Текст книги "Принцесса Арменеи. Книга 2. Серия: Идеальный треугольник"

Глава 18

Лорд Ариман задумчиво прохаживался мимо колонн длинного коридора, соединенного с королевским садом. Фонтаны, исполненные в виде прекрасных девушек с кувшинами в руках, приносили спасительную прохладу. В тишине, изредка прерываемой заливистыми голосами птиц-баюнов, император терпеливо ждал. Он прибыл во дворец тайно. Если бы он прилетел с официальным визитом, ему пришлось бы принять вежливое приглашение короля на Великие Игры, а ему сейчас было совсем не до забав. Целью прибытия в Шимаран на этот раз стала встреча с Шерватом. Каким-то внутренним ощущением император предчувствовал, что принцесса рано или поздно окажется рядом с начальником королевской стажи и что стоит внимательнее присмотреться к харату. Милена исчезла, и шпионы доносили, что она так и не показалась в Шимаране, но ему нужно лично убедиться, что это так.

– Ваше Величество! – услышал император за своей спиной.

Развернувшись, Лорд Ариман окинул пронизывающим взглядом фигуру синекожего харата, так и не рассоединив руки за спиной. Тот невозмутимо стоял посередине коридора, заслоняя широкими плечами выход. Полуобнаженный, в свободных штанах, он не имел при себе привычно висящего вдоль тела меча. Оружие попросили снять при входе.

– Как проходит ваш отдых на родной планете? – задал вопрос эронийский император, словно он встретил давнего знакомого. Голос был обманчиво спокойным и слегка небрежным.

– Благодарю, Ваше Величество, за внимание. Я всем доволен. А если принять в расчет тот факт, что именно из-за вашего содействия впервые за длительное время оказался дома, то моя признательность становится еще больше.

Лорд Ариман смерил долгим взглядом противника. Непроницаемое лицо харата ничего не выражало, но недвусмысленный тон говорил об обратном. Чуть сузив глаза, эрониец продолжил:

– Мы оба понимаем, почему ты здесь.

– Тогда почему твои шпионы крутятся возле меня? – усмешка тронула губы Шервата, образовав складку возле рта.

Император решил говорить более откровенно, надеясь вывести Шервата на чистую воду.

– Моя невеста исчезла.

Шерват лишь в недоумении приподнял веки, сложив руки на груди.

– Как вы, Ваше Величество, правильно заметили, пропала не моя невеста. И ваши новости немного устарели.

Император натянуто улыбнулся сквозь стиснутые зубы. Этот эрлеванец, как всегда, начинал действовать ему на нервы. Лорд продолжил говорить.

– Алар напал на след принцессы, но он затерялся возле небольшого торгового городка. Ей удалось добраться до Хайтунги и приобрести одноместный корабль. Сейчас Алар занимается тем, что ищет торговца, продавшего ей свою посудину.

На мгновение губы эрлеванца дрогнули и приоткрылись, в глазах появилась тревога, словно новость его взволновала, но длилось это короткий миг. Черты лица четко обозначились, рот сжался в прямую линию, при этом подбородок чуть выдвинулся вперед.

– Зачем мне слышать все подробности ваших поисков? Уж не для того ли вы прилетели на Эрлеван, чтобы сообщить об этом?

– А ты, вижу, нисколько не изменился с нашей последней встречи. Все такой же грубоватый и неотесанный.

– Чего не скажешь о вас, Лорд Ариман. Вы поразительно быстро достигли небывалых высот. Эронийская Империя растет и развивается с каждым циклом, и даже Арменее приходится считаться с ее могуществом. Ваше положение и так блестяще, зачем же вам понадобилось сочетаться с принцессой браком? Уж не для того ли, чтобы породниться с древнейшим родом галактики? Сделать Арменею частью Великой Империи?

– А разве эта цель не прекрасна? – с удивлением ответил император.

Руки харата сжались в кулаки. Казалось, он готов был применить их. Эронийский Лорд с интересом ждал, что же произойдет дальше.

– А о чувствах юной леоры вы хоть на мгновение задумывались? – через силу промолвил Шерват.

– Этот брак выгоден нам обоим. Принцесса никогда не пожалеет о своем выборе.

– Выборе?! – голос Шервата зловеще понизился, а на губах заиграла презрительная улыбка. – Разве принцессе дали такую возможность?

