Текст книги "Рок играет на трубе. Проза, песни, поэмы"

А разве дело в экваторе? По-моему, он совершенно ни при чем. Это всего лишь образ, символ, возможность соединить свои переживания в одной точке, чтобы легче было управлять ими. У каждого свой экватор. Для одного это половина учебы в университете, для другого половина жизни, а может быть, просто обеденный перерыв в середине скучного рабочего дня. Главное – преодолеть его, перескочить, перейти. А если в момент перехода все замирает и вокруг студнем колышется омертвевшая материя – даже это поддается объяснению! Летящий кверху шарик (да не воздушный, а самый что ни на есть земной) перед началом падения тоже застывает на мгновение в воздухе. Вот и летит, крутится-вертится этот шарик веселенького цвета, а железный обруч экватора сжимает его виски до посинения. Как нимб вокруг головы святых. Но и этого было мало, если уж так обильно раскрасили тельце нашего шарика. Ведь есть еще параллели и меридианы. А неугомонные люди движутся, спешат к местам их пересечения, ползут, цепляясь за кочки, за бордюры, за звенья подменной логики и вымышленных обстоятельств. Ползут, оставляя за собой глубокие борозды. А кто там ютится, в этих бороздах? Господам параллелей все параллельно. Это понятно, да и как иначе! А владыки меридианов… Ну, в общем… Merde – это, кажется, французское слово?

Но что, собственно, произошло? Два не вполне трезвых, но вполне одиноких человека, один из которых владеет испанским по рождению, а другой – по воле родителей, встречаются в захолустном баре и устраивают философские чтения. Потом начинают метаться по городу, в результате, как и следовало ожидать, попадают в переделку. И каждый находит то, что давно искал, но о чем и помышлять-то не мог. Один – быструю смерть без мучений, другой – любимого человека и приговор полувоенного суда. Вот такой незамысловатый сюжет. Стоит лишь включить телевизор…

Ах да, телевизор. Черный ящик со стеклянным глазом. Значит, все-таки без него не обойтись. Проклятье, я ведь знаю, что вы любите смотреть телевизор!

Этот человек, сидящий напротив меня за круглым ресторанным столиком, тяжелеющим взглядом изучает массивный золотой браслет на своем запястье и задумчиво чешет давно не бритую щеку о лацкан модельного пиджака. Наверное, он уже достаточно пьян

2006

Внутренние Песни

Она придет завтра

 
Скоро птицы-листья клином землю пронзят,
Жертву богу-ветру на алтарь принесут,
Родину покинут, а вернуться нельзя —
Не пускает неба кучерявый лоскут.
 
 
Капли снигирей на полосатых ветвях,
Черноризец-грач отбил поклоны страде,
Белые вороны будут долго петлять,
Рассыпаясь проседью везде и нигде.
 
 
Камень на стремнине леденеющих рек
Скажет, что таит в себе молчание рыб.
Осень в косы русые заплел человек,
Истинную правду раньше срока открыв.
 
 
Она придет завтра,
И все будет так хорошо,
Как не было раньше,
Наверно, еще никогда.
Она придет завтра,
Как парус, разрезавший шторм,
Как белое пламя
Дороги, ведущей сюда.
 
 
Скоро месяц-серп подрежет жилы дождю
И наполнит братину березовый сок.
Звезды-жеребцы уйдут ноздрею в ноздрю
Рысью через поле, а придут – бок в бок.
 
 
Плети тростника секут ладонь не щадя,
Но щедры ладони чернобурой зари.
Гонят ее, гонят на гнедых лошадях
Славные охотники, морозы-псари.
 
 
В воздухе хлысты, словно сойки, свистят,
Страхи врассыпную, как займутся рога.
Сумерки пугаются друг друга, свят-свят.
Бойся, человече, коли жизнь дорога!
 
