Текст книги "Покушение"

– Пардон, – тесня секретаря внутрь кабинета, извинился один из них.

– Пропустите, – попробовал отстранить его секретарь, но в руках у вошедших вдруг появились короткоствольные автоматы и загремели очереди.

Президента отбросило к стене. Прошитый пулями, он сполз по ней на пол, уронив кресло и не успев даже удивиться происходящему. Секретарю всадили порцию свинца в живот, и он осел на ковер, а начальник личной охраны рухнул вместе со стулом, не сделав ни одного выстрела в ответ, хотя успел выхватить висевший у него под мышкой крупнокалиберный кольт.

Кисло запахло порохом, весело раскатились по ковру стреляные гильзы, померк экран разбитого пулей телевизора и диктор оборвал свой комментарий на полуслове.

Возившиеся с кабелями рабочие телевидения деловито начали закатывать в ковер тела убитых, небрежно свалив их друг на друга…

Услышав выстрелы, бежавший по коридору Греди повернул обратно, но ему преградил дорогу один из охранников:

– Не стоит ходить туда!

Эдвин, не слушая, попытался оттолкнуть его, но, получив сильный удар в грудь, отлетел к стене. По коридорам президентского дворца сновали какие-то вооруженные люди, врываясь в кабинеты и выставляя посты на этажах; где-то раздавались крики, тянуло запахом горелой бумаги, возвращавшим к реальности и убивавшим еще остававшиеся надежды, что происходящее просто кошмарный сон.

– Уходите, пока есть возможность, – посоветовал охранник. – Лучше, если вы некоторое время поживете у друзей.

– Что происходит? – застонал Эдвин, обхватив пылавшую голову руками.

– Можно выйти через двор, – подталкивая его к черному ходу, шепнул охранник. – Не тяните, ну!

Пошатываясь, как пьяный, ничего не понимающий Греди побежал вниз. Во дворе разворачивались армейские грузовики, строились вооруженные солдаты в касках, сердито покрикивали офицеры, из открытых окон резиденции главы правительства кипами выбрасывали бумаги.

Никто не обратил на Эдвина внимания, и он вышел за ограду. На площади перед президентским дворцом стояли танки. Отыскивая свой автомобиль, Греди тупо глядел на бронированные боевые машины, все еще отказываясь верить происходящему и ловя ускользавшую из воспаленного мозга мысль.

«Бог мой! Хон обманул меня, – наконец рассеялся бредовый туман, – это же военный переворот!..»

***

Одним прыжком преодолев расстояние, отделявшее его от сцепившихся Мензы и Барелли, Ривс втиснулся между ними, оттолкнув адвоката и его подзащитного в разные стороны:

– Прекратите! Сейчас не время выяснять отношения!

Побледневший еще более адвокат начал суетливо приводить в порядок костюм, а Менза, грубо выругавшись, подступил к Ривсу:

– Спелись, да?! Ты тоже хочешь сдаваться?

– Мы зря теряем время, – спокойно ответил бывший офицер, – они не выставили снайперов и это наш шанс.

Глаза китайца быстро забегали, на щеках выступил румянец:

– Говори!

– Надо попробовать прорваться к дороге, ведущей вдоль моря, – начал объяснять Ривс, заметив, что вокруг них собрались остальные. – Там плотность оцепления минимальна, а от огня будут прикрывать здания складов.

– А кто прикроет бегущих, когда начнется пальба? – подал голос внимательно слушавший Тонк. – У нас осталось всего пять минут, не больше. Полиция не станет ждать, пока мы влезем в машины и заведем моторы.

– Всех убьют, – дрожащим голосом пролепетал Барелли. – Ваше предложение безумно!

– Молчи! – цыкнул на него Бэрх.

– Да, шансы на успех минимальны, – согласился Латур, – но что остается делать? Они убьют нас, и если мы сдадимся, и если откажемся. К сожалению, привычки службы безопасности мне хорошо известны.

Повисло гнетущее молчание, прерываемое лишь сопением Мензы, – ему мешал нормально дышать разбитый в драке на тюремном дворе нос.

