Текст книги "Кладоискатель"
Автор книги: Валерий Вычуб
Жанр: Эротика и Секс, Дом и Семья
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Глава 15
– Ваше Сиятельство. Пора вставать. Вставайте, Ваше Сиятельство. Графиня беспокоится, два раз уже посылала будить. Беспокоится, что это Боренька, не заболел ли?
Я ощупываю себя под одеялом. Руки, ноги на месте, даже ничего не болит. Голова? В голове сплошная чехарда. Полет в ночном небе, падение. Галлюцинация, наведенная шалавой ведьмой, или всё было на самом деле? В полете мы пересекли отведенную мне черту и меня без последствий отправило обратно, доживать в моем 1828-м….
Слуга помогал мне одеться.
– А с утра Ваше Сиятельство прибегала мельникова девка. Всё спрашивала: как барин, не заболел ли барин. Еле отогнали. Балуете вы их Ваше Сиятельство.
Значит, всё было. Анютка перепугалась, прибегала проверить. Не сверзился ли я на самом деле и не разбился ли вдребезги. Есть какая-то совесть и у ведьмочки. Не совсем пропащая душа.
Сегодня у нас опять рыбный день. Анютка не только прибегала проверить, жив ли я, но и принесла свежей, только что выловленной рыбы. Повар еле успел её приготовить. Мои гости гусары ели с аппетитом, подсмеиваясь над ночными прогулками своего друга отставника. Вчера я вернулся за полночь. Сразу улегся спать и всё ругался. Поминал какого-то Кирова и восхищался своими летными данными.
Выпив стакан бордо с утра и, закусив жареной рыбкой, я вступил в разговор с друзьями.
– Красным бордо рыбу Апраксин! Ты одичал в глуши, друг наш.
– Можно Кюви из Прованса, можно белое бордо, но красное!
– Не слушай Баландина, друг мой. Красным бордо можно всё запивать. Капитальнейшее вино, граф Апраксин. Давай еще налью.
Я смущенно улыбался, отказываясь от второго бокала. Отдохнуть бы сегодня днем от передряг вчерашнего дня. Да не получится.
Друзья затеяли поход в деревню. Общение с народом, обнимашки с крестьянками.
– Крестьянки днем работу работают. Вечером только гулять ходят. Да и как вас таких им представить. Три кобеля на стайку невинных девиц. Поручик Ржевский перед вами образец добродетели и пай мальчик.
Они смеялись моим словам. Выцыганили у повара пару бутылок вина и закуску и побрели искать на лоне природы уединения и общества прекрасных дев.
Случаев изнасилования у меня в деревне еще не было. Скоро они будут.
Нужна какая-то защита от самоуправства ведьмы. Проверю еще раз дедов талисман. Поспрашиваю у бабули, не сохранилось ли еще вещей от моего героического предка.
Разговор мой с бабушкой прервали на самом интересном месте. Гости вернулись домой, и требовали хозяина. Не больше, не меньше предложили мне поиграть в карты. Колоду они с собой привезли. Обыгрывать богатеньких приятелей была такая скверная привычка и у корнета Баландина, и у поручика Цаплина, и у ротмистра Трубецкого. Но тратить бабушкины деньги я не собирался. Сколько случайных умений проносим мы через жизнь, не пользуясь ими и даже их слегка стесняясь. Умение мошенничать в карты одно из сомнительных достижений моей юности. Особых денег я своим умением не заработал, а потом, когда кончил ВУЗ и вовсе завязал с игрою в карты. Сейчас пригодилось. Герои виртуозы гоголевских Игроков, где вы? Со мною играли обычнейшие шулера даже не второго, третьего сорта. Наглые и неопытные. Игра наша затянулась до ужина. Я выигрывал и проигрывал. Разогрев мошенников до потери бдительности, начал игру по крупному. Призыв камердинера: Господа, барыня просит идти кушать. Совпал с финалом трагедии. Все трое задолжали мне кто по триста, кто по четыреста, а каналья ротмистр и шестьсот рублей. Отлились кошке мышкины слезы. Сколько за вами, господа хорошие, пропало моих денег за время службы.
