Текст книги "Драконий Катарсис. Изъятый"

Глава 7
Пшик магикус вульгарис

«Гехай – явление для нашего мира нужное и спасительное. Только гехай способен дать хозяйке или хозяину должную силу для правления магическими потоками в полном объеме. Но любая хай, вожделеющая гехая, обязана помнить и о том, что всякая сила имеет два облика. Так и гехай может оказаться ренгехаем. И тогда вожделеющая хай не только не приобретет новых сил, но и надолго лишится собственных, став рабой ренгехая, той, кого мы называем шицугехай, насильными гехаями…»

Прочитав этот абзац, я сморщился и потер саднящую шею. Татуировка, спешно нанесенная эльфийками на мою многострадальную тушку, не давала покоя. Каких-то полчаса назад от пафосной фразы Тристании я чуть не выпал в осадок. Это как же получается? Еще не все варенье слопано! Еще не все именины испорчены! И помирать? Да не пошли бы они на тын, все эти местные помиратели… Как-то так я и ответил, вызвав легкое окосение у одной не дюже оптимистичной эльфы. Когда сладкая парочка соизволила все-таки снизойти до объяснений, оставалось только поржать. Оказывается, огненный шарик, пойманный Валарией, был королевским гонцом, который принес в даракаль Тристании де ла Шанталь сногсшибательное известие о приезде королевской фаворитки с инспекцией. И вызвало эту самую проверку издерганное нервным тиком предчувствий седалище ее королевского величества. Мои ушастики задергались не на шутку и решили от греха нарисовать на моей шее знаки запечатления, дабы не пришлось однажды утром снимать с моей попорченной тушки очередную впавшую в забытье любительницу сладкого на ночь. Фаворитке же не объяснишь, что да как. Они-с не поймут-с, обуреваемые жаждой… того самого. А Тристании как раз и не хватало для полного счастья подруги по энергетическому рабству, особенно такой высокопоставленной. Слушая все эти эмоции, я тогда покрутил в голове одну милую идейку, отставил ее до лучших времен и смиренно согласился на маскировочную экзекуцию. Все-таки эльфийки были правы – провоцировать приезжающую тетю не стоило. Тем более что она была уже на подходе. И вот – шея болит, в башке – вагон новой информации, а в загашнике – тлеющая мысль, так запавшая в мою ранимую душу.

Мир вокруг на секунду попытался расплыться, но я взял себя в руки, не позволяя опять навалиться футуршоку. Хватит конфуза по прибытии. К тому же до приезда местной старшей еще было время на одно дело. Когда лендерра и ее помощница узнали, чего я от них хочу, возражений не последовало. Они, похоже, и сами были не прочь проверить меня на способности к магии. По словам Тристании, гехаи редко могут создать что-то мощнее искорки или там дождика в мышиной хатке. Но все-таки проверить не мешало. И вот стоило мне оторваться от занимательной книги о пицухаях (или как они там?), как в комнату зарулила Валария и мы пошли в тренировочный зал, который нашелся всего через два поворота по коридорам. Кроме лендерры, там маячил еще один типаж зловещей наружности – бледная мрачная женщина огненно-рыжей масти и, судя по ядовитой зелени в глазах, весьма готичного характера. Я довольно робко подошел к этой мадам, следуя указаниям Тристании. Огненная леди, облаченная в сногсшибательное платье, достойное скорее дворцового бала, а не поместья в дождливой дыре, задумчиво подержалась за мой подбородок, проникновенно посмотрев сверху вниз на мою переносицу, после чего неопределенно хмыкнула и сказала:

– Хтоном от него даже не пахнет. Так что никаких сюрпризов с превращениями и властью над всякими тварями от мальчика ждать не надо.

Три вздоха стали ей ответом. Один облегченный (это Валария), один разочарованный (это Тристания… интересно, а чего это она так скуксилась-то?) и один обиженный (мой, естественно: обломала рыжая). Магодинамщица тем временем успела прощупать мои мослы на предмет, ведомый только ей, и еще более довольно продолжила:

– Про Медос то же самое могу сказать, лендерра. Этот милый ребенок не заставит ни ваш даракаль, ни какой-либо другой напасть на хозяев.