– А ты бы предпочел, чтобы наследница Арменеи обратила свой взор на тебя? Не забывайся, харат. Ты и мизинца ее не стоишь.

– Принцесса росла на моих глазах, я видел, как она взрослеет, как меняется с каждым циклом. Я был ее наставником.

– Хочешь сказать, что не заметил, как принцесса превратилась в прелестную девушку?

Харат молчал.

– Разве такая красота может оставить кого-то равнодушным? – продолжал настаивать эрониец.

Император вдруг запнулся, словно что-то припомнил. Перед глазами Лорда Аримана пронеслось одно старое воспоминание, когда принцессе только исполнилось шесть циклов, тогда она радовалась каждому его редкому появлению. В розовом коротком платье, с обаятельными ямочками на щеках, она просила покатать ее на большом корабле. Он же, смеясь, посадил ее на плечи, приговаривая, что только ей одной позволено командовать Великим Императором. Он пообещал ей, что когда-нибудь обязательно посадит на свой корабль и увезет на Эронию, а пока готов предоставить ей свою спину. И потом катал. Каждый раз, когда он подпрыгивал, она заливалась счастливым смехом и просила продолжить. Уже тогда он был очарован ее детской непосредственностью. В конце прогулки она со всей серьезностью вдруг произнесла:

– Дядя Ариман, вы очень хороший, но полечу я только с Шерватом.

Тогда он понял, что харат снова перешел ему дорогу.

Эронийский император враждебно сощурил глаза.

– Ты ведь всегда знал, как она к тебе относится. Принцесса вбила в свою голову, что влюблена. Вот только не того она выбрала.

– И поэтому вы поспособствовали ее отправке на Землю?

– Странно, но это лишь укрепило ее заблуждение… Ты ведь и сам прекрасно все понимаешь. Ваши жизни только пересекаются и никогда не сольются в единый поток.

Лорд Ариман впился взглядом в лицо харата.

– Откажись от нее при всех, признай ее чувства ложными. Так ты лишишь ее иллюзорных надежд и дальнейшего разочарования.

– Это приказ?!

– Нет, лишь пожелание. Милена, не задумываясь о судьбах своих подданных, о родителях, бросила все, что ей дорого с детства. Она предпочла всему тебя, обычного воина без родословной. Полетела на планету, о которой идет дурная слава. Подвергла себя опасности. Ради чего или кого? Перестань она надеяться, смогла бы спокойно принять мое предложение. А теперь что? – голос императора повысился. – Принцесса исчезла и неизвестно, что с ней, жива ли вообще! И в этом твоя вина.

Шерват побледнел и лишь стиснул зубы.

– Я никогда не давал ей надежды, – с хрипом вырвалось у него из груди. – И не предполагал, что она решится на побег.

– Тогда ты понимаешь, как должен поступить, если встретишь принцессу. Ее родители волнуются и ждут ее дома. Королева обеспокоена так, что места себе не находит. Заставь упрямую девчонку вернуться и забыть тебя.

Шерват на мгновение закрыл глаза, потом выпрямился, словно пришел к решению, и посмотрел на императора.

– Если Боги милосердны, они защитят принцессу. Я верю в то, что она жива. И, если она действительно на Эрлеване, верну ее домой.

***

Какая ирония судьбы – видеть перед собой любимого мужчину и не иметь возможности перекричать весь этот шум торжествующей, разряженной в пышные наряды толпы, с таким рвением приветствующей своих героев. Победители Великих Игр вводились в ранг высочайших персон. Сегодня им рукоплескала вся знать города, но неизвестно, что ожидало харатов завтра. Быть может следующий день станет для них последним. Для эрлеванцев смерть в бою считалась самой достойной. Неважно как ты жил, чего достиг – завершить жизнь ты должен подобающим образом, как когда-то это сделал твой отец, а до него твой дед. Толпа ликовала, требовала своих героев «на бис», тянула к ним свои руки, чтобы прикоснуться, а они, щедро осыпанные монетами, ловили свой самый счастливый миг. У многих на грубых лицах, испещренных шрамами, сияла гордая улыбка. Словно в замедленной съемке я наблюдала, как Шерват медленно разворачивается и уходит в тень, расчищая путь своему королю. Сердце, казалось, остановилось, а потом начало болезненно сжиматься в груди. Держать закрытым рот лишь потому, что кто-то ответит своей жизнью за нарушение запрета – не это ли злая насмешка судьбы? Не иметь возможности быть рядом с таким желанным мужчиной. В тот миг мне казалось, что сильнее любить уже невозможно.

