Текст книги "Игрушка Двуликого"

Глава 11
Брат Ансельм, глава Ордена Вседержителя

Десятый день третьей десятины второго травника

^—Ну, и как это называется? – смяв в руке ни в чем не повинный кусок пергамента, гневно рявкнул Ансельм.

– Катастрофа… – глядя в пол, еле слышно выдохнул брат Рон. А брат Дайтер ощутимо побледнел.

– И почему я узнаю о ней только сегодня, аж через семь дней после ее начала?!

– Потому, что так пожелал Белая Смерть… – мрачно усмехнулся Рон. – Он нас переиграл, ваше преподобие! Вчистую!

…Да уж, выразиться точнее было невозможно: проклятый Двуликим хейсар, прихотью Латирдана ставший начальником Тайной службы Вейнара, сделал невозможное – за какие-то трое суток уничтожил почти все, что создавалось Орденом на протяжении пяти с половиной лиственей! И не просто уничтожил, но и выкорчевал из вейнарцев саму основу веры в последователей Бога-Отца.

Как? Да очень просто – доказав причастность большинства из арестованных братьев к тому или иному преступлению.

Что самое обидное, для того, чтобы его действия в глазах обывателей выглядели законно, Арзай разыграл целое представление – сначала один из его подчиненных, расследующий исчезновение одной из внучек Тимора Пустобреха, вышел на человека, видевшего, как девочку втолкнули в ворота Фарратской Обители. Вместо того чтобы засомневаться в здравом уме свидетеля, лис[98]98
  Лис – прозвище следователей Тайной службы.


[Закрыть] вытребовал у начальства два десятка хейсаров и, с их помощью перевернув Обитель вверх дном, под полом одной из исповедален нашел четыре полуразложившихся трупа. В это же время, конечно же, совершенно случайно, другой подчиненный Белой Смерти, работавший на границе Вейнара и Рагнара, взял с поличным одного из членов ватаги несунов[99]99
  Несуны – местное название контрабандистов.


[Закрыть], промышляющих торговлей детьми. И после допроса с пристрастием вышел на главаря, оказавшегося не кем иным, а братом Лачченом, Гласом Вседержителя в тихом и спокойном Саммери! Результаты обыска его Обители, во время которого лисы Арзая Белой Смерти обнаружили алхимическую лабораторию и полуведерную бутыль с уже готовым Черным Льдом, настолько «разгневали» Неддара, что он объявил Орден Вседержителя вне закона.

Кстати, для тех, кто имел возможность анализировать информацию, поступающую из разных уголков Вейнара, все это выглядело совсем по-другому: в ночь со второго на третий день третьей десятины второго травника сотрудники Тайной службы Вейнара под теми или иными предлогами взяли под охрану практически все голубятни королевства. Одновременно с этим были арестованы все братья-защитники, внедренные в гильдию Охранников, а также соглядатаи Ордена, действующие в большинстве крупных городов. На рассвете следующего дня состоялись обыски в Фарратской и Саммерийской Обителях, а уже через несколько часов лисы при поддержке хейсаров вломились во все остальные и отправили в застенки всех без исключения монахов.

Кстати, повеление Неддара Латирдана об объявлении Ордена Вседержителя вне закона зачитали уже ПОСЛЕ этого. И… одновременно во всех городах королевства!

Последним штрихом «цепочки случайных совпадений» стал арест еще двух категорий граждан – членов Пепельного Братства, оказывавших хоть какие-то услуги соглядатаям Ордена, и владельцев купеческих домов, через которые Недремлющее Око[100]100
  Недремлющее Око – тайная служба Ордена Вседержителя.


[Закрыть] производило финансовые операции.

Эти действия производились с не меньшим размахом, чем предыдущие, – прежде чем начать вламываться в лавки купцов и отправиться обыскивать трущобы, сотрудники Тайной службы перекрывали все входы-выходы из городов и выводили на улицы усиленные хейсарами патрули…

– Как ушел… э-э-э… Визвар Шорох? – заглянув в пергамент, угрюмо поинтересовался Ансельм.

– В момент начала арестов он находился у своей забавы…[101]101
  Забава – местное название любовниц.