Ривс подумал, что еще утром он был пожизненно заключенным, днем неожиданно обрел свободу, а ближе к вечеру встал на черту между жизнью и смертью. И все за один день. Ну, на что решатся собравшиеся в кружок бывшие заключенные, адвокат и управляющий казино?

– Потянем жребий? – предложил Тонк.

– Ты о чем? – хлюпнул разбитым носом китаец.

– Кто-то же должен прикрывать? – объяснил террорист, доставая из кармана мелкую монету. – Кому орел?

Барелли, стоявший за спиной Ривса, потихоньку начал пятиться к воротам склада, не спуская глаз с пытавшихся перехитрить судьбу и полицию беглецов, – он решил не участвовать в жеребьевке. Зачем рисковать жизнью, когда второй не даст никто и ни за какие деньги ее не купить? Смешно и жутко видеть, как те, кто через считанные минуты должны стать трупами, разыгрывают фарс с монеткой, доверяя слепому случаю решение своей участи. Да и какая участь, если тех, кто побежит к машинам, просто убьют на несколько минут раньше оставшихся? Латур прав, убьют в любом случае, а быть убитым или раненым итальянец не желал.

Осторожно вытянув из кармана носовой платок, адвокат зажал его в потной ладони и молился, чтобы никто не обернулся раньше, чем ему удастся добраться до ворот, – бежать рано, успеют выстрелить или догнать, а надо действовать наверняка, поскольку у него свой шанс выбраться отсюда невредимым и упускать его просто нельзя – другого не представится.

– Решка тем, кто остается прикрывать, – сказал Мен-за. – Бросай!

Тонк подбросил монету, она слабо блеснула и упала в пыль, покрывавшую пол склада. Все склонились, чтобы увидеть, как она лежит и не дать обмануть себя.

Воспользовавшись этим, Барелли развернул платок и, подняв его над головой, как знамя капитуляции, выскочил за ворота склада, крича:

– Не стреляйте!

– Стой! – не своим голосом заревел Бэрх, но было поздно.

Размахивая поднятым над головой платком и бессвязно крича, адвокат что было сил бежал к цепи залегших полицейских, поднимая при каждом шаге маленькие облачка пыли, оседавшей на его дорогих модных ботинках из тонкой марокканской кожи.

Коротко треснула автоматная очередь и Барелли, сломавшись пополам, упал.

Не выдержав, Бэрх дал ответную очередь, и тут же по металлическим листам обшивки стен складов защелкали пули, насквозь прошивая ангар и жутко посвистывая в разных направлениях, заставив беглецов броситься на пол и расползтись.

– Шакалы, – сипел Менза, вставляя в автомат рожок с патронами, – а Барелли скотина и подлец!

Ударил крупнокалиберный пулемет с бронетранспортера. Его очередь разворотила листы кровли; с жутким, почти беззвучным хлопком разлетелся на части забытый на галерее телевизор, тяжелые пули ударялись о металлические перила лестницы, и она гудела, как колокол. Перекатившись ближе к воротам, чтобы хоть как-то укрыться за пустыми бочками и штабелями старых ящиков, Ривс поманил к себе Латура, лежавшего, закрыв голову руками, и прокричал:

– Пугают, прицел высокий!

Подполз Менза, сплюнул набившуюся в рот пыль и проскрипел осевшим голосом:

– Надо прорываться. Прикроешь? Лучше тебя никто не стреляет. Мы остановим машину у ворот и заберем тебя.

– Я остаюсь с Ривсом, – откликнулся Латур.

Китаец только дернул плечом, как бы говоря, что это личное дело каждого, выбирать в заварухе, где умереть, и ящерицей пополз к воротам, готовясь выскользнуть наружу. Бэрх и Тонк последовали за ним.

Поудобнее устроив локти, Ривс тщательно прицелился – он не хотел никого убивать и намеревался добиться только того, чтобы полицейские, залегшие в цепи перед складами, не могли вести прицельный огонь по рискнувшим прорваться к машине. Главное, чтобы по ним не ударили с бронетранспортера.

