Текст книги "Мозг в чемодане. НЛП для бизнесвумен"

Парни пришпорили лошадей и через пятнадцать минут подъехали к красивому зданию, возле которого припарковался знакомый «Лексус». Шикарный вид заведения нисколько не смутил их.

Бросив подозрительный взгляд на «индейцев», хозяин заведения с угрожающим видом двинулся навстречу.

– Куда ломитесь? – Я тебя спрашиваю, краснорожий ублюдок. Ты разве не знаешь, что мой ресторан открыт только для особых гостей? Вали отсюда!

– Не спеши, дорогой.

– Это ты мне? Мне?!

– Не нарывайся, Федя, это мои люди, – с этими словами со своего места поднялся широкоплечий представительный мужчина. Его охранники последовали за ним, всем своим видом демонстрируя, что не допустят драки.

– Все в порядке, Глеб.

– Угости парней за мой счет.

Мужчина с охранниками снова сели за свой столик. Парни направились к бару.

– Что желаете? Четыре кружки пива?

– Наливай. И подай жареного барашка с картофелем.

Трое парней залпом осушили бокалы.

– Пиво так не пьют, – заметил красномордый. Взяв кружку, он вышел во двор и вылил ее содержимое на газон. Затем спустил штаны и наполнил кружку желтой уриной. Крупная муха назойливо жужжала возле уха. Красномордый ловко поймал насекомое и, бросив в кружку, вернулся к стойке.

– Что это? – «индеец» ткнул кружку в лицо Федора.

– Один момент, сейчас мы это исправим, – хозяин быстро наполнил золотистым напитком чистый бокал. Пока красномордый с наслаждением отхлебывал пиво, Федор незаметно вытащил муху из кружки и добавил в ее содержимое немного пены. Один из охранников Глеба подошел к стойке. Хозяин протянул ему кружку. Стряхнув со лба пот, охранник залпом осушил тару и, бешено вытаращив глаза, уставился на Федора.

– Повторить?

– Не делай из меня идиота.

Может, желаете закусить? Могу предложить бутерброд со свежей икоркой.

– К твоему пиву больше подойдет бутерброд с дерьмом. Подай, если не хочешь, чтобы я сломал твою шею.

– Один момент. Расскажу тебе анекдот. Идет по пустыне верблюд и испражняется на ходу. Один кусок дерьма, второй кусок, третий…

– Ну, и где же соль?

– Где-где? В дерьме.

– Шутить надо мной вздумал? – охранник с силой ударил Федора в подбородок. Хозяин тут же нанес ответный удар. Завязалась драка.

– Немедленно прекратите! – заорал Глеб. – Давайте покончим с этим. Это была всего лишь глупая шутка.

Второй охранник с трудом оттащил от Федора разъяренного приятеля.

* * *

В девять часов вечера Люба, Лиза и Глеб собрались в чайной комнате. Пили чай с крыжовенным вареньем. Ягоды были желтые, прозрачные, в каждой ядрышко из дольки грецкого ореха. Лиза направилась к стенному шкафу – холодильнику, открыла дверцу. Там стояло великое множество заготовок. Каждая баночка особенная, с изюминкой – царское варенье из черешни с миндалем, абрикосовое варенье с зернышками и тому подобное.

– Да, идиллия, – облизнулся Глеб, заметив, что взгляд Любы устремлен на содержимое шкафа. – Ни в одном ресторане нет такой вкуснятины. – Я обедаю там только в командировках. Недавно плавал на теплоходе в Саранск. Познакомился с одним армянским предпринимателем. Представились друг другу:

– Миша Бабаян, две торговые палатки.

– Глеб Раевский – городской ломбард, японские компьютеры.

Миша глаза вытаращил и говорит:

– Так что же ты так мэлко плаваешь? – Я бы на твоем месте все продал и купил харошую должность.

– Возраст не тот. А ты сам?

– Я бы купил, но мне всего моего имущества не хватит.

Часы пробили десять.

– Что-то Оксана задерживается.

– Девочка красит забор, а после этого я разрешил ей прокатиться верхом на мустанге.

