Текст книги "Копье Судьбы"

ПРИНЯТИЕ В СЕМЬЮ

Лукьяновское СИЗО. Камера № 547

Ночь

– Слушайте мою постанову, – сказал Вор. – Мытника замастовать, но не вскрывать. Второе мое решение. Примите его в семью, – Финт указал на Сергея.

– Кого? – возмутился Качан. – Скворца?

– Нет больше Скворца, – сказал Финт. – Сергей показал себя несгибаемым бойцом.

Его не сломили ни облавы, ни вертолеты, ни допросняки, ни «стаканы». Вся ваша хата во главе с Гусем не смогла его сломать. Это говорит о том, что дух в парне спрятан стальной, как копье в ножнах. Поэтому я, вор в законе Финт, поднимаю его в наше воровское братство, определяю честным фраером по масти с погонялом «Черный Археолог». Отныне он мой крестник. Кто имеет что-то против него, пускай говорит со мной. Кто будет за него, тот будет иметь мою поддержку. Качан, примите Арехолога в семью. Ну, братва, просите друг у друга прощения. Сначала ты, Археолог.

Потупив голову, стоял Сережа Скворцов перед шайкой бандитов, воров и убийц. В очередной раз он должен был унижаться и просить прощения. За что? В чем он провинился перед ними? Он никогда не простит избивавшего его Качана, неправедно обвинявшего Мытника, обиравшего Менялу.

– Чего молчишь? – спросил Качан. – Проси прощения у народа!

Обида стала поперек горла. Сергей был не в силах заговорить с оскорбившим его отребьем…

Сокамерники словно услышали его мысли. Сергей не в первый раз замечал, что кто-то вслух произносит то, что он помыслил. На этот раз «услышал» его тайные мысли Качан.

– Молчит, обиделся, гордый… – сказал новый смотрящий. – Что такого выдающегося ты совершил? Перебил кучу народа? Это дело нехитрое. А с гордецами у нас разговор короткий. Если через голову не доходит, народ до тебя через фуфло достучится. Я неправильно говорю, люди? Скворец с самого начала спесь свою показывал, не уважал никого, считал нас отбросами, быдлом…

– Археолог… – поправил Финт.

– Если теперь он Археолог, если стал одним из нас, пусть извинится, покажет уважение!

– Сергей, люди ждут… – сказал Финт.

Ослушаться было нельзя.

Но Скворцов упрямо смотрел в пол.

«Что им сказать? Простите, что не дал себя изнасиловать?»

Наконец в голове сложилась подходящая формулировка: «Простите, что ввел вас в заблуждение о своей масти, не сказал, что иду по статье за убийства…»

Набрав в грудь воздуха, Сергей поднял глаза и…

Сдвинулись стены, спазмой сковало затылок, в жаркой духоте хаты изморозью иголок пронзило спину, руки, ноги. Пелена спала с глаз.

Перед ним – расстрельной шеренгой – стояли убитые им люди.

Смуглый кореец Чан, словно отлитый из желтого воска церковных свечей, тускло смотрел щелочками меркнущих глаз, как тогда, в лесу, когда копье колебалось между ребер в такт последним его вздохам… Качан, ты ли это?

Раздетый до майки и трусов Егерь Скороходченко, грузный, седой, с волосатой грудью, с пузырящейся изо рта легочной кровью, остекленевшими глазами глядел куда-то вдаль, в далекий заповедник, куда Мишаня «Недоповешенный» после отсидки устроится работать лесником.

Долговязый Меняла с рыжими усиками под хрящеватым носом кренился на бок, зажимая рану в печени… Костя «Антиквар», и ты тут!

Навытяжку стоял офицер украинской таможни Олесь Довгий, кровью набухла форменка в месте прокола…

Понурил голову лысый толстяк-еврей в майке и трениках, из досужего любопытства выглянувший в вагонный коридор и получивший удар копьем в живот. Весельчак и умница Юрий Соломонович…

Зира и Рубленый, изуродованные взрывом гранаты, сидели на нарах, глядя остатками глаз. Они пожертвовали собой, отогнали его от раскопа, спасли, а он, дурак, радовался их смерти.

