Текст книги "Похолодание, а не потепление. Какие народы вымрут как мамонты"

А вот к человеческой деятельности, СO₂ и глобальному потеплению этот уникальный феномен отношения, увы, не имеет.

И делать после обозрения феномена «веляжа» на Илулиссате выводы о глобальном потеплении и публичные заявления о том, что все льды Гренландии и Арктики к 2030 году растают, – это то же самое, что, посмотрев на один всем известный водопад, публично заявлять, что каждая речка в Америке – Ниагара.

Действо шестое. Актеры поневоле

После судьбоносного решения глав Большой Восьмерки сократить выбросы СO₂ вдвое и многочисленных турпоездок на ледник Илулиссат, в этом большом спектакле, все больше и больше напоминающем странный фарс, появился еще один актер – правда, актер «подневольный» – Международное Энергетическое Агентство.

МЭА (оно же IEA, оно же AIE) со штаб-квартирой в Париже, было организовано группой «Развитых стран» (OCDE) и сегодня является (вполне заслуженно) основным прогнозирующим органом в сфере энергетики. Прогнозы мирового производства и потребления энергии, которые делает МЭА, всегда отличались исключительной серьезностью и были тщательно проработаны.

МЭА, уже давно отслеживало предсказания IPCC и Киотский протокол, но всю эту борьбу с потеплением воспринимало только как «один из возможных вариантов».

Поэтому, чтобы быть «политически корректным», вот уже несколько лет МЭА предлагало 2 сценария развития мировой энергетики – основной, предполагающий увеличение эмиссий СO₂ с 30 миллиардов тонн до 42 в 2030-м и до 62 в 2050-м, то есть «без войны с углекислым газом» и «альтернативный – с усилиями по сокращению выбросов».

Заметим, что сценарий «альтернативный» предполагал всего лишь стабилизацию выбросов СO₂ на уровне 34 миллиардов тонн в 2030 году. МЭА всегда отмечало, что эта стабилизация могла быть достигнута путем существенных издержек (без уточнений – каких).

После принятия уже известного нам скоропалительного решения глав Большой Восьмерки, МЭА пришлось срочно делать новый сценарий – не просто стабилизировать, а СОКРАТИТЬ выбросы СO₂ от энергетики в 2 (!) раза к 2050 году – до 15 миллиардов тонн в год. То есть – в изначальном сценарии выбросы СO₂ должны были вдвое увеличиться, а в новом – вдруг вдвое сократиться. Всего-навсего за 40 лет. И все это при постоянно растущем энергопотреблении и, соответственно, необходимости в энергопроизводстве.

МЭА оказалось в очень деликатной ситуации: с одной стороны этому признанному во всем мире учреждению не хотелось терять репутацию, опубликовав полную чушь, а с другой стороны – бюджетная организация, политические назначения… в общем, нюансы.

Руководство МЭА вышло из тупика, в который его загнали прогнозы IPCC, сэр Штерн и главы Большой Восьмерки, по-умному (что подтверждает наличие большого количества серого вещества в этом всеми уважаемом учреждении): нужный прогноз развития мировой энергетики составили, но сопроводили его УСЛОВИЯМИ, при которых он «может реализоваться».

Условия эти следующие:

• стабилизация выбросов СO₂ должна быть осуществлена не позже 2015 года (никто пока не знает – как это сделать);

• начиная с 2012 года технология секестрации СO₂ должна быть распространена на ВСЕ новые ТЭЦ. Отметим, что предыдущий прогноз МЭА предполагал, что технологии секестрации смогут быть применены не раньше 2020 года (но кто их, предыдущие-то прогнозы, читает, когда мир спасать надо от потепления…);

• закрыть (!) не менее 15 % уже работающих ТЭЦ, не имеющих технологии секестрации;

• удвоить производство энергии из альтернативных источников (ветер, солнце, приливные, биомасса), независимо (!) от издержек и конечной стоимости этой энергии;

• к 2030 году УДВОИТЬ количество ядерных ТЭЦ (относительно старого сценария) – 833 гигаватта против 415 гигаватт;

• инвестировать 7,4 триллиона долларов в энергетический сектор для снижения выбросов СO₂, с последующим отражением этих инвестиций на рост энергетических тарифов;

• несмотря на растущий спрос, существенно снизить мировое потребление бензина, газа и угля.

