Текст книги "О том, кто хочет тебя убить"

Глава 5

В погруженном во тьму городе царил бардак. Не хаос, анархия или беспредел, а именно бардак. То, что превращает вполне приличных граждан в бесконтрольную толпу обезумевших животных. Шайки крепких молодых людей с битами в руках, ошалев от полученной вдруг полной свободы действий, носились по городу, грабя магазины, поджигая автомобили, избивая неугодных. Витрины оказались совершенно беззащитны перед вернувшейся эпохой варварства. Повсюду слышался звон разбиваемого стекла, завывание сигнализаций, воинственные крики. Одни скандировали военные лозунги, другие провозглашали конец света и призывали всех покаяться в последние минуты. Картину Армагеддона дополняли истошно ревущие сирены. Казалось, страшный демон безнаказанности вошёл в город. Но не тут-то было. Навстречу демону уже спешил экзорцист. Уже неслись похожие на свирепых голодных хищников полицейские и пожарные машины, а поднятые в ружьё спецназ и гвардия набрасывались на нарушителей общественного спокойствия, и, угостив их от всего сердца дубинками, закидывали в машины и увозили в участок. Когда же обезьянники переполнились, блюстители порядка принялись вершить суд на месте, круша правого и виноватого, а особо ярых отвозили за город, где избивали до полусмерти. Так при помощи дубин и слезоточивого газа в город победоносно возвращалась цивилизация.

Атака хаоса. В очередном послании Кассандры это называлось именно так. Правда, не указывалось ни даты, ни места проведения операции. «В ближайшие дни готовьтесь к массовым беспорядкам и сбоям аппаратуры». Внизу приписка – фамилия Слониски, адрес и телефон. Понимай, как хочешь.

На Слониски у них не имелось никакой информации, а дом, фактически огромный замок в стиле модерн, находящийся по указанному адресу, принадлежал некоему господину Крамму, в настоящее время проживающему где-то на далёких тропических островах, и его в данной ситуации подцепить было сложно.

Миронов набрал номер телефона, значащийся в послании.

– Да, – услышал он приятный женский голос.

– Алло, госпожа Слониски? – спросил Миронов.

– Я слушаю.

– Вас беспокоят из полиции. Вы не могли бы ответить на пару вопросов.

– Что вас интересует?

– Боюсь, это не телефонный разговор.

– Надеюсь, вы не станете предлагать мне ехать к вам в участок.

– Ни в коем случае. Я прошу вашего разрешения приехать к вам с коллегой в удобное для вас время.

– Хорошо. Приезжайте вечером.

– Когда именно?

– Лучше всего часов в одиннадцать. Днём я не расположена к общению.

– Договорились.

– Вы не назвали своих имён.

– Извините. Инспектор Эсс и особый агент Миронов.

– Очень хорошо. Я передам охране, чтобы вас пропустили.

– Вы очень любезны.

– Было бы здорово, если бы вы прихватили с собой бутылку коньяка.

– Разумеется.

Миронов положил трубку и победоносно взглянул на напарника.

– Есть! Хоть какая-то зацепка.

И как назло в этот же вечер…

Атака хаоса началась с безобидной на первый взгляд манифестации вечно недовольных защитников то ли несчастных зверушек, то ли обездоленных футбольных фанатов, которых беспощадное правительство жестоко ущемляет в правах. Ближе к вечеру, когда на улице стало темнеть, одновременно отключился свет, телефонная и мобильная связь, прекратили вещание радио и телевидение. Как выяснилось позже, произошло это по причине массового выхода из строя компьютеров.

Народ словно взбесился. Люди вели себя так, словно у каждого из них в голове тоже вышел из строя компьютер. Воцарялся хаос и полный бардак.

«Хорошо, что Стелла дежурит», – подумал Эсс, садясь в машину Миронова. На работе, по крайней мере, есть какая-никакая охрана. Дома сейчас оставаться гораздо опасней.

