Текст книги "Из животворящей капли крови"

«Странный номер билета – 427…»

На самом деле Вера в этот момент сидела на заднем сиденье микроавтобуса с заклеенным скотчем ртом и в виде распятия прикованная наручниками.

– Она неплохо сохранилась для двухсотлетней бабушки. – Александр грыз мускатный орех, разглядывая торчавшие из-под плаща голые коленки арестованной. – Ни одного изъяна…

– Пьянь! – отреагировала Саша, глядя в окно.

– Истеричка…

– Мне что-то кажется, – Генрих принюхивался к циркулирующему по автобусу запаху перегара, приукрашенному орехом, – или пахнет новыми репрессиями?

– Вам бы собакой в аэропорту работать – и натаскивать не надо! – Александр отвернулся к окну.

– Точно! – Генрих поднял свой пухлый палец вверх. – Без выходного пособия – это моя любимая формулировка…

Александр повернулся к Саше. Она, плотно сжав губы, пожала плечами. Что, видимо, означало: «Я тут ни при чем!»

Александр достал фляжку и принялся делать маленькие глотки. Это вызвало всеобщие овации.

– Всегда есть что-то приятное в несчастье другого, даже относительно близкого человека… – Александр смачно рыгнул на весь автобус. – Это девиз наш… уже вашей команды. Так вы много преступлений раскроете!

– У-у-у! – Гул общего презрения рассмешил Александра.

Только два специалиста по гипнозу не отвлекались на происходящее. Все их внимание было приковано к закованной в наручники молодой женщине.

Александр собирал личные вещи. Все они помещались в сумку «почтальона». Временная база мобильной группы находилась в гостинице, где была найдена последняя жертва сообщества.

Саша олицетворяла предмет интерьера номера гостиницы. Такой же молчаливый и временный, как само предназначение номера. Александр намеренно затягивал сборы.

– Сам виноват! – «нашлась» Саша.

– Ну да, после определения «пьянь» моя карьера должна была пойти на взлёт. – Он в очередной раз достал несессер, проверив его, засунул обратно в сумку. – Колоссальная помощь с твоей стороны…

Она обняла сзади, возбужденно обжигая горячим дыханием его шею. Напряженные точки ее груди ощущались телом сквозь рубашку.

– Не хочу, чтобы ты уезжал…

Он развернулся к ней.

– Замолви словечко!

Ответом стал нежный поцелуй.

– А как же перегар? – сквозь «обмен выделяемой слюной» спросил Александр.

– Пьянь… – Она царапала грудь Александра ногтями, нетерпеливо расстегивая его рубашку.

Близость была короткая и страстная.

Она покидала номер, молча реагируя на его фразу.

– Ты, как вампир, бросаешь меня после секса, получив свое…

Стакан с прикроватного столика разбился о стену.

Александр, надев легкий плащ и солнцезащитные очки, покидал гостиницу. Коллеги с улыбкой провожали его. Кто-то даже бросил саркастическую фразу:

– Приятно было вместе поработать.

Александр нервно выкинул руку с разжатым из кулака средним пальцем – жест, понимаемый всеми национальностями мира. Раздался гул восторга и звук аплодисментов.

Генрих стоял возле автобуса, поставив ногу на порог отодвинутой двери. В руках папка. Лицо выражало удивление. Александр глотнул из фляжки.

– Это действительно феноменально… – пробормотал Генрих, поднимая глаза на подчиненного.

– А я всегда считал это обычной стадией развития алкоголизма. – Александр еще раз приложился к фляге. – Так поэтапно, глоток за глотком…

– Я редко даю второй шанс, – Генрих перебил его, – точнее не я… эта папка дает вам его! Собранный и проанализированный вами материал превосходит усилие всей группы.

Александр скрыл непонимание в очередной порции коньяка.

– Сейчас марш спать! – в голосе пухлого нескладного человека проявились металлические нотки. – С утра должен быть свежим и работоспособным. Всё!

Саша встретила его на пороге номера завернутой в простынь. Объятия. Летучие мыши ее рук закружились вокруг шеи Александра.

– Что в папке?

