Текст книги "Багульника манящие цветы. 2 том"

Багульника манящие цветы
2 том
Валентина Болгова

Мужу Владимиру,

Его друзьям и всем,

Кто участвовал в строительстве

Северомуйского тоннеля

ПОСВЯЩАЮ!

© Валентина Болгова, 2017

ISBN 978-5-4485-3704-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

БАМ набирал обороты; захлёстывал сводками о возведённых мостах через реки и речушки, о сдачи мысовых тоннелей, километров железнодорожных полотен.

Кипела работа и в столице тоннельщиков – Северомуйск.

Главный тоннель и штольня продвигались вперёд, заставляя непокорную скалу сдавать свои позиции. На помощь проходчикам в штольню доставили американский щит Robins для крушения породы. Дело пошло, да только когда попадался мягкий грунт, проходка притормаживала, останавливалась из – за того, что шарошки щита то и дело приходилось отчищать от мягкого грунта, вытаскивать утопающий щит.

Ох, и намучались проходчики с этим щитом! Но, так или иначе, метр за метром проходчики продвигали американский щит вперёд…

Павел с грузином с головой ушли в работу – её было столько, что сил оставалось только на то, что – бы принять душ, да дома немного отдохнуть.

Раиска с Катей работали в своём маркшейдерском отделе, и смена за сменой, вместе с проходчиками, приближали сбойку с третьим стволом. Не таким уж и большим было это расстояние, да пробить скалу было не так уж и просто.

Трудным оказалось строительство этого тоннеля. Дело не шуточное – пятнадцать километров сквозь толщу хребта. Крепким орешком оказался Северомуйский тоннель.

Эта была настоящая битва людей со скалой. Не хотела она сдаваться. Люди врезались в неё со всех сторон. Продвигались шаг за шагом, но скала огрызалась; выбрасывала на людей воду из себя, выкидывала песок, который словно волны на море в шторм с бешеной скоростью несутся, догоняя человека, пытаясь поглотить его в своей пучине…

Люди не сдавались, гибли, но шли и шли вперёд…

Работая сменным маркшейдером, Раиска, будучи ответственна за каждый пройденный сантиметр штольни, в силу этих обстоятельств, никак не могла выбрать время, что – бы поехать к родителям и привезти Митю.

Каждый рабочий день был насыщен надеждами на то, что именно сегодня повезёт пройти больше намеченного плана. Хотя бы на несколько сантиметров больше и это было бы уже победой.

Заходили в штольню знакомые художники с Питера. Разговаривали с Раиской, как с землячкой, и поистине удивлялись и восхищались совсем не женской её работой. Там, в большом тоннеле сухо и светло, работается намного легче, чем здесь, в этой маленькой штольне, где сыро и пасмурно, почти как в Ленинграде.

Раиска смеялась, уверяя художников, что к работе своей она привыкла и штольня для неё, что дом родной. Всё звено, в котором она работает, стало для неё так же родным.

Дав согласие на то, что обязательно сдадут свою штольню в положенный срок, Раиска развернула треног, что – бы установить нивелир.

Вспоминая слова, только что сказанные художниками в её адрес, засмеялась:

– Ясный компот, что не женская здесь работа! Такие словечки услышишь порой от проходчиков – уши вянут! Вместо модных туфель – на ноге резиновые сапоги сорокового размера, из одежды – куртка прорезиновая, на голове каска с фонарём – всё это неудобно и очень мешает, да только по – другому здесь нельзя. Со свода штольни без конца капает, под ногами река течёт – сброс воды из большого основного тоннеля.

Установив нивелир, оглянула тусклый забой, усмехнулась про себя:

– Вы не знаете нашу Катерину! Это её бредовая идея – попасть на передовую, в этот таёжный край. Байкал ей подавай! Ну, увидела бы этот Байкал, потрогала бы его руками, да и назад бы, в свою Москву. Так нет! Ей нужно совершать подвиги вместе со всей своей страной! А мы, стало быть, за ней тоже потянулись. Первое время думала – что мне в Ленинграде не сиделось?

Но всё же, я теперь думаю совсем иначе!