Кто скулит в мертвой тишине хаты «5-4-7»?

Виляет хвостом овчарка с бурыми подпалинами на животе и пышных лапах… в животе запеклась рана, не кормить ей больше щенков…

А-а-а-а-а-а-А-А-А-А!!!

Гейзером вырвался из недр души жуткий вой эпилептика, жилы натянулись на горле, пальцы свела судорога, ноги подогнулись, Сергей упал, завыл-замычал-забился в корчах, язык прокусил разбухший. Односиды навалились, прижали руки-ноги, в пенном рту скрежетнула на зубах ложка…

Он бился… не помнит сколько…

Утих…

На лицо пролилась вода…

Глаза открылись.

Сверху в ореоле фонарного луча сгрудились односиды.

Ложка во рту мешала, Сергей мыкнул, ее вынули.

«Убейте меня… нет мне прощения!.. Простите!.. Простите!!.. Прости-и-и-ите!!!…»

– Все, все, – сказал Финт, – успокойся! Поднимайте его.

Сергея подняли, посадили на нары.

Он глухо стонал, отдышался, пошел к раковине, умылся, высморкался, ему дали выпить зимбуры.

Он ненавидел избивавших его пацанов на Голом шпиле, а они спасли его от взрыва. Таможенники, менты и погранцы ценой своих жизней арестовали его и поместили в тюрьму, чтобы он прозрел.

Миша Недоповешенный повесился, когда Сергей сам был готов вздернуться.

Шмонька принял страшное самосожжение, чтоб спасти его от опускания.

Но главной спасительницей была Даша, не позволившая устроить в поезде бойню. Она душу его спасла, понимая, что – возненавидит, но пошла на это, любовь свою принесла в жертву.

Обида слепа. Она всех обвиняет, бесится, негодует и ненавидит. Вот почему в тюрьмах обиженных загоняют под шконку.

Пьют побратимы. Прямо из бутылька, передавая его из рук в руки. В желудках и венах пылает зимбура. Причащаются огнем. Острое чувство братства переполняет всех.

Загрызли одной черствой краюхой, причастились дружбе.

– Ну, калики перехожие, братайтесь! – смеется Финт, радуясь удачно проведенной «разборке», ибо так, братанием, в идеале и должна заканчиваться каждая «разборка по понятиям».

Встали и поклонились названные братья.

Вразброд зазвучали голоса.

– Прости нас, Сергей Геннадьевич… прости Сергей… прости, Археолог… не держи зла… не серчай, Серый… ты теперь нам как брат… кто старое помянет…

Поклонился Сергей Скворцов, повторил слова клятвы, подсказанные крестным.

– Я, Сергей Скворцов, Черный Археолог, прощаю и прошу прощения у своих братьев, вступаю в Семью и клянусь любить и защищать ее до последней капли крови…

Эхом донеслось.

– Я, Андрей Качан, прощаю и прошу прощения у Черного Археолога Сереги Скворцова, принимаю его в Семью как брата и клянусь любить и защищать его до последней капли крови…

– Я, Константин Лопушанский…

– Я, Михаил Скороходченко…

– Теперь целуйтесь! – повелел Финт.

Первым по старшинству подошел забияка и драчун Чан, принявший в камере облик блатного Качана. Еще не утихший от плача, размякший Сергей обнял его, всхлипывая.

– Все, братан, все, – Качан крепко стиснул плечи бывшего недруга, шепнул на ухо, – я за тебя теперь любого порву.

Троекратно, по-русски поцеловались побратимы.

Вторым подошел Егерь, Михаил Матвеевич, Миша Недоповешенный, поцеловал троекратно.

Третьим был Антиквар, ставший в хате Костей Менялой. За ним приняли целование и Таможенник Олесь Довгий, Юрий Соломонович, Кухарь, Рубленый, Зира.

Вдохновляющее чувство душевной наполненности, избытка сил и умений, ощущение внутренней целостности и нарастающего могущества преобразили Сергея Скворцова.