– Труд всей моей жизни…

– Нет!

Сдавленный рыданием крик разбудил Владимира. Затем плач и повтор отрицания. Надя сидела над картами. Дернув плечом, избавляясь от его касания, она снова разложила карты. Он сидел напротив. Она подняла на него заплаканные глаза.

– Восемь Мечей и Башня…

Вопрос на лице Владимира вызывает новую бурю эмоций.

– Ее забрали… – сквозь рыдание услышал Владимир.

– Кто? – он уже понял, о ком идёт речь.

– Карты конкретно не говорят, детализация… – Надя всхлипывала, подставляя лицо Владимиру, вытирающему ее горячие слёзы. – Я могу лишь делать выводы.

– А что с Георгием? Можешь посмотреть?

Карты снова легли обратным раскладом.

– Он жив, – она подняла на него влажные от слез глаза, – и они не вместе…

– Всё будет хорошо. – Он поцеловал ее в губы. – Собирайся…

Надя слушалась его так впервые. Так слушает отца дочь, потерявшая мать. Частично это так и было.

Он спрятал Надю в одном из домов, оставленных для экстренных случаев. Только она и Вера знали о местонахождении подобных приобретений. Владимир лишь знал, что они существуют. Теперь он узнал расположение одного из них. Это был действительно особый случай.

– Не оставь меня умирать здесь… – Она провожала его, стоя на пороге.

– Запасов тебе хватит на неделю, – Владимир улыбнулся, глядя на ее посвежевшее лицо, – я вернусь раньше. Если нет…

Надя закрыла указательным пальцем его губы.

– Я не хочу даже думать об этом.

Владимир посмотрел на небо, на звезды, на светящуюся луну, кутающуюся в рваных облаках.

– Ты знаешь, что делать.

Он ушел, не оборачиваясь. Она зажгла свечи возле зеркал, села за стол. Шелест карт. Шорохи дома, долго простоявшего нежилым. Мерцание теней.

Владимир предполагал избавление от Георгия. Он сам способствовал этому. Несколько оброненных предположений в присутствии Веры сделали свое дело. Подобные действия были обоснованы.

Не только Георгий выходил по ночам в свет. Это делал и Владимир. Не ставя никого в известность, он наблюдал за Георгием. Он знал о его встрече со второсортными. Более того, он сам имел диалог с представителями низшей касты. Владимир играл свою игру.

Он устал быть просто слугой. Власть. Одна из самых сильнодействующих наркотических субстанций, толкающих людей на безумные порой поступки. Стремление подчинять было усилено собственным статусом.

Владимир дал понять второсортным кровопийцам, что может делать с ними свежая кровь, приготовленная на основе «знания». Два представителя из высшего слоя общества мира андеграунда, ощутив себя помолодевшими и сильными на короткий отрезок времени, были готовы встать под знамена Владимира. Князя Владимира. Так они начали именовать его.

Князь…

Это вызвало улыбку снисхождения на лице Владимира. И раболепие в глазах второсортных.

Как просто: дай то, что нужно жаждущим, – и ты подчинишь их себе. Чем не основа успешной формации власти?

Он крал. Пока только «знание». Он знал – в будущем украдет и саму формулу «знания». Он рисковал – интуиция Веры, карточные расклады Нади. Но за столько лет существования сообщества он изучил слабые места. Он убрал своими руками много потенциальных конкурентов, при этом оставаясь буквально в тени.

Князь…

Как кружил голову этот титул. Эхом доносясь из прошлого, дергая всю его сущность. Неужели они думали, что он простит им всё? Смерть близких и собственное унижение. Блестящий офицер, элита – слуга…

Месть – холодное блюдо? Владимир сказал бы – ледяное. Леденящее кровь в жилах. Живую кровь.

– Князь? – раздался хриплый голос в телефоне.

– Да… – Владимир невольно улыбнулся.

– Он у нас…

Вот они – первые плоды взращенной им власти. Вся та личная месть, брошенная зерном в землю, дала ростки, тянущиеся к багровым лучам солнца.

Александр проснулся от крика. В комнате полумрак. Саша во сне жалась к его телу, возбуждая плоть.