 
Она придет завтра,
И окна окрасит гуашь,
Упругие струи,
Как гвозди, вбивая в тела.
Она придет завтра,
Не клон, не двойник, не муляж —
Святая святых для того,
У кого она раньше была.
 
 
Скоро иней-шаль падет с расправленных плеч,
Выбегут деревья, не стыдясь наготы,
Звонницы-сороки разбазарят навстречь
Бабьи пересуды, разговоры на ты.
 
 
В лад с колоколами молодая капель,
Праздник не замедлит, словно день, бел и нов,
Бешеной сиренью запорошит купель,
Яйцами пасхальными да комом блинов.
 
 
Влага-плащаница, спеленай, как дитя.
По заросшей просеке вернее идти.
Тошно человеку на страстных площадях,
Душно без природы, тяжело взаперти.
 
 
Она придет завтра,
Как в голову смутная блажь,
И все прояснится,
И будут дела не у дел.
Она придет завтра,
Не сон, не навет, не мираж —
А явь для слепого,
Который недавно прозрел.
 

1997

Субъектив
как восприятие реальности

 
Побудка на заре,
Чай-кофе на столе,
Здоровье на сто лет,
Луч солнца у виска.
 
 
Пройдут и дождь, и зной,
Пройдут, как маршем строй,
Пройдут – и с глаз долой
На вечные века.
 
 
Потише, господа,
Не надо нажимать на клаксон,
Здесь шесть часов утра
И кто-то, может быть, еще спит.
Язык глухонемых
Способен уберечь от обид.
Входите, господа,
Я жду вас со вчера —
Не надо только лезть на рожон.
 
 
И я приму в своем доме гостей,
Я приму сто целебных грамм,
Я приму душ и лягу в кровать,
Я приму правду, как она есть,
Я буду жить до конца!
 
 
Бьют ходики в набат,
Бьют тех, кто виноват,
Бьют зло и невпопад
Ногами под живот.
 
 
Кто чахнет над стволом,
Кто дремлет за столом,
Кто стынет под стеклом,
До завтра доживет.
 
 
Товарищи мои,
Носители подпольных имен,
Включите монитор,
Поставьте новый солнечный диск.
Мы все заражены,
Но вирус – это право на риск;
Товарищи мои, давайте познавать
Стратегию реальных времен.
 
 
И я приму чужие грехи,
Я приму сигнал S.O.S.,
Я приму жертву от слабых людей,
Я приму смех на свой счет,
Я буду жадным до слез.
 
 
Взять все и поделить,
Взять всех и помирить,
На память подарить
Огромный телемост
 
 
В столетие длиной,
В два мира шириной
И чтобы за спиной
Побольше было звезд.
 
 
Стреляйте, господа,
Стреляйте фейерверком в меня!
Пусть выстрелы пробьют
Автобусный счастливый билет;
Его я получил,
Как только появился на свет.
Стреляйте, господа —
Пока не рассвело, меня не защищает броня.
 
 
И я приму огонь на себя,
Я приму прожектор за день,
Я приму заказанный груз,
Я приму и, конечно, прощу,
Я буду ждать до конца.
Я буду жить до конца.
 

1999

Растафари

 
Расстели оранжевую скатерть
На синем семейном столе,
И пусть эти капли по скатерти скатятся,
Распластаются ничком по земле.
В этих каплях сокрыты зародыши зелени,
Готовой раскрыться при ударе,
И все они наверняка хотели бы
Стать лучшими друзьями семейства растафари,
Стать младшими братьями каждого куста,
Наконец постичь, что такое красота,
Влезть на столешницу,
Петь и танцевать
И вечно летать,
И вечно летать.
 
 
Осанна Хайле Силассие!
Мы сегодня родились,
                          мы должны быть свободными!
Воля твоя и власть твоя
Под синего неба разводами.
 
