Текст книги "Смертник из рода Валевских. Книга 1"

Глава 18

– Что скажешь?

– Техника интересная. Похожа на ту, что дают на Стене, но с вкраплениями чего-то ещё. Вроде как что-то армейское, но тут я не эксперт. В любом случае тот, кто его готовил, знал своё дело. Что говорить, если тёмный в боевую медитацию вошёл? В восемнадцать-то лет. Но то, как он сроднился со своим щитом… Он же действительно на него полагается. Знает, что не подведёт. Грудь до сих пор болит. Прибил бы заразу.

Я слушал отчёт Баламута, сидя у какого-то дерева, и мечтал о глотке воды. Коротышка не просто меня загонял – он превратил меня в фарш для котлет. Правда, случилось это после того, как я двинул копьём ему в грудь. Помогла моя защита, что осталась активной после боя с Буравчиком. Графиня требовала от меня ликвидации маны, но никак не деактивации щита. Когда мы сошлись с коротышкой в бою, какое-то время я уверенно отбивал его атаки кончиком своего копья, уклоняясь от особо опасных ударов. Танцевать Густав научил меня хорошо. В какой-то момент я осознал, что Баламут планирует нанести удар сверху, но не стал ни блокировать его, ни уклоняться, поступив как человек, только взявший копьё в руки. Удар действительно последовал, но золотая защита с лёгкостью с ним справилась, отбросив копьё в сторону, что позволило мне совершить тот самый удар. Бил я не сильно, чтобы ненароком не проткнуть броню (бились мы настоящими боевыми копьями со стальными наконечниками, разве что затупленными), но и так, чтобы коротышка прочувствовал, что он не является непобедимым.

Баламут сумел удержать своё копьё, отпрыгнул, посмотрел на вмятину в кирасе, и дальше для меня наступили чёрные минуты. Скорость смертника была настолько ужасающей, что казалось, он находился везде. Мне оставалось только одно – бороться за жизнь, не замечая многочисленных порезов. Однако всё имеет свойство заканчиваться, в том числе и мои силы. Очередной удар коротышки пришёлся по голове, и я рухнул как подкошенный. Хоть добивать не стали, и то дело. Склянка вернул моему организму презентабельный вид, после чего усадил меня возле дерева и заявил, что, раз мозг не задет, жить я буду. Хоть и недолго.

– Мать, а что такое зеркало? – к Графине подошёл Буравчик. Только сейчас я понял, что человек, показавшийся мне самым обычным из всех, кого я только видел, уже немолод.

– Читай сам, – женщина протянула записку от отца Нора.

– Бред же, нет? – Буравчик быстро пробежал глазами по тексту. – Так не бывает. Или бывает?

– Это мы сейчас и проверим. Собирай группу.

– Мать, ты это… Какой собирай? Склянка уже неадекватен. Баламуту нужно броню чинить. У меня после суток скачки задница болит. Может, завтра?

– Сейчас! Мы зайдём только в первую пещеру. Хочу без церковников посмотреть, что может тёмный. На что способно его зеркало.

– Броню ему сейчас не подобрать, – Буравчик смерил меня взглядом.

– Раз академия пустила его без лат, значит, так надо. Пойдёт в своей форме.

– Всё понял, мать, всё понял! Пока мы думаем, ты действуешь. Решила избавиться от тёмного, закинув его в разлом без брони? Отличное решение, скажу я тебе.

– Когда-нибудь я не выдержу и отрежу тебе язык. Треплешь им, словно помелом! – Графиня явно была на взводе. – Никто никого убивать не собирается. Мне нужна независимая оценка.

– Так он же её тебе продемонстрировал, нет? Какой-то задохлик, которого соплёй перешибить можно, умудрился выиграть две дуэли. У нас. Куда катится мир, мать? Стареем.

– Оружие ему какое давать? – Баламут подошёл к приказу Графини максимально ответственно. Коротышка уже влез в доспех и ждал, пока какой-то невзрачный мужчина затянет лямки. Ночь уже вступила в свои права, но костры прекрасно позволяли увидеть, что на груди мужчины красовалась надпись «смертник». Это что получается – раб на службе у рабов? Интересное замечание.

