Текст книги "Ангел с человеческим сердцем"

Мама не ожидала такого от меня, и по выражению ее лица я догадалась, что такое поведение тоже не было нормой для моей прошлой жизни. Помогая в приготовлении ужина, извинилась перед ней за вчерашний инцидент. Долго не решаясь задать вопрос, терзающий меня уже довольно давно, с трудом заставила себя начать.  – Мам, – выдавила, не прекращая мыть тарелки, – Как это случилось?  – Случилось что? – все ещё пребывая в своих мыслях, переспросила, убирая со стола.  – Что было в тот вечер, когда я ударилась головой?  – Элизабет… – с отрицательными нотками в голосе начала свой протест мама, застыв с тряпкой в руках.  – Ты не понимаешь, что творится в моей жизни… Я словно потеряла часть себя: не помню ничего из того, что происходило два месяца назад, и даже то, как вела себя с друзьями! Я устала от удивленных взглядов и начинаю сомневаться в своей нормальности, когда ребята смотрят на меня, в попытках понять, помню ли я то, о чем они хотят со мной поговорить, или нет… Мне нужен этот разговор! Я имею право знать!  – Милая… – от этого слова почему – то кольнуло в груди, – доктор сказал, что тебе не стоит думать об…  – Мама! Я настаиваю! – на последнем слове мой голос сорвался, и я растерянно сжала кулаки.  – Ох, Элизабет… – она села на стул, и опустила голову. Мне было жаль ее, но я знала, что должна завладеть всей возможной информацией. Кто-то, кого я не помнила, а может и не знала вовсе, играл моей судьбой, и мне не хотелось с этим мириться. В любое другое время, я бы не стала затрачивать огромного количества энергии на поиски черной кошки в темноте. Но не сейчас, когда подсказки были предусмотрены мной же и сыпались ежедневно, словно снег на голову. Я использовала последнее оружие против маминой воли – заплакала. Сильно стараться не пришлось, слезы давно уже просились наружу. Мэри сдалась.  – Только говори все и даже то, что тебе просто показалось…  – Весь тот месяц ты была сама не своя, а я не находила себе места. У тебя сильно и часто менялось настроение от безудержной радости до беспричинных слез… Мне казалась чуждой мамина речь, как будто раньше мы никогда с ней не разговаривали вот так открыто. «Похоже, стирая кусок моей жизни, они подчистили и мое отношение к людям, уж не знаю с какой целью. Теперь-то мне понятна причина удивленных взглядов друзей и родных. Я делала что-то из ряда вон выходящее, не пересекающееся с характером своей прошлой жизни, сама того не понимая. Вот сволочи!» – в сердцах выругалась я про себя.  – …отдыхала с друзьями в парке. Я не слышала, как ты вернулась, и поняла, что ты дома, только когда поднялась наверх за постельным бельем и услышала твой плач. Я решила постучаться, чтоб не застать тебя врасплох или напугать. Ты меня не впустила, просто приоткрыла дверь и сказала, что неважно себя чувствуешь. Я предложила помощь, но ты отказалась, поцеловала меня и закрыла дверь. Я не могла уснуть, и спустя полтора часа вошла к тебе снова, в надежде, что ты спишь… Ты действительно спокойно спала. Я потрогала твой лоб, чтоб убедиться, что ты здорова и вышла. Утром, не могла уйти, не поговорив с тобой. Мы никогда не общались о парнях, поэтому я не знала, как начать и все утро ходила вокруг да около. Ты подвезла меня на работу и на мой вопрос, влюблена или нет – не ответила прямо. С самого детства, дочь, ты никогда не врала мне, поэтому я была уверенна, что ответ должен был быть положительным, но просто постеснялась… «Вот это поворот!!!» – подумала я и навострила уши.  – Весь день думала о том, как вызвать тебя на откровенность и винила себя, что столько лет ты не видела во мне друга, не могла спокойно открывать душу… – она отвернулась к окну, а мне вдруг стало больно, – После смерти твоего отца мы очень отдалились. Обычно горе объединяет, но в нашем случае получилось наоборот, – она все же заплакала.  – Мама, перестань! Мам, не надо! – я обняла ее. Внутри меня закипал коктейль эмоций и чувств, угрожающий обжечь все внутренности, но я терпела ради единственно важного намерения – собрать всю правду по крупицам. Мэри быстро собралась, вытерла слезы и продолжила.  – Вечером, возвращаясь домой, я была готова к разговору и даже несколько раз повторила про себя речь на работе, – (я улыбнулась – не знала, что она такая смешная), – Когда поднялась наверх, ты разговаривала по телефону и была в приподнятом настроении. Моя решимость рухнула, как карточный домик, когда ты, светясь как ангел, позвала меня на ужин. Мы ели и слушали радио, но ты постоянно смотрела в одну точку, прямо перед собой. Потом вдруг сказала мне, чтоб я слушала песню. Не помню точно ее слов, но ты плакала. Открыла рот, чтоб утешить тебя, но ты меня оборвала, сказав, что эта песня нравится Лорен и это совсем не то, о чем я подумала. Мой вопрос повис в воздухе, а ты украдкой вытирала слезы. К тебе было не подступиться, – ты в страхе свернулась, как ежик и стала защищаться иголочками… – она погладила меня по волосам, как маленькую.  – Прости, меня, мама, я так виновата… Она посмотрела мне в глаза и вытерла слезы теплой ладонью. Удручало то, что до сих пор я не вспомнила ничего из ее рассказа, как будто она рассказывала о постороннем человеке, а не обо мне.  – Дальше ты помыла посуду и собралась наверх, настроение опять было ужасное, а глазки красные. Я позвала тебя и сказала, что люблю, мы обнялись, и ты ушла умываться в ванную. Но через пару минут выбежала, как ошпаренная, и побежала к себе, постоянно повторяя что-то неразборчивое. А потом закрылась на ключ… Она довольно надолго замолчала, после чего, сдерживая рыдания, махнула рукой и сказала, что не может продолжать. Я вся горела в нетерпении, но спокойно налила стакан воды и протянула ей.  – Мам, прошу тебя, продолжай… – села рядом и взяла ее руки в свои.  – Я услышала дикий вопль и крики! Твои, Элизабет, крики! Я побежала к тебе, роняя все на своем пути, – она побелела, – Твоя дверь была закрыта, и я ужасно боялась отойти даже на секунду. Ты молчала, а я не могла открыть эту чертову дверь, будь она проклята! Зачем ты закрылась, Элизабет! – рыдала она.  – Не знаю, я не помню…  – Потом рядом со мной появились Роберт и Сони. У Роберта в руках был железный лом, и он сломал им замок. Когда мы вошли, ты уже была на полу без сознания. Я понятия не имею, откуда ты упала, да еще и так сильно, что получила частичную амнезию… И откуда взялся в доме Роберт, я тоже не знаю, тем более с ломом… Он помог мне отвезти тебя в больницу, дожидаться скорой, у меня не хватило бы терпения. Я вообще не понимаю, как сама не потеряла сознание… Я в душе улыбалась и была похожа на чеширского кота: «Значит, я все еще не клиент желтого дома и все мои подозрения, по крайней мере, касаемо Роба, верны». Появилось целое море вопросов, но я отложила их все на потом и занялась мамой.  – Элизабет, ты была в коме три дня… – она почти шептала, – Мне было так страшно!  – Мам, забудь. Все позади, я здесь, жива и здорова. И теперь у нас совсем другой уровень отношений. Все будет по-другому, слышишь? Давай чай пить? – я стала отвлекать ее от плохих мыслей и направлять разговор в другое русло. Она кивнула и стала заваривать чай, потихоньку приходя в норму. «Представляю, что она сейчас чувствует…» Пришлось рассказать ей о продвижениях в учебе, на что она только покачала головой в надежде отговорить меня от этой затеи и оставить мою память в покое. Но незамедлительно выразив протест, я заявила, что сдам сессию вместе с ребятами. Спустя полтора часа я пожелала ей спокойной ночи и направилась умываться. Поднимаясь в свою комнату, дала себе обещание впредь чаще говорить ей о своей любви и поклялась, что больше не заставлю маму плакать. С трудом добралась до кровати, и внутри меня щелкнул предохранитель, погрузив меня в сон… Глава 5. Странности из прошлого