– Будем прорываться, – предупредил Миронов. – Едем к Слониски. Тут и без нас справятся.

Под сиденьем лежит автомат, под рубашки надеты бронежилеты. Пистолеты заряжены и сняты с предохранителей. Жаль, что машина самая обычная, а не бронированный джип, или, ещё лучше, вертолёт.

– Вот что получается, если скрестить потревоженный муравейник с кучей свежего чесночного дерьма! – сквозь зубы процедил Миронов, врубил сирену и помчался на полной скорости, лихо маневрируя среди заторов. По проезжей части шли толпы людей, громоздились перевёрнутые автомобили, валялся всевозможный хлам. На одном из перекрёстков стоял чёрный блестящий концертный рояль, на котором кто-то умудрился красочно и со всеми подробностями нарисовать мужской орган. Не раз дорогу им преграждали пьяные компании в надежде поживиться.

– Размечтались! – стиснув зубы, Миронов выжал газ до пола.

Когда сбитый пикетчик, налетев на машину, разбил головой стекло, Миронов витиевато выругался.

– Насмотрелись кино, дебилы, и думают, что в жизни я тоже остановлюсь, брошу пистолет или выйду драться один на один.

– Останови, – попросил Эсс, когда они проезжали мимо винного супермаркета, – она просила коньяк.

– Думаешь, сейчас работает хотя бы один магазин?

– У меня есть в запасе волшебное слово.

Инспектор отыскал подходящий камень и запустил в витрину. Стекло с характерным звоном посыпалось на тротуар.

– Бинго!

Эсс скрылся внутри и буквально через минуту появился с двумя пакетами в руках.

Район, где жила Слониски, имел собственную охрану, независимую подстанцию и массу других полезных вещей, работающих в автономном режиме. Казалось, полицейские попали в другой мир, насколько тихо и спокойно было вокруг.

Остановившись у закрытых ворот в глухом высоченном заборе, опоясывающем весь жилой посёлок, Миронов несколько раз просигналил. Из динамика, расположенного на столбике слева от машины, раздался голос охранника:

– Здесь звуковые сигналы запрещены.

– Моя фамилия Миронов, а это господин Эсс. Нас ждёт госпожа Слониски, – едва сдерживая раздражение, прокричал агент в шёлку коммуникатора.

– Одну минуточку. Я проверю, – из динамика послышалось неразборчивое шуршание. – Всё в порядке, проезжайте.

Ворота беззвучно отошли в сторону, и машина въехала на территорию жилого посёлка. Здесь находились огромные дорогие коттеджи, больше похожие на дворцы, каждый из которых занимал площадь в пару гектаров и был окружён собственным непреодолимым забором. Эсс присвистнул:

– Чтоб я так жил!

Не успели они подъехать к дому Слониски, как ворота медленно открылись.

– Проезжайте, господа, – услышали они женский голос из динамика под камерой наблюдения.

Дама жила в скромном, по сравнению с Лувром, дворце, стоявшем посреди шикарного парка с фонтанами, водопадами и даже собственным озером. Тут и там встречались крепкие парни с автоматами наперевес, они лениво прогуливались по дорожкам и провожали машину внимательными взглядами. У парадного крыльца гостей встретил швейцар и проводил в просторную залу, освещённую хрустальной люстрой с настоящими восковыми свечами. Мраморный пол, на стенах подлинники картин, дорогая изящная мебель – всё кричало о финансовом благополучии хозяев этого дома.

Слониски сидела в удобном кресле возле камина и смотрела в огонь.

– Здравствуйте, господа, – первой поздоровалась она мелодичным голосом, поднимаясь и делая несколько шагов навстречу посетителям. – Надеюсь, вы добрались без проблем?

– Спасибо, мадам.

– Элизабет. Зовите меня Элизабет. Кто вы такие, я знаю. Присаживайтесь. О, да вы с коньяком!

– Как вы и просили, – Миронов изобразил самую очаровательную улыбку.

