Текст книги "Избранное. Том 2. Художественные очерки и заметки"

«Кандагар»
О книге Юрия Сальникова

Память о войне в Афганистане еще не успела зарубцеваться в душе русского народа, как он получил нечто похожее, но уже у себя под боком – войну в Чечне. Не будем вдаваться в ее политические и моральные аспекты, но даже при допустимой целесообразности она, как и та, афганская, несет неисчислимые страдания и горькие утраты обеим враждующим сторонам, в которых конечно же в основном противоборствуют живые нормальные люди. Что не исключает разного рода изуверства и бессмысленной жестокости, подпитывающихся самой войной. Любая война рано или поздно уходит в историю, но забывать ее не то что грешно, а преступно. Вот почему нам так дороги свидетельства очевидцев, видевших все воочию и трогавших воспаленные нервы времени своими руками.

Один из таких свидетелей афганской войны – Юрий Алексеевич Сальников. Волею судеб его, инженера-разработчика волгоградского завода «Баррикады», а затем скоро-спелого партийного работника, занесло на дипломатическую стезю, да не куда-нибудь, а сразу в воюющий Афганистан. И в Афгане оказался он не рядышком с Бабраком Кармалем, а у черта на куличках – в мятежном Кандагаре, городе, чье имя в 80-е годы не сходило со страниц мировой печати. Именно там, на самой границе с Пакистаном, афганские моджахеды стремились образовать свое временное правительство, признанное бы доброй половиной мира. Но для этого Кандагар надо было взять. А этому противились народно-революционная армия и части советских войск.

Кандагар, неоднократно блокируемый и беспрестанно атакуемый, не был взят моджахедами до самого отвода советских войск. И почти два года, вернее – 600 дней, в этом пекле жил, работал, воевал волгоградец Юрий Сальников, сначала советник, а затем советник-посланник Посольства СССР в Демократической Республике Афганистан в Кандагаре. С неразлучным автоматом на драном «джипе» мотался по четырем южным афганским провинциям, помогал в кишлаках устанавливать революционную власть, распределял меж дехканами удобрения, наделял их землей, попадал в засады, отстреливался, терял боевых друзей. И вел регулярные записки почти о каждом дне своей рисковой кандагарской жизни. Так родилась эта своеобразная книга. На наш взгляд, она тем и ценна, что автор написал ее с тогдашних, чисто советских позиций, не подвергая их ревизии и не приспосабливаясь к сегодняшней политической конъюнктуре. Он так и называет афганских мятежников – бандитами и «духами», а революционеров считает защитниками свободы. И советские штыки дружественными. И не его вина, что история рассудила по-своему. Как по-своему рассудит она и нынешние события в Чечне.

Естественно, Юрий Сальников далек от литературного профессионализма. Где-то его описания людей и природы выглядят чересчур дотошными и восторженными, где-то наоборот, его слог грешит канцеляризмами и ненужной чиновничьей цифирью. Но сладкой выдумки и героической небылицы в книге читатель не найдет. Только правда, конечно, с точки зрения того времени.

Между прочим, Юрий Алексеевич Сальников награжден афганским правительством медалью «От благодарного афганского народа». А советским правительством – орденом Дружбы народов. За Кандагар, разумеется.

1995

Чувство родины

Некоторые наши читатели остаются недовольными моими обзорами очередных номеров волгоградского литературно-художественного журнала «Отчий край». Упреки состоят в том, что многие журнальные публикации остаются за пределами моего внимания. Каюсь, я рад читательским нареканиям. Рад в первую очередь потому, что достаточно серьезный журнал в наше раздрызганное время имеет своего серьезного читателя. И очень хорошо, что этот серьезный читатель находит для себя в журнале такие любопытные публикации, что ему становится обидно, ежели кто-то другой равнодушно проходит мимо них. А это значит, что волгоградская литература не так уж и бедна, коль существует разноголосица мнений. И пусть журнал выходит с периодическим запозданием, но каждый его номер имеет свою целевую направленность. Другое дело, что литературные достоинства различных номеров далеко неравнозначны, но на то он и живой журнальный процесс. Как говорится, на вкус и цвет – товарищей нет!

