Текст книги "Досрочник"

Всемогущий Емельян

Теперь Масачухин – был не один в этой жизни, к нему на помощь всегда приходил Емельян из виртуального мира и темных дыр внутреннего подсознания.

То, что не мог сделать Масачухин – было раз плюнуть Емельяну. Гибкий, неуязвимый, в меру наглый и благородный Емельян успевал всюду, туда, куда не мог попасть Масачухин, вытворял то, о чем тот мог только мечтать. Вот он Емельян, с железной ухмылкой на стальном профиле, в костюмчике с обложки журнала «Форбс», мчится на красном «ферарри», который Масачухин видел в рекламном клипе по телевизору, с золотоволосой красавицей. Он мчался на громадной скорости по извилистому обрывистому шоссе, над морскими заливами…

Жизнь бурлила и пылила… Масачухин оттолкнул от себя полупьяного субъекта, задремавшего по стук колес электрички из Люберец в Москву, все время падающего ему на плечо нечесаной головой, как кочан гнилой капусты на салат оливье. Но тут появился Емельян, и вышвырнул пинком за шкирку из вагона нечесаного попутчика, а на его место посадил пожилую женщину с сумками и усталым лицом…

Масачухин тоже пошел к выходу и застрял в тамбуре, ожидая остановки поезда. Мимо стайками, как мимо ящика для отходов, пролетали птичками симпатичные девушки. Сколько их пролетело мимо него – сбился со счета.

Вот застыла в томном ожидании припорошенная рыжей косметикой, перекрашенная из брюнетки – блондинка, с баночкой пива. А рядом с ней, неожиданно выросла, прикуривая, блондинка, перемазанная в брюнетку.

Масачухин вертел голову в разные стороны, как флюгер под порывами ветра. Блондинка в упор посмотрела на него. Масачухин стыдливо вобрал голову в плечи, и уткнулся в плакат дорожного движения электропоездов, висящий в тамбуре, постигая мудрость – не переходить пути перед мчащимся поездом.

Вот тут и возник Емельян, и решительно подошел к этой горделивой длинноногой модели, и завоевал ее с первого взгляда вместе со всей косметикой. Они вышли вместе. Емельян знал, что делает. От него не улетят красавицы. Емельян ловит в день их в день десятками. Он сажает девушку в попутную иномарку и везет в гостиницу на презентацию юных дарований…

Емельян жил за него полной жизнью… Емельян, был не унижаемым, и недосягаем для житейских обид. Он не ходил в этот душный офис с мыльными физиономиями коллег во главе с хамом – шефом Барадуковым, который унижал Масачухина за каждое опоздание, и превращал его в насекомое, которое и раздавить ногой не жалко. Хам – в наше время, это все равно, что хан, ему все можно.

Но Емельян таких ханов-хамов одним щелчком, как тараканов на кухне давил. Емельян был президентом банка, который кредитует этот жалкий офис, и шеф-хам Барадуков сидел в приемной, ожидая очереди, когда его соизволят принять… Он был кроток и приторно вежлив с Емельяном, и готов был почистить его ботинки языком. Но Барадуков не получил отсрочки долга за кредит в наказание за свое хамство и вылетел из его приемной прямо на биржу труда безработным, а Масачухину повысили зарплату на ноль целых и пять процентов.

Емельян был благороден и великодушен с дамами, и непримирим с отморозками и дураками. Он обезвреживал террористов, спасал бездомных собак, разгонял руками грозовые тучи и ураганы. Емельян утверждал справедливость и победу добра над злом.

Когда Масачухин заболел свиным гриппом, Емельян носил ему передачи в больницу, делал уколы и клизмы, дежуря по ночам, вместо загулявших медсестер.

Масачухин умер от износа и перегрева нервной системы. Емельян выбил ему место на городском кладбище, воздвиг памятник, как народному артисту. Он каждый день приходил на его могилу с красивыми девушками из областного балета в черных колготках и платьях. Они украсили венками и цветами черный мрамор и безутешно рыдали, как его вдовы наперебой. Это было так трогательно, что ему очень захотелось воскреснуть, обнять девчонок, станцевать с ними «кан-кан», и прогнать Емельяна в черную дыру, как мышь в норку.