Иначе говоря – это сценарий, реализуемый при соблюдении нереализуемых условий.

С опубликованием этого, уже ставшего официальным, прогноза развития мировой энергетики все стали на него ориентироваться. Кто на них ориентируется? В первую очередь – правительства, энергетики, производители сырья, а еще инвесторы и банковские аналитики.

После этого события уже неважно – верна теория глобального потепления или нет – она УЖЕ радикально изменила программу развития мировой энергетики а также многих других секторов экономики – автопром, транспорт, строительство и сельское хозяйство.

Цена вопроса, или кто платит за спектакль

Поскольку жизнь – театр, то и с оплатой происходит так же, как в театре: что зрители заплатят – то актеры и заработают.

Мы же знаем: чем ярче шоу, тем дороже билеты.

Шоу удалось, в него пригласили актеров-«примадонн»: генсек ООН на вертолете летает смотреть, как льды Арктики тают, главы Большой Восьмерки на саммиты собираются, каждый форум по проблеме глобального потепления – это около 10 тысяч «делегатов», которые (летая на самолетах туда-сюда) активно с ним борются.

Даже неискушенный зритель должен начать понимать, что заплатит он, увы, немало. Это, на самом деле, так и есть – большинство этих людей работают и передвигаются на средства налогоплательщиков.

Количество конференций и саммитов, посвященных борьбе с глобальным потеплением, растет. Большинство делегатов путешествуют за бюджетные средства. Результатов от этих конференций скажем прямо – мало.

На конференцию в Бали (Индонезия) в декабре 2007 года прилетело 10 000 участников из 180 стран. Результатом ее было «решение» о подготовке переговорного процесса по поводу пост-Киото, и подготовке переговорного процесса по поводу даты завершения переговорного процесса…

Саммит, организованный в Познани в декабре 2008 года, объединил 9000 делегатов из 185 стран. Очень забавная деталь: единственным решением саммита по будущему Киотского протокола, проходившего в Познани, было решение о… да-да, это знаменательное решение… – о выделении бюджета в 50 миллионов долларов на организацию следующего саммита в Копенгагене…

Но это все копейки, по сравнению с астрономическими издержками по сокращению выбросов СO₂.

Только применение старого Киотского протокола будет стоить миру не менее 125 миллиардов долларов ежегодно.

Новые обязательства соответственно – еще больше: последний отчет ООН оценивает затраты на сокращение эмиссии СO₂ к 2030 году на 25 % относительно уровня 2000 года в… 220 миллиардов долларов ежегодно.

Эти цифры – уже определенный бюджет войны с потеплением. Бюджет, который будут тратить на сокращение парниковых газов.

Откуда средства? Источника только два – НАЛОГИ и ТАРИФЫ НА ЭЛЕКТРИЧЕСТВО и ТЕПЛО.

То есть, как и любая война, война с глобальным потеплением будет идти на средства налогоплательщиков. Платить за это будут мирные жители планеты.

Ожидается, что с подписанием продолжения Киотского протокола тарифы на электричество и тепло будут расти во всех странах мира. В большинстве стран – с опережением инфляции. Во всех странах будут введены «карбоновые» налоги для финансирования «войны с глобальным потеплением».

Глава 6. Кому это выгодно?

Все уже поняли, что человечеству воевать с процессами чрезвычайной сложности и космического масштаба – это то же, что просто человеку плевать против ветра.

Любая война есть антреприза сил с совпадением интересов против сторон с интересами противоположными.

Итак, война углекислому газу уже объявлена. Отступать нельзя. За спиной политиков – публичные заявления, уже принятые программы, взятые обязательства по сокращению СO₂, а также проголосованные бюджеты.

