Текст книги "Глупышка"

Приглашение на бал

Возле входа на работу меня поджидал Артем. Он был в теплой зимней куртке с наброшенным на голову капюшоном. Стоял, потирая замерзшие руки и порой прикрывая нос перчатками и оглядываясь по сторонам. Сегодня я тоже была в куртке, замотав пол-лица шарфом. Морозы наступили, как всегда, неожиданно.

– Привет, – поздоровалась я с Панфиловым, который очень обрадовался мне и, подхватив под локоток, повел в здание бизнес-центра.

– Слушай, я тебя ждал, чтобы быть первым. – Я рассматривала наши руки и не сразу уловила смысл его слов, а когда он увидел, что я недоверчиво хмурюсь, пояснил, еле сдерживая улыбку: – Сегодня рассылка будет, мне Тимофей сказал, назначено время и дата корпоратива. Это будет на той неделе, двадцать восьмого декабря. Пойдешь со мной?

– Корпоратив? – растягивая гласные, повторила я, сморщившись, словно жевала лимон.

Вечеринки, юбилеи, свадьбы я не любила по ряду причин. Во-первых, это пустая трата денег. Нужно покупать платье, туфли, делать прическу, маникюр. Во-вторых, это массовая попойка. А я пью мало. Мне достаточно полбокала, чтобы я захотела в родные пенаты в мягкую кроватку.

В-третьих, там будут конкурсы. Я их терпеть не могла, а участвовать заставят, так как я молодая и легкая. То яйцо через платье протащи, то шар попой лопни, тут главное, чтобы тамада был веселый и конкурсы интересные.

В-четвертых, фотографии, которыми все обожают обмениваться и выставлять на своих страничках в соцсетях, и сто процентов я буду на них кривая-косая, со страшной миной или вечно жующая. Плавали, знаем. Поэтому на корпоратив идти я не планировала.

– Ты что, не хочешь? – оскорбился Артем, принимая мою кислую мину на свой счет.

– Я не люблю корпоративы. Спроси у Юли, если не веришь.

О, Юля может порассказать, как меня пару раз нетрезвые парни роняли во время конкурсов, один раз порвали колготки, а дело было зимой и не снимешь, пришлось так ехать в общественном транспорте, поскольку на такси денег не хватало. А также могла припомнить случай, когда я перепила. Этот позор я пытаюсь вычеркнуть из памяти, да подруга не дает. А ведь у меня тогда была душевная травма – меня бросил Макар.

– Жаль, – расстроился Панфилов, а я обрадовалась, что он не стал настаивать.

Пожелав ему хорошего дня, я побежала к лифтам, а он остался в холле. Я и забыла о корпоративе, да только рассылка, про которую мне говорил Артем, в бухгалтерии сработала через час. Все стали оживленно обсуждать само заведение, указанное в пригласительном письме, и наряды, в которых можно там появиться.

Я не участвовала в обсуждении, у меня были дела поважнее. За десять минут до часа дня я уже маршировала к кабинету Большого Босса, держа в руках контейнер с обедом, а в уме повторяла вопросы, которые помнила.

Анна Витальевна пригласила меня в кабинет. Я перешагнула порог и огляделась. Романа Аристарховича не было. Подавив в себе панику, я понадеялась, что он просто опаздывает, он всегда приходил чуть позже.

Я поздоровалась с генеральным, подошла к столу для совещаний и расположилась за ним, поглядывая на тарелки, которые поджидали начальника.

Дмитрий Анатольевич подсел ко мне за стол, когда закончил со своими делами и отпустил Анну Витальевну, сообщив ей, что она может быть свободна. Он уверенно работал ложкой, поглядывая на гречку с тушенкой, которую я вяло ела, так как терпеть ее не могла, но мама переживала за мой организм, плохо переносящий стресс, и боялась, что у меня упадет гемоглобин.

Сегодня у Большого Босса был томатный суп с индейкой, два каких-то объемных кружочка в белом соусе на второе и салат «Анастасия». Я с тоской смотрела на зеленые листья китайского салата и соломку морковки, мечтая почувствовать их вкус. Наверное, не моем лице было написано что-то, отчего Большой Босс пододвинул мне тарелку с «Анастасией».

