Текст книги "Огненный ангел"

Мы посланы были в Савойю покупать шелка, и путь нам лежал через Западные Альпы на город Женеву. Как известно, на альпийских дорогах встречается множество затруднительных переправ через горные потоки, которые нам причиняли особенно много хлопот по причине сильных дождей, что прошли незадолго до нашего приезда, обратив ручьи в свирепые реки и снеся во многих местах мосты. Перед одним из таких потоков довелось нам особенно долго промешкать, так как его невозможно было взять вброд и нам с нашими проводниками пришлось наводить легкий мост. Одновременно с нами о том же хлопотали проводники двух других путешественников, ехавших в противоположном направлении и стоявших перед нами на другом берегу потока. Тогда как мы были одеты весьма просто, что и подобало купцам, едущим по торговым делам, плащи и шляпы тех двух путешественников обличали их знатное происхождение, и, сообразно с этим, они не вмешивались в работу, гордо ожидая в стороне ее окончания.

Однако, когда переход был устроен, знатные синьоры, по крайней мере, один из них, непременно хотели переехать первыми, и по этому поводу произошел гневный спор между ними и моими товарищами, хотя я и уговаривал их не придавать значения такому мелочному обстоятельству. Спор мог перейти в вооруженную стычку, но, по счастию, второй из рыцарей убедил своего спутника уступить нам, и наш маленький караван первый, с победными кликами, перешел сам и перевел лошадей по положенным бревнам. Оказавшись на другой стороне, я счел уместным поблагодарить рыцаря, который своей учтивостью и благоразумием избавил нас от неуместной битвы, но, когда я приблизился к нему, с изумлением и волнением узнал я в нем графа Генриха, а в его сотоварище – Люциана Штейна.

Первую минуту показалось мне, что вижу я перед собой выходца из могилы, – так далека от меня была моя прошлая жизнь, и я не мог ни говорить, ни двигаться, как зачарованный.

Граф Генрих тоже всматривался несколько мгновений в мое лицо молча и наконец сказал:

– Я узнал вас, господин Рупрехт. Верьте, я был от души рад, что удар моей шпаги тогда не был для вас смертельным. У меня не было причин убивать вас, и мне было бы тяжело носить на душе вашу смерть.

Я ответил:

– А я должен сказать вам, граф, что во мне нет ни малейшего злого чувства против вас. Это я вызвал вас и принудил к поединку; нанося мне удар, вы только защищались, и Бог не поставит вам его в счет.

После этого один миг мы молчали, а потом, с внезапным порывом, даже весь качнувшись в седле, граф Генрих вдруг сказал мне, как говорят лишь человеку близкому:

– Скажите ей, что я жестоко искупил все, в чем виноват перед ней. Все страдания, какие я ей причинил, Бог заставил испытать и меня. И я верно знаю, что страдаю за нее.

Я понял, кого граф Генрих не хотел назвать по имени, и ответил строго и тихо:

– Ренаты более нет в живых.

Граф Генрих снова вздрогнул и, уронив поводья, закрыл лицо руками. Потом он поднял на меня свои большие глаза и спросил возбужденно:

– Она умерла? Скажите мне, как она умерла?

Но, вдруг прервав самого себя, он возразил:

– Нет, не говорите мне ничего. Прощайте, господин Рупрехт.

Повернув лошадь, он направил ее на временный мост и скоро уже был на другой стороне ревучего потока, где его ждали проводники и Люциан, а я поскакал догонять своих сотоварищей, ушедших далеко вперед по горной, вьющейся дороге.

В Савойе пробыли мы три недели и, закупив товару, сколько нам было нужно, решили возвратиться через Дофинэ, где можно было сходно приобрести бархат, которым его города славятся, и с этой целью из Турина мы поехали в Сузу, а из Сузы в Гренобль, направляясь к Лиону. В Гренобле, небольшом, но милом городке на Изере, где мы провели больше суток, ждало меня последнее приключение, имеющее связь с рассказанной мною историей. Ибо, когда утром, без особого дела, бродил я по городу, осматривая его церкви и просто виды его улиц, внезапно кто-то окликнул меня на нашем языке по имени, и я, обернувшись, долго не мог признать заговорившего со мной, потому что его менее всякого другого ожидал я повстречать в этой стране, и только когда он себя назвал, увидел я, что это точно ученик Агриппы Неттесгеймского, Аврелий.

