Текст книги "Долина дракона"

Глава 15

Лорелея сидела, опершись локтями о колени, скрестив ладони под подбородком, и смотрела, как Бакстер играет с Хватом. Щенок нападал, а Бакстер отбивался, хлопая его по ушам. Пес в шутку злился, но руки парня прихватывал довольно ощутимо.

– Интересно, когда он перестанет расти? – спросила Лорелея.

– Он еще удивит тебя, – хихикнул Бакстер. – Увидишь, каким он станет, когда войдет в силу.

В комнату вошел Гордый Ворон. Смерив взглядом Бакстера, он обратился к Лорелее:

– Лорд Урэггад сообщил, что король сможет нас принять только через пять дней.

– Плохо. Он не желает исполнять нашу просьбу, но и ссориться не хотел бы. Сидит и придумывает, как от нас отделаться.

Бакстер ничего не сказал, только уткнулся носом в загривок Хвата и сверкал глазами поверх густой шерсти.

– Сходим во дворец, – предложил Гордый Лорелее. – Что толку тут сидеть?

– Пошли, – поднялась та с места. – Сейчас.

Ворон смотрел, как она натягивает свою куртку с нашитыми металлическими бляшками и вешает на пояс меч, как Бакстер помогает ей зашнуровать рукава, затянуть завязки по бокам.

– Ты собираешься ходить по городу, как наемник? – уточнил Гордый.

– Как телохранитель главы посольства. Телохранители должны носить оружие.

– Ладно, – нехотя согласился Гордый. – Только, пожалуйста, хотя бы пса не тащи с собой.

Хват словно понял его слова: тут же засуетился и уселся перед дверью.

– Собака никому не помешает, – возразила Лорелея. – Я охраняю тебя, он – меня.

Гордый стиснул зубы и вышел первым.

На улице стояли мягкие вечерние сумерки. Лорелея и Гордый шли, почти касаясь друг друга плечами, Хват бежал рядом с хозяйкой.

На них оборачивались. Женщины – на Гордого, на Лорелею – все, независимо от пола и возраста. Она приковывала взгляды: высокая, вровень с лордом Вороном, широкоплечая, одетая в мужское платье и с клинком у пояса.

Гордый и сам невольно залюбовался своей спутницей в лучах уходящего дня. Лорелея шла широким быстрым шагом, глядя прямо перед собой. В угасающем свете заката черты ее лица смягчились, стали красивее. Высокая грудь поднимала куртку. Гордый вспомнил, какие взгляды украдкой бросал на Лорелею Бакстер. И не только он. Многие из фениев посматривали на нее с явным мужским интересом.

Гордый вспомнил, как хищно, оценивающе глядел на его телохранительницу Дикий. Вспомнил, что она не только оберегала жизнь своего первого нанимателя, но и согревала его постель. А еще вспомнил, как равнодушно Лорелея смотрела на него самого в застенке, как спокойно прикладывала к его плоти раскаленное железо. Вспомнил перерезанное, словно у свиньи, горло лорда Брана, и его передернуло от отвращения.

Лорелея повернула к нему голову. Глаза у нее были болотно-зелеными, взгляд тяжелым, чуть исподлобья. Гордый в очередной раз осознал, что не может увидеть женщину в этом жестоком существе, легко убивающем людей что на поле боя, что вне его.

– Куда идем? – нарушила Лорелея молчание.

– Во дворец, – мрачно отозвался Гордый. – Возможно, нам повезет напомнить о себе королю.

– Если нас вообще пустят, – пожала плечами Лорелея.

Вместо ответа Гордый мрачно покосился на ее меч.

Их пропустили за двор, но остановили перед парадным входом.

– Мне искренне жаль расстраивать наших дорогих гостей, – любезно поклонился начальник охраны. – Но на аудиенции, приемы или личные встречи приказано пропускать только по заранее оговоренным спискам.

– Я собирался поговорить с лордом Уррэгадом, – холодно ответил Гордый. – А это – мой телохранитель.