– Ешь.

Я поблагодарила его и с радостью отставила гречку. Ее я и дома могла поесть. Мы обедали молча, я никак не могла расслабиться, хотя и салат был выше всяких похвал, и овощи свежие, а вот стоило взглянуть в туманные глаза Босса, как все в груди обрывалось. Я не умею есть молча, когда имеется сотрапезник. Покопавшись в мыслях, я попыталась придумать тему для разговора, которая будет интересна Большому Боссу. На ум пришло только одно:

– А вы каждый год устраиваете корпоративы?

Дмитрий Анатольевич кивнул, отодвинул пустую тарелку и принялся за непонятно что.

– А тамада будет?

– Кто? – удивленно спросил Большой Босс, впившись в меня взглядом.

Я почесала макушку, понимая, что спросила что-то не то. Если не будет тамады, то что это за корпоратив тогда? Но мне на помощь пришел сам генеральный:

– Ведущий – ты имела в виду?

Я с облегчением улыбнулась и кивнула в ответ. Вот ведь пустоголовая, ну точно, это же престижная фирма, какой тамада. Тут же всё на высшем уровне.

– Да, будет. В коротком платье не приходи.

Я перестала улыбаться и удивленно захлопала ресницами.

– Я вообще не приду, – отозвалась я, не скрывая своего возмущения.

– Почему? – выпрямляясь, поинтересовался Дмитрий Анатольевич.

– Не люблю шумные компании, чувствую себя там неуютно.

Я не поднимала глаз, чтобы не растерять боевой запал. Я была в шоке от собственной храбрости. Перекатывая вилкой зеленый лист салата со следами белого соуса по глянцевой поверхности тарелки, я задумалась о своем.

– Поела? – неожиданно сменил тему Большой Босс, а я быстро запихала остатки салата в рот и, жуя, кивнула, отодвигая от себя тарелку, затем схватилась за чашку с чаем и залпом выпила.

Вот теперь точно готова!

Дмитрий Анатольевич начал с легких вопросов, внимательно меня слушал, а я старалась не ошибиться и рассказывала все, что помнила. Я усердно отводила взгляд от его лица, рассматривала его длинные пальцы. Ни колец, ни перстней он не носил. Лишь золотой циферблат часов выглядывал из-под рукава пиджака. Серый цвет Большому Боссу удивительно шел и, кажется, был его любимым. Его сорочка сверкала белизной, оттеняя золотистую кожу рук. Я заметила короткие черные волоски на запястье под часами. Большой Босс всегда был застегнут на все пуговицы, а галстук плотно прилегал к вороту, когда он садился, иногда только расстегивал пиджак.

Дмитрий Анатольевич был широкоплечим, но не мускулистым, как современные модели и актеры, скорее всего жилистым, правда, крупнее Артема. Его руки обычно были сцеплены в замок или сложены домиком или на груди, словно он всегда отгораживался от оппонента. Кажется, так писали в журналах. А вот Милый Босс наоборот – всегда раскрывал объятья и открыто улыбался.

Мой взгляд поднимался все выше, и я не могла уже остановиться. Узкий подбородок, тонкие бледные губы, высокие скулы. Длинная челка, которую Босс зачесывал набок, непослушно спадала на лоб, полностью скрывая его. Жгуче-черные волосы немного вились.

Я замолчала, когда увидела «живой туман» в глазах начальника. Он жил своей жизнью – темнел, погружая меня в свой сумрак. Мне вдруг показалось, что самой из этого плена не выбраться, а звать на помощь некого. Ведь я наедине с Большим Боссом в его кабинете, Роман Аристархович не пришел.

– Плохо.

Я вздрогнула, сбрасывая наваждение.

– Что? – не то спросила, не то возмутилась я.

– Плохо, – повторил Большой Босс, ехидно улыбаясь.

Я не понимала его и даже начала догадываться, что тут что-то нечисто. Он ведь не потрудился объяснить, что именно плохо. Или вообще все? Да и сам он не выглядел разочарованным, словно знал, что все так и будет. В моей душе забрезжила странная бредовая надежда.

Подавшись к Большому Боссу, я поинтересовалась, чтобы знать наверняка:

– Совсем плохо или нормально, но плохо?