Глеб взял мобильный и отошел к окну.

– Коля, где Оксана?

– Все по плану, как и договаривались.

– О чем вы договаривались? – вмешалась Люба.

– Не волнуйся. Просто я организовал для девочки настоящее приключение. – Глеб взглянул на часы, – через тридцать минут мы отправляемся. Ты ездишь верхом?

– Да, приходилось. Но что все это значит?

– Ты говоришь, что Оксану не заставишь читать классику?

– Да, проглотила только «Всадника без головы».

– Ну, вот – фишка в том, что Коля Хаунд нанял несколько актеров из гастарбайтеров для инсценировки. В данный момент Оксана находится в шалаше на необитаемом острове на реке Миссисипи. В действительности эта речушка носит название Курица, но я на время игры ее переименовал.

– Как там оказалась моя Оксана?

– Каталась на мустанге вместе с всадником без головы, и конь ее сбросил.

– Как такое могло придти тебе в голову? У девочки и без того расшатаны нервы.

– Не волнуйся – за ней наблюдают.

– Кто?

– Команчи во главе с Эль-Койотом.

– У меня нет слов!

– Успокойся! Среди них мой друг Майкл Валецки по прозвищу Морис мустангер – психолог из Штатов. Все будет как в романе. Я обещал хорошо заплатить всем участникам. Сейчас мы поедем в конюшню. Коля оседлает нам мустангов, и мы двинемся на поиски пропавшей. Чудесное спасение, и девочка запомнит это на всю жизнь.

* * *

Через полчаса всадники выехали на широкую просеку, окаймленную полосками дикой сливы. Коля сорвал несколько ягод и галантно предложил их Любе. Она машинально положила сливу на язык и тут же выплюнула – мякоть была кислая и терпкая. Дикорастущий сад заканчивался у обрыва, ведущего к речке. К берегу подступали темно-зеленые кусты, от чего Курица и впрямь походила на многоводную реку.

– Перед нами открываются просторы Миссисипи. Мы почти у цели, – Коля пришпорил коня и начал спускаться с холма. Остальные последовали за ним. В свете фонарей показалось большое склоненное над водой дерево. Легкий ветерок колдовал в листве. Казалось, что чья-то невидимая рука выводит на ветвях-струнах загадочную и пугающую тему с вариациями. Возле уткнувшейся в островок верхушки дерева Люба заметила что-то, напоминающее шалаш. Лошади смело вошли в воду. Соскочив на землю, Люба бросилась к дереву.

– Оксана! Оксана! – она заглянула в шалаш. Там никого не было.

– Глеб! Ее здесь нет! – Люба поднесла фонарь к лицу брата. Оно было покрыто смертельной бледностью.

– Без паники! – буркнул Глеб и достал мобильный. – Алло! Алло! Майкл?

– Карамба! Это не Майкл. Я Эль-Койот.

– Брось эти шутки. Где девочка?

– В надежном месте.

– Кончай базар! Немедленно привези ее к шалашу.

– До чего дошли эти новые русские! Нам жрать нечего, а они в команчей играют.

– Шамиль, это ты?

– Проклятье! Повторяю в последний раз: «Я Эль-Койот».

– Чего ты хочешь?

– Команчи вышли на тропу войны. Требуют выкуп за Оксану и этого янки.

– Мы же договорились о цене!

– Тысяча чертей! Мы тут посоветовались и решили, что за двоих можем получить вдвое больше.

– Где Майкл?

– Там же, где и девчонка. 200 тысяч баксов, и ты получишь их без единой царапины. Не вздумай обращаться к ментам – завалю обоих.

– Глеб, это блеф? Игра? – в голосе Любы еще звучала надежда.

Глеб молчал.

– А-а-а… Что ты наделал?! – Люба завыла и с кулаками набросилась на брата. – Дура! Идиотка хренова! – она выглядела совсем обезумевшей.

– Да не волнуйся ты так! В крайнем случае я заплачу. Это была моя идея, мне и расхлебывать.

