Текст книги "Конец света: прогнозы и сценарии"

Биооружие

В Средние века о механизме передачи инфекций люди, даже очень образованные, имели весьма смутные представления. Болезни считались божьим наказанием или испытанием. А также наведенной колдуном или ведьмой порчей. Боролись соответствующими средствами: сжигая по очереди одного колдуна или грешника за другим. Если после аутодафе (с испанского – «подвиг веры», то есть наказание за еретический либо колдовской грех, чаще всего – сожжение на костре, так называемая «казнь без пролития крови») эпидемия прекратилась, значит, следователи попали в точку; не прекратилась – ищем нового «ответчика».

Многие ученые считали, что болезни происходят от испорченных запахов – «миазмов». А поэтому еще римские и персидские воины, пытаясь вызвать эпидемию во вражеском стане, забрасывали в чужие колодцы трупы павших животных. Ганнибал в III веке до н. э. практиковал обстрел стана противника глиняными горшками, набитыми ядовитыми змеями, что можно считать одним из видов биологической атаки. Весьма действенным средством считалась заброска в осажденные города трупов людей, умерших от опасной болезни. Например, в XIV веке татаро-монголы забросили в осажденную Кафу трупы умерших от чумы солдат. Сегодня эпидемиологи утверждают, что эпидемия, скорее всего, с бактериологической бомбардировкой не была связана. Чума передается через укусы блох, а чумные блохи, как известно, весьма быстро покидают умершие тела. Кровь в них сворачивается, блохам на теле становится просто нечем питаться. Поэтому забрасываемые тела были практически безвредны, а эпидемия возникла, по-видимому, естественным путем.

Но вот в том, что эпидемия черной оспы, выкосившая в XVIII веке многие тысячи североамериканских индейцев, была вызвана бактериологической атакой, сомневаться сложно. Предпринята она была в 1763 году командующим английскими войсками лордом Джефри Амхерстом. Когда в британском Форт-Пите возникла оспа, он приказал капитану форта Буке чаще менять на больных одеяла и передавать их потом индейцам как гуманитарную помощь, дабы «выкорчевать эту отвратительную расу». В результате эпидемия оспы охватила обширнейшие районы от Мичигана до Пенсильвании. Такой метод освобождения территорий от коренных жителей вошел в практику. Американские газеты, совершено не стесняясь, говорили о том, что «индейцы здесь готовы к уничтожению: отстрелу и оспе». В одной из передовиц газета «San Francisco bulletin» открыто заявила, что «вирус оспы используется для полного уничтожения индейцев».

Но все это были относительно спонтанные атаки: появились в собственном стане больные – почему бы не попробовать заразить той же гадостью и врага. О сознательном выращивании опасных микроорганизмов тогда речь не шла. Эта мысль пришла в голову немцам во время Первой мировой войны. В начале XX века германские ученые уже научились выращивать довольно чистые культуры возбудителей чумы, холеры и сапа. Остановило военных даже не опасение заразить собственных солдат, а то, что они уже начали производить более дешевое, быстрое и эффективное химическое оружие.

Это оружие оказалось настолько эффективным и страшным, что уже в июне 1925 года был создан специальный Женевский протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств. Бактериологическое оружие может быть не менее опасно, чем ядовитые газы.

СССР ратифицировал договор в 1928 году. И в том же году начал практические работы по созданию своего бактериологического оружия. Думаете, был нарушен договор? Вовсе нет – протокол запрещал применение, но не разработку новых газов и бактерий.

Полностью запретить все работы в этих направлениях можно только в том случае, если договор согласны ратифицировать все государства планеты. Когда же есть опасность, что кто-то занимается-таки разработкой опасного оружия, другие государства должны и имеют полное право разрабатывать средства защиты от него. А чтобы разрабатывать защиту, нужно владеть образцами – либо украсть созданные врагами биологические агенты, либо создать их самостоятельно. К Женевскому соглашению за минувшие десятилетия присоединилось лишь 130 независимых государств из 193 существующих. И не все спешат его ратифицировать.

При подписании договора СССР сразу сделал две оговорки (которые Россия сняла лишь в 2000 году) – заявил, что, во-первых, будет выполнять договор только по отношению к странам-участницам и, во-вторых, снимет с себя все обязанности по договору, если противник либо военные союзники противника не будут придерживаться этого договора. Ведь так бывает: подписали, ратифицировали, а потом раз – и сразу нарушили. Поэтому СССР особо и не скрывал свои действия, а в 1936 году даже провел, на страх всем капиталистам, первое войсковое учение с применением бактериологического оружия.

