Текст книги "Засекреченная Курская битва"

Трудно говорить о какой-либо планомерной подготовке 5 гв. А, если включенные в состав основной ударной группировки стрелковые дивизии сутки не выходили из боя и очередную атаку завершили за 1,5–2 часа до начала контрудара. Как уже отмечалось выше, вечером комкор И. И. Попов отдал приказ командирам 9 гв. вдд и 95 гв. сд ночным ударом отбить у эсэсовцев свх. «Октябрьский», после чего поддержать танковые бригады. Последнее боевое распоряжение А. С. Жадов отдал уже после полуночи в 1.15 12 июля:

«1. В связи с нанесением с утра 12.7.43 г. удара 5 гв. ТА на левом фланге армии в общем направлении Думное, Покровка, в частичное изменение ранее отданного приказа, армия в предстоящем наступлении на 12.7.43 г. наносит удар не правым, а левым флангом.

2. 33 гв. ск., используя удар танков решительным наступлением в общем направлении Большие Маячки, во взаимодействии с 32 гв. ск и танками уничтожить противостоящего противника.

Главный удар корпуса нанести силами 97 гв., 95 гв. и 42 гв. сд., 9 гв. вдд и 52 гв. сд, построенных в одном эшелоне, имея наибольшие усилия на своем левом фланге. Ближайшая и последующие задачи – прежние.

3. 6 гв. вдд – армейский резерв, к утру 12.7 сосредоточиться в районе Средняя Ольшанка, выс. 243, 5, Остренький, имеет задачей при необходимости развить успех в общем направлении Петровка, Васильевка, Грязное»[324]324
  ЦАМО РФ. Ф. 328. Оп. 4852. Д. 33. Д. 6.


[Закрыть].

В ночь на 12 июля проводили перегруппировку и дивизии правого крыла 5 гв. А. 66 гв. сд 32 гв. ск и 97 гв. сд 33 гв. ск принимали рубеж обороны от 154 гв. сп и учебного батальона 51 гв. сд на участке: выс. 195, 5, выс. 207, 8, выс. 209, 3, /иск./ северная окраина Кочетовка. Смена прошла организованно и быстро, к установленному времени их части заняли позиции, а ударные группы к утру были готовы перейти в контрудар.

К началу боев за Прохоровку степень укомплектованности «родных» стрелковых дивизий 5 гв. А личным составом и вооружением была высокая, в среднем 8681 человек в соединении. Однако вечером 11 июля части 95 гв. сд и 9 гв. вдд уже понесли потери в ходе тяжелых боев у станции, а в 52 гв. сд, которая в 15.00 11 июля поступила в оперативное подчинение командира 33 гв ск, имела всего 3380 человек [325]325
  ЦАМО РФ. Ф. 1165. Оп. 1. Д. 36. Д. 88.


[Закрыть], т. е. 38 % от наличия на утро 5 июля 1943 г. (8900)[326]326
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2843. Д. 426. Д. без номера.


[Закрыть] или 32 % – от штата, и неполный комплектом артвооружения. Численность и боевой состав войск 5 гв. А на 10 июля 1943 г. приведены в таблице № 6.

От воздушных налетов группировку двух гвардейских армий прикрывали 12 полков трех дивизий: 29 зенад РГК полковника Я. В. Любимова (5 гв. А), 6 зенад – полковника Г. П. Менжинского (5 гв. ТА) и 26 зенад – полковника А. Е. Фролова (5 гв. ТА). Кроме того, каждый из танковых корпусов имел по одному штатному зенитно-артиллерийскому полку. В результате у станции в перечисленных частях и соединениях было сосредоточено 48 76 мм – 85 мм и 192 25-мм – 37-мм орудия[327]327
  Колтунов Г. А., Соловьев Б. Г. Курская битва. М. Воениздат, 1970. С. 167, 168.


[Закрыть]. Серьезные проблемы с ПВО возникли лишь в 18 тк. По непонятным причинам его 1694 зенап не был выдвинут для прикрытия непосредственно боевых порядков танковых бригад даже на исходных рубежах, а остался в третьем эшелоне. Вероятно, его штаб предполагал, что 6 и 26 зенад смогут обеспечить надежный контроль над участком развертывания главных сил 18 и 29 тк. Однако это окажется не так, в ходе боя части этих дивизий не смогут двинуться вперед за войсками армии, поэтому бригады 18 тк, которым 12 июля удастся прорваться в Васильевку и далее подвергнуться интенсивным ударам с воздуха.