Сделав шахтёрской лампой знак Кате, которая вдалеке держала рейку, Раиска вспомнила, что именно в этом посёлке была её свадьба.

Не совсем ещё веря этому случившемуся факту, произнесла улыбаясь:

– Надо же! Кто бы мог подумать, что я на БАМе выйду замуж! Сашко обещал ей сегодня снова приготовить своё национальное блюдо из мяса, благо, что этого мяса здесь предостаточно.

Грузин последнее время без конца надоедал с вопросами о том, когда же, наконец, она, Раиска поедет за сыном?

У Павла к грузину вернулись прежние дружеские чувства. Теперь они дружили семьями, бегали по выходным дням друг к другу в гости и все были в ожидании Мити.

Лёнька тоже часто приставал с этим вопросом к Раиске и она, сама скучая о сыне, обещала, что как только начнутся каникулы, так сразу же и поедет за сыном. Её сынишка в этом году кончает третий класс. Раиска постоянно всматривается в фотографии сына, которые присылают ей родители. Вот фото, когда Митя пошёл в первый класс.

Когда – то Раиска с трепетом ждала этого момента, что – бы повести своего сынишку за руку первого сентября.

Но не смогла она это сделать.

Бабушки и дед были рядом с её сыном в такой важный и волнующий момент.

Ну, ничего – совсем скоро она сможет обнять Митю, что – бы уже никогда не расставаться. Даже не верится, что скоро они будут вместе.

Паша и её Митя – как встретятся они? Что будут чувствовать их сердца при встречи друг с другом?

Павлу тоже не терпелось, поскорее познакомится с Раискиным сыном. Ему было интересно найти в мальчике черты своей подружки детства, узнать его характер и был уверен, что и Лёнька и Митя обязательно подружатся.

Ему казалось, что совсем недавно они с грузином встретились на вокзале в Слюдянке. Совсем недавно они плыли навстречу бамовской жизни на барже. Многое казалось недавним, а вот уже три с половиной года, как они здесь.

Бамовский посёлок рос на глазах. Там, где недавно были одни сосны, теперь красуются домики с антеннами на крышах. В больничном городке дымятся трубы. Рядом с новой гостиницей киоск, где можно купить журналы, значки, лотерейные билеты.

Большой стадион радует глаз и призывает поиграть в футбол или просто погонять мяч. Во всех домах центральное отопление, вода. Теперь не нужно дожидаться водовозку и бежать к ней с вёдрами.

Но много ещё нужно сделать.

Начальник отряда – человек неутомимый. Ему хочется, что – бы в его посёлке люди жили как в больших городах. Что – бы могли после работы хорошо отдохнуть.

Для этого в клубе была своя художественная самодеятельность, что – бы можно было в праздники посмотреть концерт.

Работали все социальные структуры.

Посёлок вовремя чистили, убирали мусор, подметали, разбивали цветники и ревностно следили за его чистотой.

А весной 1980 году художники Ленинграда подарили Северомуйцам свои произведения. Это были живопись, скульптуры, графика.

День был солнечный, и у всех жителей посёлка было праздничное настроение.

Гремела музыка, на площади собрался народ, и это был поистине праздник союза труда и искусства. Лёнька со своим другом Виталиком разглядывали картины, на которых красовались строители Северомуйского тоннеля и вглядывались в знакомые лица.

Ребята узнавали окрестности своего посёлка, узнавали своих сверстников на полотнах и удивлялись – насколько красивы его пейзажи! При себе у них имелся фотоаппарат и мальчишки с большой радостью и вдохновением делали снимки.

На одной из картин Лёнька узнал своего отца. Он стоял во весь рост на монтирующем проходческом щите и в руках держал горелку. Сварочная его маска была откинута назад, его гордая поступь, и весь его взгляд говорил о том, что и он сам, и его друзья покорят Северомуйский тоннель.

Виталик ходил следом за Леонидом и переживал, что отца своего, который работает в бригаде с Лёнькиным отцом, на картинах он так и не обнаружил.