Но мы были отнюдь не первыми и не главными разработчиками в этой отрасли военного хозяйства. Уже в 1918 году за создание боевых микробов взялась Япония. Там в это увлекательное действо было втянуто множество научных и военных подразделений. Самым знаменитым стал Отряд 731. Созданный в 1932 году в китайской провинции Биньцзян, в 20 километрах к югу от Харбина, он уже через четыре года имел в своем штате более 3 тысяч человек и располагался в 150 зданиях. К началу войны только один отдел отряда мог произвести за месяц 300 килограммов бактерий чумы или до 900 килограммов бактерий брюшного тифа. Опыты здесь проводились на живых людях, причем не только на заключенных и военнопленных (о добровольцах и речи не идет), которых тут за 13 лет погибло около 10 тысяч, но и на абсолютно ни в чем не повинных и ничего не подозревавших китайских крестьянах. Над их деревнями ученые распыляли культуры вредоносных микробов, сбрасывали на них бактериологические бомбы, засылали зараженных животных. К счастью, особо страшных последствий такие тайные атаки не имели. Современные ученые говорят, что бактерию или вирус мало просто вырастить – еще надо заставить быть агрессивным.

Опытами на живых людях удалось прославиться не только фашиствующим японцам, но и вполне демократичным американцам. В 1950 году американские военные микробиологи распылили над Сан-Франциско культуру бактерий Serratia marcescens, сходных по механизму действия со спорами сибирской язвы, но менее опасных, относящихся к категории «условно патогенных», то есть «в общем-то опасных». Распыление проходило при ясной погоде, скорость ветра составляла 20 км/ч, полоса распыления – более 3 км. Целью эксперимента было узнать, сможет ли Serratia «взять» город. Пробы воздуха показали, что содержание бактерий крайне мало – многие бациллы были убиты солнечным ультрафиолетом.

У СССР к тому времени уже существовало несколько научно-производственных центров, каждый из которых специализировался на определенной группе возбудителей. Три главных – Кировский, Свердловский и Загорский – занимались чумой, сибирской язвой и оспой соответственно. В 1972 году СССР подписал Конвенцию о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного (ядовитого) оружия и об их уничтожении.

Запасы бактериологического оружия (те, что не уничтожены) принадлежат большим, серьезным государствам и весьма хорошо охраняются. Если их когда-нибудь и применят, то у этих же государств уже созданы предохраняющие вакцины, хотя бы для своих солдат. Хорошо известны способы борьбы с основными «военными» болезнями, а к ним относят обычно чуму, натуральную оспу, поголовная вакцинация от которой прекратилась еще в 1980 году, желтую лихорадку, сибирскую язву, ботулизм,[5]5
  Считается, что чайной ложки ботулутоксина, то есть, яда, вырабатываемого анаэробными бактериями ботулизма, достаточно для того, чтобы убить все человечество.


[Закрыть] бруцеллез, Ку-лихорадку, туляремию, мелиоидоз.

Проблема в другом: чем дальше, тем легче и дешевле становится «самопальное» производство «боевых» бактерий и вирусов. Простой запрос в русском Яндексе «выращивание культуры холеры» сразу выдает подробную инструкцию, причем довольно простую. Доступность технологий ведет к тому, что сейчас уже разработкой бактериологического оружия может заниматься не только сверхдержава, но и практически любое государство. Еще в 1995 году американцы опубликовали список стран, в которых, по их данным, это оружие усиленно производится. В него вошли Иран, Ирак, Сирия, Ливия, ЮАР, Северная Корея, Южная Корея, Китай, Тайвань, Израиль, Египет, Куба, Болгария, Индия и Вьетнам. Правда, в Ираке вошедшие в него чуть позже американские войска следов масштабного производства не нашли, но всякие непонятные помещения с пробирками и баллонами, в которых вредоносные культуры вполне могли производиться и храниться, миру продемонстрированы были. А в Афганистане американский спецназ «накрыл» шесть подпольных биолабораторий, предположительно принадлежавших «Аль-Каиде».

