Текст книги "Три лепестка королевской лилии"

Глава 6

Утро встретило молодую королеву церемониальным ритуалом. Согласно обычаю, доверенные лица короля на рассвете засвидетельствовали осуществившийся брак, о котором говорили побуревшие за ночь два пятнышка засохшей крови, и увели короля с собой, пока Анна еще спала. Ее же разбудили придворные дамы во главе с неизменной баронессой, принесшие ее туалетные принадлежности и платье. Королеву переодели в новое голубое платье, бедра снова обхватили расшитым речным жемчугом поясом. Поскольку теперь Анна считалась замужней дамой, ее густые волосы заплели в две косы, покрыли голову тонкой тканью плата, и закрепили его золотой диадемой. Однако молодой королеве было совершенно непривычно не ощущать привычной тяжести на плечах и она выпустила косы из-под плата так, чтобы они спускались на грудь. Баронесса неодобрительно покачала головой, но возражать не решилась.

Завтракать королеве пришлось в одиночестве, Его величество был слишком занят и Анне принесли еду в ее покои. Настроение у молодой женщины было превосходным, несмотря на происшествие ночью. Она постаралась вычеркнуть из памяти свой позор и сейчас любовалась солнечным светом, пробивающимся через окно, вся в предвкушении предстоящего дня. По ее приказу окна распахнули, позволив весенней свежести наполнить комнаты, и звукам живущего своей жизнью двора. Юную королеву переполняла энергия и жажда действий. Ей не терпелось совершить конную прогулку – герцог Блуа подарил королевской чете пару арабских скакунов. Хотелось посетить наконец местные виноградники, почитаемые монастыри и как можно скорее познакомиться поближе со своим новым народом. И пока ее благодушное настроение портил один факт – отсутствие Милонеги.

Обычно подруга предупреждала, если ей требовалось отлучиться, и уж если ее не было в это утро, то сей факт настораживал. Но сосредоточиться на этом она не успевала – среди ее дам, появилась дочь графа Бодуэна. Маленькая, хрупкая, словно сказочное создание, Матильда отчаянно стеснялась поначалу, но потом освоилась. Даже разделила с королевой десерт – засахаренные груши и орехи в меду, за которыми поделилась новостями, услышанными от отца утром. И так Анна узнала, что граф де Валуа внезапно покинул ночью замок, получив важное донесение. Королева постаралась сделать вид, что эта новость ее удивила, как и всех. Но в глубине души испытала облегчение – если она не будет видеть его, то легче забудет.

Матильда, осознав, что новая королева вовсе не такая страшная, какой ей виделась, и доверчиво рассказывала ей о жизни во Фландрии при дворе графа. О строгой набожной матери, задиристых и надменных братьях, холодной и аскетичной невестке, вечно отсутствующем отце. И когда Анна предложила ей войти в свою свиту, та с радостью согласилась. Сама же русинка обрадовалась, что ее план начал действовать. Сейчас Бодуэн лоялен к Генриху, но верность королю будет более сердечной, если его единственная дочь будет жить при дворе.

Когда с завтраком было покончено, Анна собралась было отправиться на прогулку по замку в поисках подруги: отсутствие Милонеги было подозрительно чересчур долгим. Но русинка пришла сама. И один взгляд на подругу заставил королеву замереть. Кровь бросилась Анне в лицо, и сердце тревожно сжалось от предчувствия беды: на русинке не было лица. Под глазами пролегли глубокие тени, контрастирующие с абсолютно белым цветом кожи, и по ее щекам текли слезы.

– Что случилось? – бросилась к подруге Анна.

– Я только что видела Столпосвята. – глухо ответила та и растеряно посмотрела она на королеву. – Ему передали приказ, что все русы должны в ближайшую неделю покинуть Францию и вернуться на Родину. Мы уезжаем.

– Почему? – опешила королева, в голове царил полнейший хаос. – Кто вам сказал такое? Вы – мои люди, кто посмел вам отдавать приказы?

– Король Франции. – опустила глаза Милонега.