 
Мы с тобой улетаем в паре,
Пересекая границы тени.
Тепловая ракета системы растафари
Догоняет нас, теряя ступени,
И из нее выходит в космос
Большой человек в цветастой хламиде,
Он бьет в тамтам, и при этом виде
Планеты все переворачивают плоскость
Своих орбит, как юлы, крутятся.
Звездный дождь, белая распутица
Прыгает на струны, пальцы зажимает,
Без остановки музыка играет
И кто-то поет
С другой стороны,
А движется рот
У старушки-луны.
 
 
Осанна Хайле Силассие!
Играй, губная гармошка,
                  почувствуй на вкус эти пухлые губы!
Воля твоя и власть твоя
Под желтыми кронами Нубии.
 
 
В складках оранжевой ткани
Тени хотят укрыться до ночи,
А за семейным столом земляне
Разговаривают и между прочим
Курят по кругу трубку из глины
С желтыми перьями и длинным мундштуком,
Кто-то рисует на скатерти картины
Смуглым пальцем, тонким угольком,
Выводит огромный смеющийся рот,
Как у той луны из тропических широт,
А все застолье
Идет ходуном,
По неведомой воле
Поет об одном —
 
 
Осанна Хайле Силассие!
 

2000

Белые боги

 
Шире,
Шире
Шаги по дороге!
У небесных окраин
Нам доверили пост!
 
 
Выше!
Выше
Огни мифологий
Поднимите на знамени
Плачущих звезд!
 
 
Вейте,
Вейте,
Ветры удачи,
Разбудите уставших
В тишине пирамид!
 
 
Верьте!
Верьте —
С нами сила, а значит
Эта сила наш разум
От бед охранит.
 
 
Мы будем долго идти острым краем Вселенной,
Балансировать ловко на лезвии тлена,
Мы сразим всех чудовищ, из себя их погоним,
А кого не прогоним – приручим и не тронем.
Мы раскрасим зеленым все места, но оставим
Неземную лазурь над другими местами,
И когда этот мир пригодится героям,
Мы для них потаенные двери откроем.
Пусть заходят. Хлеб-соль! Им всегда будем рады.
Может статься, прекрасней не будет награды
И для нас, и для них. И на общем совете
Мы разделим пирог мирозданья, как дети
За семейным столом – так случится однажды,
И в накладе не будет никто, а пока что —
 
 
Братья!
Сестры!
Белые боги,
Нам за эту работу
Не придется краснеть.
 
 
Правой!
Левой!
По пыльной дороге
Ищем большее что-то,
Чем жизнь или смерть.
 
 
Первым
Из первых
Возможность дается
Без помехи пройти
По первозданным мирам.
 
 
Верным
Из верных
Тот назовется,
Кто себя посвятит
Достойным были делам.
 

2000

Поход на Оку

 
Красное солнце – не признак угрозы,
А предсказанье грядущего дня.
Все эти сосны, лучи и стрекозы
Словно нацелены прямо в меня.
 
 
Режут волну крейсера рыбнадзора,
Нежится небо в оправе моста
И за рядами сурового бора
Так же гордится собой суета.
 
 
В эти места нет дороги иной,
Кроме пути сквозь палящее солнце.
Только пройдя этот путь по прямой,
Ты до волны серебристой дотронься.
 
 
Где же река, где спасительный берег?
Ты на пределе, устал и поник.
Но щучьим веленьем осинник и ельник
Перед тобой открывают родник.
 
 
В чистой воде отраженные лица,
Как и положено, так же чисты.
Ты ее пьешь и не можешь напиться
От осознанья своей чистоты.
 
 
И красоты, что разлита вокруг,
Хватит на всех и еще остается.
Леса ночного таинственный звук
Над суетою далекой смеется.
 
 
Все очень сложно и все очень просто,
Перемешались реальность и миф.
Здесь достигают карьерного роста,
Из топорища кашу сварив.
 
 
И по следам на горелой посуде
Все будет ясно, гадай – не гадай —
Утром проснутся обычные люди,
Но не такие уже как всегда.
 
 
Их города, поезда и шоссе
Увещевают скорее вернуться.
Им нужны люди такие, как все,
Что на бегу не способны проснуться.
 