Для бактериологического оружия особо крупного производства сегодня и не требуется. Считается: для того чтобы начать его производство, необходимо лишь небольшое помещение и 15–20 тысяч долларов. Так сказать, на обзаведение.

Биотерроризм уже давно есть. Члены организации «Underground» («Подполье») в 1970 году намеревались отравить в главных американских городах питьевую воду инкапситантами (веществами, выводящими человека из строя на длительный срок). Они хотели доказать, что правительство США не способно контролировать обстановку в стране. К счастью, тогда у них это не получилось: правительство доказало-таки свою способность к контролю. Двумя годами позже студенты колледжа, объединившись в террористическую группу RISE, планировали с самолетов распылить над крупнейшими городами США возбудители тифа и других опасных инфекций. Цель – сильно сократить население планеты с тем, чтобы помешать ему уничтожать природу. Кроме того, лидеры организации считали, что из-под жерновов всемирной эпидемии человечество выйдет сильно окрепшим. Появится раса «сверхлюдей», не подверженных или мало подверженных всяким инфекциям. Им даже удалось подготовить первый «налет», однако ФБР опять сработало довольно результативно. Обнаружив практически готовые к применению микробные культуры, оно довольно быстро раскрутило нитку заговора и арестовало злоумышленников. Лишь двоим главным подозреваемым удалось бежать на Кубу.

Бактериологическая атака 1984 года закончилась почти успешно. Тогда члены религиозной организации «Культ Раджиниша» заразили сальмонеллезом более 750 жителей американского городка Даллас (штат Орегон). С целью сорвать выборы двух мировых судей, которым не очень нравилась активная деятельность секты, они подлили в блюда нескольких ресторанов и закусочных растворы с бактериями.

Если говорить о религиозных организациях, то как не вспомнить японского проповедника Сиоко Асахару и его организацию «Аум Синрикё». 15 марта 1993 года ее члены подбросили в токийское метро три портфеля с токсином ботулизма. Спустя три месяца, в июне, они же пытались сделать «свадебный подарок» японскому кронпринцу, распыляя в день его бракосочетания в Токио из движущейся машины тот же токсин. А еще через несколько суток сектанты забрались на крышу одного из высотных зданий, откуда в течение четырех суток распыляли споры возбудителя сибирской язвы. К счастью, все эти атаки особенного успеха не имели. Неудачи объяснялись тем, что руководство секты не уделяло большого внимания бактериологическим компонентам, больше уповая на химические. И их химические атаки имели куда больший успех. В 1994 году члены секты пронесли в токийское метро 10 литров 30-процентного раствора зарина, расфасованного в 11 пакетов. Пакеты «забыли» в пяти разных вагонах, предварительно проделав в них зонтиками отверстия. Испарявшийся газ привел к тому, что более 5,5 тысячи человек получили отравления различной степени тяжести, а 13 человек погибли на месте. Целью сектантов было начать осуществление «конца света» по сценарию учителя Асахары. Тогда Асахара был приговорен к смертной казни, которой и дожидается в тюрьме вот уже 15 лет, время от времени подавая апелляцию и заявляя о своей невменяемости.

Четыре бывших чиновника налоговой полиции штата Миннесота (США), назвавшие себя «Союзом патриотов Миннесоты», планировали в 1991 году рассылать обработанные рицином письма. Мотивом была банальная месть федеральным органам власти. Рицин – чуть слабее ботулического токсина, добывается из семян клещевины, в малых концентрациях используется как слабительное, смертельная доза для среднего человека – 0,000000002 грамма. Если для отравления человечества токсином ботулизма требуется всего одна чайная ложка, то с рицином таких ложек потребуется целых три. Теракт удалось предотвратить, внедрив в стан «патриотов» осведомителя.

В 1995 году таджикские оппозиционеры провели биотеррористическую акцию против российских миротворческих сил. Организована она была крайне просто: диверсанты продавали военнослужащим дыни с закачанной в них шприцами мочой больных вирусным гепатитом. В результате желтухой заболел весь личный состав ракетного дивизиона 201-й дивизии миротворцев.