Сердце Анны отчаянно забилось от волнения. Она практически выскочила из покоев, спеша поскорее найти короля. Девушка убеждала себя, что это всего лишь путаница, возникшее недоразумение. С какой стати высылать русов из страны? Они прибыли вместе с ней, это ее первичная свита. И в первую очередь именно она распоряжается ими. Это просто недоразумение, слуги что-то напутали.

Но алеющие щеки и сильно бьющееся сердце, предчувствовали беду. В конце концов, решила она, даже если кто-то и отдал такой приказ – я уговорю Генриха изменить свое мнение. Уж она-то найдет способ повлиять на него.

Королева вела немую беседу с собой, стараясь успокоится, но понимала, что зря поспешила покинуть покои без дам. Дворца она не знала и очень скоро заблудилась, совершенно не представляя, где искать мужа. Повсюду, куда бы королева ни пошла, ей встречались придворные, стражники и слуги. Но Анна стеснялась спросить у них дорогу, побаиваясь их и опасаясь потерять лицо. Поэтому лучезарно улыбаясь, кивком принимала приветствия и поклоны и шла дальше. Положение спас спешащий Шарль, которого король послал чистить доспехи. Радостный и гордый, что королева обратилась к нему с тихой просьбой, мальчик, прижимая к сердцу мешок с доверенным добром, отвел ее к монарху.

Генрих обнаружился в замковом саду. Он неторопливо прохаживался по дорожкам в компании с незнакомцем. Смутно Анна вспомнила, что видела этого человека среди гостей на свадьбе. Но имени его вспомнить не могла. Хотя фигуру вельможи не запомнить было сложно: всем своим видом напоминал могучего старого тура. Его громовой голос разносился по всему саду словно труба Иерихона, заставив бедного Шарля вжать голову в плечи. Король внимательно слушал своего собеседника, заложив руки за спину. Но заметив Анну, прервал его.

– Доброе утро, королева. – Генрих даже сделал попытку улыбнутся супруге в приглашающем жесте. Его спутник нахмурился, окинув взглядом королеву, но церемонно поприветствовал ее. – позвольте представить вам Жоффруа графа Анжу, Вандома и Турени.

– Мое пребывание в Реймсе будет недолгим. – угрожающе пробасил граф после обмена приветствиями. Он на голову был выше короля, а кулаки были похожи на боевые молоты. Он гневно раздувал ноздри, от чего еще сильнее стал походить на тура. – до тех пор пока Бастард здесь, я не появлюсь при дворе.

– Успокойтесь, Жоффруа. Герцог Нормандии такой же гость на моей свадьбе как и вы. Ваши с ним разногласия мы решим позже.

– Я вижу, ваша молодая супруга, сир, лишает вас возможности думать и видеть реальное положение дел. Запад Франции пылает, и для вмешательства короля настало самое время. Мое почтение. – гневно выплюнул он и удалился. Анна растеряно проводила его взглядом и уставилась на мужа. Неучтивость и грубость, с которой говорил граф Анжу ее удивила. Вспомнился рассказ Генриха перед свадьбой, что влияние короля во Франции слабое, и что вот такие графы и герцоги гораздо могущественнее самого монарха. Но выставлять это настолько напоказ было верхом неучтивости.

– Граф Анжу по прозвищу Жоффруа Мартелл. – вздохнул Генрих. – В переводе значит «Молот». Он всегда им был, сколько себя помню. Крушит все на своем пути, как настоящая булава. Сколько бы не получил, все ему мало. Теперь вот столкнулся с Вильгельмом за графство Мэн. Все пытаются урвать кусок пожирнее, все грызутся друг с другом за земли, рвут на части. А о Франции никто не думает. Только о своем благе. Мне нужно вмешаться, но на чью сторону встать?

– А что случилось с графом Мэна?

– В марте этого года Гуго умер, и это развязало руки Мартеллу, который давно облизывался на его земли. Он уже захватил Ле-Ман и осадил Алансон. Вильгельм приютил у себя вдову покойного графа Гуго и ее детей. Войска Анжу в опасной близости от границ Нормандии. Подозреваю, что именно для этого Бастард ко мне и прибежал.