Меня небрежно толкнули в спину, отчего я пришла в себя. Мне пришлось подчиниться приказам охраны и последовать за своим «хозяином». Всю обратную дорогу Зихаб не проронил ни слова. Отвернулась и молчала, разглядывая узкие улочки, по которым нас несли. Мимо паланкина размеренным шагом прошел старый вутеканин, черное лицо которого скрывал капюшон коричневого добротного плаща, но вдруг его глаза, блеснувшие из-под ткани, показались мне знакомыми. На мгновение наши взгляды пересеклись. Я мало встречала существ этой расы, особенно в таком преклонном возрасте, поэтому удивилась, что старик прогуливается по улицам, отнюдь не безопасным. Было что-то в его взгляде, что заставило меня напрячься. Нет, этого не может быть! Неужели Эндрик Шумер, тот, кто помог мне избавиться от последнего жучка, решил провести последние циклы на этой забытой всеми Богами планете? С другой стороны, его здесь точно искать не станут. Не думала, что мы когда-нибудь встретимся, но вутеканин прошел мимо, не признав во мне арменейку. Я проводила его осторожным взглядом. Не смея окликнуть, расстроенно откинулась на спинку сиденья. Не могу я старика подвергнуть такой опасности. Зихаб убьет любого, кто помешает его долго вынашиваемым планам. А вдруг вутеканин все же узнал меня?! Нет. Кто же меня узнает, когда я, как бабочка, сложившая свои крылья и завернутая в кокон платка, в котором и дышать-то трудно?

Приблизившись к дому, рабы опустили паланкин и застыли в ожидании приказа. Я убрала с лица платок, откидывая его назад, и с облегчением вдохнула воздух. Зихаб вышел первым. Только хотела выйти следом, как неожиданно протянул мне руку. Удивленно вскинула на харата глаза, но все же приняла руку. Осторожно вложила пальцы в его лапищу, отмечая про себя, насколько моя ладошка кажется хрупкой. Всю дорогу обдумывала свой побег, но, находясь рядом с эрлеванцем, понимала, что больше мне его не обмануть. За внешним безразличием и холодностью угадывался изворотливый ум стратега. Он всегда был настороже, даже когда закрывал глаза. Я чувствовала всю дорогу, как его энергия касалась моей, словно боясь потерять, чувствовала, что даже в мыслях он не может меня отпустить. Невидимое давление с его стороны угнетало и невольно приводило к унынию. Мне бы только выведать, где он прячет мой гаджет. Только хотела вздохнуть по этому поводу, как Зихаб притянул меня к себе, намеренно сильно прижимая к торсу.

– К чему такие почести обычной рабыне?! – не утерпела и высказалась, пытаясь установить дистанцию между нами.

– Что так удивляет тебя, моя королева? – голос вождя обволакивал. – То, что подал руку или то, что меня так и тянет прижать тебя к своей груди?

Пару раз изумленно хлопнула ресницами. Это что сейчас было?! Что за неожиданное признание? Всю дорогу мрачно молчал, а тут такая смена настроения.

– И не надейся, что поддамся на твою уловку. Слишком уж невероятно предположение, что так тебе нравлюсь. Скорее тут расчет на неожиданное признание, чтобы с выгодой использовать его для себя. Не получилось запугиванием, так пытаешься ко мне подступиться по-другому?

– Я ведь делал тебе уже предложение. После Игр я снова повторю те слова, что говорил тебе в одну из лунных ночей. Привыкай к мысли, что стану для тебя единственным мужчиной.

– Так уверен в своей победе?

– Я все поставил на кон. Если мой план сорвется, я лишусь головы, а значит, буду биться до последнего вдоха.

– Желаю удачи! – съехидничала я, за что была тут же наказана. Даже руками не могла пошевелить, так меня сжали со всех сторон.

– Я начинаю склоняться к тому, что будущей королеве не помешает хорошая порка.

Меня даже родители никогда не наказывали силовыми методами!