Эпопея со вздохами продолжилась, только с небольшими коррективами. Нет, я-то как был в обидах, так и остался, а вот Валария с Трис почему-то поменялись облегчением и разочарованием. Ну, лендерру я могу понять – кому охота ловить на свою голову кирпич в родном доме? А вот Валария удивила… Она жалеет, что я весь такой немагический? Тэк-с, запишем на подсознание на будущее. Мадам Рыж тем временем стала суровей айсберга, продолжая вещать:

– А вот Ливиц и Хтолим в парнишке есть, очень даже. Тут я мало что могу сказать внятного, но точно одно… Такой связки этих сил, дающих и отбирающих магию, я в жизни не видала. Они замкнуты друг на друге и…

Она замолкла на секунду, а эльфийки напряженно уставились на меня, словно саперы на новый тип мины замедленного действия. Мадам во МХАТе не служила и паузы держать не научилась, продолжила почти сразу:

– …и такое ощущение, что они вместе создают контур охраны. Этот контур не пропустит никаких проявлений магии в обе стороны. Ни наружу, ни вовнутрь.

– Это хорошо или плохо? – озадачилась Тристания, читая мои мысли. – Не томи, Ованна!

– В общем, так. – Леди вздохнула полной грудью, бросая в никуда мощный заряд женского позитива. – Охранный контур больше предназначен защищать не мальчика от злобного мира, нет, дорогие мои.

– Это что, меня, такого бедного и несчастного, может любая попробовать обженить на себе под кустом? – почти возмутился я, не замечая отчаянной жестикуляции Валарии.

Рыжая Ованна добродушно улыбнулась (я поклялся потом проверить себя на предмет прожженных дырок в теле) и сказала, глядя поверх моей головы:

– Этот контур повернут так, словно защищает злобный мир от этого юного невинного создания.

Она пристально посмотрела на Тристанию и спросила:

– Ты уверена, что твой Сахарок так уж юн и невинен, а?

– Ка… кхе. – Ладонь Валарии залепила мой возмущенный рот, вгоняя яд обратно в легкие. Лендерра же задумчиво глянула сначала на рыжую, потом на меня и сказала:

– В наше время уверенной можно быть лишь в одном, леди Ованна. Только в одном. Гадости, знаете ли, случаются, да простят меня ваши драгоценные уши.

– Напугала колючку задницей, – фыркнула Воинственная и Непобедимая мадам, после чего озабоченно добавила: – Вы его проверьте по этой защите. Мало ли что еще выползет, потом не отмоетесь, если что случится при Родерии.

Опа! Я стал весь внимание: что еще за Родерия? Лендерра тут же развеяла все сомнения:

– Если эта цветастая мозглячка думает, что, заполучив право бывать на королевском ложе, она может заправлять страной, то я ее разочарую! Буквально через несколько минут!

Рыжая молча выслушала тираду и степенно удалилась, поискав подолом платья пыль на полу. В то же мгновение посреди тренировочного зала образовалось странное облачко каких-то черных штук. Увидеть это успел только я – до того, как дрянь бросилась в мою сторону, очевидно повинуясь стороннему приказу. Эльфийки только и смогли, что шарахнуться врассыпную, напуганные выражением моего лица. А облако словно ткнулось в барьер, закрутилось на секунду и с тихим хлопком испарилось. Лендерра шумно выдохнула и сказала, потирая шею, заботливо обмотанную бежевым шарфиком на манер древних римлян (я такое в кино каком-то видел):

– Ну вот и ответ. Похоже, мне тогда в лесу не стоило кидаться под молнии. Все бы и так рассосалось.

