Текст книги "Космическая одиссея Юрия Гагарина"

Тем же утром, накануне вывоза ракеты и космического аппарата на стартовую позицию, случилось происшествие, которое описано в воспоминаниях А. Н. Солодухина. Утром, войдя в МИ К, Солодухин обнаружил в одной из красных заглушек от камеры сгорания двигателя первой ступени ракеты-носителя груду разъемов и проводов массой около 6–8 килограммов. Испытателей охватил ужас. Оказывается, О. Г. Ивановский (напомним, он был ведущим инженером по кораблю «Восток») ночью самолично принял решение уменьшить массу спускаемого аппарата путем удаления части электрических жгутов с разъемами, не задействованных в корабле в пилотируемом варианте. Все это было произведено на космическом аппарате, прошедшем полный цикл электрических испытаний и подготовленном для стыковки с ракетой [53].

Оказалось, что при взвешивании космического аппарата его масса превышает расчетную. Потому О. Г. Ивановский составил технологическое указание об обрезке кабелей с тяжелыми разъемами, которые обеспечивали работу АПО (автоматического подрыва объекта) в случае «беспилотного» пуска. Обрезание бортовых жгутов проводил номер боевого расчета из 5-й группы рядовой Б. Я. Данилов. Было много шума, но в итоге каждую обрезанную жилу заизолировали, провели дополнительные испытания при заправленной ТДУ (тормозной двигательной установке) и установленных пиропатронах.

Подоплека этого неординарного поступка, совершенного О. Г. Ивановским, как мне кажется, в том, что при взвешивании Гагарин оказался немного тяжелее Титова. А Ивановский не скрывает, что испытывал большую симпатию к Юрию Гагарину. Видимо, для исключения соблазна отправки в полет более легкого по весу космонавта он и решился на эти манипуляции.

Были и другие мелкие неприятности, которые интересны только тем, что имеют отношение к запуску первого корабля с человеком. Так, например, в одном из клапанов системы ориентации при испытаниях был обнаружен дефект. Напомню, это было еще до поставки на полигон спускаемого аппарата, испытывался только приборно-агрегатный отсек. Ведущий конструктор О. Г. Ивановский об этом дефекте еще не знал, он был в другом помещении.

«…Вдруг входит Сергей Павлович, а я сижу, – вспоминает Ивановский, – и рассуждаю с товарищем о катапультировании. «Вы, собственно, что здесь делаете? Отвечайте, когда вас спрашивают!» – Королев был «на взводе». Я молчал. «Почему вы не в монтажном корпусе? Вы знаете, что там происходит? Да вы что-нибудь знаете и вообще отвечаете за что-нибудь или нет?» Я молчу. Тогда он и говорит: «Так, вот что: я отстраняю вас от работы, я увольняю вас! Мне не нужны такие помощники. Сдать пропуск – и к чертовой матери, пешком по шпалам!» – хлопнул дверью и ушел. «Пешком по шпалам» – высшая степень гнева… Пошел в зал. Чувствовалось, что буря и там была солидной… К вечеру дефект устранили. Пропуск я, конечно, не пошел сдавать. Ночью приходит Сергей Павлович к нам. Уже смягчился. Но мне говорит все же: «Выговор вам обеспечен!» А я отвечаю: «Выговор, Сергей Павлович, вы мне объявить не имеете права». Вдруг наступила тишина: как это я возражаю Королеву? И Сергей Павлович тоже немного растерялся, спрашивает: «Это как же вас понимать?» – «А так, – говорю, – не можете. Я не ваш сотрудник. Вы меня четыре часа тому назад уволили». Замолчал Королев, и вдруг хохот: «Сукин сын! Ну, купил! Ладно, старина. Не обижайся. Это я тебе так, авансом, чтобы быстрее вертелся». Итервьюер спрашивает: «А Гагарин и Титов знали о ваших неприятностях в монтажно-испытательном корпусе?» Ивановский: «Не надо драматизировать этот эпизод. Шла нормальная работа. В процессе испытаний появляются трудности, их просто надо устранять – и все» [58].

Однако позже, в воспоминаниях, изданных уже в 2005 г., Ивановский уточняет, что к предстоящим 8 апреля испытаниям он должен был обеспечить изготовление скобы. Ее-то вместе со спускаемым аппаратом и не привез из Подлипок его заместитель Е. Фролов. Вот тут-то С. П. Королев и пригрозил Ивановскому выговором за это упущение. Но перед этим, еще утром, была история с клапаном. И теперь эта история получила свое окончательное оформление. К слову, скобу Ивановский все-таки сделал в местной мастерской, и космонавты воспользовались ею во время репетиции посадки в корабль. Это уточнение может показаться несущественным. Но на самом деле оно очень важно, так как позволяет лучше понять и характер С. П. Королева, и саму атмосферу отношений участников работ в те часы перед полетом, когда нервы напряжены до предела [43].