Я, видно, побледнела, раз его настроение сразу улучшилось. Он улыбнулся, переложил свои ручищи на мое мягкое место и с каким-то изощренным удовольствием опять прижал к себе.

– Так и вижу, как кожаная плеть заставляет краснеть твою нежную попку.

От возмущения чертыхнулась и со всего размаху залепила пощечину эрлеванцу, но удар получился смазанным. Боли как таковой он не почувствовал. Думала – убьёт, а он только беззлобно рассмеялся.

– Истинная кошка кагибала! – с восхищением произнес он.

Неожиданно он поднял меня и перекинул через свое плечо, заставляя меня от бессмысленных усилий лишь краснеть. Я барахталась в воздухе, била кулаками по его спине, пытаясь соскочить вниз, но все без толку. Его это еще больше приводило в восторг. Всю дорогу он смеялся, как сумасшедший. Ну, негодяй! Я тебе покажу, как издеваться надо мной! Затихла, обессиленная бесполезной борьбой, обдумывая план мести. А он так и пронес меня по длинному коридору прямо к комнате. Думала – отпустит. Как же! Такой любезный, до самой кроватки донес. Быстрый полет – и вот уже лежу на мягкой перине, готовая вскочить и вцепиться в чью-то наглую рожу. Уже нацелилась на бороду, предвкушая разделаться с ней в первую очередь, как была остановлена в своих лучших мечтах.

– Сохранишь такой боевой настрой до завтра – и я не позавидую твоим противникам на поле боя. Если сделаешь все правильно, Шерват умрет быстро и безболезненно.

– Шрехов мерзавец! – не выдержала и запустила первым, что попалось под руку. Этим первым оказалась набитая перьями увесистая подушка. Эх, мимо. Вождь с легкостью уклонился от снаряда. Не раздумывая, пустила следом второй. Потом еще. Выхватив кинжалы, эрлеванец красиво так на лету вспорол несчастным подушкам брюшки, осыпая пол, кровать и меня в том числе белыми перьями. Сдувая с носа пух, ошарашенно взирала на беспредел, творившийся в комнате. Ну, все! Отомщу за безвинно погибших в бою.

– Приятного дня, моя королева, – ухмыльнулся мучитель и покинул покои.

Вслед понеслась последняя выжившая в сражении подушка, но она так и не достигла своей цели, ударившись о дверной косяк.

– Ненавижу! – крикнула я, еще больше заводясь от несдерживаемого хохота, отдававшего эхом в коридоре.

– Вот же, шрех проклятый, как же все раздражает!

Закрыла глаза и попыталась привести себя в равновесие путем дыхательной практики, чтобы на ясную голову обдумать нынешнее положение. Сосредоточилась на правильном выполнении дыхания, чтобы восстановить тонкое тело, но получалось у меня плохо. Когда злюсь, теряю много ши впустую. Почувствовав энергетические субстанции возле своих покоев, усмехнулась. Да, вождь знает, на что я способна и решил подстраховаться. Окружил дом стеной наемников. Лестно, конечно, что он такого мнения обо мне, но теперь побег будет сложно совершить. Решила, что лучшим проведенным временем станет подготовка к завтрашнему соревнованию, чем и занялась. Не знаю в точности, что задумал харат, но, если буду находиться рядом с ним, может у меня появится шанс предотвратить несчастье.

Переодевшись в удобную одежду, я до вечера тренировалась с затупленным коротким мечом, который украшал один из настенных ковров комнаты, потом с двумя зенгами, напоминающими обычные бумеранги, только вот одна сторона их на лету срезала бы все, что встречалось на пути, будь эта комната Зихаба. У меня же на стене висело оружие, напоминающее больше бутафорию и выполнявшее роль украшения. Напоследок прихватила второй меч. Ноги по отработанной версии встали в стойку, ладони крепко сжали холодные рукояти металла. Тело без напряжения вспоминало махи, движения с разворота, восьмерки, поворот мечей в руках, еще махи с движением вперед. Устав так, что гудели ноги, а руки налились свинцом от тяжести оружия, сняла пропитавшуюся потом рубашку и вытерла ею мокрое лицо. Комната после тренировки напоминала поле сражения. Я хмыкнула, окинув взглядом разгром. Странно, что за все время тренировки никто не входил в покои, уверена – слышно было даже на мужской половине. Зато чувствовала себя в разы лучше, вот что значит спустить пар. Бедная кровать, конечно, не виновата в воспитании своего хозяина, она стойко стояла до последнего, но, когда она с грохотом рухнула, чуть ли не разваливаясь на части, я почувствовала дикую усталость и, как ни странно, полное удовлетворение. На все воля небес! Может мне больше не придется возвращаться в этот дом.