Кто организовал почтовую рассылку спор сибирской язвы осенью 2001 года, до сих пор не известно, зато хорошо известны последствия акции: 22 человека заболели, 5 человек умерли и миллионы паниковали. Люди боялись вскрывать конверты и вытаскивать из ящиков газеты. Работа почты в США на несколько месяцев была практически парализована, а в аптеках были раскуплены все запасы антибиотиков. И это при том, что сибирская язва вовсе не относится к числу самых страшных «военных» заболеваний – хотя бы потому, что она не передается от человека к человеку. Зато она весьма проста в производстве, ибо скотомогильников, во многих из которых захоронены погибшие от нее животные, только на территории России более 35 тысяч, а споры зловредной бактерии могут храниться в них без ущерба для себя многие столетия.

Составленный российскими военными учеными рейтинг наиболее приемлемых для террористов по соотношению цена/ качество (в смысле – эффективность) биологических агентов выглядит так: оспа, чума, сибирская язва, ботулизм, сыпной тиф, туляремия (бактериальная пневмония), сап, лихорадка Ку, лихорадка Марбурга. Те же специалисты просчитали возможный сценарий террористическо-бактериологического акта. В самом простом случае, примерно в 15 метрах от входа в крупный торговый центр с наветренной стороны через щель в окне автомобиля в течение 15 минут распыляется три литра биологического раствора со штаммом сибирской язвы. При этом крупные (более 10 мкм) частицы, а их будет большинство, вреда не принесут, поскольку не смогут пробраться в легочную ткань. Зато мелкие (около 5 мкм) попадут туда без проблем и дело свое сделают. В результате от 5 до 15 тысяч – в зависимости от посещаемости центра – заболеют, и большинство из них умрет. Конечно, одна такая акция, даже при всей своей трагичности, мировой катастрофой не станет, но если злодейские акции, учитывая дешевизну и простоту, войдут в практику… По оценке Всемирной организации здравоохранения, если над городом с населением в 5 миллионов жителей распылить всего 50 килограммов сибирской бациллы,[6]6
  Промышленные биореакторы Степногорского завода по производству бакоружия могли производить до 60 тонн биомассы в месяц.


[Закрыть] заболеет четверть миллиона человек, из которых уже через несколько дней умрут от 80 до 90 %.

По более сложному сценарию террорист во время воздушного перелета распыляет в салоне вирус черной оспы. Пронести ее на борт никакой сложности не представляет – это вам не граната и не пистолет. Не уповайте на то, что вам в детстве сделали от нее прививку: срок ее действия составляет максимум 10 лет, так что большинству людей защищаться от черной оспы нечем. Три сотни пассажиров самолета, не подозревая, превращаются в ходячее острозаразное биооружие. Инкубационный период, когда болезнь еще не проявилась, но человек уже заразен, длится в среднем две недели; болезнь не лечится, смертность составляет 100 %. За две недели каждый из зараженных заражает еще десятки людей, те – еще десятки и т. д. К моменту обнаружения эпидемии заболевших может быть уже несколько миллионов. Единственный способ борьбы – срочная массовая вакцинация. А теперь представьте, на какую часть человечества у нас хватит вакцины? Запасы ее сейчас невелики, а на их пополнение нужно немалое время.

Пока успокаивает то, что достать вирус боевой оспы – чрезвычайно сложно. Его коллекции хранятся лишь в Центре инфекционных заболеваний в Атланте (США) и в Государственном научном центре вирусологии и биотехнологии «Вектор» в Кольцове, под Новосибирском.

В 1997 году в Москве спецслужбы арестовали выпускника Московского института тонкой химической технологии. У себя на квартире он создал лабораторию, в которой изготовлял иприт (боевой отравляющий газ кожно-нарывного действия) и продавал его бандитам. То, что еще 50 лет назад сложно было сделать в условиях промышленного химического производства, сегодня под силу хорошему химику. То же самое происходит и в биологии. И не просто в биологии, а в генетике.