В тот же день 10 апреля на технической позиции 2-й площадки полигона Тюра-Там закончилась подготовка космического корабля «Восток» (ЗКА № 3) и ракеты-носителя «Восток» к первому пилотируемому полету. В ходе подготовки по объекту ЗКА № 3 было выявлено и устранено 70 замечаний и неисправностей, проведены работы по 48 техническим заданиям и указаниям, заменено девять бортовых приборов. Подготовка на технической позиции заняла 360 ч [32].

* * *

10 апреля, утром, в беседке на берегу Сырдарьи состоялась «неформальная» встреча с космонавтами. Павел Романович Попович в своих заметках о Н. П. Каманине полагает, что инициатива этой встречи исходила якобы от Каманина. Оспорить это было бы трудно [59]. Но теперь достоянием общественности стали дневники Каманина, и там указано, что это не совсем так.

Состав участников этой встречи сейчас установить сложно. Поскольку разрешительные списки, составленные Каманиным и представителем режима Лавреновым, не сохранились. Его только можно попытаться реконструировать по различным воспоминаниям участников. Например, Б. Е. Черток, сам участвовавший в этой встрече, считает, что там было человек 25, но, полагаю, что эта «круглая» цифра приводится им по памяти. Конечно, там была вся «ударная шестерка» космонавтов – Гагарин, Титов, Нелюбов, Николаев, Попович, Быковский. Были там и председатель государственной комиссии по пуску корабля Руднев, Главком РВСН Москаленко, от ВВС – Агальцов, Каманин, Бабийчук и Карпов. Наверное, присутствовали и все главные конструкторы систем корабля, Королев и Келдыш. Уверен, что были там и те, кто обеспечивал медико-биологическую подготовку этого полета, – Яздовский, Парин. Правда Каманин в числе представителей ВВС Яздовского не называет. Конечно, присутствовали и кинооператоры, которые вели съемку этой встречи. Были там и многие заместители С. П. Королева. Б. Е. Черток, например, считает, что там был только один оператор – В. Суворов, но наверняка с ним был кто-то из ассистентов, возможно, кто-то из осветителей, обеспечивающих съемку.

Началась встреча в 11 часов. Выступавшие Королев, Руднев, Москаленко, Карпов, Каманин не делали секрета из того, кто полетит первым, поскольку все они обращались со словами напутствия к Гагарину. В записках Каманина воспроизводятся речи присутствующих. Первым выступил С. П. Королев: «Не прошло и четырех лет с момента запуска первого спутника Земли, а мы уже готовы к полету человека в космос. Здесь присутствуют шесть космонавтов, каждый из них готов совершить первый полет. Решено, что первым полетит Гагарин, за ним полетят другие – уже в этом году будет подготовлено около десяти кораблей «Восток». В будущем году мы будем иметь двух-или трехместный корабль «Север». Я думаю, что присутствующие здесь космонавты не откажут нам в просьбе «вывести» и нас на космические орбиты. Мы уверены – полет готовился обстоятельно, тщательно и пройдет успешно. Успеха Вам, Юрий Алексеевич!»

Председатель Государственной комиссии Руднев: «Партия, правительство и лично Никита Сергеевич Хрущев направляли нашу работу по подготовке первого полета человека в космос. Ученые, конструкторы, инженеры и рабочие немало потрудились над созданием космического корабля «Восток». Сегодня этот корабль на старте, два его предшественника в марте дважды продемонстрировали нашу готовность послать человека в космическое пространство. Мы все уверены – полет подготовлен хорошо и будет успешно выполнен».

Маршал Кирилл Семенович Москаленко, Главком РВСН: «Родина, труды ученых, инженеров, конструкторов и рабочих дали нам возможность все подготовить к первому в мире полету человека в космос. Очень большая заслуга в этом всеми нами уважаемого главного конструктора Сергея Павловича Королева. Кроме нашей уверенности в технике у нас есть полная уверенность и в подготовленности всех присутствующих здесь космонавтов, и в первую очередь в Вашей подготовленности, Юрий Алексеевич. От имени Министра обороны Маршала Советского Союза Родиона Яковлевича Малиновского, от себя лично я поздравляю Вас, товарищ Гагарин, с высоким, ответственным поручением Родины. Летите, дорогой Юрий Алексеевич, и возвращайтесь на советскую землю в объятия всего нашего народа».