– В разлом он пойдёт с ножом. Если я правильно поняла, тёмные будут вести себя крайне агрессивно, если увидят открытое оружие. Склянка, ты что-то хотел сказать?

– Сказать? А то! – заплетающимся голосом ответил пьяный лекарь. – Графиня, я с тобой уже лет семь, но такой странной тебя никогда не видел. Вот этот парень, где он, кстати? А! Вот он! Так вот, это тело, что сидит возле дерева, является нашим братом-смертником. Не обращённым. Не тёмной тварью. Смертником! Таким же, как и мы! Но ты, вместо того чтобы принять его, накормить, напоить да спать уложить, ведёшь себя как… Нет, такие слова про тебя говорить нельзя. Устраивать поединки – это хорошо. Полезно. Но пускать в разлом без брони и оружия… Попахивает чем-то нездоровым и неприятным. Сразу хочется хлебнуть чего-то покрепче.

– Всё сказал? – Графиня недобро посмотрела на Склянку, из-за чего тот стушевался и даже отступил, спрятавшись за коротышку Баламута.

– Так-то он прав, мать, – Буравчик тоже принялся натягивать на себя броню. – Как ни крути – это смертник. У него даже кличка есть. Сама знаешь, верховный епископ кому попало такое не позволяет. Значит, парень действительно доказал своё право на то, чтобы к нему относились как к равному. Но ты как прочитала, что он тёмный, так всё – тебя словно подменили. Мы все знаем, что с тобой произошло, но не дело спихивать все свои беды на парня. Он не обращённый.

– Ты тоже так думаешь? – Графиня посмотрела на Баламута. Коротышка пару раз присел, проверяя качество прилегания брони, после чего пожал плечами:

– Слишком сложно всё это для простого смертника. Я делаю то, что ты говоришь. Потому умудряюсь выживать там, где другие ломаются. Если ты решила, что это тёмный и отношение к нему должно быть соответствующим, – так и будет. Решишь, что это брат-смертник, умеющий пользоваться проклятой магией Скрона, тоже приму. Потому что я привык доверять тебе целиком и полностью.

– Значит так, бунтари. Вначале смотрим, что умеет делать этот фрукт, потом решаем, кто он. Тёмный, смертник или труп. Всем всё понятно? Тёмный, поднимайся. Склянка, выдай ему десять эликсиров на ману.

– Уважаемые товарищи смертники, а не пошли бы вы в задницу? – произнёс я, даже не думая вставать. – С чего вы взяли, что я буду выполнять ваши приказы? Здесь и сейчас у меня есть только один начальник – отец Тиут. Если он решит, что я могу с вами идти, – не вопрос, схожу. И только в этом случае. Прыгать на задних лапках, желая добиться одобрения вашей команды, я не собираюсь. Насколько мне известно, мы с напарницей здесь в качестве зрителей, но явно не как активные участники.

– Баламут, он идёт в разлом, – голос Графини стал жёстким. – Ответственность на мне.

– Принял, – коротышка молниеносным движением очутился рядом со мной и, прежде чем я успел хоть как-то на это отреагировать, ударом кулака отправил меня в страну грёз.

Очнулся я от целительного прикосновения Склянки. Сразу стало муторно – судя по ощущениям, мы находились в разломе. Загнав накативший страх в глубины подсознания, я набрал воздуха, чтобы заорать и дать знать церковникам, что меня похитили, но закованная в латы рука зажала мне рот. В нос ударил приятный аромат роз – судя по всему, зажала мне рот сама Графиня.

– Не нужно орать, тёмный. Это разлом, он не признаёт крика. Кивни, если понял и сможешь держать себя в руках. Можешь рискнуть и всё же заорать, но клянусь – ты лишишься языка.

Я кивнул, и рука ушла в сторону.

– Вы совсем с ума сошли?! – прошептал я. – Какого Скрона вы творите?!

– Нож, эликсиры, – Графиня решила вообще не реагировать на мои слова. – Ты должен пройти до конца первой пещеры. Здесь всего пять магических кронов со своей свитой. Действуй!