Первые синтезаторы ДНК поступили в продажу еще в 1981 году. Тогда эти машинки, на которых можно штамповать практически любые генные последовательности, от вируса гриппа, состоящего всего из 8 генов, до вируса оспы, у которого их 200 тысяч, стоили дорого. Однако развитие технологий сделало свое дело, и уже сейчас приличный и немного подержанный генный синтезатор (такой, как, например ABI 394s) можно купить через интернет за 5–10 тысяч долларов. Подключи синтезатор к обычному компьютеру, загрузи специальную программу, заправь его специальными реактивами и – приступай к штамповке генотипов. Найти их схемы через тот же интернет для любого выпускника биофака не составит труда. Стоимость создания одной нуклеотидной пары на сегодняшний день составляет примерно 30–40 центов, так что производство вируса оспы обойдется примерно в 100 тысяч долларов. Для серьезных террористов – вполне приемлемая сумма. Тем более что цена производства постоянно и быстро падает. Сотрудник Калифорнийского института молекулярных наук, генетик Роджер Брент утверждает, что уже сегодня грамотный биолог-аспирант, имея нескольких ассистентов и пару миллионов долларов, смог бы воссоздать живой вирус оспы. Для этого достаточно вырезать у вирусов, похожих на оспенные, фрагменты ДНК и вставить на их место синтезированные. Технология такой «вырезки-вставки» уже отработана и для хорошего специалиста не представляет особой сложности. Получившийся микроорганизм начинает синтезировать те же белки, что и вирус оспы, фактически превращаясь в вирус оспы. Для того чтобы доказать свое утверждение, Брент даже провел показательный эксперимент, в котором человек, не имеющий к генетике никакого отношения, под его руководством «создал» на синтезаторе ABI фрагмент кода медузы и «привил» его дрожжевому грибку. После чего тот стал светиться в темноте так же, как медуза.

Но то, что сегодня доступно хорошему специалисту за 2 миллиона долларов, завтра станет доступным обычному специалисту за 1 миллион, а послезавтра – студенту за 50 долларов. Другой американский ученый, физик и биолог Роб Карлсон, считает, что примерно в течение десятилетия создание «биологического оружия» буквально «с нуля» станет делом не более сложным и дорогим, чем сегодня – построение собственного сайта.

И тогда всему миру будут угрожать не террористы. Представьте, что какому-то биотехнологу, живущему в 2020–2025 годах, сильно не повезло. Его бросила жена, у него умерла любимая собака, его уволили с работы, а банк за долги по кредитам пытается описать его имущество. И несчастный биотехнолог объявляет этому миру войну. На уничтожение.

Мнение эксперта

Михаил Васильевич Супотницкий – кандидат биологических наук, старший научный сотрудник, автор книг «Микроорганизмы, токсины и эпидемии», «Очерки истории чумы», автор теории глобальных пандемических процессов.

СПИД значительно более опасен, чем оспа. Хотя бы потому, что при оспе уровень смертности составляет 40 %, а у СПИДа он равен 100 %. Заболевший им человек не имеет никаких шансов на выздоровление, и время тут не играет большой роли. При оспе можно умереть за несколько дней, а при СПИДе – за несколько лет. Такой длительный срок даже играет против человечества, ибо за несколько лет больной СПИДом успеет перезаразить еще много людей.

Если бы ученые случайно не обнаружили ретровирус, вызывающий СПИД, вот этот ВИЧ, то никто бы не знал, что существует его эпидемия. Но видели бы большое количество людей, заболевших туберкулезом, причем не легочным, а туберкулезом суставов, мозга, кожным туберкулезом.

Вирусы между собой общаются – вполне материально, химическим путем. Они даже знают, сколько их здесь сейчас, поблизости. Это установленный факт, и в этом нет никакой мистики. Они знают, когда атаковать, более того, наши фагоцитирующие клетки и эти твари, они знают друг друга миллиарды лет. Они общаются, друг друга обманывают. И эти фагоциты – это не очень хорошее наследство, которое мы получили в процессе эволюции. У нас есть основополагающее понятие о смерти – как о разрыве поколений. Новое начинает все заново: рождается, живет, оставляет потомство, погибает. Вообще-то, это не самый лучший способ размножения, не самый древний и не самый надежный. У простейших такого нет. Та же инфузория туфелька, нам всем хорошо известная, она как размножается? Раз – и из одной получилось две. И никто при этом не умер. Обе – это полное продолжение одной первородной. Потом опять раз – и их уже четыре. Вирусы – точные копии одного и того же штамма. Если бы мы размножались так же, как они, получалась бы наша точнейшая копия, даже с той же памятью, что и у нас. Они не знают, что такое смерть, и просто так не умирают. Механизма смерти, в нашем понимании, у них нет. Возраст каждого вируса – миллиарды лет.