Несмотря на, безусловно, большую мощь, танковая армия была уязвима для ударов с воздуха особенно на исходных позициях перед атакой. Огромные скопления бронетехники на небольшом участке местности были хорошей целью для штурмовой и бомбардировочной авиации. Поэтому для надежного прикрытия контрударной группировки советское командование решило использовать соединения воздушных армий сразу двух фронтов – Воронежского и Юго-Западного. 2 ВА получила задачу действовать в интересах войск Ротмистрова и Жадова. Чтобы пресечь налеты 8 ак на районы Полежаев, Васильевка, Прохоровка, Беленихино, Мало-Яблоново, командарм А. С. Красовский нацелил сюда 5 иак. Кроме того, ее части должны были вести разведку по заявкам командования гвардейских армий и наносить бомбоштурмовые удары по местам сосредоточения резервов и тыловых подразделений 2 тк СС и 48 тк в районе Сухо-Солотино, Покровка, Озеровский, Малые Маячки. Причем ее частям предстояло выполнять задачи круглосуточно, а работать они начали еще до начала контрудара. Так, например, всю ночь на 12 июля села Малые Маячки, Яковлево, Покровка бомбила ее 208-я ночная авиадивизия, выполнив при этом 126 самолетовылетов.

В свою очередь, соединения 17 ВА Юго-Западного фронта и АДД накануне получили приказ: провести налеты по инфраструктуре тыла 4 ТА, а 12 июля обеспечить прикрытие боевых порядков 7 гв. А. В ночь с 11 на 12 июля 17 ВА произвела 88 самолетовылетов, столько же и АДД[328]328
  Колтунов Г. А., Соловьев Б. Г. Курская битва. М. Воениздат, 1970. С. 167, 168.


[Закрыть]. Бомбардировке подверглись шоссейные дороги, в том числе главная артерия, ведущая к передовой – Обоянского шоссе, железнодорожные станции у Белгорода и севернее Харькова.

Войска вспомогательной контрударной группы фронта – 6 гв. А и 1 ТА в ходе подготовки находились в значительно более сложном положении. Обе армии понесли большие потери, значительная часть их боевых соединений была обескровлена, хотя и продолжала вести тяжелейшие бои до позднего вечера 11 июля на своих рубежах. А в сумерках их командиры начали собирать войска, выходившие из окружения в излучине Пены, приводили в порядок и строили новую систему обороны. В силу этого, а также по ряду субъективных причин, разговор о которых впереди, они не смогли провести полноценную подготовку к контрудару. Штабам армий к утру 12 июля не удалось даже сосредоточить соединения, находившиеся рядом с районами, указанными в приказах как исходные позиции, не говоря уже о том, чтобы пополнить их или усилить.

Вечером 11 июля в двух корпусах 6 гв. А числилось лишь три стрелковых дивизии, с которыми она начала оборонительную операцию. Причем именно числилось, потому что они понесли столь значительные потери, что назвать их полнокровными соединениями было трудно. Например, командование 90 гв. сд в это время толком не знало, где находятся ее части и сколько осталось в них личного состава. Утром 12 июля из окружения в район сбора вышли чуть больше 1700 человек. Штабу 51 гв. сд тоже было известно местонахождение лишь двух полков: 158 гв. сп по-прежнему был в оперативном подчинении 183 сд 69 А, второй – 154 гв. сд в обороне севернее Кочетовки, от третьего донесений давно не поступало. Вечером 10 июля штаб дивизии донес, что в его непосредственном подчинении находится всего 1208 человек. А в 67 гв. сд на рассвете 12 июля осталось чуть больше одной трети штата – 3362 человека[329]329
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2843. Д. 426. Л. 162,163.


[Закрыть].

В бронетанковых войсках 6 гв. А осталось два отдельных танковых полка, но из имевшейся в них техники оказалось невозможно собрать даже полнокровный батальон: 230 отп имел 12 танков, 245 отп – 6. 1440 сап находился в 1ТА, а 60-й отдельный дивизион бронепоездов был полностью уничтожен. Низкой боеспособностью обладали и ее артиллерийские части. Так, из семнадцати противотанковых полков (иптап) полностью были укомплектованы лишь четыре, в трех – осталось 15–16 орудий из 24, четыре лишились всей матчасти, оставшиеся шесть располагали от 6 до 12 ПТО. Тяжелое вооружение практически не потеряли лишь пять пушечных полков и один гаубичный, а также два армейских минометных полка. Таким образом, к исходу седьмых суток боев от армии Чистякова (какой она была утром 5 июля) осталось половина стрелковой дивизии с 16 танками.