В трагическом молчании шествовали горе-друзья к столу. Чувствую, что скоро они оставят мой гостеприимный кров и вернуться к проклятой службе. Естественно, пообещав заплатить долги, как только, то непременно.
– Ах, бабушка. Ваш чай с вишневым вареньем это шедевр. Попробуйте варенья Трубецкой. Гусары пили чай, подливая туда коньяка. Хвалили хозяйку и её усадьбу и после ужина разошлись по своим комнатам. Им надо отдохнуть, заявили хозяевам.
– Можно и нам отдохнуть, Боренька. Вздохнула бабушка.
Перед тем как разойтись на отдых старушка заботливо посоветовала мне:
– Ты бы Боренька с прогулками в лес поосторожнее. Неспокойно порой у нас в лесу. Вы в столицах смеетесь над нашими провинциальными суеверия. А и вправду, бывает что-то, мистическое что ли. Не смейся, пожалуйста. Ты у меня один.
Ах, бабушка. И не думаю смеяться. Если б ты знала! Но не буду портить настроение старушке.
Ночью надо было бы отдохнуть. Очень активно отдохнуть. И я бы отдохнул. Но, вот странно, мой дружочек, истерзанный и выкачанный до капли жестокой любовницей, вдруг восстал и потребовал новое порции секса. И спрос не превысил предложение. Пропущенные сеансы любви и дружбы с моими подругами вызвали конфликт интересов. Хотели и требовали одновременно и ветеран моей спальни Наталья и юная секс звезда Авдотья свет Ивановна. Приходилось осваивать старый и вечно новый способ интимного общения. Пошлую и бессмертную групповуху.
– Это почему это я с этакой соплюхой в одной постели?! Обоссыт она меня.
– Мне барин?! Мне с такой старухой?! Разлюбили?!!!
И все такое. И очень разное. Но тело хочет. И ночь коротка.
Наверное, ведьма Анна Егоровна занесла какую-то инфекцию в мои неутомимые чресла. По пять, по шесть раз, с каждой в отдельности. И в весьма пикантных позициях, знакомых любознательному двадцать первому веку еще по эпохе императора Тиберия и развратника Нерона. Я ни капли не устал. А мои юные подруги под утро завяли и стали просить пощады.
– Уж очень вы, Ваше Сиятельство, шептала и та и другая.
На заре сон крепок и должно присниться много снов. Мне приснился сосед мой по лестничной площадке, старый пьяница и хулиган. Он опять бил свою жену и кричал на весь подъезд:
– Продали Россию американцам! Ты сука продала!
– Вставайте граф, вас ждут великие дела.
– Барин, вставайте. Вставайте, барин, беда. Друга вашего мужики убили.
Ну я как чувствовал. Камердинер тряс меня за плечо, отвернув морду от развороченной ночным развратом постели. Хорошо воспитана у меня прислуга.
– Что? На смерть убили?!
– Нет. Весь в синяках, морду раздуло, зуб один то ли выбило, то ли шатается.
– Теперь подробности. Говорил я, натягивая штаны и камзол.
Подробности были неприглядные. Поручик Цаплин на заре пошел к реке, подсматривать, как бабы стирают белье. И, конечно, подсмотрел. Когда он лез под юбку молодой, недавно вышедшей замуж скотнице Анисье, его действия приметил проходящий мимо молодой супруг. Шекспир отдыхает. Это была не драка. Поручика Цаплина били. Поручика Цаплина бил сильно и больно. Сначала руками, потом ногами. Когда муж побежал за лежащими неподалеку вилами, жена сообразила позвать на помощь. Шедшие на покос мужики вчетвером унимали одного. Насилу уняли. Теперь поручик лежал у себя в комнате и кричал, что возьмет саблю и раскроит мужику череп. Бабы в деревне плакали и не одобряли Анисью. Жопу бы не выставляла, может ничего бы и не было. Застоялся жеребчик. Ну и дала бы, не слиняла бы.
И все-таки есть женщины в русских селеньях. Мужики тоже есть. Непременно надо спасать и её и его. С нею то все ясно. Не станет мужчина требовать наказать крепостную за то, что она ему не дала. Тем более чужую крепостную. Тем более, что какой ты мужчина, если не сумел от бабы получить.