Моя шицугехай мрачно улыбнулась и ушла, оставив бедного несчастного хозяина на произвол чернявой эльфы-заместительницы. Я шагнул к двери, и что-то громко хрустнуло под ногой. Это была семечка размером с хорошего шершня, черная и по форме похожая на тыквенную. Одна из того облака, что ли? – догадался я и с самым беззаботным видом покинул тренировочный зал в сопровождении трещавшей о чем-то Валарии. Семечка, семечка… Растения у меня с кем плотно ассоциируются в последнее время? Правильно, с зелеными глазами, шипящим голосом и массой листочков. Как же ее назвала все-таки та альбиноска? Точно, Гаста! Интересно, где она сейчас? И не ее ли это был приветливый подарок в виде стаи летающих семечек? Какая насыщенная жизнь досталась мне в новом мире! Во всех смыслах. До приезда королевской любовницы осталось-то всего ничего. И зачем так полошиться из-за какой-то бабы? Так я подумал в ту минуту. Скоро жизнь показала всю глубину и фатальность моей ошибки.

Глава 8
К нам приехал ревизор

Оказалось, что в даракале обитают десятка три разных существ. Они все столпились в приемном зале, ожидая прибытия высокого гостя. Я же пристроился на балюстраде балкона второго внутреннего этажа, обрамлявшего зал по всему периметру. На мое своеволие лендерра так ничего и не сказала, хотя и пыталась что-то провздыхать. Хватило одного моего взгляда, чтобы шицугехай замолчала, оставив меня в покое. Приятно, оказывается, быть хозяином. По крайней мере, иногда. Сидя на перилах, я глазел на толпу, пытаясь соотнести вычитанное из книги о местных народах с тем, что видели глаза.

Больше всего в зале было эльфов, естественно. Потому как хозяйничала в даракале блондинка с острыми ушами и вредным характером. Остроухих я насчитал восемнадцать морд. У эльфов и эльфиек выявилась странная то ли мода, то ли генетическая вакханалия – патлы у всех достигали пола, а цветовая гамма убивала кислотными оттенками. Это только у лендерры и ее советницы, именно так обзывалась должность Валарии, волосы были естественного окраса. Остальные же просто издевались над окружающими. Никогда не считал, что «кислота» в цвете – залог здоровья. Оранжевые, зеленые, синие, желтые и прочие прически создавали подо мной настоящий калейдоскоп.

Кроме Горотура, в поместье нашлись еще пять минотавров. Все они были огромной комплекции и еще более огромного оптимизма. Ревущий ржач рогатых периодически сотрясал стены зала, вызывая недовольные взгляды со стороны ушастых. Рядом с Горотуром я углядел и давешнего мохноногого садовника с неизменной трубкой в зубах. Праншас был сама невозмутимость, а минотавры откровенно опекали его с заботливостью перекачанных анаболиками нянек. Это загадочное существо явно ценили и берегли.

Оставшиеся три существа были разными настолько, что не терялись и в хаосе снующих по залу эльфов. Прежде всего в глаза мне бросилась все та же Ованна, ставшая еще рыже́е с нашей недавней встречи. Она вновь показалась мне самым обычным человеком. Сверкая красным платьем, усыпанным искорками то ли блесток, то ли мелких камешков, она болтала с той самой незнакомкой, составленной из листьев. Я опять задумался над ее личностью – она ли была в лесу? Или не она? Мне не давала покоя история с облаком семян в тренировочном зале. Почему эльфийки проигнорировали нападение на мою тушку? Сами же и спланировали? Возможно, конечно. Но семечки – прямая наводка на эту растительную мамзель пугающей наружности. Если все-таки она, то совершила нападение опять же с ведома хозяйки даракаля? Кто она тогда для Тристании? Слуга, наемник или кто поближе? Или все-таки она не имеет отношения к семенам… Ее же в зале не было. Не грешить же на телепатию, мать их за ногу. Я вздохнул и присмотрелся к ходячему фикусу пристальнее. Было такое ощущение, что существо линяет. На ее теле выделялось бодрой молодой зеленью множество новых листочков, которые словно кто-то рассыпал среди старых потемневших. Как если бы в нее пальнули дробью, а потом вырастили в дырках новую листву. А ведь недавно, в саду, она была вполне однотонной.