– Могу устроить вам встречу, – еще более любезно сказал начальник стражи. – На террасах. Там обычно ожидают те, кого нет в списках, но кому необходимо поговорить с кем-то из придворных. Напитки и еда за счет короля. Располагайтесь со всеми удобствами, а я сообщу лорду Урэгадду.

– Хорошо, – вынужден был согласиться Гордый.

Все равно ничего больше не оставалось, а торчать в гостинице он уже просто не мог. Начальник стражи выделил гостям гвардейца в провожатые, и тот отвел их на террасы. – Значит, будем ждать? – удивленно подняла брови Лорелея, когда они поднялись по широкой лестнице и вошли в длинное двухэтажное здание.

Внутри террасы для встреч напоминали то ли дорогой кабак, то ли дом удовольствий. Их встретила красивая девушка. Спросив, сколько человек будет сидеть за столом, она проводила Ворона и его телохранительницу в уютную нишу, где журчал небольшой фонтан, усадила на мягкие скамьи и предложила выбрать напитки и блюда.

Повсюду колыхались легкие занавеси, звучала негромкая музыка, слышался смех и звон кубков. Люди в нишах приятно проводили время.

– Хорошенькое местечко для деловых встреч, – проворчал Гордый.

– Место как место, – пожала плечами Лорелея, оглядываясь по сторонам. – В южных традициях. В Аэроне, Городе Зари, тоже принято совмещать приятное с полезным. Видимо, король сенхинолов много путешествовал и повидал мир.

Гордый стиснул зубы. Четвертый Ворон не мог похвастаться знанием чужеземных обычаев, и ему показалось, что Лорелея напоминает ему об этом.

Занавеси качнулись, и из соседней ниши вышла молодая женщина. Гордый почувствовал, как у него перехватило дыхание. Женщина была высокой, ростом почти с Лорелею, но статью совсем не походила на широкоплечую телохранительницу. Изящное, богато украшенное платье выгодно подчеркивало ее тонкокостную, стройную фигуру, узкие бедра, небольшую грудь, царственную осанку, длинную лебяжью шею. Густые темные волосы струились по плечам шелковым, благоухающим цветами водопадом. Глаза – большие, карие, отливающие золотом, – загадочно мерцали в полумраке.

Гордый поднялся из-за стола и поклонился. Красавица ответила ему легким кивком. Взгляд ее скользнул по фигуре Гордого и остановился на его лице.

– Приветствую, – снова поклонился тот.

– Рада встрече, – склонила голову женщина. – Я вас раньше не видела во дворце. Ваша одежда выдает чужеземца.

– Я – лорд Гордый Ворон, четвертый сын Аодха Ворона с Серых гор, – учтиво представился Гордый. – Мы приехали с посольством к Аэрину, хотим попросить продать нам зерна. Зима обещает быть жестокой, а наши запасы невелики.

– О, – щеки красавицы чуть разрумянились. – Так это вы!

Гордый смотрел на нее, ничего не понимая.

– Я – Морриган, – нежно произнесла незнакомка. Сестра короля Аэрина. Мы правим вместе. Мне тоже передали вашу просьбу.

Глаза Гордого широко распахнулись.

– Вы так удивлены? – улыбнулась Морриган, подходя ближе.

– Кто бы мог подумать, что у короля Аэрина есть такое сокровище, – пробормотал Ворон. – Ваша красота ослепляет.

Морриган снова улыбнулась и протянула ему свою маленькую белую руку с длинными тонкими пальцами. Гордый осторожно притронулся губами к теплой коже.

– Вы просто очаровательны, особенно для горца, произнесла Морриган. – А почему вы здесь, а не во дворце? – К сожалению, ваш брат пока не удостаивает нас аудиенции, – признался Гордый. – Поэтому мы хотели встретиться с лордом Уррэгадом.

– Ах, с ним, – Морриган не сводила своих переливчатых глаз с Гордого. – Думаю, он вам не нужен. Я сегодня же велю внести вас в списки, и завтра с утра брат вас примет.