Правда, у войны с глобальным потеплением есть более тонкие аспекты, чем простой обман населения ради счастливой жизни будущих поколений.

Карбоновый маркетинг

Наиболее невинный аспект – это «углекислый маркетинг». Предприимчивый бизнес быстро среагировал на новую «моду». СO₂ уже стал новым аргументом продажи товаров и услуг, и рекламные компании взяли его на вооружение. Продукты остались те же, упаковка и реклама сменилась. Но люди верят.

На каждом продукте (вплоть до йогуртов) скоро будет указано – какая была эмиссия при его производстве. И, естественно, будет рекомендовано покупать там, где СO₂ меньше. А что, йогурт от этого стал вкуснее?

И предприимчивости этой нет конца и края – уже есть «карбон-фри» (низкоуглеродная) туалетная бумага. А скоро в продаже появятся «экологические презервативы» – из натурального каучука, а не из нефтехимии. Но это все, в общем-то, невинно.

Хуже, что людей приучают покупать «низкоуглеродные товары», внушая им, что таким образом они спасают планету. Манипулируют их выбором. Я даже не говорю о правильности подсчетов эмиссии при производстве этих самых товаров. Это ведь совершенно неважно, если люди это ПОКУПАЮТ.

Почему это делается? Дело в том, что сегодня существует единственное «мерило» ценности товара – это ДЕНЬГИ. Теоретически, по Марксу, чем больше на производство затрачено труда – тем дороже он стоит. И это правильно. Это – правильный капитализм.

Но в современном мире капитализм – «не по Марксу». Он «спекуляционный». Во-первых, лучший товар – не тот, на который затрачено больше труда, а тот, продажа которого дает большую маржу. То есть идеал «современного капитализма» – это дешевые товары плохого качества по дорогой цене. А во-вторых, все поняли, что сам «труд» человеческий имеет разную стоимость – например, в Китае он дешевле, чем в Европе или в Америке, потому что там люди готовы работать по 14 часов в сутки за миску риса (это карикатура, но совсем недавно было именно так).

Всегда выгодно создавать новые товары «под заказ» – спрос обеспечен, риска меньше. Без рекламы нет продаж, это всем понятно.

Инвестманипуляции

Та же самая история и с новой индустрией. Если принято решение создавать новую индустрию – надо обеспечить будущий спрос. Какие страны осуществляют сегодня массовые инвестиции в альтернативную энергетику, в секестрацию СO₂, в ЛЕДы (светодиоды), в «Карбоновые банки» (скупающие сейчас будущие сэкономленные тонны СO₂)? Именно те, кто организовал борьбу с глобальным потеплением, те, кто громче всех о нем говорит. Это тоже нормально. Без рекламы нет инвестиций.

По совпадению, это еще и те, кому углеводороды достаются дорого, те, кто их импортирует. И инвестируют, естественно, в себя – в свою рабочую силу, в свою энергетику. Это тоже нормально – хотят снизить энергетическую зависимость от стран-экспортеров, проводящих независимую политику. Так и надо об этом говорить, не прикрываясь знаменем спасителей человечества от потепления.

Под лозунгом борьбы с потеплением страны ЕС приняли программу, обязывающую их к 2020 году потреблять 20 % всей энергии из возобновляющих источников.

Что на самом деле эта программа представляет? Замещение закупок нефти и газа в ежегодном эквиваленте 350 миллионов тонн нефти. То есть – это очень прагматичная программа снижения импорта нефти и газа.

США и Китай создают совместный центр стратегических исследований в области альтернативной энергетики. США – крупный рынок солнечной энергетики, в Китай – мировой центр производства фотовольтаических панелей. Задачей центра поставлено полное освобождение этого экономического тандема, играющего основную роль в мировой экономике, от «углеводородной зависимости». Под углеводородной зависимости подразумевается зависимость от стран – экспортеров нефти. Так и надо говорить, стесняться нечего.