ЦЕЛОвание сделало его ЦЕЛым.

Кто-то лизнул руку, это Шалава подарила целование. Потрясая, раздался инфраголос.

– Теперь целуй своего крестного!

Сергей раскрыл объятия и замер.

Первосвященник Финеес в белоснежных, обагренных кровью одеждах лично пришел проконтролировать процесс закалки духа нового Великого Потрясателя Копья Судьбы.

Как и тысячи лет назад в Аравийской пустыне, маг-кузнец не прерывал своей работы ни днем, ни ночью. Раскаленная добела в схватках и сражениях, грубая поковка Духовного Клинка погружалась в ледяную купель тюремных камер, раскалялась на очных ставках и выковывалась ударами рук и ног сокамерников, чтобы вновь погрузиться – горячечная, обеспамятевшая, – в холодную воду тюремных стаканов и лазаретов.

В глубокой древности была нанесена на еще не остывший клинок иероглифика имен, и были то имена белоснежных ангелов и чернокрылых аггелов. Прошли века, настал их час. Хтонические Силы Ума, формирующие само Мироздание, обрели человеческие тела.

Их нынешние имена были заурядными, а лица простецкими, но были они Ангелами Света и Демонами Тьмы, аватарами и аспектами Копьеносца в высших и низших мирах. Их стянуло в пространственно-временной узел камеры 5-4-7 Лукьяновского СИЗО, чтобы смогли они узнать друг друга, стать братьями и осуществить предначертанное.

Вскрылся в стене вихревой тоннель света и вздул одеяния и кудри Пророка.

Отрок чистый подвел в поводу коня.

Взлетел Финеес в седло. Из уст его изошел меч, чтобы им поражать народы.

С грохотом помчался он по тоннелю света, пронзившему спящий следственный изолятор, разя направо и налево мечом и посохом, – и рассекались кармические узлы, и осуществлялись судьбы.

Воинства небесные следовали за ним на конях белых. Ржание, грохот копыт, хлопание крыл, хриплые выкрики и щелкание бичей наполнили «Столыпинский» корпус. Так пролетает поезд мимо ночного полустанка и с перестуком колес пропадает вдали.

Книга третья
«Коматозник»

«Русские люди не принадлежат только этому миру. Физический мир – такой абсолютный, такой реальный, такой уникальный для американцев, не кажется русским людям единственным миром, в котором надо жить. Есть другие миры – хаотические, туманные, бездонные».

Анищенко-Шелехметский, мистический поэт России.

ДТП НА ЭСТАКАДЕ

Москва. Наши дни

3 октября во второй половине дня в Москве произошло крупное ДТП на новой 900-метровой эстакаде при пересечении Новорязанского шоссе с улицами Генерала Кузнецова и Маршала Полубоярова. Попавшие в аварию автомобили раскидало на десятки метров, два из них перевернулись, один загорелся. Дым от горящей машины был так мрачен и густ, словно пылал целый Дом Профсоюзов в Одессе 2 мая 2014 года, а не «Мерседес Брабус». Странным было и то, что мазутный шлейф несло не по ветру, а прямо на дом № 78 на Маршала Полубоярова, в котором по зловещему совпадению в тот самый час случилось тройное убийство, настолько кровавое, что кровь просочилась даже сквозь бетонные перекрытия в квартиру снизу.

На эстакаде образовалась пробка.

Прибывшая бригада МЧС вырезала автогеном дверь у заваленного сугробами пожарной пены джипа, извлекла находящегося без сознания водителя и на носилках доставила в карету «Скорой помощи», которая с хватающим за душу воем стартовала в сторону центра.

Врач Анна Антипенко, вводившая пациенту противошоковые препараты, была внезапно схвачена за руку пожилым фельдшером Сатаровым.

– Стой, Аня, не шевелись! Ты только не пугайся. Видишь эту штуку? Это «пояс шахида». Я таких навидался на Кавказе.

В прорехе обгорелого свитера на животе пострадавшего виднелась сборка динамитных шашек.