Тот растаял тут же, как мираж, а Масачухин снова остался один на один с не завершенным отчетом, похороненным под ним заживо. Вместо памятника – ему вкатили выговор за опоздание. Вместо любящих вдов ему достались буфетные котлеты с протухшим мясом, отчего у него разболелся живот.

Ему опять стало недоставать Емельяна, и он принялся его разыскивать в интернете и параллельных мирах внутреннего подсознания. Но Емельян не приходил, и Масачухин пил водку по ночам, стараясь найти Емельяна в темных дырах своего подсознания.

Карп Сергей Петрович

Нюся, кандидат филологических наук, по пути с работы зашла в магазин и купила в отделе «Живая рыба» огромного карпа с выразительно выпученными глазами. Он беспокойно шевелил хвостом и открывал рот, словно желая высказаться. Дома она бережно опустила его в наполненную водой ванну, и карп оживился. Весело всплескивал воду хвостом, кувыркался. Нюся умиленно смотрела на карпика и бросала ему хлебные кусочки». Хорошенький, маленький мой», – приговаривала она. Карп ей чем-то напоминал ее давнего приятеля Сергея Петровича, с которым она познакомилась прошлым летом на юге. Он был так же лыс и скользок, глаза у него были круглыми и выпуклыми. Она вспомнила, как он смотрел неподвижным взглядом на ее фиолетовый купальник, и покраснела. После отдыха на море Сергей Петрович исчез и не подавал признаков жизни. Нюся тяжело вздохнула и подумала: чем же еще кормить карпа? Вспомнила о Маринке, кандидате биологических наук, и позвонила к ней за консультацией.

– Карп – это еще терпимо, – сказала Маринка, – вот мой сосед из Африки живого крокодиленка привез. Вот где проблема. Никак прокормить его не может. Заявление подал в управу на дополнительную площадь. В общем, приезжай ко мне, я тебе аквариум дам. Просторный, в нем когда-то дельфин жил.

Нюся поехала.

Когда вернулась домой с двумя грузчиками, которые на веревках поднимали огромный, как рояль, аквариум, из ее квартиры донесся запах жареного. На кухне бойко хозяйничала ее мама, школьный завуч по воспитанию. На сковородке аппетитно поджаривался разделанный в сметане карп.

– Хорошую рыбу купила, – похвалила мама, – решила тебе помочь, чтобы ты не возилась с очисткой и разделкой…

Нюсе вдруг вспомнился пропавший Сергей Петрович, и она горько расплакалась.

– Вечно ты вмешиваешься в мою личную жизнь! – воскликнула она.

– Ну, вот, опять не угодила, – обиделась мама.

– Хозяйка, а аквариум куда? – спросили грузчики.

«Хороший аквариум, – подумала Нюся, – сюда даже Сергей Петрович поместится».

– Оставьте его в прихожей, – сказала Нюся.

1987 г.

Голландское кладбище

Есть, страны, где жизнь совсем иная, чем у нас, словно на другой планете. Там все правильно, как в геометрических треугольниках, никаких лишних линий, шальных штрихов, а четко выверенная керамическая мозаика. Все действует, как заведенный механизм, по запрограммированной схеме, и ни каких лирических отклонений. Схематические поступки, стандартные разговоры, диетическая еда. Все там правильно и рационально. Города, словно сложены из кубиков. Игрушечные домики, квадратные дворики, где круглый год цветут розы и тюльпаны. И всюду чистота и порядок, не плюнешь на тротуар, окурок на газон не бросишь. Там не воруют велосипеды на улицах, а лесах не рвут грибы, и они гниют от времени. Люди, там, кажется, живут вечно. И хотя, жизнь в них уже давно высохла, а они все живут, занимаются гимнастикой и путешествуют, потому, что в стране сыто и спокойно.