Мое внимание переключилось на последнего из неведомых мне обитателей даракаля. Высокий худой четырехрукий кошак вальяжно восседал на перилах второго этажа напротив меня, периодически прикладываясь к одной из трех бутылок в своих лапах. Ростом мохнатый был с Тристанию, окрас имел пепельно-чепрачный, глаза же его поблескивали насыщенной синевой. Если верить книге, эти существа встречались не чаще праншасов и назывались харрами, с ударением на последнюю гласную. Мое филфаковское прошлое подсказывало, что эти самые харрами состоят в близких родственных отношениях с лесными кисами, одна из которых загнала меня на сосну-ель вчера в лесу. Только шерсть вместо чешуи наводила на мысль о долгой эволюции.

Что-то заставило меня посмотреть на Тристанию. Эльфийка недовольно уставилась в ответ, но воздержалась от реплик, тем более что в гвалте вряд ли бы докричалась. Вспомнился наш второй разговор в столовой. Мой рявк в ее сторону и последствия оного как-то очень уж ровно сложились со словами рыжей о защитном контуре. Все вместе вызывало в душе очень уж нехорошие подозрения и предчувствия, о которых даже думать не хотелось. Зато хотелось наконец узреть пресловутую Родерию, фаворитку во всех смыслах. Чувствовалось, что без ее появления тусовка в зале на радостях плавно перейдет в гулянку.

И вот момент настал! Горотур стремительно добрался до двойной двери шлюза-сушилки и торжественно распахнул створки со словами:

– Ее сиятельство графиня Родерия дель Туркан, баронесса Лафайкельская, лендерра Туркантакаля со свитой!

И в зал влетело нечто невероятное – не очень высокое, замотанное в яркие тряпки безумных цветов, обвешанное брюликами и с фиолетовыми распущенными волосами до пяток. Когда вихрь остановился посреди зала, я с удивлением понял, что в его середине прекрасно себя чувствует очень молодая на вид остроухая девчонка. Нет, конечно, это могла оказаться и шустрая старушка, но голос все испортил:

– Так-так, лендерра Тристания, вы все же окончательно решили утопить королевскую фаворитку на подъездах к даракалю!

Сказано это было приятным дискантом, абсолютно не вязавшимся с женственной внешностью гостьи. Тристания сдержанно поклонилась и сказала:

– Если ваша светлость так любит искупаться при луне на фоне королевского замка, то ваша покорная слуга никак не могла не устроить вам приятного сюрприза и не предоставить прекрасного изобилия воды. Добро пожаловать в Шанталь, дорогая кузина!

Гостья с гримасой очевидного сомнения выслушала приветствие и проворчала:

– Вы хотите сказать, кузина, что этот ливень вызван специально для меня?

– Разумеется, нет, дурья твоя башка, – едва слышно пропел харрами, глотнул содержимое одной из бутылок и хитро глянул в мою сторону.

– Разумеется, нет, дорогая кузина! – ответила гостье лендерра внизу. – Вы прекрасно знаете, что дождь идет непрерывно на всей территории как королевства Ламары, так и всего континента Каван вот уже семьсот лет. И только ради вас наша дорогая королева уговорила Погодную Пятерку Сил поставить над столицей полог непроницаемости.

– Да, да, я помню, – отмахнулась фаворитка. – Мне рассказывали что-то такое.

Разговор вызвал у меня чувство нереальности. Две эльфы несли такую околесицу, что становилось понятно – они обе просто тянут время, чтобы… Что? Знать бы все подробнее! А кошак-алкоголик на балконе напротив опять соизволил бросить реплику в никуда:

– И этот рассказ потерялся в пустоте твоей прелестной головки.

– По-моему, она просто морочит всем голову, – прошептал я себе под нос, но харрами услышал и отсалютовал бутылкой, едва не сверзившись вниз с балюстрады. Спасли его две дополнительные лапы, одна из которых держала оплетенную прутьями бутылку, а вторая, свободная, успела ухватиться за узорную балясину. Кошак пробормотал:

– К нам приехал цирк, и теперь мы будем платить втридорога за программу…

Внизу из шлюза показались несколько спутников фаворитки: две женщины-туры, закованные в чудовищную броню и с огромными топорами в руках, три поскромнее одетых эльфийки и два, судя по всему, ушастых наложника. А как еще назвать юных эльфов, облаченных лишь в полупрозрачное шелковое исподнее? Последние с интересом вертели головами, старательно откидывая с лица пряди распущенных длинных волос одинаково серого цвета. Разговор гостьи и хозяйки даракаля, начавшийся на повышенных тонах, продолжился вполголоса. Туры, убедившись, что все нормально, вернулись в шлюз и втащили в зал четыре огромных сундука, появление которых кошак не преминул откомментировать:

– Такая бережливость достойна восхищения! Всю казну королевства притащила с собой от греха подальше!