Еще один крик. Схожий с криком летучих мышей. Но какой-то далекий или глухой, словно из-под земли. Одеваясь на ощупь, он услышал еще один. Этот был больше похож на женский.

Луна висела прямо над входом в гостиницу. Ее свет серебрил окружающую зелень, делая сад алюминиевым. Фигурально.

Ночной воздух пьянил цветочными ароматами. Коньяк – выдержкой и градусами. Всего лишь глоток. Шелест крыльев летучих созданий успокоил Александра.

Гостиница спала в лунной ночи. Только не спала женщина. Она снова крикнула, и это был не экстатический импульс. Крик донесся из подвального помещения.

Александр спускался по лестнице навстречу слабо мерцающему свету. Он слышал шорохи, приглушенную речь и женский плач.

Свет шел из проема не до конца закрытой двери. То, что Александр увидел в щель незакрытой двери, несколько шокировало. Рука невольно потянулась к фляжке.

Распятая женщина висела на деревянном круге. Ее конечности вытянуты веревками в разные стороны. Что придавало телу форму перевернутой звезды. Натяжение веревок контролируется механизмами. С опущенной головы стекает кровь.

Перед конструкцией для пыток спиной к Александру стоят двое мужчин. Их рукава закатаны, они без слов понимают друг друга.

Касание механизма натяжки – женщина вскидывает голову и издает крик.

– Формула? – доносится откуда-то знакомый тембр голоса.

Александр понимает, что его обзору недоступен еще один участник пыток. И он играет здесь основную роль.

Очередной скрип механизма – снова женский крик и снова:

– Формула?

«Как лаконично в наши времена проходят пытки…»

Александр не считал себя героем и, более того, не был склонен к героизму. Он сделал еще один глоток из фляжки. Зато он считал настоящим героем конструктора Макарова, чья модель пистолета находилась за поясом его брюк. Он знал: этот «кусок железа» сделал многих героями.

Стрелял Александр сносно и давно не практиковал. Но попасть с трех метров в двухметровые тела палачей он смог. Они мешковато опустились на бетонный пол. Затем Александр распахнул дверь. Хлопки еще стояли эхом в вакуумном пространстве помещения.

Генрих. Милый пухлый Генрих. Оказывается, он умел выражать испуг. И скорее всего, непроизвольно. Он даже попытался проявить вербальную агрессию, что ему удавалось до этого всегда.

– Уволен! – Александр выстрелил ему в область груди. – Сука или нет… Низложен! – Второй выстрел пробил переносицу ловящего ртом воздух начальника.

Пленница подняла голову. Да, это была она – та молодая женщина из преступного сообщества, над которым они работали. В калейдоскопе глаз вращались мука, мольба и желание жить.

Александр не переносил женских мучений, он разрезал веревки, аккуратно сажая измученную пленницу на пол.

– Помогите мне уйти, и я помогу вам обрести вечность…

Не то чтобы предложение было заманчивым и ее голос заворожил Александра, но он как-то отодвинул в сторону вертевшуюся на языке фразу возражения. Десятью минутами позже под шелест крыльев кровососущих они покидали парковку. По-прежнему мирно спящего отеля.

Навстречу им восходило солнце. Казалось, кровью окрашивая горизонт. Александр увозил истерзанную женщину подальше от места ее пыток.

Она, с благодарностью взглянув на него и назвав адрес, закрыла глаза. Он вел машину с пустотой в черепной коробке.

Георгий выглядел отвратительно. Это только лишний раз подтвердило его никчемность. Владимир внутренне торжествовал.

– Князь? – Георгий усмехнулся, переводя взгляд с лиц верхушки второсортных на Владимира.

– Где Вера? – Стоящий перед Георгием властно взглянул на утомленного годами жизни человека.

– Я не нашел ее…

– Она сказала тебе состав? – Владимир гремел металлическим голосом.

В этот момент Георгий все осознал. Он задрал голову и захохотал. Собравшиеся безмолвно проглотили истерику. Молчаливые взгляды были направлены на него.

– Так какой ты князь, если ты сам не обладаешь «знанием»?