Туда, в эти правильные страны, стремятся неправильные люди из Восточной Европы и Ближнего Востока. Для них это предел мечтаний проползти через отхожие щели в эти сказочные государства. Потому, что там жизнь, говорят, как в кукольной сказке с мармеладными декорациями.

У многих приятелей Будукова дети и внуки разбежались по разным странам, как клопы из старой запущенной коммунальной хибары. Расползлись туда, где даже грибы умирают естественной смертью, а старики устают жить от сытого однообразия. Туда, где жизнь разложена, как лото по клеточкам…

Его дочь Клавдия, тоже, едва закончив педагогическое училище, по специальности хореография, уехала из подмосковного городка, найдя себе престарелого богатого вдовца-голландца по Интернету. Ганс, как звали ее жениха, увидев ее фото на сайте знакомств в Интернете, так сразу же пригласил в гости за свой счет, оплатив визу и дорогу. А когда она предстала там перед ним во всей своей благоухающей природной красе, как экологически чистая клубничка, без примеси нитратов, в данном случае, без наркотических добавок и силикона, то влюбился в русскую девчонку без памяти. Что немудрено было. Потому что Клавдия сверкала такой не загаженной выхлопами красотой, что мужики не могли от нее глаз отвести, западая на нее с первого взгляда. Статная, светловолосая, с косой, затянутой в тугой узорчатый узел на затылок. Ее большие, чуть выпуклые и чуть раскосые глаза с зеленоватым отливом, длинными ресницами, черными изящными дугами бровей могли пленить любого самца с первого взгляда. Чуть вздернутый курносый носик и сочные, словно спелые вишни губы придавали живость и упругость ее круглолицему румяному лицу. Ганс, тут же как истинный, честный джентльмен, сделал на первом же ужине, ей официальное предложение и оформил с ней брачный контракт.

А вся его родня удивлялась красоте деревенской девчонки из варварской России. Что ни говори, а природа щедро плеснула в нее сочные краски, которые не купишь ни в одном косметическом салоне ни за какую валюту. За такую красоту многие знатные дамы в больших городах платят миллионы в косметических кабинетах, подвергая себя неимоверным мучениям: подтяжками, усушками, массажами, эликсирами, изнуряющими фитнес-диетами и прочими пластическими ухищрениями. Но не могли добиться даже подобия такой истинной красоты. Искусственные маски под красоту, расползались, как мартовский снег под солнцем, обнажая только их глупость.

Клавдия была естественно красива, как молодая белая березка с зеленным ожерельем весенних листьев на лесной опушке. Березка, которая сама по себе красива, и не сравнишь ее с кактусами оранжерейными. Но красота у Клавдии уживалась с жестким цепким характером, закаленным в грубом быту блочной пятиэтажке провинциального городка с повседневным хамством. Свободное время она посвящала учебе в школе, и бальным танцам и каратэ в местном Доме культуры. В чем весьма преуспела. Всегда умела за себя постоять, могла осадить хлесткой фразой, а иногда и отрезвить, хлестким «лоу-киком» промеж ног навязчивых уличных ухажеров.

Закончив школу с отличием, поступила в местное педагогическое училище по специальности хореография. Могла бы со своим аттестатом поступить в московский вуз, но материально ей это было не карману. Мама ее умерла давно, а ее воспитывающий отец, второй год сидел без работы, перебиваясь случайными заработками. Тем не менее, постоянно была нацелена на то, чтобы вырвать свою выгоду от жизни. Красоту она решила устроить рентабельно, по интернету, на европейском уровне. И ей удалось упаковать свою личную жизнь, как в сказочном сне. Только живи и наслаждайся европейской жизнью на зависть своим подмосковным подружкам, у которых мужья либо алкаши, либо непонятно что, а в основном и, вообще никого, кроме случайных суточных сожителей. Она оказалась в заветной «заграницей», куда стремится вся продвинутая молодежь из провинциальных глубинок. И все бы было у нее хорошо. Не никак не могла привыкнуть к старому телу мужа-вдовца, и вписаться в ту правильную жизнь, как лесная береза в оранжерею кактусов. Не могла освоить сухой невыразительный язык, и чувствовала себя сиротливо, на фоне строгой правильности. Ей иногда хотелось, чтобы хоть, кто нибудь, выругался матом или плюнул на улице, разбил бы бутылку в подворотне. Не хватало ей этой горчинки, как соли в пресном салате. И все больше раздражал, язык, похожий на таблицу умножения, и муж, у которого все была расписано по минутам и правилам. Час еды, час отдыха, час общения, час секса и прочие дела по графику, без минутных отклонений. Жизнь расписана, как график поездов на голландском вокзале, где за минуту опоздания налагался огромный штраф, и потому поезда ходили точнее часов.