– Я никуда не пойду! – на всякий случай я вцепился в камень.

– Тогда я вышвырну тебя в центр, – ничуть не смущаясь, ответила женщина. – Мне нет дела до твоих желаний или страхов. Перед тобой поставлена задача, и ты обязан её выполнить.

– Когда мы выберемся из разлома, отец Тиут узнает о том, что ты творите.

– Вначале выберись, потом поговорим. У тебя десять секунд, потом ты будешь вышвырнут в центр пещеры без эликсиров и ножа. Время пошло.

Очень хотелось послать Графиню в далёкие дали, но каким-то шестым чувством я понял – она не лукавит. Меня действительно вышвырнут к тёмным, а начни я кричать – отрежут язык. Группа Графини казалась мне страшнее церковников. Те пусть и были фанатиками, но руководствовались хоть какими-то ценностями и правилами. Здесь же налицо полные отморозки, готовые без суда и следствия убить человека только из-за того, что он не такой, как они.

– Хорошо, – я взял нож. – Надеюсь, вы умеете держать себя в руках.

Я вошёл в боевую медитацию и активировал блокировку. Голова тут же заболела – воздействие первого уровня разлома оказалось для меня слабее элитной, но сильнее магической твари третьего уровня полигона. По мозгам ударило, но сознания не лишило. Уже хорошо.

– Что за… – пробормотал Баламут, направив в мою сторону копьё. Однако это была единственная реакция группы на моё преобразование. Остальные исподлобья смотрели на то, как я вышел из-за камней и спокойным шагом пошёл в глубь пещеры. Золотой купол уже был активирован, тёмный шип готов был сорваться по первому же требованию, лечебная аура приготовилась вытаскивать моё многострадальное тело, если на него бросятся тёмные твари, но всё обошлось. Меня просто не заметили…

Я держал нож обратным хватом, прижимая лезвие к руке, – не хотел провоцировать тварей. Добравшись до указанной Графиней цели, я заглянул во вторую пещеру – кроме магических тварей, там обнаружилось две элитки, из-за чего меня едва не вырвало. Давление на мозг было колоссальным, но опять-таки не таким, как на нашем полигоне. Даже стало интересно, откуда Злой Инженер притащил ту тварь? С какого уровня? Явно не с первого.

Проходя мимо магического крона, я опустил руку ему на тело – тут же появился энергетический щит, не пускающий меня дальше. Если верить книге, что читала Карина во время нашей поездки, примерно у половины магических и девяноста процентов элитных тварей есть такая защита. Например, тот крон, что находился на полигоне академии, защиты не имел. Наклонившись, я стал рассматривать едва заметный ореол – стало интересно, как он действует. Защита прогибалась под пальцами, но пружинила, не позволяя добраться до тела буквально считанные миллиметры. Перевернув нож лезвием вниз, я встал таким образом, чтобы закрыть свои действия от остальных тварей, после чего резко нажал. Лезвие вошло без препятствия, мгновенно оборвав жизнь тёмной твари. Она даже не дёрнулась – я знал, куда бил. Лапки твари подкосились, и тело грохнулось на камни. Я спрятал нож и резко обернулся, готовый использовать тёмный шип, но такой необходимости не было. Твари вообще никак не отреагировали на странное поведение своей товарки. Подумаешь, легла отдохнуть. Хотя нет – не все остались безучастны. Три простых крона начали суетиться, утратив связь со своим хозяином. Видимо, та самая свита, о которой все говорили. Я подошёл к ближайшему крону и повторил фокус с ножом – ещё одно тело рухнуло на пол, и вновь никто особо не обратил на это внимания.

Остальное было делом техники – пять магических и пятнадцать простых тёмных были уничтожены за считанные минуты. Мне дольше приходилось нож прятать. Открывшись, анализируя состояние первой пещеры, я почувствовал трёх рапсов. Умные заразы прятались на потолке, готовые наброситься на любое живое существо, что по своей глупости войдёт в пещеру. Подойдя к группе Графини, которая смотрела на меня слегка ошарашенными глазами, я взял у Баламута копьё и отправился охотиться. Когда знаешь, где прячется тварь, проткнуть её не составляет труда: минута – и все три туловища валялись на полу, корчась в предсмертных муках. В отличие от кронов, рапсов убивать с одного удара не всегда получалось.