Увидев, что Менза уже выбрался за ворота, он дал первую очередь и удовлетворенно усмехнулся, заметив, как ткнулись носами в землю полицейские, когда пули выбили перед ними фонтанчики пыли…

Менза старался не думать ни о чем, кроме того, как побыстрее добраться от одного укрытия до другого, – только позволь себе расслабиться, задуматься о готовой прилететь невесть откуда смерти, как она окажется тут как тут: безжалостная, не ведающая сомнений, глухая к любым мольбам и просьбам. Впрочем, китаец был более чем уверен, что его не убьют и даже не ранят. В худшем случае – захватят живым.

Сзади полз Тонк, старавшийся держаться поближе к хозяину казино, а замыкал маленькую группу Бэрх, тревожно косивший налитыми кровью глазами на труп адвоката, валявшийся в пыли перед складом. Неужели этот человек, недавно приезжавший к нему и помешавший разговору с вертлявой манекенщицей, лежит в красноватой пыли и все для него закончилось навсегда?

Неожиданно Бэрх почувствовал тупой удар в голову и еще успел удивиться, что руки и ноги стали страшно непослушными, а тело тяжелым, подобно колоде, но в глазах уже потемнело и внутри черепа взорвалась дикая боль, полностью поглотившая все чувства…

Обернувшись, Менза увидел, что его телохранитель застыл, открыв рот, из которого протянулась тонкая струйка крови, – пуля клюнула Бэрха прямо в висок и, выходя через затылок, снесла половину черепа.

Выругавшись, китаец с удвоенной энергией пополз к автомобилю, заклиная удачу не отвернуться от него, не дать шальным пулям разорвать покрышки, пробить мотор или бензобак. Мелькнуло сожаление, что управляющий так бездарно закончил, но эта мысль пропала – важнее спастись самому.

Добравшись до машины, Менза приподнялся, высматривая, уцелел ли Тонк? Террорист был уже неподалеку и только выжидал момент, чтобы одним броском добраться до автомобиля. Со стороны склада раздавались скупые, точные очереди автомата Ривса.

Решившись, китаец вскочил и рванул дверцу. Плюхнувшись на сиденье, повернул ключ в замке зажигания и радостно засмеялся, услышав, как заработал мотор. Сзади хлопнула дверца – в машину влез запыхавшийся, потный и грязный Тонк, жадно хватавший воздух полуоткрытым ртом.

– Давай! – заорал он над ухом Мензы, и тот рванул машину вперед, стараясь спрятаться от огня за зданием склада и прорваться к дороге, идущей вдоль моря.

Позади запоздало пророкотала очередь пулемета бронетранспортера.

– Быстрей! – подпрыгивая на сиденье, вопил Тонк, вставляя в автомат новый рожок с патронами. – Давай, пока не опомнились!

Слева вспорола землю очередь полицейского автомата, но машина на бешеной скорости уже проскочила через оцепление и, поднимая тучу пыли, понеслась к приморскому шоссе.

– Быстрее! – Тонк возбужденно вертел головой в разные стороны. – Быстрее!..

– Далеко не уйдут, – опуская бинокль, сказал репортеру полицейский офицер, командовавший операцией. – А оставшихся мы сейчас выкурим.

***

– Они нас бросили, – горько улыбнулся Латур.

Ривс вытащил из автомата пустой рожок и отбросил бесполезное оружие – патронов больше не было. Улыбнувшись в ответ Латуру, он показал руки:

– Все!

Бывший депутат подал Ривсу пистолет, оставленный ему Мензой:

– Возьми, я не умею стрелять.

– Слабое утешение, – скривил губы Ривс, глядя, как в воротах склада завертелась, выбрасывая белый удушливый дым, граната со слезоточивым газом.

Хлопнул еще один выстрел, и рядом с первой упала вторая граната. Начало щипать глаза, запершило в горле, вызывая неудержимый кашель.

– Ну, что будем делать? – засовывая за пояс брюк пистолет, спросил Ривс. – Сдаваться?

– Убьют, – вздохнул Латур. – Может быть, попробуем отсидеться в канализации?

– Где?

– Здесь есть канализационные колодцы, – пояснил Латур. – Я же говорил тебе, что работал на строительстве этих складов. Можно попытать счастья.

Встав на четвереньки, он направился в угол складского помещения и, отыскав крышку люка, поманил к себе Ривса:

– Помоги поднять.