«Надо же, совсем не помню, как уснула… Кажется, такое состояние называется эмоциональной перегрузкой…» Я не спешила вставать и пролежала в кровати до девяти, дольше было уже невозможно – съедали мысли. Наспех оделась и помчалась на кухню. На холодильнике красовалась короткая записка: « Лорен – 15 раз. Тебе не стыдно? Люблю тебя. Мама». «Вот теперь признаю – вела себя глупо». Улыбнулась, кинула записку на стол, и набрала подругу. Ее сонный голос вывел меня из воспоминаний о злополучном ужине в ресторане:  – Лорен, это Элизабет…  – О, Боги!!! – с сарказмом промычала подруга. Мне вдруг жутко захотелось ее увидеть.  – Приходи, – коротко сказала я.  – Через час буду. Пока ждала – умылась и привела в порядок волосы. Кофе окончательно растормошил, и внутри снова разбушевался ураган мыслей. …Лорен была неотразима в джинсовом комбинезоне с коротенькими шортами поверх белой блузки. Вошла и встала возле двери:  – Ты как неродная! – бросила ей, улыбнувшись, и мы накинулись друг на друга. Подруга поплыла своей лебединой походкой на кухню, пока я закрывала дверь. Из кухни донесся ее голос:  – Знала бы, что на этот шаг тебя подтолкнула Мэри, не пришла бы… Когда вошла, увидела ее, с победным выражением лица, держащую мамину записку, как флаг в руках.  – Садись, давай! – проигнорировала ее трофей, и она послушно села, – …Мне нужно было время. Выпили по чашке кофе, и невозможно было не почувствовать, как забулькало в животе от такого количества жидкости. «Два стакана кофе сразу – это уже перебор!» – жаловался мой неугомонный желудок. Решила добыть еще информации для моего и без того перенасыщенного мозга.  – О чем говорил Ник, тогда в ресторане? Что значит «хорошо, что вернулась в этот раз»?  – Ты один раз уже не вернулась… – поучительным тоном произнесла она. Вопросительно смотрела на нее, подняв одну бровь.  – Мы сидели в кафе после аттракционов… Ты вышла подышать воздухом и… не вернулась обратно. Когда толпой пришли к твоей маме, сказать, что тебя нет, думали она с ума сойдет. На ней лица не было, пока не убедилась, что ты уютно посапываешь в СВОЕЙ ПОСТЕЛЬКЕ! Последние слова были сказаны с сильным ударением, что я, и без того ошеломленная таким заявлением, почувствовала себя последней эгоисткой.  – И такое исполняла?! – я была просто в недоумении и не могла найти себе никакого оправдания.  – Делала-делала… – подначивала подруга и, шумно глотнув кофе, со знанием дела посмотрела мне в глаза.  – Ну и номер. конечно… А что еще такого делала, что ни в какие рамки не лезет? – спросила свою болтушку, в надежде выведать нужную мне информацию.  – Еще не время говорить… Или время? – странно заглянув мне в глаза, спросила подруга. Ничего не понимая, переспросила:  – В каком смысле?  – Ну ладно… – ожидаемо быстро согласилась она, – …Звучит, конечно, бредово, но ты просила передать тебе слово в слово, когда я почувствую, что ты готова…  – Передать что? Не тяни, Лорен! – ерзала я на стуле в нетерпении.  – Что все, что ты подозреваешь – правда… Я не помню точно слов и не знаю, о чем речь, но такое ощущение, что ты знала, что ударишься головой… – она захихикала, а я подыграла ей, хотя смеяться – это первое, чего мне хотелось меньше всего. Нужно было срочно остаться одной, чтоб все обдумать как следует, но выставить подругу за дверь я не могла. Поэтому допив кофе, мы переместились на диванчик в зал и уже там продолжили непринужденную беседу ни о чем. От количества «съеденной» информации мой мозг закипал, а глаза закрывались. Вроде бы моргнула но, открыв глаза, удивилась царящей вокруг тишине и отсутствию Лорен. Не понимая, что происходит, я даже отправилась искать ее по дому. На экране телефона мигало новое смс: «Спи, Элизабет, тебе нужен отдых. Я тебя люблю». Стало бесконечно стыдно, что так бесконтрольно отключилась в присутствии подруги, и я перезвонила ей, чтобы извиниться. Поговорив с Лорен, улеглась на ковре в гостиной и на всякий случай взяла ручку и блокнот. В том, что здесь замешана какая-то потусторонняя сила, теперь уже была уверена на сто процентов. Мысли доедали остатки моего терпения – нужен был анализ всей информации, накопившейся со вчерашнего дня. Так сказать, разжевать и отдать мозгу на обработку, иначе он угрожал не справиться с таким ее количеством. Разделив лист на две колонки, в правую вписала вопросы, а в левую – комментарии и информацию, которой владела.