Мужик, поднявший руку на чужого барина, будет наказан строго и справедливо. Прутья на конюшне уже мочатся. Потребую посолить. Так больнее. Бить будут опытные палачи, лица специально мною проверенные и понимающие барина с полуслова. Унесут злодея из конюшни без сознания. Тут ему подскажут, когда сознание потерять, как орать и чтобы слезы были правдивые и обильные. Отвезут в дальнюю бабушкину деревню, посидит там с недельку, пока не уляжется и гости не уберутся к себе в Питер. Жена не последует за мужем, пусть дома сидит, кается и выслушивает насмешки своих подруг. Рубль я ей уже передал, он утешит бабу в её нелегкой участи. Кажись все. Бабушка в курсе, бабушка всё одобрила и сказала пару ласковых о моих друзьях. С каждым словом согласен.
Навестил поручика Цаплина в его убежище скорби. Морда скажу я вам впечатляющая. Хорошие кулаки у моих мужиков. Утешал друга, простил ему карточный долг и распил с болящим бутылку коньяка. Вторую оставил на коньячный компресс.
Удивила девушка Маша. Она еще в усадьбе, идти в жены к вдовцу с четырьмя детьми её не очень тянет. Привыкла к легкой жизни.
– Давайте барин я за гостем вашим поухаживаю. Больной же, ему внимание требуется, уход.
– А что кобель? Кобель тоже человек. А мне уж теперь чего уж. Что кобель, что не кобель. Путный меня замуж не возьмет.
Это был твой выбор Маша. Утешать обиженного богом дурака задача сложная и мало перспективная. Но да будет. Если получишь от него рубль, буду за тебя рад. Хотя, где ему.
День сельского помещика насыщен событиями. Родила кобыла в конюшне. Конюх Федька напился пьяным и украл из конюшни вожжи. Кухарка Пелагея снова беременна и опять неизвестно от кого.
Будни засасывают, но там в лесу ждет тебя праздник, бродит среди деревьев леший, сидит на берегу реки водяной со своею дочкой и ждет в гости барина. Хочешь, не хочешь, а приедешь.
Так вот я и говорю. Ближайшие дни оказались насыщены будничной суетой. Поручик Цаплин поправлялся, девушка Маша нежно за ним ухаживала. Избиение провинившегося мужика произвело сильное впечатление на всю деревню.
– Зверь у нас хозяин, говорили одни.
– Строг, но справедлив, говорили другие.
Преступника ночью увезли в другую деревню. Но перед отъездом он успел трахнуть жену. Говорят, отъебал и избил. Или сначала избил, а потом отъебал. Большая любовь у этой супружеской пары. Даже завидно.
На другой день свершилось долгожданное событие. Они уезжали. Уезжал битый поручик Цаплин, уезжал шулер ротмистр Трубецкой. Увы, задержался с отъездом корнет Баландин.
– Привык я к тебе Апраксин как к родному. Погощу еще немного, если не выгонишь.
Черти бы его взяли, не дай бог меня на охоту потянет. Не хочется мне сейчас на охоту, хоть убейте, не хочется.
Глава 16
– Писюня у вас Боренька такая большая, гладкая. Только зачем вы её так глубоко пихаете? Стошнит, ей богу стошнит, Боренька!! Давай, как раньше делали.
Разомлев после банного действа, лежа на пологе, я слушал детский лепет моей малолетней любовницы.
После бурь бывает в жизни затишье. Никуда не надо скакать, убивать драконов, ссориться с ведьмами. Лежать на пологе, трахать очень неплохо сложенную девчонку и ни о чем не думать.
– Давайте еще чего-нибудь сделаем. Вот вы какой. Взяли свое и больше не хотите.
Нет. Покоя в жизни нет, и не будет.
Корнет Баландин гуляет с ружьем по лесам и хозяев пока не беспокоит. С мельницы новых вестей нет. Мелют муку и обвешивают крестьян. Всё как обычно.