– Ну, уж нет, дудки! Чтобы ты, Глеб, разорился из-за этой мрази?! – Коля судорожно сжал кулаки.

– Что ты предлагаешь?

– Только не кипятись – сначала выслушай. Понимаешь, надоело мне копаться в дерьме. – Я способен на большее. Предлагаю сделку: я беру на себя операцию по освобождению заложников, а ты делаешь меня своим компаньоном.

– Это невозможно.

– Выбирай: либо тебя привлекут за соучастие в захвате заложников, либо ты соглашаешься на мое предложение.

– Хорошо, я полагаюсь на тебя.

– Цена слову – копейка. Нужны гарантии. Названную Шамилем сумму ты выдашь мне под расписку.

– Я согласен на твои условия… Люба, нам придется вернуться. Не волнуйся, все будет нормально.

* * *

Свет едва пробивался сквозь узкие щели сарая. Оксана приподнялась и опрокинула пластмассовую бутылку с водой. Вода быстро впитывалась в земляной пол. На обрывке грязной газеты рядом с заголовком «Очередь на пути в чистилище» лежала четвертинка серого хлеба. Девочка бросилась к двери и начала трясти ее. Дверь поддалась. Образовался просвет шириной в пол-ладони. Прижавшись спиной к противоположной стене, Оксана изо всех сил ударила пяткой. Раздался металлический скрежет – на двери сарая висел амбарный замок. Послышались голоса. Восточный язык. Разобрала только три слова: «аллах акбар и доллары». На берегу сидели четверо. Один из них, мужчина лет пятидесяти на вид обратился к остальным на ломаном русском:

– Не рекомендовать меня убивать, Эль-Койот. Это глупо. Мое правительство будет расследовать…

– Какой я тебе Эль-Койот? – Шамиль обмакнул в речку платок и начал стирать с лица красную гуашь.

* * *

Коля с трудом вытащил мобильный из набухшего от ночной сырости кармана.

– Алло! Понял, Глеб. Дело движется к финишу. Все продумано. Жду тебя в Каса-дель-Корво. И никакой самодеятельности! Эль-Койот и его люди вооружены. Это полудикари, настоящие звери.

– Это ты правильно сказал – нам терять нечего, – неожиданно подошедший сзади Шамиль крепко обхватил Колю за плечи и дружески похлопал по спине. Сопровождающий его «индеец» по имени Али с каменным лицом наблюдал за их беседой.

– Все на мази, Эль Койот, – улыбнулся Коля. – Я и мечтать о таком не мог! Получить на халяву двести тысяч баксов от человека, которого я намеревался пришить из-за пригоршни золотых цепочек в витрине его жалкой лавчонки! Но вы должны делать все в точности, как я скажу. Али, выйдем на минуту.

– Возвращайся к сараю. Ты и Дикий Кот отвечаете за девчонку и янки своей головой. – По моему сигналу… повторяю: по моему сигналу привезете их на фазенду. Сигналом будет… – Коля наклонился к Али и что-то шепнул на ухо.

Шамиль напряг слух, но уловил только последнее слово «диас». Коля сладко потянулся и плюхнулся на свою лежанку.

– Я немного вздремну, а ты, Шамиль иди на конюшню и готовь ванну с аш два эс о четыре.

– Что это?

– Серная кислота. Найдешь банки в подсобке.

– Ты будешь мочить Глеба?

– Я не так глуп, чтобы поверить ему. Все равно он нас сдаст. Ну, иди. От тебя воняет, а меня аллергия заколебала.

– Аллергия? А что это?

– Ну, ты и тупой! От вони у меня глотка распухает. А уж ежели шершень или пчела выпустит жало, без адреналина мне кранты.

– У меня что-то в горле пересохло. Пивком угостишь?

Ковбой встал и жестом пригласил Шамиля следовать за ним в баню. В предбаннике Коля достал из холодильника полуторалитровую бутыль «Всадника без головы». Наполнил две кружки. Эль-Койот открыл дверь и шагнул за порог.

– Ты куда?

– Отлить.