[Закрыть] – нервно сглотнув, ответил брат Дайтер. – Несмотря на то что он был одет не в сутану, а в мирскую одежду, выбраться из города ему удалось только через двое суток…

– А что он делал следующие три дня?

– Ваше преподобие, все голубятники, с которыми ему когда-либо приходилось иметь дело, оказались в застенках Тайной службы, а на дорогах лютовали патрули. Ему пришлось уйти в леса и добираться до границы с Рагнаром пешком…

– Тогда откуда он взял столько подробностей? – нахмурился глава Ордена Вседержителя.

На этот вопрос ответил брат Рон:

– Я взял на себя смелость объединить то, что сообщил брат Визвар, с той информацией, которую отправили домой послы Рагнара и Оммана…

– То есть часть сведений у тебя была еще… вчера?!

– Нет, ваше преподобие, не было… – торопливо ответил иерарх и вытер вспотевший лоб рукавом сутаны. – Сотрудники Тайной службы Вейнара покинули голубятни посольств только сегодня утром…

– Но ведь это произвол!!!

– Латирдан уже принес свои извинения… – саркастически скривился иерарх. – И в качестве моральной компенсации предложил «своим венценосным соседям» запретить посольствам Вейнара пользоваться голубятнями аж целую десятину!

– И что это им даст? – ошарашенно спросил брат Дайтер.

– Ничего!!! – рявкнул Ансельм. Потом заставил себя успокоиться и криво усмехнулся: – Зато приличия соблюдены…

…Над создавшейся ситуацией следовало подумать. По возможности в одиночестве. Поэтому, еще раз пробежав глазами тот самый текст, глава Ордена Вседержителя повелительно взмахнул рукой, проводил взглядом понявших намек иерархов и… похолодел: обозы, направлявшиеся в Бочаги и Туманную Дубраву, должны были пройти границу с Вейнаром на восьмой или девятый день третьей десятины!!!

– Рон! – вскочив на ноги, заорал он. – Ро-о-он!!!

Из-за двери раздался приближающийся топот, а через пару ударов сердца в кабинет заглянул встревоженный иерарх:

– Да, ваше преподобие?

– Что с обозами?

– Границу прошли. Еще вчера. А где сейчас – не знаю…

– Ты подстраховался?

…Рон подстраховался. Да еще как – за сутки до прибытия обоза на границу прикормленный им сотник пограничной службы Рагнара по большому секрету сообщил своему вейнарскому коллеге о том, что, по имеющейся у него информации, в ближайшие несколько дней через Наиру[102]102
  Наира – река, по которой проходит граница между Вейнаром и Рагнаром.


[Закрыть] будет переправляться большая группа несунов с очень дорогим грузом. Что представлял собой этот груз и какая из потайных троп должна была использоваться для перехода, сотник «не знал». Но «собирался» отправить на поиски почти всех своих подчиненных.

Само собой, игнорировать такие сведения вейнарец не стал. И уже через пару часов ушел в поиск, забрав с собой девять десятых личного состава вверенного ему поста. Что не могло не сказаться на скорости и качестве работы оставшихся: сбившиеся с ног солдаты досматривали только то, что представляло собой хоть какую-то ценность или могло использоваться для маскировки такового. А возы, набитые «древесиной», пропустили не глядя.

– Ну, хоть с этим вы справились… – облегченно переведя дух, буркнул Ансельм.

– Справились не только с этим, но и со сливом информации о пяти тысячах золотых, потраченных графом Ильмаром невесть на что… – вздохнул иерарх. – Только вот по сравнению с тем, с чем «справился» Арзай Белая Смерть, все это как-то не звучит…

Глава 12
Баронесса Мэйнария д’Атерн

Третий день четвертой десятины второго травника

^—…Медведю – лиственей двадцать пять, если не больше… – язвительно фыркнула леди Этерия, оглядев добычу очередного айти’ара. – Но кровь на шкуре есть, значит, он умер не от старости…

Я расстроенно пожала плечами и закрыла глаза, чтобы не видеть. Нет, не медведя, не мальчишку, который его взял один на один, а торжественные лица аннаров, выстроившихся перед сарти рода Максудов. Увы, особого облегчения это мне не принесло – я продолжала слышать их голоса. И злиться. На всех и каждого. Хотя разумом понимала, что Слово а’дара, требующее присутствия баас’ори’те на каждом празднике Обретения Имени, придумали не они.