Первый в этом году или 5-й со дня основания номер «Отчего края» составлялся, вероятнее всего, к 50-летнему юбилею Победы. Естественно, большая часть публикаций имеет ярко выраженную военную тематику. Это и стихи Михаила Абрамова и Льва Кривошеенко, и очерк Петра Харитоненко «На пути к звездному часу» о легендарном маршале Жукове, и отрывок из повести Владимира Овчинцева «Полынный год». Последняя публикация показалась мне особенно примечательной. Она рисует страшные картины бытия рядовых сталинградских жителей в дни небывалой битвы. Как героиня повести Пелагея выжила вместе с малолетними детьми в ноябре 1942 года, прячась по оврагам и землянкам, наверное, один бог знает. Владимира Овчинцева мы доселе знали больше поэтом четкого гражданственного направления. Видимо, эта тяга к гражданственности помогла ему довольно ярко, но без привычной поэтической витиеватости нарисовать впечатляющие картины войны глазами горемычной российской матери.

В номере наш закадычный читатель найдет уже знакомый ему по публикации в «Крестьянском слове» очерк нашего специального корреспондента полковника в отставке Николая Шилина «Танки горят во ржи». В нем автор рассказывает об одном малоизвестном эпизоде Великой Отечественной войны – трагической судьбе 192-й стрелковой дивизии, героически погибшей в донских степях в июле – августе 1942 года, но не давшей немцам взять Сталинград с ходу.

Уместна публикация в данном номере отрывков из широко известной повести Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда». Идут годы, о Сталинградской битве пишутся и публикуются монографии, романы, поэмы, но лучшей книгой о войне остается непритязательная некрасовская повесть, которую автор в самом деле задумал еще в сталинградских окопах.

Журнал начал публикацию документальной повести Виталия Смирнова «Под небом славы и бесславия» о Константине Симонове на войне, точнее, в Сталинграде. Как известно, Константин Симонов считал себя «немножко сталинградцем», поклонникам его творчества будет любопытно узнать некоторые факты из его фронтовой жизни, дотошно исследованные нашим известным литературным критиком.

Интересными мне показались два материала, отражающие взгляд на Сталинград с той, немецкой стороны. Оказалось, немцы о войне сообщали заведомую неправду, мало чем отличаясь от советской прессы в этом отношении. За ошибки и заведомую ложь им после тоже пришлось заплатить немалой кровью. Эти материалы – «Они умерли, чтобы жила Германия?» и «В действительности и в сводках вермахта» читатель найдет в рубрике «Свидетельствуют архивы».

Конечно, не войной единой жив очередной номер «Отчего края». Мирная проза, положа руку на сердце, произвела на меня все же большее впечатление. Наверное, потому, что авторы более своеобразные и талантливые. Успешно продолжает свою сельскую сагу Борис Екимов. Из трех его небольших рассказов особенно задел душу «Турчок». Рассказ о горе-фермере, болтуне и лодыре, который, подобно многим своим сотоварищам, возник на мутной волне фермерского движения и настырно продолжает губить кормилицу-землю, прилюдно клянясь в неизбывной любви к ней. Картина привычная, потому-то и выхватил ее из сегодняшней крестьянской сутолоки цепкий екимовский глаз.

Рассказ Петра Таращенко «Вазы», несмотря на сельскую завязку, типично городской. Написан лихо, с небрежным юмором и тайной грустинкой, чтобы жизнь окончательно не засолодела. Портреты Гликерии, бабы Мани, продавщицы комиссионного магазина выписаны отчетливо и непохоже друг на друга. Примечательный рассказ!

Из краеведческих материалов следует отметить небольшой очерк Сергея Моникова «Соперник Царицына – Дубовка». Кто знает, не останься Дубовка в середине прошлого века в стороне от железной дороги, быть ли бы Волгограду ныне большим городом и областным центром. Глядишь, и область могла бы называться Дубовской.

Ну а самое сладкое я, как все добрые люди, оставил напоследок. Журнал завершил публикацию большого художественного очерка «На Тихом Дону» из творческого наследия замечательного донского летописца Федора Крюкова. Родина во все века и при любом социальном строе была глубоко почитаема задушевными русскими людьми. И позвольте мне закончить краткий обзор очередного номера журнала «Отчий край» чудесными крюковскими словами о чувстве родины.