1. Кто такой Роберт?                       2. Как я на самом деле потеряла память?   3. Что было в день, когда я якобы ушла из кафе, никому ничего не сказав?  – прежде всего – друг. – он оказался рядом, когда его никто не звал, и помог маме открыть дверь в мою комнату. – через него я услышала диалог, в котором он же и участвовал, защищая меня от Тех, кто, по его мнению, на меня «давил».           4. Почему я просила Лорен передать мне такое загадочное послание?   5. Какой информацией я владела, что Они пошли на такие меры?   –  я знала, что потеряю память или…мне ее сотрут (предположение).

6. Кто они?

Закончив,

отложила блокнот.

«

Вопросов однозначно больше, чем ответов.  Да… Не густо… Но ведь и не пусто…»

Приготовила ужин и села

у телевизора, в ожидании мамы. В руках был тот же блокнот, в который, под диктовку Лорен, добавила свое послание в будущее, созданное два месяца назад.

«Элизабет, все, что ты

подозреваешь, – это правда, ты должна искать. Это все, что у тебя было. Эти слова ты сама просила передать тебе ровно два месяца назад. Твоя интуиция тебя не подводит. Продолжай искать вокруг».

«Искать

что? Почему я хотела, чтоб она мне его предъявила через два месяца, а не раньше или позже? Может, чтоб накопилось больше сомнений внутри? Снова одни догадки…»

В

голове постепенно прорисовывалась картинка, хотя пазлов однозначно не хватало. Приведя мысли в порядок, вырвала лист с записями из блокнота и выбросила его в урну. Хлопнула входная дверь, подгоняя меня  в коридор встречать маму.

Глава 6. Звонок из прошлого

…Вечер

прошел спокойно.  Обсудили с Мэри предстоящий день и распланировали его детально. Мне нужны были обновки, и она тоже решила прикупить себе пару-тройку вещей за компанию, поэтому на утро наметили поход по магазинам.

После поднялась к себе и,

немного посидев «в обнимку» с учебниками, улеглась в кровать. Сон не шел, мысли об одном и том же надоели, хоть и не переставали интересовать.

«До  разгадки еще очень далеко и этот факт сильно

выводит из себя…»

Едва

проникла в мир грез, меня жестоким образом вернул в реальность странный шум. Дернулась, и стала прислушиваться, не открывая глаз. Кто-то был в моей комнате и этот кто-то  понял, что я не сплю. Сжалась в комок и от страха невольно шепнула:

-

О Боже….

-

Не бойся… Не хотел тебя напугать. Прости!

Затем   послышался

легкий прыжок,  прикосновение обуви к  подоконнику и толчок.

Открыла глаза,  и  была

почти уверена, что мне все привиделось, но его голос звенел в ушах, а штора все еще колыхалась. И  это в безветренную погоду…

«Господи,

это же второй этаж!!!»

Вскочила и подбежала к

окну – внизу  никого не было.

Голос однозначно мне незнаком,

но то, что этот человек был грабителем – маловероятно. Иначе это  смешно: он пришел за добычей, а тут лежу я такая, и злые помыслы неудачного грабителя вдруг ослабевают под напором его совести и превращаются в сосущую необходимость принести свои извинения и прыгнуть со второго этажа… Что он и сделал, и не разбился…

«Почему он меня не

тронул и зачем тогда приходил?»

Раздражало

и выводило из себя, что вопросов становилось все больше, а ответы на них я была не в состоянии найти в своей голове.

Закрыла окно, легла

обратно, накрылась одеялом с головой и заплакала от безысходности и обиды.