– Смотри-ка, а мальчишка-то растерялся и пошел не к своему старшему отцу, а к Крому! – очередной раз дернув меня за рукав, еле слышно выдохнула баронесса. – Та-а-ак! А что это он сейчас творит?!

Я торопливо открыла глаза и удивленно уставилась на айти’ара, зачем-то протягивающего Крому свой правый наш’ги.

– Если я не ошибаюсь, то он должен был встать на одно колено перед аннаром своего рода и смиренно ждать, пока тот решит назвать его Имя…

Леди Этерия не ошибалась – вчера и позавчера в сарти Оноирэ и Усмаров мальчишки вели себя именно так: дотаскивали до белой кошмы свою добычу, делали пару шагов назад, ждали, пока их соперники[103]103
  На Испытание Духа мальчишки отправляются вдвоем. Тот, на кого падает жребий, убивает зверя. Второй его страхует. А по возвращении рассказывает о «подвигах» соперника.


[Закрыть] расскажут сородичам об Испытании Духа, потом подходили к аннарам, занимали предписанное традициями положение и превращались в статуи.

Пока я пыталась понять мотивы поведения Максуда, к Крому подошел Тарваз Каменная Длань и что-то тихо сказал ему на ухо.

Меченый нахмурился, задумчиво оглядел с ног до головы стоящего перед ним мальчишку и, презрительно усмехнувшись, принял его Волчий Клык.

С губ стоящих вокруг хейсаров сорвался облегченный вздох. А какая-то из женщин, кажется, старшая мать рода Ширвани, не удержалась и нервно облизнула губы:

– Взял левой рукой… Значит, поединок душа в душу…[104]104
  Душа в душу – местное название поединка без оружия.


[Закрыть]

Сообразив, что бой мог быть и на мечах, я вспыхнула от бешенства – мелкое хамло, еще не заслужившее право считаться ро’ори, имело наглость вызвать Крома на поединок! Прекрасно зная, что тот еще не оклемался от ран!

Видимо, эта мысль посетила не только меня, так как аза Нита, стоявшая в первом ряду, развернулась ко мне лицом и принялась ожесточенно жестикулировать.

За точность формулировок я не ручаюсь, но, как мне показалось, суть ее телодвижений можно было выразить тремя предложениями: «Он – Максуд. И в своем праве…», «Ты – женщина и не можешь вмешиваться в разговоры мужчин…» и «Кром – воин, каких поискать…»

Первое утверждение было понятно и без слов – раз ни один из аннаров даже не нахмурился, значит, поступок айти’ара не противоречил хейсарским традициям. Со вторым – необходимостью молчать, когда говорят мужчины – я уже практически смирилась. А вот третье… от третьего меня затрясло: в отличие от старшей матери рода Аттарк я не отходила от Меченого ни на шаг ни днем ни ночью, вместе с ним тренировалась и знала, что до полного выздоровления ему ой как далеко!

– М-да… – словно услышав мои мысли, мрачно вздохнула баронесса Кейвази. – Мальчишка легок, быстр и наверняка вынослив, как скарец[105]105
  Скарцы – порода лошадей, славящаяся своей выносливостью.


[Закрыть]. Если его не положить в первые пару минут, то…

«…то Кром выдохнется!» – мысленно закончила я и заскрипела зубами.

Тем временем собравшаяся во дворе толпа раздалась в разные стороны и без всяких там колышков с веревками образовала круг. Расколотая Скала, аннар рода Максудов, буркнул что-то по хейсарски, и его сородич, шагнув к Крому, вытянул вперед сжатые кулаки.

Разминаться[106]106
  По хейсарским традициям перед поединком противники разминаются в паре. Описано в 3-й книге.


[Закрыть] Меченый отказался – протянул свой посох Каменной Длани, неторопливо разделся до пояса, вошел в круг и замер.

Несколько долгих-предолгих мгновений, пока хейсары потрясенно рассматривали как еще не зажившие, так и старые, исчерчивающие почти все тело шрамы, во дворе было тихо. А потом справа от меня раздался презрительный возглас:

– Ты – о’вери[107]107
  О’вери – «опустивший меч», т. е. трус.