Прихватив обломок доски от разбитого ящика, тот поспешил ему на помощь. С трудом им удалось поднять тяжелую крышку – из глубины темного провала пахнуло затхлым воздухом, пискнули разбежавшиеся крысы. В стенке колодца виднелись ржавые скобы, спускавшиеся вниз, как ступени в преисподнюю.

– Задохнемся, – кашляя от начавшего распространяться по складу газа, сказал Ривс, поглядев вниз.

– Скорее мы погибнем здесь, – возразил Латур. – Если удастся добраться до коллектора, то нас не найдут.

Нащупав ногой первую скобу, он осторожно начал спускаться. Сунув под мышку обломок доски, за ним последовал Ривс. Поднатужившись, он поставил на место крышку люка, отрезая обратный путь…

***

Лесли взял из рук шефа листок с текстом радиограммы и вышел. Откинувшись на спинку кресла, Хон зажмурил глаза и, довольно улыбаясь, представил, как его помощник идет по коридору, открывает дверь в комнату их маленького радиоцентра и радист начинает передавать коротенький текст, содержащий в себе новость, о которой еще не могут сообщить даже самые пронырливые репортеры.

Через считанные секунды радиостанция в резиденции Филда примет шифрованную радиограмму и Кристофер, прихрамывая, подойдет к аппарату, чтобы дать распоряжения своим людям на биржах, – он успеет сделать большие деньги раньше, чем опомнятся другие, и, следовательно, доля Хона тоже возрастет. Ведь не зря же он ввязался в это предприятие?

Продолжая улыбаться, Джеймс привычным жестом протянул руку и взял из стоявшей на столе коробки сигару – все идет как надо, можно теперь расслабиться и дать себе непродолжительный отдых, поскольку потом опять навалятся дела, не терпящие отлагательства…

Прочитав расшифрованную радиотелеграмму, Филд действительно прохромал к телефонному аппарату и набрал номер пожилого джентльмена, с которым он встречался в церкви Святой Троицы и на веранде гольф-клуба. Кристофер знал, что где бы ни был сейчас джентльмен, звонок телефона, переданный электронными приборами, отыщет его, и он снимет трубку.

– Слушаю, – раздался через некоторое время в наушнике чуть дребезжащий, старческий голос.

– Сегодня в столице страны произошел военный переворот. Президент погиб в результате покушения террористов. Власть в руках столичного гарнизона, – негромко сказал Филд.

– Благодарю за сообщение, – отозвался пожилой джентльмен, – хочу надеяться, что они сумеют сохранить ее…

***

Вырвавшись на приморское шоссе, Менза погнал автомобиль на юг, стремясь поскорее уйти от возможной погони. Сидевший сзади Тонк неотрывно глядел на удаляющиеся склады, время от времени сообщая:

– Пока за нами никого… Начали стрелять гранатами со слезоточивым газом..

– Их добьют, – не оборачиваясь, зло буркнул Менза, – а нам надо подумать о себе. Полиция наверняка передала номер нашей машины.

– Лучше всего сменить транспорт, – облизывая пересохшие губы, посоветовал Тонк. – У тебя остались надежные люди в городе?

Китаец задумался: действительно, остались или нет? Итальянца кокнули – и чего он, дурак, поперся прямо под пули, совсем голову потерял от страха? Бэрх тоже схлопотал свинец в башку и остался валяться рядом с Барелли на пустоши перед заброшенными складами. Неужели Тонк хочет прорваться в город? Зачем? С одной стороны, там, конечно, легче затеряться, но с другой – больше вероятности попасться полиции. Стоит ли рисковать еще, когда сегодня и так рисковали несчетное число раз? В кармане лежит чек на крупную сумму и новые документы, а где припрятаны деньги, полученные от доходов казино, неизвестно никому, кроме самого Мензы. С этими деньгами он везде желанный гость, – только бы выбраться из страны.

На кого опереться сейчас в городе, если полиция наверняка перекрыла адреса всех его знакомых и приятелей, – не нужно думать, что среди фараонов одни дураки. Нет, в город подаваться незачем.

– Не осталось, – еще прибавляя скорость, ответил китаец.