Сняв блокировку и заместив её гневом, я вновь подошёл к Графине, швырнув копьё Баламуту.

– Насмотрелась? Или мне ещё сплясать нужно?

– С рапсами ты это ловко придумал, – послышался голос Буравчика. – Эти твари вечно жизнь портят.

– Разговоры! – Графиня явно пребывала в какой-то задумчивости. – Тёмная аура, что у тебя появилась, – это и есть зеркало?

– Оно маскирует меня среди тварей, – подтвердил я. – Делает одним из них. Правда, не на всех действует. В соседней пещере сидят две элитки, сейчас я там вряд ли смогу пройти.

– Рапсы. Как ты их нашёл?

– В состоянии зеркала я могу их чувствовать. Определять точное место, где они спрятались. Так что, проверка закончилась? Можно идти отдыхать?

– Проверка закончилась, – Графиня подошла ко мне вплотную. Теперь, несмотря на всю свою красоту, женщина не вызывала никаких чувств или эмоций. Просто опасный противник, способный прикончить тебя только за то, что ты ему не понравился. Графиня положила мне руку на плечо и произнесла:

– Умри, но сделай. Сдохни, но спаси. Долг крови священен, ведь моя жизнь – твоя жизнь, а твоя жизнь – моя жизнь.

Словно по команде вся группа оказалась рядом с нами. Все как один положили на меня руки, повторяя за своим командиром:

– Умри, но сделай. Сдохни, но спаси. Долг крови священен…

– Добро пожаловать в семью, брат Макс, – закончила Графиня. – Я извещу род смертников о том, что в нём появился новый брат. Идём, нам нужно подготовиться к прохождению разлома.

– С чего такая резкая смена настроения? – услышал я шёпот Буравчика.

– Я знаю, как ведут себя в разломе обращённые. Макс к ним не принадлежит. Дай оценку, сколько бы нам потребовалось на зачистку пещеры?

– Пять магических тварей, пятнадцать обычных, три рапса… Минут двадцать от силы. С рапсами бы пришлось повозиться, тут стоит признать. Противные твари. Терпеть их не могу.

– Макс справился за пять. Да и то – дольше ходил от тёмного к тёмному. Мы выходим! Распечатывай!

Выход из разлома смахивал на вход в какую-нибудь пещеру в земле, с тем исключением, что был окружён энергетическим щитом.

– Графиня, если церковники узнают… – произнёс один из стражей.

– Они узнают, – кивнула женщина. – Вся вина на мне. Это моё решение, и мне за него отвечать. Вы выполняли приказ.

– Благодарю, – стражник поклонился, совсем не чураясь того, что перед ним смертник.

– Буравчик, тащи сюда мечи Дикого.

– Не думаю, что это хорошая идея, мать, – опешил мужчина. – Дикому бы это не понравилось.

– Дикий мёртв! – резко оборвала Графиня. – И мнение трупа меня интересует меньше всего. Ты сам видел, что творил Макс в разломе. Теперь подумай, что он будет делать с мечами Дикого?

– Так-то да, но, мать… Как-то это слишком… Дикий только неделю как погиб, а ты сразу его мечи раздаёшь… Это когда меня прикончат, ты же и меня выпотрошишь, чтобы камни забрать, верно?

– Как и ты меня, если я сдохну первой. Это правило написано кровью, Буравчик, не нам его менять. Тащи мечи.

Спустя пару минут маг протянул мне довольно толстый продолговатый предмет, замотанный в тряпку.

– Владей, брат Макс. Баламут, поможешь?

– Куда ж вы без меня? – коротышка подошёл ближе. – Чего стоишь? Разворачивай давай! Учить буду, как пользоваться мечами.