***

Семь

утра…  Ни свет, ни заря, а я уже на ногах.

«Значит

это судьба, и нужно нераскрытые кулинарные таланты воплотить в жизнь…»

Дала себе слово, что

сегодня забивать себе голову проблемами не буду. Мама взяла выходной, и день предстоял наполненным приятными событиями.

Поторопилась в душ, а

после на кухню, воплощать задуманное. Достав из холодильника продукты,  принялась за дело, напевая  себе что-то под нос. Спустя полчаса вошла мама и попросила набрать номер Нотеллы, пока принесет  свою расчетную тетрадь.

– Еще вчера вечером пообещала продиктовать  итоги проданного за день товара и забыла! —

причитала она.

Даже не глядя, я принялась одной

рукой  набирать на стационарном телефоне уже впечатавшийся в память номер, а другой  переворачивать  подрумянившуюся  рыбу.

От

неожиданности выронила из рук лопаточку. В  телефоне раздался мой собственный голос – видимо разговор был сохранен.

Выключила

огонь под недожаренной рыбой и застыла, слушая запись нашего с Лорен разговора.

Вошла

мама.

-

Элизабет? Что случилось? – она испуганно смотрела мне в глаза.

Я

взяла себя в руки и нашлась с ответом:

-

Не туда попала, а трубку взял какой-то… неадекватный.

Мама

улыбнулась:

-

Давай я сама.

Я

сбросила и отдала маме телефон. Сколько же усилий потребовалось, чтобы вести себя спокойно и не сорваться до конца завтрака наверх, чтобы еще раз прослушать недослушанную запись.

Сославшись

на то, что  иду собираться к поездке, незаметно взяла со стола телефон и направилась наверх. Сердце выпрыгивало из груди. В  нетерпении включила запись еще на лестнице, и встала как вкопанная.

« – Лорен, привет!

– О, Элизабет!! Ну как

ты? Жаль, что не осталась с нами!

– Послушай, родная, я

по делу! Ты должна мне помочь!

– Ты меня пугаешь…

– Просто пообещай

сделать  это. Для меня это все!!! Ни о чем не спрашивай, но сделай, как  прошу!

– Что угодно! Говори

уже! Ну, не молчи… Не плачь…

– Возьми ручку и запиши

то, что  скажу, хочешь, в ежедневник, хочешь, поставь напоминание в органайзере, но  ты должна будешь сказать мне это. Слово в слово!!!

– Когда?

– Я думаю ты почувствуешь,

когда будет пора.

– Диктуй.

– «Элизабет, все, что

ты подозреваешь – правда. Не переставай искать. Это все, что у тебя было. Эти слова ты сама просила передать себе. Продолжай искать вокруг, интуиция тебя не подводит».

– Элизабет, мне

страшно.

– Ты обещала ничего не

спрашивать.

– Но ты должна мне

доверять!

– Я не могу ничего

добавить. Просто знай, если б не доверяла, не просила бы об этом. Все, пока».

Отложила трубку и стала

размышлять.

«Я

точно знала, что они придут и сотрут мне память!  Но что мне искать? Где искать?  О чем я забыла?»

…Стоя

у окна, думала о том, о чем сегодня обещала себе не думать, и снова на глаза накатывались слезы.  Мой взгляд привлекла безлюдная детская площадка с одинокой пустой качелей, издающей грустный скрип от раскачивания вверх-вниз.

Сбежав вниз по лестнице, наткнулась на маму:

-

Милая, где ты ходишь… – она указала пальцем на наручные часы.

-

Прости мам, не могла определиться с одеждой, – отчеканила я и прокашлялась, потому что голос дрогнул.

***

День

прошел быстро, но внутри меня все кипело и бурлило. Мы с мамой примерили больше сотни вещей, выпили по три чашки кофе и съели по мороженому, а затем вымотавшиеся и довольные  направились домой.

Время

близилось к ночи, когда мы посмотрев обновки, перекусили и уставшие разбрелись по своим комнатам. Я снова заставила себя сесть за учебники, хотя моя замученная за последние дни сила воли, просила пощады и стремилась на боковую, а  глаза с трудом держались открытыми.

…Остался

всего день – дальше, один за другим, начнутся зачеты и экзамены.