Карбоновые налоги

А еще под эту тему уже заработала новая налоговая машина, основанная на теории глобального потепления:

Уже сейчас, если вы покупаете машину, выхлоп которой дает более 120 грамм СO₂ на 100 км – будьте любезны, платите «штрафной налог».

А если вы частный предприниматель, и авто у вас на балансе, то дела обстоят еще хуже: за пользование таким авто вы будете платит налог на авто еще и ежегодно (рассчитанный по мощности двигателя и СO₂). И налог этот в издержки предпринимателю записать нельзя. Значит на этот налог еще налог на прибыль платить придется («налог на сумму налога»). Это – не для того, чтобы меньше ездили по делам на личных авто (ездить людям все равно надо). Это – чтобы деньги в бюджет собирать. Ну а тем, кто не выдерживает налогового пресса, предлагается стать пассажирами автобусов и метро – они государственные и муниципальные.

А еще в бюджет Франции с 2010 года будет включен специальный налог «за выбросы углекислого газа». Французские налоговые органы вообще во всем мире признаны как новаторы в налогообложении (именно они изобрели Налог на Добавленную Стоимость и Налоги на Потребление). Это значит, что уже через год каждый француз будет платит государству за то, что он готовит пищу на газе, ездит на дизельном автомобиле, летает на каникулы на самолете и читает под светом лампочек накаливания. Потому что все это приводит к эмиссии СO₂, то есть к глобальному потеплению, по цене ни много ни мало – от 15 до 32 евро за тонну СO₂. При этой цене в среднем каждый француз будет платить по 300 евро за год. Но цена СO₂ будет расти, а значит, будет расти и налог. Хорошо, что пока за то, что дышат – выдыхаем-то мы тот самый чистый СO₂, – пока платить не будут (шутка, конечно, но в каждой шутке есть доля правды).

И жители Франции, которые уже платят налогов больше, чем в любой другой стране Европы, воспринимают это как «справедливую плату за совершенные грехи».

В Европарламенте эти «карбоновые» налоговые новации активнейшим образом обсуждаются и скоро будут приняты на вооружение другими странами. Главное, найти правильный подход к сбору налогов… А после финансового кризиса деньги в государственные бюджеты очень нужны (в конце концов и все международные организации из этих бюджетов кормятся).

Финансово-промышленные лобби

Что касается вопроса денег, то тут в «борьбе с потеплением» проявляется еще одно чрезвычайно мощное лобби – основа мировой финансовой системы – это страховые компании. Именно они собирают самые долгосрочные в мире финансов ресурсы (деньги) и зарабатывают, управляя этими премиями (вкладывают их в недвижимость, акции крупнейших компаний и в государственные ценные бумаги, конечно).

Если объяснить ситуацию простыми словами, то дело в страховом и перестраховом секторе обстоит следующим образом: страховые компании попали в «климатическую ловушку», скажем прямо, «от жадности» – продавали всевозможные страховые продукты (имущественное страхование, потеря дохода, страхование жизни и безработицы, страхование кредитов и тому подобное) всем подряд (во всем мире и особенно в развивающихся странах), стараясь собрать как можно больше страховых премий (то есть денег) в управление.

Пока все это имущество, здоровье и жизни находились в зонах, отличающихся завидной климатической стабильностью (Западная Европа и Северная Америка) – то выплачивать по страховым случаям надо было немного.

Но после глобализации страхового бизнеса и активной зарубежной экспансии страховых и перестраховых групп (исторически это группы стран ЕС и США), а именно, начиная с рубежа XX и XXI веков – выплаты по страховым случаям стали резко расти…

В общем-то, все просто и довольно цинично: пока сотни тысяч жителей Бразилии, Индии, Бангладеш, Малайзии, Мозамбика, Китая или, например, Восточной Европы ежегодно гибли в наводнениях, ураганах, цунами и пожарах НЕЗАСТРАХОВАННЫМИ (вместе со своим НЕЗАСТРАХОВАННЫМ СКУДНЫМ СКАРБОМ) – то это мало кого в «развитых» странах волновало. А теперь эти сотни тысяч людей имеют страховые полисы. И имущество у них уже менее скудное: и домишки в ипотеке, и машины – телевизоры – холодильники в наличии имеются (так как появилась возможность взять потребительский кредит – тоже застрахованный). Денег, конечно, жаль – но приходится возмещать убытки по контрактам (не будем сейчас вдаваться в хитрые подробности страховых контрактов – это отдельная тема).