Элизабет было за сорок. Среднего роста, изящная, с красивым ухоженным лицом, маленькими аристократическими руками и длинными чёрными волосами, для своих лет она выглядела великолепно. Но чувствовалась в ней и другая, внутренняя красота, некий свойственный очень немногим людям шарм и врождённое изящество.

– Чем могу помочь? – спросила она, разлив коньяк по бокалам и устроившись в кресле.

– Честно говоря, мы думали, вы сами нам скажете, – ответил Миронов.

– Если бы я хотела вам что-то сказать, я бы сама позаботилась об этом.

– Дело в том, что мы получили ваш номер телефона от одного человека с явным намёком на то, что у вас для нас кое-что есть.

– Господа, я не имею привычки отвечать на незаданные вопросы, поэтому, если хотите о чём-то спросить – спрашивайте, а нет – будем пить коньяк и говорить о погоде.

– Расскажи ей, – предложил Эсс Миронову.

– Это закрытая информация.

– Думаешь?

– Ладно. Видите ли, Элизабет, у нас есть анонимный информатор, который обратил наше внимание на убийство программистов, затем на сегодняшний беспорядок и на вас. Другими словами, он неоднозначно даёт понять, что существует некая связь между убийствами, беспорядками и вами.

– Если всё это как-то связано, то речь может идти только о магии.

– Хотите сказать, что в деле замешана какая-то сатанинская организация?

– Нет, сатанисты тут не при чём. Им это не нужно, да и сами они – далеко не те люди, которых рисуют журналисты и священники.

– Тогда что вы имеете в виду?

– Что может быть общего у антисоциального действия, кибернетики и мной? Только магия.

– Почему?

– Почему? Это долгая история, и если вы не торопитесь…

– Мы совершенно никуда не торопимся.

– Надеюсь, господа, вы читали Карлоса Кастанеду?

– Разумеется.

– Очень хорошо. Главной задачей мага по Кастанеде является накопление энергии и приобретения навыков управления ею. Изменяя состояние сознания, маг уходит за грань жизни и смерти. Магия учит, как правильно это сделать. Остальное не имеет значения. Таков путь воина-мага. Он опасен, требует огромных усилий и не даёт никаких гарантий.

Есть ещё и другая магия: магия покорения. Те, кто её использует, стремятся к господству над другими, власти, порабощению. Фактически, они хотят стать богами, чтобы, используя энергию своих обожателей, приобретать всё новые силу и могущество. Если разобраться, каждый из известных или забытых богов был таким магом. Их жизнь, сила и могущество напрямую зависят от почитателей, поэтому все религиозные организации так ревниво относятся к пастве. Для достижения поставленных целей эти маги часто используют сценарий апокалипсиса: сначала выпускают злого парня, который погружает мир в хаос, а затем появляются сами, наводят порядок и восстанавливают справедливость. Домохозяйки же не смогут спокойно уснуть, пока не убедятся, что им больше ничего не угрожает. Затем остаётся сотворить культ личности, стать прижизненным богом и вознестись на небеса: создать магического двойника, существующего за счёт энергии толпы. В популярной литературе такие штуки называются эгрегорами.

– Как я понял, – вступил в разговор Эсс, – наш противник принадлежит ко второму типу магов, но при чём здесь программисты?

– Программист подобен магу. Он тоже погружается в совершенно иную, виртуальную реальность. Не даром ведь киберпространства придумали те парни, которые в своё время участвовали в ЛСД-путешествиях. К тому же всё ещё нет ответа на главный вопрос: развивая компьютерные технологии, мы создаём или открываем виртуальную реальность? Во втором случае маги второго типа получают новую возможность осуществления своих целей. Переселившись в виртуальный мир, они смогут контролировать нашу реальность посредством компьютеров. Кстати, вы не обратили внимания на то, что ваш убийца сам действует, как компьютер?

– Что вы имеете в виду?

