Текст книги "История Хоперского полка Кубанского казачьего войска 1696–1896 гг."

Глава III

Пограничная служба на линии в период 1777–1800 гг. Первоначальное положение Азовско-Моздокской линии; колонизация и система обороны. Служба Хоперского полка по окончательном водворении на линии. Прикрытие границы постами и редутами; пограничая служба хоперцев. Первые набеги горцев на линию; тревоги и схватки с неприятелем. Походы за Кубань против Ших-Мансура, горских народов и против крепости Анапы. Действия Батал-паши. Поход Гудовича к Анапе и взятие этой крепости. Заселение Кубанской линии. Поход графа Зубова в Персию.

Азовско-Моздокская линия, укрепленная на своем 300-верстном протяжении девятью крепостями, с устроенными при них станицами хоперских и волжских казаков и промежуточными между ними редутами, оканчивалась на северо-западе крепостью Донскою. От последней до р. Среднего Егорлыка, где линия соприкасалась с кордонными постами Донского войска, оставалось на 150 верст открытое, ничем не защищенное пространство, а к западу от линии расстилались обширные прикубанския степи, ожидавшие еще своей колонизации. В 1783 году р. Кубань была принята нашею границею с Турциею ¹⁶⁹⁾, а в следующем 1784 году на правом берегу ее построены крепости Прочный Окоп – против устья р. Урупа и Преградный Стан – несколько вышее нынешней станицы Барсуковской[61]61
  Впоследствии крепость эта потеряла значение и считалась только как пограничный кордонный пост.


[Закрыть]. От Преградного Стана и далее на юго-восток до крепости Константиногорской (близ гор. Пятигорска) тянулась, так называемая, сухая граница, ничем однако не укрепленная и не обеспеченная на всем более чем 100-верстном протяжении, по причине малочисленности войск. Эта сухая граница долгое время была открыта для неприятельских набегов, пока ее не заселили станицами хоперских казаков. В 1785 году от гор. Царицына на Волге, степью до гор. Кизляра и далее вдоль Кавказской линии через Моздок и Ставрополь на гор. Черкасск на Дону – по повелению Императрицы Екатерины II учрежден почтовый тракт ¹⁷⁰⁾. На всем его протяжении были устроены почтовые дворы, полагая одну станцию от 15-ти до 30-ти верст, у которых и вообще на линии стали селиться казенные поселяне и отставные солдаты с пособием от казны по 20-ти руб. на каждый двор.

Для безопасности же селений и почтовых дворов возводились земляные укрепления. Так, в период 1782–1787 гг., на линии Хоперского полка возникли селения государственных крестьян и однодворцев Курского наместничества: Палагиада, Надежда, Михайловка, Бешпагир и Сергиевское. Далее же от крепости Донской и до Среднего Егорлыка, при почтовых дворах были построены редуты: Безопасный, Преградный, Медвеже-Курганский, Вестославский, Летницкий, Рассыпной, Песчаноокопский и Средне-Егорлыкский ¹⁷¹⁾. Эти последние редуты соединили Терек с Доном и совершенно замкнули нашу Азовско-Моздокскую линию.

Начавшееся заселение Кавказской области казенными поселянами и казенными отставными солдатами вызвало необходимость более прочного укрепления нашей кубанской границы, имевшей только крепости Прочный Окоп и Преградный Стан. Поэтому, в период 1787–1790 гг. по правому берегу Кубани и сухопутной границе ¹⁷²⁾ были возведены следующие редуты и укрепленные посты: Темижбек, Григориполис, Царицынский, Убежный, Западный, Державный, Недреманный, Невинномысский, Открытой и Кубанский. Далее по сухой границе: Темнолесский штерншанец[62]62
  Казаки переделали слово штерншанец, т. е. звездообразное укрепление, на подходящее слово стержамент и теперь еще хутор Темнолесский, устроенный при бывшей кр. Темнолесской называется казаками Темнолесским стержаментом.


[Закрыть] и редуты: Барсуковский, Калаусский ретраншамент, Надзорный, Воровсколесский, Кумской, Тамлыцкий, кр. Кумская при Песчаном броде на р. Куме и редут Покоривший. Далее шли редуты по лиини через Константиногорскую крепость на Терек.

Таким образом, около 1790 года впереди Азовско-Моздокской линии, от Терека и далее по сухой черте до Темижбека на Кубани, наша граница была достаточно прикрыта укреплениями, занятыми, смотря по важности, большими или малыми частями войск или небольшими казачьими командами. Далее на запад до Черного моря по правому берегу Кубани тоже возвели (1778 г.) целый ряд редутов ¹⁷³⁾, которые, однако, войсками не были заняты и служили только опорными пунктами на случай походов наших отрядов за Кубань или к стороне Тамани.

По окончательном водворении на Кавказской линии, на Хоперский полк была возложена охрана нашей сухопутной границы от нападения враждебных горских народов. Служба казаков распределялась на станичную, кордонную и внешнюю, за пределами полкового округа. Станичная служба состояла в охранении внутреннего порядка и в обеспечении населения от разных случайностей порубежной жизни. Кордонная же, пограничная служба соединяла в себе две обязанности: охранение населения Кавказской области от хищнических набегов соседних горских племен Кавказа и предупреждение занесения в наши пределы чумы и другой заразы со стороны Турции и Закавказья ¹⁷⁴⁾. Наконец, служба внешняя состояла в том, что резервы кордонной линии, в случае надобности выступали в поход за границу для преследования неприятеля и наказания его за хищничество, или же для участия в войнах России с соседними государствами.

Пограничная полоса земли перед фронтом хоперских станиц, где казакам на первых порах пришлось отправлять кордонную службу, представляла на всем своем протяжении от Донской до Северной станиц местность, большею частью покрытую сплошными девственными лесами, в особенности около Ставропольской и Северной, изрезанную глубокими балками, оврагами и впадинами и крутыми отрогами Кубанско-Кумской возвышенности. На всем этом пространстве по низменностям росли гигантский бурьян и камыши, а богатая степная растительность, чередуясь с кустарниками и рощами, покрывала возвышенности, придавая всей местности дикий и предательский характер; засадою и изменою веяло от каждой заросшей балки, от каждого перелеска. Здесь, на всем протяжении линии, на местах удобных, приметных и доступных, где проходили дороги, были устроены для охраны границы кордонные посты и редуты.

Пограничный казачий пост[63]63
  На рисунках показаны два типа этих постов.


[Закрыть] – это передовой укрепленный пункт к стороне неприятеля, передовая охрана наших порубежных поселений. Кордонный пост представлял из себя четыреугольник, окруженный внешним рвом и земляным валом с колючею оградою; бывали посты, обнесенные кругом бревенчатою и даже каменною стеною ^І75). Постовая ограда имела одни ворота, над которыми устраивалась вышка для часового. С самой ранней зари и до темных сумерек часовой безотлучно стоял на вышке, зорко наблюдая окрестности. Тут же около вышки, снаружи постовой ограды, утверждался высокий шест, обмотанный соломою со смоляною бочкою наверху и назывался «вехою». Эта веха служила вестником тревоги по кордонной линии, так как при появлении вблизи поста сильной неприятельской партии, солому поджигали, и дым горевшей смолы распространял по линии весть о появлении неприятеля. Внутри поста находилась казарма на 15–40 человек постовой команды и конюшня для лошадей; в стенах ограды, казармы и конюшни были проделаны бойницы для ружей. Около каждого поста, на выжженых и окопаных канавою местах, складывались стога сена для довольствия казачьих лошадей. Редуты отличались от постов более обширными размерами и имели высокий земляной бруствер с глубоким внешним рвом; в редутах могло помещаться до 2-х рот пехоты и 4 орудия.

В первые же годы поселения Хоперского полка на Азовско-Моздокской линии, по распоряжению начальства, 3 сотни хоперских казаков находились на пограничной службе для охранения линии, а 200 человек оставались постоянно готовыми для похода против неприятеля и занятия передовых редутов ¹⁷⁶⁾. Часть канониров-казаков назначалась на службу в своих крепостях на линии, а остальные отделялись для действия при орудиях в крепостях Прочноокопской, Кавказской и Усть-Лабинской, в разных редутах по Кубани, на почтовой дороге и в крестьянских селениях.

В период 1779–1800 гг. хоперские казаки для пограничной службы разделялись обыкновенно так ¹⁷⁷⁾: часть их находилась на своих станичных кордонных постах и в станичных резервах, другие – на кордонных постах в селениях Михайловке, Надежде, Палагиаде и Сергиевке, третьи – на почтовой дороге в редутах Бешпагирском, Безопасном, Преградном, Вестославском, Медвеже-Курганском и Егорлыкском и наконец остальные – в укреплениях, выдвинутых к стороне неприятеля: Алексевском, Темнолесском, Григорьевском, Астраханском, Владимирском, Сенгилеевском, Камышеватском, Терновом, Бударском, в редутах в Лопатиной балке, на Остром кургане и Преградном Стане[64]64
  Назвавные редуты и укрепления возникали по мере надобности и в зависимости от наших отношений с закубанскими горцами. Когда граница отодвинулась к правому берегу Кубани, и там же были построены укрепления для охраны, тогда некоторые из вышеозначенных редутов были упразднены; но большинство этих укреплений, даже при существовании Кубанской пограничной линии, сохранило важное значение, казачья команда постоянно находилась в них, между тем как прикубанские редуты и посты, на пространстве от р. Урупа и вверх до Баталпашинска, на зиму покидались и войска их занимавшие, отходили на зимовку к казачьим станицам и крестьянским селениям. Только после заселения верхней Кубани хоперскими станицами, вышеназванные и еще другие внутренние посты и редуты стали иметь второстепенное значение.


[Закрыть]; кроме того посылались небольшие команды в ногайские аулы, калмыцкие улусы и в Большую Ка-барду для охранения порядка.

По прибытии на Кавказ, хоперские казаки сразу попали в совершенно незнакомую для них военную обстановку и должны были сами выработывать приемы и создавать порядки отправления кордонной службы. Предприимчивость горцев, незнакомство первоначально с их тактикою, неблагоприятные местные и климатические условия, все это создавало множество затруднений, сопряженных с значительными потерями и лишениями. Только благодаря стойкости и известной доли упрямства, свойственных русской натуре, казаки скоро освоились с неудобствами и опасностями нового житья-бытья и вошли в роль и обязанности хозяев на этих пустынных дотоле окраинах. Первоначально служба казаков на пограничных постах и в резервах была исключительно сторожевою и охранительною. Но с увеличением населения Кавказской области, с постройкою укреплений и устройством линии, явились новые служебные требования от казаков, оберегавших границу. Так, с 1787 года[65]65
  Как только по Кавказской линии был проложен почтовый тракт, так на казаков была возложена конвойная служба и возка почт.


[Закрыть] служащие казаки, кроме прямой своей службы, наряжались для конвоирования денежных почт, курьеров, разных лиц и для возки писем, пакетов, эстафет как в пределах своего полкового округа, так и на передовых линиях, по постам своей дистанции. Передовые кордонные посты ежедневно по утрам и вечерам высылали разъезды для осмотра окрестностей и особенно скрытных мест, чтобы не допустить прорыва черкесов в тыл и на сообщения линии с Доном, т. е. на дорогу к Черкасску.

Во время разъездов между постами и редутами ¹⁷⁸⁾, а также в прикубанских степях, казаки, завидя вдалеке какую-либо конную партию, начинали маячить и подавать сигналы условленными знаками. Если противная партия отвечала тем же, то разъезд доверчиво подвигался вперед навстречу – значит свои; если же отвечали невпопад, тогда казаки брались за оружие и при соразмерных силах шли вперед уже как на врагов. Черкесы нередко через перебежчиков узнавали условные знаки и ловким маневром наводили казаков на засады. В таких случаях станичники дорого платились за свое легковерие. Впрочем, на засаду нарывались только неопытные и нерасторопные казаки, а люди бывалые и испытанные уже издали распознавали с кем имеют дело и принимали свои меры. Казачьи разъезды почти беспрестанно днем и ночью ходили вдоль оберегаемой полосы, пользуясь для этого, так называемыми, патрульными дорогами, скрытыми кустарником, бурьяном или камышами. При значительном удалении постов одного от другого, постовые команды на день выставляли от себя промежуточные конные пикеты, в пунктах с хорошим обзором на далекое пространство.

С наступлением темноты, обыкновенно третья часть постовых казаков, разделившись на группы, по два и по три человека каждая, пешком и с оружием в руках, выходила скрытными путями с поста и осторожно, втихомолку, залегала порознь на пограничной полосе в опасных и доступных местах, как, например, на бродах, лесных тропинках, узких проходах и прочих теснинах. Казаки, остававшиеся на посту, держали своих лошадей на конюшне оседланными и в полной готовности скакать по тревоге на поддержку секретов. В случае появления вблизи кордонного поста неприятельской партии, постовая команда, известив ближайшие посты и редуты о наступлении хищников, употребляла все способы для отражения противника и преследования его до последней крайности, стараясь истребить, или нанести ему возможный вред, не взирая ни на какие препятствия и затруднения. В инструкции постовым командам ¹⁷⁹⁾ так, между прочим, говорилось о действиях против неприятеля: «хищнические партии преследовать, не смотря ни на темноту ночи, ни на усталость лошадей, ни на сильный туман, снег, дождь, большие воды в реках и тому подобное». От казаков, преследовавших неприятеля, никакие оправдания не принимались, а оплошавшие начальники постовых команд даже предавались суду, который строго взыскивал с них по закону.

Не успели еще хоперские казаки устроиться и укрепиться на новых местах, как должны были вступить в борьбу с хищными соседями, неприязненные отношения с которыми возникли почти с первых же годов поселения казаков на Азовско-Моздокской линии. Подстрекаемые Турциею, старавшеюся отвлечь наше внимание от Крыма, ногайцы и кабардинцы начали сильно волноваться, считая возведение Азовско-Моздокской линии нарушением прав собственности и посягательством на их свободу ¹⁷⁹⁾. Во время работ по устройству новой линии, кабардинцы открыто отказались от подданства России, говоря, что русскими подданными они никогда себя не считали, а были только кунаками ¹⁸⁰⁾. Весь 1778 год они своими нападениями тревожили строившиеся крепости и станицы, но, встречая всюду бдительность и осторожность, а где нужно и грозный отпор – партии кабардинцев, доходившие до тысячи и более всадников, ничего не могли сделать и без успеха возвращались восвояси.

Неудачи этого года не охладили кабардинцев, но еще более разожгли их хищнические инстинкты. Весною 1779 года кабардинцы, соединившись с закубанскими черкесами, бесленеями и темиргоями, а также с ногаями Ахлова и Туганова, под начальством Дулак-Султана, предприняли в больших силах нападение на преданные нам ногайские орды и русские поселения¹⁸¹⁾. На линии в то время находилось всего четыре казачьих полка: Хоперский, Волжский и два донских. Главные полчища кабардинцев обрушились на ближайшие к ним поселения Волжского полка; другая же часть их с черкесами и ногайцами, перейдя Кубань, несколькими сильными партиями, ринулась на хоперские станицы и пограничные посты и произвела на них целый ряд нападений. Так, 16-го мая, горцы напали на кр. Северную ¹⁸²⁾, в которой какой-то подкупленный ими армянин, произвел даже пожар. Однако попытки хищников овладеть крепостью не увенчались успехом. В то время, когда одна часть хоперских казаков отбивала все неприятельские приступы, другая тушила пожар, затем, подкрепив первых, дружными усилиями отразили хищников и отстояли свою крепость; армянин же был схвачен и посажен в каземат.

После неудачи у Северной, кабардинцы ушли в степи. 30-го числа они снова появились вблизи этой крепости и напали на Алексеевский фельдшанц и в тот же день опять сделали попытку овладеть крепостью Северною ¹⁸³⁾. Но хоперцы, не смотря на ожесточенные и яростные нападения горцев, руководимые своим командиром полковником Устиновым, отбили все атаки неприятеля и с уроном заставили его отступить. 3-го июня значительная партия кабардинцев, под предводительством владельца Инала ¹⁸⁴⁾, выбежав из буераков и зарослей р. Калауса, снова напала на Алексеевский фельдшанц. Первоначально горцы бросились на казачьих лошадей, отхватили и угнали 94 коня, при этом три казака караульных при табуне были убиты и двое ранены. Затем они кинулись к фельдшанцу, и со всех сторон обложили это маленькое укрепление. Но, когда они готовились к штурму, из ворот укрепления вынеслась хоперская сотня с есаулом Михеевым и бросилась в шашки. В одно мгновенье она была окружена черкесами, потеряла 18 человек убитыми и, будучи отброшена в лес, спешилась, засела в кустах и продолжала защищаться. После жаркой перестрелки горцы оставили сотню Михеева в покое, а сами двинулись на укрепление, но взять его не могли и отступили, потеряв 13 человек убитыми и ранеными. На другой день, 4-го июня около полудня, другая партия, в числе до 1500 бесленеев и темиргоев, под предводительством Дулак-Султана ¹⁸⁵⁾ произвела нападение на табун донского полка вблизи Ставропольской крепости, отогнала 240 лошадей, а затем бросилась на крепость. Но тут им не посчастливилось: жестокий орудийный огонь и дружная вылазка хоперцев, донцов и других заставили горцев поспешно отступить. Тем не менее схватка эта стоила нам 20 убитых и 2-х раненых казаков, «да увезена была с речки казачья женка одна». Потеряв в свою очередь до 30-ти человек убитыми и ранеными, горцы отхлынули назад.

До самой глубокой осени мелкие воровские партии тревожили набегами наши поселения. Для обеспечения работ по устройству линии от хищников, распоряжением командира полка от хоперцев ежедневно наряжались небольшие команды, под начальством офицеров, которые посылались по линии. Одна из них, в числе 43-х казаков, под командою сотника Филиппа Лучкина, 6-го октября, посланная для преследования хищнической партии, ворвавшейся на линию, настигла горцев и, не смотря на неравенство в силах, смело вступила с ними в бой. Однако, многочисленный противник одолел и храбрый сотник с двумя казаками, все израненые, очутились в плену; остальная команда рассеялась. Лучкин пробыл в горах до 20-го декабря 1780 года, когда был выкуплен за 900 руб. ¹⁸⁶⁾ Хищные кабардинцы и закубанские черкесы считали врагами и те ногайские орды, которые кочевали в прикубанских степях и находились под нашим покровительством. Так, в октябре 1780 года, сильная партия закубанцев напала на ногайцев Кипчаковской орды и жестоко ее разгромила ¹⁸⁷⁾: кроме значительной убыли убитыми и ранеными, ногайцы потеряли 1500 голов лошадей, которых хишники отхватили и угнали с собою. Тогда озлобленные кипчаковцы, соедивившись с ногайцами Едишкульской орды, под предводительством султана Аслан-Гирея, в свою очередь, сделали набег на черкесов и разбили их наголову на правом берегу Кубани. Жестоко наказанные закубанцы возвратились восвояси, но затем начали свои дерзкие набеги в нашу сторону.

С этих пор для хоперских казаков началась жизнь полная тревог и опасностей, бессонных ночей и кровавых схваток. Эти же события послужили началом долголетней и упорной малой войны, которая воспитала и закалила казака в опасностях и выработала единственный в своем роде и достойный памяти геройский тип линейного казака-богатыря! Получив на первых же порах несколько кровавых уроков, казаки убедились, что только строгою бдительностью, осторожностью и постоянною готовностью ко всякой враждебной встречи можно парализовать хитрые разбойничьи действия таких противников, как кавказские горцы и ногайцы, страстная алчность к добыче которых, была главною причиною их дерзких предприятий и хищничеств.

Даже со стороны степей, внутри линии, казаки не считали себя в безопасности. При появлении вблизи станиц кочевьев калмыков и ногайцев с табунами лошадей и огромными стадами скота и овец, когда эти полудикие степняки начинали рыскать за поисками пастбищ и водопоев – казаки брались за оружие и учреждали охрану родной станицы уже со всех сторон. В течении 85-ти лет хоперские казаки не складывали оружия и не отдыхали от боевых трудов, охраняя бессменно рубежи Кубанскаго края, защиту и спокойствие которого Державные Владыки земли русской вручили верному и надежному казачеству!

Как только на Азовско-Моздокской линии возник ряд казачьих станиц, а за ними стали появляться и крестьянские селения, с того времени враждебные действия черкесов обратились на воздвигнутую перед ними преграду. Уже с 1785 года свободные от кордонной службы сотни Хоперского полка стали участвовать вместе с регулярными войсками в походах против горцев за пределами наших владений. В Кавказской войне на первых же порах получила широкое применение древняя еврейская заповедь – «око-за-око, зуб-за-зуб», так как кавказские горцы признавали только одну силу – силу оружия, гуманное же обращение и слова убеждения считали слабостью и малодушием. Поэтому, за набеги горцев в наши пределы, мы стали отвечать им тою же монетою, т. е. посылали войска в их земли и производили разгром неприятельских жилищ. Тем не менее набеги горцев на нашу линию почти не прекращались.

Так, осенью 1785 года они сделали нападение на Ставропольскую крепость и на селения Михайловку и Палагиаду ¹⁸⁸⁾. Эти набеги сопровождались кровопролитными схватками с казаками и серьезными потерями с обеих сторон; в особенности жестокий бой произошел в виду пылавших селений Михайловки и Палагиады, когда казаки разбили горцев наголову.

В следующем 1786 году дерзость закубанцев достигла крайних пределов. Осенью этого года они произвели ряд кровавых набегов в нашу сторону и преимущественно на почтовый тракт от Ставрополя к Дону. Между прочим, в октябре месяце сильная партия горцев переправилась через Кубань ниже поста Камышеватого и напала на крепость Донскую и редут Безопасный ¹⁸⁹⁾. Редут этот горцы совершенно разгромили, причем убили 2-х казаков Хоперского полка. Около крепости Донской хищники отхватили несколько лошадей и гурт скотины, а затем бросились на самую крепость, но были отбиты пушечными выстрелами и ружейною пальбою хоперских казаков под командою есаула Лучкина. В это время за Кубанью среди горцев стало распространяться учение пророка Ших-Мансура, проповедовавшего поголовное восстание горских племен Кавказа и кровавую, беспощадную войну против русских.

Истинное происхождение лже-пророка Ших-Мансура неизвестно. Судя по официальной переписке ¹⁹⁰⁾, он был простой пастух, по имени Ушурма, родом из чеченского селения Алды, где собственно и начал свою пропаганду, действуя на умы суеверных горцев мнимыми чудесами и рассказывая им сверхъестественные явления и разные небылицы. По другим источникам Ших-Мансур был оренбургский татарин. Наконец, в последнее время, явилось предположение, что он был итальянский авантюрист Джиовани Батиста Боэти уроженец гор. Монферата. Горцы называли его Ших-имам Мансур.

Лето и осень 1786 года прошли на линии тревожно. С июля месяца 2 ½ сотни хоперцев, 1 ½ батальона пехоты и сотня донцов, под начальством подполковника Финка,¹⁹¹⁾, расположились у поста Камышеватого, в 15-ти верстах выше Темижбека, чтобы не допустить прорыва черкесов в тыл линии, а еще два другие отряда заняли оборонительное положение в разных пунктах линии. Благодаря принятым мерам, до осени следующего года горцы тревожили нас слабо. Наконец, в сентябре 1787 года стало известно, что Ших-Мансур появился за Кубанью и черкесы в больших силах предпринимают набег в наши пределы. Против скопищ лже-пророка командир Кавказского корпуса, генерал-поручик П. С. Потемкин, двинул четыре колонны, причем в состав одной из них, бывшей под начальством генерала Елагина, вошли две сотни Хоперского полка есаулов Потапова и Иноземцева ¹⁹²⁾. Во время похода, находясь постоянно в авангарде, под общим начальством бригадира Булгакова, 26-го сентября хоперцы имели в долине реки Б. Тегеня несколько кровопролитных схваток с неприятелем, окончившихся полным поражением черкесов. Храбрость и усердие казаков не раз вызывали похвалу со стороны Булгакова, в особенности за дело с горцами 26-го сентября, где хоперские сотни с Потаповым и Иноземцевым во главе, первые бросились в пики и атаковали неприятельское скопище в 2000 всадников. Разбитые наголову, горцы с большими потерями рассеялись ¹⁹³⁾.

В это время на место П. С. Потемкина был назначен генерал-поручик Текели ¹⁹⁴⁾. Новый корпусный командир, по прибытии на линию, первым делом распорядился возобновить с закубанцами военные действия, чтобы раз навсегда покончить с Ших-Мансуром. 1 4-го октября 12750 человек регулярных и казачьих войск переправились за Кубань ниже Невинного Мыса и тремя колоннами двинулись вверх по Б. Зеленчуку против неприязненных нам народов, обитавших между Кубаныо и Лабою. Две сотни хоперцев, в числе 5-ти офицеров и 210-ти казаков, под начальством полкового командира полковника Устинова, выступили в поход в составе колонны генерала Елагина ¹⁹⁵⁾. Время с 18-го по 21-е октября хоперцы провели в походах и делах с горцами на рр. Урупе, Тегенях и Лабе и особенно отличились в бою 21-го октября против скопищ с лже-пророком во главе. Казаки атаковали горцев в пики, а затем наши войска дружным ударом отбросили неприятельские скопища к горам, где стеснили их на столько, что черкесы, видя безвыходность своего положения, рассеялись и бежали к стороне Суджук-кале и Анапы. За это молодецкое дело Устинов получил похвальный аттестат от генерал-поручика П. С. Потемкина ¹⁹⁶⁾. Покончив с Ших-Мансуром, хоперцы приняли участие в походе против абазинцев, башильбаев и бесленеев и проникли до верховьев р. Лабы. Поражаемые и преследуемые горцы, не видя спасения, большею частью покорились, а остальные удалились в глубину гор. 2-го ноября войска возвратились на линию. На зиму Хоперский полк расположился по своим станицам, отрядив только 120 человек в редуты Астраханский, Владимирский, Сенгилеевский и Преградный Стан ¹⁹⁷⁾.

После погрома, понесенного за Кубанью, горцы несколько притихли, но кавказское начальство мало доверяло этому наружному спокойствию, так как между закубанцами настойчиво держались слухи об ожидаемом прибытии турецких войск. В виду этого, в январе 1788 года были посланы к стороне Анапы и Суджук-кале два ногайца-лазутчика ¹⁹⁸⁾ на разведки. Действительно, в начале мая получилось известие, что турецкие войска высадились на берегу Черного моря с намерением проникнуть в закубанскую сторону; черкесы же, в ожидании появленяя турок, стали устраивать сборища на р. Урупе, чтобы открыть против нас военные действия совместно с турками.

Для противодействия намерениям неприятеля, генерал Текели распределил войска корпуса на несколько отрядов, которые расположились в разных пунктах линии: на рр. Малке, Куме и Кубани; войскам, находившимся на Кубани, предписывалось иметь в готовности каюки и паромы для переправы через реку и постоянно поддерживать между собою связь от Невинного Мыса до Темижбека. В то же время были усилены команды в пограничных редутах и укреплениях, а два полка пехоты приступили к постройке при Темном Лесе крепкого и безопаснаго штерншанца.

Хоперский полк, в составе 537-ми старшин и казаков, содержал посты у Темижбека между своими станицами и впереди к стороне Кубани, а также входил в состав отряда генерал-майора Булгакова ¹⁹⁹⁾. 17-го августа отряд Булгакова выступил на Кубань в поход, в котором принимали участие только две сотни хоперцев, в числе 4-х старшин и 200 казаков; прочие части полка остались для охранения линии. Все отряды, приняв оборонительное положение на правом берегу Кубани, занимались устройством новых и исправлением старых укреплений на всем пространстве от Темижбека до Петровскаго ретраншамента. По прибытии генерала Текели, наши войска сосредоточились у Петровской переправы, а затем, 19-го сентября, переправившись через Кубань по мосту выше устья речки Пшиш, двинулись к турецкой крепости Анапе ²⁰⁰⁾. 26-го сентября на реке Убине войска наши были атакованы значительными силами черкесов и турок. Здесь произошел весьма жестокий бой, причем первый удар неприятеля выпал на долю хоперских сотен, бывших в этот день в авангарде. Закованные в панцыри, черкесы несколько раз бросались на казаков, но хоперцы стойко и мужественно отбивали каждый натиск неприятеля, нанося ему чувствительные потери. Наконец неприятель был сбит и отброшен с уроном в горы. Затем об анапском походе не имеется более никаких сведений кроме коротких записей в послужных списках. У хоперцев под 1788 годом записано: «поход к турецкой крепости Анапе; сражения с турками и горцами 26-го сентября при р. Убине; 18-го октября при реке Корчеге на фуражировке и 24-го октября при деревне Заны ²⁰¹⁾.

В начале ноября войска наши вернулись из похода и расположились на зимние квартиры; в то же время из-за Кубани стали получаться самые неутешительные сведения о намерениях турок. Юный и пылкий турецкий султан, Селим IIІ, задумав отнять у нас обратно Крым, весною 1789 года ²⁰²⁾, приказал сераскиру Батал-паше с сильным корпусом высадиться на кавказском берегу, именем его поднять горское население Кавказа к единодушному ополчению против России и затем действовать наступательно против Крыма. Замысел этот однако не удался. Батал-паша прежде всего решил произвести нападение на нашу Кавказскую линию и с этою целью он лично появился между бесленеевцами и другими горскими народами и начал поджигать их к поголовному восстанию, обещая помощь войсками и всевозможные блага от султана. На первых порах закубанцы с недоверием отнеслись к обещаниям Батал-паши, но потом, когда на Лабу прибыл турецкий отряд, в числе 3500 человек при 8-ми орудиях, сомнения их рассеялись и они вполне уверовали в слова турецкого паши.

Успех пропаганды Батал-паши выразился прежде всего в нескольких дерзких и отчаянных набегах темиргоевцев на нашу линию, причем они сильно разгромили селение и редут Вестославский на р. Калалах. Генерал Булгаков, не желая оставлять горцев без наказания за хищничество, с отрядом, в составе которого находилась сотня Хоперского полка под командою есаула Потапова, быстро переправился за Кубань и смело двинулся к Лабе, где атаковал темиргоевские аулы ²⁰³⁾. Здесь, 16-го мая произошло жаркое дело с горцами во время приготовления к переправе через Лабу. Хоперцы, волжцы и уральцы в самый разгар боя дружным ударом в пики опрокинули левый фланг главной партии горцев и горячо преследовали их.

В пылу схватки храбрый есаул Потапов был ранен, но остался при сотне до конца боя. Темиргоевцы отступили и скрылись в ущельях. Донося о победе, генерал Булгаков в списке отличившихся отводит видное место храбрости и мужеству есаула Потапова ²⁰³⁾. Разгромив темиргоевцев, отряд благополучно перешел Лабу и возвратился на линию.

В июне 1789 года получено было известие ²⁰⁴⁾, что турецкий корпус, численностью в 13500 человек, высадился на кавказском берегу в Анапе и Суджуке. В виду этого князь Потемкин 2-го июля приказал[66]66
  2-го июля. № 678.


[Закрыть] принять меры к отражению неприятеля со стороны Тамани и Кубанской линии. В это время 3 сотни Хоперского полка находились в отряде у Темижбека, а две сотни расположены были по линии между своими станицами ²⁰⁵⁾.

Для охранения Кубанской границы генерал Текели расположил войска Кубанского и Кавказского корпусов в следующем порядке: барон Розен находился с отрядом у Копыла; отряды генерала Булгакова – при устьях Лабы и бригадира Депрерадовича – при уроч. Темижбек для прикрытия большой почтовой дороги на Черкасы… Затем у Недреманного поста на Кубани, между западным ретраншаментом и Овечьим бродом, стал отряд генерала Елагина. Для прикрытия нашей линии со стороны Кабарды и расположился от закубанцев у Невинного Мыса отряд бригадира Германа: при Воровсколесском посту – отряд подполковника Мансурова и наконец при Песчаном броде на Куме сосредоточились главные силы, под начальством самого Текели. Три сотни Хоперского полка посотенно вошли в состав отрядов Булгакова, Депрерадовича и Елагина ²⁰⁶⁾.