Выступления других выступавших – Карпова и Каманина – были аналогичными. Правда некоторое представление о речи Каманина можно получить из записок П. Р. Поповича о Каманине, опубликованных в 1987 г. во владимирской газете «Призыв»: «Последним выступил Николай Петрович. Казалось, все уже сказано, говорить не о чем, а генерал Каманин говорит о Земле, цивилизации, ответственности людей перед будущим» [59].

Затем выступили Гагарин, Титов и Нелюбов. Они поблагодарили за доверие, выразили твердую уверенность в успехе первого космического полета и напомнили о необходимости готовить следующие, более сложные, полеты в космос. Встреча была теплой и задушевной. «Умудренные жизненным и профессиональным опытом маршал, генералы и главный конструктор Королев, как родных сыновей, напутствовали космонавтов на свершение величайшего в мире подвига», – так писал в своих заметках Каманин. И это не просто словесная формула, это так и было по сути, поскольку все, кто был на этой встрече и кто оставил о ней воспоминания, вспоминают задушевную атмосферу напутствий и пожеланий успеха. Наверняка эта встреча сыграла свою положительную роль в настрое космонавтов на успех дела. Ясно, что испытывали эти молодые люди, оказавшись рядом с теми, кто в обычной жизни для них был недоступен.

* * *

И только вечером 10 апреля состоялось торжественное заседание Государственной комиссии под председательством Руднева. Его подготовку поручили полковнику Александру Александровичу Максимову, который закончил службу генерал-полковником, начальником космических частей Министерства обороны, впоследствии стал Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской премии. О том, как готовилось это мероприятие, есть воспоминания В. Юрина, командира части, обеспечивавшей подготовку носителя к пуску [60].

В числе других решалось много организационных вопросов, в частности, и бытового плана – нужно было накрыть стол. Максимов решил закупить фрукты и бутылки с минеральной водой. А где взять деньги, вазы, да и фрукты? Никакой статьей эти расходы не предусматривались. Но, в конце концов, и минеральная вода, и апельсины, и яблоки в вазах нашлись…

Возникали и другие мелкие проблемы. К В. Юрину обратилась врач А. Котовская, которая просила для оборудования комнаты медицинского обследования космонавтов ковровые дорожки, хорошие картины, мотивируя это тем, что комната находилась в здании барачного типа, была неуютной и неухоженной.

Заседание Государственной комиссии описывалось во многих воспоминаниях, фрагменты его можно было увидеть и в различных кинофильмах, посвященных полету Ю. Гагарина. Кадры этих фильмов основаны на съемке, которую вела бригада студии «Центрнаучфильм». Приведенная здесь реконструкция события основывается на трех основных источниках. Это воспоминания О. Г. Ивановского (первоначально они выходили под псевдонимом Алексей Иванов), рассказ Евгения Рябчикова о съемках «космических» фильмов и, наконец, записи, известные как «Дневники И. П. Каманина». Перечисленные источники дополнены рассказами ветеранов Байконура, опубликованными в более поздние годы.

«…Наступил день, когда кинематографистов предупредили: состоится заседание Государственной комиссии, на котором будут подведены итоги всей научно-технической подготовительной работы и решится вопрос: кто из космонавтов полетит первым?

В небольшом зале с окрашенными в фисташковый цвет стенами и завешанными белыми шторами окнами буквой «Т» расставили столы, покрытые голубым сукном, на полу расстелили ковровую дорожку. Некоторую праздничность придали кинематографисты, установившие в зале съемочную аппаратуру и осветительные приборы.

Операторы отмеривали рулеткой расстояние от синхронной камеры до того места, где будет находиться председатель комиссии, вращали камеру, приноравливаясь, как вести панораму по лицам членов комиссии, а затем укрупненно снимать выступающих, включали и выключали свет.

Перед самым началом заседания кинематографистов строго предупредили: «Только не мешать! Не слепить светом. Никакого хождения. Ясно?» Режиссер Г. Косенко, тихий, замкнутый человек, чуть было не растерялся, получив такие строгие ограничения.

В назначенное время стали собираться ученые, конструкторы, специалисты. Пришли и космонавты. Все шестеро внешне были спокойны и держались так, словно не о них пойдет речь. Когда председатель комиссии предложил всем занять места, Каманин посадил рядом с собой Гагарина и Титова. Операторам стало ясно, кого нужно снимать.

