Текст книги "Глупышка"

Глава 8

Первый поцелуй

В салоне красоты, куда меня привез Большой Босс, нас встречали так радушно, словно мы с экстравагантным невысокого роста блондином средних лет закадычные друзья. Звали его Антонио, и он, услышав просьбу Дмитрия Анатольевича закончить образ, приказал снять с меня манто. Причем не мне приказал, а Большому Боссу. Тот спокойно отреагировал, помог мне раздеться, а помощник визажиста и парикмахера повесил мое манто и сумочку в шкаф на плечики.

– Забавно, – протяжно выдал Антонио, склонив голову набок и разглядывая мои ботинки.

– У меня туфли будут, – поспешила заверить я мужчин, понимая, чего он там увидел такого забавного. – Они у меня в сумке.

Я бросила стыдливый взгляд на невозмутимого Большого Босса, который лишь подтолкнул меня, как обычно мягко, в спину к креслу.

– У вас час. Я заеду ровно в пять. Она должна быть готова.

После этих слов начальник оставил меня наедине с Антонио и его помощником. Оба смотрели на меня в зеркало очень внимательно. Я же сидела в кресле и чувствовала себя неуютно.

– Не фактурная внешность, – поцокал языком Антонио, и я опустила взгляд. Да уж, услышать от профессионала, что ты не красавица, было неприятно. Я думала, мастера своего дела более тактичны. Заметив, что я расстроилась, Антонио пальчиком приподнял мой подборок, заставляя смотреть в отражение большого зеркала, и заверил: – Но я сделаю из тебя конфетку.

Я лишь вздохнула, полностью доверяясь профессионалам, как гласило множество грамот и сертификатов на стене салона. Антонио где только не побывал, в каких только конкурсах не участвовал. Да и я была уверена, что Дмитрий Анатольевич шарлатану не доверится.

Стоило отдать должное визажисту: руки у него были мягкие, ласковые. Я расслабилась, когда он мне массажными круговыми движениями помыл голову, затем подстриг кончики, придавая форму прическе. Он расхваливал мой натуральный черный цвет волос с благородным каштановым отливом и строго наказывал не краситься.

Я улыбнулась, вспомнив, как на первом курсе захотела стать блондинкой. Эксперимент провалился, и я на целый год стала рыжей, поэтому мы с Юлей решили завязать с покраской. Когда волосы более-менее отросли, сделала что-то вроде каре и теперь отращивала.

Затем была завивка, локоны красивой волной рассыпались по моим плечам, а в заключение Антонио убрал с висков несколько прядей и заколол их на затылке, закрыв при этом уши. Я рассматривала, как красиво такая прическа подчеркивала длинные золотые сережки с тремя круглыми рубинами, свисающие прямо из-под волос. Повертела головой, восхищаясь замысловатым пучком на затылке в виде розы. Украшали сей шедевр шпильки с красными стразами.

– Спасибо! – от восторга я чуть не потеряла голос. Я могла лишь шептать, хотя хотелось визжать. Юлька бы не смогла так изящно оформить пучок, просто завила бы мне локоны и уложила их красиво.

– А сейчас закрывай глазки и будем делать макияж.

Антонио отвернул меня от зеркала, и я послушно закрыла глаза. Кисточка щекотала веки и губы, но я сносила все пытки ради красоты. Когда я, утомленная ожиданием, наконец-то открыла глаза и взглянула на отражение, то не узнала себя. Цвет лица стал ровным и светлее на тон. Легкий макияж, неброский и естественный, подчеркнул глаза, сделав их выразительными, а алые губы окончательно покорили мое сердце.

Я выдохнула, еле сдерживая слезы. Даже замахала руками, чтобы осушить их.

– Спасибо, вы волшебник, – шепнула я мастеру и вскочила с кресла, чтобы повиснуть у него на шее. Я никогда не представляла себя такой – взрослой, утонченной. За моей спиной было еще одно зеркало, и я не могла налюбоваться на себя, обнимающуюся с Антонио.

– О, моя конфетка, хватит, хватит. А то твоя любовь ко мне приревнует, – добродушно посмеивался визажист, ласково гладя меня по спине.

Я удивленно отстранилась и переспросила:

– Кто?

Антонио стрельнул глазами в сторону выхода, я проследила за его взглядом и заметила притаившегося в тени проема Дмитрия Анатольевича. Он стоял, привалившись плечом к косяку, и с улыбкой на губах любовался мной.

– Ой, – вырвалось у меня, и краска смущения обожгла щеки. Как объяснить Антонио, что Большой Босс вовсе не моя любовь, а начальник? Да и стоит ли что-то говорить. Отбросив робость, я решила не забивать голову ненужными надеждами.

Я подбежала к нему, повертелась, приподняла бровь и улыбнулась.

– Ну как?

– Восхитительно, – сделал мне комплимент Большой Босс и поправил локоны так, чтобы один лежал на плече. Погладил по подбородку большим пальцем, внимательно осматривая мои губы.

Я перестала улыбаться, когда заметила, как преобразился взгляд начальника. Глаза его потемнели, и туман в них уступил место алчной и голодной тьме. Она заполняла радужку, и мое тело сковало напряжение. Я знала этот взгляд, на который тело моментально отреагировало: навалилась слабость, низ живота неприятно потянуло. Когда-то давно так смотрел на меня Макар. Так же, да не так. Трепет и предвкушение в этот раз меня пугали, и я отступила от мужчины, боясь того, что открылось. Да, вчерашнее предположение подруги оказалось верным. Большой Босс хотел меня, и Юлькины слова впились в голову. Мужчинам нужен секс. Но стоило мне отойти от Дмитрия Анатольевича, а его руке остаться одиноко висеть в воздухе, как его взгляд стал холодным и пустым.

– Одевайся, нам пора.

– Да-да. – Я вздрогнула от бодрого голоса позабытого мной Антонио. – Вези мою конфетку на бал. Она полностью готова.

Я еще раз взглянула в зеркало и благодарно улыбнулась мастеру. Да с таким макияжем и маска не нужна! Мало кто меня узнает. Я теперь больше походила на модель из модного журнала.

Большой Босс помог мне надеть манто и, прежде чем накинуть капюшон, аккуратно уложил локоны по плечам. Я, смутившись подобной заботе, смотрела вниз на начищенные ботинки начальника. Он, как всегда, выглядел элегантно – в черном пальто, из кармана которого торчали кожаные перчатки, и в темно-сером костюме с синим отливом. Сорочка поражала своей белизной. Широкий темный галстук дополнял образ. Длинная челка, зачесанная набок, аккуратной волной опускалась на лоб. Лицо чисто выбритое, без намека на щетину. Высокий, красивый, стильный. Впрочем, это был его повседневный вид, нарядным и праздничным Босс не выглядел.

Попрощавшись с Антонио, мы покинули салон и сели в машину. Я стала снимать булавки, сцепляя их между собой, а затем убрала в сумочку, из которой достала туфли.

– А можно оставить здесь ботинки? – уточнила я у начальника.

Он кивнул и отвернулся к окну.

Я приподняла подол платья до колен и стала снимать обувь. Надевать туфли было неудобно, но я справилась. Затем поправила подол и с облегчением откинулась на спинку сиденья.

– Все, я готова, – с улыбкой произнесла я, тяжело вздыхая.

Хотя кого я обманываю? Ни к чему я не была готова!

Когда машина остановилась возле шикарного ресторана и я, подав руку Дмитрию Анатольевичу, ступила на мокрый асфальт, то совершенно растерялась от роскоши элитного столичного ресторана и репортеров, которые стайкой стояли возле входа, фотографируя гостей. Большой Босс уверенно провел меня через стеклянные двери, открытые услужливым швейцаром, в залитый светом холл. Мы сдали верхнюю одежду в гардероб, а подоспевший администратор проводил нас в зал.

Я вцепилась в руку Большого Босса, во все глаза рассматривая огромный зал, где собрались все наши коллеги, и безуспешно пыталась найти Юлю в толпе разномастного люда. Смартфон, как обычно, я благополучно забыла в сумке, а сумку оставила в машине. Ни подруги, ни Тимофея нигде не было видно. Неужели она решила не приезжать? Вроде собиралась, даже примеряла любимое бордовое платье с длинными рукавами и коротким пышным подолом, а по вороту обшитое стразами.

