Автор книги: Василий Толстов
Жанр: Военное дело; спецслужбы, Публицистика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 59 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]
* * *
Светлейший князь Потемкин, решив окончательно переселить на Кавказ хоперских и волжских казаков, поручил астраханскому губернатору генерал-майору Якоби самолично осмотреть положение границы нашей, простирающейся от Моздока до Азова 113). В 1775 году г.-м. Якоби вместе с подполковником Германом, осмотрев границу, составил карту местности114) и описание новой пограничной линии. Все это он представил князю Потемкину, от которого в апреле 1777 года последовал всеподданнейший доклад Императрице Екатерине II, относительно заселения хоперскими и волжскими казаками новой Азовско-Моздокской линии 115).
В этом докладе сказано: …«1. Назначенным к переселению на ту линию, Волжскому войску… также Хоперскому казацкому полку, имеющему селение свое в 27-ми верстах от донских станиц и следовательно в ненужном месте расположенному, указать перейти туда наступающею весною, а для содержания форпостов нарядить из Донского войска пристойное прикрытие, и для всех оных приготовить провиант в нужных для того местах. 4. Назначенныя вновь линейные укрепления наименовать, как благоугодно будет. И чтоб все оныя окончены были строением будущим летом… 5. Для всех линейных укреплений потребное число орудий повелеть отпустить из состоящих в артиллерии в излишестве…». К этому докладу было приложено подробное описание новой линии и карта предполагаемой границы, причем в описании говорится:
«Оная линия прикрывает от набегов соседних границу между Астрахани и Дона, кочевье наших калмыков и татар, подает им способ распространяться до самаго Чернаго леса и Егорлыка, доставляя тем лучшее пропитание, и отделит разнаго звания горских народов продовольствием скота и табунов их от тех мест, коими нашим подданным пользоваться следует… Она соединит Азовскую губернию с Астраханскою и во время войны с соседними народами может удерживать стремления их на наши земли, подкрепит действие войск в Крыму и в прочих местах… Линия, назначенная на карте, оставляет Моз док фланговым пунктом и идет через реки: Целугу, Куму, по вершинам Карамыка, Тумузлова, Байбалы, Калауса, подле Чернаго леса, по Егорлыкам, при соединении вершин оных и вниз по Большому Егорлыку до Маныча форпостами, которые, на Маныче продолжаясь, примкнут около Черкаска к Дону.
Под № 1-м на Куре крепость полагается ради надежной коммуникации. Под № 2-м прикрывает на вершине Куры Соляный брод… Под № 3-м крепость на Цалуге… Под № 4-м крепость на Подкумке… Под № 5-м крепость, положенная на вершине Тумузлова… Под № 6-м крепость будет по вершинам Бибалинским…
Под № 7-м крепость по калаусской вершине, называемой Аджилю. Сия крепость также прикрывает реку, которая в вершинах своих имеет великие и отменные леса. Вода в оной по вершинам хороша и здорова, однако около средины; течения своего портится, и внизу, а особливо летом, к употреблению не годится. Под № 8-м крепость на вершине Егорлыка, называемой Ташле; будучи первою крепостью к Черному лесу, прикрывает обще с крепостью под № 7-м проход между калаусскими вершинами и Черным лесом.
Под № 9 крепость в самом Егорлыке, будучи второю крепостью около Чернаго леса, полагается ради коммуникации. Под № 10 крепость должна быть самою важною, потому что при ней, как три главныя вершины рек, так и три дороги к Кубани, Азову и Дону имеются; около онаго места лес над Егорлыком кончается, и хотя вниз по оному всегда корм и вода хорошие были, однако по недостатку леса селению быть там трудно, и по той причине назначаются форпосты от оной крепости и до самаго устья р. Егорлыка. По Егорлыку и Качаю могут калмыки весьма удобно содержать пикеты и караулы с кочевьями своими…». Доклад князя Потемкина Государыня утвердила 24-го апреля 1777 года, начертав на нем собственноручно: «Быть по сему». Таким образом, было решено бесповоротно переселение хоперских и волжских казаков на Кавказ…
Вслед за тем, в исполнение Высочайшего повеления, от князя Потемкина-Таврического последовало два ордера: 16-го мая 1777 года за № 951 на имя астраханского губернатора генерал-майора Якоби 116), а другой 19-го мая за № 982 на имя командира Хоперского полка полковника и армии премьер-майора Устинова. В первом из них Потемкин писал Якоби принять все меры и старание к устройству на Моздокско-Азовской линии хоперских и волжских казаков и затем добавляет: «…учинить распоряжение, чтобы, не упуская удобнаго времени, нынешним летом исполнить Высочайшую Ея, Императорскаго Величества волю в занятии ими всех назначенных укреплений; как строением потребнаго числа дворов 58 и всего нужнаго к домостроительству для всех переселяющихся одним летом исправиться вам не можно, то поставляю я вашему попечению переводить туда по частям, сперва без семей, а потом, по окончании строения, и семейства их перевести. А как благоугодно было Ея Императорскому Величеству в прошлом 1776 году на доклад мой о заселении той линии указать, чтобы каждой поселяемой там семье на обзавод всем нужным выдать по 20-ти рублей… обер-квартирмейстера Германа определить к строению помянутой линии и за понесенные им отменные труды наградить чином армейскаго подполковника – Провиантскому департаменту о нужном заготовлении провианта на границе для переселяемых туда войск учинить предписание, подчиня обер-провиантмейстера Горихвостова в точную команду вашу с тем, чтобы он доставлял провиант в те самыя места куда от вас повелено будет».
Во втором ордере на имя Устинова, предписывалось[46]46
Приложение № 13.
[Закрыть], чтобы он с Хоперским полком, в составе 520-ти человек казаков и старшин, вместе с казачьими семействами и имуществом следовал к переселению на р. Терек, где казакам назначалось в надел необходимое для их материального обеспечения количество земли, со всеми нужными угодьями и пособие от казны на каждый двор по 20-ти рублей. На новом месте жительства Хоперский полк, согласно того же ордера, поступал в распоряжение генерал-майора Якоби, на которого возлагалось выполнение утвержденного императрицею проекта заселения Азовско-Моздокской лини. На него же возлагалось также устройство быта новых поселенцев, отвод им земель и выдача казеннаго пособия.
Получив все нужные указания об устройстве новой линии, генерал Якоби лично осмотрел назначенных к переселению хоперских и волжских казаков, первых в Новохоперской крепости, а вторых в посаде Дубовке на Волге. Затем он распорядился отправлением на Кавказ для работ по устройству крепостей и домов для казаков из Волжского войска 700 и из Хоперского полка 500 казаков без семейств, но с лошадьми 117). Для охранения работ на линии были назначены Владимирский драгунский, Кабардинский пехотный, два донских полка и два егерских батальона. Из этих частей на линии находился только один Кабардинский полк, а остальные ожидались из России и с Дона. Сборным пунктом всех войск назначен редут в урочище Маджары на р. Куме, где уже было заготовлено необходимое количество провианта и фуража, доставленное на Маджары из Саратовской и Воронежской губерний.
Хоперский полк получил приказание собраться в крепости Новохоперской в первых числах июля и затем выступить в гор. Царицын на соединение с волжскими казаками и драгунами, назначенными для следования на линию. Одновременно с этим, командиру Владимирского драгунского полка полковнику барону Шульцу, стоявшему со своим полком в Саратовской губернии, в селении Золотом, приказано было, по соединении с хоперскими и волжскими казаками в Царицыне, следовать вместе с ними на сборный пункт в Маджары. Шульц с полком выступил из с. Золотого 12-го июля и прибыл в Царицын 31-го числа. 6-го августа барон Шульц, выждав прибытие волжских казаков с посада Дубовки, а хоперских с Дона, двинулся из Царицына на юг, к р. Куме. Дороги никто не знал, а между тем предстояло пройти калмыцкою степью более 500 верст. Поэтому царицынский комендант, полковник Циплетев, дал в проводники четырех калмыков из Дербетова владения, хорошо знавших путь до Маджар с водопоями и кормами. Следует заметить, что от Волги до р. Калауса обитали калмыки, все же прочее пространство до Кубани и Азовскаго моря было в руках кабардинцев и ногайцев. Путь, по которому следовал полковник Шульц с казаками и драгунами пролегал по калмыцким степям вдоль возвышености Ергеней (водораздел между Волгою и Доном), западный склон которой был обильнее водопоями и хорошими кормами, нежели восточный. Проводники знали это обстоятельство и, не желая обижать своих родичей, кочевавших в хороших местах по западному склону, повели отряд Шульца по худшему, восточному.
Из урочища Маджары драгуны и казаки, по распоряжению генерала Якоби, двинулись в урочище Ерашту, где стояли лагерем на р. Куре до 13-го сентября. Затем Якоби предписал полковнику Шульцу отправить 440 волжских казаков к урочищу Баштам (при впадении р. Малки в Терек), а самому с драгунами и остальными казаками следовать вниз по р. Куре на Терек. Покинув лагерь на Куре, отряд тронулся в путь через Соленый брод и 25-го числа пришел в Моздок. Здесь решено было, что Волжский полк займет своими станицами линию от Моздока на северо-запад до вершины р. Тумузловки, а Хоперский полк продолжит эту линию далее по тому же направлению через Черный лес и вниз по р. Егорлыку. На всем этом протяжении назначены были к постройке следующие крепости, начиная от Моздока 118):
Екатерининская на р. Малке, ныне станица Екатериноградская Терского войска. Павловская в вершине р. Куры, ныне станица Мариинская на р. Золке. Впоследствие, спустя лет 50, была брошена. Рвы этой крепости до сих пор видны около хутора Марьинского казака Солнушкина. Георгиевская на р. Подкумке, ныне город Георгиевск. Андреевская на р. Карамыке (Сабле). В 1778 году, начатая постройкою, эта крепость была брошена, а вместо нее в том же году построена крепость Александров на речке Тумузловке, ныне сел. Александровское Ставропольской губернии 119). Александровская на притоке р. Калауса. В 1778 году крепость эта была переименована и названа Северною, ныне селение 120). Ставропольская, ныне город Ставрополь. Московская и Донская, ныне селения.
Из числа этих крепостей первые пять назначались на линии Волжского полка, а остальные четыре на линии Хоперского полка 121). Отдохнув в Моздоке несколько дней, полковник Шульц с владимирскими драгунами, хоперскими и волжскими казаками в начале октября выступил для устройства крепостей на новой линии. По пути следования, в местах постройки первых пяти крепостей, были оставлены все волжские казаки под прикрытием нескольких рот Кабардинского пехотного полка, а хоперцы и драгуны направились дальше 122). 18-го октября, достигнув места, назначенного для Александровской крепости, первой на линии Хоперского полка, Шульц оставил для постройки её 250 хоперских казаков и два эскадрона драгун. Продолжая затем с остальными путь на северо-запад к Черному лесу, полковник Шульц 22-го октября прибыл на место постройки Ставропольской крепости.
К началу зимы на том месте, где ныне городской кафедральный собор, драгуны и казаки успели построить только гауптвахту, сарай для обоза и конюшни для лошадей, а сами перезимовали по лагерному, в виду благоприятной погоды. С наступлением весны 1778 года казаки и драгуны снова приступили к работам и к осени крепости Александровская (Северная) и Ставропольская были совершенно закончены 123). Летом 1779 года Ладожским пехотным полком начата одновременная постройка крепостей Московской и Донской, под общим наблюдением командира Кабардинского пехотнаго полка полковника Ладыженскаго, которые закончены были в сентябре следующего 1780 года 124). В то же время для связи крепостей Александровской (Северной) и Ставропольской возведены Алексеевский фельдшанц на одно орудие и редут Бешпагирский на два орудия125). Во всех крепостях, кроме казарм и прочих необходимых построек, были устроены обширные провиантские магазины, в которых заготовлялся провиант для всех служащих казаков и их семейств и для войск, расквартированных по крепостям. В 1779 году для хоперских казаков в крепостях Александровской и Ставропольской заготовлено: муки 1225, круп 1141 овса 550 четвертей 126).
Одновременно с постройкою укрепленной линии, хоперцы с помощью солдат устраивали прочные оплоты для своих станиц, которые были названы теми же именами, как и крепости, т. е. Александровскою (впоследствие Северною), Ставропольскою, Мос ковскою и Донскою. Казачьи станицы обыкновенно обносились кругом земляным валом с колючею изгородью из двойнаго плетня, набитого в середине землею; снаружи этой ограды шел глубокий и широкий ров, а в исходящих углах и на фасах станичной ограды устроены барбеты для орудий. Из хоперских станиц – Ставропольская была усилена в некоторых местах даже каменною стеною с бойницами 127). Эта станица находилась на правом берегу речки Ташлы, где ныне нижний базар. В городе Ставрополе еще до сих пор существуют улицы Хоперская, Казачья и Станичная, как воспоминание о бывшей Ставропольской станице Хоперского полка.
В те времена по горам около Ставрополя, а также по речкам Ташлы и Мамайке росли дремучие дубовые и ясеневые леса, послужившие материалом для крепостных и станичных построек 128). В Ставропольской станице хоперцы построили также церковь из дубового и ясеневого леса во имя св. иконы Казанской Божией Матери, празднуемой 22 октября – день прибытия в 1777 году Хоперского полка на место постройки Ставропольской крепости[47]47
Эта церковь в 1831 году была разобрана и перенесена со всею утварью в станицу Суворовскую, так как в 1826 году туда переселилась большая часть казаков станицы Ставропольской. К сожалению эта историческая церковь сгорела в 1854 году.
[Закрыть].
Укрепленные валом и внешним рвом, станицы имели вид больших четыреугольников с четырьмя воротами, у которых стояли просторные караулки для помещения сторожевого поста с вышкою над воротами для часовых казаков. Пост у станичных ворот, обращенных к стороне неприятеля, считался пограничным кордонным постом.
Посреди каждой станицы, на просторных площадях, были сооружены храмы Божии, обнесенные каменною оградою с бойницами, которые служили редюитом, последним убежищем жителей, на случай вторжения многочисленного неприятеля. Между площадью и станичною оградою на распланированных четыреугольниках, ограниченных улицами, казаки по жребию заняли для себя дворы, на которых возвели необходимые постройки. На самом видном месте, на площади, обыкновенно вблизи церкви, возвышалось здание станичного правления с надворными постройками, сараями и конюшнею для помещения станичного резерва из 30–40 конных казаков, обязанного поддерживать кордонные посты и служить ближайшею охраною селения. Оборонительные средства станиц заключались в окружающей их ограде и в крепостных орудиях, которыми в 1781 году были вооружены все крепости, возведенные на Азовско-Моздокской линии. В крепостях на линии Хоперского полка артиллерийское вооружение распределялось так 129):
Всеми работами по устройству новой линии заведывал обер-квартирмейстер подполковник Герман; сама же работа производилась казаками и нижними чинами, расположенных на линии пехотных полков и егерских батальонов, а необходимый строительный материал подвозили на своих лошадях татары; при этом работавшие одиночно получали за работу по 5-ти коп., а кто был с лошадью – по 10-ти коп. в день 130).
Летом 1778 года на новую линию с Хопра прибыла первая партия казачьих семейств со всем имуществом и распределилась на житье в оконченных постройкою станицах при Ставропольской и Северной крепостях. На следующее лето, в 1779 году, прибыла вторая партия семейств, но так как новые станицы при Московской и Донской крепостях не были еще закончены, то прибывшие казачьи семьи кое-как стеснились вместе с другими в первых двух станицах и там перезимовали. Наконец, летом 1780 года с Хопра перешли на новую линию все остававшиеся там казаки, женщины и малолетки, и в феврале 1781 года весь Хоперский полк окончательно водворился и устроился на Азовско-Моздокской линии в своих станицах при Северной, Ставропольской, Московской и Донской крепостях, в каждой по 140-ка семейств 131). Служащих воинских чинов в 1779 году в полку числилось: старшин 16, казаков 500 и канониров-казаков 160, по 40-ка человек в каждой крепости для службы при артиллерийских орудиях 132). Все четыре станицы образовали полковой округ с полковым штабом в станице Ставропольской.
Население хоперских станиц состояло исключительно из одних казаков с их семействами; посторонний элемент, поселившийся среди хоперцев был весьма незначителен; к нему принадлежали только духовенство, торговцы и ремесленники. Коснувшись состава населения, следует заметить, что в Хоперском полку и раньше не было и теперь нет особого класса народа», потому что офицерство и чиновники вышли из своей же общей казачьей семьи и связь между офицером и простым казаком на службе, дома и на льготе никогда не разрывалась. Офицер, собственно, лучший из казаков и на службе только менее зависим от станичной среды, во всем остальном интересы его и казака одинаковы и дети офицера, сравнитель но с детьми казака, никакими особенными привилегиями не пользуются.
В основу Хоперского полка, как известно, легло издавна население чисто казачье и преимущественно малороссийскаго происхождения; только в 1773 году состав хоперских казаков увеличился зачислением в казаки нескольких семейств крещеных азиатцев, которые в 1777 году вместе с полком перешли на линию. Всех казаков переселилось в новый край несколько более 3000 душ обоего пола.
Условия пограничной жизни и службы казаков на линии были весьма тяжелые и губительная война с враждебными нам закубанскими горскими племенами и кабардинцами, а также чума, нередко появлявшаяся на северном Кавказе в течении первых 20–30 лет, были следствием значительной убыли в полку. В виду этого правительство должно было прийти на помощь пограничному казачьему населению, чтобы не ослабить вконец охрану новой Азовско-Моздокской линии. С этою целью в Хоперский полк разновременно было зачислено в период 1785–1832 гг. несколько десятков семейств военнопленных поляков, отставных солдат и охотников-переселенцев из Малороссии и южных областей России[48]48
Статистические сведения. Приложение № 71.
[Закрыть]. Поселенцы эти на первых порах считались казаками только по имени, но общность интересов и совместная с коренным населением – старожилами пограничная жизнь, полная боевых тревог и опасностей, вскоре выработывали из них настоящих воинов, а следующее затем поколение уже являлось вполне благонадежным и по своим военным качествам.
В самом начале поселения хоперских казаков на линии материальное обеспечение их существования было довольно скудное. Со времени сформирования полка, т. е. с 1775 года, казакам не были установлены никакими законоположениями отпуск жалованья и дачи провианта и фуража. На Хопре казаки пользовались, как известно, довольно значительными земельными и лесными угодьями и рыбными ловлями. При переселении с Хопра им обещали кроме угодий еще денежное пособие по 20-ти рублей на двор. Однако, по приходе на линию казакам пособия этого не было выдано, а разрешено только пользоваться лучшими и удобными землями и лесами, первоначально без всякого ограничения в количестве. Относительно же выдачи жалованья, провианта и фуража, то об отпуске этих видов довольствия, вопрос никем даже не подымался, хотя при передвижении на Кавказ хоперцы все время пользовались казенным провиантом. Поход этот для хоперских казаков был весьма тяжелый и трудный, так как большая половина лошадей их пала, частью от непривычки к дальним передвижениям и от изнурения, а частью благодаря климатическим условиям нового края 133).
Утрата лошадей в связи с значительным материальным ущербом во время переселения повергло казаков в большое уныние. По приходе в Моздок, в сентябре 1777 года, казаки просили ходатайства генерала Якоби изменить положение о довольствии их денежным и хлебным жалованьем, назначив таковое в большем размере против прежнего и определить дачу фуража для лошадей. Находя заявление казаков справедливым и сочувствуя их бедственному положению, Якоби в рапорте на имя светлейшего князя Потемкина, 28-го сентября 1777 года 134), изложил жалобу казаков, просил определить всем служащим в полку воинским чинам жалованье и провиант, а на строевых лошадей фураж и приложил штат Хоперскому полку[49]49
Приложение № 30.
[Закрыть], с указанием денежных от казны отпусков. В заключение своего рапорта Якоби добавлял, что имея в виду сколько-нибудь успокоить и обнадежить казаков, он приказал выдать им провиант, дачу которого определил наравне с солдатами 135); обещал отпустить также жалованье за треть вперед, опасаясь, чтобы казаки на одном провианте совершенно не впали в нужду и оскудение и через то не бросили бы линии и не разбежались.
По переселении на линию казачьих семейств, г.-м. Якоби распорядился отпускать и им также провиант, пока казаки не обработают пашни и не будут иметь собственный хлеб в достаточном количестве. На первое время это пособие несколько облегчило хоперских казаков, но нужды их были весьма велики, вопрос же об определении полку жалованья и прочих видов довольствия затянулся на несколько лет. На помощь ему пришел однако сам светлейший князь Потемкин-Таврический, который, имея в виду поправить хотя сколько-нибудь экономическое благосостояние казаков, ордером на имя генерал-поручика Леонтьева, 11-го мая 1782 года, приказал освободить Хоперский полк от службы на три года 136). Но распоряжение это не было приведено в исполнение по военным обстоятельствам, опасного положения линии среди враждебных народов и хоперцев не освободили от службы. К этим казачьим нуждам присоединилась еще новая беда: в 1783 году казна приказала взыскать с хоперских казаков 6000 четвертей провианта, выданного на довольствие казачьих семейств в первые годы поселения на линии 137). Распоряжение это последовало именно в то время. когда град и саранча истребили почти все посевы хоперцев. Но князь Потемкин, благоволивший к казакам, приказал сложить навсегда с них этот начет.
В начале восьмидесятых годов были утверждены наконец оклады жалованья и размер провиантского и фуражного довольствия Хоперскому полку от казны. Жалованье определено в год 138) старшинам всем безразлично, т. е. есаулам, сотникам и хорунжим каждому по 18-ти руб., пятидесятникам и казакам по 12-ти рублей. Провиант 139) старшинам, пятидесятникам и казакам одномерно в год каждому: муки 3 четверти и крупы 2 четверика и 2 гарнца. Фуражных денег 140) старшинам на 3, а пятидесятникам и казакам на 2 лошади в год каждому.
Жалованье и провиант старшины и казаки получали за время состояния в списках полка на действительной службе, а фуражные деньги только в тех случаях, когда находились по служебным обязанностям вне района своих станиц. Во время походов и на службе на кордонных постах, удаленных от станиц на 100 и более верст, офицеры и казаки получали жалованье уже по окладу армейских гусарских полков 141). По этому окладу хорунжему, например, причиталось 250 руб., казаку и пятидесятнику по 16 руб. 66 коп., а уряднику, заступающему место офицера, 38 руб. в год 142). Такие оклады и размеры довольствия казачьих полков существовали до 1845 года[50]50
Какой взгляд существовал у высшего начальства относительно таких незначительных денежных окладов для казачьих офицеров, рельефнее всего видно из рапорта командующего войсками на Кавказской линии на имя генерал-адъютанта князя Горчакова 1-го, от 31-го июля 1814 года за № 1723 143), в которых он, прося назначить жалованье по окладу корнета армейской кавалерии, зачисленному на службу в Хоперский полк из военнопленных поляков, сотнику Старжинскому, между прочим, указывает на ничтожные размеры жалованья казачьим старшинам (в тех, конечно, видах, что Старжинский на таком окладе денежного довольствия не проживет и месяца), и затем добавляет… «Столь малое жалованье положено им единственно для того, что все линейных полков старшины пользуются землями, лесами и прочими для домашнего обзаведении и содержания себя нужными выгодами, следовательно и сносно для них таковое положение, будучи между тем в кругу семейств своих… Но в кругу семейств своих казачьему офицеру в те тревожные времена приходилось бывать очень редко и на самое короткое время.
[Закрыть]. Что касается порционного довольствия, то ни офицеры, ни казаки такового не получали. Когда же случалось отбивать у горцев скот, то часть его выдавалась войскам на порционное довольствие, а остальная добыча продавалась и деньги поступали в так называемую «барантовую сумму»[51]51
Барантовая сумма имела назначение покрывать расходы на экспедиции против горцев. Из нее назначались пособия семействам убитых в сражениях воинских чинов и на выкуп пленных.
[Закрыть].
При разбросанности казачьих частей по границе и в разных командировках, казаки редко даже и этим пользовались и потому по необходимости создали себе особый род порционнаго довольствия. Защищая жителей казенных селений от набегов горцев и охраняя их добро и скот от хищников, они считали себя вправе пользоваться этим скотом. Поэтому, как только представлялась возможность на постах или в других командировках захватить где-либо поблизости корову, барана, или что-либо из домашней птицы, казаки никогда не упускали такого случая. Этот порядок порционнаго довольствия особенно практиковался с овечьими отарами, принадлежавшими, так называемым, мирным горцам, «проклятой татарве», как выражались казаки. Они не считали даже за грех стянуть у них барана, быка, и вообще все, что под руку попадалось, зная хорошо, что эти мирные в долгу у казаков не останутся.
Однако следует добавить, что подобные хищения делались лишь изредка и только в размерах крайней необходимости. При оскудении же запасов казаки жили, как говорителя, «часом с квасом – порою с водою». Похищенные животные на постах убивались, мясо поступало в пищу, а из кож выделывались ремни для сбруи к седлу или овчины для полушубков. Для характеристики казацкого порционного довольствия в старые времена, генерал Кравцов в его очерке о хоперских казаках 143) приводит такие случаи:
В 1813 году на посту Куржукском стояла команда казаков станицы Ставропольской, под начальством сотника Степана Яковлевича Косякина. Одважды мясные запасы истощились на посту, а на одной кашице стало голодно. Косякин гонит казаков промышлять что-либо съестное, но те упираются, отговориваясь, что в окрестностях уже все обшарено и на промысел ходить опасно. Косякин начинает бранить казаков и угрожать им доброю поркою, потому что есть стало нечего. После такого решительного внушения два казака пустились на поиски. Рассудив, что ехать к чужим опасно, они прямо отправились на хутор своего постового начальника, откуда, пользуясь темнотою ночи, увели самаго лучшаго быка, котораго на посту зарезали, шкуру порезали на ремни, часть мяса поставили варить, а остальное спрятали в скирду сена. Когда рассвело, офицер и казаки отлично покушали, похваливая свежее мясо. Но вдруг, о ужас! На пост прибегает верхом работник Косякина и объявляет о пропаже быка. Косякин смекнул, что это казацкое дело и, рассердившись, напустился на казаков. Те замялись. Наконец принесли голову и ремни, по которым и определилась сейчас же казацкая проделка. Казаки повинились, оправдываясь, что воровать у чужих стало очень опасно. В результате получилась подобающая расправа офицера с виновными за воровство, да тем дело и кончилось, потому что с казаков взять было нечего». А вот и другой случай:
В 1816 году команда Хоперского полка находилась в крепости Константиногорской в распоряжении кордонного начальника полковника Курилы, который любил хоперцев, как своих одноплеменников и всегда говорил с ними по малороссийски. Эти казаки находили себе мясную порцию тем же способом, какой уже выработан долговременною практикою. Однажды Курило зашел в казарму к казакам и, увидя обилие вареной баранины, спросил – А де се, хлопци, взяли вы баранину? – «На базаре купили, ваше высокоблагородие!» – «Ой, брешете, хлопци! Глядить в оба глаза, та кинци ховайте гарно, а то буде лиха порка», – сказал внушительно Курило. – «Слушаем, ваше высокоблагородие!» – гаркнули в один голос казаки, которым такое косвенное дозволение было на руку. Спустя некоторое время, промышлять вокруг крепости что-либо мясное стало очень трудно и опасно. Тогда казаки обратили свое внимание на отару овец в количестве 1500 голов, которая ходила на пастьбе около крепости и принадлежала самому Куриле. От обзора казаки скоро перешли к делу и, пользуясь оплошностью пастуха, стали понемногу поживляться то одним, то парою баранов. Дело было ведено очень чисто, но однако пастух под конец заметил убыль баранов и донес хозяину, обвиняя казаков. Курило был взбешен такою дерзостью своих подчиненных, но как улик никаких не было, то ограничился наистрожайшим запретом в самых энергичных и отборных выражениях, с чем шутить было нельзя, потому что легко могло случиться по тогдашним временам, что одновременно со шкурою барана могла быть снята известным способом и самая шкура со спины казаков». Дать человеку 500 нагаек это считалось тогда самым обыкновенным делом 143).
Впрочем такие способы порционного довольствия практиковались не одними казаками. В те времена войска вообще продовольствовались очень скудно, а потому пользовались самою малейшею оплошностью жителей, чтобы добыть себе что-либо съестное. Трудно обвинять их даже в таких противозаконных поступках, так как только нужда заставляла идти на добычу, чтобы подкрепить свои силы более питательною пищею, чем сухарь.
Кроме указанных видов казенного довольствия, полку отпускались еще порох и свинец из артиллерийских складов. На первых порах, хотя оклады и дачи казенного довольствия были установлены, однако хоперские казаки получали денежные отпуски очень неисправно и даже не полностью, в особенности это относилось до фуражного довольствия; выдавали или деньги на покупку фуража, иди же отпускали фураж натурою, в том и другом случае с разными вычетами. В этом отдаленном и глухом крае, злоупотребления, обиды, насилия тогда совершались с неслыханною дерзостью. Так, казакам не выдавали следуемое их денежное довольствие, а за 1788, 1784 и 1787 годы Хоперский полк совсем не получил фуражных денег более 15-ти тысяч рублей144); по почтовому тракту от Черкасска до Моздока лошади казачьих конвойных команд овса не получали, а сеном кормились впроголодь. Приемщикам казачьих частей, являвшимся в комиссии за получением жалованья, деньги предлагали получать медною монетою в несколько пудов весом, а когда приемщики отказывались в приеме их и просили выдать ассигнациями или звонкою монетою, то им после усиленных только просьб выдавалось просимое, но с удержанием в пользу комиссии по 5-ти коп. с рубля и «чрез то приводили казаков в изнеможение».
В начале 1781 года генерал Фабрициан, видя бедственное положение хоперских казаков, разрешил им в своих станицах вольную продажу хлебнаго вина, чихиря и русского пива с тем, чтобы доходы от винной торговли употреблены были на приобретение казаками однообразнаго оружия: пик, сабель, ружей, пистолетов и предметов снаряжения 145). Этою привилегиею хоперцы пользовались однако недолго: в 1782 году новый командующий войсками на линии генерал-поручик П. С. Потемкин запретил вольную продажу вина и спирта, чем была отнята у хоперцев главная их статья дохода. Это обстоятельство, в связи с начавшеюся в 1785 году колонизациею северного Кавказа государственными крестьянами, снова тяжелою нуждою отозвалось на хоперцах.
Большинство новых поселенцев-крестьян утвердилось селениями вокруг станиц Хоперского полка и тем стеснило их в отношении широкого и свободного пользования земельными и лесными угодьями. В особенности были стеснены казаки станиц Северной, Ставропольской и Московской, вблизи которых возникли крестьянские селения Сергиевское, Палагиада, Надежда и Михайловка. К тому же Ставрополь был объявлен городом и стал населяться мещанами и разночинцами. Хоперцы начали хлопотать, чтобы им отвели «пристойное» число десятин земли для хлебопашества, скотоводства и сенных покосов, а также леса. Еще в 1782 году командир Хоперского полка, полковник Устинов, вследствие начавшейся в то время раздачи свободных земель помещикам и под поселение казенных крестьян, хлопотал об отводе хоперскнм казакам необходимого количества земли. Светлейший князь Г. А. Потемкин ордером[52]52
Приложение № 15.
[Закрыть] на имя командующего войсками Кавказского корпуса, генерал-поручика Потемкина, 14-го февраля 1788 года № 300, предписал ему относительно отмежевания Хоперскому полку пристойного количества земли около казачьих станиц с дачею на те земли письменных доказательств. Но вопрос этот так и замолк. Когда же дело распределения земель становилось безотлагательным, то, во избежание могущих возникнуть недоразумений, правление Кавказского наместничества, указом 2-го марта 1786 года[53]53
Приложение № 16.
[Закрыть] Ставропольской нижней расправе, предписало отмежевать Хоперскому полку землю по следующему расчету: командиру полка 300, старшинам по 60-ти и казакам по 30-ти десятин на каждую душу мужского пола. Лесов: при станице Московской по речкам Ташле и Богатой 63 десятины 1800 квад. саж., при ст. Ставропольской 79 десятин 1700 квад. сажен 146). Однако, указ этот остался мертвою буквою и каждая станица пользовалась определенным и указанным гражданскою властью пространством земельных и лесных угодий. Канцелярская переписка по этому вопросу тянулась очень долго и хоперцы оставались в неопределенном положении относительно отмежевания и закрепления за ними положенного количества земли и лесов. Они несколько раз обращались к высшему начальству, жалуясь на недостаточные размеры получаемого денежного содержания, провианта и фуража, а также на неопределенность владения землею и лесами.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