– Кто ещё станет убивать в алфавитном порядке?

– Откуда у вас эта информация? – спросил Миронов.

– Из газет. Многие удачливые шпионы черпали информацию для донесений из газет, а Эдгар По в своё время умудрился, читая газеты, раскрыть преступление, над которым безрезультатно билась вся полиция. Достаточно правильно сопоставить факты.

– Или же вы сильнее причастны к этому делу, чем хотите показать.

– Я достаточно умна для того, чтобы показывать только то, что я хочу показать. Я любопытна и богата, к тому же не лишена доли привлекательности. Согласитесь, с такими данными мне совсем нетрудно знать то, что я хочу знать.

– И вы узнаёте всё это исключительно из праздного любопытства?

– А ради чего ещё?

– Ну, это только предположение… ради помощи определённому кругу лиц.

– Дело в том, господа, что для этого я слишком не люблю определённые круги лиц.

– Хотите сказать, что вы полностью поддерживаете существующую власть? Это тоже определённый круг лиц.

– Я не люблю власть, причём любую. Мне всё равно, кто стоит у руля. Из своих увлечений историей, а я долго и серьёзно занималась историей… Так вот, я вынесла один интересный вывод. Господа, или лучше сказать товарищи марксисты, не так уж сильно и ошибались, говоря об объективных законах развития общества. Это такая же реальность, как и ускорение свободного падения в оговорённых физикой условиях. Для большей наглядности представьте себе вращающийся диск. Чем далее ты от центра, тем большему воздействию сил подвергаешься. А власть – это самый край. И чтобы не улететь с диска, власть имущим приходится очень осторожно балансировать на краю, цепляясь за социальные законы. Один неверный шаг – и всё пропало. Вот и остаётся политикам все силы отдавать правильному реагированию на изменение реальности. Отсюда следует, что не человек управляет местом, а место человеком, заставляя его творить совершенно необходимые мерзости, и нет никакой разницы, кто будет у руля. Те же правила справедливы и для оппозиции. Поэтому я не испытываю никакой симпатии ни к власти, ни к оппозиции, ни уж тем более к революционерам. Этих я не люблю больше всего. Они обязательно улетят с диска в кровавое небытие, но при этом утащат с собой кучу народа. Так что я в какой-то степени консерватор. Но, похоже, вас интересует далеко не мои политические взгляды. Убеждений у меня нет.

– Нам бы хотелось вернуться к теме убийства программистов, – проговорил Эсс.

– Джентльмены, если вас интересует, что я об этом знаю, то могу с уверенностью сказать: ничего.

– А если нас интересует, что вы об этом думаете? – спросил Миронов.

– Три трупа. Работали киллеры экстра-класса. Мотив неясен. Все трое занимались поиском стратегий функционирования искусственного интеллекта. Все работали на подставные фирмы. Обмен информацией осуществлялся через интернет. Все трое старались не привлекать к себе внимания. Все трое были убиты в алфавитном порядке. В этом и лежит разгадка преступления, несмотря на подозрительную очевидность фактов. Я думаю, их вычислили через компьютер. Да и заказали через компьютер. Вы не можете расшифровать их информацию? Конечно. То, ради чего их убили, давно уничтожили, а чтобы вы ничего не заподозрили, заменили на обычную ерунду, не имеющую расшифровки. Кстати, хорошего киллера легко найти через сеть. Никаких личных контактов.

– Но зачем их было убивать?

– Кому-то не понравилась их стратегия.

– Ну и что?

