Текст книги "Записки сахалинского таёжника. Фоторассказы 2013"

Тимоха все время удивляется одному житейскому факту. Романы, рассказы, фильмы о старой деревенской жизни. Женщины фактически везде с коромыслами да с ведрами. Не мужское это занятие воду таскать! А вы потаскайте воду!!! Таёжник на полторы сотни метров пронёс всего семь с половиной литров воды, меньше ведра, устал. Путь нехороший до воды или от воды. В больших деревнях женщины от единственного колодца на километр, на два таскали сразу по два ведра. И вёдра явно были не десятилитровые. Что сделаешь, слабый пол!

Завёл огонь, сделал чай, перекусил слегка. Принялся городить полог. Деревья стоят далеко друг от друга. Так что пришлось натянуть верёвку метров на семь. Нет под боком столько нужного материала, чтоб сделать основание полога с рогачков. Напилил молодой пихты, лапник на подстилку, стволы на стропила. Сначала пришлось сучки обрубать, елка – не берёза. Полог готов. Насобирал дров. Все, хватит, сил уже нет.

Повесил вариться рис. Вторую банку тушенки решил делить на три раза. Удочка в наличии, кого ловить, бокоплавов? Почему утка не занесла в озеро икру карасей? Иди, спроси и предъяви!

Наконец-то переобулся. Как хорошо после дня хождения в болотных сапогах надеть сандалии. И никуда не ходить, сидеть у маленького огонька. Рис варится, кочегарить нельзя. Завтра днёвка. Ну как дневка? Надо ходить, лазить, искать озёра. Вообще-то днёвка – это когда торчишь на одном месте, отдыхаешь, рыбу ловишь. На этом озере нет следов присутствия человека, никаких следов, даже нет старого давно пиленного или срубленного пня. Ребята с посёлка Синегорск куда-то же ходят. На озёра они ходят! Шли по стёжки, неплохо тропку набили. Потом что, взяли и полетели? Следы, гады, путают!

Покушал, рис нормальный и с одной третьей банки тушёнки. Когда тушёнка закончится, пустой рис тоже нормальный будет! Сходил на вечернее озеро. Вода гладкая-гладкая. Утка режет воду. Тишина, таежная идиллия. Хорошо слышно, как утка плещется. Птица не моется, не купается. Она жирует, то есть кормиться.

Вечереет, а над озером летают утки! Слова из песни Розенбаума, утиная охота. Когда утку не трогают, она не летает над озером, утка на озере. На вечерней зорьке здорово бьют утку, вот потом, после выстрелов, утка летает над озером. Летает, ну, порхает, парит над озером! Она носится, что реактивный самолёт, у утки высокая скорость полёта, плюс испуг.

В десять часов вечерний или ночной чай с хлебцами вприкуску. Нужно баиньки делать. Сегодня костер с еловых дровишек. Сырая пихта тоже здорово бабахает. Костер в метре от полога. Свежо, точней холодно, под утро морозец нагрянет.

Правда, доброму дедушке морозу не достать таёжника. Дедушка ещё слабак, в ельник ему не проникнут. А вот как окрепнет добрый дедушка мороз – начнёт морозить всё кругом. Лес, реки, море, он ведь добрый!

4

Утро обычное. С предрассветными посиделками возле костра. Температура воздуха относительно нормальная, морозец не ощущается. Хорошо! Потому что сегодня не надо никуда тащиться с рюкзаком на плечах. Таёжник будет таскаться по сопкам без рюкзака. Главное в этом деле – не потерять озеро! Да, нужно найти другие озера, но главное – не потерять это озеро. Иначе будет весело. Местность здесь хитрая, рельеф больно ребристый! Множество мелких бугров, покрытых бамбуком.

Светает, позавтракал. С собой сигареты, фотоаппарат и компас. Последний прибор можно было бы не брать. В фотоаппарате есть компас, аппарат привязан к GPS. Можно делать фотографии с координатами твоего нахождения, широта, долгота. Но не нужно, в связи с экономией питания батареи.

Вышел к водоему. Озеро парит, как будто вода горячая. Морозец!

Начал разведку с юго-западного берега озера. Морозец хорошо ударил. Осока на берегах вся белая, в обильном инее, как будто снежком присыпана.