 
Странное время косыми следами
Здесь заплутало и спутало нас.
Здесь могут сутки тянуться годами,
А несколько дней пролетают за час.
 
 
Можно, конечно, часы забывая,
Со временами играть в чехарду,
Но очень скоро дороги прямая
Бросит под ноги свою борозду.
 
 
И на ходу, не чураясь примет,
Я оглянусь, чтобы память наполнить
Тем, чего в жизни обыденной нет,
И сам придумаю то, что не вспомнить.
 

2008

Сотрудник платформы

Песня для Б.Г.

 
Когда откроются двери вагонные,
А земля за бортом еще проносится мимо,
Наши сердца словно оклады иконные
В дыму сигареты в усталых руках пилигрима…
 
 
~~~~~~
 
 
…Мы так привыкли к дорожному кружеву,
Считаем огни, как в лесу кукушечьи вздохи,
И, вслед за светилом летя по окружию,
Все чешем в затылке —
                       а может, мы не так уж и плохи?
 
 
И, затарившись впрок ядовитыми фразами,
Друг друга ругая за странные эти порядки,
Мы окончаньем пути одному лишь обязаны —
Тому, кто любит платформу,
                             как свои плодовые грядки.
 
 
Сотрудник платформы, пройдите в приемную,
Сотрудник платформы, позабудьте свой страх,
Вы на себя взвалили эту ношу огромную,
Так Бог вам в помощь, и все в ваших руках!
 
 
А в тупике, заросшем крапивою,
Наши вагоны будут зевать от скуки,
Когда я увижу тебя неизбывно красивою,
Когда ты упадешь в мои усталые руки…
 
 
И на путях, где стрела на стреле,
Где ветер считает шпал количество точное.
Нас охранит самый странный кузнец на земле,
Выбивающий ритм своим золотым молоточком.
 
 
Сотрудник платформы, пройдите в приемную,
Сотрудник платформы, позабудьте свой страх,
Вы на себя взвалили эту ношу огромную,
Так Бог вам в помощь, и все в ваших руках!
 
 
Сотрудник платформы <Иванов>,
                                             пройдите в приемную,
Сотрудник платформы <Иванов>,
                                             позабудьте свой страх,
Вы на себя взвалили эту ношу огромную,
Так Бог вам в помощь, и мы в ваших руках!
 

2008

Возвращение

(фэнтези)

 
Горизонт потемнел,
Стихло пение птиц.
Закрывает ворота измотанный страж.
В голове скрип колес
И мелькание лиц,
Суеты ежедневной упрямый мираж.
 
 
Можно сесть у огня,
Можно эля хлебнуть
И, глаза закрывая, забыть о делах.
Только стук осторожный
Мешает вздремнуть,
Вслед за элем по венам торопится страх.
 
 
Смотришь слепо во тьму,
Светишь в ночь фонарем,
Вижу гибель саму
Я во взгляде твоем.
Чертишь бледной рукой
Охранительный знак.
Спросишь, кто я такой,
Я отвечу: ведьмак.
 
 
Темных улиц провал.
Без конца коридор.
Ноги греет брусчатка последним теплом.
Словно рыба в сетях,
Бьется маленький вор
В этом сонном колодце с невидимым дном.
 
 
Здесь не сделаешь дел,
Не сыграешь ва-банк,
Всюду в окнах решетки, замки на дверях.
Но гонись за ним стая
Бездомных собак,
Не настолько смертельным казался бы страх.
 
 
Думал ты, что один,
Никого рядом нет,
Но во тьме впереди
Вырос вдруг силуэт.
Изваяньем ты врос
В землю передо мной.
На безмолвный вопрос
Я отвечу: изгой.
 
 
Тишина во дворце,
Он устал от интриг.
Привиденья играют огнями свечей.
В тронном зале сидит