Вернувшись, Шамиль обнаружил, что Коля уже осушил кружку. Эль-Койот добавил в свою пены, поднес к губам, помедлил и поставил кружку обратно на стол.

– Живот прихватило. Пей один.

– Смотри, как надо пить пиво, – Коля запрокинул назад голову, широко раскрыл рот, поднял бутылку и ловким движением быстро перевернул так, чтобы рыжая струя попала прямо в глотку. Внезапно он изменился в лице.

– Что с тобой?

Тяжелые набухшие веки нависли над зрачками.

– Аллергия, твою мать! Как он попал в бутылку?

– Кто?

– Шершень. Адреналин! Скорей! В моей комнате аптечка… Шприц…

– Что ты медлишь? – Коля попытался встать, но сильный удар в подбородок свалил его ног. Ковбой задыхался. Из опухшей гортани вырвался свист, и Коля потерял сознание. Шамиль взял его руку. Попытался нащупать пульс. Подхватив под мышки отяжелевшее тело, поволок его к конюшне и затащил в ванну. Надел перчатки, темные очки, завязал нос платком. Откупорил банку с серной кислотой, вторую, третью… Не глядя, наполнил ванну. Собравшись с духом, решил проверить. Коля почему-то не растворялся. Шамиль сдернул повязку, шмыгнул носом. Никакого едкого запаха. Снял перчатку с правой руки. Осторожно коснулся жидкости кончиком пальца и тут же отдернул руку. Осмотрел палец. Он был грязный, с чернотой под ногтем, но никаких следов ожога. Неужели подстава? Почему Коля хотел, чтобы Шамиль думал, что они замочат Глеба?

Он направился к дому с намереньем порыться в Колиных вещах, но ничего подозрительного не обнаружил. Взгляд остановился на этажерке с книгами – собранием сочинений Майна Рида. Взял первый том, распахнул обложку, перевернул книгу и начал трясти. Ничего… Дошел до шестого тома. Прочитал вслух «Мароны. Всадник без головы». Сильно тряхнул. Из книги выпало удостоверение. Раскрыл корочки. На него смотрело лицо Коли Хаунда. Только фамилия другая – удостоверение было выдано на имя капитана Николая Михайловича Дугина. Неужели подстава? Эль-Койот зарядил шестизарядный кольт. Если подстава, то его будут брать с поличным. Купюры наверняка меченые. Глеб скорей всего приедет один. Менты нагрянут после того, как увезут девчонку и янки. Накроют их при дележе добычи. Ну что же, сыграем до конца. Сигнал… что Ковбой сказал Али? Шамиль начал лихорадочно перелистывать «Всадника без головы».

«Склон погружен во мрак, так же как и затененная деревьями речная долина, и лишь рядом с тем местом, где прячутся убийцы, лежит узкая полоска лунного света. Но тропа проходит там. Всаднику придется проехать в тени кипариса. – Не убивайте его! – шепчет Мигуэль Диас повелительным тоном. – Он мне нужен живым – часа на два».

Так вот он сигнал! «Мигуэль Диас».

* * *

Майкл, Али и Дикий Кот без дела слонялись вдоль берега.

– Хотите кофе? – миролюбивым тоном спросил Майкл.

Дикий Кот облизнулся. Он был бледен, руки дрожали.

– Стремаешься? – Али похлопал его по спине.

– Не нравится мне все это. – Я свое уже отсидел. Хочу пожить спокойно, по-человечески.

– За что сидел? – поинтересовался Майкл.

– За глупость. Художник я. На это не проживешь. Задницу рвал, чтобы семью прокормить, оружием торговал… Да, житуха наша хреновая. Мать учила меня: «Смотри только на хорошее, обходи зло, сынок».

– Ну, и нашел ты это хорошее?

– Пытался, да облом вышел. Насилуют все друг друга. Извращенной ненавистью насилуют. Чужие все стали, завистливые. Соседи друг друга не узнают. Родные злейшими врагами становятся. Если у тебя с баблом туго, никто к тебе и не придет. Всю особенность русской души за копейку продали.

– А ты русский? – удивился Майкл.