ТРОЙНОЕ УБИЙСТВО В ЖУЛЕБИНО

Утром на потолке кухни в квартире Синельниковых образовалось мокрое пятно бурого цвета. Хозяин квартиры бросился звонить в дверь к затопившему их соседу сверху, вздорному скандальному пенсионеру.

На звонки и стук никто не отвечал.

В одиннадцать тридцать оперативная бригада МЧС вскрыла протекшую квартиру.

Спасателям открылась страшная картина – кухня была завалена трупами. Кровавые спреи покрывали стены, холодильник, потолок и даже белую занавеску на окне, горящую кумачом в свете холодного октябрьского солнца.

Погибли не все. В живых осталась стеарианово бледная девушка со спутанными волосами красного цвета. Она сидела на полу возле лежащего навзничь старика, на посторонних не реагировала, на вопросы не отвечала. Правая рука ее с ампутированными четырьмя пальцами была по локоть одета в шарлаховую «митенку» запекшейся крови. Это была внучка хозяина квартиры, ветерана войны Василия Акимовича Жукова, который, по словам соседей, в последнее время с постели уже не вставал.

ДТП НА ЭСТАКАДЕ
(Продолжение)

Водитель «скорой» связался через диспетчерскую с Антитеррористическим Центром ФСБ. «Шахида» доставили на участок недавно построенной и еще не введенной в эксплуатацию трассы. Под вой сирены «Скорая» припарковалась неподалеку от бронированного грузовика с камуфлированными бортами.

Врачи покинули карету.

Из грузовика неуклюже спрыгнул «мастер» во взрывозащитном костюме «Грот-3».

Работал передатчик помех «Солярис», переговоры по рации проходили на фоне сильного шипения.

– «Снегирь», «Снегирь», это «Буран». Что там у тебя? Прием.

– Пояс шахида… горелый… может рвануть в любой момент. Прием.

– Тип ВУ?

– Шашки и мина «МОН-50». Взрыватель МУН-4 с Р-образной чекой. Вижу источник питания и провода замыкателя. Прошу разрешения на перерезание провода…

– Разрешаю.

Потянулись томительные минуты.

Наконец сапер выбрался наружу, осторожно неся перед собой взрывотехнический контейнер.

«Скорая» отъехала. Вой беды вновь понесся над столицей.

В машине пострадавший «выдал остановку», пришлось по телефону вызывать «подкат». На пандусе приемного отделения бездыханное тело переложили на каталку и бегом доставили в операционную.

В реанимации начался ор. «Почему с остановкой? Посмотрите зрачки! Где опись имущества?» Кому охота брать на себя труп и кучу бумаг, портящих отчетность.

Но «шахида» сопровождал человек из центра Антитеррора, он «наехал» на строптивых реаниматоров. Пострадавшего вытащили буквально с того света. В состоянии комы он был переведен в отделение интенсивной терапии. Оперативники сделали снимки с промытого от копоти и крови лица, сняли отпечатки пальцев.

К вечеру нагрянула делегация во главе с высоким чином из ФСБ.

Чин вгляделся шахиду в лицо и, нагнувшись, тихо, сказал.

– Ну, здравствуй, Сережа. Недолго же ты от меня бегал, – и совсем уже шепотом, на ухо. – Где копье, Сереженька? Открой глазки, скажи, облегчи душу…

У входа в палату выставили охрану, у кровати посадили дежурного врача.

О состоянии коматозника докладывали «куда надо» каждые два часа.

Спустя неделю, так и не пришедшего в сознание, «шахида» переправили Дубну, в Институт Нейромоделирования РАМН.

ПЕРВЫЙ ЗАПУСК МОЗГА СКВОРЦОВА

Лаборатория Сна НИИН РАМН. Наши дни

Институт Нейромоделирования представляет собой комплекс суперсовременных зданий из стекла и бетона, возведенных неподалеку от Дубнинского синхрофазатрона. При входе в «Лабораторию сна» посетители должны надеть бахилы, халаты и шапочки – для голографических машин критичная чистота не должна превышать двух пылинок на кубический метр воздуха.