Изможденный старик
С сединою волос до сутулых плечей.
 
 
В потускневшей короне
Сияет алмаз,
Свет играет на гранях, как пламя костра.
Властелину не спится
В полуночный час.
Он всесилен, но здесь ныне царствует страх.
 
 
Незнакомец вошел
В круг свечного огня.
Снят с лица капюшон.
Узнаешь ли меня?
Ходуном голова.
Сердце бросилось вскачь.
Кто ты? – молвишь едва.
Я отвечу: палач.
 
 
Ясный солнечный день.
Все живое живет.
Облака расправляют по небу крыла.
Возле рынка на площади
Встал эшафот,
И народ в любопытстве сгорает дотла.
 
 
Мастер дела заплечного
Точит топор.
Сколько бренных телес обратил он во прах!
Но пока оглашает
Судья приговор,
Из-под прорезей маски топорщится страх.
 
 
На прощанье держи
Колдовской амулет.
Непутевая жизнь
Тьму меняет на свет.
Лязгнет лезвие в тон.
Улетучится боль.
Искры высекут – кто?
Я отвечу: король.
 

2009

Влюблюз

 
Если бы мы были вместе,
Я бы сказал тебе то,
Что говорил другим.
Если бы мы были вместе,
Время текло бы легко
И непринужденно, как дым.
Если бы мы были вместе,
Я бы хотел чуть больше,
Чем я обычно хочу.
Если бы мы были вместе,
Любое задание
Было бы мне по плечу.
 
 
Но все дело в том,
Что эти другие —
Это и есть ты.
Каждый раз, как в первый раз,
Как начало эпохи открытий.
Но все дело в том,
Что этот дым —
Это и есть дым
Наших долгих бесед
И наших ночных чаепитий.
 
 
Я, как разведчик, иду в разнос.
Я – Индиана Джонс.
Мое задание – тайный клад,
Скрытый на дне твоих глаз.
И все, чего я хочу,
Чего-то хочу пока —
Это чтобы моя рука
Была там, где твоя рука.
 
 
Когда-нибудь я устану
И скажу: «Довольно.
Времени больше нет»
Когда-нибудь я устану,
Лягу на самое дно
И закрою глаза.
Когда-нибудь я устану
И оставлю на память
Едва различимый след.
Когда-нибудь я устану
И не найду тех слов,
Которые надо сказать.
 
 
Знаешь ли ты, почему
Ты согласишься со мной,
Что времени больше нет
И мы обойдемся без времени?
Лежа на дне твоих глаз
Я обрету наконец покой.
И по неясному следу
Ты найдешь без проблем меня.
 
 
А слова – это только слова,
Наши мысли ими одеты,
Словно вокруг зима,
Но по всем приметам пока еще лето.
Времени нет, почему же я так тороплюсь?
 
 
Развеялся дым, мир прекрасен и чист.
Одно только слово, как фиговый лист —
Если
Мы всегда будем вместе,
Я спою тебе свой рок-н-ролл
И конечно влюблюз.
 

2011

Слушая Цоя

 
И в сумерках этот бульвар весьма многолюден,
Шары-фонари гирляндой летят в никуда,
А музыка – в сердце. И этот полет не труден.
Их отражает зыбкая гладь пруда.
 
 
Бродяга с гитарой, в черное весь одетый
(Похож на грача, прилетевшего по весне),
Повторяет слова вечно живого поэта
О том, что каждую ночь он видит во сне.
 
 
И каждую ночь он видит во сне море.
И каждую ночь он видит во сне берег.
И каждую ночь он знает о том, что вскоре
Он споет свою песню тому, кто в него верит.
 
 
Я иду мимо бродяги пружинистым шагом
По ярким следам фонарей, как по кочкам болот.
И сумерки машут своим растрепанным флагом
Над гладью пруда, где все видится наоборот.
 
 
Там люди светлей фонарей, выше звездного края,
Довольные жизнью и радостные вполне.