Рассказала бабушка, наконец, о дедовом наследстве. Лежат в чулане сундуки с его походным барахлом. Привезти-то привез, да так и не распаковал. В молодости графиня как-то глянула в его закрома. Ничего путного, говорит. Карты какие-то, ботфорты рваные, чашки восточные, трубки. Если хочешь, внучок, слазай, посмотри. Только я бы тебе не советовала. Только пыли наглотаешься да пауков стряхать будешь.
Сегодня после бани отправлюсь в подвал. Не жду сокровищ из сказок про Али Бабу. Ни волшебной лампы, ни перстня с джинном, ничего мне не надо. Найти укорот на неуёмное племя ведьм, вот что хотелось бы обрести. Кольцо с колокольчиками это не то. Совсем не то.
– А давайте барин я вам помогу.
Дуняшка оказалась та еще липучка. Мало ей постели, хочет быть с бариным рядом и помогать дролечке. Доведет деву до беды такое усердие.
– Пупок сорвете Авдотья Ивановна. Ну куда, куда полезла? Детский сад, да и только.
Из открытого с усилием ящика выскочила отощалая мышь и под визг Дуняши, ретировалась в подвал. Там и вправду всё вперемешку. Все больше оружие. Сабли, ятаганы, пика какая-то с украшением у острия.
Никак турецкое знамя? Это все в музей надо, а не на чердаке держать. Но до эпохи музеев в России еще века и века. Так, а что в этом ящике. Небольшой, окован по углам медными украшениями. Пахнет от ящика приятно, но непонятно.
– Как в церкви пахнет, барин. Высказывает свое мнение Дуняша.
– Это вряд ли Дунечка. Скорее чем другим.
Я не хочу говорить невинной девушке, чем тут может пахнуть. Восток дело тонкое, все черти с востока.
Какой визг может издать испуганная малолетка. Мощный визг. Да что, даже я немного испугался. В сундуке сверху лежал череп и скалил на нас белые зубы.
– Он не кусается Дуняша. Не бойся, он же мертвый.
– Ой, закрой барин, закрой. Он сейчас выскочит. Он меня грешницу загрызет и в ад утащит.
– Делать ему больше нечего, как всех согрешивших девчонок в ад таскать. Эдак он себе оставшиеся зубы повыбьет. Без зубов останется.
– Не будешь Дуняшу кусать, череп?
И мы враз хором с Дуняшей закричали.
– Не буду, сказал череп. На кой мне твоя Дуняха сдалась. Тебе её драть, тебе и кусать. Чего ты в сундук залез? Чего потерял?
Зубы у меня стучали, глаза слезились от перенапряга. Но я уже повидал свое.
– Я могу и закрыть. Оставайся, сиди в сундуке.
Череп лязгнул еще зубами. Очевидно, перспектива оставаться лежать в темноте ему не показалась.
– Насиделся. Так чего тебе хозяин нужно?
– Вот резонный вопрос. Но сначала скажи, как ты в сундук моего дедушки попал.
– И не его это вовсе сундук. Убил он моего хозяина там в Карсе. Сволочь был хозяин. Но он один только и знал, как со мною обходиться. А дед твой поглядел на меня, посмеялся да и закрыл сундук. Зачем сюда на север меня привез неизвестно.
– С этим ясно. А кто ты и что ты, череп?
– Голова мертвого человека, не видно?
– Мертвецы только в сказках разговаривают. Давай колись. Иначе закрою сундук. Сиди там в темноте до скончания веков.
– Свет то мне не очень полезен. И свежий воздух без надобности. Но посмотреть на мир охота. Скука там, в сундуке.
– Барин! Закрой сундук. Барин! Я боюсь!
Выла за спиной Дуняшка. Она так перепугалась, что даже не догадывалась убежать. Вцепилась мне в плечо и поливала слезами пол.
– Давненько я женщин не видал, вдруг изрек череп. Эх, мне бы еще кое-что. Я бы уж не потерялся. Сочные они у вас. Только белесые какие-то. Солнца у вас не хватает.
– Нет уж, свою любовницу я тебе не отдам. Не успел на свет божий выглянуть, как на блядки потянуло. Нехорошо это череп, несолидно.
Разговор принимал совсем уж бредовый характер. Однако тон я ухватил правильный. Оживший череп явно считал меня своим хозяином и не был настроен агрессивно.
– Договоримся сразу, разговоры ведем только со мной, с твоим хозяином. Для всех остальных ты мертвая кость. Лежишь и лыбишься, никого не пугаешь.
– Ни с кем другим говорить я и не смогу. Мне заказано, речи вести с хозяином, служить ему одному. Кто другой попробует, порчу могу навести, учили этому.
– Дуняшенька, душа моя. Заткни на минутку ушки. Мне надо с дядей черепом об одном дельце переговорить.
– Барин, закрывайте сундук. Уйдем. Боюсь я!
– Всё. Ушки заткнула!
– Скажи мне уважаемый. А одной моей знакомой не можешь порчу навести. Они видишь ли ведьма. И ведьма с наглецой. Надоела слегка. Ты как, в силах?
– На ведьму нет, ведьма не мой профиль. А ты поищи-ка здесь в сундуке. Тут всякие вещи имеются. Может, что и на ведьму приходится?
И я, отложив в сторону череп, принялся выгребать из сундука одну вещицу за другой и внимательно их рассматривать. Было на что посмотреть. Статуэтки странных причудливых зверей, зверей, которых на свете не бывает. Коробочки без ключа и запертые на замок. Песочные часы, одни, другие, третьи. Лампа, чертовски похожая на ту, сказочную лампу Алладина. Закопченная и очень старая на вид. А вот шкатулочка, которая легко открывается. Бог знает, что в ней лежит. Я рискнул. На бархатной подушечке лежал очень симпатичный, старинный перстень с красным ярким камнем. Все красные камни, как известно, рубины. Других камней мы не знаем и знать не хотим. Редчайший рубин нам видится в любом, мало-мальски симпатичном красном камне. Но тут явная древность перстня и его восточное происхождение подсказывали, что я не ошибусь. Пусть будет рубин! Я примерил кольцо на палец, пришлось как раз. Немного успокоившаяся Дуняша, восхищенно глядела на мою находку.
– Для тебя ничего нет, извини Дунечка.
– Да мне от этого страшилы никаких сокровищ не надо. В ад попадешь, если что возьмешь. Вы бы барин, тоже бы. Красивое колечко, а вдруг оно с нечистым связано. Не дай бог, утащит вас окаянный в ад. На кого ж меня оставите!!!?
И слезы, переходящие в истерику. Рыдания в голос, перешли в икоту.
– Совсем некрасивая стала. Смотри, разлюблю.
Помогло с ходу.
– Смотри. О находках моих никому ни слова. Иначе череп ночью придет и тебя загрызет. От него тебе одна защита, молчать и меня слушаться. А я уж его уговорю.
Долго убеждать не пришлось. Страх был сильнее девичьей страсти к болтовне.
– Барин. А пусть он Наташку лучше съест.
Такое предложение заставило даже молчащий череп хрюкнуть. Мне пришлось сдержать смех.
– Наташку в следующий раз съедим. Пусть пока живет.
Я оставил другие вещицы из сундука дожидаться своей очереди для осмотра. На сегодня хватит. Даже более чем хватит. Положив череп в матерчатый мешочек, я вернулся к себе в комнату.
– Ваше Сиятельство, обедать звали.
Спрятав трофей в ящик стола, я вымыл руки и отправился обедать.
Обед прошел на удивление тихо и мирно. Вернувшийся с охоты Баландин рассказывал о замечательных птицах, которых он почти подстрелил и принес с собой. О встреченном на болоте лосе, которого он пожалел и о кабане, которому пришлось бы туго. Но раненый кабан ушел по своей звериной тропе через трясину. Преследовать умирающего зверя наш охотник счел неразумным. В болотах тонут, это он знает не понаслышке.
– Черт его знает, все врет или только на половину привирает. В полку Баландина не любили. Со странностями был паренек. Впрочем, порой очень милый. Хотя и шулер.
– А вы знаете, Ваше Сиятельство, сказал мне перед обедом егерь. Приятель то ваш с охоты вернулся весь в кровище. И где так сумел измазаться. Ягдташ вроде пустой, но видно зверь какой в лесу ему попался, не иначе.
– Славное колечко Боря, сказала после обеда бабушка.
Я и не знала, что у дедушки такое было. Конечно, носи. Зачем и спрашивать. Ты наследник, все твое в доме будет.
Знала бы бабушка, какое наследство привез её непутевый супруг с полей сражений турецкого похода. Я ей не скажу, пусть мирно спит добрая старушка.
Колечко мне так пришлось по душе, что я решил носить его, не снимая. Если есть у него какие волшебные свойства, так будет лучше. Чем больше носишь, тем выше вероятность, что они проявятся. И я или сделаюсь невидимым или начну превращать людей в животных, а обыкновенное олово и железо в золото или серебро.
Опять там, у реки пели. Девицы, выполнив свои дневные работы, плели венки, обсуждая женихов, завидуя Дуньке, которая теперь у барина в полюбовницах.
– Ну и что, что пузо надует. Богатой станет, к такой невесте всякий посватается. Барин её не оставит милостью.
Мне хотелось пойти к ним, опять болтать, дурачиться. И при случае, попробовать, увести какую подальше к стогам.
Избаловался ты, программист. Ужасался я в глубине души. Плохо тебе будет у себя в двадцать первом. Но еще глубже тлело ощущение, что мне уже не место в проклятом двадцать первом веке, веке короновирусов и эффективных менеджеров. Мне хотелось остаться здесь, в моем девятнадцатом веке. Если бы не холера, холера меня смущала. Но до эпидемии холеры было еще целых два года.
Глава 17
За неимением чумы, холера на оба ваших дома. Из Питера пришло письмо. Любящие меня друзья из гусарского полка сообщают, что наврали обо мне мои недавние гости. “Апраксин в деревне окончательно спился. Бессовестно шулерничает и не постеснялся ограбить своих же друзей по полку на непосильные для честного гусара суммы. Правильно злодея из полка выгнали. Больше того, он подговорил местных хулиганов, чтобы они вдесятером напали на безоружного поручика Цаплина и нанесли ему тяжкие телесные увечья. Убивать хамов, конечно не дело для благородного российского офицера. Поэтому Цаплин простил. А мерзавец Апраксин тем временем втихомолку хихикал со своею бандою. И наградил злоумышленников деньгами и натурой. Надо бы сообщить Государю, как у нас развлекается аристократия в глубинке. Но Государь и сам все видит и непременно в самом скором времени покарает преступного аристократа”.
Бабушке я письмо не стал показывать. Тоска по столице после такого письма резко упала. Ну её к бесу столицу.
Неожиданный разговор был у меня с моею старушкой. Всё дома меня устраивало. Все, кроме маленького, крохотного пустяка. Смешно сказать, но мне не хватало картошки. Как, в России еще нет картошки? Но, ведь еще Петр Первый…. И когда еще Америку открыли…. Картошку в начале века только внедряли на местах. И не очень-то она пришлась по вкусу крестьянам. Бабушка её не ела и немного побаивалась. Слышала, что Государь велел её сажать и есть. Но, а вдруг отравишься, Боренька?!
Одним словом, заказ на десять ящиков картофеля последовал в Петербург незамедлительно. Часть я съем, а остальное посадим и будем культивировать. Вот не хотел я заниматься прогрессорством. Не хотел, но жареная картошка взяла свое. Да будет картошка. Все равно её Николай в ближайшее время пропихнет в огороды российских аборигенов.
День новый, дождик за окном, пойдут грибы, и девки с корзинами потянутся в родной лес. Пошел бы сопроводить беспомощных созданий, но теперь меня ревнует не одна, а две фурии. Дуняха сформировалась в безумно ревнивую любовницу. Наташка, бог с ней, пусть будет. Но если вы, барин Таньку, Верку, али Таиску трахнете! То я с вами не знаю что сделаю. И ведь сделает. Укусит за самое интимное место в самый патетический момент. Уже ведь научилась кусаться в моменты любовных игр. Тяпнет где-нибудь в неподходящем месте. Ходить со следами любовных игрищ на лице неудобно и несолидно.
Корнет Баландин пропадает в лесу, но трофеев его мы почти не видим. Плохой он охотник. От помощи моего егеря он категорически отказывается. Ну что ж, была бы честь предложена. Однако засиделся он у нас. И не намекнешь, кто его знает, как еще поймет. С меня хватило инсинуаций по поводу моей скупости и не гостеприимства. Живи корнет Баландин.
………………………………………………………………………………..
Сижу в избе управляющего, выслушиваю просьбы и жалобы народных масс. Всё клянчат и клянчат. Барин дай, да барин дай. А ты поработай. Но есть вопиющие ситуации. И я вдумчиво разбираю все просьбы и по мере сил помогаю. Управляющий явно недоволен. Уверен, что все мужики жулики, и каждый выданный им рубль пойдет на кабак и пьянку. Кстати, надо обратить внимание на кабак в Карбуселе. Рядом и церковь и кабак, сильное соседство. Как там батюшка справляется? Прочел бы проповедь о вреде спиртных напитков. Увы, у нас на Руси поп-пьяница не только персонаж сказок, но вполне реальное лицо. Наш священник в этом смысле еще ничего………
– Барин!!! Батюшка!!! Убили!!!
В избу влетает ошалелый егерь, за ним какие-то девки и бабы.
– Кто опять с кем подрался?
– Какое подрался?!!
– Девку волк заел. На куски разорвал. Уполовинил бедную. Одна голова да коса остались.
Ничего себе. Волки у нас зимою наглые, но сейчас лето. Чтобы так, да еще девки-то за грибами ходят стайкой. Крутой был волчище, если на такое пошел. Надо собирать охотников.
Прием просителей был прекращен. Все пошли по дома. Я к себе в усадьбу. Вот и пригодятся мне охотничьи ружья моих предков. Надо и корнета Баландина к охоте привлечь, нечего ему дурью маяться.
– Пойдете со мной в лес корнет?
– Пойду. Святое это дело бешеного волка извести.
Мы нашли следы зверюги. Здесь он прыгнул, здесь девка упала. Даже не попыталась бежать, испугалась видно бедняжка. Та самая Танька, от которой меня отговаривала моя Авдотья. Взял бы Танюшу к себе в дворню, была бы сейчас живой. След волка обрывался на болоте. Наше болото наказание господне. Есть теперь клюкву с его трясин как то и неприятно будет. Как же его найти, волка?
– Надо барин ловушки ставить. Он, подлец, пропастину любит. Хорошую падаль положим, я капканы настрою. Поймаем подлеца. Сколько я живу, не было такого в деревне.
Баландин взялся помогать егерю. Я оставил их с еще одним мужиком в лесу и пошел домой. Странное дело, опять я забыл про нашего лешего. В кармане я нащупал здоровый ломоть хлеба, сунутый мне впопыхах Дуняшкой в дорогу. Улыбаясь про себя, я положил кусок хлеба на ближайший пень.
– Примите господин леший. Давненько не виделись. Поговорить бы надо.
Привыкай, не привыкай, к чудесам не привыкнешь. Обросшее шерстью чудо выскочило из-за дерева, как будто меня ждало.
– Здравствуй барин. Давненько не видались. Домой идешь?
– Слышал леший какие дела у тебя в лесу? Беспредел волчище сотворил. Девушку невинную убил. Понимаю, зимой, голодно волкам и есть нечего. А тут, летом.
– Что делать барин. У вас у людей так, сегодня вы живы, завтра глядишь и того. В лесу беречься надо. Ты вот тоже, гляжу идешь, не спешишь.
– Я с ружьем. На мужчину не посмеет напасть.
– Не посмеет, говоришь? Что-то мне другое кажется.
Давай-ка я тебя лучше другой тропой до дома провожу.
Леший повел рукой. Утоптанная тропа к дому вдруг скрылась между выросшими вмиг деревьями. Наоборот, между кронами леса возникла совсем новая тропа. Хочешь, не хочешь, я последовал за лесным хозяином по этой тропе.
– Вот, теперь он тебя уже не догонит. Сказал лешак на опушке леса. У ближайшего к лесу дома бродили куры и возбужденно кудахтали. Раздолье для лисы такие дома.
– Кто “он”? Знаешь ты что-то дедушка, а говорить не хочешь.
– А ты сам догадайся. Захочешь жить, догадаешься. Нам, лесным жителям в ваши людские разборки соваться не след. Одно скажу, осторожнее будь.
Я шел по улице деревни.
– Ну как барин, нашли супостата?
– Уж такая молоденькая, такая красивенькая была. Жить бы ей да жить.
– Вот вы где, граф. Меня догонял корнет Баландин. Мы с егерем ловушку доделали. Я вот что думаю….
– Напрасно вы корнет вот так один по лесу теперь ходите. Бешеный волк это не шутка. Писать мне потом письмо в полк о безвременной кончине геройского корнета.
– Шутите граф. У меня ружье, у меня опыт охотника. Не мне зверя, зверю меня надо бояться….
– Как же вы граф так быстро до дому то добежали. Я уж догонял вас, догонял. Если честно, все же страшновато было одному идти.
Мы шли рядом и обменивались шутливыми репликами.
– Перстень у вас граф удивительно хорошо.
– Разглядел глазастый.
– Вы корнет эти дни по лесу гуляли, ничего такого, особого не замечали? Вой какой не слышали?
– Ни воя, ни клочка волчьей шерсти. Осторожная зверюга по лесу ходит.
Бабушка встретила нас со слезами.
– Ах, Боренька. Ты у меня один. Не надо бы тебе в такие дни по лесу ходить.
– А что делать, бабушка. Порядок в имении надо поддерживать. Своего мужика не только обдирать надо, да пороть, но и защитить, когда следует. А тут беспредел какой-то.
– Чудное ты сказал слово Боренька, но правильное. Ишь чего, бешеный волк летом. Слыхом такого не слыхивала. Знаешь, что надо бы сделать?
– ?
– Пусть егерь пару десятков серебряных пуль отольет. На всякий, на пожарный случай. Дай ему серебряных полтинников как вернется.
Удивила старушка. Как я раньше не догадался. В нашем чудесном лесу дальше в лес, больше дров. И серебряные пули иметь совсем не лишне.
Егерь явился далеко за полдень. Оказывается, соврал корнетишка. Не стал дожидаться конца работы, домой слинял. Ловушка готова, попадется ли кто, вот вопрос. Ходить в лес я строго настрого запретил. Да и мужиков с бабами и так за околицу арканом сейчас не вытянешь. Вся деревня в страхе. Из Карбусели священник прислал свое благословение и пожелание быть твердым в невзгоде и не поддаваться унынию. Было бы когда.
Когда уже вечерело, прихромала в усадьбу местная старушка. Жена старика Ефима пастуха. Давно уже Ефим на работу не ходил, пасти скот нужна молодая рука, да молодой глаз. Сидел дед Ефим на печи дома, в лес выходил раз в месяц. Но третьего дня соблазнился грибками оскоромиться, пошел, совсем даже недалеко пошел. Да вот третий день как его нет.
– Что ж ты, дура баба, столько дней молчала?!
– Так бээ, так мээ. Не хотела Ваше Сиятельство беспокоить. А теперь…
– Куда твой старый пень обычно ходил?
В уже надвигающихся сумерках мы пошли в лес и почти сразу нашли старика. Точнее то, что от него осталось. Осталось немногое. Зверь обгрыз все самые мясистые части тела. Похоронить бедной старухе оставалось только часть головы и обглоданные ступни ног.
– Он? Волк?
Спросил я егеря.
– Не сомневайся барин. Тот самый зверюга. Начал со старика, потом на девок перешел. Теперь не отучишь. Не сомневайся барин, убьем.
– Иди-ка Карп пули лить. Барыня тебе велела передать на серебряные пульки монетки. Сам знаешь, молитва божья и крест на груди хорошо, но и серебряная пуля неплохо.
Егерь был со мной вполне согласен.
Лег спать я сегодня уже за полночь. Никакого секса не хотелось, но, услыша за порогом комнаты возню и шепот, я был вынужден выглянуть в коридор. Ну, конечно, две мои любовницы мутузили друг друга, выясняя, кому сегодня батюшке барину подушки поправлять и пятки на ночь чесать.
Ох, были б лесбиянками, ситуация бы явно разрядилась. Да куда там.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