Генерала Огуренкова сопровождает адъютант – капитан Гончаров. Встречает их руководитель Лаборатории профессор Дмитриев. Он проводит экскурсию по сложному научно-техническому сооружению, напоминающему Центр управления полетами.

– Перед нами ториево-голограммный Комплекс «Просцениум» f-MRT ментал-сканирующего типа на базе десятипетафлопсного компьютера.

Профессор хлопает в ладоши, вызвав эхо под куполом.

– Добрый день, Элохим!

Сверху льется механический баритон.

– Здравствуйте, господин профессор.

Говорливая масса ученых в белых халатах на амфитеатре затихает.

– Элохим, – обращается профессор к куполу, – познакомься с Валентином Григорьевичем, он Куратор нашего проекта.

– Здравствуйте, господин Куратор, – бесстрастно говорит компьютер.

Генерал шарит глазами по потолку. Профессор включает лазерную указку и обводит красной точкой конструкцию в центре купола в форме сосновой шишки.

– Это «око Элохима». Он нас слышит и видит в ультрафиолетовом, инфракрасном, а также во всех других спектрах, в том числе электромагнитном. И не только видит, но и сканирует, и даже диагностирует. Если хотите, он расскажет все о дисфункциях вашего организма.

Щека гостя недовольно дергается.

– Мое здоровье – государственная тайна. В двух словах объясните мне принципы эксперимента.

– Охотно, охотно! Наш Институт занимается компьютерным моделированием деятельности головного мозга человека. Нам удалось воссоздать одно из полушарий головного мозга, а именно – левое, рациональное, отвечающее за вычисления, систематизацию и планирование. Вот внешняя проекция его коры, – лазерной указкой профессор обводит свод купола над Просцениуемом. – Зоны купола соответствуют реальным зонам картирования мозга и соединены с Элохимом оптоволоконной связью. «Элохим» извлекает информацию из человеческого мозга, и через торсионные преобразователи проецирует на Просцениум так называемую «кибер-моргану» – виртуальную реальность человеческого сознания.

На Просцениуме возникает удивительно реалистичная картинка крымского леса в районе Голого шпиля.

Дмитриев приглашает гостей подняться на Просцениум.

– Входите же, господа! – зовет он, озаренный рябью мерцаний. – Смелее! Обратите внимание на тончайшую «пленку», отделяющую зрительный зал от кибер-морганы. Этот экран называется «махсом». Согласно Каббале, огромный мир, который мы видим перед собой, на самом деле находится внутри человека. Снаружи ничего нет, кроме Великого Белого света Творца, создающего многоцветную картинку реальности на внутреннем экране человека. Современные технологии воссоздали махсом, можете его потрогать!

Куратор осторожно прикасается к цветной пленке ладонью, погружает руку, затем голову.

Выглядевшие с амфитеатра на диво реальными, изнутри объекты кибер-морганы состоят из силуэтных «облаков» цветного роящегося «гнуса», словно вы обрели зрение сверхмощного микроскопа и стали видеть структуру материи вплоть до броуновского движения ее элементарных частиц.

Профессор подводит Куратора к большой капсуле из серо-серебристого пластика, стоящей на краю Просцениума, чиркает карточкой по электронному замку – с тихим шипением отходит выпуклая крышка.

Внутри, на кровати для выхаживания спинальных больных лежит коматозник. Дмитриев указывает на оптоволоконные нити, усеивающие затылочную часть его головы и уходящие в металлопластиковый «рукав», врезанный в стену кокона.

– USB-порт суперкомпьютера подключен напрямую к мозгу испытуемого. Через него «Элохим» возбуждает подкорковые зоны, считывает информацию и выводит ее на «Просцениум» в виде квази-живых образов.

Генерал и профессор возвращаются в вип-ложу, в так называемый «Центр управления полетами». Дмитриев сдвигает никелированную скобу над кнопкой в центральном пульте и приглашает господина Куратора нажать на нее.