Я вызвала служанок, которые, заметив беспорядок, даже не выразили удивление на лицах. У них что, мужья каждый раз такое проделывают, разминаясь перед боями? Высказала вслух желание искупаться, и тут же была проведена в купальню. Наслаждаясь теплом, по грудь опустилась в бурлящую воду, чувствуя, как мышцы расслабляются, как кровь быстрее бежит по венам. От купальни поднимался вверх пар, скрывая очертания высоких стен и каменных сводов. Меня уже начало клонить в сон, усталость брала свое, но почувствовав легкое прикосновение к плечу, я встрепенулась.

– Зея? – мой удивленный голос легким эхом терялся в сводах просторного помещения.

После прибытия в Шимаран, мне так и не удалось встретиться с девушкой.

– Как вы, госпожа?

– Зея, как же я рада тебя видеть! – от переполнявших эмоций обняла хрупкую фигурку эрлеванки. – Я уже начала волноваться за тебя.

– Мне приятно, что вы беспокоились обо мне, госпожа, но у меня все хорошо. И Чирита просила передать вам, что она в порядке. Наш господин занимает нас работой по дому с рассвета до наступления темноты, поэтому мы и не смогли увидеться.

– Изверг! – вздохнула я, посочувствовав девушке, но Зея неожиданно встала на сторону хозяина.

– Что вы, это счастье оказаться в таком богатом доме. Раньше о таком могла только мечтать. Работаю я так же много, но для меня это не в тягость, зато хозяин не скупится на чистую воду и хорошую еду.

Я промолчала. Девушке пришлось столько испытать, что она, конечно, радуется малому счастью. Ее сын не голодает и спит уже, наверно, где-то под крышей этого дома. И ей совсем не стоит знать, что ее хозяин, не моргнув, лишит жизни Вихема, только бы я молчала и выполняла все, что он прикажет.

– Господин послал за вами, госпожа, – робко промолвила девушка.

Я напряглась. Что это он задумал?

– Передай ему, что я неважно себя чувствую.

– Боюсь, что он не примет отказа. Если вы воспротивитесь, он просил напомнить вам о последней беседе и хорошо подумать прежде, чем дать ответ.

Я чуть ли не заскрежетала зубами. Да как он смеет ставить мне свои условия?! И самое обидное, что у меня действительно не остается никакого другого выбора!

– Хорошо, помоги мне одеться.

Зея выдохнула с облегчением. Она, видно, боялась возвращаться с отказом. После моего согласия она радостно заулыбалась и, пока помогала с одеванием, беспечно щебетала о новостях. И, конечно же, самым популярным обсуждением у всех слуг были бои, проходящие в столице. Но рабы могли попасть туда только по желанию своих хозяев в качестве прислуги или же самих участников. Зея мечтательно закатила глаза, представляя, как господин возьмет ее с собой, и она, наконец, сможет увидеть самое значимое представление цикла. Я поморщилась. На дикой планете варварские пристрастия. У меня до сих пор начинает подступать тошнота, как вспоминаю события этого дня. Груды мертвых тел, раскроенные черепа, отрубленные руки и ноги, арена, пропитанная кровью и потом, и толпа, рыдающая от восторга и умиления. Зрелище еще то!

Зея выбрала мне длинную легкую юбку и украшенный бисером корсет. Он подчеркивал мою тонкую талию и делал грудь более соблазнительной. Девушка восторгалась моим нарядом и щедростью господина, пока я осматривала себя в зеркале. Уж не знаю, специально ли она выбрала такой наряд. Потом рабыня призналась, что за мое согласие вождь обещал взять ее на Великие Зрелища. А я же призадумалась над тем, как изощренно Зихаб играет судьбами подвластных ему существ, как искусно манипулирует их слабостями и как ловко дергает за нужные веревочки. Зея будет сопровождать меня завтра на бои, и, ничего не подозревая, подавать напитки своему господину. Неспроста он послал девушку за мной, напоминая через нее о молчании. Он знал, что я подчинюсь его приказу, и потом, благодаря моему согласию, Зея станет залогом успеха его плана.