«Есть что-то непонятно-влекущее, безотчетное, чарующее в чувстве родины. Как бы неприветливо ни взглянула на меня родная действительность, какими бы огорчениями ни преисполнялось мое сердце, – издали, с чужбины, как-то все в ней кажется краше и приветливей, чем оно есть на самом деле…».

Неплохо бы запомнить эти слова тем, кто ищет за бугром счастье и удачу. И нам, помнящим свое родство, чувство родины, надеюсь, поможет в трудный час.

Ноябрь 1995

Становление
К выходу шестого номера журнала «Отчий край»

Странные дела творятся, о Господи, во всех областях нашей быстротекущей несусветной жизни! Вроде бы все и всем вокруг донельзя плохо, а между тем праздничного люду в первые дни нового года на улицах и в магазинах не убавляется.

Работники множества предприятий и организаций месяцами не получают законной заработной платы, а в Волгограде появился очередной номер журнала «Отчий край», издание которого обходится областной администрации отнюдь не в мифическую копеечку. Хулить ли кого за это, хвалить ли – мне неведомо, но отметить безоглядную смелость издателей, наладивших почти бесперебойный выпуск журнала в столь непростое время, стоит безотлагательно.

Казалось бы, не так уж давно мы писали о презентации первого номера «Отчего края», желая новому изданию оправдать в прямом смысле свое название. С этой задачей редакция в основном справилась. Более того, во всех вышедших шести номерах явственно ощутим даже переизбыток краеведческих материалов. Хотя, на мой взгляд, никак не грешно лишний раз рассказать читателю, пусть самому взыскательному, о какой-нибудь доселе неведомой ему казачьей речушке Иловле или об исчезающей хищной птице луне, чем высокопарно рассуждать об истоках царицынского революционного движения. Хорошо, что журнал чурается обыденной политики, мы ею сыты по горло, зато обыденная жизнь предстает на его страницах во всем своем многообразии.

Становится некоей традицией, что журнал преподносит нам многие известные имена совершенно в новом качестве, так что диву даешься. Вот и в вышедшем номере известнейший волгоградский актер Юрий Лукин неожиданно напечатал повесть «Осколки» вовсе не из актерской жизни, но вполне по-актерски раскованную и свободную. Читается она на одном дыхании, хотя построена достаточно прихотливо: главный герой повести неунывающий инвалид Петр Григорьевич вдобавок к легкому мужскому характеру является еще и автором полубиографической повести «Шел парень на войну», фрагменты которой постепенно приводятся в тексте. «Повесть в повести» – прием не новый, но из волгоградских писателей на него, по-моему, никто не отваживался. А Лукин это сделал с большим жизнеподобием. Особенно хороши предвоенные главы, нисколько не подретушированные нынешним взглядом на то время. Правда, я несколько морщился от обилия откровенных любовных сцен, но потом лукинский донжуан с протезом и осколком в затылке стал мне нравиться все больше и больше. Поздравляем автора и редакцию с несомненной прозаической удачей, которая сегодня куда как редко посещает страницы даже знаменитых литературных журналов.

Все же хороший журнал обязан, как неоднократно уже отмечалось, печатать приличную прозу. Здесь достижения редакции невелики скорее в силу того, что такую прозу теперь просто сыскать трудов стоит. Ведь те же «Осколки» сочинил не профессиональный литератор, а актер. Непритязательное новеллистическое повествование-раздумье «Мои корни» напечатал в первых номерах бывший учитель пенсионер Степан Земцов, прекрасный рассказ донского бытописателя Ивана Сазанова «В пути» редакция откопала в архивах. А что же ныне действующие волгоградские писатели, чем они отличились? Один-два художественно-печальных рассказа на своем уровне опубликовал в предыдущих номерах наиболее плодовитый Борис Екимов, по приличному рассказу представили Валентин Кононов и Петр Таращенко, еще в первом номере давнишнюю повесть наконец-то обнародовал Анатолий Данильченко. А лучшим вообще рассказом в «Отчем крае» про забавного мальчугана выступила никому не известная Александра Васильева. На шесть номеров толстого литературного журнала негусто. Но все-таки журнал не опустился до пошлых детективов и прочего легкого чтива, заполонившего сейчас почти все органы российской печати, у которой столь желанная свобода скоро станет комом в горле…