– Ближе ко второму. Учи лучше внутренний распорядок. Для меня это важнее ваших бухгалтерских обязанностей. Завтра не опаздывай.

Дмитрий Анатольевич встал первым, а я расстроенно проводила его взглядом. Если так все плохо, как он говорит, то зачем требует учить лучше? Дает мне шанс сдать или я зря тешу себя надеждой?

Собрав недоеденный обед, я попрощалась и хотела уже выйти, но у самой двери робко спросила у уже занятого начальника:

– Дмитрий Анатольевич, а вы вчера с Романом Аристарховичем не поссорились?

Большой Босс обернулся. Я с трудом сдержалась порыв удрать. Меня одарили таким тяжелым взглядом, что чуть не подкосились коленки.

– Я просто так спросила, – поспешила оправдаться я. – Просто сказали, что вы повздорили, а сегодня его нет.

– Мы не ссорились, – после долгой паузы произнес Большой Босс. – Иди.

И я ушла. Благо уже стала привыкать к его приказам. Теперь-то я понимала, что он не с работы прогонял, а из кабинета. Сейчас, когда вспомнила свой первый провал, мне стало даже смешно.

– Иди, – передразнивала я начальника, проходя через приемную в коридор. Анна Витальевна еще не вернулась, зато постовые секретарши были на месте. Я попрощалась с ними, обменявшись вежливыми улыбками, а когда дверцы лифта открылись на моем этаже, то я столкнулась с главным бухгалтером.

Марина Аркадьевна слегка зажала меня в проеме и тихо спросила:

– В каком настроении?

Я недоуменно нахмурилась. О ком она? И почему такая нервная?

– Большой Босс в каком настроении? – пояснила начальница, видя, что я не поняла вопрос.

– В нормальном, – выпалила я как на духу.

– Иди, – приказала Марина Аркадьевна и вошла в лифт.

Я немного постояла, глядя, как цифра над кнопкой вызова сменилась на двадцать четыре, прежде чем недовольно шепнуть: «Иди».

Что за манера так с людьми разговаривать?

– Иди, – теперь я уже передразнивала начальницу. Ладно Большой Босс так разговаривает, это его манера общения, а Марина Аркадьевна-то чего такая злая?

Глава 6

Дмитрий играл ручкой, внимательно слушая Марину Аркадьевну. У той непривычно сбивался голос. Всегда самоуверенная, не пасующая даже перед налоговыми инспекторами женщина слегка нервничала. Негласному это надоело. Он взглянул на Анну, которая уже ответила на его вопросы и ждала, молчаливо сидя в кресле рядом с главным бухгалтером.

– Хватит, я понял.

Марина Аркадьевна выдохнула, и это не укрылось от генерального. Он взглянул в окно на падающий снег, давая женщине прийти в себя. Нехорошо такой уважаемой даме чувствовать себя неловко.

– Давайте проясним одно, Марина Аркадьевна. У меня не было мысли увольнять кого-то в канун праздника. Поэтому не стоит так нервничать. Экзамен нужен для того, чтобы обновить ваши знания, встряхнуть память. Вы вместе с Анной Витальевной и аудитором Валентиной Павловной будете принимать экзамен. У нас с Романом Аристарховичем и Антоном Васильевичем будут другие дела. Сколько баллов наберут сотрудники, в таком процентном соотношении и получат премию, но если кто-то не ответит ни на один вопрос, то, увы, с такими работниками мы будем вынуждены расторгнуть трудовые отношения, это понятно?

Женщины дружно кивнули, молчаливо переглядываясь. Было видно, что они не ожидали ничего подобного и готовились к худшему.

– Вот списки тех сотрудников, кого я хочу проверить.

Анна Витальевна привстала со своего места и забрала листы бумаги, протянутые начальником. Марина Аркадьевна пробежалась глазами по строчкам и недоуменно воззрилась на Большого Босса.

– Дмитрий Анатольевич, а здесь нет Самохиной.

Негласный усмехнулся и, сложив руки на коленях, поглядывал то на главного бухгалтера, то на личного секретаря. У обеих на лицах светилось откровенное любопытство.

Подавшись вперед, Дмитрий облокотился на стол.