Нагулялся по бамбуку на сто лет вперёд! Переключился на северную большую пойму. Начал с восточных распадков. Там тоже ничего нет, сопки высокие. Водораздел недалеко.

Устроил обед. Чай и хлебцы. А чем ещё обедать? Погода сегодня летняя. У бивуака пока не очень тепло. Елки солнышко загораживают. На озере жара.

У воды развел небольшой костерок, нагрел водички.

Побрился, умылся и всё прочее.

Чем бы заняться? Дров наготовил гору. При очередном чаепитии уловил слабый треск с узла веревки. Следом ещё такой же треск, полог немножко опустился. Ветерок стал поддувать со стороны озера. Веревка, на которой лежат стропила полога, длинная, сам полог – что парус одинокий! Передавали по радио ночью сильный порывистый ветер, временами слабый дождь.

Вот и дело нашлось, придётся укрепляться, полог переделывать. Ну, радости полные штаны! Сидел бы у огня да сидел, думая, чем бы заняться. Так бы до ночи и просидел! Придётся лазить по сопке, по бамбуку. На сопке спилил нужную березу. Приволок материал на базу. Вбил один рогочёк. Второй конец несущего шеста гвоздями прибил к мощной пихте. Веревками закрепил стропила, полиэтилен тоже закрепил. Поверх покрытия положил пять еловых стропил. Полог крепкий, выдержит девятибалльный шторм.

Вечером задуло сильней. Сварил рис, поужинал. Плохо – ветер дует с озера прямо в полог, так что костёр, пламя костра на полог идёт. Половина искр в полог летят.

Ночь наступила. Тайга шумит, ветер рвёт. Пламя костра носится, что бешеное. Тепло, очень тепло. Пришлось раздеться, даже брюки снять. В спальнике – в трико и в футболке. Носки тоже снял. Хорошо, да не очень. Искры покоя не дают, сон не идёт. Спальный мешок уже немножко испортил. Проморгал окалину, и что обидно – мелкую окалину. Она, зараза, попала прямо на молнию спального мешка, молния пластмассовая. В итоге спальник до конца не закрывается, где-то сантиметров на двадцать.

5

Тепло и жар гуляющего пламя сморили таёжника. Проснулся от мощного порыва ветра. Костер давно прогорел, угли ветер раздувает. На втором порыве ветра сорвало крепления полога, успел удержать полиэтилен. Собрался было крепить материал заново. Пронёсся третий мощный рывок. На спальник посыпались еловые стропила. Аврал! Да ещё какой аврал. Как только сорвало полог, сразу дождь пошёл.

Что тут думать, кого крепить при мощных порывах ветра? Сделал проще, быстрей – это было единственное правильное решение. Убрал стропила, накрыл лёжку полиэтиленом, концы придавил стропилами, залез в спальник, укрылся полиэтиленом. Время – всего полтретьего ночи. Плёнка толстая, двести микрон. Над головой сделал как бы невысокий шалашик. Можно спокойно курить. Главное – не пропускать порывы ветра. Их приближение чувствуется. Сразу держишь руками не закрепленный кусок полиэтилена. Дождик здорово барабанит по плёнке. Влип очкарик, полога нет, дождь, ветер ломовой?! Ерунда, было хуже, пока что всё сухое, сам сухой, сверху не капает!

Лежа в спальнике, сверху накрытом полиэтиленом, умудрился переодеться. Снять трико, одеть брюки. Приготовился к утру. Спал рывками, урывками – нездоровый сон. Приблизительно около пяти часов утра барабанная дробь по плёнке стала реже. Значит, дождь закончился, это уже с елок капает. Пихты мощные, долго будет сверху капать.

В шесть часов поднялся. Хорошо поспал, ну просто отлично! В общей сумме, может, часа четыре сна наберётся! Ветер затихает, уже дует стабильный свежий ветерок, без каких-либо бешеных рывков. Развел огонь, сделал чай. Сегодня не надо отогреваться. У костра в одном свитере. Сидишь, смотришь на пламя и вырубает, ко сну клонит. Плохо дело. Приемник работает отлично, авторадио чистенькое. В семь утра Сахалин сказал о погоде – без осадков! Как хотелось бы в это верить!