– Не переживай, Виталька, стройка всё ещё продолжается. Придёт время, все войдут в историю. Надо только всем нам стараться, что – бы, когда – нибудь, по нашему тоннелю пошли поезда.

Виталик соглашался, но Лёнька замечал в его глазах грусть.

Написанные портреты земляков были настолько правдоподобны, что казалось вот, вот они сойдут с полотен.

Все жители посёлка были благодарны своему начальнику отряда. Это он сделал всё возможное, что – бы эта выставка состоялась именно в их Северомуйске.

Лёнька испытывал просто ликование. Ещё бы! Не каждый имеет возможность постоять рядом с настоящим художником их Ленинграда. Не каждый мог с ним сфотографироваться, как он. Молодые художники, приехавшие к ним на открытие выставки, вручали жителям посёлка красивые пригласительные билеты на эту галерею. У Лёньки такой билет тоже был.

Раиска с Катей медленно ходили вдоль картин, всматриваясь в лица знакомых по работе и по соседству, людей.

Высокое чувство охватывало их за своих товарищей, с которыми они бок о бок трудятся на строительстве уникального тоннеля. В суровых условиях все они здесь совершают подвиг, не придавая большому значению неудобства своего быта.

– Посмотри, Раечка, на лица наших ребят. Художник передал мельчайшие детали. Все такие важные, знают, что их рисуют, стараются изо всех сил показать важность на лице, да только не скрыть светящихся радостью глаз к своему делу. Усталые эти глаза, но всё же счастливые. Никогда бы я не подумала, что оставив свой привычный уют с балконом, с горячей водой и тёплым туалетом, можно стать вполне счастливой в маленьком таёжном посёлке, живя в деревянном щитовом бараке, с людьми, приехавшими со всех городов нашей страны. Гордость переполняет меня за наших героев, которых написали художники.

– А мне кажется, что все, кто так или иначе причастен к этому строительству, герой. Разве можно всех написать? Полотен не хватит. Разве не герои наши первопроходчики, которые идут впереди с топорами, прорубая просеки по болотам? Разве не герои наши девчата из маркшейдерского отдела? Имея семью, мужа, детей, отправляясь каждый день на смену, думают про себя, что могут не вернуться обратно.

А баня! Это тебе не игрушки – натопить так, что – бы всем хватило пару, воды и веников.

Спасибо и этой выставке, она даст возможность многим понять, что в нашей стране есть настоящие люди, идущие впереди, стараясь сделать лучше и краше нашу Родину. Мы же здесь, стали все родными и близкими людьми.

– Людьми разными по национальности, ранее незнакомыми, но ставшими теперь самыми лучшими друзьями, – добавила Катя.

Посмотрев друг на друга, они улыбнулись, и каждая поняла, что именно этот маленький посёлок в далёкой глуши объединил их, и сделал их самыми любимыми и неразлучными подругами.

Они вместе шагали в свою штольню, которую успели полюбить даже за её далеко не приветливый приём.

Темнота сырость и некое волнение охватывала любого, кто входил под её невысокие своды. Но это только для новичков. Для тех, кто там уже отработал не один день, обстановка была довольно таки привычной. Уже не было так жутко от полумрака и шума сточных вод из большого тоннеля. Не страшно было от проваливающего под воду деревянного трапа, запланированного взрыва в далёком забое.

Раиска с Катериной уже были со своей штольней давно на ты и очень её полюбили.

Разговаривали с её хозяином, оставляя для него иногда на тюбингах конфеты или ещё какие – нибудь сладости. Надо было задобрить домового, смягчить его душу к тем, кто вторгся в его владения.

Такие поверья были у тоннельщиков.

Лёнька жил кипучей своей деятельностью и находил со своими друзьями столько дел, что дома практически не бывал.

Но когда была плохая погода, или у него не было настроения идти гулять, он доставал свою красивую коробку из под конфет, открывал её, и начинал экскурсию в прошлое;

Вот железный большой рубль – бабушкин подарок. Антошкин магнит и Стёпкино увеличительное стекло. Теперь добавился пригласительный билет с художественной выставки.