– У меня еще есть шансы овладеть им, – ответил Владимир, – а твои уже закончились…

Он взмахнул рукой, и острые клыки впились в шею Георгия. Гаснущие глаза жертвы стекленея смотрели на удаляющуюся властную фигуру.

Владимир широкими шагами шел по коридорам древнего кельтского замка. Его бледное лицо выделялось в свете факелов. Рядом с ним мелкими шагами семенил один из второсортных. Адриан. Всклоченный, всегда излишне суетливый.

– Их наших источников, князь…

– Что!?

– Она у мобильной группы, занимающейся расследованием одного криминального сообщества…

– Откуда это? – Владимир остановился на лестнице.

– Наш человек прослушивает все телефонные контакты группы. – Адриан забежал вперед. – Источник говорит, что она у них уже более шести часов.

– И? – В глазах Владимира блеснул злой огонек.

– Пока ничего… Но они поддерживают связь с… – Адриан оглянулся по сторонам и прошептал что-то на ухо князю.

Владимир тяжело вздохнул и на секунду задумался.

– У нас есть опытные бойцы?

– Конечно, князь!

– Мне нужна она! – Поднявшись по лестнице, Владимир, гулко шагая, вошел в каминный зал. – Если нет… Она не должна достаться никому!

– Я понял, князь. – Второсортный суетился возле него.

– Что ещё?

– Может быть, каплю жизни?

– Ваша жадность погубит вас… – Владимир достал металлический пузырек.

Мертвенно-бледными губами Адриан прислонился к горлышку с живительной влагой. В лунном свете, разделенном тенью решетки окна, он казался жаждущим странником, пьющим возле источника. Сильная рука Владимира разрушила этот навязчивый образ. Князь вырвал пузырек.

– Хватит! – Он убрал в карман животворящую жидкость. – Вы и этого не заработали…

Жадный взгляд Адриана скользнул по карману Владимира. Затем он вздохнул, ощущая внутренние изменения, и схватился за лицо, трогая руками разглаживающуюся кожу.

Владимир усмехнулся этому и уселся на трон.

– Убирайтесь, Адриан, и займитесь делами! Иначе это был ваш последний глоток.

– Да, князь.

Скрипнула дверь. Владимир, улыбаясь успехам, задумался о Наде. Она готова. Она расскажет ему формулу сама. Гибель Веры или известие о попадании ее в руки синдиката заставит Надю это сделать. Он единственный, кто этого достоин. Единственный, кто может помочь ей преодолеть настоящие и приближающиеся трудности. Она вряд ли доверится еще кому-либо.

Синдикат. Шайка богатеев, преследующая их годами. Финансирование отдела, задача которого – розыск преступной группы, занимающейся грабежами и убийствами. Борьба, длящаяся веками. Из поколения в поколение. Банальная жажда вечной жизни кроется под высокоморальными идеями. Богатство и власть. Жажда обладания «знанием» делает их меркантильными негодяями.

Владимир усмехнулся вновь. Глоток животворящей крови. Князь улыбнулся предстоящей войне. Он по-прежнему дворянин и офицер. Никакая кровь, ничьи эмоции, поступающие в его организм вместе этой кровью, не растворили в нем его истинного я.

Большое сообщество собралось в огромном особняке. Овальный кабинет. Представители синдиката слетелись сюда из разных регионов и даже с разных материков. Это те, кого считают правителями мира. Нет, не президенты стран, командующие армий и премьер-министры, нет! Люди – представители знатных фамилий и богатых династий. Именно они неофициально правят миром, дергая за ниточки марионеток, выставленных на сцену мировой политики.

Не все были подчинены. Были отдельные страны и коалиции, не вставшие под знамена правящих миром. Но отсутствие конфронтации свело бы на ноль и необходимость в сообществе.

Хотя необходимость все-таки была. Стать более могущественными помогло бы продление жизни. Победа над смертью. Обладание «знанием». Они шли к этому несколько веков. Сначала тайно, затем полуофициально. И только сегодня они приблизились к этому вплотную. Знающий формулу находился в их руках. В руках их представителей, которые знают все о пытках. Палачи, которые развязывали языки немым.