На поэтической ниве достижения журнала еще более скромны. По большому счету запомнился разве что цикл стихов Сергея Васильева и несколько лирических откровений Александра Леонтьева. В остальном уровень поэзии «Отчего края» вполне соответствует нашему далеко не поэтическому времени. Отдает некоторой самодеятельностью. В последнем номере «Отчего края» только стихи Всеволода Курапова и вблизи, и на слух светятся скупыми искорками неподдельной поэзии:

 
Бери мое сердце себе на ладонь
И белой беглянкой беги на огонь
Ивана Купалы. Бесовская ночь
Разлита в глазах твоих, дерзкая дочь
Дремучей колдуньи, Наины лесной.
Ты требуешь сердце, чтоб дать мне покой?
 

Остальные стихи номера откровенно самодеятельны, они принадлежат перу членов литературных объединений «Патриот» и «Литературное Прихоперье» и являют собой полнейшую беспомощность в литературном отношении. По какому такому художественному доброхотству редакция отбирает для печати такие, к примеру, волнительные строчки:

 
Город мой, надеждой окрыленный.
Как скучаю по тебе в пути —
Тополей, акаций, дружных кленов
Не могу нигде таких найти.
 

А вынесенная на обложку строка одной урюпинской поэтессы «Летит в пространстве колымага – Русь…» является вовсе неловкой пародией на Гоголя, о чем могла бы догадаться высокочтимая редколлегия журнала, состоящая из сливок волгоградской интеллигенции…

Словом, поэзия в «Отчем крае» ночует от случая к случаю, и поделом ей! Слишком много и невпопад она в прошлые годы славила или отвергала жизнь вместо того, чтобы в нее пристально всматриваться, потихоньку выветриваясь из народной души. Поэтому и пришли ей на смену бездумные папуасные шлягеры и разнузданные хохмочки наших доморощенных сатириков-исполнителей. Хорошо, что до них наш журнал не докатился, все шесть номеров претендуют на абсолютную серьезность. К ней, в первую очередь, следует отнести публикации на военную тематику.

О Сталинградской битве написана тьма статей, мемуаров, исследований, стихов, повестей и романов. Мне нравится поэзия журнала, который предпочитает о войне рассказывать словами ее рядовых участников, причем как с нашей, так и с вражеской стороны. В шестом номере бесхитростные воспоминания солдата-«катюшника» Федора Першина «Калачевский мост» честно показывают нам такую изнанку войны, которую не увидишь в победных реляциях или на широких художественных полотнах. Тут, как говорится, ни убавить, ни прибавить: «Мы стали пробираться среди груд металла по дороге, которая должна была вывести нас на правый берег. На наши головы с обрыва кувыркнулся еще один танк. Ударившись о землю, он развалился на две части. В чреве машины что-то взорвалось, выбросив клубы дыма. Полуморяк проворчал: «Не хватало нам умереть от свалившегося на голову своего же танка». И, посмотрев вверх, прокричал:

– Эй, вы там, поаккуратней! Что у вас, появились лишние танки? Так отдайте хоть один мне. Я им бока фашистам намну! А вы только дорогу портите…».

Более парадная и общепознавательная сторона войны показана в очерке Николая Шилина о сталинградских страницах из жизни маршала Василевского «И мухи не обидел» и в окончании документальной повести Виталия Смирнова «Под небом славы и бесславия» о Константине Симонове на войне. Как известно, писатель всегда считал себя «немножко сталинградцем» и у него были на то весьма веские причины.

Обозреть детально все номера «Отчего края» мы не имеем возможности. Отметим публикацию любопытнейших очерков из старинной жизни Царицына полузабытых русских писателей Всеволода Крестовского и Федора Крюкова, уже отмеченную разнообразнейшую краеведческую мозаику, «Царицынскую хронику», многие репродукции волгоградских художников. Журнал выглядит нарядно, иногда даже чересчур цветасто.