В семье не ругались матом, не дрались не мусорили, все ненужное складывали баночку и опускали в мусорные приемники.

Это не то, что в подъезде ее родной блочной пятиэтажке, с исписанными ругательствами стенами, насквозь пропитанные мочевиной.

Тем не менее, несмотря на всю внешнюю стерильность голландской жизни, не могла освоить расчетливых отношений в семье, которые складывались, словно по инструкции. Две сестры ее мужа, ее не приняли, и ней не общались, хотя их семьи жили в домиках на соседней улице.

Но она была девушкой волевой, и свои эмоции держала при себе. Язык со временем изучила, и даже устроилась по специальности инструктором по фитнес-танцам.

Сухонькая мама, ее свекровь, с зашкалившим возрастом, делала каждый день маникюр и разъезжала по заграничным курортам. Но в последние дни, внезапно слегла, не смогла ходить.

Ее дети и внуки, прочая родня единодушно решили отправить старушку в дом престарелых. Подальше с глаз долой, а даже пытались уговорить ее сделать добровольную эфтаназию, предварительно составив завещание…

Но тут неожиданно, бессловесная и покорная Клавдия подала свой голос, решительно и громко. Взорвала привычную схему и заявила, что не позволит маму бросить и будет за ней ухаживать.

– Не по человечески это, и тем более не по нашему, бросать стариков, заявила она. Оставила работу в колледже, где преподавала русский язык и бальные танцы для девочек, и сидела днями и ночами, ухаживая за больной старушкой, которая оживала душой, общаясь с круглолицей, румяной русской девушкой. Старушке вдруг захотелось рассказать ей о своем детстве, о том как любила кататься с ледяных горок.

Клавдия же, в свою очередь, рассказывала ей русские сказки, которые в детстве слышала от своей бабки, пела частушки и всегда поила чаем с земляничным вареньем, которое привезла в прошлом году из подмосковья, когда навещала отца…

Эльза умерла через несколько месяцев. Тихо и спокойно с библией в руке. Она завещала полдома и старинное родовое золотое кольцо с редким бриллиантом стоимостью в пол миллиона евро Клавдии, которую полюбила больше своих детей…

После похорон от Клавдии отвернулась вся голландская родня. Не разговаривали с ней, демонстративно делая вид, что ее не замечают.

Она еще острее почувствовала чужой, когда от нее отвернулся даже ее муж, который написал в полицию донос, что его ограбила русская жена, своими чарами заколдовав больную старую женщину. Но завещание было составлено по всем канонам европейской юрисдикции, и никто не мог придраться. Клавдия вмиг стала богатой владелицей поместья и редкого сокровища, родового кольца 15 века, бережно хранимое, и передаваемое по наследству из поколения в поколения со времен рыцарей – крестоносцев.

Но все это не радовало ее, а еще больше угнетало, сквозь лакированные манеры она увидела истинную сущность окружающих ее людей.

Однажды утром она уехала неожиданно и молча, не прощаясь, из правильного во всех отношениях европейского городка в неправильную, шероховатую колючую Россию. На столе, в комнате Ганса, оставила кольцо и письменный отказ, заверенный нотариусом, от завещания и наследства в его пользу.