Пространство овального кабинета заполнено возбужденным гулом. Отсутствовали источники связи. Ими являлась пара человек, сообщающая горячие новости.

На красивых стульях работы 18 века сидели те, кто видел будущее, каждый по-своему, вслух лицемерно заявляя о единстве. Здесь были представители разных поколений и концессий.

Здесь были даже те, кто отслеживал знающих формулу уже несколько веков назад. Они были связаны со второсортными. Но уже не вскрывали животворящие артерии своими клыками. Они были слишком богатыми и мудрыми для этого. Кровь приносили в сосудах. Чистую, девственную, из медицинских заведений.

Их уважали, внутренне ненавидя. Уважали за объединение и информацию. Ненавидели за долгий жизненный путь. Это раздвоение чувств разделяли не вкусившие кровь, ожидающие продление жизни с помощью «знания». Это вызывало и раздробленность собравшихся.

– Ну что там? – нервничал доминант группы молодых представителей сообщества. – Когда я получу доход от своих инвестиций?

– А вы разве не получаете их, финансируя мексиканский картель? – раздался хриплый голос представителей старейшинства.

– Происхождение моих вложений никак не влияет на жизнь собравшихся здесь… – расширяя зрачки, повысил голос безукоризненно одетый молодой человек до тридцати. – Оно странным образом продлевает вам жизнь. Чистая кровь стоит слишком дорого. А я только слышу сказки, – он взглянул на седого старика, – бабушкины сказки, которые в детстве-то меня не усыпляли!

– Терпение… – заговорил не менее почтенного вида «старец». – Терпение, мой друг…

– Да какое терпение!? – Молодой человек бросил электронную сигарету на стол. – Вы уже смерть перетерпели! Она, приходя за вами, сплюнув, убирается восвояси…

Раздались смешки молодых представителей сообщества.

– …Черепахи столько не живут! – распалялся молодой человек, поправляя светлые волосы.

– Зависть, мой юный друг, плохой попутчик…

Спор прервал вбежавший «источник связи». Экстренность сообщения белела на его лице. Все внимание было обращено к этому человеку.

– Они потеряли ее… – докладчик задыхался. – Кто-то из следственной группы помог ей уйти.

– Бл…дь! Кого мы финансируем?! – Молодой человек вскочил под общий гул неодобрения. – Парни из картеля в три секунды…

Острый клинок уперся в шею говорящего. Еще один – под ребро возле сердца. С противоположной стороны спины – остриё лезвия третьего оружия.

– Клятва о неразглашении… – хриплый голос старика раздался возле самого уха. – Клятва, нарушение которой укорачивает некоторые жизни. Мы собрались для того, чтобы сделать свои жизни долгими… Вы с нами, Юрген?

– Я со всеми… – тихо произнес молодой человек, садясь на свое место.

Воздух наполнили короткие распоряжения. Исполнение которых создали легкий хаос. Обвал котировок и взлет акций погрузил за стенами кабинета кого-то в нищету, кого-то поднял в список Forbes. Слияния закрыли несколько перспективных банков. Шепот трех представителей установил цену тройской унции золота…

Хаотичные движения собравшихся плавно затихли. Все снова погрузились в ожидание.

Они сидели в дешевой забегаловке. Полусонные посетители ели свои омлеты с беконом, яблочные пироги и пили неприятно пахнущий кофе. Пили его и Александр с Верой. Молодая женщина с остатками сна и пыток на лице разглядывала Александра. Его сломанный нос, лицо мясника. Пыталась разгадать внутренние тайны с виду заурядной личности спасшего ее человека.

Александр, не пытаясь разгадать абсолютно ничего, устало размешивал ложкой остывший кофе, отрешенно глядя в неопрятную стену заведения.

– О чем ты думаешь? – голос Веры вкрадчиво трогал незадействованные уголки его сознания.

– Вряд ли это можно назвать мышлением… – Александр, пожав плечами, приподнял ложку с кофейной жидкостью над чашкой и тонкой струей вылил кофе обратно.

– На что это похоже? – Вера коснулась его руки.