Объединение Катукова тоже с большой натяжкой можно было назвать армией, тем более танковой. К исходу 11 июля значительные потери понесли все без исключения ее корпуса. В войсках 3 мк осталось: в 1 гв. тбр (на 18.00 11 июля) в строю 6 Т-34 и 64 активных штыка [330]330
  ЦАМО РФ. Ф. 3440. Оп. 1. Д. 53. Л. 15.


[Закрыть], в 49 тбр – 7 Т-34, 4 Т-70,1 Т-60 и 194 активных штыка[331]331
  ЦАМО РФ. Ф. 3440. Оп. 1. Д. 53. Л. 15.


[Закрыть], 203 отп – 9 КВ -1,1 КВ– 1с[332]332
  ЦАМО РФ. Ф. 203 отпп. Оп. 105165с. Д. 6. Л. 25 обр.


[Закрыть], в 3 мбр (на 24.00 11 июля) – 2 Т-34 и 341 активный штык[333]333
  ЦАМО РФ. Ф. 3440. Оп. 1. Д. 53. Л. 18.


[Закрыть], в 1 мбр – 2 Т-34 и 2 Т-70,243 активных штыка[334]334
  ЦАМО РФ. Ф. 3440. Оп. 1. Д. 53. Л. 18.


[Закрыть]. 35 иптап располагал 13 45-мм ПТО[335]335
  ЦАМО РФ. Ф. 3060. Оп. 1. Д. 17. Л. 113.


[Закрыть]. А 10 мбр только прорывалась из «кольца», поэтому данных на вечер 11 июля в штабе корпуса еще не поступало. 6 тк был полностью разбит, в его составе осталось лишь 26 боеспособных танков, в том числе: в 22 тбр -3 Т-34, 5 Т-70, 3 Т-60, в 112 тбр – 1 Т-34, 2 Т-70, в 200 тбр -3 Т-34, 5 Т-70 и 2 Т-60[336]336
  ЦАМО РФ. Ф. 3413. Оп. 1. Д. 26. Л. 156.


[Закрыть]. Чуть больше бронетехники осталось в строю в 31 тк: 237 тбр (на 20.00 11 июля) располагала 20 Т-34 и 7 Т-70 [337]337
  ЦАМО РФ. Ф. 3421. Оп. 1. Д. 5. Л. 84.


[Закрыть], 242 тбр (к исходу 11 июля) – 17 Т-34,8 Т-70, данных о состоянии танкового парка 100 тбр обнаружить не удалось.

Значительную часть техники потеряли части и соединения, которые поступали на усиление 1 ТА. К этому моменту: в 5 гв. Стк числилось в строю 30 Т-34, Т-70 и Мк – 4, в 86 отбр – 16 Т-34, 5 Т-70, 3 Т-60[338]338
  ЦАМО РФ. Ф. 86 тбр. Оп. 1. Д. 21. Л. Зобр.


[Закрыть], 192 отбр – 14 М3с и М3л. Почти полностью были укомплектованы лишь 309 сд и 10 тк.

Чтобы сохранить костяк 1ТА, Военный совет фронта принял решение увеличить численность ее «родных» бригад за счет передачи остатков бронетехники из приданных. Для этого было приказано 180,86 тбр и 203 отп вывести на укомплектование, а всю их материальную часть, находящуюся в строю и в ремонте (на 12.00 11 июля), вместе с экипажами до конца дня 12 июля передать в 3 мк. После получения документа С. М. Кривошеин распорядился эту бронетехнику направить в две бригады: 49 тбр от 86 тбр получила 12 Т-34 и 1 Т-70[339]339
  ЦАМО РФ. Ф. 3163. Оп. 1. Д. 56. Л. 170,171обр.


[Закрыть], от 180 отбр – 9 Т-34 и 2 Т-70, а в 1 гв. тбр из 203 отп поступило 7 КВ[340]340
  ЦАМО РФ. Ф. 3060. Оп. 1. Д. 17. Л. 115.


[Закрыть]. Кроме того, в 49 тбр он передал вместе с экипажами 14 М3с и М3л из 192 отбр, а ее мотопехота и штаб по-прежнему находились в оперативном подчинении 1 гв. тбр. В результате бригада Бкрды оказалась полностью укомплектована, 12 июля в ней числилось в строю 52 танка, (26 Т-34, 7 Т-70, и 5 Т-60), а соединение Горелова располагало лишь 14 боевыми машинами (7 Т-34 и 7 КВ-1 и КВ – 1с). Кроме того, 180 отбр в 67 СПАМ 3 мк сдала 17 (6 Т-34,7 Т-70 и 4 Т-60)[341]341
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2851. Д. 25. Л. 439.


[Закрыть] почти готовых к бою танков.

В ночь на 11 июля Военный совет фронта также принял ряд мер, которые должны были привести систему обороны на обоянском направлении к классическому виду: основную ответственность за ее удержание он возложил на 6 гв. и 5 гв. А, а войска 1 ТА должны были выйти за рубеж 6 гв. А и готовиться к нанесению контрудара.

Для реализации этого решения И. М. Чистяков тогда же, в ночь на 11 июля, получил приказ: принять с 7.00 11 июля в оперативное подчинение четыре свежих соединения: 184, 219 сд из 40 А, 204 и 309 сд из 1 ТА вместе с их участками обороны. Кроме того, ему возвращалась и 71 гв. сд. Руководство армии должно было немедленно приступить к разработке плана проведения контрудара во взаимодействии с 1 ТА. Вместе с тем 51 гв. сд должна была к утру 12 июля сдать свой участок 5 гв. А и выйти (кроме 158 гв. сп) в резерв командарма, а фактически на формирование.

Учитывая сложную оперативную обстановку в районе прорыва противника, Н. Ф. Ватутин считал необходимым, чтобы командармы неотлучно находились в армиях и лично управляли войсками, поэтому не проводил общего совещания высшего командного состава войск фронта и армий для обсуждения дальнейшего ведения операции (контрудар). На КП фронта задачи на 12 июля получил лично лишь П. А. Ротмистров. К остальным командармам генерал армии приезжал лично или передавал документы через их начальников штабов.

По свидетельству М. Е. Катукова, о намерении провести контрудар Н. Ф. Ватутин сообщил ему 10 июля. Тогда же об этом был проинформирован и И. М. Чистяков. Войскам обеих армий предстояло действовать на одних и тех же участках фронта, поэтому отработка взаимодействия на всех уровнях являлась важнейшим фактором успеха, и особенно между армейскими штабами. Утром 11 июля, предварительно созвонившись с соседом, И. М. Чистяков приехал на КП 1 ТА, который располагался в лесу северо-восточнее с. Вознесеновка, чтобы обсудить общий план действий. Совещание проходило недолго, дел у командармов было невпроворот. М. Е. Катуков спешил в корпус Гетмана, там складывалась очень тяжелая обстановка, его бригаду немцы выдавливали из излучины Пены. И. М. Чистякову же в первую очередь было важно как можно быстрее довести и разъяснить задачи, поставленные ночью Военным советом фронта, командирам соединений, прибывшим в состав армии. Поэтому сразу после полудня он собрал на рекогносцировку комдивов 22 гв. ск во главе с генерал-майором Н. Б. Ибянским. Из доклада офицера Генерального штаба при штабе армии подполковника Шамова:

«В 13.00 командующий армией выехал на рекогносцировку и на выс. 240.8 (3,5 км юго-западнее с. Ивня. – 3. В.), поставил задачу командирам: 22 гв. ск, 204, 219 и 184 сд, собравшимся в это время на высоте. Остальным соединениям задачи были поставлены штабом. На основании приказа командующего фронтом командарм решил: прикрываясь на правом фланге 71 гв. сд, основной удар нанести соединениями 22 гв. ск с рубежа Чапаев, Новенькое, Круглик в направлении Сырцево, Дмитревка. Для этого 22 гв. ск в составе: 90 гв. сд, 184 и 219 сд с исходного рубежа: Чапаев, Новенькое, /иск. ⁄ Круглик наносит удар через Сырцево, Сырцево на Яковлево, где, соединившись с частями, наступающими с востока (5 гв. ТА и 48 ск 69 А – 3. В.), и во взаимодействии с 23 гв. ск, 1ТА и 5 гв. А, наступающими с севера и северо-востока, окружить и уничтожить прорвавшуюся группировку противника в районе Покровка.

23 гв. ск в составе: 204, 309 сд и 67 гв. сд с рубежа Круглик, ур. Малиновое наступает через северную окраину Верхопенье на Покровку.

51 гв. и 71 гв. сд находятся в подчинении командующего армией, причем 51 гв. сд после смены ее частями 5 гв. А переходит в резерв командарма.

Начало наступления – с рассветом 12.7.43 г. Исходное положение занять к 1.00 12.7.43 г.»[342]342
  ЦАМО РФ. Ф. 325. Оп. 5113. Д. 235. Л. 36.


[Закрыть].

Но это был лишь предварительный план, и к началу боевых действий из-за амбиций командующего 40А его пришлось существенно корректировать. Решение Н. Ф. Ватутина о передаче дивизий в 6 гв. А вызвало недовольство и даже противодействие сразу обоих командующих и 1 ТА, и 40 А, что в конечном счете привело практически к срыву контрудара в намеченные сроки. Они возбудили ходатайство перед руководством фронта об отмене приказа, просили эти дивизии оставить им. К. С. Москаленко был крайне недоволен тем, что в ходе оборонительной операции он был задвинут на вторые роли, хотя по предварительному плану фронта его армия должна была уже давно включиться в дело, а вместо этого ее каждый день «разбирали по частям». Не в меру самолюбивого командарма это выводило из себя. Последней каплей, переполнившей его терпение, стала подготовка к фронтовому контрудару. В нем для него опять не нашлось места, в то же время несколько дивизий 40 А опять передавали на обоянское направление.

М. Е. Катуков приводил иные доводы: 309 сд подчинялась 3 мк и была одной из двух боеспособных соединений армии, да к тому же прикрывавшая главное направление. Без нее, в случае прорыва, мехкорпус удержать рубеж севернее Новосёловки был не в состоянии. Поэтому командарм и просил пересмотреть решение о переподчинении дивизии в 23 гв. ск 6 гв. А, который уже запланировал использовать ее для активных действий.

В 1.40 11 июля начальником штаба 40 А генерал-майор А. Г. Батюня подписал боевое распоряжение штарма № 0746, которое приостанавливало передачу 71 гв., 184 и 219 сд и их подготовку к контрудару. В нем отмечалось, что «время вызова этих командиров дивизий для получения задачи будет сообщено дополнительно»[343]343
  ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2843. Д. 520. Л. 65.


[Закрыть]. Возникла такая же проблема и с 32 оиптабр, которую штаб фронта тоже подчинил в 6 гв. А, но еще раньше. Ее передачу К. С. Москаленко тоже опротестовал и запретил комбригу, без его распоряжения менять боевые порядки.

Неизвестно какие аргументы он выдвигал для этого, ведь было ясно, что противник не готовился атаковать позиции его армии. Вероятнее всего, возражения К. С. Москаленко к сути дела никакого отношения не имели. У командарма просто взыграли амбиции, ведь почти все его дивизии, которые он готовил к летним боям, ушли И. М. Чистякову и М. Е. Катукову. Именно там решалась судьба столь грандиозного события, а он оказался в тени, хотя, надо признать, за минувшие три месяца немало сделал для их подготовки. После войны К. С. Москаленко написал книгу воспоминаний, читая раздел, посвященный Курской оборонительной операции, нельзя не заметить, как автор очень хочет быть причисленным к творцам победы в Курской битве. Он настойчиво подводит читателя к тому, что армия, а значит, и ее командующий, сыграли очень важную роль в отражении немецкого наступления. Безусловно, дивизии, подготовленные командованием 40 А, внесли свой вклад в разгром операции «Цитадель», но вот почему-то бывший командарм не отметил в мемуарах и тот факт, что он лично, стремясь удовлетворить свои амбиции, практически сорвал план контрудара на правом крыле фронта.

Итак, для подготовки войск оставались считаные часы, но К. С. Москаленко знал, насколько неповоротлив механизм управления фронтом: пока доложат Н. Ф. Ватутину о его возражениях, прибудут документы с офицером связи, придет время перехода в контрудар, а дивизии, находящиеся не на исходных позициях, бросать в атаку невозможно. Поэтому, вероятно, рассчитывал, что они останутся в его подчинении, и, таким образом, он, управляя ими, примет участие в контрударе. Вопрос о подчинении дивизий окончательно решился лишь перед рассветом 12 июля. Н. Ф. Ватутин не стал ломать уже подготовленный план, в 4.00 фронт подтвердил приказ о передаче обоих соединений 40 А в состав 6 гв. А, и они начали выдвижение на исходные позиции, но уже в светлое время суток, на глазах у врага. Эта неувязка значительно затянула начало наступления на правое крыло 6 гв. А и ослабила силу первого удар. 0 каком-либо общем детальном плане боевых действий и отработке взаимодействия 22 гв. ск и танковых корпусов 1 ТА в этой ситуации говорить уже не приходилось. Опережая события, замечу, что из-за проблем с передачей дивизий даже к середине 12 июля войска вспомогательной контрударной группировки (1ТА и 6 гв. А) в единый кулак собрать не удалось.

При планировании действия 1 ТА ее штаб учитывал два главных момента: боеготовность войск и основную задачу командующего фронтом – оттянуть на себя как можно больше сил. Сообщая М. Е. Катукову о контрударе, Н. Ф. Ватутин подчеркнул: «Больших задач на глубокий прорыв немецкой обороны вам не ставлю, продвинетесь на километр-другой – и хорошо. Главное, сковать немецкие войска, лишить их возможности свободно маневрировать резервами, не дать им больше накапливать силы под Прохоровкой»[344]344
  Катуков М. Е. На острие главного удара. М. Воениздат, 1984. С. 236.


[Закрыть].

Все соединения армии были поделены на две группы. В первую вошли: 204 и 309 сд, 3 мк и 31 тк, они должны были находиться на прежних рубежах с задачей: взаимодействуя с 67 гв. сд 6 гв. А, не допустить прорыва обороны противником в случае его контратак в северном направлении. При этом их командиры имели приказ «в случае отхода противника на юг, не отрываясь от него, во взаимодействии с правофланговыми частями армии перейти в наступление и уничтожить прорвавшуюся группировку противника»[345]345
  ЦАМО РФ. Ф. 299. Оп. 3070. Д. 4. Д. 15.


[Закрыть].

Во вторую, основную, группу, которая, собственно, и должна была перейти в контрудар, были включены 5 гв. Стк генерал-майора А. Г. Кравченко, 10 тк генерал-майора В. Г. Буркова и 14 оиптабр. Эти соединения должны были выйти на правый фланг армии и совместно с 22 гв. ск (184 и 219 сд) нанести удар на юго-восток. Корпуса получили следующие задачи:

5 г в. Стк, силами 21 гв. и 22 гв. тбр (16 Т-34,9 Т-70 и 5 Мк-4) с 1212 иптап (11 76-мм пто), 222 (8 76-мм пто) иптап и 36 гв. омп (23 БМ-13) из района 1-я Новосёловка, ур. Кузнецово атаковать в направлении выс. 208, ур. Суходол, Шепелёвка, Луханино, Яковлево[346]346
  ЦАМО РФ. Ф. 3403. Оп. 1. Д. 7. Л. 144.


[Закрыть].

10 тк с наступлением сумерек, передав свой участок обороны 204 сд, главными силами выйти к 23.00 в район леса, северо-западнее Новенького и с утра 12 июля перейти в атаку:

– 183 тбр с 727-м иптап – с северной окраины Новенькое в направлении: ур. Толстое, Верхопенье, выс. 251, 4, к исходу дня занять село Красная Дубрава;

– 186 тбр, с 1450 сап, действовать за 183 тбр с задачей: помочь овладеть селами Покровка, Ульяновка;

– 178 тбр с 454 минп – из района Новенькое в направлении: южная часть ур. Толстое, выс. 237, 6, выс. 254, 5 и к исходу 12 июля занять юго-западную часть села Покровки[347]347
  ЦАМО РФ. Ф. 3410. Оп. 1. Д. 17. Л. 2.


[Закрыть].

Этот план действий был согласован с командованием фронта, и уже в 16.00 11 июля ответственный командир штаба 10 тк получил его на руки. Чуть позже он был передан и в 5 гв. Стк. Таким образом, оба танковых соединения, имея некомплект вооружения и личного состава (в первую очередь это относилось к 5 гв. Стк), должны были прорвать оборону 48 тк по сложнопроходимой местности в глубину более чем на 15 км, форсировать Пену и завязать бой за Покровку. Даже с учетом поддержки трех стрелковых дивизий эти задачи были явно нереальные, но, как и под Прохоровкой, это делалось намеренно. «Ставя задачи Кравченко и Буркову, мы не ограничивали их наступательные действия только этими 2 километрами, – писал М. Е. Катуков. – Наоборот, нацеливали на более глубокий прорыв фашистской обороны.

Делалось это умышленно, учитывая чисто психологический момент. Ведь сказать людям, что они посылаются в бой с крайне ограниченными целями, лишь для того, чтобы привлечь на себя внимание противника, они и действовать станут не с той энергией, как если бы им пришлось идти на прорыв вражеской обороны с намерением сокрушить ее на всю глубину» [348]348
  Катуков М. Е. На острие главного удара. М. Воениздат, 1984. С. 236, 237.


[Закрыть].

Однако парадоксально, именно здесь утром 12 июля у советской стороны появится реальная возможность добиться существенного результата. Остановлюсь на этом моменте более подробно. На планирование и подготовку контрудара на правом крыле фронта существенное влияние оказало вытеснение из излучины Пены группы Гетмана и разгром 90 гв. сд. Результаты боев в районе ур. Толстое 10–11 июля заставили Н. Ф. Ватутина скоординировать его первичный план. Уже около полудня 11 июля стало ясно: оборону на Пене удержать до утра 12 июля не удастся. По предварительным наметкам группа Гетмана должна была сковать основные силы немцев, действовавшие на обоянском направлении. А то, что они задействовали против ее левого фланга главные силы, а в районе Круглик – Калиновка находятся стыки дивизий 48 тк, у советского командования сомнений не было. Изначально предполагалось, что в то время, пока немцы будут пытаться 12 июля продолжать выдавливать группу Гетмана, корпуса Кравченко и Буркова нанесут по ней фланговые удары:

10 тк с 204 сд с северо-запада (в районе Круглик – Калиновка) в стык мд «Великая Германия» и 11 тд в направление северной окраины Верхопенье и далее на Покровский, а 5 гв. Стк со 184 и 219 сд – по левому флангу мд «Великой Германии» и в стык 332 пд. Одновременно севернее по линии ур. Малиновое – выс. 239, 6 должны были наносить сковывающие удары по фронту 11 тд танковая группа 3 мк и части 309 сд. Успешный прорыв 10 тк и 204 сд мог решить две важные задачи: отсечь германские войска, действовавшие западнее Верхопенья, от основной группировки 48 тк и, позволить выйти этому корпусу и танковой группе 3 мк в тыл 3 и 11 тд.

Соединение Буркова имело на ходу более 100 танков и самоходный артполк, это были существенные силы, поэтому если бы оно перед началом атаки было поддержано хотя бы тремя гаубичными полками и двумя-тремя полками PC, а затем, в ходе боя, несколькими иптап, то этот план имел хорошие шансы на успех. У командования 1 ТА и 6 гв. А была возможность подтянуть в этот район достаточные силы артиллерии. Но О. фон Кнобельсдорфу удалось сорвать уже сверстанный план штаба фронта. После того как группа Гетмана была разбита, Н. Ф. Ватутин вынужден был возложить задачу по удержанию ударной группы 48 тк в излучине Пены на В. Г. Буркова и А. Г. Кравченко. Он рокировал 10 тк южнее прежнего района развертывания и поставил ему и 5 гв. Стк более скромную, но оттого не менее важную задачу: сильными ударами заставить немцев сконцентрировать в районе ур. Толстое – Чапаеве значительные силы и держать их в излучине как можно дольше.

Вместе с тем в момент отхода группы Гетмана, вечером 11 июля, для советской стороны на левом крыле 4 ТА, между правым флангом 52 ак и левым 48 тк, «открылось окно возможностей», т. е. появился слабо прикрытый участок фронта, который для их войск был крайне опасным. После вытеснения советских войск из излучины Пены Г. Гот решил, что угроза на левом фланге ликвидирована, поэтому запланировал уже ночью и в первой половине дня 12 июля вывести оттуда 3 тд и мд «Великая Германия», нацелив их на северо-запад, север и северо-восток. Однако из-за постоянной угрозы на левом фланге 52 ак со стороны 40 А его командир генерал О. Отт был вынужден обратить особое внимание Г. Гота на этот район и заявил, что из-за этой угрозы его корпус в состоянии принять участок обороны от 48 тк лишь до выс. 258, 5, а дальше, от высоты до южных окраин Калиновки (примерно 7 км), германских войск практически не было. В ночь на 12 июля и ранним утром, когда шла перегруппировки 3 тд и мд «Великая Германия», эту брешь прикрывали только разведподразделения обоих корпусов. Г. Гот считал этот риск оправданным, по его мнению, после разгрома на Пене русским будет не до контрударов. Главное для них собрать разбитые части и выстроить более или менее прочную оборону по линии Новенькое – Чапаев. Когда же 48 тк перегруппирует силы и перейдет в наступление, 52 ак брешь постепенно закроет. Но он просчитался, и именно на левом крыле корпуса Отта, в районе бреши, и развернутся главные события дня 12 июля.

Ситуация здесь была очень похожа на обстановку, которая сложилась на прохоровском направлении 8 июля. Тогда дивизии СС подставили свои несомкнутые фланги под удар 10 и 2 тк. И хотя штаб фронта данными об этом не располагал, но задачи этим соединениям были поставлены на редкость удачно. О том, что в излучине Пены находится наиболее слабое место в боевом построении войск Гота, Н. Ф. Ватутин, судя по разведданным, тоже точно не знал, но, вероятно, интуиция подсказала ему, что именно сюда необходимо нацелить удар части сил вспомогательной группировки – 10 тк, 219 и 184 сд. Согласно его замыслу, эти соединения должны были предпринять сильную контратаку точно по правому флангу 52 ак и не прикрытому 7 км участку. Однако, опережая события, отмечу, что 12 июля, как и 8 июля, реализовать этот план в полной мере не удастся. Причины все те же: отсутствие необходимой ответственности и организованности у командиров корпусов и их чрезмерные амбиции.

Для командования ГА «Юг» 10 и 11 июля тоже были днями очень напряженными. Кризис «Цитадели» стал уже очевидным фактом, и перед ним остро встал вопрос: «Что делать дальше?» Э. фон Манштейн продолжал настаивать на продолжении операции по прежнему плану, считая его оптимальным в сложившейся ситуации, т. е. главными силами 4ТА наступать на север и северо-восток. Однако фельдмаршал скорее действовал по инерции, чем опираясь на холодный расчет. Было очевидно, что в ходе операции потери русских существенны, это главное, Берлин официально ее не отменил, значит, наступление следует продолжать. На остальные же проблемы он старался особого внимания не обращать, но это за него активно делал Г. Гот. Так как в действительности уже все понимали, что замысел «Цитадели» рухнул и обстановка настойчиво требовала искать выход из «капкана», в который попали войска Гота и Кемпфа.

Положение ухудшалось с каждым днем. Упорным сопротивлением и постоянным вводом в бой все новых и новых резервов русские заставили АГ «Кемпф», по сути, топтаться на месте, а ударную группировку – 4 ТА полностью переключили на решение тактических задач. В ближайшие дни для армии Гота было крайне важно ликвидировать фланговые угрозы, т. е. во взаимодействии с АГ «Кемпф» провести два важных тактических окружения – в излучине Пены и в междуречье Северного и Липового Донца. Без этого и дальнейшее движение к Курску, на чем настаивал Э. фон Манштейн, и отвод войск на исходные позиции, о котором не говорили, но уже все думали, без больших потерь было невозможно. Однако из-за постоянно укреплявшейся обороны перед ее ударным клином и систематического давления их танковых соединений по всему фронту вклинения возможность имеющимися силами быстро достичь даже этих тактических целей вызывала у Г. Гота в этот момент серьезные сомнения. С первого дня наступление шло с большим скрипом, никакие графики уже не выдерживались, потери личного состава в корпусах были сравнительно невелики, но убыль танков и штурмовых орудий оказались очень высокой. Так, за семь суток боев во 2 тк СС вышло из строя более половины – 50,4 % бронетехники, 48 тк потерял еще больше – 69 %, причем 10 тбр, на которую Берлин возлагал большие надежды, как боевая единица перестала существовать. И хотя безвозвратные потери «пантер» не были очень большими, а ремонтные службы работали вне всяких похвал, ударная мощь дивизий и бригады падала буквально на глазах, и оперативно восстановить ее не удавалось. Как уже отмечалось, во второй половине дня в тп мд «Великая Германия» и 10 тбр осталось в строю только 9 боевых машин и, хотя к концу дня благодаря огромным усилиям ремонтников их число увеличилось до 36, принципиально это уже ничего решить не могло. И при этом ни 4 ТА, ни АГ «Кемпф» так и не смогли вырваться из «тисков» русской обороны на оперативный простор. Все три их ударные группировки (на обоянском, прохоровском и корочанском направлениях) продолжали вести тяжелые кровопролитные бои в системе хорошо укрепленных полос. Несмотря на огромные потери русских, даже одну из главных задач первого этапа «Цитадели» – уничтожение их резервов, пока выполнить не удалось. «Танковая река», шедшая с востока, по-прежнему оставалась полноводной, а личный состав войска Гота и Кемпф был измотан, их моральный дух падал.

11 июля для 4ТА было отмечен особыми успехами, войска Кнобельсдорфа и Отта наконец завершали окружение русских на Пене. Это могло дать толчок для прорыва армией через третий рубеж советской обороны и уничтожения, совместно с АГ «Кемпф», группировки в междуречье Донца, которую Э. фон Манштейн считал более опасной, чем на Пене. К исходу дня с левого крыла армии Гота фельдмаршал ожидал хороших вестей. Ситуация южнее Прохоровки складывалась значительно хуже. Здесь дивизии Кемпфа натолкнулись на ожесточенное сопротивление многочисленных русских соединений, подведенных их тыла. Надежда на то, что 2 тк СС и АГ «Кемпф» смогут выдавить эти силы смежными флангами, пока не оправдалась.