Через пару часов она оказалось в привычном мире, несовершенном и грубом, там, где сквернословили на улицах и плевали в метро, где хамили в магазинах и давили пешеходов на перекрестках. Где нищенские пенсии и никудышняя медицина, но где цветет живым цветом черемуха весной. Где живые люди живут по шальной справедливости, где обворуют на улице и где поделятся куском хлеба. Где песни берут за душу, где говорят на сочном выразительном языке. И она в этом несовершенстве чувствовала, что оживает, что попала из мраморного кладбища в дикий заросший лес, где растут грибы, которые рвут сразу же на корню и едят в качестве закуски. Где жизнь не затхлая, а живая, как колючий ветер, который бодрил и заставлял двигаться… И она не похоронена заживо в геометрически правильном голландском кладбище.

Первым делом отправилась на городское кладбище, отыскав свежую, еще не осевшую могилку отца, который так и не дождался дочки. Говорят, пил в последнее время безмерно. Могилка, как десятки других, находящихся рядом, была неказистая, без памятника и оградки, с покосившейся деревянной табличкой вместо креста… Она тут же принялась, используя свои евро, заработанные в колледже, приводить ее в голландский порядок. При этом, рассуждая про себя, что к широте российского раздолья, добавить бы голландский порядок, и лучше бы страны в мире не было бы.

ДИТЯ «АПОКАЛЯПСИСА» или мутанты перестройки

В незапамятные безинтернетные советские времена про «конец света» – никто не догадывался. Жили себе люди от пятилетки до пятилетки, борясь за перевыполнение пятилетнего плана в четыре года.

Сегодня во времена гаджетной вольницы и эсэмэсовщины без запятых, когда айфон с интернетом стал бытовым прибором наподобие электробритвы – что ни день, то конец света. То из интернета вам на голову астероиды, вот-вот, упадут, то луна скоро провалится в черную дыру, то инопланетяне на вулканах шашлык жарят, а то грядет мировой кризис с инфляцией – девальвацией и старостью без пенсии. Как влезешь в интернет, то кричи караул, не знаешь, как оттуда живым выбраться. Потому что там всякая гадость водится, то астероид – убийца Нибуру, который сотрет планету в порошок, то смертельный вирус эбола, который сожрет все человечество, то полчища воров-корупционеров, которые оккупировали государство…

Так что живет наш несоветский гражданин от конца до конца света, в ожидании планетарных кошмаров, от чего некоторым слабонервным хочется сразу влезть в петлю или выпрыгнуть из окна с двадцатого этажа, пока не поздно.

У Ромы Рюкова совершеннолетие совпало с концом света. Именно в 2000 году, по прогнозам телевизоров, должен был произойти конец света. По этой причине его родители развелись, а бабушка умерла со страха. Он же продал квартиру бабушки, и отправился по зарубежным курортам развлекаться, пока не поздно. Все равно, по всем астрологическим и уфологическим прогнозам всем будет каюк от солнечного взрыва.

Но критические даты проходили буднично, конец света не наступал. А деньги кончились. Жизнь продолжалась, словно дразня Рому. На небе безмятежно светило солнце, правда, иногда очень интенсивно, когда в Москве асфальт плавился, и заволокло все дымом от горящих торфяников в Каширском районе. Но все перегорело, все остыло, солнце снова вошло в норму, и конец света испарился. А Рюкову надо было как-то выживать в ожидании конца света…

Он взял кредит под ипотеку, и устроился работать в казино, чтобы делать быстрые деньги на игровых автоматах.

Интернет его обнадеживал новыми прогнозами. То землетрясениями на Садовом кольце, то и сдвигом континентов в районе Бутово, то легендарной Нибуру, которая никак не обрушится и зависла над нашей планетой, как его неоплаченный долг за автомобиль «нисан», который он недавно разбил на перекрестке между Петровкой и Новой Дмитровкой.

Рюков умело балансировал на волнах апокалипсиса, в ожидании гибели цивилизации. Не заводил семью, менял женщин, и адреса, убегая от долгов, алиментов, и судебных приставов. Брал новые кредиты в различных банках, используя подставные паспорта своих временных сожительниц, в надежде, что конец света спишет все долги. Мол, после меня, хоть, потоп.