– Жалко, – протянул террорист, прикуривая сигарету. – Можно было бы пересидеть у них самое жаркое время, пока наши друзья полицейские не успокоятся.

Менза не ответил – впереди на шоссе показался белый «мерседес», на приличной скорости уходивший от города. Тонк тоже заметил его и закричал:

– Нажми!

– Хочешь сменить машину? – сразу понял китаец.

Вскоре автомобили поравнялись. Сидевший за рулем белого «мерседеса» мужчина приветливо помахал им рукой, показывая, что он уступает дорогу и желает счастливого пути. Опустив стекло, Тонк направил на него автомат, знаками приказывая притормозить и остановиться на обо-чине. С лица водителя «Мерседеса» медленно сползла улыбка, и он прибавил скорость.

– Стреляй! – до отказа выжимая педаль газа, просипел китаец.

Тонк дал очередь в воздух. «мерседес» замедлил ход и, свернув, остановился. Водитель выскочил из машины и стремглав бросился бежать прочь от дороги.

– Стой! – закричал террорист и поднял автомат, но Менза не дал ему выстрелить.

– Пусть убирается, – отталкивая Тонка, сказал он. – Пробей шины нашей колымаги.

Террорист дал очередь по скатам, и их машина осела набок – теперь, если водитель «мерседеса» вернется, ему не на чем будет добраться до полиции.

– Нам нельзя ехать вдвоем, – пересаживаясь за руль «мерседеса», буркнул китаец.

– Что ты имеешь в виду? – подозрительно прищурился Тонк, направляя ствол автомата на Мензу.

– Ищут двоих, – глядя прямо перед собой, ответил тот. – У меня есть новые документы, а у тебя нет. Впереди могут быть посты полиции, начнут проверять машину и…

– Ты не уедешь один, – кладя палец на спусковой крючок, хищно усмехнулся террорист. – Или мы отправляемся вдвоем, или…

– Конечно, вдвоем, – разбитые губы китайца расползлись в улыбке, – как ты мог подумать обо мне плохо? Просто необходимо принять все меры предосторожности, чтобы не попасться по глупости.

– Что ты предлагаешь? – уже спокойнее, но все еще не теряя настороженности, спросил Тонк.

– Тебе надо спрятаться. Хотя бы в багажник, – продолжал улыбаться владелец казино. – Если впереди пост, то я показываю документы и проезжаю, а вдвоем нам придется прорываться со стрельбой.

– Лучше я лягу на заднее сиденье, – быстро ответил террорист.

– Заметят, – Менза потер лицо ладонями и зевнул, показывая, как он устал.

– Хорошо, – немного подумав, согласился Тонк, – но если ты вздумаешь меня продать… Багажник не запирай!

Устроив террориста в багажнике, Менза сел за руль и тронул с места – ему хотелось, чтобы впереди, как можно скорее, показался переносной полосатый шлагбаум и полицейские машины. Хватит на сегодня приключений, пора выходить из игры. В том, что на шоссе выставлены заградительные посты, у него не было сомнений, но сколько придется ехать до первого поста? И еще этот придурок Тонк, спрятавшийся в багажнике с автоматом, – с него станется открыть стрельбу в самый неподходящий момент и погубить все дело. Великие боги, дайте бедному китайцу лисьей хитрости, чтобы выпутаться, а уж он не забудет восславить в своих молитвах каждого из вас!

Вскоре впереди действительно показался красно-белый шлагбаум, перекрывавший дорогу. Укрепленный на нем фонарь тревожно мигал красным светом, приказывая сбросить скорость и остановиться. Вглядываясь в заградительный пост, Менза с удивлением отметил, что кроме полицейских машин там стоит легкий танк.

Жандарм в бронежилете и белой каске вышел на дорогу перед шлагбаумом и сделал знак жезлом поставить машину на обочину.

– Впереди пост, – затормозив, прокричал Менза. – Они приказывают мне выйти из машины. Ты слышишь?

– Слышу, – донесся до него глухой голос Тонка. – Не делай глупостей!

– Жди, я постараюсь побыстрее, – пообещал Менза и вышел из «мерседеса».

Подойдя к жандарму, он подал ему привезенные погибшим Барелли документы и тихо сказал:

– Вы можете немедленно связаться с господином секретарем министерства внутренних дел?