– Марина Аркадьевна, не мне вам говорить, как сложно найти по-настоящему хорошего главного бухгалтера, который не будет задавать лишних вопросов, но будет болеть за успех предприятия. Я нашел такого человека. А что касается Самохиной – ни мне, ни вам не надо, чтобы она заняла какую-то другую должность, нежели помощник бухгалтера. Она ей очень подходит. И поэтому я надеюсь на вашу мудрость и проницательность. Да и к тому же она уже сдает экзамен лично мне.

Эффект, произведенный его откровениями, Негласному понравился. Поэтому он добавил, с огромным удовольствием глядя, как вытягиваются лица собеседниц:

– Лично мне уже второй день и завтра продолжит. Так что, Анна Витальевна, надеюсь, вы освободите мое обеденное время, а для Романа Аристарховича найдете опять какое-нибудь непременно важное задание, как сегодня.

– Да, конечно, – тут же отозвалась секретарь, опуская глаза, чтобы Большой Босс не заметил в них ревность и разочарование.

Марина Аркадьевна вновь прочитала список и усмехнулась. Теперь ей многое стало понятно. Интересно было услышать, что по этому поводу думает сама Самохина, ведь она утверждала, что ее ничего не связывало с генеральным. Неужели она так искусно обманывает, а все в простушку играет. Коварная нынче пошла молодежь!

– И, Марина Аркадьевна, Людмила Олеговна не должна знать, что экзамен она не будет сдавать, как все. Пусть для нее это, как и прежде, останется тайной.

– Как скажете, – сладко пропела главный бухгалтер. – Я пойду?

– Идите, – отпустил женщин Большой Босс.

Стоило им только выйти, как Марина Аркадьевна напала на секретаря, тихо шепча ей на ухо:

– Они всё же любовники?

Анна оттолкнула от себя главного бухгалтера и покрутила пальцем у виска.

– С ума сошли?

– Разве вам непонятны были его намеки? – не унималась Марина Аркадьевна.

Воевич презрительно поджала губы.

– Я бы на вашем месте работой занялась, а не придумывала очередные сплетни. Каким бы вы ни были хорошим бухгалтером, но и для вас это плохо кончится. Поэтому держите себя в руках, а рот на замке.

Главный бухгалтер недовольно прищурилась, но промолчала и покинула приемную, а Анна присела на свой стул. Она и сама была в шоке от откровений Большого Босса. Эта его незнакомая ухмылка, блеск в глазах. Он никогда не был таким раньше. Неужели влюбился? Как же обидно!

Марина Аркадьевна никак не могла усмирить свою злобу. Она не любила тайн. Все должно быть кристально ясно, а в отношении Большого Босса к Самохиной ей многое непонятно. Дмитрий Анатольевич никогда не позволял себе интрижек с подчиненными, пресекал любые поползновения в свою сторону. Самохина уверяла, что ничего общего между ними нет, но упорно ходила обедать с боссом, хотя и был перерыв, о котором тоже много судачили во всех отделах вплоть до того, что любовники повздорили. Но никаких фактов, подтверждающих интимную связь между Большим Боссом и Самохиной, не было. Тогда что? Марина Аркадьевна хотела поскорее это выяснить, чтобы успокоиться. Она решила, что ей рано радоваться по поводу того, что Людмила не подсиживает ее, имея такие-то связи. Негласный четко указал место Люды в коллективе, но зачем? Самый логичный вывод – она шпион! На помощников мало кто смотрит, порой вообще не замечают, считая их невидимками. Правда, внимание коллег к Людмиле давно уже приковано. И все знали, что трогать ее не стоит. Две неудачные попытки ее уволить и последующий внутренний экзамен поумерили пыл желающих досаждать Самохиной.

Женщина шла, печатая шаг, к своему кабинету, вглядываясь в прозрачные стены. Людмила сидела на своем месте и что-то высматривала в телефоне. Она давно уже с ним не расставалась, все украдкой поглядывала. Марина Аркадьевна решила, что та ждет сообщения от своего возлюбленного. Прежде женщина не задумывалась о том, кто же это может быть. Войдя в кабинет, главный бухгалтер оглядела подчиненных и прошла к Людмиле, протягивая руку.

– Телефон, – приказала она.