– Мать русская… Дьяволу решил душу продать, да и тут очередь длинная, всех не берут. Тебе, Али терять нечего, а у меня мать, четверо детей.

Зазвонил мобильный. Али напрягся. Прижал трубку к самому уху.

– Помехи! Есть! Мигуэль Диас! Бери девчонку!

* * *

Лязгающий поворот луча. Поток яркого света.

– Пи-ить…

Морис протянул Оксане бумажный стаканчик с крепким ароматным кофе.

– Не бойся, девочка! Все будет хорошо!

Горячий напиток обжег язык. Али выхватил стаканчик и швырнул его в догорающий костер. Достал из рюкзака жгут. Попытался связать за спиной руки. Оксана кричала и вырывалась. Али повалил ее на землю, связал ноги, залепил лейкопластырем рот и кинул девочку поперек седла.

– Не рыпайся, крошка… падать больно.

Всадники вскарабкались на вершину крутого откоса. Выехали на затененную деревьями просеку. Али хлестнул жеребца. Конь рывком перешел на галоп. Грудная клетка колотилась о твердое заскорузлое седло, но Оксана не чувствовала боли.

Но вот вдали показались постройки.

– Потерпи еще немного, мы прибыли в Каса-дель-Корво, – шепнул Майкл.

Всадники соскочили с лошадей. Майкл осторожно взял Оксану на руки и положил на затененный пятачок под раскидистой яблоней. На пороге Колиной хижины показался Эль-Койот. Пошатнулся и схватился рукой за косяк. Помутневшие зрачки, красные веки.

– Нализался, – пробормотал Дикий Кот.

– Где Ковбой? – в голосе Майкла послышалась тревога.

– Там, – Эль-Койот махнул рукой в сторону конюшни. – Ванну принимает.

Трое рванули к конюшне. Тихо скрипнула дверь. Тишина. Майкл задержался у входа. Али направился к ванной. Дикий Кот сделал несколько нерешительных шагов и остановился. Али наклонился над ванной. В следующую секунду он дернулся и начал оседать на землю.

– Кидай оружие!

Дикий Кот резко обернулся. Майкл держал его под прицелом. Кот пригнулся и нырнул за ванну. Залег, прижимаясь к холодному чугуну. Чья-то рука мертвой хваткой вцепилась в шею и пригнула голову. Оторвала ее от пола и шмякнула лбом о край ванной. Кот мотнул головой – над ним нависло лицо «мертвеца».

– Привет из преисподней! – прохрипел Ковбой.

Подоспевший на подмогу Майкл вывернул за спину руки и вытащил из кармана револьвер. Связав Кота, подкрался к двери. Эль-Койота на прежнем месте не было. Однако слышать выстрелы он не мог – револьвер был с глушителем. Майкл вошел дом. Эль-Койот сидел за столом, уставившись на пустую бутылку «Всадника без головы».

– Шамиль, ты нарушил правила игры. Мы договаривались – никаких трупов.

– А я что? Я не виноват! Он шершня с пивом проглотил. Просил вколоть адреналин, клянусь аллахом.

– Ты сделал укол?

– Не нашел я шприц, не нашел, – Шамиль потянулся за кольтом.

Внезапно он охнул. Рука безжизненной плетью соскользнула вниз…

* * *

Месяц спустя. На редкость теплый август. Зеленый с желто-багряными вкраплениями. Каждое утро Люба с первыми лучами солнца за компьютером – описывает летние приключения на реке Миссисипи. Телефонный звонок. Трубку взял Антон. Через секунду, недовольно поморщившись, передал ее Любе.

– Это твой брат Глеб.

– Привет! Люба, в понедельник буду в Москве на съезде ломбардистов. Поезд прибывает на Павелецкий вокзал в половине одиннадцатого. Тебе надо меня встретить – я везу подарок: фотохронику жизни нашей семьи – два альбома старых фотографий.