Глава

7. Ножом по сердцу

…

Прошел месяц моей загруженной студенческой жизни. Задуманное воплотилось в жизнь – я закрыла сессию и перешла на четвертый курс официально вместе с ребятами.  В запасе было два летних месяца, и я намеревалась выполнить обещание, данное моему измученному мозгу. Ребята с удовольствием согласились составить мне компанию, и мы купили билеты на самолет во Флориду.  Зная, что отлично проведу время именно с ними – не могла дождаться этой поездки.

Что

касалось расследования по поиску воспоминаний, которые у меня без спроса позаимствовали – ни на дюйм не продвинулась, будучи сильно загружена учебой – ни времени, ни сил на раздумья не оставалось,  подсказки тоже закончились.

Не

происходило ничего практически, за исключением "сердечного приступа" Лорен, который напугал меня до смерти.

Это случилось у меня дома во время разговора

о ребятах… конкретнее о Нике.  Она, наконец, призналась, что чувствует к нему, когда вдруг согнулась пополам и стала рычать и стонать от боли. Я металась, как загнанная в угол овечка, потому что подруга запретила звонить 911. Весь ужас продолжался всего несколько минут, но за это время я чуть было не отправилась на тот свет от испуга.

Когда

Лорен пришла в себя, выяснилось, что в моей голове, в папке, которую удалили с "рабочего стола", был  подобный «файл».

Тогда

тоже Лорен мне рассказывала, что с ней такое периодически случается, более того, я при этом присутствовала. Вспомнился  незаконченный разговор, состоявшийся по пути в ресторан, и я заговорила на эту тему. Подруга пояснила, что каждый раз при разговоре о парнях, к которым она что-то чувствует, даже просто влюбленность – с ней случаются такие приступы.

Я,

разумеется, не поверила, и  захотела  проверить, предложив  снова заговорить о Нике. На что она меня просверлила взглядом и сказала, что я понятия не имею, что ей приходится испытать за эти несколько минут. Пришлось  отказаться от заведомо глупой затеи.

И

все. Остальное касалось учебы, экзаменов и зачетов. Естественно, мы помирились с друзьями. Сони заявила, что я сильно ударилась головой, потому как смогла обидеться на такую глупость. Ник добавил, что я просто должна была спросить его о том, что он имел в виду, а не выбегать из ресторана с лицом разъяренной тигрицы. Мысленно себя отругала за глупость, и, смиренно опустив голову, извинилась.

Полет

был запланирован на двадцать восьмое июля.  Оставалось докупить кое-что по мелочи для поездки, в связи с чем мы с Лорен решили не терять времени и немедленно совершить совместную вылазку по магазинам.

Допивая кофе, в ожидании

подруги, услышала, как хлопнула входная дверь, заставив меня подскочить на месте и оборвав  беспокойные мысли.

-

Иди на кухню, – крикнула ей, не поднимаясь со стула.

-

А если бы это была не я? – ответила подруга из коридора.

-

Тебе кофе или чай? – проигнорировала ее вопрос.

-

Уже пила. Не хочу, спасибо…  – она вошла на кухню и поцеловала меня в щеку.

Я

поспешила закончить свой завтрак, и побежала одеваться. Лорен последовала за мной.

-

Куда сначала?

-

Знаю один магазинчик… – загадочно улыбаясь, сверкнула она глазами, – …Там такие купальники… Огонь!

Пока

я, глупо улыбаясь, перебирала вещи в шкафу, как всегда, не зная, в чем пойти, подруга подошла к моему столу и произнесла:

-

Даааа… тут нужен тщательный осмотр, за один день и при желании не уберешься.

-

Лорен, мне не хочется даже дотрагиваться до этих учебников… – заныла ей, – …Как вспомню, что  пережила на этой сессии и за какой срок  успевала подготовиться… – я вздрогнула, – Брррр…

-

Удивительно, что с такой тяжелой формой амнезии тебе так легко удалось ее сдать…

-

Все, закрыли тему. Давай о приятном! – оборвала я.

В

очередной раз вспомнила о том, что сдала сессию, потому что амнезия была не настоящей. Будь она следствием удара головой, не то, чтобы закрыть сессию – обычный  текст прочитать и пересказать, наверно, не смогла бы из-за вечных головных болей и головокружений.