В 2005 году обеспокоенные страховые компании заказали специальный отчет, сведя в него все свои убытки по выплатам и отслеживая их динамику. Сводил эти цифры один из самых крупных перестраховщиков в мире (тот, кто страхует сами страховые компании) – группа Мюних РЕ (Munich RE). Скрупулезно подсчитанные швейцарскими актуариями цифры открыли настоящую «страшную правду»: в 2005 году экономические убытки (сборы против выплат) от крупнейших страховых компаний превысили…200 миллиардов долларов, что на 25 % больше, чем в году предыдущем – 2004-м (145 миллиардов долларов – что тоже немало). И ежегодно эти цифры потерь растут подобными темпами. В общем, по разным оценкам, последние 10 лет работы обошлись перестраховым компаниям в сумму от 2 до 3 триллионов долларов.… Мы в финансовом кризисе хедж-фонды все виним, брокеров всяких, спрашиваем – куда же ликвидность (деньги то есть) делись… Вот туда и делись (брокеры биржевые и управляющие хедж-фондами тоже, конечно, дел натворили).

Акционеры страховых и перестраховых групп стали стребовать у глав компаний отчета (в смысле: где наши деньги? Где прибыли, обещанные на 10 лет вперед?…). Тут вся эта история с глобальным потеплением и усилением климатических феноменов и пришлась очень кстати… А на самом деле – погнались за прибылью и плохо просчитали риски.

Страховое лобби включилось в борьбу с глобальным потеплением незамедлительно после генеральных ассамблей по результатам 2005 года. И не безрезультатно, заметьте.

Именно под влиянием страховых групп сейчас мы наблюдаем и в науке, и в политике разворот позиций: с борьбы «с просто глобальным потеплением» мир переключается на борьбу с «экономическими последствиями глобального потепления» (чтобы этих «экономических последствий» – страховых выплат то есть – стало меньше).

Да, еще, кстати, помните, мы в начале книги про цунами читали (ничего общего с потеплением не имеющие)? Цунами потому и встречаются часто даже в официальных документах и отчетах по глобальному потеплению, что они были изначально включены в перечень стихийных бедствий перестраховщиками. Ну а что касается функции «копипаст» в Ворде, помноженной на невнимательность секретарей и отсутствие образования у политиков, объяснять не надо. В общем, вымарывают сейчас цунами из темы глобального потепления. Вот такая, еще одна очень занимательная история.

Ну, давайте дальше. Еще одна опасность применения теории глобального потепления – это идеология «стагнации во имя борьбы с потеплением». Доклады Римского клуба, объединяющего влиятельных политиков, уже давно преупреждают об «опасности быстрого экономического развития». Стагнация и «возврат в экологическое прошлое» стали восприниматься частью общества положительно. На самом деле за подобными призывами скрывается обычный страх, что население планеты растет, а количество ресурсов ограничено – на всех может не хватить…

В лучших традициях теории заговора даже появились предположения о том, что мировой финансовый кризис был преднамеренно спровоцирован, чтобы замедлить экономики США и Китая (основные производители СO₂) и вызвать мировую стагнацию для снижения энергопотребления, ритма добычи углеводородов и, соответственно, цен на них. То есть кризис – это уже хорошо для экологии, и пусть рецессия продлится дольше. Спекуляций на эту тему немало.

Еще очень интересны принципы работы компаний, которые продают технологии, приводящие к сокращению выбросов СO₂. Они обычно забирают себе эту «будущую экономию СO₂». Предприятиям стран, технологически отсталых, все равно надо закупать новое оборудование, на углекислый газ они внимания пока не обращают, за оборудование платят, а «сэкономленные тонны СO₂» на десятки лет вперед отдают задаром. А он не менее 30 евро за тонну может стоить уже в следующем году.