Лёнька достал пуговицу, что подарила ему проводница, вспомнил поезд, поскучал по тем, с кем пришлось расстаться.

Вспоминая всех, рассматривая вещички, Лёнька на некоторое время чувствовал присутствие всех тех, кто подарил ему все эти сувениры. После этого ему становилось легче.

Он складывал всё это в коробочку до следующего раза и очень бережно и ревностно берёг всё это своё сокровище. Решил про себя, что хорошо было бы найти красивыё камушки этого края и пополнить своё богатство, что бы потом показать их друзьям, которые остались у него в Москве.

Лёнькина жизнь на БАМе шла полным ходом; он бегал на занятия в музыкальную школу, ходил в бесконечные походы с друзьями и с родителями.

Он уже умел разжигать костры даже в дождливую погоду, ловить рыбу и варить уху…

Недавно им учительница сказала о том, что бы все дети к осени принесли фотографии своего края и написали об этом сочинение. Лёнька решил сделать целый альбом с фотографиями. Папа купил плёнку для фотоаппарата и пообещал сыну, что вместе с ним обойдут все окрестности посёлка и сделают хорошие снимки. Отец для этого время так и не нашёл, и Лёнька со своим другом Виталиком отправились за посёлок одни. Залезли на сопку, откуда можно было видеть весь посёлок, стали высматривать подходящий пейзаж. В планах у ребят нужно было сфотографировать и речку, и новый спортивный комплекс, за которыми виднелись красивые вершины хребта. Много еще чего нужно было сфотографировать. Главное успеть запечатлеть начало строительства. Жалко, что Лёнькины родители приехали сюда не с первым десантом, а уже позже, но ещё не всё потеряно – ещё вовсю идёт строительство и можно пополнить свой альбом кадрами, которые потом станут историей. Например, площадку Восточного портала, откуда начинается вход в тоннель, нужно обязательно запечатлеть. Как не запечатлеть вездеход на пьедестале при въезде в посёлок! Посёлок, который как на ладони виден, если залезть на сопку, ведущую в аэропорт, тоже нужно сфотографировать. Жалко, что снимки эти не будут цветными. Повесив на сосну свои рюкзаки, в которых были картошка и хлеб, мальчишки решили на этом месте разжечь костерок, испечь картошку, что бы поход прошёл не зря. Костёр они разведут только после того, как сделают хотя бы половина того, что задумали. Сделав несколько снимков и заметив сосну, на которой оставили свои рюкзачки, юные фотографы отправились налегке дальше…

Степан стал ожидать приезд Дуси. Паша обещал, что будет просить свою мать приехать к тёте Наде и отцу, так как сам он приехать не может по состоянию своего слабого здоровья.

Шло время, Степан ждал, а его Дуся так и не появлялась. Каждый стук в дверь или в окно отзывалось в нём волнением. Он ждал телеграмму от Евдокии и выглядывал у калитки каждый день почтальона. Надя, тревожась за его состояние души, наконец – то не выдержала и уговорила поехать к сыновьям. Это было для Степана спасением. Понимал он, что ещё несколько дней и не выдержит его сердце.

Позвонив Ване в Северомуйск, что – бы тот за ним приехал, Надя стала собирать Степана в дорогу.

Как ни странно, но Степан согласился поменять обстановку. Ко всему прочему, ему так хотелось увидеть ещё раз Пашу, увидеть его жену и детей. Да и уедет он ненадолго. А если за это время приедет его Дуся, то Надя сделает всё возможное, что – бы она Степана обязательно дождалась.

Иван приехал незамедлительно и уже через два дня они были с ним в бамовском посёлке.

Степан нисколько не пожалел, что приехал сюда.

Он увидел своих внуков. Как похож Лёня на Пашу!

Танюшка не отходила от деда и, стесняясь, поглядывала на него, улыбаясь своими ямочками на щёчках.

Грузин радовался приезду Пашкиного отца, словно своего, называл его отцом и был от этого счастлив. А когда пригласил его к себе и представил ему Раиску, Степан долго не мог прийти в себя – в малышке, которую когда – то он знал, улавливал знакомые черты, а когда узнал, что перед ним дочь его друга Тимофея, присел, взявшись за сердце:

– Вот как бывает, дочка! Как непредсказуема судьба человека!