«Хорошо

поработали мои недруги!  Спасибо за то, что разрешили окончить третий курс!»

В

своих раздумьях совершенно забыла о внезапно притихшей подруге и, выглянув из-за дверцы шкафа, окликнула ее:

-

Лорен? Ты чего язык проглотила?

-

А что это?  – спросила она, размахивая перед моим лицом сложенным пополам листом бумаги.

-

Если перестанешь трясти им у меня перед носом и откроешь – тебя тоже посвящу в тайну индейцев…– ответила ей, безуспешно пытаясь застегнуть молнию на платье.

Подруга

развернула меня спиной и застегнула молнию одним движением, сострив:

-

Надеюсь, сама не расстегнешь, а мы, наконец, закончим с одеванием и выйдем из дома.

Она снова протянула мне бумагу.

Сердце предчувствовало неладное.  Развернув, убедилась в верности предчувствия – записка с непонятным стихотворением встрепенула память.

-

Это произведение, написанное мной в шестом классе… – отмахнулась я, удерживая дрожащий голос и лихорадочно пряча записку в шкафчик для личных вещей.

Подруга,

недоверчиво окинув взглядом,  произнесла:

-

Ты мне о нем ничего не рассказывала в шестом классе… – обиделась Лорен.

Сердце екнуло.

«О

ком это, «о нем», если это описание может подойти к любому из моих благоверных, начиная с первого класса!»

Я

удивленно подняла бровь:

-

О ком?

-

О Дэвиде.

Имя прошлось по венам,

буквально в секунду  болью сковывая все конечности. Казалось, в сердце пробили огромную дыру,  острым и длинным ножом. Схватившись за грудную клетку и ловя ртом воздух, я стала оседать, но вовремя  зацепилась  за стол руками и, смахнув с него все учебники и тетради, попыталась удержаться на ногах.

-

Эй, ты чего?! – подруга не сразу поняла, что происходит и подскочила, когда моя голова уже касалась пола.

Затем

наступил провал в памяти.

…Сознание

стало возвращаться спустя некоторое время и, лежа на коленях испуганной Лорен,  я прошипела, периодически ловя воздух ртом:

-

Ты ведь никому не скажешь?

-

Успокойся, глупенькая! Такое уже было?

-

В первый раз… –  честно ответила ей, потихоньку расслабляя мышцы.

Хоть боль и отпустила, но страх не собирался

так просто покидать мое тело.

«Что

это было?»

-

Лорен, что ты чувствуешь, когда у тебя случаются те приступы? – нарушила я гнетущую тишину.

Подруга

отвернулась, и с сожалением закусила нижнюю губу.

-

Значит мне не показалось. Думаешь,  с тобой творится то же самое?

-

Уверена в этом… – призналась я, сглотнув болезненно слюну и закрыла глаза.

Боли уже не было, но сердце пульсировало в

ушах так, что кружилась голова.

– Где ты взяла это имя?

Я

застонала, чувствуя, как волна страха перед безжалостными и острыми ощущениями, снова накрывает мое обессиленное тело.

Лорен

подложила мне под голову подушку и приказала лежать. Сама достала записку оттуда, куда я ее недавно  положила, взяла ручку и обвела первые буквы каждой строчки.

-

Это же ты писала, Элизабет? – спросила она с беспокойством в глазах,  протягивая мне записку.

-

Да… – спокойно ответила ей, не зная, что еще добавить и разглядывая  странное имя, на которое мой организм так неоднозначно отреагировал.

«Дом опустел, огонь в сердце потух,

Это

так больно и страшно случилось,

В

сердце моем живет его дух,

И

тело наполнено лунною силой.

(Думай, Элизабет, здесь его имя)».

-

Мы в детстве писали такие стишки про мальчиков, которым симпатизировали.  В  них важна не рифма или красота слов, а то, что имя возлюбленного видно невооруженным глазом… – пояснила подруга.

-

Ты не произноси это имя больше вслух, – попросила, скорее для собственного успокоения.

-

Хорошо, но что все это значит? Кто он такой? И  мы с тобой что, неизлечимо больные? – она смотрела на меня полным страха взглядом.