Следующим этапом внедрения темы глобального потепления на рынки капитала будет появление новых рейтингов инвестиционной привлекательности компаний и стран, включающие аспект СO₂ (ничего с экологической эффективностью не имеющий, кстати). А рейтинг – это возможность влиять на инвестиционные решения. Одни компании и страны будут рекомендоваться инвесторам положительно, другие – нет.

Как видите, глобальное потепление – это уже не теория – ЭТО РЫНОК.

Новый рынок на миллиарды долларов, евро, фунтов и иен. Виртуальная тонна СO₂ уже сегодня может быть обращена в совершенно реальные деньги – сегодня она стоит 25 долларов, и с помощью нагнетаемой паники по поводу глобального потепления ее цена растет. В 2008 году только регулируемый рынок СO₂ представлял собой более 1 миллиарда тонн. Это более 25 миллиардов долларов.

Но все это пока – копейки по сравнению с рынком «секестрации» углекислого газа – его закачкой в подземные резервуары или под воду. Эта технология уже официально признана приоритетной законодателями США и ЕС, заявлена Международным Энергетическим Агентством как решение проблемы глобального потепления, под нее уже выделены бюджеты.

Как ни странно, это «экологическое» направление двигает вперед нефтяное и газовое лобби. А если подумать – не странно – ведь на этом можно хорошо заработать, можно сдавать в аренду отработанные нефтяные резервуары, можно стать оператором такой «закачки» углекислого газа под землю.

Размеры этого рынка? Давайте ради интереса подсчитаем: около 60 % производимого СO₂ (в основном это СO₂, производимый энергетиками) можно очистить от примесей и «секестрировать» (загнать под землю или под воду). Это сегодня около 15 миллиардов тонн ежегодно. Цена, которую мы будем платить за эту услугу? Не менее 50 долларов за тонну. То есть это рынок на 750 миллиардов долларов в год! Это сравнимо с мировым рынком нефти – продавая около 80 миллионов баррелей в день, нефтяные компании реализуют продажи на 1700 миллиардов долларов в год. Деньги из воздуха. Даже лучше – «замкнутый цикл» получения денег нефтяной индустрией: сначала продать всем нефти на 1700 миллиардов (получив попутно около 1500 миллиардов прибыли), а потом получить еще из международных бюджетов, выделенных на «борьбу с СO₂» по 750 миллиардов в год за «закачку обратно» углекислого газа от сжигания этой самой нефти. С газом, кстати, – та же история.

Кто будет мировым лидером в этой новой индустрии? Те, кто уже стартовал: Американский Департамент Энергетики уже давно запустил программу «СO₂ CRC», объединяющую энергетиков и нефтяников с целью создания «секестрационной» промышленности.

Очень важно понять следующее: используя теорию глобального потепления, тонну углекислого газа (СО₂ сделали чрезвычайно востребованным товаром, обладающим высокой ликвидностью (то есть на любую твердую валюту можно будет обменять).

Иными словами – на базе теории глобального потепления была создана НОВАЯ ВАЛЮТА, по сути дела – ДЕНЬГИ из ВОЗДУХА.

Сокращение выбросов СO₂ при этом сделали приоритетным критерием международной конкуренции товаров, услуг и производств. Иначе говоря – создали все условия, чтобы эта новая валюта ДОРОЖАЛА.

Все знают, что нефть и газ ЗАКАНЧИВАЮТСЯ. Еще быстрее заканчиваются лицензии на разработку месторождений, выданные западным компаниям в других странах. Каждая страна, еще богатая черным золотом, старается развить национальных операторов. Будущее нефтяных компаний, и особенно западных, находится под вопросом. По большому счету – у нефтяных компаний нет будущего, горизонт их исторической и основной деятельности (добыча, переработка и продажа жидких углеводородов) ограничен.