Позавтракал, собрал рюкзак. Вчера решил сразу выходить на большую пойму, двигаться на север, к Мицулёвскому хребту. Сегодня переиграл. Продуктов минимум ещё на пять дней. Надо искать озёра. Нужно вернуться на потерянную тропу. Внимательно, внимательно всё кругом осмотреть.

Берегом озера вышел на юго-западный край этой огромной чаши. Снова сквозь бодульё, затем в гору сквозь бамбук, потом с горы сквозь бамбук. Даже не понял, как настолько быстро вылез на тропу! На сухом бочажке сбросил рюкзак, спустился вниз до воды, до ручейка. Да, она самая, та тропа. Наверху всё тщательно осмотрел. Нет стёжки, обрывается. Значит, где-то есть смётка в бамбук.

Полез по другому маленькому распадку. Перевалил отрог, сквозь бамбук вниз, потом вверх и снова вниз. В бамбуке на муравейнике след сапога. Чей туфля? Мой туфля! Полез по бодулью и вылез туда, откуда пришёл.

На бывшем бивуаке сделал второй перекур. Итого два часа угробил впустую. А сколько сил потратил, преодолевая бамбуковые заросли. Пошел так, как планировал вчера. Пойма, дорога, сделанная вешними водами, распадок, остались позади, курс на север. Кажется, на северо-востоке маленькое озеро.

Добрался до места, где казалось! Не крестился, смысл?

Да, здесь было озеро и снова будет, весной. На данном озере вода пропала, точней испарилась совсем недавно. Месяц назад здесь ещё была вода.

Дальше начались сплошные бамбуковые мучения. Ну, не то чтобы мучения, изнеможение, ещё шаг, второй. Силой заставляешь себя двигаться вперед. Сила в чём? Правильно, в матах! Нам не песня строить и жить помогает?! Нет. Бестолковая, но красивая фраза, набившая оскомину. По бамбуку с песняками не пойдёшь, всего-навсего не пройдёшь. За прошедшие дни привык уже лазить по бамбуку. Смирился! Лезешь по сухому руслу, заросшему бамбуком, и даже зубы не стиснуты. Не материшься, так, временами причитаешь: когда же ты, падла, закончишься!

Русло идёт с севера. После часа пути вылез на открытое место. Это так говорится – открытое место. Распадок неглубокий, на сопках редкие березы, сопки пологие. Небо синее, синее, чистенькое, солнышко яркое, припекает слегка. Казалось бы, можно радоваться жизни. Густой сильный бамбук покрыл всю территорию сплошным ковром. Поэтому жизнь кажется как-то не очень. Если в данной ситуации радоваться жизни, это извращение.

Ещё час пути сквозь густой, сильный, высокий бамбук. Стал получать кратковременные передышки. Местами на дне распадка растёт тонкая высокая трава. Она ещё зелёная, сквозь траву высотой в полтора метра легче идти, чем сквозь бамбук. Теперь можно смело сказать: Мицулёвский хребет мягкий. Забрался на хребет и не понял. Врёт, непрерывных два часа по бамбуку и не устал? Ещё как устал. Если бы не было бамбука, на хребет поднялся бы – зашёл на хребет, а не поднялся – прогулочным шагом. Если бы да кабы! Как этот бамбук достал Тимоху! Речку Тиабут долго будет помнить. Здорово нагулялся по бамбукам!

* * *

На севере хаос, сопок, отрогов, не понять, не разобрать, что, где и куда. Но ясно одно и это одно – главное. На севере бассейн реки Найба! Таёжник на правильном пути. Тогда где же остальные озёра? Значить та сухая большая пойма – второе большое озеро? По логике и по топографической карте так оно и есть. А иначе бы попал в верховья Тиабута, перевалив острог. В данном районе на Мицулёвский хребет можно выйти по единственному пути. Сквозь цепочку озёр.

Взял бы немножко влево, попал бы в верховья Лютоги, немножко вправо – верховья Тиобута. Вышел, попал, как и планировал, вниз верховья речки Красноярки. Точней верховья речки Заводской, притока речки Рогули. Есть одна несостыковка: синегорцы, будь они трижды неладны! Ведь куда-то же они, синегорцы эти, ходят! На озере отсутствуют следы пребывания человека. Стёжка неплохо набита. Стоп! Тропы как таковой нет, стёжка набита по осени. Наверное, каждый год набивают. Может, ходят вовсе не на озёра, а по ягоды. Может, ребята с поселка Синегорск и не слышали про озёра, как тот металлист с посёлка Чистоводное.