Первое слово председатель предоставил главному конструктору. По лицу Сергея Павловича скользнул слепящий луч киноюпитера. Королев недовольно сморщился. Свет тотчас отрегулировали. Несколько грузный, кряжистый человек с волевым лицом поднялся не спеша, внимательно посмотрел на членов комиссии. Все они хотели быть невозмутимо-спокойными, но лица их отражали внутреннее волнение. Казалось, сама история вошла в этот момент в зал и села за председательский стол.

– Корабль готов, – ровно, деловито-спокойно доложил Королев, – вся аппаратура и оборудование проверены и работают отлично, прошу комиссию разрешить первый в мире полет космического корабля с пилотом-космонавтом на борту.

Академик М. В. Келдыш утвердительно закивал головой. Ученые и специалисты знали о состоянии дел и согласились с предложением С. П. Королева. В единодушно принятом решении было записано: «Утвердить предложение т. Королева о производстве первого в мире полета космического корабля «Восток» с космонавтом на борту 12 апреля 1961 года».

Оставалось решить: кто же полетит?

Съемочную камеру «нацелили» на генерала Н. П. Каманина, который быстро встал, посмотрел на сидевших космонавтов и, представляя их Государственной комиссии, доложил: «Все отлично сдали государственные экзамены, и приказом Главнокомандующего ВВС Главного маршала авиации Константина Андреевича Вершинина им впервые в нашей стране официально присвоено звание пилотов-космонавтов Военно-Воздушных Сил. Любой из них полностью подготовлен и готов совершить первым космический полет». Сделав паузу, Н. П. Каманин сказал:

– Трудно из шести выделить кого-нибудь одного. Для выполнения первого космического полета целесообразно назначить старшего лейтенанта Гагарина Юрия Алексеевича. Запасным пилотом назначить Титова Германа Степановича.

Свет юпитеров и объективы направились на космонавтов. Гагарин поднялся по-мальчишески легко и, улыбаясь, посмотрел на ученых, конструкторов, инженеров, медиков. Со всеми он встречался в лабораториях, в цехах завода, на тренировках и лекциях, многие из них называли его по-отечески Юрой, и то, что он знал их всех, очевидно, позволяло ему в тот напряженный час чувствовать себя спокойно. Он стоял по-военному строго, навытяжку, но в его лице было столько света, ума и обаяния и был он так красив, статен и молод, что каждый из членов комиссии, наверное, почувствовал к нему самое сердечное расположение и, очевидно, подумал, что именно он, красивый душой и телом, должен стать Колумбом Вселенной.

Рядом с Гагариным, плечом к плечу, стоял Герман Титов. Курчавый, с хорошо вылепленным лбом, живыми, умными глазами. На какое-то ничтожное мгновение (впрочем, может быть, это только показалось) по его лицу будто мелькнула тень огорчения, внутренней борьбы, страстного желания быть первым.

Повинуясь сильному чувству, Гагарин произнес слова благодарности. Их не раз воспроизводили потом в синхронной записи кинематографисты.

– Разрешите, товарищи, мне заверить наше Советское правительство, нашу Коммунистическую партию и весь советский народ в том, что я с честью оправдаю доверенное мне задание, проложу первую дорогу в космос. А если на пути встретятся какие-либо трудности, то я преодолею их, как преодолевают коммунисты.

Послышались аплодисменты. Государственная комиссия приветствовала первого космонавта.

– Выключите свет! – торопливо распорядился режиссер. – Съемка окончена.

Операторы почувствовали, как слабеют их руки. Казалось, у них нет сил демонтировать аппаратуру, перевозить ее на новое место, а там начинать все сначала – устанавливать камеры, тянутью электрические кабели, настраивать микрофоны…»

Эта немного пафосная, но вполне объяснимая торжественностью случая версия рассказа принадлежит Е. Рябчикову.

О подготовке к этой съемке сохранились воспоминания оператора В. Суворова, который и вел съемку: «…Буквой «Т» расставлены столы, покрытые голубым сукном. На столах бумага и карандаши. Мы ставим свет, синхронную камеру. Магнитофоны и «Конвас» с «Родиной» (названия кинокамер. – В. К.). Ставим микрофоны: один на стол Госкомиссии, другой там, где будут сидеть космонавты… Пленка в кассете подходит к концу. Делаю отчаянные знаки Сергею Павловичу, а он увлекся – слушает очередного докладчика. Наконец он замечает мои немые сигналы. Встает, стучит карандашом по графину с водой – все смолкли, ожидая, что он скажет…

– Товарищи, внимание! – И, выдержав паузу, добавляет:

Сейчас Володя Суворов перезаряжаться будет!