И я там иду, под нос себе напевая
О том, что каждую ночь я вижу во сне.
 
 
И каждую ночь я вижу во сне город.
И каждую ночь я вижу во сне рельсы.
И каждую ночь я поднимаю ворот,
Ведь от ветра дорог мне никуда не деться.
 
 
Уже темнота разливается вдоль по бульвару.
Фонари превращаются в луны без темных сторон.
Но по-прежнему люди, как твари, нашедшие пару,
Все идут на ковчег, отказавшись от царских корон.
 
 
Мы спешим по дороге, до боли знакомой и старой,
Оставляя сердца – на ковчеге они не в цене.
И, собрав их в охапку, внимает бродяга с гитарой
Песне сердец о том, что мы видим во сне.
 
 
И каждую ночь мы видим во сне море.
И каждую ночь мы видим во сне берег.
И каждую ночь мы населяем город,
В котором больше никто ни во что не верит.
 
 
И каждую ночь мы видим во сне море.
И каждую ночь мы видим во сне берег.
И каждую ночь мы покидаем город,
И кто-то за нами вслед закрывает двери.
 

2012

Повесть о годах послевоенных

 
На селе и в городе
На жаре и в холоде
Жили-были люди-человеки.
Был и дом, и стол один
Седине и молоди,
Дюжему буяну и калеке.
 
 
Годы были тяжкими,
Не цвели поблажками,
Годы ярким пламенем горели.
Спиртовыми фляжками,
Редкими затяжками
Да трудами праведными грели.
 
 
Эх, житье-раздолье,
Острый финский нож,
На затылке кепка шестиклинная.
Мне судьба в подоле
Принесла на грош
Обходным путем дорогу длинную.
 
 
Приходили люди и
Ордена на груди им
Мерила война, работа черная.
Годы-гады грудили
Жизням их прелюдии,
Завивали ниточку крученую.
 
 
Но народу крепкому
Эта нить – не цепь-хомут,
Эта нить в хозяйстве пригодится.
Раздавали хлеб кому,
Возвращали свет кому,
Жизнь входила в русло, как водица.
 
 
Эх, хмельная бражка,
Козырной валет.
И пошла гулять-плясать губерния.
Синяя фуражка,
Черный пистолет,
Перешел дорогу вам, наверно, я.
 
 
А как люди строили
Столп своей истории,
Заново-здорово жили-были,
Строем ли, по трое ли
С пустотою спорили,
Радовались, верили, любили!
 
 
В перемене климата
Кто же был не с ними-то,
Кто перебежал дорогу кошкой?
Сохранится имя то,
Вон из русла вымыто,
В «деле» под картонною обложкой.
 
 
Эх, лихое счастье,
Перемена мест,
Между стен дорожки каменистые.
Пламя лет погаснет.
Скажет слово съезд.
Выйду я на волю по амнистии.
 

2013

Плясовая

 
В полумраке терема
Пляшет веретено.
Многое потеряно.
Что приобретено?
В полумраке терема
Бьется тугая нить.
Все, чего хотели мы,
Больше не изменить.
 
 
Оглянись, подумай – не забыл чего с собою взять?
Если ты подлунной жизни муж, тогда кому ты зять?
Как придешь на место,
Подоспеет тесто.
Выйдут на крыльцо,
Поглядят тебе в лицо – а нечего сказать.
 
 
Чтобы не скучалось на неторном ветреном пути,
Суй в карманы малость, чтоб дорогой верною идти:
Две щепотки соли —
Раны и мозоли
Щедро посыпать,
Кольцами без просыпа древесными расти.
 
 
Припев
 
 
Не напрасно вышел – это значит, и пришел не зря.
У конька на крыше под копытами звенит заря.
Привела кривая.
Край у каравая
Солью побели.
В избу повели тебя, речей не говоря.
 
 
Кто ты – на дуде игрец или судьбою битый жнец,
Царский ли венец на голове иль дурня бубенец —