– А? – глуповатое лицо Самохиной раздражало еще больше, как и неподчинение приказу.

– Телефон покажи. С кем ты там все общаешься? Ты работать должна.

Людмила так и не достала гаджет, насупилась и опустила голову, а Марина Аркадьевна не могла с этим ничего сделать. Приказ босса был предельно понятен – не третировать.

– Чтобы я не видела, что ты сидишь, уткнувшись в телефон. Ты пришла работать, вот и работай!

Самохина оказалась еще более скрытной, чем виделось изначально. Оглядев удивленных подчиненных, Марина Аркадьевна поняла, что доноса не избежать. Взяв себя в руки, она строго высказала всем и каждому:

– Если кого-то увижу с телефоном, лишу премии. Надо позвонить, вышли в туалет или в коридор. Понимаю, что у всех семьи, но близится конец года, ошибки неизбежны. Их количество можно снизить, если вы будете более внимательными. Всем ясно?

Зорко оглядев работников, главный бухгалтер перевела дыхание. Как же ее раздражали тайны мадридского двора. И ведь одно неверное слово – и можно вылететь с работы. А судя по тому, что Дмитрий Анатольевич отослал сегодня Романа Аристарховича подальше, можно сделать вывод, что Большой Босс и Самохина обсуждали многое, и есть большая вероятность впасть в немилость. Милый Босс был единственным заступником для многих, и для Марины Аркадьевны в частности.

Зачет, свободна

Пятница всегда была моим днем. Мне порой сказочно везло в этот день. В университете я первая шла сдавать зачеты и экзамены, если они выпадали на пятницу, потому что удача никогда не покидала меня.

В третий раз я поднималась к Дмитрию Анатольевичу совершенно спокойная. Мандраж был, но уже не такой сильный. Как сказала мама, у меня выработался иммунитет. А Юля посоветовала послать босса по проторенной дорожке, чтобы не мучил меня больше. Я решила, что она права. Сколько можно? Я гордая женщина и не собираюсь терпеть и дальше издевательства над собой.

В отместку я взяла на обед тушеную капусту. Мне она нравилась, хоть и имела специфический аромат, который был по вкусу не каждому. Я поздоровалась с девочками на ресепшене и прошагала, как на Параде Победы, до приемной, где меня поприветствовала Анна Витальевна, сопроводив в кабинет генерального.

Я кивнула Большому Боссу, по привычке прошла к столу, поставила бокс, открыла его и, улыбаясь, стала следить за мужчиной. Он поймал мой взгляд и, видимо, заподозрил неладное, так как замер, вглядываясь в меня, словно сканируя. Я потупила взор, чтобы он не видел моего злорадства.

Меж тем начальник приблизился к столу, готовый разделить со мной обед.

– О, тушеная капуста! – радостно воскликнул Большой Босс. – С тушенкой? – уточнил он с таким видом, словно я ему ключи от машины подарила.

Нет, я точно его не понимаю. Обычно никто не разделял моей любви к этому блюду, даже папа всегда ворчал, что я «развонялась».

– Нет, с колбасой, – обиженно шепнула я, провожая взглядом свой контейнер.

– Возьми хоть все себе, – генеральный указал на свои тарелки.

Я поочередно приоткрыла крышки, а вдруг там что-то вкусное, но, увы. Проверив, что сегодня у Дмитрия Анатольевича на обед, я тяжело вздохнула. Все не то. Салат «Мимоза», лазанья да суп-пюре с шампиньонами. Я бы тоже капусту выбрала. Подняла расстроенный взгляд на Большого Босса и вздрогнула, когда увидела, что он протянул мне вилку с капустой. Растерянно я несколько секунд смотрела на начальника, тот поднес вилку ближе, и мне осталось лишь открыть рот.

Я подставила ладошку, чтобы ничего не упало на стол, и проглотила капусту, прикрыв глаза от удовольствия. Она была немного сладковатой, с особенным, присущим только ей кисловатым вкусом. Лук почти перемешался с капустой, а колбаса отдавала перцем.

Я открыла глаза, наблюдая, как, хитро сощурив глаза, ест Большой Босс.