Все в зале рассмеялись. Пока они смеялись, мы с Юрой Панкратовым (Юра бледный, на лбу пот) успели снять кассету с экспонированной пленкой и зарядили чистую. Даю знак: «Готовы!» Заседание продолжается» [47].

А вот как об этом же вспоминал О. Г. Ивановский: «…Состоялось торжественное заседание Государственной комиссии. Открыл его председатель комиссии К. Н. Руднев: «Товарищи, разрешите открыть заседание Государственной комиссии. Слово о готовности ракеты-носителя и космического корабля «Восток» имеет главный конструктор, академик Королев Сергей Павлович». – «Товарищи! Намеченная… – Королев на секунду запнулся, но тут же продолжил: –…В соответствии с намеченной программой в настоящее время закончена подготовка многоступенчатой ракеты-носителя и корабля-спутника «Восток». Ход подготовительных работ и всей предшествующей подготовки показывает, что мы можем сегодня решить вопрос об осуществлении первого космического полета человека на корабле-спутнике…» Комиссия единодушно принимает решение: «Утвердить предложение т. Королева о производстве первого в мире полета космического корабля «Восток» с космонавтом на борту 12 апреля 1961 года». Затем выступил Н. П. Каманин: «Трудно из шести выделить кого-нибудь одного, но решение нам нужно принять. Рекомендуется первым для выполнения космического полета назначить старшего лейтенанта Гагарина Юрия Алексеевича. Запасным пилотом назначить Титова Германа Степановича». Комиссия утвердила решение о назначении старшего лейтенанта Ю. А. Гагарина командиром космического корабля «Восток» и старшего лейтенанта Германа Степановича Титова запасным. Во время проведения заседания велась киносъемка группой кинооператоров, в том числе и с помощью синхронной камеры, т. е. вместе со звуком. Ход заседания записывался на магнитофонную ленту» [61].

И наконец, реконструкция по рассказам нескольких свидетелей: «Открыл заседание комиссии Руднев. Затем выступил С. П. Королев: «Корабль готов, вся аппаратура и оборудование проверены и работают отлично, прошу комиссию разрешить первый в мире полет космического корабля с пилотом-космонавтом на борту». Комиссия единогласно решила: «Утвердить предложение Королева о производстве первого в мире полета космического корабля «Восток» с космонавтом на борту 12 апреля 1961 года». Затем выступил Каманин, который официально представил комиссии всех космонавтов – Гагарина, Титова, Нелюбова, Николаева, Быковского и Поповича. Каманин доложил, что все они сдали на отлично государственные экзамены. Приказом Главнокомандующего ВВС Главного маршала авиации К. А. Вершинина им впервые в нашей стране официально присвоено звание пилотов-космонавтов ВВС. Любой из шести полностью подготовлен и готов совершить первый космический полет. Трудно из шести отличных выделить первого. По мнению командования ВВС, первым можно утвердить Гагарина, а запасным – Титова. Комиссия единогласно утвердила первым пилотом-космонавтом Гагарина Юрия Алексеевича, запасным – Титова Германа Степановича. Заседание комиссии снималось на кинопленку, а все выступления записывались на магнитофон. Заседание происходило в зале монтажного корпуса на 2-й площадке, присутствовало более 70 человек. Интересная подробность: съемка велась несколькими камерами. Синхронная камера, т. е. снимающая одновременно с записью звука, была только у кинооператора Суворова. Поскольку емкость кассеты до перезарядки была ограничена, пришлось сделать технический перерыв на перезарядку камеры. Причем все это сопровождалось сильными переживаниями кинооператора, поскольку прерывать Королева он прямо не решался, а только мог подавать знаками, чтобы тот прекратил заседание на время перезарядки. В итоге С. П. Королев заметил его отчаянные сигналы и громко объявил, что кинооператорам надо перезарядиться, что вызвало всеобщий смех и шутки. Но так как все понимали, что на этом заседании «делается» история, с пониманием отнеслись к такой технической задержке. Гагарину даже пришлось начать свою речь снова, так что в общем торжественность обстановки не пострадала…» [8]

Речь Гагарина была краткой, вот фрагмент ее в расшифровке магнитофонной записи, которая велась на заседании комиссии. Ю. А. Гагарин: «Товарищ председатель, товарищи члены Государственной комиссии, я сердечно благодарю вас за оказанное мне доверие лететь первым в космос! Очень трудно передать словами те чувства, которые вызвало во мне это решение. Я рад, горд, счастлив, как любой советский человек, если бы ему Родина доверила совершить такой беспримерный по своему историческому значению подвиг…» [62].