Именно для того, чтобы дать нефтяным компаниям (и их акционерам) «второе дыхание» или «жизнь после нефти», и был создан так называемый «зеркальный рынок» – рынок углекислого газа.

Этот рынок – абсолютно зеркален рынку углеводородов: по большому счету, после подписания Киотского протокола (или документа ему подобного) вместе с каждой купленной тонной нефти, угля или газа, производители электричества и тепла покупают «ОБЯЗАТЕЛЬСТВО КУПИТЬ ЕЩЕ ПОЛТОННЫ СO₂ (его экономии) ПО РЫНОЧНОЙ СТОИМОСТИ или ЗАПЛАТИТЬ КОМПАНИИ-СЕКЕСТРАТОРУ РЫНОЧНУЮ СТОИМОСТЬ ЗАКАЧКИ СO₂ под землю или под воду.

КТО, по-вашему, будет осуществлять эту секестрацию?

Давайте подумаем.

Закачивать его будут в старые нефтяные и газовые шахты.

Кто ими владеет? – Знаем.

Кто владеет технологиями глубинного бурения, закачки туда газов и жидкости под давлением, инфраструктурой (трубами, компрессорными станциями), технологиями закупорки скважин и всего такого? Разумеется – всем этим занимаются нефтяные и газовые компании, только процесс идет наоборот. Сейчас они нефть и газ из земли и из глубоководных скважин выкачивают и энергетикам продают, а завтра они же начнут СO₂ у тех же энергетиков (за деньги, естественно) забирать обратно и обратно закачивать. С обоих потоков получать прибыль.

Дальше может получиться, что кто-то СO₂ в резервуары сначала закачает (получит за это деньги), а потом выяснится, что хлеба в мире не хватает, а углекислый газ пшенице нужен очень для роста. Ну что ж, придется продавать его опять (хорошо, что в резервуарах собран, а не в атмосфере распылен).

СЕКЕСТРАЦИЯ СO₂ – это хлеб нефтяных компаний после того, как кончится нефть. Это их будущее.

Процесс закачки СO₂ под землю с точки зрения экологии бессмысленный (не исключено, что и вредный), но это – огромный рынок. Подсчитаем его объемы?

Как вы думаете, от чего зависит рыночная цена тонны СO₂? Правильно – от цены нефти, газа и угля.

При сжигании одного барреля нефти выделяется почти полтонны СO₂ – то есть тонна на 2 барреля. Сожгли 2 барреля нефти – купите тонну СO₂ у тех, кто „сэкономил“. В рыночной экономике при цене нефти (как сегодня) 75 долларов за баррель цена „сэкономленной тонны СO₂“ будет не 25 долларов, а все 150.

Поскольку газ – более чистое топливо, а уголь – более дешевое, то справедливая рыночная цена тонны СO₂ (при полном балансе спроса и предложения) ожидается около 80 долларов за тонну (это оценки Международного Энергетического Агентства).

По генеральному плану войны с углекислым газом, которую ведут правительства стран Большой Восьмерки, к 2050 году мы должны сократить выбросы СO₂ в 2 раза, то есть до 30 миллиардов тонн в год.

Из этих 30 миллиардов тонн в год, по разным оценкам, секестрации поддается до 60 %, то есть 18 миллиардов тонн в год.

Даже при сегодняшней стоимости тонны СO₂ в 30 долларов за тонну – это рынок в 540 миллиардов долларов в год.

При стоимости секестрации СO₂ в 80 долларов за тонну, прогнозируемой Международным Энергетическим Агенством», – это рынок в полтора триллиона долларов ежегодно.

И будет так, пока не кончится уголь. А запасов угля планете хватит надолго.

Весь мировой рынок нефти сегодня именно такой объем и имеет – полтора триллиона долларов в год. Добыча и запасы сокращаются. Выводы на тему – кому это выгодно – делайте сами.

А еще война с глобальным потеплением – это война нефтяных компаний с углем и мирным атомом.