Мы понемногу свыкаемся с существованием в нашем городе толстого литературно-художественного журнала, то поругиваем его, то похваливаем. Его уже читают в поездах и в рейсовых автобусах. И было бы жалко потерять его из-за какой-нибудь банальной нехватки средств. Ведь творческие силы в нашей области никогда не иссякнут. А потому не грех повторять нам с выходом каждого номера:

– Исполать тебе, «Отчий край»!

Январь 1996

Истории житейские и военные

Ежели предыдущий номер волгоградского литературно-художественного журнала «Отчий край» можно было назвать в основном «урюпинским», то недавно появившийся 3-й номер (7-й от начала) не имеет отчетливых привязок к какой-либо местности и теме. Несколько примечательных юбилеев, много войны, как всегда, и несколько неожиданный первый детектив в журнале. Но обо всем по порядку.

К столетию Сергея Есенина журнал опубликовал одну главу о последних часах жизни Галины Бениславской из поэмы Бориса Гучкова «Последние встречи». Борис Гучков настолько влюблен в своего великого земляка, что откровенно любит все связанное с ним. Известно, что Есенин страстно любил прощаться, как всякий душевный русский человек. Из его прощальных стихов можно составить целую книжку. И Борис Гучков рискнул за него распрощаться и с Галиной Бениславской, покончившей с собой, как мы знаем, на могиле лучшего национального русского поэта.

В конце прошлого года известному волгоградскому прозаику Петру Селезневу исполнилось семьдесят лет. С естественным запозданием журнал публикует о его творчестве статью Виталия Смирнова «Случай из детства», весьма недежурную, раздумчивую, просто добрую. А рассказ самого Петра Селезнева «Погост» отзовется болью во всех сердцах, еще помнящих свое крестьянское происхождение, не забывших могилки родных и близких, затерянные в сельской глуши. Рассказ горький, надрывный, на добротно-простодушном русском языке, который становится редкостью даже в самых знаменитых литераторских устах. Мы поздравляем Петра Ивановича с прошедшим юбилеем и надеемся на долговременное добрососедское сотрудничество.

Честно говоря, война на страницах «Отчего края» начинает набивать оскомину. Стоило ли воспроизводить главы из книги бывшего адъютанта Паулюса Вильгельма Адама «Трудное решение», коль она уже неоднократно издавалась на русском языке, в том числе и в нашем городе? Да и рассказ Галины Николаевой «Гибель командарма» входил во все литературные сборники, посвященные Сталинградской битве. Может быть, редакция ориентируется на совсем юных читателей, ничего не знающих об истории нашего города? Тогда в самом деле надо подробно и обстоятельно рассказать про все жития царицынских и сталинградских генералов и маршалов, что успешно выполняет в каждом номере журнала Николай Шилин.

Любопытными в номере мне показались материалы о Сарепте, о творчестве волгоградского художника Александра Захарченко, стихи Александра Ананко. Но в полный восторг и изумление привела повесть Владимира Першанина «История яхты ЈМария^», написанная в жанре детектива. А детектив у подполковника милиции получился славный, психологически точный, опять же на нормальном, неусеченном русском языке. Першанинскую повесть не только на вагонной полке можно перелистывать, но не грех прочитать за письменным столом. И сюжет, и слог, и авторская добросовестность стоят того!

Словом, рядовой номер журнала получился вполне примечательным. А заядлым литературным гурманам рекомендуем рассказ Петра Краснова «Не люба». Да, да, того самого Краснова, атамана и исторического писателя…

Февраль 1996

Фантазии и судьбы

Причудливым получился 4-й (8-й) номер волгоградского литературно-художественного журнала «Отчий край». Доселе придерживающийся строго реалистического, даже чуть заземленного направления, будто постоянно помнящий о своем названии, журнал вдруг ударился в безудержную фантастику. Аж две повести, напичканные всевозможной чертовщиной, поместил он на своих страницах. Такого в истории журнальных публикаций на моей памяти еще не было!

Между прочим, наша волгоградская фантастика в первую очередь усилиями Юрия Тупицына и супругов Лукиных давно признана во всем, любящем небылицы, читающем мире. Наши почитаемые фантасты, слава богу, очень разные: ежели Тупицын является ярким представителем социальной фантастики ефремовской школы, то Лукины склонны скорей к философско-сатирическому зубоскальству в духе братьев Стругацких. Не изменили они своей манере и в публикуемых повестях.