Я прикусил язык, чтобы не ляпнуть чего-то лишнего типа «я и так умею мечами махать». Слишком странным показался мне свёрток. Развернув его, я уставился на самое необычное устройство, что только видел в своей жизни. Если это мечи, то я балерина из императорского театра!

– Значит так, руку просовываешь сюда, пальцы должны входить в эти отверстия. Куда свои сосиски суёшь?! Тебе же чётко сказали – в отверстия! Вот. Большой палец сюда. Балбес, что ты делаешь? Буравчик, отойди в сторону. С таким учеником не ровён час беда какая случится. Не стоит направлять руку в мою сторону! Макс, щас оторву твою культяпку и выкину! Держи руку прямо!

С горем пополам на моё правое предплечье водрузили странный механизм. Стальное лезвие располагалось с внешней стороны и при определённой комбинации пальцев выскакивало из пазов посредством хитрой системы пружинок. Складывался клинок аналогично – стоило сжать пальцы в определённой последовательности, клинок возвращался на место, слегка откидывая руку инерцией.

С левым мечом вышло быстрее – я уже понимал, куда и как нужно вставлять пальцы, чтобы не нервировать Баламута. Убедившись, что я понял принцип работы оружия, коротышка вернулся к своим делам.

– О том, что только что произошло, я извещу отца Тиута. То, что я вначале увидела в тебе тёмного, а только потом брата-смертника – полностью моя вина, и как-либо защищаться я не намерена. Полагаю, ты голоден? Склянка, что с ужином?

– Скорее с завтраком, – недовольно пробурчал пьяница. – Скоро рассвет, а ты про ужин спрашиваешь.

– На самом деле мне бы не еды, а тренировку, – произнёс я, рассматривая своё новое оружие.

– Не вопрос, – кивнула Графиня. – Баламут!

– Нет, мечом мне не нужно махаться. Как я сказал, во второй пещере я обнаружил двух элиток, из-за которых едва не потерял концентрацию. Как я понимаю, завтра вы пройдёте по разлому и выжжете его под основание. В академии есть одна элитная тварь, но она слишком для меня сильна. Здешние тоже неслабые, но я хотя бы сознание не теряю в их присутствии. Мне бы в разлом, чтобы пару часов посидеть под тем влиянием. Отец Нор сказал, что это как тренировка.

– Пару часов не получится – скоро рассвет, – задумалась Графиня.

– И что? В чём проблема?

– Днём вход в разлом зарастает. Исчезает. Твари не выносят солнечного света и прячутся от него, как только могут. Если ты готов просидеть под землёй целый день – не вопрос. Отца Тиута я предупрежу.

– Честно говоря, если выбирать между лагерем, где меня каждый первый желает прикончить только из-за того, что у меня тёмные камни, и разломом, где я могу стать сильнее, – я без раздумий выберу второе. Если, конечно, не будет проблем от того, что я просижу под землёй целый день.

– Проблем не будет, – Графиня посмотрела на свою группу. – Мне нужен этот день. Склянка бесполезен.

– У меня вроде как задач на ближайшее время нет, а светиться перед церковниками не хочется, – ответил Буравчик. – Я схожу с Максом, мать.

– Решено. Тебе еда нужна? Оружие? Броня?

– Еда, копьё. С бронёй я пока не работал, думаю, будет только мешаться, – ответил я, и буквально через несколько минут всё тот же смертник, что снаряжал всех, доставил мне небольшую сумку с провизией и новое копьё.

– Десять флаконов на ману у тебя есть. Вот, возьми ещё три восстанавливающих эликсира. Надеюсь, не пригодятся. Особо не геройствуйте – я не хочу искать мечам нового хозяина. Ты тоже не лезь на рожон – знаю, что может детство в заднице заиграть. Камни не собирайте – ими сборщики займутся. Всё, пойдём. Договорюсь, чтобы вас пропустили.

Вот только договориться сходу не получилось. Когда стражники узнали, что в разлом идут всего двое, причём один вообще без брони, поднялся шум. Даже авторитета Графини не хватило, чтобы сломать сопротивление охраны.