– Спасибо, – услышала я наконец то, о чем так мечтала. Даже расчувствовалась и всплакнула.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил меня Дмитрий Анатольевич и неожиданно протянул платок – большой, в синюю клетку. От него исходил тонкий, едва уловимый аромат мужского парфюма.

Я промокнула слезы, не переставая счастливо улыбаться.

– Ничего страшного, со мной все хорошо. Просто вы сделали меня счастливой.

– Чем? – враз изменился в лице генеральный, но я уже не обращала на это внимания.

– Ешьте, ешьте, – я так хотела увидеть, как он продолжит.

Неужели он в кои-то веки осознал, что ласковое слово и кошке приятно, а уж человеку и подавно. Я решила не посягать на все блюда начальника и взяла себе лазанью, поскольку «Мимозу» не любила.

Большой Босс съел все! Без остатка! Мы чинно выпили с ним чай, я рассказывала, как впервые готовила капусту и она у меня подгорела. Дыма было много, соседи чуть пожарных не вызвали. Мама потом долго не могла проветрить кухню. Зато после этого случая больше я кастрюль не портила.

– Молодец, а теперь вопросы, – опять слишком резко остановил меня Большой Босс. А я ему много чего хотела рассказать, ведь с тушеной капустой у меня столько всего связано!

Я держалась долго. Полчаса, наверное, отвечала как положено: четко, кротко поглядывая на Большого Босса, и не запнулась ни разу. Вот только ухмылка на лице генерального становилась все шире и шире. Глаза просто прожигали, поглощая мою уверенность. И настал тот момент, когда мне надоело.

– Хватит, – устало выдохнула я и встала. – Знаете, мне надоело. Не сдала – и ладно. Найду работу попроще.

С этими словами я поднялась со стула и даже успела взяться за пакет, когда Дмитрий Анатольевич мягко развернул меня к себе. Как он подошел, я видела, а вот среагировать не успела, испуганно подняла лицо, и опять сердце обмерло от страха, когда я словно с головой окунулась в туман его глаз.

– Я тебя не отпускал, – недовольно, но тихо произнес он. – Ты такая прыткая, что даже не услышала мой вердикт. Ты сдала экзамен.

– Сдала? – удивилась я, ведь он должен был пройти через три дня, практически перед самым корпоративом.

– Удивлена? – усмехнулся генеральный и отпустил мои плечи.

– Да, – кивнула я. Мне даже пришлось поправить выбившийся из-за уха локон. Стоя рядом с начальником, я ощущала неловкость. Он словно давил на меня своим авторитетом.

– Нужно верить в себя, Людмила, и не размениваться по мелочам.

Сделав мне замечание, мужчина развернулся ко мне спиной и мягкой походкой направился к своему столу, а я осталась стоять, прижимая к груди пакет с контейнером, будучи не в состоянии ступить и шагу. Я просто глупо улыбалась и старалась успокоить бешеный стук сердца. Сдала! Я сдала! Я сумела!

– Иди.

Я кивнула и поблагодарила Большого Босса. Но не за то, что мучил столько дней, а за то, что все же позволил мне сдать. Ведь мне казалось, что и сегодня я услышу его сухое «плохо», но нет. А все пятница! Волшебный для меня день!

Выскочив из кабинета генерального, я не смогла справиться с эмоциями и обняла не понимающую моего веселья Анну Витальевну. Я показала ей кулачки, подмигнула, но на вопросы, что случилось, промолчала. Лишь мысленно орала, что я СДАЛА!

– Я свободна, словно птица в небесах! – тихо пела я песню и, чуть не подскакивая от переполняющих эмоций, шла к лифтам. – Я свободна, я забыла, что значит страх!

И тут я замолчала, замерла, напугав секретарей, которые вначале мне улыбались, а увидев, как я раскрыла рот от озарения простой истины, окружили меня, пытаясь помочь.

– Нет-нет, ничего не случилось, – я поблагодарила их за заботу, добралась до лифта, а уже в нем во мне проснулось негодование. Это что же получается, он специально меня третировал, чтобы я не боялась? Что за глупая шутка? Зачем он так со мной? Или я опять себя накручиваю и все же плохо знала материал? Хотя я знала, на что способна, и всегда ответственно относилась к экзаменам и добросовестно готовилась. Неужели я права и Большой Босс вырабатывал во мне иммунитет, ведь об этом мне еще утром сказала мама, когда перекрестила у порога.

* * *

Часы показывали шесть вечера, когда в кабинет к Негласному вошел Роман, чтобы отчитаться по поводу приготовления к ежегодному корпоративу и пригласить друга на семейный ужин.

Дмитрий закатил глаза, понимая, что отказать Надежде Михайловне он не сможет. Бобров до сих пор обижался на мать за Розгина и радовался, что не одному ему придется выслушивать ее жалобы о пошатнувшемся здоровье и отсутствии внуков. Правда, это была очередная уловка, чтобы привлечь внимание сына.

Но делать было нечего, сказаться больным не получится, это только вызовет обратную реакцию со стороны матери Романа, и та непременно примчится лечить. А это страшно до такой степени, что испытав на себе один раз врачевательные способности Надежды Михайловны, Негласный старался быть всегда здоровым.

– Хорошо, – кивнул он обрадованному другу.

Прежде чем ехать в гости, Дмитрий заглянул в цветочный магазин, чтобы приобрести столь любимые Надеждой Михайловной розы. Она всегда говорила, что только эти цветы способны отразить отношение мужчины к женщине. Поэтому Дмитрий выбирал, тщательно разглядывая каждый бутон. Не приведи господи, они завянут на следующий день, госпожа Боброва не будет разговаривать с ним месяц. Этап этот пройден, и, наученные горьким опытом, друзья знали, что лучше перестраховаться. А то госпожа Боброва любила пакостить: то заблокирует карту Романа, сказав операторам, что сын пропал без вести, то устроит свидание вслепую, и тогда объяснять, что цветы не для нее, будет очень неприятно. Да и других каверзных ситуаций хватало. Вздорная женщина, хотя, впрочем, сынок тоже пошел в нее, а не в покойного отца.

– Спасибо, друг, – тихо шепнул Роман, когда они вошли в квартиру его матери.

Содержание двухэтажного пентхауса Боброву обходилось недешево, однако он упорно не соглашался жить с матерью под одной крышей, но и заставить светскую львицу вернуться в покинутый ею особняк в пригороде ему было не под силу. Семейное гнездо нынче пустовало и принимало гостей лишь летом, когда его хозяйка уставала от мирской суеты и возвращалась в места былого счастья.

Дмитрий молча кивнул, отдавая прислуге пальто.

– О, мои мальчики соизволили навестить меня! – всплеснула руками и наигранно обиженно воскликнула Надежда Михайловна, но стоило Дмитрию протянуть ей букет роз насыщенного пурпурного цвета, как она сразу оттаяла и заулыбалась.

– Ах, несносный мальчишка! Нет бы такую роскошь дарить жене, а ты опять решил приударить за мной.

– Мама, держи себя в руках. Ты для него стара, – не стал любезничать Роман и, поцеловав возмущенную даму прямо в губы, прошел в гостиную. – О, у нас тут банкет, все же ты нас ждала!

Негласный не улыбался, так как это могло обидеть Надежду Михайловну, которая негодовала над выходкой сына.

– Ромочка, как с твоей стороны невежливо говорить такое о своей любимой матушке.

– Мам, я тебя люблю, – Роман поцеловал в щеку подошедшую мать и, улыбаясь, продолжил: – И Диму люблю тоже. Поэтому не хочу терять друга, который, поверь мне, не выдержит твоего характера.

– Обормот! – беззлобно отругав, хозяйка несильно хлопнула сына ладонью по плечу. – Присаживайтесь, вы, наверное, голодные.

Служанка старалась успеть за всеми: то подливала воды, то выставляла тарелки, бесшумно бегая до кухни и обратно. Дмитрий оглядывался на окно, полностью заменявшее стену, за ним растеклась непроглядная тьма и лишь огни ночного города обозначали очертания домов. Мужчина вглядывался во мрак ночи, не прислушиваясь к перепалке Романа и его матери, видя, как тьма словно расступилась, показывая редкие звезды.

– Димочка, я и тебе подобрала спутницу на корпоратив. Помнишь Дарину, что сопровождала тебя в том году? Милая девочка, и ты ей очень понравился. Правда, она пожаловалась, что за весь год ты ей так и не позвонил, – ласково пожурила Негласного Надежда Михайловна, а тот пытался вспомнить, о ком, собственно, идет речь.

– Вы очень хорошо смотритесь вместе, – закончила свою мысль мать Романа, а ее сын с постной миной уставился в тарелку и яростно набивал рот.

Негласный усмехнулся и перевел взор на Надежду Михайловну:

– Если честно, я не помню Дарину…

– Ну как же, прекрасная девушка из моего модельного агентства…

Дмитрий не обратил внимания на объяснения госпожи Бобровой и неумолимо продолжил:

– …и точно не нуждаюсь в ее услугах в этом году.

Надежда Михайловна прекрасно расслышала неприязнь в его голосе, но тем не менее настаивала на своем, ведь чем быстрее остепенится друг ее сына, тем скорее и тот последует его примеру.

– Но разве может такой красивый и импозантный мужчина, как ты, появиться перед своими подчиненными один? Нет-нет, Димочка, я позвоню Дарине и предупрежу ее.

– Не стоит себя утруждать, Надежда Михайловна, в этом нет нужды. У меня есть уже пара на вечер.

Роман резко поднял голову и удивленно моргнул.

– Есть? – хором переспросили они с Надеждой Михайловной.

– Да, – кивнул Негласный и стал резать кусок рыбного стейка.

– А кто? – недовольно спросила Надежда Михайловна. – И почему я о ней ничего не знаю? Кто она, скажи мне, я должна знать о ней все, может, она тебе не подходит.

– Надежда Михайловна, поверьте, мне она подходит идеально, и я не ваш сын, поэтому не нуждаюсь в вашем благословении. Это мой выбор, не ваш.

Роман с восхищением смотрел на друга, но Надежда Михайловна оскорбилась:

– Я, может, и не твоя мать, но ты мне как сын.

– Я благодарен за вашу материнскую любовь, но с выбором своего сопровождения разберусь сам. Чужого мнения мне не нужно, чтобы быть уверенным в себе и в ней.

– Постой, – спохватился Роман, открыв рот от удивления, – это Люда? Да? Ну точно, Людмила! – Но, не заметив никакой реакции со стороны друга, Бобров стушевался и с сомнением добавил: – Или нет?

Дмитрий воздержался от комментариев и, как обычно, ушел в свои мысли, разглядывая огни на черном бархате ночи. Ему понравилась неожиданно пришедшая на ум идея. Она была удивительно неожиданной и приятной. Чуть абстрагировавшись от вида за окном, мужчина посмотрел на свое отражение. Да, возможно, они не будут идеально смотреться вместе, слишком уж разные, но это поправимо, любой женщине идет вечернее платье.

Приглашение

В понедельник я поняла, что главный бухгалтер меня не только не любит, но и пытается выжить, выматывая своими поручениями. Но я терпеливо все исполняла, так как, в отличие от других сотрудников бухгалтерии, была счастлива. Я уже сдала экзамен, а им это предстояло завтра. Именно подготовкой к этому я и занималась. Сначала сбегала и узнала, какой зал нам выделили, потом помогала секретарям подготовить ручки, бумагу, воду. Ну и, естественно, текущих дел тоже никто не отменял: подай, принеси, убери. К обеду я уже была на взводе, боясь что-то упустить.

Моя усталость не укрылась от Большого Босса.

– Ты как выжатый лимон, – жестко сказал он мне, словно в чем-то обвиняя.

– Так и есть. Ноги гудят с этажа на этаж бегать. Я готовлю зал для экзамена. Лифтов не дождешься, а времени мало.

– Почему мало? – переспросил он так, словно я его обманываю.

– Ну так он же завтра! – не сразу ответила я, пугаясь потемневшего лица генерального.

– Он завтра, а бегаешь ты сегодня, – заключил начальник, а я пожала плечами.

– Ну, это чтобы все успеть.

– Что – все? – нажимал на меня Большой Босс, перестав резать грудинку в сливочном соусе.

Я отложила вилку, чтобы не подавиться отданным мне начальником греческим салатом. Я не понимала, почему он сердится, и ждала, когда он объяснит причину, ну или отчитает.