Я

невесело улыбнулась.

-

Лорен, кто он такой,  пока не знаю. Возможно, он был в моей жизни до потери памяти… Клянусь, я обязательно во всем разберусь!

Подруга

нехотя кивнула головой, а мне так захотелось рассказать ей о своих предположениях,  но я и сама толком ничего не знала, поэтому и связного объяснения не получилось бы.

Осторожно поднялась с пола  и с радостью обнаружила, что боли, словно не

бывало. Вручив Лорен ключи от машины, отправила ее заводить мотор, а сама взяла записку и  положила  в сумочку.

«Еще

одна деталь несобранной мозаики к общей картинке. Как же я сразу не увидела? Только  кто он такой,  этот Дэвид? И почему приступы бывают, когда я слышу его имя?  Что будет, если произнесу его сама?»

Сердце

выпрыгивало из груди, выстукивая оборванный такт. Мысленно заставляла себя произнести имя вслух, но язык не поворачивался. Тело отказывалось слушаться, еще не до конца оправившись от пережитого.  Шестое чувство подсказывало, что в этой задумке имеется смысл, а разум требовал прекратить безобразие. Я схватилась за подоконник и, отложив все уговоры и протесты в долгий ящик, чуть слышно произнесла:

-

Дэвид!

Меньше

всего хотелось снова пережить то, что пережила пятнадцать минут назад, но я должна была докопаться до истины.  Согнувшись в новом приступе боли, я с трудом сдерживала крик о помощи. Странное ощущение, похожее на приятное и яркое воспоминание, не имеющее очертаний и формы,  сопровождало эту боль невидимым туманом. Но понять его сущность я пока не могла и какое имеет отношение ко мне тоже.

«Неужели

это имя все же значило для меня так много, что даже боль становится наркотиком?  Если это так, то возможно ли через него  нащупать дорогу к своей памяти?»

Уловила, мелькнувшую

светлячком мысль, что мне приятно выговаривать загадочное имя и боль второй раз не столько пугает, сколько завораживает.

Зрительно

поймала какое-то движение снаружи, под окном,  и на мгновение забыла обо всем. На меня смотрел  парень.  Черты лица не говорили ни о чем – была уверенна, что вижу его впервые. Он  отвел глаза, уловив мой взгляд. Пыталась понять,  что именно настораживало в его лице. Боль? Сожаление? Ненависть?

-

Элизабет… – окликнула меня подруга.

Повернуться

было все еще больно, но мне не хотелось, чтоб она догадалась о глупой выходке. Натянув на лицо улыбку, и мысленно корчась в конвульсиях,  повернулась к ней и молча пошла к выходу. На то, чтоб что-то  сказать, не было сил и она, удивленная моей каменной походке, послушно поплелась следом.

Глава

8. Мгновение истины

Мы

купили по списку все, что необходимо для поездки и с трудом удержались от лишних затрат. Денег было не слишком много, а во Флориде еще предстояло потратиться на сувениры и возможно, что-то более стоящее из одежды, чем то, что мы собирались купить здесь.

В

планах под знаком вопроса маячил поход к бабушке. На самом деле он относился больше к прибыльной части путешествия, чем к затратной,  но это не сильно волновало – никогда не питала к деньгам пылких чувств.

День

клонился к вечеру – я отвезла подругу и подъехала к своему дому.  Дневная  жара сходила на нет, но воздух все еще обжигал при вдохе. Дома, конечно же, было прохладней, чем на улице, но прощаться с этим днем не хотелось и, сев на скамейку возле дома, я уставилась на небо.

«Завтра

вечером самолет, и я не увижу этот город целую неделю…»

Пыталась уловить и

оставить в памяти каждое мгновение, коснувшись его своими мыслями.

«Что

меня удерживает в этом городе, кроме того, что я в нем родилась? Как бы сложилась моя судьба, если бы еще ребенком  мы с мамой уехали жить к бабушке? Возможно, уже  бы вышла замуж…»

Представлять

себя в белом платье и с кольцом на пальце оказалось приятнее, чем хотелось бы, но мне казалось, что я еще долго буду одинока. От последней мысли кольнуло в сердце, а  в сознании всплыло заветное имя.