И действительно, потопы разливались весенним половодьем, затапливая города и села. Цунами смывали японские города, ураганный, ледяной ветер сносил в европейских странах многоэтажные башни, столбы и поезда с рельсов вместе с пассажирами. Где-то горели торговые центры, где-то рушились дома со спящими жильцами от взрыва бытового газа, но Рюков не горел и не тонул.

В Интернете, меж тем, сообщали о новой эволюции вопреки теории Дарвина, которая оказалась совершенно неправильной и антинаучной, потому что не человек произошел от обезьяны, а обезьяна от человека. И процесс этот в апокалипсическом пространстве уже идет во всю, начиная с сексуальной революции, когда человечество, сбросив одежды целомудрия, оказалось во власти первобытных инстинктов приматов.

Рюков, глядя на свои многочисленные «селфи» в айфоне, невольно замечал, что и с ним, тоже, что-то происходит. Его заросшая рыжей щетиной физиономия, с кольцом в ноздре, с татуировкой на бритом черепе, хищным прищуром маленьких колючих глаз, и оскалом желтых нечищеных зубов – все более делали его похожим на орангутанга, потрет которого красовался у него в туалете над унитазом.

В последнее время, он чаще мычал и рычал под матерщиный рэп из наушников, которые не снимал, даже во сне и размахивал кулаками для убедительной выразительности.

Он также в ожидании мировой катастрофы, строил на даче бетонный бункер, в связи с напряженной международной обстановкой, надеялся там пересидеть термоядерную войну и спрятаться от планеты Нибуру, которая после нового захода, должны не промахнуться и врезаться в Землю.

Но жизнь продолжалась, как ни в чем не бывало. Буднично чередовались понедельники, и народ суетливо спешил на работу, а вместе с ним и Рюков, который устроился в управляющую компанию ЖКХ.

Астероиды пролетали мимо, а долги по кредитам росли, и надо было думать, как их отдавать. Внебрачные дети требовали алименты, а случайные жены раздела имущества и подавали судебные иски.

По пути на службу, в айфоне обнаружил очередной катастрофический прогноз либерального экономиста Мудрина, что в ближайшие пять лет все деньги и обесценятся и все сбережения превратятся в труху, доллары станут фантиками, а евро – туалетной бумагой. Народ обнищает, и начнет с голоду пожирать друг друга… В связи с чем, в интернете замелькали объявления по обмену рублей на доллары, по курсу за один рубль сто долларов.

Рюков смекнул, что на этом можно заработать, и тут же от имени ЖКХ и Пенсионного фонда обошел всех одиноких пенсионеров района и произвел обмен долларов по новому курсу 500 долларов за рубль прямо на дому, При этом, обещал, повысить пенсию на сто тысяч рублей в четвертом квартале.

Как раз, на четвертой квартал был запланирован новый ледниковый период в интернете. Всюду воцарится вечная мерзлота, и наша земля станет безжизненной болванкой наподобие Сатурна или Венеры. От человечества даже мусора не останется…

О всех этих ужасах он подробно и регулярно рассказывал престарелому дяде одной из его гражданских жен, 80 – летнему Аристарху Платоновичу, бывшему оперному тенору с огромной квартирой в доме композиторов на Тверской. Впечатлительный и душевно ранимый тенор от его рассказов решил построить по совету Рюкова бронированный бункер на даче с бетонным люком. Отдал все свои сбережения Рюкову, который заверил его, что такой дзот сварганит за неделю.

Он давно уже приглядел его квартирку, и навел справки, что у него нет ни наследников, ни родственников, а единственная дочь, бывшая гражданская жена Рюкова, где то сгинула в Канаде, от нее уже лет пять никаких слухов. Так что такую возможность было глупо упустить. И он оформил опекунство над стариком и принялся осваивать его собственность. Сначала уговорил его подписать доверенность на распоряжение финансовыми средствами для строительства бункера, где почему-то, еще убористым шрифтом говорилось о передаче в собственность Рюкову огромной квартиры оперного певца

Впечатлительный дядя Аристарх так разволновался, от его рассказов, что все подписал, не глядя. И только причитал, как же я буду без телевизора.

Стал с ужасом вспоминать, как в прошлом году, из за аварии на подстанции в доме отключили свет на полдня. Ни водопровод, ни канализация не работали. Холодильник потек и затопило кухню, а главное, не работал телевизор. От этих мыслей 80 – летнего Аристарха передернуло и стрельнуло под левой лопаткой. И он замер, парализованный от инсульта.

Рюков по хозяйски отправил дядю в дом инвалида ожидать свой конец на этом свете, а сам занялся приватизацией его роскошной квартирой с видом на Кремль, чтобы погасить часть долгов, тем более, что конец света вновь не состоялся. Более того, в РЭУ нагрянула комиссия и от него потребовали отчет о расходе бюджетных средств на капитальный ремонт панельной пятиэтажки. Все ремонтные деньги на ремонт прогнившей пятиэтажи давно осели и растворились в его кармане. Дворы тонули в мусоре, рушились стены, крыши протекали.

Рюков сдавал подвалы в аренду под хостелы и игральные автоматы. И потому комиссии испугался сильнее, чем всемирного потопа. В ужасе ринулся в интернет, а там сообщали, что по техническим причинам нибуру занесло в сторону, но обязательно в следующий раз она не промахнется. Утешало его лишь предсказание неведомого старца, жившего в первом веке до нашей эры, что в ближайший четверг земля треснет пополам, чтобы скинуть с себя землетрясениями, как блох, надоевшее человечество.

Как раз в этот четверг должна приехать инспекция. Но его настигла новая реальная угроза в лице активиста из совета жильцов Брыкина, бывшего полковника, советской закваски, который не читал интернет, не слушал слухов, не верил в концы света и прочие катаклизмы мирового масштаба и жил согласно Уголовному Кодексу, где нашел подходящие статьи за мошенничество для Рюкова. Обличитель намерен был выступить на заседании комиссии по отчету о расходовании бюджетных средств на капремонт, который был произведен лишь в бумажном отчете. И потому годовой отчет о расходе бюджетной сметы на ремонт подъездов и крыш оказался для Рюкова страшнее конца света.

Не надеясь на конец света, решил действовать самостоятельно. Мол, на конец света надейся, а сам не плошай. Раз астероиды улетели в разные стороны, как распугнутые воробьи, а луна светила, как в ни чем, не бывало, то пришлось взорвать баллон бытового газа в подъезде пятиэтажки. Отчего панели рассыпались, как домино, а жильцы были расселены по гостиницам. Но зато, кто докажет, что до этого не был произведен капитальный ремонт крыши и сантехники, и все деньги, согласно отчетам, были израсходованы по назначению.

Конец света задерживался, но Рюков уже успешно выполнял его разрушительные последствия. Там где он появлялся, в радиусе видимости наступал локальный апокалипсис. Тем не менее, враги конца света не дремали и плели вокруг него уголовное дело. И потому, решил отсидеться в этот смутный период в своем бункере, оформив коммерческий больничный «по состоянию здоровья». В бетонным бункере, с запасом тушенки, соли, гречки, спичек и водки на любой случай мировой катастрофы, он чувствовал себя в полной безопасности.

Однажды утром, натощак, отведав лишку спиртного, и спускаясь по винтовой лестнице, споткнулся и рухнул головой вниз, ударившись о бетонный пол. Так и лежал там десятилетия, превращаясь в мумию. Бункер зарос репейником, потом бурьяном, затем ряжом выросли липы и ольха… И через две сотни лет его обнаружили археологи, гадая о загадках прошедших цивилизаций… С помощью новых технологий им удалось расшифровать найденный истлевший артефакт-айфон, и прочитать там пророчество о том, что планета Нибуру упадет на землю! Весть об этой древнем пророчестве понеслась по волнам много сетевого межпланетного информационного генератора по всей вселенной. Всех интересовало куда делась загадочная планета Нибуру?

Но жизнь продолжалась, как двести лет назад, буднично, от понедельника к понедельнику.