– Стратегия – это и есть Мир. То, что мы имеем в виде реальности, есть не что иное, как стратегия нашего с вами функционирования. Это и спектр нашего восприятия, и способы получения и переработки информации, это и образ мышления. И от того, какой будет стратегия электронного разума, будет зависеть та реальность, в которой он, а по большому счёту и мы, будем существовать. Причём наивно полагать, что электронный разум должен быть похож на человеческий. Хотя, с другой стороны, человеческое мышление тоже вещь абсолютно условная. Чего мы никогда не сможем сделать, так это взглянуть на мир чужими глазами. Ни один человек не в состоянии представить себе, как видит мир кто-либо другой. Всё, что нам по силам, это договориться о некоторых общих понятиях. У меня всю жизнь жили кошки или собаки. Я смотрела в их звериные глаза и видела далёкие, как будто с другой планеты, создания. Я совсем не представляю, как они воспринимают мир. Я даже не знаю, за кого они держали меня. Домашние животные – это нонсенс. В природе таких не бывает принципиально. Вот смотрю я на котов – д'Артаньяны да и только. С собратьями у него дуэли, с кошечками любовь, а со мной? Вопрос, на который нельзя ответить. Можно только предположить. То же самое и с искусственным интеллектом. Тем более что настольный силиконовый зверёк совсем не такой, как мы, а наш с ним общий язык…

– Так вот почему!.. – перебил её вдруг Миронов.

– Что почему? – спросили в один голос Эсс и Слониски.

– Вот почему она писала на механической машинке!

– Простите, господа, она – это кто? Или это очередной секрет?

– Она – это наш информатор.

– Ваш информатор – женщина?

– Мы не знаем.

– Тогда почему она?

– Кассандра – женское имя. И Кассандра указала на вас. Это должно быть важно, чертовски важно. Кассандра всегда точно выбирает время и место. А указывая на вас, она буквально балансирует на грани раскрытия себя.

– Я думаю, что это послание мне, а не вам, – решила после долгих раздумий Элизабет.

Детективы удивлённо посмотрели на неё.

– Вы видите ситуацию сквозь призму расследования. Вам надо найти убийцу, и это представляется вам наиболее важным, тогда как с другой точки зрения это может вообще не иметь значения.

– Дело давно вышло за рамки банального убийства. Мы видим… – начал объяснять Миронов, но Элизабет не дала ему договорить.

– Вы видите заговор, тогда как я вижу игру.

– Хорошенькая игра, – вставил Эсс.

– А почему нет?

– Почему нет? – Эсс развёл руками.

– Представьте себе мир шахмат. То, что мы воспринимаем как действия двух игроков, на доске выглядит совсем иначе. Каждый ход представляется результатом интриг, интересов, пристрастий. Идёт настоящая война со своими героями, жертвами, победами и поражениями.

– По-вашему, для Кассандры мы не более чем фигуры?

– Для Кассандры ли? Жизнь, господа, не шахматы. Мы не знаем ни правил игры, ни количество игроков, ни их цели. И ваше расследование может быть не более чем мотивационным звеном, верёвочкой, за которую дёргает кукловод. Вы видите, как троих программистов, работающих на А, убирает некто Б, затем В устраивает заварушку, а Г контролирует каждый ваш шаг. На деле за каждым из этих личностей может скрываться сколь угодно много лиц, а, может быть, там вообще никого нет. Программистов могли устранить по разным, не зависящим друг от друга причинам, а беспорядки в городе вообще не иметь ничего общего с убийствами, но некто пытается связать для вас всё это воедино. Для чего? Что он хочет этим сказать?

– Ответ на этот вопрос является ключевым в расследовании дела.

– Вот именно. Все ваше внимание направлено на преступление, тогда как для игроков само по себе преступление не имеет никакого значения. Будучи людьми рациональными, вы ищете интересы людей или социальных групп, а я, например, воспринимаю эту картину совершенно в ином свете. Поэтому то, что важно для вас, не имеет значения для меня, и наоборот. По всему выходит, что это послание предназначено мне. Ваша Кассандра представляется мне, – продолжила Элизабет, – стартовым механизмом, неким катализатором. Джентльмены, надеюсь, вы знакомы с таким понятием, как архетип?

– Смутно, – ответил Эсс.