Когда я спросил Аврелия, по какой причине он находится здесь, в ответ он высыпал передо мной целый короб жалоб.

– Ах, господин Рупрехт, – говорил он, – для нас настали очень плохие дни! Учитель, покинув город Бонн, думал было поселиться в Лионе, где он и прежде жил и где у него есть родственники и покровители. Но внезапно там его схватили и бросили в тюрьму, пятидесятилетнего старика, без объяснения причин, безо всякой вины с его стороны, кажется, потому только, что в его сочинениях есть нападки на Капетов! Правда, по ходатайству влиятельных друзей, его скоро выпустили, но многого из имущества ему не возвратили, да и сам он, как человек старый и хворый, занемог. Из Лиона переехали мы налегке сюда, но учитель совсем слег в постель, вот не встает который день, и ему очень худо. Еще благодарение Господу, что принял в нас участие один из здешних видных людей, господин Франсуа де Вашон, президент парламента, – он дал нам приют и пропитание, а то у нас решительно хлеба не на что было бы купить!

Я спросил, можно ли мне посетить Агриппу, и Аврелий ответил:

– Разумеется, можно, да и пора мне вернуться, так как боюсь я надолго покидать учителя.

Аврелий повел меня по направлению к Изеру, по пути продолжая жаловаться на несправедливость и неблагодарность людей и, между прочим, горько упрекая моего приятеля Иоганна Вейра, который перед отъездом Агриппы в Дофинэ покинул учителя и в настоящее время жил благополучно в Париже. На углу набережной и другой улицы стоял невысокий, старинный дом, украшенный, впрочем, каким-то гербом, высеченным из камня, – и это было жилище, которое занимал теперь, из милости, Агриппа Неттесгеймский. Едва мы вошли в сени, как навстречу нам вышел Августин, весь в слезах, что мало соответствовало его широкому, круглому лицу, и, забыв даже поздороваться со мной, известил, что учителю совсем плохо.

На цыпочках прошли мы в комнату, где на широкой супружеской кровати, под балдахином, в неудобном положении, лежал неподвижно, протянув руки вдоль тела, великий чародей, уже похожий на мертвеца, ибо черты лица его обострились, а борода была давно небрита и казалась отросшей после смерти. Вокруг кровати в скорбном молчании стояли ученики, слуги и сыновья Агриппы, а также и два-три лица, мне незнакомых, так что всего, я думаю, было тут, считая со мной, человек десять или одиннадцать. Около самой постели сидела на задних лапах, положив уныло морду на одеяло, большая черная собака, с мохнатою шерстью, та, которую Агриппа называл Monsegnieur. Вся обстановка комнаты производила впечатление временного привала, потому что среди мебели, оставленной, по-видимому, владельцем дома, везде виделись вещи Агриппы, и, между прочим, повсюду были разбросаны книги.

Собравшиеся шепотом обменивались между собой различными замечаниями, но я не мог понять, что говорили люди, мне незнакомые, так как они беседовали на французском языке. Я слышал только, как Эммануэль сказал Аврелию что во время его отсутствия был приглашен священник, что Агриппа был тогда в сознании, исповедался и причастился Святых Тайн, и вел себя при этом таинстве, по словам духовника, «как святой», – что меня поразило очень. С своей стороны, я спросил у Эммануэля, навещал ли Агриппу медик, и он ответил мне, что неоднократно и что все меры, предписываемые врачебным искусством, были своевременно приняты, но что никакой надежды на спасение больного сохранять невозможно и что смерть уже поставила свою косу у изголовья этой постели.