Я дошла до покоев Зихаба в окружении служанки и вооруженной охраны под руководством Кадара. Тот приблизился к двери и громко постучал, спросив позволения войти. Получив ответ, Кадар любезно распахнул двери, приглашая меня внутрь. Какая почтительность проявлена рабыне! Гордо подняв подбородок, вошла. Дверь за мной тихо затворилась. Обвела взглядом роскошно обставленную комнату, низкий столик, заставленный разными яствами, расслабленную фигуру полуобнаженного вождя. При свете свечей черты грубого лица смягчились, лицо приобрело мечтательный задумчивый вид, но я понимала, что это обман зрения. Пристальный взор красных глаз был направлен на меня. Ленивая усмешка на губах вождя тут же настроила меня на боевой лад и заставила меня вспомнить, кто передо мной.

– Вижу – тренировка пошла тебе на пользу и, судя по тому грохоту, что разносился весь день из твоей спальни, я могу быть спокоен за исход боя.

– Что нельзя сказать о твоих вещах, – не удержалась я от того, чтобы не поддеть харата.

– Меня не интересуют такие мелочи, ты можешь крушить в этом доме все, что пожелаешь. Я слишком богат, чтобы беспокоиться об этом.

Видно, мои мстительные планы отразились на лице, отчего улыбка эрлеванца стала шире.

– Только давай на этот вечер объявим временное перемирие и в спокойной обстановке насладимся едой и приятной беседой.

Я хмыкнула, но промолчала. Не была уверена, что для меня разговор будет приятным. Недоверчиво покосилась на эрлеванца, а тот уже гостеприимно наполнял бокалы густым и темным, словно кровь вином. Очередная игра в обходительного хозяина?

– Где-то я слышал, что молчание – это знак согласия. Будем считать, что условия приняты с двух сторон. Прошу, присаживайся и угощайся, – сопровождая широким жестом, пригласил меня к столу вождь.

– Я совсем не голодна, – отказала я.

– Знаю. Вы, арменейцы, придерживаетесь особой диеты, но земные гены позволяют тебе принимать внутрь любую пищу.

Вождь сощурился.

– Садись, – требовательно, но мягко добавил он.

Я села, все так же с предубеждением посматривая на вождя. Но, похоже, он действительно находился в хорошем расположении духа. Не иначе, как принял уже пару бокалов до моего прихода.

– Я хочу выпить это дорогое вино за исполнение наших желаний, – произнес эрлеванский вождь, поднимая чашу из прониума, украшенную драгоценными камнями.

Я повторила жест хозяина дома и под внимательным взглядом кровавых глаз пригубила напиток, вкус которого показался мне знакомым. Это вино явно из дорогих, может даже из единичной коллекции. Слишком приятный и богатый вкус, наполненный терпкими нотками. Я с удовольствием глотнула еще и зажмурилась. Ух! Крепкое. Голова моментально закружилась. Мне стоит быть осторожнее с алкогольным напитком, особенно когда рядом эрлеванский вождь.

Зихаб же довольно улыбнулся и продолжил разговор вкрадчиво так, что невольно насторожило:

– Это вино действительно редкое, мне стоило больших трудов достать его. Этот багровый напиток позволяет открыть душу и выводит на поверхность истинные желания. И вкус действительно хорош, как и сказывают.

Запах просто завораживал. И цвет. Насыщенный, притягательный. Так выглядит и пахнет вино долгой выдержки. Так и хотелось ощутить густую консистенцию на языке, наполнить рот безумно вкусным пряным напитком. Я приблизила чашу и глотнула, потом еще. Не хотелось останавливаться. Такого вкусного вина я еще не пробовала. Не знаю, сколько выпила, сколько прошло времени. В теле появилась необычайная легкость и какое-то равнодушие. А еще безумно хотелось смеяться. От счастья.

Улыбка Зихаба стала еще шире. Он придвинулся ко мне ближе, услужливо подливая багряное вино в чашу. Глотнула. Тепло проникло внутрь, даря ощущение безмятежности. Всегда знала, что Зихаб душка, а сейчас в этом убедилась. Я сосредоточила взгляд на лице харата, оно немного двоилось перед глазами и пропадало в легкой дымке. Сведя его контуры воедино, улыбнулась и добродушно похлопала по щеке Зихаба.

– А ты ничего, когда ведешь себя, как обычный человек.

– Я не человек.

Меня почему-то его ответ развеселил. Я фыркнула и, взяв в ладони лицо харата, постаралась сфокусировать на нем взгляд. Далось это с трудом. Почему-то его лицо плавало передо мной. Или это меня саму покачивало, как на волнах?

– Я имею в виду, что ты не так уж и плох, как мне показался вначале.

– Ты изменила обо мне мнение? – голос Зихаба зазвучал вдруг серьезно. Казалось, ему было очень важно услышать мой ответ.

Я кивнула. Чего ж такая голова тяжелая?

Провела рукой по грубому мужскому лицу, удивленно рассматривая резкие, словно высеченные из камня черты. Коснулась шрама возле виска. Не красавец, но я уже как-то привыкла к его внешности, а если не обращать внимания на цвет кожи, то создавалась иллюзия, что передо мной действительно человек.

Красные глаза следили, не отрываясь.

– Жаль, что ты упорно не желаешь забыть о вражде.

– Когда ты вот так смотришь, я готов забыть обо всем, – хрипло произнес он.

Эрлеванец с нежностью прикоснулся губами к моей ладони. Неожиданно для себя я почувствовала тепло через легкое прикосновение, идущее прямо изнутри харата. А ведь он действительно испытывает ко мне какие-то чувства, только раньше он их так открыто не показывал.

Губы чередой поцелуев двинулись вниз к запястью и прижались к пульсирующей жилке. Ахнула. Он же потянулся ко мне и поймал мой выдох губами, а у меня не хватило сил отстраниться. Все закрутилось перед глазами.

– Не надо, – слабо запротестовала я.

– Я слишком долго ждал этого, прошу, не отвергай меня, – молил эрлеванский вождь, почти касаясь моих губ.

Это было настоящим искушением. Как не поддаться на такой чисто мужской призыв? На какую-то долю брида я чуть не совершила непростительную ошибку, но мне хватило авра, чтобы прийти в себя и вспомнить, кто все-таки рядом со мной. Я смотрела на Зихаба, но видела перед собой совсем другое лицо, каждая черточка которого была досконально изучена и любима. От одного только воспоминания о нем у меня участился пульс. В детстве я любила рассматривать шрамы эрлеванца, пробегая кончиками пальцев по огрубевшей коже. О каждом из них я могла рассказать историю.

Шерват. Где-то в глубине души больно кольнуло. Почему ты никогда так не смотрел на меня? Не умолял остаться с тобой? Я ведь и не просила о многом. Но начальник королевской службы, некогда бывший телохранитель моих отцов, когда те еще были юнцами, просто оставил меня, не простившись. Я не находила объяснения его резкой холодности и такому странному отчуждению. Как только начала взрослеть и превращаться в девушку, Шерват все чаще стал пропадать в отъездах. Мне назначили другого наставника. Даже когда мы изредка встречались во дворце, он оставался вежливо сдержанным и беспристрастным на расстоянии вытянутой руки. С тоской я вспоминала о тех днях, когда могла незаметно подкрасться к нему, подняться на носочки, закрыть ладонями его глаза и давиться от еле сдерживаемого смеха, пока харат перечислял всех моих существующих нянек, пытаясь угадать, кто же стоит за спиной. Я вспоминаю его раскатистый счастливый смех, когда он, наконец, сдавался, не в силах распознать нарушителя покоя. Возможно ли так, что жестоко ошиблась, что сердце мое не принимает правду и хочет вопреки разуму быть любимым? И так горько стало от этих грустных мыслей, что не смогла удержаться от слез.

– Ты знаешь, почему я никогда не смогу принять тебя, – опустила я взгляд. – В моем сердце уже есть другой мужчина.

Зихаб переменился в лице. Отстранившись, некоторое время он просто смотрел на меня.

– Значит, ты не оставляешь мне больше выбора, – сказал он так, словно собирался меня убить, но вместо этого поднялся на ноги и покинул комнату, не проронив больше и слова. Я же чувствовала себя такой уставшей и опустошенной, что заснула прямо на полу в комнате Зихаба, подложив под голову одну из пестрых подушек.