– Архетипы содержат общие принципы, или черты, предметов и явлений. Например: стол, дерево, человек. Это всё архетипы. Невозможно встретить просто дерево или человека. В материальном мире есть только конкретные столы и люди. Но все люди имеют общие черты, которые и создают понятие «человек». Это как законы природы. Они существовали задолго до того, как мы их открыли, и появились, скорее всего, до самой природы как таковой. Это как некий сосуд, куда эту самую природу поместили. То же самое и с законами виртуальной вселенной. Она существовала задолго до появления первых компьютеров как набор законов и архетипов. И мы не создаём её, а открываем. Мы не родители, а акушеры. Как знать, может мы для того и запущены сюда, чтобы принять роды. Как знать…

– Хотите сказать, что вся эволюция, начиная с большого взрыва и до наших дней, всё только ради того, чтобы мы придумали коробок с монитором? – спросил Миронов.

– А прочему бы и нет? Тем более что время – штука условная. Это как кассета с фильмом. Она уже есть целиком, но чтобы её воспринять, мы должны сунуть её в видеомагнитофон и просмотреть во времени. Время играет роль последовательности нашего процесса пищеварения, чем же является реальность на самом деле, этого не знает никто.

– Получается, все байки о захвате Земли компьютерами и превращении нас в рабов далеко не лишены основания?

– Слишком уж это по-нашему, по-человечески. Захват Земли, превращение людей в рабов… Зачем? Власть… Рабство… Мы и так полностью зависим от них, делая всё, что в наших силах, чтобы продвигать их по пути эволюции. Мы давно не можем друг без друга. А рабство… Глупость, достойная нас. И зря мы наделяем их своими свойствами. Слишком мы разные, чтобы их интересовало всё человеческое.

– По-вашему, убийца – компьютер? – спросил Эсс.

– Не знаю. Думаю, это не имеет значения.

– А что тогда имеет значение?

– Магия. Магия происходящего. Это совершенно не те любимые народом колдовские выдумки – ритуалы, заклинания, чудеса, превращение свинца в золото. Всё это не имеет никакого отношения к магии. Не спорю, можно прочитать заговор и избавиться от бородавок, можно, положа руки чуть выше поясницы, избавить человека от камней в почках, и так далее, но к магии это не имеет никакого отношения. Магия – это искусство безупречности, умение видеть механизмы движения жизни, обходить ловушки. Это накопление осознания или личной силы, чтобы, в конце концов, её хватило для увлекательнейшего путешествия за пределы жизни и смерти. Искусство добиваться всего, оставаясь незамеченным. Именно поэтому Лао-Цзы указал Джуан-Цзы, что он что-то сделал не так, после того, как император предложил ему пост министра. Магия – это шанс, который есть у всех, но только единицы отваживаются им воспользоваться. Это налог на разум.

Большинство людей подобно трамваям следуют по заданному маршруту рождение-смерть. Их путь определён положением рельсов, и максимум, на что они способны, так это на изменение скорости движения. Рождение, учёба, работа, женитьба, рождение детей, смерть. Бесполезно пытаться объяснять что-либо тем, кто заводит детей, исходя из рассуждения о стакане воды в старости. Эти люди созданы для того, чтобы бездумно выполнять социальные и биологические программы. Их жизнь настолько предопределена, что можно при желании предсказать её чуть ли не во всех деталях. Маг – это человек, который делает всё, чтобы сойти с проложенных рельсов. Человек – это то, что должно преодолеть само себя. Помните? Для трамвая схождение с рельсов означает самую страшную катастрофу, поэтому он совершенно искренне будет делать всё, чтобы вернуть мага на социальный путь. К тому же каждый сошедший с рельсов маг – это прецедент, создающий аварийное настроение у многих других трамваев. Маг опасен для трамвайного бизнеса! Поэтому стоит заподозрить в ком-нибудь мага, как на него сразу спускают всех собак. С одной стороны близкие и родные, с другой инквизиторы… Поэтому первое, что приходится осваивать на пути мага – это искусство казаться таким как все. Он никогда не будет афишировать свои знания, он не станет величайшим целителем или колдуном. Все эти выскочки ещё дальше от магии, чем ничего не понимающие в ней домохозяйки.