– Пропусти их, – послышался спокойный голос отца Тиута. Тьма уплотнилась, и под свет факелов вышел широкоплечий человек. – Отец Нор оказался прав.

– Прав в чём? – спросила Графиня.

– Тёмный Макс будет использовать любую возможность, чтобы расширить свои возможности. В том числе войти в разлом раньше всех, чтобы улучшить блокировку. Я слышал ваш разговор, Графиня. Не одобряю твоих методов, но признаю, что ты в своём праве. Мы все знаем твою историю. Рад, что ты убедилась, что этот тёмный не является обращённым.

– Не тёмный, отец Тиут. Смертник. Макс.

– Для тебя и всей вашей братии – да. Для меня и всех служителей Света – тёмный. И он останется таковым до конца своей жизни, какой бы длинной и насыщенной она ни была. Торопитесь – проход начинает закрываться. Вас будет сопровождать брат Гурш. Ему тоже не помещает дополнительная тренировка блокировки.

Тьма вновь уплотнилась, превращаясь в ещё одного церковника. Одетого в латы, как и Буравчик.

– Да прибудет с вами Свет! – произнёс отец Тиут, после чего развернулся и ушёл.

– Знаешь, мать, чем дальше в лес, тем толще разбойники, – задумчиво проговорил Буравчик, смерив меня взглядом. – Это какие же планы у Крепости на Макса, если у него такая свобода? Он что, реально Паладином может стать?

– Паладины – сказка для доверчивых дураков, решивших, что они сильнее остальных, – тут же отреагировала Графиня. – Всё, иди. А то в пролом не пролезешь.

Всё это время я неотрывно следил за тем, как зарастала дыра в земле. Это было… Страшно и притягательно одновременно. Осознав, что защиты больше нет, я прыгнул внутрь и прокатился по наклонной тропе, что резко уходила вниз. Спустя мгновение за мной последовали остальные – Буравчик и отец Гурш. Церковнику сразу заметно поплохело – белое лицо в синем свете кристаллов разлома выглядело жутко. Буравчик заботливо усадил церковника за камни и принялся приводить того в чувства. Я сразу отправился к дальнему проходу – мне подарили слишком мало времени, чтобы тратить его на слабые звенья.

Блокировка привычно встала на своё место, и сразу стало плохо – влияние элитных тварей сказывалось даже через проход. Тем не менее я не собирался сдаваться. Оставив копьё и мешок с едой, я, опираясь на стенку, поплёлся ко входу во вторую пещеру. В проходе обнаружилось несколько рапсов, но сил на то, чтобы с ними разделаться, не было. Слишком муторно и противно было на душе. Войдя в пещеру, я едва не потерял концентрацию, настолько сильным оказалось влияние тёмных. С трудом усевшись, я закрыл глаза и принялся считать секунды. Отец Нор говорил, что блокировка тренируется по принципу «от простого к сложному». Значит, чем дольше я буду находиться в «сложном», тем меньше влияния этого «сложного» будет на моё тело. Во всяком случае, я так понял этот принцип.

Так что я сидел и считал. Сидел и считал, не обращая внимания на то, что периодически ко мне подходили элитные твари, словно интересуясь – что в их пещере забыл чужак? Ведь воспринимали они меня как ещё одну элитку. Но я никак не реагировал, продолжая считать. В какой-то момент, кажется, я даже уснул. Либо настолько увлёкся, что полностью утратил связь с реальностью, всё ещё продолжая считать.

На ноги я поднялся, когда счёт достиг двадцати тысяч. Меня всё ещё мутило, но это было совершенно не то чувство, с которым я входил в пещеру. Тренировка сработала! Блокировку реально улучшить – для этого нужно просто находить тварей, что чуть опасней тех, с которыми я уже успел познакомиться. Убедившись, что за мной никто не следует, я вернулся в первую пещеру. Церковник спал, а Буравчик кидал кости, в одиночку играя в какую-то странную игру.

– Помогло? Выглядишь, если честно, не очень.

– Помогло. Слушай, Буравчик… Скажи, Графиня сильно расстроится, если я вторую пещеру зачищу? Мне бы посмотреть, кто там в третьей обитает.