Я вытаращился на харрами, не веря ушам. А кот фыркнул и специально для меня объяснил:

– На ее наряды уходит треть месячного бюджета страны, не меньше. А ты кто такой будешь?

Вопрос застал меня врасплох. Кошак тем временем сноровисто перебрался по распорным балкам на мою сторону балкона. Причем по пути он явно хотел отпустить одну из бутылок в полет, прямо над Родерией, но что-то его удержало… Может, мысли о большой политике? Харрами с интересом обошел меня по кругу, принюхиваясь. Я же с не меньшим интересом разглядывал нового мохнатого знакомого. Кошак вкрадчиво пробормотал:

– А ведь твои шейные знаки пахнут краской… Какой у нас тут замечательный юный обманщик! Так и съел бы…

– Клыки выдерну, – предупредил я, отчетливо осознавая невыполнимость угрозы.

– Ты? – прищурился кот. – Мне? Своими ручками? О да-а-а…

Я чуть не сел на мягкое место, услышав такой страстный выдох. А харрами заботливо приобнял меня за плечи свободной от выпивки лапой и добавил:

– Тебе можно все, сладкий…

От такой извращенской откровенности я чуть не заработал нервный тик, но все-таки смог совладать с задергавшимся глазом. А кошак еще раз принюхался и со странным удовольствием в голосе промурлыкал:

– А вот руки твои правдивы, светлячок. Не расскажешь, кого ты уже пометил своим благословением, сладкий? Кто в даракале заслужил твое сладкое наказание, мальчик-моркот? – Кошак горячо дохнул мне в шею: – Я порву ее на части, так и знай. Лучше не говори ее имени, светлячок. Еще увидимся.

Когда я отдышался, харрами и след простыл. А на балкон вбежал слуга с причитаниями:

– Господин ренгехай! Вас очень хочет видеть лендерра Тристания. Она желает представить вас гостье.

Я торопливо поправил на запястьях широкие матерчатые браслеты, призванные скрыть красные рисунки на коже, облизнул пересохшие губы и выдохнул. Мохнатый домогатель чуть не вынес мне мозг и очень вовремя исчез, а то бы я точно натворил глупостей. Драться бы полез или еще какое непотребство затеял – очень уж откровенно и правдиво тот намекал на всякое этакое. Кто он вообще такой?

Слуга вежливо подхватил меня под руку и повел с балкона туда, где царила новоявленная гостья. Надеюсь, хотя бы эта павлиниха не станет делать намеков на счастливое совместное будущее. Минут через пять мою беленькую тушку ввели в столовую и представили фаворитке правящей королевы, как гехая лендерры Тристании. Я особо не возражал, пристроил свою тощую пятую точку на кресло рядом с двумя гехаями Родерии (так их мне представили) и приступил к знакомству, пока две аристократки соревновались в ядовитости на другом конце длинного стола. Вблизи эльфики уже не показались мне близнецами. У того гехая, который сидел рядом со мной, глаза были насыщенного сиреневого цвета, а в правом ухе болталась того же цвета сережка. Второй, сидевший за ним, смотрел на мир обычными карими глазами, и с его лица не сходила странная улыбка обкурившегося травкой. Первый обозвал себя Буниэлем, а вот второй мягко выдохнул имя, от которого у меня сперло дыхание:

– Коля, можно Николай.