– Ваше величество, король должен являть собой символ справедливости и правосудия. Каждый ваш вассал должен чувствовать вашу защиту. Граф Анжу поступил вероломно, захватив земли соседа. Герцог же проявил благородство – приютил семью покойного. – покачала головой Анна.

– Жена покойного Гуго де Мэн– сестра Тибо де Блуа. – припечатал король. Она почувствовала себя неловко. Как ей запомнить все эти хитросплетения переженившейся друг с другом высокой аристократии и не попасть впросак? А король продолжал – Благодаря Жоффруа я избавился от влияния дома Блуа в тех землях. Собственно именно он в свое время и взял Тибо в плен и покончил с его восстанием. Но вы правы, Анна. Мартелл набрал слишком большую власть, стоит уравновесить силы на западе. Я поддержу все-таки Вильгельма.

Король погрузился в свои думы. Анна смотрела на него и почти совсем успокоилась. Она была права – новость Милонеги просто недоразумение. Генрих сохранял спокойствие и разговаривал с ней, как ни в чем не бывало. От осознания, что гроза миновала, у Анны заметно отлегло от сердца, а настроение улучшилось. Король обеспокоен делами на западе своей страны, какое ему дело до свиты королевы. Просто слуги неправильно поняли что-то и напутали.

– Хорошая идея взять ко двору Матильду, Анна. Да, мне уже доложили о вашей дружбе. Девочка – внучка королей европейских держав. Будет лучше, если она будет у меня на глазах, чтобы Бодуэн не затеял свою игру и не выдал ее замуж. Впрочем, и сам Бодуэн просил меня об этом. Он хочет спрятать до времени дочь.

– Спрятать? От кого? – удивилась Анна. Матильда не говорила, что в Брюгге ей грозит какая-либо опасность.

– Не так давно, ко двору Бодуэна прибыли саксонские посланники короля Эдуарда Исповедника. Среди них есть некий тэн²2
  Тэн – слой военно-служилой знати в Британии, владеющий земельными наделами.


[Закрыть] Брихтрик, который стал активно ухаживать за девочкой, соблазнять ее. Разумеется, отцу это не нравится, а поскольку приказать оставить дочь в покое он саксонцу не может, чтобы избежать беды, он попросил меня взять Матильду в придворные дамы.

– А что она сама? Может этот Брихтрик не дурная партия? Я слышала тэны богаты и знатны в Англии. И Бодуэну лучше настроиться на матримониальные планы? Это поможет укрепить связи Франции и Англии?

– Матильда слишком родовита, чтобы стать женой какого-то тэна. А тем более Брихтрик бесчестный человек, он стал распускать слухи, что девица уже побывала в его постели, и бегает за ним теперь как ручная собачонка. При дворе ей будет лучше. Она умна и красива, и, я уверен, сможет, стать вашей главной наперсницей, когда русы вернуться в Киев.

Молния ударила у ног девушки. Она растеряно смотрела на короля, а тот погруженный в свои думы, не замечал реакции на свои слова. Видимо он не понимал, какой переполох в ее душе он вызвал. Девушка нахмурилась и крепко сжала кулачки, собирая мужество.

– Ваше величество, я считала, что это просто недоразумение. Нерасторопность слуг, неправильно понявших ваш приказ. Зачем вам высылать моих людей? Это хорошо обученные и тренированные воины, закаленные в боях. А разлука с Милонегой для меня будет очень болезненной.

– Нет, мои слуги поняли все верно. – отрезал король и махнул рукой Шарлю. Тот послушно кивнул и скрылся в кустах. – Франция, королева, страна с богатыми традициями и законами. И даже в угоду вам, я не стану их менять. Достаточно того, что ваша коронация прошла в Реймсе и вас помазали священным миром.

Она слушала его речь и не могла поверить – до того ей казалось это абсурдным. Как оказалось, по обычаям франков иностранная принцесса, прибывая во Францию, еще на границе оставляла все, что связывало ту с Родиной. Кортеж встречали слуги короля, охрана, и ее спутники возвращались домой. В Париж девица должна была въехать как французская дофина, а не как иноземка. Вплоть до того, что даже ее наряды отправлялись домой, а принцессу одевали в новые платья.