Ладно, ответ на данный вопрос надо будет получить будущей весной. То есть в начале лета, июнь – на Сахалине весна. Здесь будет здорово, будет прекрасно, будет множество озёр. Ну, Тимоха! Находится в глубине Сахалинской тайги, в дебрях. Неизвестно, сколько дней и как придётся вылезать до посёлка Загорск. Он уже планирует вернуться на следующий год! Турист!

Спуск на северную сторону, примерно градусов за семьдесят, чуть ли не обрыв! Не видно начала распадка. Внизу такой же сухой бочажок, каких полно на южной стороне.

Крутой, короткий, всего-то метров за десять, спуск с хребта – чистый. Бамбук южнее. Жухлая трава полегла. Слетел вниз, цепляясь за тонкие березки. По сухому руслу метров двести прошёл на восток, градус наклона небольшой, на слонах бамбук. Попал в тупик. На юге, на востоке крутая сопка с кондовым ельником. На севере неглубокая седловина, манящий просвет. Нет на севере ельника.

Поднялся на пригорок. Отсюда тоже нельзя работать фотоаппаратом. Деревья загораживают панораму, верховья реки Красноярки. Внимание привлекла кучка открытого грунта, она прямо по курсу. Больно эта кучка похожа на дело рук человека, точней, на дело ножа бульдозера. Не ошибся. Как можно ошибиться, увидев в тайге, фактически на самом хребте, кучку открытого грунта? Мы все прекрасно знаем, всякие разные леспромхозы имеют мощную технику. Хорошо, что на великих горах отсутствует лес. Иначе бы можно было на обычном автомобиле заехать на вершину Эльбруса, Везувия, Эвереста!

Пошёл по дороге на восток. Открылся прекрасный, отличный вид на север.

Дорога идёт вдоль водораздела, все распадки обходит верхом. Дорога совершенно не езжена, давно по ней не ездили. Скорей всего, данный путь били в начале двухтысячных годов. Естественно, для добычи и вывозки пиловочника. Но верховья Заводской и верховья Рогули золотом не блещут. Немножко золота, ельник остался цел и невредим.

Дошёл до места, где по дороге не то что невозможно проехать на спортивном мотоцикле, пешком тяжело идти. Метров двести дорожного полотна похоронены и конкретно похоронены. Бульдозеру не один час придётся рыться, чтоб восстановить дорогу.

Так и шёл, хорошая дорожка местами заросла, шлагбаумы есть. Рябчика полно, чуть ли не на каждой сотне метров подымаешь по паре птиц породы куриных. Местами приходилось лезть по краю обрыва, хода нет, дороги нет.

Дошёл до верховьев Рогули. И только сообразил, дошло. Надо было сразу падать в притоки Заводской, как и хотел по плану, по маршруту. Хорошо знает, какие петли вьют лесовозные дороги. Склероз стал проявляться или старческий маразм? Четыре часа бил ноги по дороге.

Посидел, покурил, подумал. Дорога пойдёт, точней пройдёт по отрогу водораздела Красноярка – Малый Такой. Иначе никак. Дальше дорога может пойти в сторону Углезоводска, а не в сторону Загорска. Нет смысла бить дорогу по Красноярке. До водораздела на Мураяму дорога может ещё вить петли километров тридцать. Время становиться на ночлег, бивуак пора разбивать.

Что смотреть на Мураяме, то есть на Малом Такое! Сфотографировать быки мостовые и все. Там больше нет ничего примечательного. Внизу на Красноярке есть кое-что примечательное и дельце одно есть. Сходить на алюминиевый ручей, где тринадцать лет тому назад заготавливал цветной метал. Решил выходить в поселок Быков. Планировал выйти в посёлок Сокол.

В одном месте дорога полезла через отрог, дальше пошла на юг. Обходит основной главный ключ речки Рогули. Обзор неплохой. Сверху видны редкие деляны, где лес брали. Видно, как дорога полезла на восточную сопку. Метров пятьсот спустился по дороге на юг. Нашёл более-менее подходящее место, свалился на ручей. Склоны крутые, ельник стеной. Ручеёк приличный, водички испил, отвык за два дня от ручьёв. Привык пить с большого озера!