– У вас интересные взгляды на жизнь, Элизабет, – сказал Миронов.

– Это потому, что они мои собственные. Может я и не первооткрывательница, но дошла до всего своим умом. Не желаете чаю?

– С удовольствием, – ответил Эсс за себя и Миронова.

Элизабет нажала на кнопку возле стола. Через минуту появилась горничная.

– София, приготовь нам, пожалуйста, чаю.

Минут через двадцать на столе стоял заварной чайник, три чашки и фрукты.

– Чай – моя слабость, – произнесла Элизабет, разливая по чашкам душистый напиток, – я не употребляю алкоголь. Не курю. Так что чай – моё первейшее удовольствие. Разум, как и хороший камень, должен быть чист и правильно огранён, а любые излишества делают его мутным. Для меня же нет большего богатства и наслаждения, чем жить с чистым разумом и открытым сердцем.

– Среди людей так нельзя, – сказал Эсс.

– Почему?

– Сердце, как и входная дверь. Мало ли кому вздумается в неё вломиться.

– Я же говорю: сердце и разум, и полумер здесь быть не должно. Только чистый разум и открытое сердце. Голый разум, как плоть, лишённая боли, обречён на смерть. Сердце без разума – это идеализация с последующим разочарованием. Вместе же они образуют прекрасную пару. И тут появляется доверие. Не вера, когда разум молчит, и не бездушие, при запертом на засов сердце, а доверие. Я доверяю. Я доверяю сегодняшнему дню, доверяю себе. Я знаю свои сильные и слабые стороны и веду себя, исходя из этого. Я доверяю вам, джентльмены. Я не притащила сюда адвоката. Но и не выбалтываю сокровенные секреты, чтобы после обвинять вас в предательстве. Реальность такая, какая есть. Кирпич падает с ускорением свободного падения, и в этом ему можно смело доверять. Ещё чаю?

– С удовольствием, – ответил Миронов.

– А вы выпьете ещё чашку? – спросила она у Эсса.

– Мне, пожалуй, хватит.

Приятно опьяневший от коньяка и разморённый горячим чаем Эсс сидел с прикрытыми глазами. Он думал о расследовании.

Убийца заказывает через интернет убийство трёх программистов, причём делает это в алфавитном порядке. Все трое работали над искусственным интеллектом, все необходимые данные получали опять-таки через интернет. Виртуальный заказчик, виртуальный убийца. Затем полиции буквально подсовывают агрессивно настроенных юнцов, ведущих настоящую войну за освобождение человеческой расы от цифрового ига. Главный и единственный информатор пользуется печатной машинкой, и вообще избегает всего, что связано с компьютером. Он же посредством своих посланий фактически управляет расследованием, заставляя нас бросаться в бой в строго указанном им направлении. Что мы имеем помимо того, что указал он?

Сначала Кассандра словно пытается нас убедить в том, что программистов уничтожил сам искусственный (лучше сказать виртуальный) интеллект, который давно существует в своём виртуальном мире, куда мы едва успели заглянуть, зато успели замусорить своими игрушками и прочей никому не нужной ерундой. Убийство с целью самозащиты. Чем не мотив? Защита жизненного пространства от захватчиков. Бред, конечно. А может, в этом есть рациональное зерно? Едва мы созрели для того, чтобы задать себе этот вопрос, как приходит новое послание, уже с телефоном Слониски и террористической атакой.

– Проснись, нам пора, – разбудил его Миронов.

– Я что, заснул?

– Наверно. Разве что ты храпишь наяву.

– Извините, – сказал он Элизабет.

– Не извиняйтесь, инспектор. И не стесняйтесь, заходите ко мне на огонёк.