Евгений Лукин, выступающий на сей раз без соавтора, дал себе вволю напотешиться над перестройкой и прочими двусмысленностями нашей жизни. Представьте себе, что по Лукину на том свете царит такая же неразбериха, коррупция и рэкет, как и на этом, святой Павел подсиживает святого Петра, а отдуваются за них своими боками великие грешники Дон Жуан и Фрол Скобеев, утекшие на наш свет, да еще в город, подозрительно напоминающий Волгоград. Причем Дон Жуан в обличье роковой женщины с явными лесбиянскими наклонностями… Далее расшифровывать не будем, скажем только, что читатели, любящие литературные выдумки и изыски на грани горького баловства, получат от повести Евгения Лукина «Там, за Ахероном» несомненное удовольствие.

В повести Юрия Тупицына «Дьяволы» все-таки чертовщины куда меньше, несмотря на многообещающий заголовок. Зато она более похожа на добротный детектив, действие которого разворачивается в африканских джунглях, с убийством слонов и невиданными по величине алмазами, попадающими из рук авантюриста-одиночки к честному советскому человеку. А изготавливают эти алмазы неведомые миру существа с крысиной мордой, рогами-антеннами и человеческими ручонками… Тоже не хило, но мне кажется, что на каком-то этапе редактирования из повести исчезли целые сцены, из-за чего не все концы в ней сходятся с концами.

Вот такой сюрприз в виде двух повестей, скажем так, несколько облегченного жанра, преподнесла читателям редакция «Отчего края». Но наряду с ними в номере опубликованы два рассказа Бориса Екимова «Чикомасов» и «Наш солдат» и рассказ Алексея Кучко «Глубокие снега», написанные в чисто житийном стиле без малейшего полета фантазии, отчего они звучат еще горше и трагичней. Екимовский простодушный рыбак, обманутый и обманувший в свою очередь односельчан очередной коммерческой пирамидой, его же пухлогубый мальчонка-солдат с заработанной в Чечне небывало ранней сединой, или кучковская однодворка Серафима, сама на старости лет приютившая во вдовьей избе немощных стариков, потому и вызывают наше неподдельное сочувствие, что мы наяву встречаемся с ними едва ли не каждый день и не обращаем на них достойного внимания. Потому, наверное, и существует русская литература, чтобы освобождать от коросты зачерствелые в обыденности сердца…

Если учесть, что в данном номере журнала напечатана еще под рубрикой «Проза для маленьких» повесть Леонида Донскова «Ёси» про заблудившуюся сентиментальную козочку, то надо признать, что с прозой в «Отчем крае» дела обстоят совсем неплохо. А документальные заметки ныне покойного Виктора Дроботова «Вокруг Жукова» рисуют нам образ прославленного русского полководца с неожиданно человеческой стороны. Оказывается, и Жуков скорбел, обижался, а иногда и расчувствовался, и ничто ему было не чуждо. Вот только история о том, как опальный маршал в стесненных обстоятельствах хотел баян продать – скорее, из области той же ироничной фантастики.

Краеведческие материалы на сей раз представлены в журнале не столь широко. Разве что Вадим Сагалаев так удивительно рассказал о «Тайне речки Голубой», что мне вдруг захотелось самому поглядеть на эту истинно заповедную речку.

Поэзия в номере представлена достаточно щедро, наряду с известными Владимиром Овчинцевым и Евгением Кулькиным бесстрашно заявляет о себе литературный молодняк. Особо хотелось бы отметить подборку стихов Виктора Каменского, который, кажется, накрепко уяснил, что «цель поэзии – поэзия», заявляя:

 
Наверное, я лжец, а то,
                      что будоражит, —
весна. Над ней шутить
                             не каждому легко.
Я знаю, голос мой теперь
                                   уже не важен,
но, если закричать, то слышно
                                              далеко.
 

Хорошо бы, чтобы голос авторов «Отчего края» был всегда далеко слышен в нашей текущей литературе. Во всяком случае, появление каждого нового номера журнала «Отчий край» вселяет на это определенные надежды.

Апрель 1996