Официально – потому, что при сжигании угля самая большая (из природного топлива) эмиссия СO₂ (около полтонны СO₂ на тонну угля).

Ну а атом-то, который с глобальным потеплением ничего общего не имеет, там эмиссий никаких нет, за что? За компанию?

На самом деле, эти две отрасли энергетики – основные конкуренты нефти и газу сегодня, а особенно завтра (их запасы намного превосходят запасы углеводородов). Поэтому углеводородное лобби всячески пытается отвлекать долгосрочные инвестиции от этих отраслей. Для нефтяных компаний действительно лучше, если деньги государственных и частных инвесторов пойдут в низкорентабельные ветряки и солнечные электростанции и «застрянут там». Потому что иначе – они пойдут на новые, более эффективные и чистые, угольные котлы или на ядерные реакторы четвертого поколения. Именно под давлением углеводородного лобби в Европе были свернуты ядерные программы создания реакторов на быстрых нейтронах.

Именно по этой причине те из нефтяных компаний, которые начали энергетическую диверсификацию («Бритиш петролиум», например), поддерживают ветряные и солнечные проекты, но у них нет инвестиций ни в атом, ни в уголь, ни даже в WTE (получение энергии для городов из мусора, что, кстати, надо массово развивать).

Подмена понятия «экология» на «снижение выбросов СO₂» и всемирная борьба с глобальным потеплением выгодна нефтяным и газовым компаниям, поскольку дает им «вторую жизнь» после истощения их запасов. Парадоксально? Низко? Да нет, просто правильная стратегия для бизнеса.

В этом – экономическая подоплека глобального потепления. Вот почему этот «фанатизм» по поводу СO₂ находит с конца XX века исключительную финансовую и политическую поддержку. Как это ни парадоксально, но борьбу с углекислым газом лоббирует самое мощное углеводородное лобби в мире – нефтяное.

Геополитика глобального потепления

Есть и политическая подоплека этой борьбы с потеплением. Она всегда находилась «за кулисами», но ее очертания явно проявились в 2008 году в противостоянии Большой Восьмерки и Большой Пятерки по поводу сокращения выбросов СO₂.

После знаменательного решения глав Большой Восьмерки о сокращении выбросов СO₂ вдвое и настойчивого политического давления на те страны, которые еще не ратифицировали протокол Киото, страны с наибольшим потенциалом развития (так называемая Большая Пятерка) – заявили о своем несогласии с этой политикой.

Почему? Потому что геополитика тесно связана с энергетикой.

Дело в том, что две основные развивающиеся экономики – Индия и Китай – строят свою энергетику на базе именно угля. У них нет ни нефти, ни газа. У них стратегические запасы своего угля (в Китае – 114 миллиардов тонн, в Индии – 56 миллиардов тонн, из 850 миллиардов тонн мировых резервов).

Уголь – по теории глобального потепления – является грязным, а значит «самым опасным для планеты» топливом. При сжигании тонны угля выделяется полтонны СO₂.

Программа сокращения выбросов СO₂ для Китая и Индии означает резкое снижение экономического роста, снижение темпов развития их экономик и уровня жизни населения.

Энергия непосредственно связана с уровнем жизни. Чем больше страна производит и тратит энергии, тем выше уровень жизни населения. Это еще Владимир Ильич Ленин в своем плане электрификации всей страны писал, и был прав гений революции. Так оно и есть. Электричество – это не только свет, это радио и телевидение, это отопление и охлаждение, это экипированные разными автоматами кухни.

Представьте, что каждая китайская и каждая индийская семья будет иметь дома кухню с бойлером, холодильником, морозильником, посудомойкой, стиральной машиной, сушкой, роботом и кофеваркой (стандартная кухня в странах Большой Восьмерки)? А они хотят. И готовы работать ради этого. А развитые страны вместо этого предлагают им жить в неэлектрофицированных и неотопляемых кишлаках и трущобах, зато массово использовать «экологические чайники, кипятящие воду солнечным светом от зеркал».