[Закрыть], Изгир! И я никогда не буду твоей!!!

Я встала на цыпочки, увидела пунцовое от негодования личико девчушки лиственей эдак тринадцати-четырнадцати, которая смотрела на Изгира, как на коровью лепешку, и мстительно усмехнулась – не знаю, что именно хотел приобрести мальчишка, вызывая Крома на поединок, но эту девушку он потерял.

Айти’ар дернулся, как от удара, затравленно посмотрел в ее сторону, потом злобно оскалился и, тряхнув головой, скользнул вперед, в круг…

…Вопль «у-уэй» Изгира получился громким и звонким. И почти заглушил глухой и низкий рык моего мужа. Зато первое движение у мальчишки не получилось вообще – когда Кром перетек в стойку песочных часов и выставил перед собой правую руку, предлагая начать поединок с качания маятника[108]108
  Качание маятника – местное название техники, аналогичной Какие Кумите в Годзю-рю или Липким Рукам в Вин Чунь.


[Закрыть], «поединщик», как раз начавший двигаться по кругу, остановился и задумался!

– Ха!!! – насмешливо воскликнула леди Этерия. И, тряхнув волосами, повысила голос. По моим ощущениям, намеренно. – Испугался! И правильно сделал – чтобы начинать бой на ТАКОЙ дистанции, надо быть Мастером!

Услышав ее слова, Изгир – если я правильно разобрала его имя – мигом забыл про свои колебания: скользнул вперед, уперся предплечьем в предплечье Крома и что-то прошипел.

В глазах Крома заклубилась Тьма. И я тут же вспомнила, как он рассказывал мне о Благословении Двуликого:

– …То, что я делал в мире, – только половина Пути. Или треть. А остальное мне пришлось пройти еще в Храме. Не знаю, как других, а меня поднимали за час до рассвета, давали оправиться и привести себя в порядок, а потом начинали учить…

– Учить тебя, Мастера Чекана? – удивилась я. – Чему?!

На губах Крома заиграла грустная улыбка.

– Путь Бездушного – это дорога, по которой идут в одиночку. А одиночка, даже являющийся Мастером всего, что можно использовать, как оружие, в поле не воин…

Я изумленно выгнула бровь и даже перестала ощупывать зарубки.

– Н-не поняла? Ты же путешествовал ОДИН!!!

– Не совсем… – буркнул муж, сдвинул брови к переносице, злобно оскалился и зловещим голосом процитировал мне Изумрудную Скрижаль: «В каждом Бездушном живет частичка Двуликого. У тех, кто только-только встал на путь служения Богу-Отступнику, она маленькая, чуть больше пшеничного зернышка. Бездушные, прошедшие половину Пути, несут в себе частичку с кулак ребенка. А самые сильные и преданные превращаются в один большой сосуд под божественную сущность…»

Я улыбнулась:

– Нашел кого пугать: то, что в тебе не Двуликий, а Свет, я поняла уже давно!

– Ты удивишься, но в этом Слове есть толика правды: каждый из нас, Бездушных, изредка принимает в себя Бога-Отступника. Как правило, тогда, когда Двуликий посылает нам испытание, которое невозможно пройти в одиночку…

Мне стало не по себе – Кром говорил правду. Или искренне верил в то, что говорит!

– Помнишь день, когда ты получила этот шрам? – муж прикоснулся к моему правому бедру и ласково провел пальцем по безобразной белой полоске, уродующей ногу у самого лона.

Перед глазами тут же появилось полузабытое лицо лесовика и не вызвало во мне даже тени былого ужаса:

– Помню: перед тем как вытащить наружу трупы[109]109
  Описано в 1-й книге.


[Закрыть], ты сказал, что Благословение Двуликого сжигает все силы, и если ты не поешь и не выспишься, то умрешь…

– Ага! Если бы не оно, с лесовиками я бы не справился…

– Так это же БЛАГОСЛОВЕНИЕ, а не сам Двуликий! – воскликнула я.

