чая.

Девушка молча кивнула головой. Пропуская вперед себя мужчин, плотно закрыла за собой дверь.

В прихожей малыш надел свои тапочки и, подавая Валентину мамины шлепанцы, сказал:

– Надевай, а то у нас пол очень холодный.

– Извините, Валентин Петрович, – грустно улыбнулась хозяйка, – но других тапочек у нас нет.

– Не беспокойтесь, я и в носках похожу.

Они прошли в комнату, где Петя стал показывать свои игрушки, а потом взял книжку про трех поросят и стал читать вслух.

– Какой молодец, – похвалил его Валентин, – уже читать умеешь.

– Он у нас не только читает, но и пишет.

Шура вышла на кухню, поставила на плиту чайник.

– Извините, Валентин Петрович, что угощаю вас только чаем с пирогом. В нашей квартире мужчин нет, поэтому мы с Петрушкой спиртное не держим.

– Не нужно меня по отчеству называть, – попросил Валентин. – Я отец твоего ребенка. И приехал тебе сказать, что я по-прежнему люблю тебя, хочу на тебе жениться и забрать вас с сыном в Москву. У меня отличная квартира, места хватит всем.

Ночью, когда малыш уснул, Валентин поднялся с дивана и, взяв Шурочку на руки, сказал:

– Если я тебе не противен, иди ко мне. Я хочу любить тебя всю ночь нежно и страстно.

– Мне почему-то верилось в то, что мы с тобой еще встретимся, – обнимая парня за шею, тихо сказала Шура. – Я ждала этот день.

– Я так виноват перед тобой. Даже сам себя не уважаю за то, что после тех счастливых дней, которые мы провели вместе, не попытался с тобой встретиться. Теперь мы будем вместе, и никто на свете не сможет нас разлучить. – Обнимая девушку в постели, он без конца шептал: – Ты такая же нежная и чистая, какой была в ту первую ночь.

– Единственный мой, – шептала обезумевшая от счастья Шура, – я всегда любила только тебя. Теперь никто не посмеет сказать, что я мать одиночка.

На следующий день Валентин с Шурой и Петрушкой отправился в Светлогорск к родителям. Здесь он сообщил о своем твердом намерении жениться на Александре.

– Вот видишь, тезка, – забравшись на колени к деду, сказал Петрушка, – мама позвала папу, и он вернулся к нам с моря.

Наблюдая за сыном, лицо которого светилось от счастья, Евгения Андреевна с горечью подумала: «А ведь я в прошлый раз была не права». В слух же она сказала о другом:

– На земле ничего так просто не приходит. Все, моя девочка, идет по маршруту, начерченному перстом Божьим. Поэтому, как ваши дорожки с Валентином не кружились, не петляли, все равно в нужный момент привели вас в то место, куда предназначено Всевышним.

Посещение храма

Прижившись в Калининграде, семья Павиничей приобрела себе участок земли, на котором Александр Николаевич сам лично построил небольшой домик. Хозяин занимался строительством, а Нина Николаевна, начертив план участка, высаживала плодовые деревья, кусты смородины и крыжовника. Отдельное место на участке занимали цветы.

В это время младший сын Александр оканчивал среднюю школу, а старший сын Виктор окончил высшее общевойсковое училище и был направлен для прохождения дальнейшей службы в Афганистан. Он женился еще на четвертом курсе. Перед командировкой, лейтенант отвез жену с ребенком в Калининград к родителям. Когда Нина Николаевна впервые увидела свою невестку, у нее сильно забилось сердце. Она молча стояла и смотрела на худенькую, совсем еще юную Валентину, державшую на руках в конверте Андрея. В голове вертелись когда услышанные слова: «Там, в краю чужом, чужую женщину придется мамою мне называть». Она молча обняла одной рукой Валентину, а другой взяла из ее рук ребенка. Подумала: «Видит Бог, эту женщину с ребенком я буду любить больше собственной жизни. Буду оберегать от всех ударов судьбы».

Виктор уехал, а Валентина с сыном стали жить в доме родителей. Невестка оказалась очень трудолюбивой и доброжелательной женщиной, поэтому в семье она быстро прижилась. Ничего ее не тревожило, только болело сердце о Викторе. Она знала, что ее муж не будет отсиживаться в штабе или в каком-нибудь тыловом подразделении. Такие мужчины всегда рвутся на передовую, на самые трудные участки.