Жандарм с интересом взглянул на него и знаком предложил пройти за шлагбаум. Там стояли еще несколько полицейских, вооруженных автоматами, и группа солдат во главе с лейтенантом.

– В чем дело? – раздраженно спросил офицер, нервно теребя застежку кобуры.

– Этот человек требует связаться с министерством внутренних дел, – объяснил жандарм, кивнув на китайца.

– Давайте, да поживее, – разрешил офицер, выплевывая на асфальт окурок сигареты.

– Что нужно передать? – подходя к своему автомобилю, спросил жандарм.

– Скажите, что здесь Будда. В багажнике моего «мерседеса» прячется известный террорист Тонк. Он вооружен и очень опасен.

Захлопнув дверцу, жандарм снял трубку радиотелефона и быстро набрал номер:

– Господин секретарь? Докладывает старший третьего поста. Здесь человек, именующий себя Буддой. Он утверждает, что в багажнике его машины террорист Тонк.

– Ни в коем случае не подпускать к ним газетчиков или телевидение! Вы поняли? – закричал в ответ секретарь министерства внутренних дел.

– Я понял, понял, – заверил жандарм. – Что прикажете делать?

– Попытайтесь взять того, в багажнике, живым. А я сейчас приеду.

Опустив на рычаги коротко пикавшую гудками отбоя трубку, жандарм сдвинул каску на затылок и вытер покрывшийся испариной лоб – дела, только еще не хватало лезть под пули. Как он радовался, когда назначили на этот пост, полагал, что уж здесь-то вряд ли произойдут неприятные события. И вот на тебе!

– Ну? – встретил его вопросом армейский офицер.

– Господин секретарь приказал постараться взять живьем спрятавшегося в багажнике террориста, – отрапортовал жандарм.

– Он вооружен? – повернулся к Мензе офицер.

– Да.

– Капрал! Расстрелять машину! – не задумываясь, приказал военный.

– Но господин офицер, – попытался возразить жандарм, однако солдаты уже открыли огонь из автоматов.

Очереди распороли кузов «мерседеса», пробили скаты, выбили стекла, усеявшие осколками разогретый солнцем асфальт. Стреляли долго, до тех пор, пока офицер не решил, что в машине никто не мог уцелеть.

Капрал и два солдата подошли к изуродованному автоматными очередями «мерседесу» и с трудом подняли ставшую похожей на дуршлаг крышку багажника. От прятавшегося там Тонка осталось только кровавое месиво.

– Аминь, – сплюнул капрал.

К офицеру подбежал радист и подал листок радиограммы. Пробежав его глазами, офицер усмехнулся и, расстегнув кобуру, вытащил тяжелый армейский пистолет. Передернув затвор, он поднял оружие и, как в тире, несколько раз выстрелил в грудь Мензы. Не успевший ничего понять китаец осел и свалился в кювет. Жандарм и полицейские почли за благо не вмешиваться в происходящее…

Когда приехал господин секретарь министерства внутренних дел, все было кончено. Постояв над валявшимся в кювете трупом китайца, сотрудничавшего с полицией под кличкой Будда, секретарь угостил офицера сигаретой и с сожалением сказал:

– Вы поторопились покончить с моим человеком, лейтенант. Он должен был рассказать о покушении на президента.

– Теперь это не имеет никакого значения, – равнодушно ответил военный. – Мне сейчас сообщили, что президент убит, правительство арестовано и власть в столице перешла в руки армии.

Повернувшись спиной к секретарю, он отошел, четко печатая шаг, а господин секретарь так и остался стоять, открыв от неожиданности рот и держа в одной руке незажженную сигарету, а в другой зажигалку…

***

Чиркнув зажигалкой – дешевенькой, пластмассовой, полученной от Бэрха вместе с пачкой сигарет, – Ривс попытался поджечь обломок доски, намереваясь сделать хоть какое-то подобие факела. Вспышки пламени зажигалки выхватили из темноты сгорбившегося в низкой подземной галерее Латура, просмоленные кабели, змеившиеся по стенам, паутину, серые бетонные блоки нависшего над головой свода.