Потянул по ручью. Вскорости повезло. Ельник отступил, вышел на верховую пойму. Ивы, ольхи немного, преобладает берёза. Много молодой березки. Развилка, с юго-запада в Рогулю впадает приличный ручей. Дальше побежал хороший водный ключ или маленькая речушка.

Место под бивуак исключительное. Инструмент в руки, взялся за работу. Наготовил материала на полог, на кострище. Завёл огонь, сделал чай. Перекусил, передохнул, перекурил, снова за работу. Лапниковую подстилку не делал. На лежке ровное место. Мелкой пихты поблизости не видно. Сделал полог, основательно укрепил полиэтилен. Ветра сегодня ночью не предвидится, а вот дедушка мороз придёт, гад. Он, конечно, в данное время не дедушка – молодой слабосильный мальчуган. Открутить бы ему головёнку, пока он слабосильный, и не было бы зимы! А без зимы от жары завяли бы мы!

Что интересно, даже удивительно, приемник работает прекрасно. Авторадио чистенькое. Напилил дров. Всего лишь раскидал на полутораметровые чурки ивовый завал. Березу кудрявую большую раскидал. Упавшая на неё елка склонила березу к земле. Елку тоже раскидал, она давно упала на березу. Переобулся, рис поспел! Вот так надо жить. Только переобулся, рис готов! Кушать подано, садитесь жрать!

Покушал, но не пожрал. Жрёшь, когда ты голодный, сильно голодный. Когда голодный слегка, ты кушаешь. Дальше все как обычно, до десяти вечера посиделки возле огня.

Сегодня немножко по-другому. Решил докопаться до приёмника! И снова был удивлён. Сто пять и пять ловит чисто, дорожное радио чисто берет. О Лайф радио говорить не стоит. Маяк нашёл! Хоть послушал, что в мире делается. Да ни хрена в этом мире не делается, так, сплетни разводят!

Затишье в мире. Ходят слухи, что американцы нашли нефть в Антарктиде. Значит, кровавому режиму пингвинов осталось существовать недолго. Американцы попытаются освободить угнетенных антарктидовцев! Если, конечно, опять Путин не влезет, как совсем недавно произошло с Сирией!

В двадцать два ноль-ноль баиньки. Не единожды касался данной темы. Партия сказала надо, ты ответил – есть! Надо залезть на гору Рудановского – есть, залез. На Тиабут на озёра – есть, сходил. И так далее, и так далее. А вот насчёт сна, хоть ты тресни. Надо спать – не спится. Надо идти, что-то делать – не идётся, не делается?! Осилил себя, скажем, заставил, пошёл, сделал. Насчет сна это не возможно.

Не спится. В полночь снова попил чая. Густой чай пил, от сахара ложка стоит. Экономия закончилась, можно сыпать сахара вволю и сверх воли! Как это понять – насыпать сахара сверх воли? Таёжник ест много сахара. Но может довольствоваться тремя чайными ложками на кружку. Ну а вообще-то, пять чайных ложек на кружку емкостью почти четыреста миллиграмм. С удовольствием может пить чай, где размешано восемь ложек сахара! Естественно, не постоянно пить такой сладкий чай.

6

Проснулся в четыре часа – и хоть убей туриста. Нет больше сна. На улице не холодно, нормально. Подживил огонь, снова чай, сахар в кружке сверх нормы. Сначала чай без сахара, с шоколадом. Ждал рассвета, слушая Дорожное радио, попивая чай. Дождался! Все как обычно. Доел остатки риса. Мытьё котелка в ледяной воде. Сбор и вперёд!

Прошёл пойму. Дальше путь пошёл не ахти. Преодолел мощный свежий зал с пихтовых деревьев, ох и навалило! Распадок полностью перекрыт. Не просто завал, широкий завал. Где по склону, по осыпи, где на карачках, чуть ли не ползком. Хороший утренний подарочек!

Пошли частые броды, речушка потихоньку растёт. Дно скользкое, если сравнить с Тиабутом – так, скользит слегка!