– Ну, и братец у тебя! – заорал Антон, едва Люба положила трубку. – Со мной даже не поздоровался. Миллионер хренов! Никакого воспитания! А еще кичится своим дворянским происхождением! – Я кто? Я муж его родной сестры. Если у меня нет миллионов, значит, со мной можно даже не здороваться? И это после того, что он сотворил!

– Все было мистификацией – от начала до конца.

– А эти гастарбайтеры! Он засадил их за решетку. Вы, действительно, рисковали. И какова была цель этой игры?

* * *

Место встречи пассажиров по сравнению с громадным вокзалом – маленькая площадка, не способная вместить всех желающих. Люди жмутся к перилам ограды. Лица сливаются в единую гримасу недовольства. Но одна голова возвышается над толпой. Вау! Да это же двойник экс-президента!

– Как была Россия лапотной, так и осталась, – возмущенно трубит знакомый голос. – Каждую минуту объявляют, что в целях безопасности багаж любого гражданина может быть обследован собакой. А о том, на какой путь прибудет поезд – ни звука.

– Он уже прибыл! На шестой путь, – кричит кто-то.

Толпа несет Любу по платформе. Глеб уже ждет, нервно озираясь по сторонам. В толчее столичного вокзала он выглядит далеко не таким самоуверенным, как у себя дома. После родственных объятий, которые его спутница не преминула запечатлеть на фотоснимке, Глеб вручает Любе большой пакет с альбомами.

* * *

Вечер. Затихает шум города. Только попугаи в клетке щебечут, трещат и свистят, подражая дневным звукам. Люба смотрит альбомы. От старых фотографий веет могильным холодом. Вот дядя Михаил, погибший в годы сталинских репрессий. По слухам плюнул в лицо следователю и был расстрелян прямо в кабинете. А вот бабушка, жена царского генерала. До конца жизни не верила, что сын мертв. И все писала прошения. Сначала Сталину из ссылки, потом другим правителям. Постой, кажется, незадолго до смерти отец сказал странную вещь. Он сказал, что не все «мертвые» были расстреляны. Некоторые умерли только для своих близких. Еще одна тайна?

Люба достала из сумки большую фотографию начала прошлого века в рамке под стеклом. Эта красавица – ее бабушка Анна. Забравшись на раскладную лестницу, Люба начала примерять, куда бы повесить портрет, и вдруг увидела приклеенный к обратной стороне лист, на котором рукой брата было написана одна фраза: «Согласен финансировать издание и раскрутку будущего романа об истории нашей семьи». Она еще не успела поразмышлять над сделанным предложением, как раздался звонок. Трубку поднял Антон.

– Дайте Любу, – потребовал Глеб. И все! Ни «добрый вечер», ни «здрасьте». Антон побагровел, но все же дал трубку жене.

– Ну, как? Ты согласна? – спросил Глеб.

– Боюсь, что тебе не понравится моя версия. Ты хочешь, чтобы я написала о тебе как о сыне выдающегося ученого, безупречного человека с высокой моралью. У отца есть тайна. Ее я попытаюсь разгадать. Может, и нафантазирую что-то, но врать не буду. Мы уважали отца. Мы восхищались им, но порой он был очень жесток. Никогда не забуду, как мы приютили на даче бездомную собаку, а когда наступило время отъезда, отец не позволил взять ее с собой. Бедный старый пес из последних сил бежал за нашей машиной и умер прямо на шоссе от разрыва сердца. Правда, потом отца долго мучила совесть.

– Но отец научил тебя ставить перед собой цель и поддерживать дух мечтой. И потом все выдающиеся люди грешат больше других.

– Вот именно. Можно написать десяток биографий одного человека, и все они будут разными, если каждый будет излагать свою правду.

Глеб сухо попрощался, но все же пожелал Любе удачи. Антон нервно метался по комнате.

– Все переживаешь, что Глеб не поздоровался?

– Он поставил этот спектакль с похищением только для того, чтобы ты написала о нем книгу. Но ты никогда не лгала и не станешь лгать ради собственного престижа.

– Значит, это не он… – задумчиво произнесла Люба. – Глеб не имеет отношения к этим таинственным звонкам. Он преследовал только свою собственную цель.