Гость утапливают белую «таблетку».

Слышится нарастающий гул, чувствуется вибрация пола и кресел.

Свет гаснет.

Из стен и купола исходят лазерные лучи и скрещиваются в засверкавшем фокусе.

«…чьи-то пальцы влезают в глазницы, выдавливают шнифты… сука, больно! невыносимо ломит глазные яблоки, перед внутренним взором все пылает и вдруг…»

… Просцениум затопляет ослепительно белый свет.

ИЗНАСИЛОВАНИЕ

Крым. Голый шпиль

…По голове в гуще волос, по щекам щекоча, ползут капли пота. Сердце бешено колотится. Выгоревший брезент палатки подрагивает – там борются.

«Ну, пожалуйста, не надо. Не трогайте меня, я еще девочка…»

«А я мальчик… руки убрала, тварь!»

Ты зажмуриваешься в бессильном отчаянии.

Что ты можешь сделать? Что-о-о-о?!!

«А кто писал на стене: “Скворцов – мужык!”»

«Никакой мужик не справится с целой бандой!»

Слышен собачий лай. Вот-вот погоня будет здесь, повяжут, изобьют, сдадут в ментовку, посадят за черное копательство… Ничего с ней не станется, потрахают и отпустят…

Ты ныряешь в кусты.

Взбешенный сопротивлением, насильник бьет Дашу в лицо, сдирает с нее, оглушенной, джинсы, разламывает в коленях ноги.

– Че так долго?… – в палатку всовывается пьяноватый Виталя с телефоном в руке, начинает снимать происходящее. – Вау, какие у нее колобки!

– Лежит, б… как бревно… – Капранов морским котиком движется на Даше.

Что-то колет ее в попу.

– Подмахивай! – это Виталя колет ножом. Она дергается, невольно «подмахивая».

Капранов ускоряет ритм, стонет, выгибается.

Избыв содрогания оргазма, выбирается из палатки с победным криком.

– Есть еще целки в русских селеньях! Саня, «звездочку» на борт «паршивца» набивай! Пятая за сезон!

Его встречает торжествующий рев пьяных голосов.

– А вот у меня еще ни одной целочки не было, – торопливо раздевается Виталя. – Мишка, воды притарабань, подмыть ее надо.

Снаружи бухтит пьяный голос:

– Воды на донышке осталось… ты на нее лучше поссы, хы-хы-хы…

– Пожалуйста, не надо… – шепчет Даша, – мне очень больно…

– Всем… бывает… больно, – бормочет Виталя, пристраиваясь, – зато… потом… о-о-о… приятно… теперь мы с Димкой станем молочными братьями, ха-ха… Подмахивай, ну! Что лежишь, как бревно!

По брезенту палатки бродят тени деревьев.

– Я что сказал! – Виталя заносит кулак.

– Не надо… – шепчет Даша, – я буду…

– Ну, вот и молодчинка! А че молчим? Стони! Порнушку видела?

Спустя час возвращаются злые Чан и Вакула, упустившие черного копателя.

Узнав, что происходит в палатке, Чан стращает Диму Капранова отцовскими карами, но потом и сам идет «на водопой», девку трахать брезгует, кончает ей на лицо.

Перед уходом с чаира члены поискового отряда «Совесть» устраивают соревнование, кто выше забросит на сосну девичью одежду. Сосна, увешанная джинсами, курточками, блузочками, лифчиками походит на новогоднюю елку.

Даша плохо помнила, как выбралась из леса, как на попутных машинах добралась до Симферополя. Ночевала на вокзале в состоянии частичной невменяемости, пока ее не нашла и не забрала домой мать. По возвращении в Москву жаловалась на боли в животе и яичниках, отдающие через подложечную область вплоть до горла, приводя к приступам удушья. У нее участились припадки, напоминающие эпилептические, сопровождающиеся беспорядочными дыхательными и глотательными движениями, судорогами. В настоящее время Жукова Дарья Дмитриевна госпитализирована в Институт Нейромоделирования РАМН в состоянии истерической комы 1 степени.