Прошел левобережный приток. На развилке жили люди, наши люди жили, советские люди. Может, до них здесь жили японские люди. Время убрало следы проживания японских людей. Следы проживания советских людей время пока что не успело убрать. Уберет, всему свое время! Железные бочки, остатки от красного кирпича. На развилке в нос ударил запах сероводорода, не сильный запах. Здесь, наверное, тоже уголёк есть. Легкий запах протухших яиц преследовал туриста, шёл по пятам часа полтора. До очередной приличной развилки. На этот раз с правой стороны в Рогулю впадает ключ.

Поймы стали шире, длинней, речка растет. На поймах появился «нехороший растений», хвощ называется. Древнейшее растение, дошедшее до наших дней. Хорошо, что дошедшее в карликовой форме! Тяжело идти по пойме сквозь бодульё, а под ногами на тридцать-сорок сантиметров частоколом торчат тёмно-зелёные трубки с заостренными концами.

Местами русло реки покрыто темно-серой породой или светло-черной породой. Данная порода вообще не скользит. Приятно идти по твердому, ровному покрытию, но все равно начеку – а вдруг заскользит!

Ближе к полудню прошёл остатки мощной, большой плотины, третьей за день. И всего лишь один водопад.

Порог высотой около метра, на всю ширину русла реки. Если брать верховья Найбы, короче, без слов! Да, Мицулевский хребет мягкий, что южная сторона, что северная.

В два часа дня ноги забастовали, голова с ними заодно. Мол, не можем мы больше идти! Вторая ночь фактически без сна. Не можем идти и не спать, заставим идти! Протянул ещё час, всё, нужно глушить мотор. Путь скажем относительно лёгкий, шатает так, как будто за спиной осталась сегодня покоренная гора Рудановского.

Зашёл в полосу прибрежного елового леса. Дров – не завались, а ужас сколько дров. Ужас дров – гораздо больше, чем завались дров. Нашел два дерева, стоящие друг от друга на нужном расстоянии. Ямка внизу, место неровное. Ерунда, молодой пихты кругом полно. Подроста много, много и молодого мертвого сухого ельника. С березой здесь туго.

Приступил к работе, рогочки и три стропила с берёзы. Остальной материал на полог, пихта молодая. Пихтовую подушку сделал хозяйскую, яму ликвидировал. После чаепития и перекуса занялся дровами. В предстоящую ночь дровишки будут длинные, однако, по четыре метра, по шесть и длинней. Пилить дрова сил нет, точней, желание отсутствует.

Пока занимался дровами, нашёл старую дорогу. Она должна была быть. Сходил, прогулялся по дорожке. Дорога дюже заросла, но хорошо видно, как она обходит верхом очередной прижим. На завтра первоначальный путь намечен.

Перед ужином возник вопрос, недолго вопрос висел, быстро решил. Обычно вопросы насчет покушать решает мгновенно. Чего-то он оплошал. Две ночи толком не спал. Как разогреть банку тушенки и при этом сохранить тушёнку? Были бы консервы в плоской банке – никаких проблем. Поставил на горящие брёвна, десять минут. Кушать подано. Тушенка в высокой банке – маленькая площадь дна. А если загуляет и в огонь?

Не хочется рис варить. Решил последнюю банку сожрать за раз. Завтра в цивилизацию, так что можно шикануть. Гульнуть на широкую ногу! Банку тушёнки и в кружку с чаем девять ложек сахара! Может быть, и вставит! Главное, чтоб потом отпустило!

Открыл банку, ножом на крышке на самом конце сделал дырку. Продел костровой крючок и повесил на огонь. Дел-то – больше думал, чем делал. Все время так, а когда не так. Думаешь мало или вообще не думаешь, сразу принимаешься городить что-либо – получается ерунда. Народная мудрость гласит: семь раз отмерь, прежде чем отрезать. Но мы привыкли сразу городить, фактически не думая, как сгородить, о последствиях сгороженного. Поэтому мы живем в самой счастливой, вновь в который раз молодой и свободной стране!

С хлебом съёл тушёнку, залил сладким чаем. Не вставило! Ещё бы, наверное, съел одну банку, чего нет, того нет. Хлеб не рис. Нет такой сытости, как после употребления риса, заправленного даже одной третьей банкой тушёнки. Ночные посиделки закончились рано.

Сидишь возле костра, клонит к огню, вырубает. В спальный мешок залез в девять вечера.