Задувая свечку,
Залезай на печку,
Забывайся сном.
Вот и, в основном, твоим томлениям конец.
 
 
Припев
 
 
День подобен ночи, сон подобен стуку колеса.
Со стола клубочек поведет тебя через леса.
От суровой нити
До цепи событий
Полтора узла.
Наконец, и ты узнал родные голоса.
 
 
Что бы ты ни делал, до каких пределов ни дошел,
След идет за телом, а хозяйки пряжа за душой.
Темнота ли, свет ли,
Жизнь считает петли.
Под шуршанье спиц
Связанным на печке спится очень хорошо.
 
 
В полумраке терема
Пляшет веретено.
Что было потеряно,
То приобретено.
В полумраке терема
Бьется тугая нить.
Все, чего хотели мы,
Больше не изменить.
 

2015

Весна-весна

 
Время-помело рукавом вело по свету,
Загребало жар, засевало иней,
Рамой ледяной увенчав картину эту,
Землю спеленав простынёй-пустыней.
 
 
А другой рукой зажигало яркий факел,
На широкий холст разливало масло.
И текли ручьи, что по марту кот наплакал,
Скрёбся на душе – и горело ясно.
 
 
Ой, весна-весна, разлюли-малина.
Весна-весна, острая осока.
По небу волна, по сердцу молитва
Глубоко-высоко.
 
 
Прочь из закромов – эти силы центробежны,
А навстречу им крыльев вереницы.
В дрожи мерзлых крыш зубы белоснежны —
Выбьет их весна и не извинится.
 
 
Крыши-рубежи сбиты, перекошены,
Раскрывая рты, плачут и смеются.
Тает в этих ртах сахарное крошево,
Льётся кипяток в солнечные блюдца.
 
 
Ой, весна-весна, забери тревоги.
Весна-весна, утоли печали.
Голова дурна – не помогут ноги.
Поминай как звали.
 
 
Стой, не торопись, ведь не всё решили.
У простых задач сто простых ответов.
Мы спешили жить, и прожить спешили,
Радостей земных натощак отведав.
 
 
Время перемен не найдёт на нас прорухи,
Крикнет из ворот: «Эй, куда идёте?»
Так уж суждено, что в весенней медовухе
Наша маета – просто ложка дёгтя.
 
 
Ой, весна-весна, перекати поле.
Весна-весна, перепутай даты.
Ты одна вольна нам назначить роли.
Да погоди, куда ты?
Погоди, куда ты?
 

2015

«У далекой черной речки…»

 
У далекой черной речки,
Где сигают караси
В олимпийские колечки
И под шашечки такси,
Мы живем по оба края
Пресловутых баррикад,
Никого не выбирая,
Но встречая наугад.
 
 
Упакованная дама —
Чернобурый экземпляр.
Упакованная дама,
Я и столяр, и маляр —
Сколочу Вам трон вселенский,
Перекрашу Вам рассвет
И к ногам паду, как Ленский,
Как отвергнутый букет.
 
 
В нас один мороз крепчает,
Мы с одной весной на ты,
И одной волной качает
Наши яхты и плоты.
У судьбы лукавый юмор
И привычка бить за спрос,
Но мешается с парфюмом
Дым елецких папирос.
 
 
Упакованная дама —
Укротительница мод.
Упакованная дама,
Я шагаю на завод.
Там мне голову открутит
Неисправная фреза.
Поднесенному на блюде,
Посмотрите мне в глаза.
 
 
Мысли пахнут как хот-доги.
И летит на этот зов
По раздолбанной дороге
Ваш спорткар без тормозов,
Где, приветственно оскалясь,
Беспардонный и смешной,
Я бутоном распускаюсь
На двойной и на сплошной.
 
 
Упакованная дама —
Суеты иконостас.
Упакованная дама,
Это я цвету для Вас.
Вы наверное не рады,
Но отбросим плоть и кровь:
Там, где были баррикады —
Растеклась моя любовь.
 

2018