Кром опустил взгляд и пожал плечами:

– Оно так называется. Но во время занятий в храме Арл, жрец, требовал впустить Бога в себя! И почувствовать себя им…

Сообразив, о чем он думает, я возмущенно набрала в грудь воздуха и… перебралась к нему на колени:

– Бог, посылающий своих слуг на защиту слабых и обездоленных, достоин любви и уважения! Поэтому впускай его в себя сколько влезет…

…Пока я заново переживала недавнее прошлое и мысленно благодарила Бога-Отступника за то, что он откликнулся на призыв Крома, Изгир не шевелился – видимо, настраивался на поединок. А атаковал только тогда, когда вокруг начали раздаваться презрительные смешки.

Его движение я увидела целиком. И, вспомнив, как нечто похожее отрабатывали Кром и Этерия Кейвази, поняла, что именно собирался сделать мальчишка – схватить Меченого за запястье, рвануть на себя и ударить той же рукой в лицо. А потом сбить его с ног и показать удар в койе’ри…[110]110
  Койе’ри – дословно «поцелуй смерти» (хейсарск.). Точки, удары в которые вызывают летальный исход. Во время отработки «танцев» удары в них наносятся с мощным выдохом или криком.


[Закрыть]

Захват получился. Рывок – где-то наполовину. А потом фигура Крома вдруг словно размазалась в воздухе и сгустилась там, где до этого стоял айти’ар. Целая и невредимая. А вот мальчишку отбросило в сторону и бросило наземь. С такой силой, как будто он попал под удар тарана!

– У-уэй! У-уэй!! У-уэй!!! – рявкнули хейсары. Видимо, увидевшие гораздо больше, чем я.

А через мгновение над двором прокатился рык моего мужа:

– Изгир из рода Максудов! Ты справился с медведем, но уступил своим соблазнам. Поэтому я, баас’ори’те Кром по прозвищу Меченый, нарекаю тебя Шакалом!

Диртас Расколотая Скала пошел алыми пятнами, его жена, аза Рагана, побледнела как полотно, а большая часть их ро’ори схватились за рукояти своих наш’ги. Кром всего этого «не заметил» – повернулся к строю Максудов и нехорошо усмехнулся:

– Воин – это Дух, Тело и Достоинство[111]111
  Одно из базовых понятий местных боевых искусств. Под словом «Дух» подразумевают бесстрашие и волю к победе, под «Телом» – боевые навыки, силу и ловкость, а под «Достоинством» – человеческие качества. Полностью тезис звучит так: «Воин без Духа – заяц, прячущийся от собственной тени. Воин без Тела – пыль под ногами врага. Воин без Достоинства – бешеный пес, кусающий даже сосцы матери…»


[Закрыть], не так ли? Кто виноват в том, что в этом айти’аре достоинства ни на копье?[112]112
  Копье – мелкая серебряная монета.


[Закрыть] А, Корен?!

Корен, наставник рода Максудов, нервно сглотнул и склонил голову в жесте признания вины:

– Я…

– Надеюсь, что остальные ваши айти’ары не осрамят памяти своих предков…

…Добрые две трети дороги до сарти рода Гатран Этерия Кейвази потрясенно молчала. А когда из-за башен Уаттах и Царран показалось их Орлиное Гнездо, поравнялась со мной и тихонечко спросила:

– Откуда в нем это? Он ведет себя так, как будто за ним – не один десяток поколений благородных предков!

Я, продолжавшая мысленно проклинать местные традиции, из-за которых Кром, а вместе с ним и я почти безостановочно мотались по всему Шаргайлу, вместо того чтобы наслаждаться обществом друг друга, равнодушно пожала плечами:

– Понятия не имею…

– Может, он жрец Двуликого? Или вообще Хранитель Серпа Душ[113]113
  Хранитель Серпа Душ – верховный жрец Двуликого. Серп Душ – оружие Темной Половины Двуликого.


[Закрыть], вышедший в мир, чтобы…

Я чуть не расхохоталась. В голос.

– …взойти на эшафот, спасая какую-то там баронессу?

Кейвази вытаращила глаза и по-мальчишески почесала затылок:

– Ну да, об этом я не подумала… Ну хорошо, тогда просто жрец…

– Он не жрец… – буркнула я. – Совершенно точно…

Леди Этерия заглянула мне в глаза и, видимо, почувствовав, что моя уверенность зиждется на знании, развела руками:

– Остается одно: он – бастард. Только вот чей?