Андрей рос в доме самым любимым ребенком. С ним постоянно занимался Александр, младший брат его отца. А Александр Николаевич в своем первом внуке души не чаял. И когда тот немного подрос, то не вылизал из машины деда. Особенно малыш любил играть с Машей Корниенко, внучкой Ивана Аникеевича, бывшего однополчанина Александра Николаевича. Пожилые участники Великой Отечественной войны часто болели и постоянно лежали на лечении в госпитале. Так получалось, что едва один из стариков отправлялся на лечение, следом туда же скорая помощь увозила и второго. Поэтому Маша привыкла оставаться дома одна, а ночевать ходила к Павиничам. Девочка уже училась в восьмом классе, но почему-то боялась на ночь оставаться в квартире одна. Екатерина Федоровна, бабушка Маши, часто говорила Нине Николаевне:

– Машенька у нас бойкая, очень развитая девочка, но вот ночевать одна боится. И происходить это стало после того, как на ее глазах умерла мама. Помню, она тогда очень испугалась. После похорон я водила ее к врачу, и меня заверили, что со временем все пройдет. И, действительно, испуг прошел, но ночевать одна в квартире она по-прежнему боится. И вот что, Ниночка, я решила. Хочу повезти Машеньку в Вильнюс и окрестить ее в православном храме.

– Это прекрасная идея, – радостно воскликнула Нина. – Мы с Валентиной тоже хотим окрестить нашего Андрюшу. Идти в церковь здесь, значит, накликать на себя гнев партийных товарищей. А в Литве нас никто не знает, да и крещению относятся с пониманием и уважением. – И они договорились в ближайшую же субботу поехать в Вильнюс.

Они вошли в Свято-Никольский храм и простояли в нем всю службу, которую служил уже не молодой, но весьма приятного вида священник. Службу он вел на русском языке. Нина Николаевна подала листочек о здравии, в котором перечислила всех своих родных и близких. Особенно она просила священника о защите ее сына Виктора, который воевал в Афганистане.

Когда служба закончилась, он обратился к православным с пожеланием счастья, здоровья и благоденствия. Прихожане стали покидать храм. В зале остались только те, которые пришли крестить детей.

– Смотри, Валечка, сколько здесь людей, желающих приблизить своих детей к Богу, – тихо сказала Нина Николаевна невестке.

Крещение проходило очень интересно, и женщины без конца крестились, вслушиваясь в каждое слово. Одевая на шею Маши крестик, священник сказал:

– Вот теперь, Мария, ты крещенная православная христианка и у тебя с этого момента есть ангел хранитель, который будет хранить твою душу на всех путях и дорогах.

– У тебя тоже теперь есть ангел хранитель, – целуя внука в макушку головы, тихо сказала Нина Николаевна. Мальчик в ответ устало улыбнулся и обнял бабушку за шею руками.

Когда они вышли из храма и направились к железнодорожному вокзалу, Екатерина Федоровна, держа Машу за руку, сказала:

– У меня на душе такое спокойствие и умиротворение, что я готова целовать всех встречающихся на пути людей. – Она посмотрела на идущую рядом Нину. – Вот что, моя дорогая соседушка, я знаю, как ваша семья переживает за судьбу сына. Поверь мне, у вас в семье все будет хорошо. Виктор вернется домой героем. Такие парни, как он, всегда стояли на передних рубежах нашей матушки России. Вы хорошие люди, делаете для окружающих только добро, а Всевышний все видит и все слышит. Он обязательно в трудную минуту защитит твоего сына.

Сидевший на руках у Нины внук вдруг внятно и четко сказал: «Да». Идущая рядом со свекровью Валентина, услышав, что сказал сын, даже расплакалась. Женщина сердцем почувствовала, что муж вернется домой с наградами и почестями.

Электричка на Калининград была битком набита пассажирами. Но они пришли на вокзал заблаговременно и сумели занять удобные места. Разместившись на сидениях, они с хорошим настроением тискали Андрея, а тот отталкивал тянущиеся к нему руки и постоянно протягивал свои ручонки к Марии. Девочка усадила малыша к себе на колени и всю дорогу рассказывала ему сказки, читала стихи, показывала в окне мелькающие дома, леса и реки. Какое-то время мальчик проявлял ко всему происходящему интерес, а потом уснул у нее на руках.

– Давай малыша мне, – протянула Руки Нина Николаевна, – вижу, ты от него уже устала.

– Да что вы, Нина Николаевна, считаете меня за маленькую. Мне ведь уже четырнадцать лет. Я спортом занимаюсь, призы завоевываю по бегу. Правда, чемпионом школы не стала. Валька Харламов бегает быстрее.

– Наша Машенька дружит только с мальчиками, Валькой и Тарасом, – пояснила Екатерина Федоровна, – среди девочек подружек у нее нет.

– А что здесь удивительного? – пожала плечами Нина. – Они ведь с детского сада вместе. К тому же оба мальчика из семей военных. Вот она и почувствовала, что они ей помогают, защищают ее. Одним словом, стали родными людьми. Ко всему эти ребята очень хорошо учатся.