Но зато я отыскала глазами Милого Босса, Марину Аркадьевну и даже Анну Витальевну, которая поспешила к нам, стоило ей нас увидеть. Она была дивно хороша в черном строгом прямом платье и с высокой прической.

– Дмитрий Анатольевич, – поздоровалась она, бросив косой взгляд на меня. – Вас не было целый день. Все важные сообщения я отправила вам на смартфон.

– Добрый вечер, Анна, – кивнул ей Босс и мягко попытался успокоить явно нервничающую женщину: – Я все прочел, можешь расслабиться и отдыхать. Завтра поговорим о делах. Сегодня у нас праздник.

Я улыбнулась секретарю начальника и тихо поздоровалась. Сначала она тоже вежливо мне улыбнулась, затем улыбка сползла с ее губ, когда она меня узнала.

– Людмила Олеговна? – потрясенно шепнула она, но быстро взяла себя в руки и опять улыбнулась, когда я кивнула в ответ. – Вы прекрасно выглядите. Вас и не узнать.

Я смутилась и взглянула на Босса. Он взял мою ладонь, снимая ее со своего локтя, и освободившейся рукой обнял за талию.

– Милая, – мягко обратился он ко мне, – побудь с Аней, а я поговорю с Ромой, и пора открывать вечер.

Я кивнула, понимая, к чему он клонит. Как только закончится поздравительная речь, начнется отсчет моих десяти минут пытки. Хотя пытка уже началась. Анна Витальевна проводила меня к столам с закуской и предложила выпить шампанского.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я ее и предложила чокнуться. – С праздником, – шепнула я женщине и сделала пару глотков игристого вина. Приятная волна окатила меня изнутри, и мне стало немного легче. Неловкость отступила, и я смогла вздохнуть свободнее, а то от напряжения у меня уже заныла спина.

– И вас. – Женщина немного пригубила шампанского, затем продолжила, приподнимая бокал и предлагая выпить еще: – Хотя, думаю, вас не только с ним можно поздравить.

Это был не столько тост, сколько вопрос. И я догадалась, на что она намекает – на нас с Дмитрием Анатольевичем.

– Нет, – я заговорщицки подмигнула секретарю начальника. Уж ей-то, наверное, можно открыть тайну. – Это временно. Только на сегодня. Босс попросил помочь ему.

– Помочь? – не поняла меня Анна Витальевна, а я придвинулась к ней еще ближе, поглядывая на Боссов, которые о чем-то тихо шептались возле сцены.

– Дмитрий Анатольевич не любит шумных вечеринок.

– Да, я знаю, – твердо заявила мне в ответ женщина.

Я отпила немного шампанского, улыбаясь нахмурившейся Анне Витальевне. Она явно не понимала, к чему я это говорю.

– Я тоже не люблю, – сказала я ей, надеясь, что она догадается сама, но ее аккуратные брови лишь сильнее насупились. Я сжалилась над ней и шепнула: – Он попросил помочь ему сбежать пораньше.

– А! – воскликнула секретарь начальника, а я закивала, подтверждая, что она не ошиблась и все правильно поняла.

– Так что не теряйте, если пропадем.

Анна Витальевна скованно улыбнулась мне.

– Что? – не поняла я ее взгляда.

– Я подумала, что вы с ним встречаетесь, – призналась секретарь.

– Да что вы! – потрясенно шепнула ей. – Кто он, а кто я. Нет, конечно. Он, без сомнения, красивый, но у него, я уверена, кто-то есть.

– Была, – загадочно произнесла Анна Витальевна, оценивая мою реакцию.

– Бросила? – решила полюбопытствовать я, чтобы понять Дмитрия Анатольевича. Если бросила, тогда это объясняло его холодность и отчужденность.

– Да, укатила за границу, – неопределенно махнула рукой секретарь, тяжело вздыхая. – Она знаменитая модель.

Я кивнула. Естественно, рядом с Боссом могла быть только такая красотка. Вот только в голосе Анны Витальевны не было и намека на уважение к этой женщине, которая так предала любовь нашего начальника. И я ее понимала. И чего этим красоткам всегда не хватает? Ведь Большой Босс завидный жених и щедрый, как оказалось.

– Глупая, – неожиданно вздохнула Анна Витальевна, которой надоело меня разглядывать, и она стала смотреть на других коллег, – такого мужика упустила. Я бы ради него все бросила.

Я смотрела на тонкий профиль секретаря и не понимала, к чему она клонит. Правда, в чем-то я с ней была согласна.

– Да, он хороший, – решила поддержать я разговор.

– Ты тоже хорошая, – улыбнувшись, ответила Анна Витальевна, указывая на меня пальцем руки, держащей бокал. – Только не обольщайся на его счет, – перевела она палец на начальника, который уже стоял на сцене с Милым Боссом. – Он все еще любит Татьяну.

– А это видно, – я тоже решила поумничать. То, что Дмитрий Анатольевич глубоко несчастен и одинок, было понятно любому. И одного взгляда достаточно. Вот только мне стало обидно за него всем сердцем. И не только мне, но и Анне Витальевне.

К нам подошла Мария с неизменной алой помадой на губах и, настороженно глядя на меня, поздоровалась с Анной Витальевной. Та лишь кивнула, оставаясь сдержанно холодной. Затем к нам приблизилась еще парочка коллег из отдела кадров, и опять все повторилось. Женщины поздоровались с личным секретарем генерального директора, та, кивнув, снисходительно улыбнулась, но не предлагала им выпить шампанского и не поддерживала разговоров, которые хотели с ней завести, и даже не представляла меня, хотя со мной хотели бы познакомиться, но, увы, женщинам приходилось просто уходить, а я не смела возражать секретарю. Ведь Дмитрий Анатольевич доверил ей меня и, наверное, знал, что она не подпустит ко мне никого любопытного.

– Так раздражает это вечное заискивание, – шепнула мне Анна Витальевна, когда наступила небольшая передышка и мы остались с ней одни, и залпом осушила бокал. – Лицемерки.

Я смотрела на очередных желающих поздороваться с секретарем, когда вдруг притушили свет, а на ярко освещенной сцене появился молодой человек в деловом костюме малинового цвета.

– Добрый вечер, дамы и господа. Вот и вновь мы встретились с вами на ежегодном новогоднем корпоративе. Это хорошая привычка, согласитесь. – Зал одобряюще загудел, кто-то зааплодировал. – Тем, кто меня не узнал, представлюсь – меня зовут Влад Потапов. Дамы, для вас просто Влад, а для вас, господа, – Потап. Итак, вот и прошел очередной год, и он принес вам много прибыли. Так давайте первый тост поднимем за год уходящий, чтобы он забрал с собой лишь плохие воспоминания, а добрые и удачу оставил нам. В наступающем году они нам очень пригодятся.

Все дружно загудели и подняли бокалы.

– Давайте дружно попрощаемся с уходящим годом.

В руках ведущего тоже был бокал, и он им отсалютовал.

Я с восторгом смотрела на блондина на сцене. У него был очень зычный голос, приятная улыбка, и хотелось ему подыграть. Я, как и все, отпила шампанского, слушая ведущего.

– Ну а прежде чем мы начнем праздновать, – продолжил Влад, поворачиваясь туда, где стояли Боссы, – давайте дадим слово нашему бессменному лидеру, генеральному директору Негласному Дмитрию Анатольевичу, а также нашему милашке, Боброву Роману Аристарховичу.

Оба вышли к микрофону, но Большой Босс встал чуть в стороне, давая возможность Роману Аристарховичу его смело забрать с подставки. Наши взгляды с Негласным встретились, уголки его губ подернулись в улыбке, я улыбнулась в ответ, отсалютовав бокалом. Я заметила, как Анна Витальевна покосилась в мою сторону и нервно поднесла к губам свой бокал.

Милый Босс не подкачал. Он говорил много и с упоением. Хвалил каждый отдел по отдельности, поздравил кадровиков и бухгалтеров, которые с достоинством сдали экзамен. Обещал хорошие премии, которые бухгалтерия должна будет обязательно выплатить на следующий день. И в конце пожелал всем здоровья и достатка.

Затем слово взял Дмитрий Анатольевич.

– Благодарю за хорошую работу. Надеюсь, мы продолжим работать с вами в таком же темпе и в том же составе. Я верю в вас.

На этом вечер считался открытым, и я сверилась с часами на стене – было двадцать пять минуть седьмого. Ну что же, отчет начался. Большой Босс присоединился к нам с Анной Витальевной, поблагодарил ее и повел меня здороваться с гостями. Зал был украшен по-новогоднему ярко. Около сцены, сверкая гирляндами, стояла высокая елка. Все гости вечера были празднично одеты. Мне попалась на глаза стайка девушек, явно моделей: высокие, худые и красивые. Импозантные мужчины в обществе нашего директора творческого отдела Пригожина Ярослава Николаевича косились на меня с любопытством, явно сплетничая. Я пыталась запоминать имена знакомящихся со мной людей. Дмитрий Анатольевич представлял меня своей спутницей, называл настоящее имя, правда, без фамилии.

Так мы обошли практически всех. Я заметила злобные завистливые взгляды коллег женского пола. Марина Аркадьевна холодно улыбнулась, не выказывая каких-либо чувств. К ним меня начальник не повел, выискивая очередных гостей. Через семь минут у меня заболели ноги. Тут зазвучала музыка, и подошедший Роман Аристархович пригласил меня на танец.

– Рома, ты тоже не один сюда пришел, вот и приглашай свою спутницу, – зло осадил его Большой Босс, крепко прижимая меня к своему боку и указывая на блондинку модельной внешности, которая стояла в окружении таких же эталонов красоты, как и сама она.

– Эй, – возмутился Милый Босс, – ты лишишь меня удовольствия потанцевать в этот прекрасный вечер с Людочкой? Ты же сам не танцуешь, дай хоть девушке повеселиться. Ну же, – позвал меня Роман Аристархович, а я покачала головой. Мне не хотелось, чтобы из-за меня Боссы ссорились.

– Я не люблю танцевать, – обманула я Милого Босса, хотя, если быть честной с собой, оказаться в его объятиях когда-то было моей мечтой, а вот теперь я со спокойной душой ему отказывала и улыбалась. Танцевать я хотела, но не с ним.

– Ах, какой удар, – наигранно расстроился Роман и направился-таки туда, куда ему указал Большой Босс, – к своей спутнице.

– Осталось три минуты, – шепнула я Дмитрию Анатольевичу, который удивленно приподнял бровь. Я перестала улыбаться, осознавая, что он не понимает, о чем я говорю. – Десять минут закончится через три.

– О, как быстро летит время, – с легкой улыбкой заметил Босс, и я перевела дыхание. А то мне на миг показалось, что он передумал.

Тем временем напряжение в зале нарастало. Я все чаще спотыкалась, натыкаясь на презрительные взгляды коллег. Глупая была идея соглашаться с Большим Боссом на эту авантюру, но как я могла ему отказать? Я не выдерживала этого нервного состояния, понимая, что больше тянуть с увольнением не могу и пора поставить в известность Босса.

– Я должна вам кое в чем признаться. – Сейчас я решила идти до конца. Завтра может быть не тот настрой, а сейчас я была пьяна и настроена серьезно. – Я увольняюсь.

– Почему? – сухо спросил Босс, перестав улыбаться.

Я помахала рукой перед лицом, поскольку меня бросило в жар. Я не подумала, что это будет так сложно и начнет отниматься язык.

– Да вы оглянитесь, – я решила не лукавить. – Они же меня ненавидят.

Босс обернулся, медленно оглядел зал. Коллеги отворачивались, стоило начальнику задержать на ком-то взгляд. Я очень надеялась, что он поймет меня и не станет злиться, но ошиблась. Ярость в глазах мужчины пугала, и спас меня опять же Роман Аристархович, который подошел, чтобы позвать Босса на сцену.

– Жди здесь, – опять жестко приказал генеральный.

Оставшись в одиночестве, я перевела дух и решила освежиться, поэтому пошла искать дамскую комнату. Я слышала, как Милый Босс поздравлял кого-то с юбилеем и объявлял о подарке. Но не стала оглядываться, вышла в коридор и двинулась, ориентируясь по указателям, в сторону туалетов. Мои каблуки стучали по кафельному полу. В голове царила паника от того, что я призналась. Я надеялась, что Босс меня поймет. Должен же он был видеть, какими убийственными взглядами все на меня смотрели. Конечно, новенькая выскочка, два месяца проработала, а уже сопровождает генерального на корпоратив. Я все же глупая, раз не отказалась сразу.

Дойдя до туалетов, я приоткрыла дверь с символической табличкой, изображающей даму, да так и замерла, услышав знакомые голоса.

– Как же я ненавижу эту Самохину! Видели, как он ее к себе прижимал? Быстро же она взлетела.

– Да, я думала, она скромница, а оказалась прожженная стерва, быстро смекнула, как в штаны к нему забраться. Видела, в чем она? А украшения? Сучка.

Я отступила назад, меня била дрожь. Слезы застилали глаза. Прочь, надо бежать прочь, пока они не вышли и не заметили меня. Опять эти две сплетницы меня обсуждают. Я им как кость в горле. Я резко развернулась, ахнула от боли в ноге и упала на колени. Кажется, подвернула ногу. Это стало последней каплей, и я всхлипнула. Сидела, опираясь рукой о пол, и пыталась не думать об обидных словах, подслушанных в туалете. Неужели со стороны так все и кажется?

Очередной раз всхлипнув, я замерла, когда передо мной встали до блеска начищенные ботинки Большого Босса. Медленно подняла взгляд и вздрогнула от злости, царившей в прищуренных потемневших глазах.

– Вставай! – хлесткий приказ заставил меня поднять голову и посмотреть на Босса.

Ну вот, опять злится! И что на этот раз? Я взглянула на предложенную руку, от которой никак нельзя отказаться. Но как же страшно добровольно положить свои пальчики в любезно предоставленный капкан! Я всхлипнула, понимая, что выбора у меня все равно нет. Боязливо взглянула в холодные серые глаза и поняла – вот теперь я точно пропала. Большой Босс еле сдерживал гнев и быстро терял терпение, но я никак не желала подавать ему руку! Слишком уж реалистично представила себе, как он ломает мне пальцы!

Темные брови сошлись на переносице, а глаза недобро сверкнули. И даже длинная черная челка не смогла скрыть этот блеск! Мамочка, как страшно!

Устав ждать, Босс сам взял меня за руку и дернул, поднимая на ноги. От рывка я потеряла равновесие и навалилась на него, а он сжал меня в медвежьих объятиях настолько сильно, что перехватило дыхание. Из глаз тут же брызнули слезы. Я начала задыхаться. Объятия ослабли.

– Уговорила, – ровным голосом тихо произнес мужчина мне на ухо.

Я замерла, не понимая, о чем это он. Я его уговорила? Интересно, когда же я это сделала? И самое главное – на что именно я его уговорила?

– Мы будем встречаться! – торжественно шепнув, он слегка отстранился, чтобы тут же заглушить властным и напористым поцелуем мой вопль, полный отчаяния! Да что вообще происходит?! Почему он меня целует? Кто-нибудь может мне объяснить? Какое «встречаться»? Мамочки! Он ведь несерьезно?

* * *

Противный липкий страх сжал сердце. Все повторялось снова. Как она могла с ним поступить так жестоко, когда он принял решение, когда был готов открыть сердце?

Голубые глаза, в которых всегда плескалась радость, смотрели на него грустно.

– Почему? – он хотел знать причину.

Когда-то давно он так же искал ответ и, к своему огорчению, нашел его. Слава – вот то, что искала Татьяна. Она стремилась стать знаменитой, блистать, чтобы очаровывать. В то время у Негласного не было возможности вознести возлюбленную на небосклон, он стал для нее лишь отправной точкой. Зато теперь вполне мог не только сделать звездой, но и свергнуть на самое дно, в нищету и забвение.

Но сейчас перед ним стояла совсем другая женщина. Та, что покорила своей непосредственностью, наивностью, молодостью, неопытностью. Та, что выглядела так, словно готова была разреветься в любую минуту. Да, Люда не отличалась той поразительной холеной красотой, которой в полной мере обладала Татьяна, она покоряла совсем другим. Люда не мечтала ни о славе, ни о богатстве. Так что же послужило причиной разрыва на этот раз? За доли секунды в голове Негласного пронеслось столько мыслей и вариантов, но ни один не попал в точку. Люда обвела взглядом зал, судорожно помахала рукой, словно веером, явно сильно нервничая.

– Да вы оглянитесь. Они же меня ненавидят, – шепнула она звенящим от расстройства голосом.

Дмитрий понял, что случилось. То, о чем предупреждал Роман. Люда не из его круга, ей тяжело находиться среди лицемеров, которые в лицо заискивающе улыбались, а за спиной осуждали, шипя как рассерженные змеи. Негласный оглядывал каждого в зале и видел перед собой трусливых шавок, которые не выдерживали его взгляда, отворачивались, пытаясь спрятать свои мысли. Появилось острое желание уволить всех, кто решил унизить Люду, укрыть ее от завистливых взглядов, но нельзя было показывать слабость, нельзя было опускаться до их уровня. Он обещал Боброву, что убережет Люду от людской злобы и молвы, и собирался идти до конца. Уволиться он ей не даст. Не позволит уйти, когда она так нужна ему. Он хотел объяснить ей, что никто не достоин ее слез, она должна смело улыбаться в лицо злопыхателям, но именно в этот момент Роману приспичило поздравить именинника, а в этом году и юбиляра из отдела медиапланирования. Приказав Люде дождаться его, Дмитрий взял небольшую передышку, чтобы найти для нее правильные слова. Но Самохина опять не послушалась, сбежала, как пресловутая Золушка с бала. Он видел это, стоя на сцене, и разозлился. Что за глупая? Неужели она не могла хоть немного доверять ему?

Вручив в подарок кухонный комбайн, Дмитрий пожал руку юбиляру и, спрыгнув со сцены, поспешил к выходу, где скрылась Люда. Он нашел ее довольно быстро, возле женского туалета. Она стояла, замерев перед приоткрытой дверью. На ней не было лица. Дмитрий перешел на быстрый шаг и устремился к ней, но девушка его не замечала. Она моргнула, опустила голову, а затем резко развернулась, вскрикнула и упала, нелепо взмахнув руками. Все это произошло настолько быстро, что Дмитрий не успел поймать ее. Но хуже другое. Люда даже не пыталась встать. Она тихо всхлипнула, плечи ее дрожали. Негласный остановился возле нее. Он еле сдерживал гнев, слыша женские голоса из туалета. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что так сломало его Люду: сплетни, зависть, ненависть.

Его прекрасная дива в элегантном платье сидела на полу и беззвучно рыдала. Тугие локоны рассыпались по плечам. Стразы заколок искрились в свете ламп. Сломленная, но все такая же красивая. Холодная ярость разгоралась в груди все сильнее. Гнев пытался вырваться из-под контроля, стремясь наказать обидчиков, когда любимые голубые глаза, полные слез и страха, воззрились на него. Из туалета вышли две подчиненные, на их лицах словно стояла жирная обличительная печать – «стервы». Женщины заметили своего начальника и замерли от страха, когда разглядели, кто сидит перед ним на полу с опущенной головой.

– Вставай, – приказал Дмитрий Люде, протягивая руку. Она должна была дождаться его и тогда не ревела бы здесь, возле туалета. Да и он сам виноват, видел ее состояние и оставил одну.

Долго ждать, когда Люда примет его помощь, он не стал, сам нагнулся и потянул ее за руку. Испуганно охнув, девушка упала ему на грудь, приятный легкий аромат цитруса защекотал нос Негласного. Он еще утром отметил новые духи девушки, которые сейчас обволакивали его, успокаивая. Она здесь, в его руках. Никуда не сбежала и не сбежит. Он не даст ей и шанса, накажет любого, кто встанет между ними. Он вглядывался в лица тех, кто обидел его Люду, и оскалился, не предвещая двум женщинам ничего хорошего. Уволить их будет мало, таких надо наказывать рублем.

Люда вчера твердила о том, что она ему никто, хотя давно стала просто жизненно необходимой.