Какая всё же у него мудрая Надя! Это благодаря ей, он может сейчас общаться со своими детьми и внуками. Почему раньше не догадался сам приехать сюда, в этот посёлок, что – бы быть ближе к сыновьям?

Лёнька, поглядывая на своего деда, с нетерпением ждал того часа, когда он сможет с ним посекретничать. А когда они, наконец – то остались наедине, он поведал деду свою тайну… —

Лёнька вспомнил, как однажды его родители вернулись из клуба возбуждённые.

И хотя было уже достаточно поздно, они разбудили сына и объяснили обстановку, которую поведал всем перед фильмом участковый. У них могут в посёлке находиться сбежавшие заключённые. Эти бандиты, в поисках документов, еды или одежды, могут наведаться в любое место и к каждому. Поэтому нужно быть всем предельно внимательными и по малейшему подозрению всё сообщать в милицию. Убедившись, что Лёнька уже окончательно проснулся, Катерина требовательно произнесла:

– С завтрашнего дня со школы – сразу домой. И не забывай закрывать на ключ дверь, а то она у тебя всегда нараспашку! Забегут эти ироды, вас с Танюшкой напугают. Так что, хотя бы первое время посидите под замком. Может их быстро поймают, тогда можно и расслабиться. Сейчас нужно быть бдительным, сынок. Мы не можем с вами сидеть дома и ждать, когда бандитов поймают. Нам надо работать, у нас план, тоннель. Паша, прикажи построже своему сыну, он должен позаботиться не только о себе, но ещё и о сестре.

– Ты понял, Леонид, о чём идёт речь? Напоминаю – на тебя вся надежда. Мы на работе, а ты здесь, дома, отвечаешь за себя и за Танюшку. Знай, что мы с мамой на работе будем очень за вас волноваться.

– Я всё понял, не маленький. Под замком, так под замком. А как же школа? Может пока не ходить? Тогда и Танюшку в детский сад можно не водить.

– В школу и в детский сад ходить надо, а вот выходить гулять после школы не стоит. Можно найти себе занятия и дома.

Лёнька тогда снова улёгся на кровать. Закрыл глаза, пожал плечами, проговорил сам себе:

– Ладно, будем сидеть после школы дома. Той ночью ему снилось, как они с Виталькой ловили бандитов и им вручали за это награды. На следующий день Лёнька, как приказывали родители, после школы забрал Танюшку из детского садика, а после того, как вошли в квартиру, закрылись на ключ. Вскоре к ним в дверь постучали.

– Лёнь, это, наверное, бандиты. Не открывай – прошептала испуганно Танюшка, зная уже историю про сбежавших заключённых от брата.

– Это Виталик. Он обещал прийти к нам со школы. Виталик быстро заскочил в комнату и, запыхавшись, произнёс:

– За мной никого, я наблюдал. А вообще – то в наших лесах долго те бандюги не продержатся – их просто сожрут комары. Танюшка убедительно кивнула головой:

– Да, сожрут! Лёнька с Виталиком засмеялись.

Танюшка очень любила, когда к ним приходил Виталик. Он так часто у них бывал, что девочка решила – это её брат. Если мама покупала в магазине машинку для Лёни, Танюшка брала вторую, такую – же и подавала маме со словами:

– Нам надо две.

Катерина понимала дочку и тут же исправляла свою ошибку. Расплачивалась за две игрушечные машинки и улыбалась Танюшке. Эта милая непосредственность дочки умиляла её. Виталик играл с Лёнькиной сестрёнкой без устали и ему это никогда не надоедало. Играть сегодня ребята были не расположены. Сделав домик под столом – уютное убежище от взрослых и от всего мира, мальчишки стали давать ход своим фантазиям. Они придумывали разные версии по поимке беглецов, и по разгорячённой их беседе можно было уверенно сказать – дай им волю, они тут же устремятся навстречу своим приключениям без оглядки. Танюшка слушала мальчишек и не перебивала их. Сегодня, как никогда, она была послушной. Только кивала головой то направо, то налево, во всём соглашаясь с обоими. Накал страстей у ребят погасила именно она. Попросила брата поесть. Лёнька, притащил в штаб – квартиру под столом провизию, приказал по – военному:

– Товарищи, бойцы, приступить к обеду. Еда под столом была такая вкусная, что Танюшка, не любившая рисовую кашу с мясом, глядя на своих братьев по замыслу, с большим аппетитом сегодня её ела. Успокоившись после бурного диспута, и сытого обеда, Виталик произнёс уже совсем рассудительно, но с большим сожалением:

– Да, если и есть приключения, да только все они в книжках.

– Или в кино. И не нам в них участвовать, – добавил Лёнька.

– После такого разговора даже в войнушку уже не интересно играть. Всё это понарошку. А хотелось бы как в кино – по настоящему, и не с деревянным ружьём, а с настоящим пистолетом, что бы поймать настоящего преступника.

После этих событий прошло около месяца. Всё постепенно стало на свои места.

Про сбежавших забыли, всех детей посёлка выпустили из под замков.

Жизнь потекла своим чередом, как и раньше. Но всё же, Лёнькины родители взяли со своего сына слово, что уходить далеко от дома он не будет. Слово он дал, да только как же задание учительницы? Нужно было сделать самые хорошие снимки для выставки.

Лёнька уже спал и видел свой альбом с самыми лучшими фотографиями. И решили они с Виталиком, что никакие им бандиты не страшны. Да и кто их видел? Не было их, а если и были, то давно ушли далеко отсюда.

Вернувшись со школы, Лёнька достал рюкзак, положил в него несколько картофелин, спички, соль и, дождавшись друга, отправились по заданию учительницы с фотоаппаратом на шее. Картошку же прихватили лишь для того, что – бы испечь её в костре, который был обязательным в любом их путешествии. Тогда, когда вернулись к сосне, что – бы развести костёр и напечь картошки, тогда – то они и заметили исчезновение своих рюкзаков.

Мальчишки оглядывались вокруг – никого. Рюкзаков, как и не было. Остались только две картофелины под сосной. Лёнька с Виталиком в недоумении смотрели друг на друга и ничего не понимали. Потом, не сговариваясь, бросились вниз по крутой горе вниз. Бежали, не оглядываясь. Цеплялись за ветки кустарника, что – бы не упасть и опомнились уже только у подножия сопки. Здесь пролегала дорога, и виднелись первые домики посёлка. Лёнька только сейчас вспомнил про фотоаппарат – на месте ли он? Фотоаппарат висел на шее и Лёнька успокоился. Только сейчас он почувствовал его тяжесть. Снял его, почувствовал, как колотится сердце. У Виталика тоже сердце от бега и страха било барабанной дробью в груди.

Ребята оглянулись – никого. Решили никому не говорить об исчезнувших рюкзаках. Мало ли кто прошёл мимо той сосны, где были они оставлены? Лёнька даже думать боялся о том, что будет, если его мама узнает о его похождении за посёлок? Он знал, как она всегда волнуется, если его долго нет дома. Дня через два Лёнька вышел на крылечко к отцу, который решил покурить. Небо было ясным, ярко светили звёзды и настраивали душу на откровение. Тишина звенящая, ни ветерка, даже комары куда – то подевались.

– Поздно уже, сынок, а ты ещё не спишь. На звёзды вышел посмотреть?

Лёнька хотел намекнуть отцу о пропаже рюкзака, признаться ему о вылазке на сопку с Виталиком, но всё не решался. Посмотрел на звёзды, нашёл среди них полярную, произнёс:

– Красиво ночное небо и таинственно. Я просто так вышел, что – бы тебе не было скучно. Мама Танюшку спать укладывает.

Потом Лёнька случайно перевёл свой взгляд на ту сопку, где совсем недавно они с Виталиком были и заметил, что над ней невидимой лёгкой струйкой поднимается дымок.

Дым от пожара и дым костра Лёнька легко уже мог различать. Он тут – же определил, что это дымился костёр. Будучи, в недавнем сомнении, Лёнька теперь не сомневался в том, что исчезновение рюкзаков – это дело рук тех, кто находится сейчас там, где струится дым. У него даже перехватило дыхание:

– Папка, ты видишь над сопкой дым? Кто – то развёл костёр! Дымок еле видимый, но я его вижу! —

– Может, быть. Места у нас ягодные, грибные, опять же, охотники могут бродить. Не мёрзнуть же им. Опять же, чай нужно вскипятить. Без Костра в лесу никак нельзя.

– А вдруг это те самые бандиты, которые с тюрьмы сбежали? Вон и вещи у некоторых пропадают. Давай, сообщим в милицию.

– У кого это пропадают? Я об этом ничего не слышал.

– А мы с Виталиком слышали. Давай сообщим в милицию, пока они ещё чего – нибудь не спёрли. Сидят там сейчас у своего костра, а сами план набега строят.

Павел засмеялся:

– Ну, ты, сынок, даёшь! В нашем лесу долго не посидишь даже у костра. Не такие уж они и глупые, что – бы сидеть на одном месте так долго на виду у всех и ждать, пока их обнаружат. Давай, искатель приключений, пойдём спать, завтра рано вставать.

На том весь разговор их и закончился.

Лёнька долго не мог уснуть. Все его мысли были о том, что у костра сейчас именно те, о которых предупреждала их недавно милиция. Это они взяли рюкзаки с картошкой и спичками. Почему взрослые не хотят верить детям? Считают их несмышлёнышами? Но это так обидно и несправедливо!..

Всю эту историю Лёнька и поведал своему деду Степану, который неожиданно приехал к ним как раз в том момент, когда это всё случилось. Он наверняка поймёт внука. Не может не понять – вон, как внимательно слушает.

– Говоришь, что папка тебе не поверил? А давай мы с тобой проверим. Время у меня есть, поживу пока у вас недельку, а за это время что – нибудь прояснится. В его взгляде Лёнька поймал какой – то замысел. Ему подумалось, что дед хочет угодить внуку своим участием в его сомнениях и тревогах. Решительно и убеждённо заявил:

– Точно, дед, пойдём в разведку. Мы из – за них сидели почти месяц под замком. Со школы бегом, из школы бегом, даже гулять не ходили. Поскорее бы выловить этих тюремщиков и сдать в милицию, что – бы неповадно было. Что – бы нормальные люди могли спокойно жить. Вот наши родители БАМ строят, а некоторые элементы, вроде этих беглых, землю нашу засоряют.

Степан смотрел на внука, на его горящие глаза, искренне верившие в то, что преступники высиживаются в лесах, что их непременно нужно поймать и передать в руки правосудия. И он, пионер Лёня Егоров, готов участвовать в этом опасном и нужном деле каждый день, каждую минуту, и прямо сейчас. Лёньку недавно приняли в пионеры. Они стояли на школьной линейке бок о бок с Виталиком и громко давали обещание Родине жить так, что – бы этой Родине не было стыдно за них. Мальчишки в тот день гордо шли со школы с развевающими алыми галстуками на груди и продолжали повторять пионерскую клятву о том, что будут всегда готовы к любому подвигу! Лёнькин дед улыбнулся такой готовности внука, но с какой – то грустью произнёс:

– Поверь, мне, внучок, среди заключённых есть очень порядочные люди. Я согласен с тем, что они что – то нехорошее сотворили, но беда их в том, что не по своему хотению они это сделали. Попадание в стены тюрьмы бывает так молниеносно, что не сразу и поймёшь, как в неё попал. Можно сказать – влетел, кем – то подстёгнутый сзади. И только потом приходит понимание; где ты и что с тобой. И уже выход из тех стен совсем не такой быстрый. Ловушка захлопывается и искать из неё выход приходится всем по – разному; кто – грызёт её, кто – то подкапывает, кто смиренно ждёт своей участи, перепробовав тщетно все эти попытки. Люди, сидящие в тюрьмах, они, Леонид, такие же, как и все вокруг. Кому – то в семье не дали ума непутёвые родители, кто оступился нечаянно и пошёл не туда, куда надо, а кто и вовсе попался, как самый настоящий лопух» Лёнька смотрел на деда удивлёнными глазами, хлопал длинными своими ресницами и совсем не понимал его:

– Дед, ты чего? В тюрьмах не может быть хороших людей! Ты, что? Нельзя их защищать, тем более жалеть! Ты так говоришь, как – будто их всех знаешь. Ловить надо таких, и снова за решётку, что – бы не было повадно! Нет, хоть ты и мой дед, но я с тобой не согласен. Если бы ты, например, сидел в тюрьме, я бы к тебе не пришёл – мне было – бы стыдно перед друзьями. Стыдно, что я пионер, а мой дед тюремщик. Ты сам – то понимаешь, что я прав?

– Что – же, Лёнь, выходит, что ты своего родного человека бы предал? Мать или отца, или сестру?

– Да ты что? Мои родители труженики и очень порядочные люди. И все их друзья такие же законопослушные граждане.

Степан решил накал страстей поубавить. Волнение внука не позволяло дальше говорить то, что не принималось в его, ещё маленькую душу.

Махнув рукой, произнёс:

– Хорошо, не волнуйся, Лёня, сказано – сделано; мы с тобой идём на разведку. Хорошо было бы, что – бы об этом никто не узнал.

На следующий день у Лёнькиной мамы был выходной. Ради гостя встала пораньше, наварила борща, сделала вкусное жаркое и, накормив всех вкусным обедом, отправилась гулять с Танюшкой.

Убедившись, что они уже далеко от дома, дед с внуком тоже вышли из дома. Ушли партизанить. Как Лёнька не упрашивал деда взять с собой Виталика, дед Степан был непреклонен – в разведку толпой не ходят.

На сопку забирались не спеша, отдыхая, так, как у деда перехватывало дыхание.

Держали курс на большую сосну, на ту самую, с которой кто – то снял рюкзаки. Вскоре они были у цели. Степан отдышался немного, оглянулся, ничего подозрительного не заметил. Тишина и красота кругом. Внизу посёлок, как на ладони. Лёнька присел к деду, стал расспрашивать у него о том, как он жил все эти годы без них, где служил? Весть о том, что его дед служил во флоте, Лёнька взбодрился:

– А тельняшка у тебя есть?

– Есть и тельняшка, и китель, и бескозырка. Вот только всё это богатство осталось там, где родился твой папа – в Звонких Ключах.

Дед, а почему мои родители называют деревню Бабы Оли иногда Звонкие Ключи, иногда Большие? Ты не знаешь?

– Как я не знаю? Знаю. Сначала, когда было народу в деревне мало, было слышно, как эти ключи поют звонко, когда же прибыло много народа, родники уже не так звонко звучали, голоса людей заглушали их звон. Вот и переименовались из – за большого количества людей Звонкие Ключи в Большие.

Узнав, что у деда имеются тельняшка и китель, у мальчишки заблестели глаза:

– Я тоже пойду служить во флот, а потом стану капитаном. Все моря обойду в своих путешествиях. Знаешь, дед, я весь в свою маму, так говорит мой папка. Очень люблю куда – нибудь далеко уходить, что – бы посидеть на берегу речки с удочкой, на высоком холме или у костра помечтать с хорошим настоящим другом. А у тебя есть настоящий друг? Что – бы вместе на всю жизнь?

Степан снова смотрел на внука с большой любовью – он так был похож на его Павлика! И как не правильно, что именно в такие годы он не был со своим сынишкой. В этом возрасте они задают столько вопросов, что только успевай находить на них ответы.

Степан вздыхал, сожалея о том, что ничего не изменить и исправить уже нельзя.

Сейчас он отвечал на бесконечные вопросы внука и всей душой мечтал, что – бы он никогда не знал ни горя, ни печали.

Пусть всегда ему и его друзьям светит солнце, пусть исполняются все заветные желания.

Лёнька задавал деду вопросы, а сам внимательно всматривался в кусты. Крадучись, словно уже кого – то обнаружил, перебежал от куста к кусту.