– Это как раскрытый дорожный чемодан… – Александр оставил касание без внимания. – Только это мой мозг, я ищу в аккуратно сложенной одежде ненужную в дороге вещь… среди правильных мыслей – кривую, извращающую всю суть человеческого бытия…

– На что она похожа?

– Это… – лоб Александра наморщился, – это… тело мертвой летучей мыши…

– Ты убил ее в детстве? – Вера улыбнулась.

– Да.

– Избавься от нее в мыслях… – Вера, положив банкноты на стол, встала. – Нам пора.

Александр, стряхивая наваждение, поднялся и пошел к выходу, следуя за тонкой женской фигурой, вращающейся в турникете и лучах утреннего солнца.

Чтобы человек стал подобием вечно живущих, его, в первую очередь, необходимо было лишить собственной крови. Оставить около одной десятой. Затем заполнить его тело «знанием». Без чего он уже не сможет существовать.

Почти обескровленное тело Александра покоилось на заднем сидении автомобиля. Вера, испив раствор, откинув голову на кресле водителя, закрыв глаза, просматривала жизнь. Жизнь Александра. Ощущая частично его эмоции отдельных жизненных моментов. Никто не знал об этой ее способности. Даже Надя. Именно это определяло пригодность человека – возможность сосуществовать в их сообществе.

Вера интуитивно знала: Георгия уже больше нет. Устранен физически. Владимир вступил в оппозиционный мир. Более опасный, чем что-либо уже было. Более того, он враг, и стремящийся к порабощению. Надя в опасности. Необходимо спешить.

Улыбка появлялась на ее девичьем лице, когда она видела некоторые яркие моменты жизни Александра.

Поздний вечер был теплый, как объятия любимого. Он также возбуждал Веру. Луна, словно стыдясь чего-то, скрылась за тучами, иногда выглядывая из-за них.

Девушка брошенной куклой лежала на пляжном шезлонге. Она доверчиво рассказала о расставании с любимым своей новой знакомой. Приятной девушке с красивыми глазами и ровным загаром на теле. Они нашли что-то общее в своих романтических утратах. Знакомство оборвало вероломное убийство, сливание крови…

Болезнетворный вид Александра сменяется розовым румянцем на щеках. Появляется блеск в глазах. Осмысленность и жизнь…

– Это жизнь?

– Жизнь… – Вера стирает пот с его лба. – Приготовься, она долгая и неприятная, как путь бедняка.

– Странника?

– Может быть… Но запомни одно: кровь – это жизнь, она льется всегда и… очень часто ради жизни. – Вера указала на поворот, интуитивно уходя от дорог, по которым могут двигаться преследующие их. – Я не о подвигах говорю, а о банальных убийствах… Ты теперь часть этого!

Александр промолчал. В нем блуждали страдания девушки, расставшейся со своим парнем. Но это были мелочи по сравнению с новой, неизведанной, бесконечной жизнью…

Александр управлял автомобилем. Без лишних вопросов. Он тоже ценил молчание, как золото. И знал цену его самой высокой пробы.

Надя металась во сне. Ей снились кошмары. Летучие мыши невероятных размеров, срываясь с деревьев, нападали на нее и пили кровь, присасываясь к ней. Высасывая из нее только что испитое ею «знание». Плакала Вера, стоя над бьющим кровью гейзером…

Надя вскочила в поту. Шорох крыльев, сливающийся с шепотом за шторкой окна. Затихает. Свет ночника возле зеркала. Лицо в отражении искажено от испуга.

Колода карт. Руки быстрыми движениями раскладывают карты.

«Император и 2 Кубка…»

Кто-то становится более сильным и могущественным. Недосягаемым. Кто-то из близких. Георгий? Владимир?

– Но Георгий не так близок… – Надя, не замечая, шептала, озвучивая ход своих мыслей.

Комбинация выпадала несколько раз подряд. Надя отбросила в сторону сомнения.

Возродившийся шепот и шелест крыльев за окном дают импульс к своеобразным действиям. Кусок мела. Взгляд на часы. 5.30 утра. Шепча на древнешумерском языке, Надя рисует огромную пентаграмму на полу. Ставит в лучи звезд зажженные свечи.

Контрольный расклад карт. Комбинация не меняется. За окном все тот же ненавистный шёпот.

Надя садится в центр пентаграммы на полу и, накрываясь сатином простыни, шепчет заклинания, переходя с шумерского на египетский. Надя тоже имела индивидуальные способности. Об этом не знал никто. Догадывалась Вера в силу родственной близости.

Шёпот в доме расслаивается на несколько голосов. Сначала это два голоса, затем три. Вскоре шёпот переходит в гул. Кружащие возле дома летучие мыши, панически крича, слыша вибрацию голосов на своей частоте, улетают, спасаясь бегством.

Серый горизонт вскрывается алым светом восхода, словно резанная ножом рана.

Защитная стена кельтского замка. На ее сером камне в ночи пятно света. В нем силуэт существа с крыльями. Яркий свет залы создает этот эффект, оттеняя человека, стоящего в глубокой нише окна размером с человеческий рост.

Князь. Владимир стоит, раскинув руки в стороны. Руки дрожат под тяжестью висящих на них летучих мышей. Животные, вися в верх ногами, зацепившись друг за друга, создают две шевелящиеся плоскости. Крылья. Зубы Владимира стиснуты. Но он держит напряжение – это его ноша.

Доносится шепот. Разноголосье древнего языка. В нем он слышит и знакомый голос. Кровопийцы, висящие на его руках, нервничая задергались, закричали и, срываясь, колыхая тело Владимира, улетели.

– Надя… – Владимир улыбнулся оскалом чудовища.

– Князь?! – раздался голос изнутри залы.

Владимир выругался внезапному вторжению второсортного подчиненного. Но он смог усмирить свой гнев. Он выслушал доклад. Вновь воспаляющий его гнев.

Владимира трясло даже возле камина. Его зловещая улыбка озаряла бледное лицо. Глаза хищно блестели.

Адриан бегал по залу, поправляя предметы, неправильно стоявшие в его представлении. Он негодовал из-за нерасторопности своих людей. Визуально он выражал именно это.

Но Владимир знал причину его выплескивающихся наружу эмоций: Адриана банально ломало. Он вкусил «знание». Не ту бьющую фонтаном из вспоротой артерии человеческую кровь, что поглощал ранее.

Нет ничего сильнее, чем принятие «знания». Ни один наркотик не мог сравниться с этим. Что наркотик? Так, жалкое подобие временной эйфории.

Приняв «знание», человек молодел и становился при этом сильнее, умнее, свежее… Восстанавливались отмершее клетки его организма. Стопроцентное привыкание.

– Прекратите, Адриан, ваша беспомощность в продвижении наших дел не оставляет вам шансов испить «знание». – Владимир смотрел на бесполезно горящую свечу – света было достаточно. – Сегодня постный день…

– Я не понимаю, как она ушла… – Адриан в очередной раз передвинул с места на место нефритовый череп на каминной полке. – В руках синдиката она была как в сейфе, нашим людям оставалось только нейтрализовать их и забрать женщину… – Он театрально вскинул руки. – Не понимаю…

– Предпринимайте меры, Адриан! – Владимир устало вздохнул. – Идите, мне надо подумать…

– Князь?

– Нет!

Жалкая фигура, вздыхая на ходу, пересекла зал по диагонали и скрылась за дверью.

Владимир достал металлический пузырек. Открыв его, он вдохнул аромат, как дегустатор вин. Улыбка на лице Владимира стала еще зловещее. Он сделал несколько глотков и закрыл глаза. Маска демона застыла на лице, принимающем розовый оттенок.

Владимир тоже имел исключительные особенности. Особый дар ему давало «знание». И так же об этом не знал никто. И даже Вера со своей проницательной интуицией не догадывалась. Владимир обретал тончайшую связь с летучими мышами.

Вера и Александр двигались, петляя по полупустым дорогам. Объезжая города и маленькие населенные пункты. Еще несколько обескровленных тел, подобно куклам, упали в мокрую от вечерней росы траву.