– К сожалению, я не смог встретить вас на границе. И послать людей для вашей охраны. С этим и была связана таинственность и секретность вашего прибытия в Реймс. Но теперь все будет иначе. Еще пару дней, двор пробудет здесь, потом я сопровожу вас в Париж, а сам отправлюсь к крепости Мульерн в Мэне. До нашего отправления русы должны покинуть Францию.

– Ваше величество, – Анна старательно гасила гнев, чтобы не сказать лишнего. – Неужели мои люди не пригодятся Франции? Какой смысл высылать хороших воинов? В верности каждого из них я уверена, как и в силе их мечей. Они проделали такой путь, сопровождая меня…

– И на этом их служба вам закончена, Анна. Вы теперь не княжна Киева, а королева Франции. У меня достаточно сил обеспечить вашу безопасность. А допустить присутствия воинов другого королевства в самом сердце двора я не могу. В первую очередь эти люди вассалы вашего отца, а, значит, служат ему. Ни один король не допустит заведомых лазутчиков и шпионов у себя под боком.

– А Милонега? Моя наперсница? – Анна чувствовала как тонет перед его железными доводами, казавшимися ей тем не менее абсурдными. Столпосвят лазутчик? Это же чушь! Но видя глаза короля, она понимала с горечью, что доказать это ему не в силах. Видимо и в правду придется ей прощаться с дружинниками. Но последняя попытка спасти положение еще тешила ее надеждой. – Она не связана воинской присягой и ничем не обязана моему отцу. Ее мать Эстрид прибыла в составе свиты из Швеции много лет назад. Она сирота, выросла вместе с нами в княжьем тереме. Ей просто некуда возвращаться.

– А кто был отцом девицы?

Анна чертыхнулась про себя. Король задал именно тот вопрос, который она хотела бы обойти. Чувствуя его тяжелый взгляд на себе, девушка опустила глаза, признавая поражение. Выстраивая доводы в пользу Милонеги, именно этот факт она хотела скрыть, так как портил всю стройную картину ее невинности. Но король ждал ответа, и его пришлось дать.

– Его звали Воибуд. Он был сотником в княжьей дружине.

– До конца нашего пребывания в Реймсе, все русы должны покинуть Францию. – отрезал король и у Анны возникло ощущение, что он словно мечом взмахнул, произнося эти слова. Гнев с силой закипал в ней, готовый вот-вот выплеснуться. Они смотрели друг на друга, буравя взглядами, словно мерялись силами. И первый отвернулся король на звук шагов Шарля. Мальчик протянул Анне позвякивающий мешочек.

– Я совершенно забыла вчера, королева, – Генрих постарался придать своему тону более мягкий тембр, но гнев все еще бурлил в нем. – Во Франции есть обычай со времен Меровингов. Жених на свадьбу дарит своей невесте 13 серебряных монет.

– Хорошо, что не тридцать! Мне не нужно серебро! Если хотите сделать мне приятное, оставьте мне моих людей! – вспылила она и тут же осеклась. Генрих буквально пригвоздил ее своим тяжелым ястребиным взглядом к месту. Его лицо обезобразила маска гнева: глаза метали искры, губы скривились в злобном оскале, вены на лбу вздулись как сытые змеи. Анна напугалась, как бы у короля не случился удар от бешенства. Он подошел к ней вплотную и угрожающе и зло прошептал прямо в лицо:

– Я все сказал, Анна. А вы бы больше беспокоились о том, чтобы вымолить у Бога сыновей, которых собираетесь мне родить.