При чуме сначала появляется «бубон», лимфатический узел, кладбище фагоцитов. Они все размножаются (хоть натуральная оспа, хоть ВИЧ, хоть чума, хоть сибирская язва) в фагоцитирующих клетках. А потом система иммунитета «гасит» своих же. Вырабатывает, например, лимфакин, биологически активный белок. Он вызывает ряд других реакций – высокую температуру, падение кровяного давления. Все опасные болезни – что чума, что сибирская язва, – они фактически протекают как сепсис. То есть никакой четкой клиники, присущей именно этому заболеванию. Фагоцитирующие клетки в свое время были почвенными простейшими и на каком-то этапе эволюции пролезли в общую колонию. Они в нас живут на условиях симбиоза. Занимаются перевариванием, уничтожением мусора, специализируются в разных областях. Вот они и становятся тем самым «троянским конем» в организме, из-за которого наша иммунная система начинает «гасить» всех. И все это происходит не в наших масштабах времени. Ведь у того же вируса сибирской язвы или иммунодефицита человека нет глаз, нет мозга, у них не может быть мыслей о том, как им еще год прожить, до пенсии дотянуть. Они бессмертны. Мы гости в их мире и не понимаем этого. Вот при развитии оспы или чумы вирус должен успеть поменять хозяина за 7–8 суток, чтобы иммунная система не успела его угробить. Он должен размножиться в эпителиях дыхательных путей, выйти и найти себе нового хозяина.

От птичьего гриппа всего 118 человек умерло за несколько лет. Зато появляются чудодейственные средства, которые только и спасают от этой напасти. Так было всегда. Только во время бубонной чумы врачи, обслуживавшие опасные территории, предлагали в виде панацеи сушеных тараканов, и еще спорили, что лучше – сушеные тараканы или шкурка от ящерицы. Это совершенно серьезно. Сейчас же спорят, что лучше – такое лекарство или другое. Спорят до сих пор, хотя птичий грипп уже закончился.

Говорят: но он же может снова прийти. В науке есть такое понятие, как «научная репутация». Если ты выступил с заявлением, что в течении двух лет произойдет рекомбинация и 100 миллионов человек погибнут, то ты обязан отвечать за свои слова. А что мы слышим и видим в последние годы? Происходит научный рэкет: не дадите денег – всех выкосит. Конечно, и фармацевтические фирмы ловят момент. И ответственности ни у кого никакой.

Предпосылок у вируса птичьего гриппа для рекомбинации нет. Но может получиться и так, что при высокой контагиозности он заменит вирус оспы и выкосит носителей ВИЧ. Сейчас их около 50 миллионов человек. По прогнозам, к середине столетия это число вырастет до четверти миллиарда. То есть если в настоящее время ВИЧ носит каждый сто тридцатый житель планеты, то тогда им будет «владеть» каждый сороковой. Прирост идет ускоряющимися темпами, и остановить его сможет только встречная пандемия. Это как лесной пожар: пока он маленький, его можно потушить водой, а когда он разрастается до солидных размеров, приходится устраивать встречный пожар. И чем раньше он будет устроен, тем лучше.

Про биотерроризм мне пока говорить просто смешно. Ведь необходимую массу бактерий нужно вырастить. А выращивать их не так-то и просто. Культуру один раз пересеешь, она уже теряет вирулентность. Тонну вырастил, ее надо хранить, надо высушить. При этом погибнет половина. Что касается «пробирку натуральной оспы распылить на эскалаторе в метро, и погибнут миллионы»… Тут надо знать особую рецептуру боевой натуральной оспы. Это не просто натуральная оспа, которую можно вырастить в чашечке Петри. Это особый микроорганизм, отличающийся от обычного вируса примерно так же, как обычные люди отличаются от бойцов спецназа в полном вооружении. Это композиция, над которой 50 лет работало несколько тысяч человек. Микроорганизм выделен, проверен по свойствам, и он еще находится в определенном наполнителе, чтобы, как говорят микробиологи, «от воды отскакивал». Он покрыт определенной композицией чрезвычайно мелких частиц, менее пяти микрон, чтобы проникнуть в альвеолы. Это не тот вирус, который можно вырастить в подполье. Должны быть задействованы госструктуры, очень серьезное финансирование. Приходится слышать: биологическое оружие – это атомное оружие для бедных. Пока что такое «оружие для бедных» не каждой богатой стране по карману.