Глава 9
Сказка на всю жизнь

Вытрясти душу из вероятного земляка в ту же минуту мне не дала, кто бы мог подумать, заботливейшая из заботливейших Тристания. Эта благообразная собственница принялась нахваливать гостье мои так называемые способности гехая. Причем делала это так, что я на миг даже заподозрил: а не вознамерилась ли наша многоуважаемая лендерра подсунуть королевской фаворитке большую свинью, то бишь – бледную свинку в лице меня, единственного и неповторимого? Очень уж подозрительно мила и любезна стала эта белобрысая эльфа. А вот то, что Родерия не повелась на провокацию в стиле «все мое – твое», насторожило еще больше. Особенно если принять во внимание пристальный взгляд приезжей в мою сторону, от которого почему-то вспомнилось тихое безмятежное кладбище, на котором так хорошо и уютно по ночам. Даже захотелось завернуться в простынку и выполнить армейскую инструкцию на случай ядерного удара – тихонечко уползти на скопище могилок. А чего? Сами подумайте: глянешь там по сторонам – одни плюсы кругом. И никаких злобных эльфиек.

Мой безудержный интерес к одному из гехаев высокой гостьи не остался незамеченным – едва торжественное жевание трупов и паданцев, замаскированных под жаркое и цукаты, закончилось и примы-танцовщицы дипломатического балета свалили отдышаться друг от друга, Валария присоединилась к нам с гехаями. Она шепотом спросила у меня, едва не влетев рукой в какой-то скользкий салат:

– Что-то случилось?

– У того парня такое странное имя, – изобразил я незнайку на выезде. – Николай?

– Это трудно объяснить, – тут же помрачнела чернявая.

Буниэль, подслушавший наш обмен репликами, усмехнулся и сказал, глянув искоса на своего соратника по хозяйской койке:

– Говорите громче. Он все равно живет под пологом сна.

– Это что еще за простыня такая? – уже на самом деле удивился я.

– Полог сна позволяет изъятому оставаться в неведении о собственной судьбе, – типа объяснила Валария, а Бунька довольно улыбнулся и занялся очередным жареным набором костей. А мне что-то стало нехорошо от всех этих таинственных новостей. Валария поняла, что просто так от меня не отделается, и сказала: – Сейчас покажу.

Она обратилась к Коле с вопросом:

– Надеюсь, ваш путь не омрачила непогода?

– Ну что вы, – отозвался Николай, – пару раз легкий дождик шел, но я даже волос не намочил. Моя жена решит пару вопросов со своей подругой, и мы поедем в наш дворец.

– Это как? – не понял я. – Дождик пару раз? Подруга? Дворец?

– Именно так, – вздохнула чернявая эльфийка. – Он живет в уникальной иллюзии, которую вложили в его голову в момент изъятия из родного мира.

– А для чего? Из какого мира? – Пресловутые пятаки уже успели обзавидоваться размеру моих глаз.

– Он был выдернут нашими магами из родного мира… – Терпение Валарии не знало границ. Еще бы – в моих бледных лапках жизнь ее госпожи. Я же все сильнее подозревал, что подробности хорошего настроения не прибавят, но отступать не в моих привычках. Чем больше узнаю про мир, в котором теперь живу, тем проще будет освоиться. Валария продолжила: – Генераторная Пятерка Сил нашего королевства когда-то нашла возможность обеспечивать хаев сильными гехаями без оглядки на их редкость в нашем мире. Они путем многих экспериментов выяснили, что обитаемых миров несколько и они граничат с нашим тонкими мембранами сил. Исследования соседних миров показали, что в одном из них едва ли не большинство местных обитателей – настоящие гехаи, наполненные магическими силами без возможности ее использовать. У них это называется силой воображения. Местные называют свой мир Сзеемля или как-то так…

Мое сердце пискнуло и нырнуло в спасительную глубину пяток, возблагодарив небеса за отъявленную бледность нового тела. От слов черноволосой советницы мне откровенно стало нехорошо. А та без всякого зазрения совести продолжала вещать:

– Человеки, как они себя называют, любят сочинять истории о других мирах, о путешествиях сквозь время и тому подобные сказки. И чем талантливее человек, тем больше в нем потенциал гехая. Наши маги нашли способ выдергивать самых сильных в воображении к нам, сюда. Но здравый смысл и первые изъятые убедили магов в том, что лишь считаные единицы из человеков способны смириться с положением гехая. Это оказалась другая сторона воображения. Высшие хаи перепугались, что изъятые смогут постепенно захватить наш мир и изменить его под себя, сместив местную власть куда подальше.