Чувствуя себя разбитой и растоптанной, Анна шла по двору замка. Ее душили слезы обиды и отчаяния. Впервые в жизни она чувствовала себя такой одинокой и беззащитной. Покинуть страну и семью? Сменить язык, обычаи и устои? Все это казалось Анне естественным. Временными трудностями. С ними, она не сомневалась, легко бы справилась, в конце концов к этому ее готовили всю жизнь. Но оказаться совсем одной – к этому она готова не была. Ее учили всю жизнь, что Киев – это не навсегда. Что придется покинуть его рано или поздно, расстаться с княжеской тиарой, перейти в род мужа. Но даже в самом страшном сне она не могла представить себе, что окажется совсем одна.

Девушка подошла к окну галереи, ведущему в замковый сад, и бездумно уставилась вниз. По коридорам ходили придворные, на часах стояла стража, сновали по хозяйственным делам слуги. Жизнь замка шла своим чередом, ничего не изменилось. Многие кидали на Анну заинтересованные взгляды, кланялись, но не решались подойти. Сама же она не обращала никакого внимания на них. Все ей казалось теперь бессмысленным и тщетным. Сохранять лицо? Всегда быть королевой милостивой и дружелюбной? Творить добро и справедливость? Глупость какая!

Она прижалась виском к холодному столбику арки окна и обхватила его рукой. В голове шумело, ноги стали ватными, и она боялась, что может упасть. Слезы текли по ее щекам, оставляя мокрый след, но и на это девушка внимания не обращала.

– Королева, мое почтение. – раздалось у нее за спиной. Знакомый до боли тембр голоса заставил ее обернуться. По коридору мимо шел граф де Валуа. Его теплый плащ развивался в такт размашистому шагу, волосы, забранные в хвост, изрядно растрепались, высокие сапоги были забрызганы грязью – очевидно граф проделал только что немалый путь верхом. Случайно заметив Анну, он почтительно поздоровался, намереваясь продолжить свой путь. Но увидев, в каком она состоянии, остановился и подошел к ней. – Что случилось, моя королева? Кто посмел вас обидеть? Только назовите имя, и я буду счастлив принести вам его голову.

– Увы, граф… – вздохнула Анна и отвернулась снова к окну. Правила этикета требовали от нее срочно принять дружелюбный и радушный вид, изменить горестный тон и заверить его, что все в порядке и ему просто показалось. Но сил на это она не нашла, и не стала скрывать от королевского фаворита своего настроения. – Спасибо за ваше предложение, но даже вы не сможете помочь..

– А вдруг? – лукаво подмигнул граф и приблизился к ней еще, встав рядом у соседнего окна. Она уже привыкла, что ее тело странно реагирует в его присутствии, но сейчас это ее не волновало вовсе. Тоскливо посмотрев на него при его последних словах, русинка, однако, почувствовала, как сердце кольнула игла надежды. – Вы даже не представляете себе мои возможности.

– Как далеко бы ваше могущество не распространялось, граф, изменить волю короля вы не в силах.

– Короля? – удивлено вскинул брови Рауль. Он задумчиво потер подбородок пальцами, скрестив руки на груди. Минуты две он стоял погруженный в свои думы, но при этом, как заметила Анна, он загадочно улыбался чему-то. Странный человек «Никогда не знаешь, в какую игру он играет!» – так о нем отозвался Савейер. Анна видела, что он был прав. Граф представлял собой таинственную личность, эдакого теневого гения за спиной короля. И ей совершенно было непонятно радоваться ли такому фавориту мужа или нет. Из дум Анну вырвал неожиданный вердикт графа, от чего она позабыла обо всем. – Я так понимаю, речь идет о высылке русов? Но королева, это не просто приказ, это закон. Его величество обязан беспокоиться о безопасности королевства. А о чем можно говорить, если у самого трона будут солдаты другого короля?

– Я понимаю, граф. – вздохнула она. Последняя надежда угасла вместе с его словами. Глупо на что-то надеяться, никто не поможет ей. Она схватилась руками за подоконник в отчаянии и глухим голосом ответила ему, нарушив свою тайну. Главную тайну, которую должна была беречь всеми силами. Но сейчас в ней уже не было уже смысла. Для нее не было. – Мне остается в таком случае только радоваться, что в моей стране язычества не осталось, а вся дружина крещена перед Богом.

– А при чем здесь вера ваших охранников? – нахмурился граф. Его блуждающая улыбка на губах не пропала, но в глазах читалось недоумение. Анна горько усмехнулась и ответила.

– Будьте спокойны, граф. Если бы на Руси по-прежнему поклонялись старым богам, то по прибытии в Киев мои охранники, без сомнения, принесли бы себя в искупительную жертву на алтарь Перуна. Только это бы им и оставалось, чтобы как-то загладить неисполненную клятву. – она помолчала, собираясь с мыслями, уставившись в даль. Граф не нарушал тишины, а недоумевающе смотрел на девушку. – Когда мой далекий предок Рюрик прибыл в Новгород, его сопровождала верная дружина. Это было не просто войско или солдаты-наемники. Это были побратимы, боевые товарищи, прошедшие с ним огонь и воду. Когда Рюрика не стало, его сын Игорь был младенцем. Его власть, как власть опекуна князя Олега была слишком шаткой и судьба неопределенной. И дружина не покинула их. Потеряв своего лидера, они поклялись на мечах и крови служить малолетнему князю. Каждый из них с того момента посвятил свою жизнь защите Игоря и его семьи. Конечно, его дядя Олег набирал свою дружину из русов, формировал новое княжество. Войско росло. Но тот костяк, прибывший с Рюриком из-за моря, остался, неся свою тайную службу. Рожденные ими дети проходили тщательное обучение в княжеском Детинце, наравне с другими гриднями. Но после обычных тренировок ими занимались свои воины, обучая особому мастерству. Каждый из них прошел уникальную подготовку, им нет равных. И весь их талант служит одной цели: они дают клятву верой и правдой служить моей семье, оберегать от врагов ценой собственной жизни. Они не принадлежат себе, уже много поколений. – Анна замолчала, переведя дух. Рауль смотрел на нее с широко раскрытыми от удивления глазами, и она продолжила. – На сегодняшний день наших охранников не так много, но этого вполне достаточно для каждого из членов княжеской семьи. Эти люди поклялись умереть, защищая меня. И вот, я должна им сказать, что их служба мне не нужна.

– Ну почему же им нужно обязательно умирать? Они могут вернуться ко двору вашего отца. Таким замечательным воинам всегда найдется место службы. Королева, не стоит так убиваться. Уверяю вас, Франция в состоянии защитить вас.

– Но Франция не в состоянии дать мне мою подругу. – по щекам снова потекли слезы отчаяния. Очередная волна понимания, что она остается одна, резанула по живому. – Милонегу тоже высылают.

– Королева, у вас будет много служанок и придворных дам. Найдете…

– Граф! – резко обернулась Анна к нему, в ее глазах полыхнул огонь. Ей надоела его успокаивающая манера говорить с ней, словно с неразумной маленькой девочкой. Или он будет воспринимать ее всерьез, или ему придется познать ее гнев. Но как объяснить этому черствому рыцарю привыкшему только сражаться, что она чувствует? – У вас есть близкий человек? С которым вы выросли. Потеряв которого, ваш мир опустеет? Ради которого вы готовы сражаться до победного конца? Ответственность за которого вы чувствуете каждой частицей своей души?

– Есть. – опустил глаза Рауль и вздохнул. Анна пылая раздражением и гневом буравила его взглядом, ожидая продолжения. Но граф молчал и королева продолжила.

– Милонега не просто моя служанка или наперсница. Наши матери были молочными сестрами. Эстрид умерла во вторых родах много лет назад, и княгиня взяла девочку-сироту в Терем к себе. Она росла с нами, словно была пятой княжной. Когда мои сестры вышли замуж, Милонега оставалась со мной. Она всю жизнь неотступно была рядом, словно моя вторая половина души. Я просто не представляю жизни без нее!– она не выдержала, и поток слез с новой силой полился по щекам. Она понимала, что сказала лишнее, но поделать с собой ничего не могла. Неимоверным усилием, Анна заглушила рвущиеся наружу рыдания и скосила на графа глаза. Тот по-прежнему стоял, потирая гладко выбритый подбородок и погруженный в свои мысли. Наконец, он улыбнулся своей привычной дерзкой улыбкой.

– Королева, я, кажется, все-таки смогу вам помочь. Нет, увы, вашу особую дружину я, разумеется, спрятать от короля не смогу. Но можно кое-что придумать в отношении вашей подруги. – он лукаво посмотрел на нее, словно наслаждаясь реакцией, которую вызвал. Кровь отлила от лица Анны, робкий голос надежды подал первый звук, но девушка решительно велела ему замолчать. Она ожидала подробностей плана графа, но тот только загадочно улыбался и разводил руками. – Я только что прибыл, королева. Несколько часов скачки верхом не освежает ни моего внешнего вида, ни моего разума. Позвольте, я улажу кое-какие свои дела и с удовольствием посвящу вас в мою затею, скажем, через час. Приходите в замковый сад вместе с вашей подругой, там и поговорим все вместе. Только прошу вас о двух вещах, моя королева. – он лукаво подмигнул. – Не говорите о нашем разговоре королю и… молю вас, не рвите свое сердце слезами. И если впредь у вас возникнут трудности, пообещайте мне, что прежде обратитесь ко мне.

Он кивнул ей, изобразив поклон королеве и насвистывая какую-то мелодию продолжил свой путь в явно приподнятом настроении. Анна проводила его взглядом и побрела к своим покоям.

Настроение графа передалось частично и ей. Нет, она не обрела прекрасное расположение духа настолько, чтобы петь. Да и надежд на лукавого Валуа она не возлагала, как и на его таинственный план. Но граф таинственным образом ее помог успокоить чувства и эмоции. И теперь она мучительно думала, что делать ее людям после высылки. Она посетила Столпосвята и его дружинников и подтвердила ужасную для них новость. Единственное, что оставалось ей сделать в качестве дани уважения к их службе, это позволить им услышать приказ от нее самой. С замиранием сердца повторяла она слова короля, со страхом ожидая их реакции. Но седой командир к ее удивлению лишь тяжело вздохнул в ответ и перекрестил девушку на прощание. Гридни по моложе растеряно смотрели то на старика, то на княжну, не понимая как такое возможно: клятву на крови отменить нельзя. Но делать было нечего, и Анна велела им в качестве исполнения последней службы вернуться в Киев к ее братьям. После этого разговора королева ощущала себя настоящей предательницей, словно отреклась от родителей. Но самое страшное ожидало ее впереди – разговор с подругой. Она как никто другой понимала, что с Милонегой все будет намного сложнее, и в глубине души все-таки надеялась на задумку графа.

Замковый сад представлял собой небольшой отгороженный забором клочок земли на заднем дворе. Место было тихое, уединенное. Звуки города до него не долетали, и если бы привести его в порядок, то место было бы райским. Но садом никто не занимался и все цветы, кусты и деревья росли большей частью хаотично, не чувствуя руки садовника. Анна неутешительно сравнила с княжим садом Вышгорода, где они с сестрами проводили порой дни напролет, и сердце сжала тоска с новой силой. Все деревья и кустарники там росли в определенном порядке, клумбы с цветами были четко расчерчены и как следует ухожены. Журчал фонтанчик в маленьком бассейне, где плавали золотые диковинные рыбки, по византийскому образцу. Дорожки все были вычищены и выметены, замощенные восточным мрамором, вдоль которых стояли резные удобные скамьи для отдыха. Сама княгиня часто присылала дочерей с садовыми принадлежностями туда, и они весело проводили время, поливая и подстригая ветки растений. Садом же в Реймсе, видимо, никто не занимался. Каждый цветок и кустик кричали о запустении и пренебрежении. Анна с жалостью осматривала сиротливые корявые ветки, прикидывая в уме, сможет ли что-нибудь сделать для сада.

Она пришла с Милонегой, как и велел граф, и прогуливалась под руку с ней по полузаросшим сухой прошлогодней травой дорожкам. Подруга с растерянным видом понуро брела рядом. Впервые в жизни эта гордая и живая девушка выглядела такой убитой и сломленной. Сердце Анны сжималось от боли, глядя на нее, но о графе она пока не говорила ей, решив сначала самой удостовериться в том, что он предложит. И поэтому пока пыталась успокаивать ее и поддерживать. Но та была по-настоящему растеряна и плохо соображала.

– А что же мне делать? Куда же мне идти?

– Ты можешь вернуться в Киев вместе со Столпосвятом, например. Я напишу матушке, она примет тебя назад.

– Не мне говорить тебе, что назад дороги в Киев мне нет. Великий князь– старик, а княжичи не слишком меня жалуют.

– Ну, скорее их жены. – задумчиво уточнила Анна и поджала губы. Миловидная воспитанница княгини привлекала к себе внимание ее сыновей. Особенно тоскливо поглядывал в свое время на девочку, выросшую на его глазах, Изяслав. Учитывая бешеный нрав его супруги польки-Гертруды, отчаянно ревновавшего мужа ко всем девицам в мире, ничего хорошего девушка ожидать не могла. Да и Владимир, порой с грустью поглядывал на Милонегу, а его немке-жене оставалось только ходить желваками. Нет, возвращаться в Киев нельзя, молодые княгини ее со свету сживут. – Ты можешь отправиться к Анастасии. Уж она-то найдет для тебя место. И в обиду не даст.

– Анастасии я без надобности. – грустно покачала головой подруга. Анна ободряюще сжала локоть подруги, и постаралась улыбнуться. Получилось не очень, и она не выдержала:

– Милонега, клянусь тебе, я сделала все, что могла.

– Я верю тебе. – вздохнула русинка. – Но ты права, видимо, кроме Анастасии у меня другого выхода нет. Елизавета далеко, Агата все еще в Киеве. Только она остается, может, пригожусь ей.

– По правде сказать…– начала было Анна, но увидела, как в сад тихо переговариваясь, зашли двое мужчин. Граф Валуа привел себя в порядок как и собирался. Одежда его была вычищена, сапоги вымыты, и даже каштановые локоны аккуратно расчесаны. Но несмотря на безупречный вид фаворита короля, больше внимания привлекал его спутник.

– Ничего себе Илья Муромец! – тихонько выдохнула Милонега. Сопровождающий графа действительно, как отметила про себя Анна, напоминал богатыря из народных сказаний. Высокий, широкоплечий, он был на голову выше Рауля и всем своим видом напоминал лесного медведя, вылезшего из берлоги. И при этом был такой же лохматый и неуклюжий. На нем красовалась весьма дорогая и качественная одежда из крашенной шерсти, у бедра в кожаных ножнах покачивался меч, что говорило о достатке молодого человека и знатном происхождении. Но при этом он шел как-то неуверенно, пряча глаза, уткнувшись себе под ноги. Граф ему что-то ободряюще внушал с улыбкой, тот молча кивал, но позы не менял. Подойдя к девушкам, мужчины поклонились Анне и граф непринужденно обратился к ней:

– Ваше величество, позвольте представить вам Готье де Вексен. Готье – мой родственник по линии отца, и моя права рука в Крепи и Суассоне. Так же он – шателен крепости Гиз. Прошу отнеситесь к нему снисходительно, в некоторой степени, я ему покровительствую

– Рада приветствовать вас при дворе короля. – заучено улыбнулась Анна. Но не сводила глаз с Рауля, ожидая от него продолжения. Готье стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу, опустив глаза и явно не знал куда деть руки.

– Королева, вы не будете против, если мы с моим другом составим вам компанию во время прогулки? – граф лукаво подмигнул своему спутнику, от чего тот залился краской смущения, пряча глаза в пол. Анна подивилась, насколько может комично выглядеть могучий гигант, который судя по виду, легко согнет лошадиную подкову. Граф де Анжу не уступал ему в массивности фигуры и широте плеч, но смотрелся устрашающе. Готье же вызывал улыбку снисходительности и умиления. А Рауль уже протянул руку в приглашающем жесте. Королева, пожала плечами и пошла рядом с ним. Милонега и спутник графа шли следом.