– Уговорила, – ласково шепнул он ей на ушко, щурясь от удовольствия и крепко прижимая к себе стройное тело. – Мы будем встречаться.

Словно дав клятву, он решил закрепить ее поцелуем, чтобы всем зрителям стало ясно, кто она для Дмитрия и что он с рук не спустит ни одно злобное слово, оброненное в адрес Люды. Милая, нежная, невероятно яркая. Вкус помады слегка портил удовольствие, и Негласный нехотя разорвал поцелуй, отмечая панику на лице Людочки. Она отчаянно цеплялась за его пиджак, часто-часто моргала и, кажется, не могла произнести ни слова. Она едва держалась на ногах и чуть снова не рухнула на пол, а ее болезненный стон не вписывался в общую картину эффектного признания.

– Что случилось? – всполошился мужчина, когда Люда скривилась, как от боли.

– Ногу подвернула, – жалобно выдохнула она, нагибаясь и потирая правую лодыжку.

Негласному потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, отгоняя внезапный страх, что он плохо целуется. Тогда бы он потерпел полное фиаско как опытный любовник, ведь доказать обратное Люда точно после такой неудачи не позволила, опять бы попыталась сбежать.

Подняв девушку на руки, Дмитрий усмехнулся, удивившись, что при таком аппетите Самохина весила не так уж и много, и спокойно донес ее до гардероба, где к ним подбежал Рома.

– Что случилось? Вы почему уходите? Праздник только начался.

– Людочка подвернула лодыжку, отвезу ее в травмпункт, а ты развлекай гостей.

– Люда! – сочувственно воскликнул Бобров и хотел погладить ее, но Негласный рукой отодвинул его в сторону.

– Ром, у тебя есть кого обнимать, иди к ней.

– Знаешь, кто ты? – раздраженно зашипел друг. – Сам так быстро решил проблему, а мне приходится возиться с этой куклой.

Возле гардероба стала собираться толпа. Первой пришла обеспокоенная Анна, но вопросов не задавала, лишь прислушивалась к разговору начальников.

– Твоя мама плохого не посоветует, – тихо шепнул Дмитрий другу и сочувственно похлопал его по плечу, отмечая, как тот поморщился, словно съел лимон.

– Скажешь тоже, – обиделся тот, пожелал Люде скорейшего выздоровления и, наплевав на возмущения Негласного, обнял-таки девушку, которая под чужим весом чуть не упала в очередной раз. Болезненное «Ай!» услышали оба мужчины, и Дмитрий оттолкнул друга от Люды.

– Говорю же, нога у нее болит, – гневно зашипел он на подвыпившего Боброва, до которого не сразу дошло, что девушка не притворялась.

– Прости, Люда, – искренне раскаялся Роман. – Я не хотел сделать тебе больно.

Дмитрий прижал девушку к себе, укрывая от прилипчивого друга.

– Да ничего страшного, – заверила она Боброва. – Это просто вывих.

Больше ждать Дмитрий не стал. Спектакль и так затянулся, пора было покинуть ресторан. Одевшись, он помог Люде с манто, вновь поднял девушку на руки и вышел на улицу. В машину он усаживал ее очень аккуратно, чтобы не ударилась головой. Закрыв дверцу, сел с другой стороны. Дмитрий взял девушку за пострадавшую ногу, положил себе на колени и задрал подол платья практически до середины бедра.

– Распухла, – покачал он головой, делая осмотр.

– Дмитрий Анатольевич, а вы не пошутили по поводу встречаться? – вместо того чтобы думать о ноге, Люда была занята другими вопросами.

Дмитрий долго глядел ей в лицо. На улице уже стемнело, но света уличных фонарей хватало, чтобы рассмотреть тревогу в больших глазах Люды.

– Ты мне нравишься, – он решил быть откровенным с ней и сразу расставить все точки над «i», чтобы не возникло недопонимания. – Поэтому ты не уволишься.

– Но я же вам не подхожу, – возразила она в ответ и закусила губу, словно сказала глупость.

– С чего ты так решила? – Его смешила эта детская непосредственность. Она могла говорить все, что ей взбредет в голову, и это отчего-то не раздражало. Хотя обычно чужая глупость его утомляла.