Я думаю, более получаса провели мы в томительном ожидании, причем Агриппа не изменял своего положения и не двинулся ни одним членом, и только хриплое его дыхание свидетельствовало, что он еще жив, и я уже собирался, хотя бы временно, вернуться к своим сотоварищам и сообщить им, где я нахожусь, – как вдруг совершилась сцена ужасная и для меня непонятная. Умирающий внезапно открыл глаза и, обведя нас всех взглядом тусклым, как бы ничего не видящим, от которого все мы оцепенели, остановил его на собаке, сидевшей около кровати. Потом костлявая, совершенно пожелтевшая и у краев пальцев даже почерневшая рука отделилась от одеяла, некоторое время колыхалась бессильно в воздухе, как если бы она уже не повиновалась воле человека, и медленно опустилась на шею собаки. Замерев в непонятном ужасе, видели мы, как Агриппа силился расстегнуть ошейник, исписанный кабалистическими письменами, как наконец достиг этого, и звяканье ошейника, упавшего на пол, потрясло нас содроганием, как самая страшная угроза. В ту же минуту склеенные губы Агриппы, во всем подобные губам трупа, разделились, и сквозь тяжкий хрип умирающего мы отчетливо услыхали произнесенными следующие слова:

– Поди прочь, Проклятый! От тебя все мои несчастия!

Проговорив это, Агриппа снова остался неподвижен, сомкнув уста и закрыв глаза, а рука его, которой он расстегнул ошейник, свисла с постели, как восковая, но мы еще не успели сообразить смысла услышанных слов, как другое удивительное явление привлекло наше внимание. Черная собака, с которой хозяин снял магический ошейник, вскочила, низко наклонила голову, опустила хвост между ног и побежала прочь из комнаты. Несколько мгновений мы не знали, что делать, но потом некоторые, и я в том числе, повинуясь неодолимому любопытству, бросились к окну, выходившему на набережную. Мы увидели, что Monsegnieur, выбежав из двери дома, продолжал бежать, сохраняя свою униженную повадку, по улице, добежал до самого берега реки, со всего разбега кинулся в воду и более не появлялся на поверхности. ²⁶²

И я, и все другие свидетели этого единственного самоубийства не могли, конечно, не вспомнить таинственных россказней, которые ходили об этой собаке, а именно, что это не кто иной, как домашний демон, услугами которого Агриппа пользовался, уступив в обмен Дьяволу спасение своей души. Меня особенно поразили предсмертные слова Агриппы и все его поведение ввиду того сурового осуждения магии, которое он когда-то произнес передо мною, осмеивая лжемагов, занимающихся гойетейей, и называя их фокусниками и шарлатанами. На краткий миг, словно при беглой вспышке молнии, увидел я Агриппу, хотя на смертном одре, тем таинственным чародеем, живущим иной жизнью, нежели другие люди, каким изображает его народная молва. Но в ту минуту мне не было времени задумываться над такими вопросами, потому что горестные восклицания лиц, оставшихся близ постели умирающего, известили нас, что его страдания кончились.

Тотчас вокруг началось обычное волнение, какое создает в нашей жизни смерть, всегда падающая словно тяжелый камень в стоячую воду, – и одни из учеников, плача, целовали руки почившему учителю, другие заботились закрыть ему глаза, третьи спешили позвать каких-то женщин, чтобы омыть и убрать тело покойного. Скоро комната стала наполняться множеством людей, пришедших взглянуть на умершего мага, а я воспользовался общей суетней и незаметно удалился из дома, в котором был теперь лишним. Своим спутникам, знавшим меня за доброго товарища Бернарда, я, конечно, ничего не сказал о виденном мною, и в тот же день вечером мы выехали из города Гренобля.

Вернувшись в Страсбург, я получил на свою долю сумму денег, достаточную, чтобы на свой страх предпринять путешествие в Испанию, и совершил его в глухую зиму, без особых происшествий, через всю Францию. На испанской земле почувствовал я себя словно на второй своей родине и в Бильбао без особого труда нашел лиц, которым мое имя было не совсем незнакомо и которые согласились присоединить меня, как человека опытного и дельного, к замышленной ими экспедиции в Новый Свет, – а именно на север от страны Флориды, вверх по течению реки Святого Духа²⁶³, где счастливым искателям удавалось открыть целые россыпи золота. Таким образом, мои скромные планы осуществились, и весной, с первыми отплывающими карвелами, наше судно отправится за океан.

Месяцы вынужденного бездействия, пока наш корабль грузится, пока собирается для него экипаж и зимние ветры делают опасным плавание в открытом море, я посвятил составлению этих правдивых записок, – мучительный труд, в который вкладываю я ныне последнюю скрепу. Не мне судить, с каким искусством удалось мне пересказать тебе, благосклонный читатель, все те жестокие мучительства и те тягостные испытания, в какие вовлекла меня неудержная страсть к женщине, и не мне оценивать, могут ли эти записки быть полезным предостережением для слабых душ, которые, подобно мне, захотят почерпать силы в черных и сомнительных колодцах магии и демономантии. Во всяком случае, я писал свою повесть со всей откровенностью, выставляя людей такими, каковыми они мне представлялись, и не щадя себя самого, когда надо было изобразить свои слабости и недостатки, а также не утаивал я ничего из тех знаний, какие получил о тайных науках из прочитанных мною книг, из своего несчастного опыта и из речей ученых, с которыми сближали меня случайности моей судьбы.

Не желая лгать в последних строках своего рассказа, скажу, что если бы жизнь моя вернулась на полтора года назад и вновь на Дюссельдорфской дороге ждала меня встреча со странной женщиной, – может быть, вновь совершил бы я все те же безумства и вновь перед троном дьявола отрекся бы от вечного спасения, потому что и поныне, когда Ренаты уже нет, в душе моей, как обжигающий уголь, живет непобедимая любовь к ней, и воспоминание о неделях нашего счастия в Кельне наполняет меня тоской и томлением, ненасыщенной и ненасытимой жаждой ее ласк и ее близости. Но со строгой уверенностью могу я здесь дать клятву, перед своей совестью, что в будущем не отдам я никогда так богохульственно бессмертной души своей, вложенной в меня Создателем, – во власть одного из его созданий, какой бы соблазнительной формой оно ни было облечено, и что никогда, как бы ни были тягостны обстоятельства моей жизни, не обращусь я к содействию осужденных Церковью гаданий и запретных знаний и не попытаюсь переступить священную грань, отделяющую наш мир от темной области, где витают духи и демоны. Господь Бог наш, видящий все и глубины сердечные, знает всю чистоту моей клятвы. Аминь.

Конец повести

Объяснительные примечания

К предисловию автора

1 «В конце 1504 г., февраля 5-ое». В начале XVI в. год еще считался с Пасхи.

2 «Двойной и тройной докторат» – utriumque iuris et medicinae[96]96
  Обоих прав – гражданского и канонического (церковного) – и медицины (лат.).


[Закрыть].

3 Сочинение по медицине Иоанникия, сирийского врача, несторианца, пользовалось в латинском переводе в Средние века большим почетом, наравне с сочинениями Гиппократа, из которых охотно делались сборники афоризмов, Галена и Авиценны.

4 «Doctrinale» – сочинение, в гекзаметрах, по латинской грамматике Александра Вилльдье (XI–XII вв.); «Copulata» – сочинение по логике Петра Испанского, впоследствии папы Иоанна XXI (XIII в.); школьные учебники, не раз упоминаемые в «Письмах темных людей»[97]97
  «Письма темных людей» – анонимно изданная в Германии книга, написанная группой гуманистов (Ульрих фон Гуттен, Крот Рубеан, Муциан Руф, Герман Буш), содержавшая сатиру, направленную против схоластики и клира).


[Закрыть].

5 Бернгард Вальтер, ученик Региомонтана, открывший, между прочим, атмосферическое преломление света (XV–XVI вв.), был известен лишь в кругах специалистов. Напротив, слава Теофраста Парацельса, врача, алхимика, философа, фантаста (1493–1541), была очень громкой, и его знала вся Европа. Сочинение Коперника «О круговращениях небесных тел» в печати появилось лишь в 1543 г., но его идеи в ученом мире были известны раньше. Автор «Повести» сам рассказывает (глава XII), от кого он узнал их.

6 «Vallis humanitatis» – название одного сочинения Германа фон Буша (1468–1534), в котором он защищает гуманистическое миросозерцание (изд. 1518 г.). Эразм Роттердамский (1467–1536) в ту эпоху, когда писал автор «Повести», уже пережил свою славу.

7 Речь Пико делла Мирандола (1463–1494) «De hominis dignitate» пользовалась великим уважением в среде первых немецких гуманистов.

8 Выражение «время императора Фридриха» (1415–1493) было в ту эпоху как бы поговоркой. Торопливость жизни в начале XVI в. казалась современникам «столь же удивительной, как нам промышленная энергия нашего времени». (Выражение К. Лампрехта.)

9 «Грамматика Цинтена» – сочинение Иоанна Цинтена, ученого схоластика, под заглавием «Composita verbum».

10 «Латинских авторов… о которых не было речи в Университете». В университетах старого закала далеко не все античные авторы были признаны достойными изучения. Насмехаясь над этим, «Письма темных людей» пишут, как бы вспоминая с восторгом доброе старое время: «Когда кто-нибудь на исповеди сознавался, что слушал тайно Вергилия у какого-нибудь бакалавра, священник налагал на него тяжелую епитимию… Одного магистра лишили ученой степени за то, что он читал в постный день Теренция… Теперь же студенты ходят слушать Вергилия, Плиния и других новых авторов» (ч. II, письмо 46).

11 Сочинения, перечисляемые автором, были новинками только для того захолустья, где он жил. Первое издание «Похвалы глупости» Эразма появилось в 1509 г.; затем эта книга постоянно переиздавалась, и в 30 лет вышло около 40 ее изданий. Первое издание «Разговоров» (Colloquia) Эразма вышло в 1519 г. Автор «Торжества Венеры» Генрих Бебель умер в 1581 г. Первая часть «Писем темных людей» появилась впервые в 1515 г., вторая – в 1517 г.

12 Нападение на Трир Зикингена относится к сентябрю 1522 года.

13 Флоризель Никейский, сын Амадиса Галльского, – герой одного из «рыцарских» романов.

14 «Rustica gens optima flens pessima gaudens», т. е. крестьяне, лучше всего, когда плачут, хуже всего, когда радуются, – выражение в книге Феликса Геммерлина «De nobilitate» (1457 г.). Крестьянин был постоянным предметом насмешек для немецких писателей XV–XVI вв. Говорили: «Крестьянин отличается от быка только тем, что рогов у него нет»:

 
Der bauer ist an Ochsen statt
Nür daß er keine Hörner hat.
 

15 «Непобедимым еретиком» называл Лютера Агриппа Неттесгеймский (Epistolae, VII, 13).

16 Автор называет Георга фон Фрундсберга (1473–1528) «победителем французов», вероятно, как участника битвы при Павии.

17 Рейнские гульдены с XV века были общей монетной единицей в прирейнских землях.

18 Марсилио Фичино – итальянский гуманист (1433–1499).

19 Дюрер в это время уже заканчивал свою жизнь (1471–1528), Рафаэль умер несколько лет назад (1483–1520), С. дель Пиомбо (1485–1547) и Микель-Анджело (1476–1564) были в расцвете своей славы, Б. Челлини (1500–1571) пользовался уже большой известностью.

20 Кортец (1485–1547), после своих завоеваний в Мексике, приезжал в Европу весной 1528 г., был принят королем (т. е. Карлом V, который был одновременно и императором германским) в Толедо и получил титул маркиза Долины Оахаки.

21 Название Америки было предложено (в космографии Мартина Вальдземюллера) еще в 1507 г., но утвердилось за «Новым Светом» или «Западной Индией» лишь значительно позднее. Автор «Повести», употребляя иногда слово Америка, предпочитает выражение «Новая Испания», которое означало собственно только Мексику.

22 Королевской Аудиенсией называлось высшее правительственное учреждение Мексики, права которого в 1535 г. были переданы вице-королю.

23 Крупные верхне-немецкие купцы, уже с самого начала XVI в., стали основывать колонии на Пиренейском полуострове, сначала в Лиссабоне, а по смерти короля Мануила (1521) и избрании Карла V императором германским и в Испании, особенно в Севилье. В то же время возникли немецкие колонии в Испании. Вельзеры, как и Эллингеры, держали, в начале XVI в., в аренде медные рудники на Сан-Доминго; у Фуггеров были фактории на Юкатане; Кромбергеры владели серебряными рудниками в Сультепеке; Тецели – медными рудниками на Кубе (К. Лампрехт. История немецкого народа. Ч. XVII, гл. I, 2).

24 Чикора (Chicora) – прежнее название Каролины. Тумбес (Tumbes) – город в Перу (J. Egli. Nomina geographica. Leipz., 1893).

К главе I

25 Эскудо – экю, испанская монета; здесь, конечно, имеются в виду серебряные эскудо.

26 «Перевязал шаровары у колен». Шаровары (Pomphosen) носили тогда очень широкими (иногда их даже подбивали ватой), но во время работы или путешествия их перевязывали у колен.

27 Иоахимсталеры – серебряные двойные гульдены, которые с 1517 г. стали чеканить графы Шлик в Иоахимстале. Пистоли – испанские золотые монеты, содержавшие 2 золотых эскудо. Монетная система в Германии XVI в. была крайне сложной и неопределенной.

28 Анагуак – местность в Мексике.

29 Раймунд Луллий (1235–1315) устроил особый прибор, вращающимися кругами которого можно было, как он думал, механически вырабатывать истины. То были зачатки алгебраической логики. – Под «реалистом» автор, конечно, разумеет последователя «реализма», одного из направлений средневековой философии, противоположного номинализму.

30 «Miracula» и «Natura», чудеса и естественный ход вещей, – схоластические термины.

31 «Имел я рыцарское право». Автор «Повести» не был посвящен в рыцари (см. Главы VII–VIII), но в ту эпоху рыцарство находилось в упадке, и рыцарями часто называли себя все военные люди, не имея на то формального права.

32 «Никогда до того дня не видел я таких содроганий и не подозревал, что человеческое тело может изгибаться так невероятно». Эти истерические конвульсии, изученные ныне школою Шарко, были наблюдаемы и старинными врачами и описаны у И. Вира (1515–1588) в его книге «Des illusions et impostures des diables» (Livre I, chap. XII.)

33 Рассказ Ренаты о явлении ей в детстве ангела Мадиэля принадлежит к числу типических рассказов такого рода. Ср., напр., рассказ Мадлэны де Ла-Круа (сожженной в 1546 г.), который приведен в книге: Jules Baissac. Les Grands Jours de la Sorcellerie. P. 1890.

34 Амалия Лотарингская, жена пфальцграфа[98]98
  Граф-управляющий пфальцем (дворцом) в период отсутствия в нем правящего монарха.


[Закрыть] Витгера, жила в VII в.

35 Ягненок – эмблема Св. Агнессы.

36 «Словно благочестивейший король французский». «Благочестивейший», piissimus, – титул французских королей. Во Франции долго было распространено поверие, что прикосновение короля исцеляет все недуги.

37 Герцог австрийский Фердинанд – впоследствии император Фердинанд I (1503–1564).

38 Лактанций Фирмиан – латинский писатель (около 250–330).

39 «Перекидывались – он в волка, она в волчиху» – явление, известное в ту эпоху под названием ликантропии. Во Франции ликантропов называют loup garou[99]99
  Волк-оборотень (фр.).


[Закрыть]. Деланкр посвятил ликантропии целую часть своего капитального труда: Pierre Delancre. Tableau de l’inconstance des mauvais anges et démons. Paris. 1612.

40 Кресценция Дидрихская – героиня народных сказаний и немецкой поэмы XIII в., жена императора Дидриха (Теодориха).

41 «Она одета была… как одеваются благородные дамы в Кельне». В ХVI в. еще каждая местность и каждый город Германии отличался своей особой одеждой. – «Я снял перед дамой шляпу». Это было обычаем времени: мужчина снимал шляпу, разговаривая с дамой.

К главе II

42 Танцы «альгарда» и «пассионеза» упоминаются в автобиографии Бартоломея Састрова (1520–1603).

43 С конца Средних веков вошло в обычай не употреблять на турнирах заостренного оружия. В таком ослабленном виде турниры продержались до самого конца XVI в.

44 «Merenda», или «underimbîz», назывался в XVI в. ранний обед. В богатых немецких домах XVI в. ели четыре раза в день: рано утром (завтрак, frühstück, jentamen), позже (второй завтрак, frühmahl, prandium), среди дня (пред-обедие, underimbîz, merenda), по окончании всех дел (обед, nachtmahl, caena). В более скромных домах ели дважды на дню, утром и вечером. В «Корабле дураков» Гейлера фон Кайзерсберга (1445–1510) приводятся стихи:

 
Qui semel est deus est, bis homo, sed bestia qui ter,
Est daemon quater, quin quies est sua mater.
 

То есть

 
Ест кто однажды на дню, тот Бог; человек тот, кто дважды;
трижды ест зверь; ест четырежды демон; и пять – его матерь.
(Перевод В. Брюсова)
 

Заметим, кстати, что употребление вилок в начале XVI в. в Германии только входило в обычай и еще не было известно в средних кругах населения.

45 Ротвельш (от Rot – бродяга и Welsch – иностранец) – одно из немецких названий воровского языка.

46 «Гадание и на костях, и на воске, и на картах» etc. И. Вир сочинении «Des illusions et impostures des diables» (Livre II, chap. XII–XIII), кроме некромантии, перечисляет следующие виды гадания: lecanomance, gastromance, catopromance, chrystallomance, dactylomance, hydromance, onychomance, cascinomance, axinomance, cephalaeonomance, ceromance, aeromance, alphitomance, aleuromance, tiromance, ichtyomance, capnomance, botanomance, sycomance, libanomance, daphnimance, tephramance, onomance, alectriomance, stichiomance и др. Мартин Дель Рио в своей книге «Disquisitiones magicae» насчитывает их еще гораздо больше.

47 Плата по 18 крейцеров зависела, может быть, от того, что в некоторых местностях Германии это составляло ¹/₄ талера (= 72 крейцерам).

48 «Чудесный автомат Альберта Великого». Есть предание, что Альберт Великий построил, после тридцатилетней работы, из разных металлов удивительный «андроид», который мог двигаться, совершать разные действия и во всем походил на живого человека. Андроид был разбит Фомою Аквинским, учеником Альберта, который заподозрил в машине присутствие дьявольской силы.

49 Джан Галеаццо Висконти был миланским герцогом с 1347 г. по 1402 г.

50 «Мейссенский говор» всегда считался одним из наиболее чистых диалектов немецкого языка. Как известно, общелитературный немецкий язык был создан Лютером, хотя уже на многих изданиях XV в. находим помету: nach rechter gemeinen deutsch[100]100
  В соответствии с общим немецким языком (нем.).


[Закрыть].

51 Берг – некогда самостоятельное герцогство, теперь часть прусской Прирейнской провинции. Дюссельдорф стал столицей этого герцогства в 1511 г.

52 Бахарах – город на Рейне, славившийся вином, которое любовно воспевал И. Фишарт († 1590).

53 Пятнистый унце-ягуар (Felis onza).

54 Церковь Св. Ламберта в Дюссельдорфе была возобновлена в 1394 г.

55 Картина Сандро Филипепи, т. е. Боттичелли, о которой говорит автор «Повести», известна теперь под названием «Отверженная» и находится в Риме, в собрании Паллавичини.

К главе III

56 «Lever à six… etc.» – Сходные стихи находим у Рабле:

 
Lever à cinq disner à neuf,
Souper à cinq coucher à neuf,
Fait vivre l’homme dix fois neuf[101]101
  Подъем в пять, ужин в девять, ужин в пять, ложиться спать в девять – значит прожить десять раз по девять (фр.).


[Закрыть].
 

Вариант, приводимый автором «Повести», по-видимому, позднейшего происхождения.

57 «Она часто со мной вместе прельщалась красотами мест, мимо которых мы проезжали». О чувстве природы у людей эпохи Возрождения см. известное сочинение Я. Буркхардта «Культура Италии».

58 Иоанн Бейкельсзон, или Боккольд, известный под именем Иоанна Лейденского, стал во главе анабаптистов Мюнстера в апреле 1534 г.; в июне 1535 г. город был взят войсками епископа, и Иоанн Лейденский казнен 23 января 1536 г.

59 Св. Мартин и Св. Гереон – Кельнские церкви; Сенаторский дом – ратуша; Собор Трех Царей или Трех Магов Кельнский собор, работы по постройке которого были прерваны в конце XV в., чтобы возобновиться лишь в 1824 г. В XVI–XVIII вв. Кельнский собор представлял собою два отдельных здания, покрытых временной крышей и замкнутых, друг против друга, временными стенами.

60 «Словно в первый круг Ада Алигиери». Автор «Повести» намекает на известные стихи (Inf. Ill, 25–27):

 
Diverse lingue, orribile favelle,Parole di dolore, accenti d’iraVoci alte e fioche…[102]102
  Смесь языков, речей ужасных клики,
  Стон адской боли, рев безбожных хул
  И с плеском рук вой хриплый, скрежет дикий… (ит.)
  («Божественная комедия», перевод Д. Мина).


[Закрыть]
 

61 Городские рейтары – конная полиция.

62 Альб – мелкая монета.

63 Св. Куниберт, Св. Северин, Св. Апостолы и т. п. – различные кельнские церкви. Гюрцених – здание, построенное кельнцами в середине XV в. для приема высоких гостей. Капитолийская Мария – древняя церковь, освященная папою Львом IX в 1049 г. Паперть Св. Георга была закончена в 1536 г. «Святое воинство Гереона» – 318 мучеников, которые, по преданию, были с их вождем Гереоном замучены при преследованиях Диоклетиана; мощи их покоятся в церкви Св. Гереона. «Одиннадцать тысяч непорочных дев» – 11 000 девственниц, замученных, по преданию, со Св. Урсулою, в VII в., близ Кельна – гуннами; мощи дев покоятся в церкви Св. Урсулы. «Громадное око Миноритов» – большое окно в портале церкви бр. миноритов.

64 Кнек-бурса, Лаврентьевская у XVI домов – общежития для студентов Кельнского университета, не раз упоминаемые в «Письмах темных людей».

65 Мастер Герхард – архитектор XIII в., заведывавший тогда постройкой Кельнского собора. Генрих фон Вирнербург – архиепископ Кельнский, освятивший в 1322 г. отстроенные к тому времени части собора. Ни собор Св. Петра в Риме, ни Миланский собор не были закончены, когда происходило действие «Повести». Начатый в 1452 г. собор Св. Петра был освящен только в XVII в.; главный купол был закончен по чертежам Микель-Анджело лишь в 1590 г. Миланский собор, начатый в XIV в., был освящен в 1577 г.; купол его был возведен только в XVIII в., а фасад довершен при Наполеоне I.

66 Автор «Повести», рассказывая о «стучащих демонах», не стоит одиноко в литературе своего времени. Уверенность, что существуют «духи», которые дают о себе знать стуками и с которыми, при помощи этих стуков, можно вступить в разговор и в общение, – не составляет исключительного достояния современных спиритов. В. Я. Брюсов поместил в «Ребусе» 1902 г. (№№ 7, 11, 14, 18, 29) ряд статей под заглавием «Спиритизм до Рочестерских стуков», в которых привел несколько примеров чисто «спиритических» явлений, относящихся к XVI, XVII и XVIII векам, причем оказывается, что задолго до знаменитого 1848 г. уже были установлены знаки для сношения со стучащими духами.

К главе IV

67 «Камин из цветных изразцов». Во Франции камины распространились в конце XIII в.; в Германии в XVI в. они еще составляли роскошь. Эразм в своих «Разговорах» (1527 г.) жалуется, что в немецких гостиницах еще приходится пользоваться, чтобы согреться, большой печью в общей зале. Свод сведений об отоплении домов старого времени сделан известным компилятором D-r Cabanes в его книге Mœurs intimes du Passé (P., 1909).

68 Гарчильясо де Вега – испанский поэт (1503–1536).

69 «Во имя Дьявола, доись!». Ср. признания Анны Иобстин, приведенные в книге Jules Baissac. Les Grands Jours de la Sorcellerie, P., 1890.

7 °Cохранилось немало рецептов той мази, которой намазывали себя ведьмы и ведуны перед полетом на шабаш. Вот один из таких рецептов, сообщаемый Иеронимом Карданом (1501–1576): сваренный жир младенца, сок опихи (opium), волкозуб (aconitum), жбаник (potentilla reptans), паслен (solanum), сажа (Hieronymus Cardanus. De Subtilitate. Lib. XVIII).

71 Также объяснение слов «Emen – hetan» дает Деланкр. (Р. Delancre. Tableau de l’inconstance des mauvais anges et déemons. Paris. 1612).

72 Artifex mirabilis – обычное выражение о Дьяволе. Лютер также говорит: «Diabolus potens et mirabilis spiritus est»[103]103
  Дьявол – дух могущественный и удивительный» (лат.).


[Закрыть] (Gen., c. 40).