Да уж, мысленно согласился я, отходя от шока. Наших хлебом не корми – дай поприключаться всласть, корону там захватить в новом мире или с драконом улюбиться до бессознательного состояния. Советница тихо продолжила, поглядывая на безмятежного Николая, подъедавшего какие-то крупные ягоды:

– И маги нашли выход. Они создали полог сна, очень сильное ментальное заклятие, создающее для заколдованного некий слой реальности, подменяющий собой настоящую жизнь. Изъятому кажется, что он или она живет полной жизнью в лучшем из миров – том самом, куда душа человека стремится сильнее всего. Кто-то уверен, что учится в академии магии, имеет самых лучших самцов в свите, или самок, или еще что поэкзотичнее. Кто-то живет жизнью спасителя мира, кто-то – наоборот, этот мир захватил и правит в свое удовольствие. А тут еще культурные и прочие традиции нашего мира сказались. Представляешь, Сахарок, у них там верховодят мужчины! А то и похуже – равенство.

Торжественная пауза в речи Валарии сбила меня с намерения тут же вколотить свое новоприобретенное прозвище назад в эльфийку. Это что же получается? В этом лучшем из миров сбылась мечта «ушельцев» нашего мира? Обалдеть и не вернуться! Где тут круглый дом? Найду у него угол и убьюсь от восторга… От этих мыслей на моем лице точно проступили изумление и косоглазие, вызванное ступором. Удовлетворенная эльфийка назидательно покивала сама себе и сказала:

– Магам пришлось вплетать в полог сна дополнительное заклятие превращения, чтобы человеки в меру своей фантазии могли при изъятии менять пол, женщины становились мужчинами, мужчины женщинами. В меру собственной двинутости. Причем заклятие внушает им, что именно об этом они и мечтали всю свою жизнь в родном мире.

Пока Валария говорила, я таращился на Николая, пытаясь распознать – Коля он или все-таки Оля? От такого пристального внимания гехай занервничал и довольно быстро пересел от нас на пару кресел. Валария тем временем вещала дальше:

– Так что теперь каждый изъятый человек живет в своем придуманном мире и доволен этим. Это величайшая заслуга наших магов!

– Поубиваю на фиг, – невольно вырвалось у меня. Все-таки крутоватой оказалась информация.

– Кого? – слава богу, не поняла эльфийка.

– Пробивалась у них память хоть раз? – невинно спросил я.

– Нет, полог надежен и необратим. – В голосе эльфы сквозила настоящая гордость патриотки.

Буниэль, лопавший и подслушивавший, покивал в поддержку слов советницы. Я же откинулся на спинку кресла и задумался. На целых пять минут! Возмущенная отсутствием приключений пятая точка не дала заниматься этим дольше. Тем более что вспомнился харрами на балконе. Я оживился и спросил:

– А как зовут того кошака харрами, что живет в даракале лендерры?

– Нет у нас в даракале никаких харрами, – недоуменно отозвалась Валария, меняясь в лице. – И надеюсь, никогда не будет!

– А чего так? – Настал уже мой черед удивляться. Вроде тот кошак не был ужасным и кошмарным, вот ни разу.

Эльфийка воинственно сказала:

– Это самые искусные воры нашего мира! Если ты видел у нас харрами, я должна немедленно доложить лендерре! Четки Заката, только не они!

Советница молниеносно испарилась из обеденного зала, оставив меня опекать гехаев Родерии на правах не успевшего смыться. Приставать с вопросами к Николаю мне определенно расхотелось – очень уж ситуация складывалась неутешительная. Как бы не устроить парню банальную шизу, если Валария не сбрехала. Мыслей в голове было столько, что должно хватить до самого позднего вечера. Не прошло и пары суток моего пребывания в новом мире, а уже по уши в интригах и загадках. Что ж, будем разбираться по порядку. И начнем сегодня ночью – навестим Николая с разговором моська в моську. Проверим на вшивость, так сказать… Интересно, а много тут таких, как этот болезный?