Он улыбался новым ощущениям. Она улыбалась присутствию нового человека, ощущению относительного спокойствия от этого присутствия. Вере казалось, что так спокойна она была, только находясь рядом со своим отцом. Очень давно. Этого впоследствии не дал ей ни один мужчина.

– Неужели это возможно?

– Что? – нарушил свое молчание Александр.

Вера закашлялась, понимая, что ее мысль вырвалась наружу в речевом формате.

– Так быстро расставаться с теми, кто, казалось, только что клялся в вечной преданности, – голос ее дрогнул на изломе, но даже это прозвучало приятно, – стоя под венцом…

– Я ее бросил, хотя мне казалось, что она то, что создано именно для меня… – Александр заговорил на изломе голоса Веры и заговорил о Саше. – В ней всё замечательно: мысли, улыбка, безудержность в сексе, это моё…

Вера закрыла глаза, слушая его монолог. Она понимала и видела образ девушки. Опасный образ. Но спокойствие от присутствия Александра рядом перевешивало чашу весов в свою пользу. Она улыбалась, погружаясь в мягкую дрёму.

Тело Генриха и двух неизвестных в целлофане грузили в машины, оснащенные холодильными установками. Собравшаяся следственная группа провожала их взглядами. Глаза коллег погибших выражали страх, интерес и ожидание…

Ожидался приезд нового человека, кто по прибытии возглавит группу. Никто о нем не слышал как о специалисте и вообще как о человеке. Неизвестность почему-то пугала их больше, чем ужасная известность. Все отталкивались от профессионализма бывшего начальника.

Саша бессвязно отвечала на вопросы коллег, касающиеся исчезновения Александра. Откуда ей знать, имел ли он отношение к тройному убийству и, главное, – исчезновению одной из основных подозреваемых.

«Возможно, он уже обескровлен или в лучшем случае трясется в багажнике автомобиля…» – эта версия вызвала ухмылки на лицах коллег. Саша, сославшись на головную боль, укрылась в прохладном зале ресторана.

Она, достав блокнот и рисуя в нем абстрактные фигуры, искала ответы на вопросы. На ее собственные. Заданные коллегами вопросы ее интересовали меньше всего. Хотя они были схожи по смыслу.

«Кто он на самом деле? Друг или изворотливый враг…»

«Что он смог узнать обо мне?»

«Почему я так быстро позволила манипулировать собой?»…

Всё случившееся за ночь сделало Сашу эмоционально неуравновешенной, что казалось в отношении нее абсолютно немыслимым, ее цели раздвоились: раньше она четко шла к одной, теперь замаячил на горизонте Александр. И что-то ей подсказывало: обе эти цели косвенно соприкасаются.

Она услышала призыв к общему собранию, эхом гуляющий по просторам гостиницы. Саша оставила на белой скатерти листок бумаги со штрихами карандаша, линии которого создали летучую мышь с короной на голове, застывшую в убийственном прыжке.

Из огромного Jaguar выбрался человек в темном костюме и в солнцезащитных очках. Поиграв скулами от сжатия зубов, он взглянул на солнце, затем на встречающих его. Следственная группа невольно создала гул с заложенным в него страхом. Саша не поддержала общую массу – она с интересом разглядывала нового начальника. Его образ рассказал ей о многом, она знала многое о подобных людях.

– Я Роберт, здравствуйте. – Он снял очки, щуря даже в тени свои черные глаза. – Так случилось, что нам работать вместе… – Он бросил взгляд на выставившего его дорожную сумку водителя. – Я многогранен, но рекомендую не касаться моих крайних граней… Они бесчеловечны.

– И что нам делать с этим? – Роза трогала свои рыжие огненные волосы. – Закруглить их что ли?

– Вы…? – Роберт улыбнулся.

– Я Роза.

– Вы, Роза, станете моей помощницей, без этого невозможно… – Он двинулся ко входу в отель, еще раз взглянув на полуденное солнце. – С вас же краткий отчет, на основании которого и назначим собрание. Возможно, придется сократить штат.

Роза, заматывая волосы в узел и демонстрируя объем приподнявшейся при этом груди, отправилась за новым тираном.