– Перестань, – закашлявшись, сказал Латур. – Здесь мало кислорода, гореть не будет.

– Не похоже на канализацию, – оставив попытки зажечь обломок доски, откликнулся Ривс. – Сухо и не воняет.

– Значит, я ошибся колодцем, – скрипуче посмеялся Латур. – Тут, похоже, идут электрокабели. Значит, должно где-то быть аварийное освещение. Если, конечно, все не обесточено. Пошли.

Найдя в темноте руку Ривса, он потянул его за собой в глубь узкого подземного тоннеля, по которому можно было передвигаться только на четвереньках.

Ползти оказалось трудно – подступало к горлу удушье, низкий свод, казалось, вот-вот сомкнется с полом и придавит, превратив бетонную трубу в могилу для беглецов; темнота окружала со всех сторон, но Латур упрямо пробирался вперед, что-то бормоча под нос. Ривс наконец не выдержал:

– Куда мы ползем? И что ты там приговариваешь? Молишься?

– Нет, – по голосу можно было понять, что Латур улыбается. – Скоро будет поворот и начнется магистральная галерея. Нам бы только не пропустить ее…

Примерно полчаса они блуждали во тьме, боясь потерять друг друга и суетливо шаря руками по стенкам подземного тоннеля, ощупывая их, как слепые, ищущие верную дорогу. Несколько раз приходилось отдыхать – Ривс заметил, что чем дольше они находятся под землей, тем более хриплым к натужным становится дыхание Латура. Да и сам он начал испытывать неприятное чувство нехватки воздуха, и в глубине души зашевелился противный, мохнатый страх – не остаться бы здесь, в царстве вечной темноты, навсегда. Уж если суждена смерть, то не лучше ли принять ее наверху?

– Кажется, нашел. – Латур остановился и начал обеими руками водить по стене. – Чиркни зажигалкой.

Ривс поспешно выполнил его просьбу – в слабом свете маленького язычка газового пламени было видно, как изгибаются кабели, уходя за поворот галереи. Вновь мрак, вновь они ползут на четвереньках, держась друг за другом, но новая галерея, в которую они свернули, значительно шире. Сколько прошло времени после того, как они спустились под землю и закрыли над своими головами крышку колодца? Что происходит сейчас наверху, на складах и вокруг них, что делается в городе?

– Ага, вот и распределительный щит. – Латур постучал согнутым пальцем по жестяной крышке. – Посвети-ка мне.

При свете зажигалки он открыл крышку щита и щелкнул выключателем аварийного освещения – над щитом зажглась тусклая лампочка, свет которой показался ярче сияния полуденного солнца.

– Остальное обесточено, – сокрушенно вздохнул Латур, вглядываясь в темноту тоннеля. – Это оставили для монтеров, проверяющих линию. Так, посмотрим по схеме, куда нам надо двигаться.

– Долго не выдержим, – ложась на бетонный пол, тихо сказал Ривс. – Задохнемся. Придется вылезать наверх. Здесь есть выход?

– Найдется. – Латур закрыл крышку щита и подал Ривсу руку. – Вставай, пойдем.

– Куда? – вытирая рукавом потное лицо, криво усмехнулся Ривс. Духота подземной галереи давила, и он готов был на все, лишь бы кошмарные и, как ему казалось, бесплодные блуждания в темноте подземелья скорее закончились.

– Вперед, – потянул его Латур. – Линия идет к парку на окраине. Думаю, там мы сможем выйти наверх.

С трудом поднявшись, Ривс пополз следом за бывшим депутатом, мечтая о глотке свежего воздуха. Постепенно свет лампы, оставшейся у них за спиной, становился все слабее, и вскоре они опять оказались в темноте. Над головами что-то прогрохотало, и Латур остановился, напряженно прислушиваясь.

– Кажется, над нами шоссе, – сказал он. – Значит, осталось недолго. Ты как?

– Держусь.

И они поползли, с трудом двигая казавшимися налитыми свинцом ногами и руками. Где-то пискнули крысы, снова загрохотало над головой, и Латур пробормотал, что это, скорее всего, идут грузовики. Ривс пытался представить, что сейчас делается на оставленном ими складе, – наверное, полицейские надели противогазы и ворвались в ангар, но не нашли там беглецов и теперь совещаются, а может быть, уже догадались, куда скрылись разыскиваемые и идут по их следу? Но сзади не мелькают огни фонарей и не слышно шума погони. Неужели удастся добраться до парка?