Бастард мой муж или не бастард, меня не волновало – до нашего ухода из Шаргайла оставалось всего четыре с половиной десятины, и я сходила с ума из-за каждого мгновения, прожитого порознь с мужем.

Увы, мое молчание Этерию только раззадорило – минуты полторы-две она сравнивала Меченого с самыми рослыми дворянами Вейнара, а когда мы вошли в распахнутые настежь ворота, сдалась:

– Нет, не похож. Ни на кого… Может, он вообще не вейнарец?

Отвечать я не стала – во-первых, не знала, а во-вторых, видела по выражению лица аннара рода Гатран, что оба его айти’ара уже на подходе. И что нам, гостям, требуется соблюдать тишину.

Кейвази вздохнула, с силой дернула себя за лахти и сделала еще одну попытку:

– Для принятия верного решения требуются ум, знания и жизненный опыт. Ни того, ни другого, ни третьего у черного[114]114
  Черный – местное название простолюдинов. Белый, соответственно, дворян.


[Закрыть] быть не может, а твой муж умудряется находить единственно верный выход даже там, где его нет! Как?!

Я посмотрела на Крома, успевшего занять свое место среди аннаров, и вспомнила, чем закончилось недавнее Обретение:

…Заставив Корена, ниер’ва рода Максудов, признать свою вину, Кром не успокоился – царственно повернулся лицом к Расколотой Скале и вопросительно изогнул бровь.

Диртас, и без того пребывавший на грани бешенства, гневно сжал кулаки и зарычал:

– Что?!

– Я не слышу твоего Слова, аннар!

– Какого, к Дээту, слова?!

– Я, баас’ори’те, хочу знать, как ты, старший отец рода Максудов, накажешь своего щенка за поступок, не подобающий хейсару!

– А’дар не запрещает вызывать на поединок ни майягардов, ни шшат’или, ни баас’ори’те! – чуть не лопаясь от бешенства, прошипел Расколотая Скала.

– Вызывать кормящих матерей и детей до пяти лиственей он тоже не запрещает, однако никто из нас этого почему-то не делает…

– Изгир был в сво…

– Изгир Шакал!!! – отчеканил Кром. – Я ДАЛ ЕМУ ИМЯ!

– Изгир Шакал вызывал тебя, а ты – воин!

Глаза Крома снова полыхнули Тьмой. Да так сильно, что Диртас слегка побледнел.

– Ни один воин, УВАЖАЮЩИЙ СЕБЯ и СВОЙ РОД, никогда не вызовет на поединок того, кто еще не оправился от ранения. Ибо добивают ТОЛЬКО ВРАГОВ! Твоего щенка я вижу в первый раз и просто не мог вызывать в нем ТАКУЮ ненависть. Получается, что кто-то в твоем сарти настолько сильно хочет пролить мою кровь, что внушил это желание и этому мальчишке! Скажи, аннар, ты готов назвать мне имя этого человека?!

Расколотая Скала вымученно улыбнулся:

– Ты – баас’ори’те, Кром! И мы гордимся тобой так же, как и все остальные хейсары…

По губам Крома скользнула насмешливая улыбка:

– Что ж, из твоих слов следует, что Изгир захотел этого сам… И то, что я имею право на его жизнь… Шакал?!

– Да, баас’ори’те? – обреченно отозвался мальчишка.

– В первый день жолтеня ро’ори уйдут в свой первый набег. Ты – останешься. И отправишься в рей’н’и’ол. Если за год службы Бастарзу ты сможешь доказать увею, что достоин уважения, то он даст тебе новое имя. Если нет – заберет твою жизнь и заставит твоих сородичей забыть твое имя… Ты меня услышал?

– Да, баас’ори’те…

– Отлично! Тогда здесь – все…

– Мэй, ты меня слышишь? – требовательно дернув меня за рукав, зашипела Этерия Кейвази. – Кром, названный шшат’или всего несколько дней тому назад, сначала заставил аннаров считать себя равным, потом забрал у Максудов жизнь их сородича и походя дал мальчишке шанс на нормальную жизнь! Ну, и как он мог до этого додуматься?!

Я кинула взгляд на лицо мужа и улыбнулась:

– Его ведут Боги…