– Это просто чудесно, – выдохнул Гордый, тоже пристально глядя на сестру короля. – Я вам крайне признателен.

– О, это просто мелочь, – мило склонила голову к плечу Морриган.

Тут ее взгляд скользнул за плечо Гордого.

– А ваш спутник… или спутница?

Ворон оглянулся: Лорелея тоже поднялась из-за стола и теперь стояла за его спиной.

– Это Лорелея, – едва сдержавшись, чтобы не скривиться, процедил Гордый. – Мой телохранитель.

– Как интересно, – всплеснула руками Морриган. Это мужчина или женщина?

Лорелея с равнодушным видом смотрела перед собой. Гордый не заметил насмешки в голосе Морриган, и ее вопрос показался ему забавным. Он уже хотел было ответить, когда Лорелея вдруг резко взглянула сестре короля прямо в глаза.

– У сенхинольских мужчин растет женская грудь? – спросила она.

– Нет, – лукаво усмехнулась Морриган. – Но сенхинольские женщины не носят мечей и мужской одежды. А под одеждой не различишь, какая грудь, мужская или женская.

Лорелея мрачно уставилась в стену.

– У нее не очень добрый нрав, но мечом она владеет не хуже любого воина, – сказал Гордый. – Так чем я могу отблагодарить вас за услугу?

– Вы можете проводить меня до парадных дверей дворца, – Морриган подала ему руку.

По пути ко дворцу Ворон рассказывал сестре короля о своих впечатлениях от столицы. Он ласково смотрел на нее и остроумно шутил. Морриган несколько раз рассмеялась, впрочем, негромко и пристойно.

Лорелея шагала позади с каменным лицом. Следом, в ужасе поглядывая на высокую мрачную фигуру наемницы, спешили две служанки Морриган.

– Ваша телохранительница умеет улыбаться? – полушепотом спросила Морриган, оборачиваясь.

– Обычно она улыбается, когда кого-нибудь убивает, – шепнул Гордый на ухо сестре короля.

– Как страшно, – округлила та глаза. – Подумать только, женщины могут быть такими!

– Таких, как Лорелея, не часто встретишь, – чуть покрепче прижал ее руку Гордый. – Но и таких, как вы, тоже. – В самом деле? – щеки Морриган снова разрумянились, и она одарила Гордого долгим влажным взглядом.

– Вы поражаете, словно удар молнии, ослепительно и наповал.

– О, вы так любезны, – потупилась Морриган.

Так они прошли по аллее. Все встречные обнажали перед сестрой короля головы и склонялись в почтительных поклонах.

– Послушайте, мне в голову пришла прекрасная мысль, – сказала Морриган, когда Гордый довел ее до ступеней парадного входа. – Король сегодня занят, разбирает бумаги в своем кабинете. Но скоро во дворце начнется трапеза, и я приглашаю вас присутствовать на ней. – Не думал, что попаду на празднество, – смутился Гордый. – Боюсь, у меня нет подобающей одежды. Да и списки…

– О, – повела рукой Морриган. – Это все пустяки. Что до вашего наряда, то вы выглядите безупречно. На мой вкус. Вы же не будете оспаривать мой вкус?

Гордый не нашелся с ответом. Он просто смотрел на Морриган взглядом, полным восторга и влечения.

– Идемте, – просто предложила Морриган и потянула Ворона за собой по ступеням. – Кстати, – чуть обернулась она. – Ваша телохранительница может подождать в караулке. Я скажу начальнику стражи. Какая у нее ужасная собака… Она кусается?

Ответа Гордого Лорелея не расслышала, мешал шум в ушах. Она стиснула руку на рукояти меча, чтобы хоть немного успокоиться. Жесткий металл впился в ладонь через плотную кожу перчаток. Лорелея выдохнула и посмотрела на Хвата. Тот преданно взглянул хозяйке в глаза и вильнул хвостом.

– Тебя тоже вряд ли пустят на пир, – усмехнулась Лорелея. – Придется ждать со мной в караулке.

Хват ясно дал понять, что ничего не имеет против такого времяпрепровождения.

* * *

Лорелея проторчала в караулке почти до утра. Гвардейцы заходили, косились на нее, перешептывались. Но Лорелея сидела словно истукан. Хват лежал у ее ног и тоже казался статуей собаки. Наконец в глухой предрассветный час телохранительнице сообщили, что ее наниматель уходит домой.

Лорелея нашла Гордого на крыльце. Ворон смотрел в полное мохнатых звезд небо. Глаза его были мечтательно прикрыты, от него пахло вином, духами и еще чем-то неуловимым, отчего у Лорелеи скрутило живот. Это был запах другой женщины, смешавшийся с запахом самого Гордого. Запах желания, томных долгих поцелуев, мягких прикосновений, спутавшихся волос и любви.

– Идем? – мрачно спросила Лорелея.

Гордый словно очнулся и удивленно взглянул на нее, будто пытаясь припомнить, кто эта женщина и что она тут делает. Потом кивнул и первым спустился по широким мраморным ступеням.

Лорелея быстро догнала его, и плечом к плечу они зашагали через ночной город. Зима здесь была сухой: морозный воздух, но почти никакого снега. Гордый шел с непокрытой головой, забыв о шапке. Лорелея угрюмо молчала, кусая губы. Она боролась с собой, но ночь вокруг, долгие часы ожидания в караулке под насмешливыми взглядами, а главное, пожирающая изнутри боль победили гордость.

– Я думала, мы сюда приехали за зерном.

Гордый покосился на нее и холодно отозвался:

– Так и есть.

– Для этого надо переговорить с королем, а не увиваться за его сестрой, – в голосе Лорелеи мелькнула язвительность.

– Это дипломатия, – отмахнулся Гордый. – Так мы скорее попадем к королю. Морриган поможет нам. Она очень интересуется Серыми горами и хочет союза между нами.

– Между вами? – Лорелея едва не расхохоталась. – Серые горы – это твоя мать и Дикий Ворон. С каких пор ты считаешь себя частью семьи?

– С тех пор, как представляю ее интересы в чужой стране, – огрызнулся Гордый.

Он остановился и злобно уставился на телохранительницу.

– Тебе-то что за дело, как я попаду к королю и почему его сестру интересуют горы?

– Потому что плевать ей на горы, – бросила Лорелея, не в силах усмирить пылавшую в ней ярость. – А ты ведешь себя не как посол, а как дурак.

– Ах, вон что, – прищурился Гордый. – Все ясно.

– Что ясно? – насторожилась Лорелея.

– Тебя бесит, что я нравлюсь Морриган, – ухмыльнулся ей в лицо Ворон.

Лорелея почувствовала, как к лицу приливает краска, а в груди жжет. В ушах зазвенело, рука сама стиснула рукоять меча. Гордый так и не узнал, что в тот миг от смерти его отделял один удар сердца. Когда оно после долгой паузы толкнулось Лорелее куда-то в горло, она собралась и отпустила рукоять.

– Меня бесит, что ты перестал думать о зерне, – ровным голосом ответила она. – И не видишь, что тобой играют.

Гордый долго всматривался в лицо Лорелеи, пытаясь прочитать правду о ее чувствах. Телохранительница выдержала его взгляд.

– Все-таки ты женщина, а все вы друг друга не выносите, – пробормотал он наконец. – Пошли, я не собираюсь это обсуждать. Тем более с тобой. Выполняй свою работу.

– Да, милорд.

До постоялого двора они шли в глухом молчании, только позвякивал меч у Лорелеи на поясе, шуршала уличная пыль под ногами, да клацали по мостовой когти Хвата.

Глава 16

Красный застыл с открытым ртом. Он не мог поверить, что брат здесь. Пятый Ворон решил, что повредился умом.

– Захлопни уже пасть, – ухмыльнулся Дикий.

Он схватил со стола кувшин с вином и принялся жадно пить большими глотками прямо из горла. Красный сделал шаг к нему и издал невнятный звук. Брат остановил его властным жестом руки. Он пил, прикрыв глаза, и густые алые капли стекали с подбородка на обнаженную мускулистую грудь. Красный смотрел во все глаза, отмечая каждую мелочь в облике брата: темные волосы на груди, бычью шею, спутанную гриву непокорных волос, мощный торс, бугрящиеся мышцами бедра. И неизменные высокие сапоги для верховой езды.

– А-а… – снова попытался спросить Красный, но брат снова остановил его.

Дикий перехватил кувшин обеими руками, поднимая повыше, грудь его ходила ходуном. Кадык еще несколько раз дернулся, и Дикий наконец поставил опустевший кувшин обратно на стол, вытер влажные губы тыльной стороной ладони и хитро подмигнул Красному.

– Ты!.. – выдохнул тот.

Дикий загоготал, как жеребец по весне, кинулся к брату, и они сшиблись в объятиях. Дикий поймал взвизгнувшего Красного в захват за шею, согнул и пятерней растрепал ему волосы. Красный попытался вывернуться, Дикий не пускал, они задели стол, пустой кувшин полетел на пол и с грохотом разлетелся на куски. Дикий отпустил брата и выпрямился, сверкая смеющимися глазами. Запыхавшийся Красный с пунцовыми щеками бросился к нему и схватил за запястья.

– Как, демоны гор, ты тут оказался? – задыхаясь от чувств, спросил он.

– На крыльях, – Дикий помахал в воздухе руками и ухмыльнулся. – Летел к тебе через ночь и бурю. Прям как хренов Мананнан к Фанд в любимой балладе леди Маргарет.

Красный нахмурился:

– Ты что, пробрался через земли Таумрата, переодевшись и тайком?

Дикий перестал улыбаться.

– Я пролетел над ними и особо не скрывался. В обличье ворона. Ты видел меня только что, когда я свалился к тебе на подоконник.

Красный молчал, пытаясь понять, кто все-таки двинулся умом – он сам или брат. Дикий снова взъерошил ему волосы, притянул к себе и уткнулся носом в шею. Они замерли, обнявшись. Красный, прикрыв глаза, вдыхал знакомый запах. Ему стало хорошо, как в детстве, когда они засыпали после игр в одной постели, прижавшись друг к другу для тепла.

– Не веришь, – проговорил Дикий. – А придется. Это маленький секрет, который от нас тщательно скрывала матушка. Нечто вроде семейной особенности. Старая кровь. Я-то все думал, чего они так носятся с этой старой кровью и почему матушку боятся все Серые горы, – Дикий прижал брата покрепче и зашептал ему в самое ухо: Помнишь сказки про то, что раньше звери и люди жили рядом, звери могли снимать шкуры и брать себе жен от людей, а люди – обращаться зверями и птицами, и все вместе они славили бога с оленьими рогами в священных рощах? Помнишь старые песни?

– Да, – почти беззвучно отозвался Красный.

– Так вот – это не совсем сказки.

Дикий отодвинулся от брата и взглянул ему в глаза. По спине у Красного пробежал холодок. Серые глаза брата пугали – зрачки расплылись во всю радужку, словно у ночного хищника, и в них появился алый отблеск.

– Старая кровь, – тягучим шепотом повторил Дикий.

Волоски на руках у Красного встали дыбом.

– Об этом нельзя говорить вслух, – в глубине зрачков Дикого мелькнула черная тень. – Никто не говорит про такое. Никто называет имен. Но старая кровь течет в нас.

Пот стекал по спине Красного, сползал с висков медленными тяжелыми каплями.

– Курган.

Брат наклонился к нему, и Красный едва удержался, чтобы не шарахнуться в сторону.

– Что с тобой было в кургане?

Красный вздрогнул, вспоминая, как выгибался его хребет, хрустя и изламываясь. Как зловещий беззвучный голос шептал ему из могилы короля Кондлы.

– Я слышал голоса, но не ушами, – едва слышно выдавил Красный. – Там некому было говорить со мной, кроме мертвецов. Я… упал на четвереньки, и мне показалось, что я… меняюсь…

Глаза Дикого снова стали светлыми и человеческими. Он приложил палец к губам брата, запрокинул голову и расхохотался. У Красного словно сняли с груди огромную тяжесть.

– Старый лис Кондла ссудил тебя золотом, – хихикнул Дикий. – Но как бы это не вышло тебе боком.

– Это золото короля Кулена, – возразил Красный.

Дикий фыркнул. Он прошелся по комнате, высматривая еще вина, но нашел только воду в таком же глиняном кувшине. Отпив пару глотков, Дикий поставил кувшин обратно и недовольно сморщился.

– Этому соплежую ни гроша бы не перепало от старого скряги. Кто такой Кулен? Заполошная баба с обкусанными ногтями. Он не то что власть – ложку в руках удержать не способен.

– Кулен – хороший человек, – возразил Красный. Это он придумал вскрыть курган.

Дикий снисходительно улыбнулся и положил руку брату на плечо:

– Не будь рядом тебя, Кулен подох бы, не успев коснуться лопатой земли. Кондла отдал золото сыну горной ведьмы, в котором течет старая кровь. И ты потратишь это золото на наемников. Нам надо зажать Бреса в клещи.

Красный нервно облизнул губы:

– Опять война?

– Надо отвоевать Таумрат, пока Брес не укрепился в нем как следует. Чем дольше тянем, тем меньше шансов на победу.

– У нас нет войска, – перебил Красный. – Таумрат захвачен, лучшие воины Серых гор остались гнить на полях Лугайда. Приморье не сможет выстоять в одиночку, даже с наемниками.

– Приморье не останется без помощи.

Дикий прошелся по комнате. Волосы его извивались в отсветах свечей, словно змеи.

– Брес не пошел в Приморье лишь потому, что хотел сначала уничтожить нас, – заговорил он отрывисто, кусая губы. – Этой ошибки он не повторит. Как только снег сойдет с дорог, он придет сюда и размажет остатки армии Приморья по булыжникам мостовых. А тебя и Кулена вздернет на главной площади. К тому времени, как он явится, у тебя должно быть мощное войско.

Дикий остановился и сжал руку в кулак. Глаза его сверкали сталью.

– Ты выйдешь против Бреса, – повелительным тоном сказал он. – С наемниками, с приморцами и фоморами. Завяжется битва. А потом…

Дикий умолк, загадочно улыбнулся и сел в кресло, не сводя с брата пристального взгляда.

– Ты хочешь сказать, что ударишь ему в спину? Красный нахмурился. – Но с кем? Ты не наберешь достаточно воинов.

– В Серых горах не наберу, – поиграл бровями Дикий. – А вот в Таумрате – да. К тому же с нами будет еще кое-кто. Пока Брес будет воевать с тобой, я отобью обратно Таумрат. И потом уже похлопаю его по плечу сзади.

Красный раскрыл рот, осмысляя услышанное.

– «Еще кое-кто» – это кто?

– Черные отряды.

Дикий смотрел на брата исподлобья, широко ухмыляясь, совсем как в детстве, когда предлагал какую-нибудь опасную затею, за которую им обоим грозила трепка.

– Черные отряды? Ты сошел с ума!

– Владыки Улада сидят в драных штанах, утешаясь песнями о великом прошлом, и последний хрен без соли доедают, – еще шире осклабился Дикий. – Я пообещаю им столько золота, сколько весят их лошади, и Черные отряды встанут за нас против Бреса.

– Даже если мы отдадим им все золото Кондлы, они не пойдут биться ни за Приморье, ни за Серые горы, проворчал Красный.

– Они пойдут биться за короля и королеву Таумрата, – вкрадчиво сказал Дикий.

Щеки Красного залил густой румянец.

– Рона умерла.

– Да, я помню, дружок, что ты уже умудрился не только повесить себе хомут на шею, но и овдоветь, – беспечно отмахнулся Дикий. – Но у нас есть запасная принцесса. Спасибо нашему Мудрому братцу. Он очень нас выручил, притащив младшую дочь Эннобара в Твердыню и оставив ее нам. Так что снимай траур, у тебя есть новая невеста и все права на трон Таумрата.

Красный подумал, что все-таки он сошел с ума и ему мерещится и Дикий, и весь этот разговор.

– Ай, брось…

Дикий вскочил на ноги, подлетел к нему и больно схватил за нос двумя пальцами.

– Пусти! – гнусаво завопил Красный, отбиваясь.

– А ты перестань вести себя как последняя бестолочь, – отрезал Дикий, безжалостно сжимая нос брата. Что в моих словах непонятного? Ты хотел трон Эннобара и женился на Роне, его дочери. Все, как написано в том договоре между покойником и нашей матушкой. Кто ж виноват, что Рона отправилась вслед за своим папашей в угодья предков? Через семь лет ты сможешь взять в жены Финелу, даже если без консумации, и права на трон остаются за тобой. Никто под луной не сможет их оспорить. Владыки Улада выйдут на честную битву, и мы расплатимся с ними золотом мертвеца.

Красный наконец сумел вырваться и отбежать подальше. Он тер пострадавший нос и морщился, как обиженный кот. А полуголый Дикий стоял перед ним, словно герой древних баллад, сверкал злыми глазами и скалился. Брат снова верховодил, снова подбивал на отчаянные проделки.

– А чем мы расплатимся с наемниками? – спросил Красный. – Золота много, но с твоими планами мы сами без штанов останемся.

– Наемникам платить необязательно, – отрезал Дикий. – Об этом не думай, не твоя забота. Твоя забота – чтобы Кулен во всеуслышание объявил, что набирает воинов за щедрое вознаграждение и хочет вернуть трон законной королеве Таумрата.

– Это все равно, что бросить Бресу вызов в лицо, – мрачно посмотрел на него Красный.

– Верно. Как раз это от тебя и требуется. Делай, как я говорю, и все будет прекрасно.

Красный силился понять, каким чудом его неотесанный вздорный брат вдруг превратился во властного хозяина чужих судеб, определяющего будущее королевств.

Дикий, ухмыляясь, протянул руку, и Красный молча пожал ее.

– Не переживай, – Шестой Ворон легко щелкнул его по носу, а потом снова сгреб в объятия.

– А если мы проиграем? – тихо спросил Красный.

– Тогда мы умрем, сражаясь, и о нас сложат красивые песни, которые будут петь красивые девки, – засмеялся Дикий.

Он крепко стиснул брата – и с силой оттолкнул от себя. – Помни о нашем уговоре, – погрозил он пальцем. Никто, кроме тебя и меня, не должен о нем знать. Ни одна живая или мертвая душа в подлунном мире. Особенно матушка.

Красный кивнул. Дикий подошел к окну, отвернулся от брата. Мускулы на его спине заиграли, перекатываясь под гладкой кожей.

– Пора, – глухо сказал Шестой Ворон. – Ночь уходит, а мне предстоит долгая дорога. И еще – никогда не отвечай на зов старой крови. Не отвечай голосам. Ни к чему это тебе.

Красный отчаянно захотел броситься вслед за братом, бороться с ветром, несясь навстречу угрюмым горным вершинам. В глазах защипало. Однако Пятый Ворон понимал, что должен остаться здесь. В одном Дикий был прав: Кулена нельзя оставлять один на один с Бресом. И с золотом мертвого короля. Но все-таки сердце предательски сжималось, чувствуя разлуку. Красный шагнул вперед, протягивая руку, чтобы в еще раз прикоснуться к теплой, надежной спине брата, но не успел.

Дикий вскочил на подоконник, замер на мгновение – и нырнул в ночной ветер за окном.

Красный услышал слабый отзвук хлопающих крыльев, увидел мелькнувшую тень – чернее ночи, и все стихло. Он перевел взгляд на осколки разбитого кувшина и только тут отчетливо осознал, что это был не сон.