Наконец Латур остановился и, нащупав в темноте скобы, ведущие наверх, подтолкнул к ним Ривса:

– Поднимись, ты сильнее меня. Слегка приподними крышку люка и посмотри. Только не вылезай сразу.

Протиснувшись в узкий ствол колодца, Ривс поднялся по скобам и, уперевшись спиной в одну стенку, а ногами в другую, слегка сдвинул крышку люка – сразу потянуло свежим воздухом, от которого закружилась голова. На улице был поздний вечер, но ему все равно показалось, что светло как днем – горели разноцветные огни реклам, светились гирлянды лампочек на колесе обозрения и шатре карусели, вспыхивали неоном названия аттракционов и ярко сияла надпись «Кегельбан». Да, Латур не ошибся, это парк «Шести Флагов».

Но почему не видно обычной для этого часа толпы, жадной до развлечений, почему не гремит музыка у аттракционов, не крутятся карусели и колесо обозрения, не стучат шары в кегельбане и не снуют по аллеям мелкие торговцы, во весь голос расхваливая свой товар?

Немного осмелев, Ривс еще больше сдвинул крышку люка и, осторожно высунув голову, осмотрелся: похоже, парк пуст. Неужели они блуждали под землей так долго, что успела наступить ночь и парк закрыли? Часов у них нет, небо над городом темное, аттракционы бездействуют, и вдалеке, за решеткой ограды, не видно потока машин. Что же, будем считать это удачей.

Он вылез из колодца и помог выбраться на поверхность ослабевшему Латуру. Закрыв люк, они пробрались туда, где потемнее, и улеглись на траву под густыми кустами.

– Здесь нас вряд ли будут искать, – шепнул Латур. – Но до утра надо уйти. У тебя есть надежное место в городе?

– Нет, – переворачиваясь на живот, ответил Ривс. Какие у него могут быть надежные места, после стольких лет, проведенных в тюрьме? Под ребра уперлась рукоять засунутого за пояс брюк пистолета, и он вытащил его, переложив в карман. Конечно, в случае чего, с этой игрушкой не пойдешь против полицейских автоматов, но с оружием как-то спокойнее себя чувствуешь.

– Если хочешь, можем вместе отправиться к моему знакомому, – предложил Латур, поднимаясь на ноги.

Стараясь держаться в тени, они дошли до ограды и перелезли через нее, очутившись в слабо освещенном переулке – тротуары пусты, ни одного прохожего, словно все вымерло, хотя в окнах домов горел свет и за занавесками колебались тени. Около подъездов замерли припаркованные автомобили, шелестели на ветру кроны пальм, росших по краям тротуаров, откуда-то доносились звуки радио или работавшего телевизора – прислушавшись, Ривс уловил знакомую мелодию: военный оркестр играл марш бронетанковых войск.

У перекрестка пришлось остановиться – впереди темнел бронетранспортер, и рядом с ним прохаживались солдаты в касках, вооруженные автоматами.

– Из-за нас? – разглядывая патруль, недоуменно пожал плечами Латур.

– Было покушение на президента, – ответил Ривс. – Здесь не пройдем, придется искать другие пути. И вообще, куда мы направляемся?

– В музей. Там работает мой старинный приятель. У него служебная квартира в здании музея этнографии. Знаешь, где это?

Ривс кивнул и потянул Латура за угол – один из солдат патруля повернулся в их сторону и начал вглядываться в полумрак переулка.

Посовещавшись, беглецы решили вернуться в парк и, пройдя через него, попытать счастья на других улицах.

Вторая попытка оказалась более удачной – им удалось незаметно проскользнуть мимо постов и выбраться в прилегавший к музею сад. Через несколько минут Латур негромко постучал в окно служебной квартиры своего приятеля.

Смотритель музея оказался седым, сгорбленным человеком, с иссеченным морщинами лицом. Ни о чем не расспрашивая, он провел их в комнату и, указав на остатки ужина, просто сказал: