Текст книги "Ночь на Ярилу Мокрого"

**16**
КРУТИСЬ, ВЕРЕТЁНЦЕ

Ровно в восемь вечера Андрей подходил к дому, где обычно собирались парни и девчата. В этот раз их было гораздо больше.

– Здравы будьте, славяне! – поздоровался Андрей.

– И ты будь, – вразнобой раздалось ответное приветствие. – Рады тебя снова видеть у нас.

– Благодарю за радушие. А Неждана видел кто-нибудь?

– Здесь где-то мелькал…

Из открытой двери послышались звуки – невидимый музыкант перебирал струны балалайки, что означало, по-видимому, открытие вечеринки. Войдя в горницу, Андрей обратил внимание, что на девичьей стороне установлены стойки с намотанной на них пряжей, а на лавках лежат интересной формы и разного размера деревянные палочки.

– Карислав, – обратился он к сидящему рядом невысокому черноволосому пареньку, с которым познакомился на первых посиделках, – это что за палочки лежат на скамьях?

– Про веретено когда-нибудь слышал?

– Конечно, но воочию не приходилось видеть.

– Смотри, – стал объяснять Карислав, – на стойках намотана куделя. Это может быть шерсть, пух или, как теперь модно, синтепон. Ниточка, которая прядётся из кудели, называется пряжа. Она наматывается на веретено. Заострённый конец веретена называется «носок», а утолщение на конце – «пятка».

– Карислав, откуда ты всё знаешь так подробно? – тихо спросил Андрей.

– Мама моя – любительница прясть пряжу. Она лучшая из всех прядильщиц в нашей общине. Ниточка у неё получается такой толщины, как требуется, и очень ровненькая. К ней наши девочки-малышки ходят учиться.

– А вон я вижу колечко перед «пяткой». Зачем?

– Колечко называется «пряслице». Чем тяжелее веретено, тем его легче крутить, повышается инерционность. Ну, конечно, вес его должен быть в меру тяжёленький. Я тебе так скажу, брат Андрей, не простое это дело – крутить веретено, сразу ни за что не получится. Многие девчатки не выдерживают, уходят с обучения. Мама говорит, что на начальной стадии обучения надо пользоваться синтепоном, чтобы не портить шерсть или пух… Кажется, начинают. Давай смотреть.

И точно – на середину горницы вышел крупного телосложения парень в красной, вышитой оберегами рубахе, подпоясанный плетёным ремешком. Он выставил вперёд правую ногу, упёрся рукой в бок и насмешливо поглядел на девчат, которые уселись рядком со своим инструментом.

– Знай, баба, своё веретено да знай гребень!

– А ты, Ерёма, сидел бы дома да точил веретёна, – певуче отозвалась одна из девчат.

– Ты, красна девица, чужое веретенце бери да и своё припаси – не сдавался парень.

– Ох! – вздохнула девица, – на шильце, на мыльце да на веретёнце денежки нужны.

– Это верно: нет денег – веретена не купишь, а без веретена пряжи не спрядёшь.

Со скамьи встала СвЕтланка.

– А что ты знаешь о веретене, Ерёмушка?

– Я? – почесал затылок Ерёма, – веретено – это веретено, оно крутится, пряжу наматывает… Деревянное оно…

Среди девушек послышался смех.

– Эх, ты! Одно слово: Ерёма. Не так просто наше веретёнце. Оно – атрибут женского божеств, связанного с судьбой и смертью. Оно также – символ жизни и непрерывность времени. Веретено тесно связано с древнейшей богиней славян Макошью.

– Ты шутишь, СвЕтланка?

– Нет, я не шучу. На веретено наматываются нити человеческих жизней. Может, кто-нибудь слышал такое выражение – «нить судьбы»?

Она нити прядёт,

В клубок сматывает.

Не простые нити – волшебные.

Из тех нитей сплетается наша жизнь —

От завязки-рождения

И до конца,

До последней развязки – смерти.

У Макоши имя образовано из двух слов – МА – суть «мать» и кош – судьба. Это богиня всей судьбы человеческой. Макошь – старшая из богинь – прях судьбы. Она знает тайну судеб, тайну прежних жизней и новых воплощений, жизнь и смерть ей подвластны в равной мере. В ведении Макоши также находится покровительство женскому плодородию и материнству, урожайности, достатку в доме и всяческим женским работам, особенно прядению, рукоделию, ведь она – защитница и покровительница хозяек и жён. Вестники Макоши – пчёлы, пауки, муравьи – труженики из числа насекомых. Поэтому, если видишь паука в доме своём, не пугайся и помни: убить паука – потерять удачу.

– А что же с ним делать?

– Очень просто – аккуратно выловить, вынести на улицу и отпустить. Для особо непонятливых, Ерёмушка, скажу: Макошь – женщина, а потому изменчива, может принести и радость, и горе. Милует и награждает она только сильных духом, борющихся за счастье. Она даёт выход из самых безнадёжных положений, если человек не отчаялся, если идёт из последних сил, если не изменил себе и мечте. Тогда Макошь посылает человеку богиню счастья и удачи – Сречу. И тогда человек открывает дверь, делает шаг, и Среча встречает его. А ещё во многих странах веретено отождествляется с осью мира.

– Да ты что? – удивился Ерёма, – откуда тебе сие ведомо?

– От предков наших, Ерёмушка, и не только. Ещё Платон говорил о мировом устройстве, как о результате действия веретена Ананке. Ты поинтересуйся на досуге. В нашей библиотеке есть ксерокопия его «Государства».

– Ещё чего? Веретено – девичье дело.

– Конечно! Веретено является атрибутом Великой матери. А поэтому отойди в сторону, не мешай нам чествовать веретено и его богиню Макошь.

СвЕтланка дала знак музыканту и сразу полилось вступление к песне, а за ним и сама мелодия. У девчат в руках одновременно завертелись веретенца, наматывая на ось нити как символ жизни и судьбы каждой из них.

Крутись, веретёнце, крутись, веретёнце,

Ниточка поёт, разговор со мной ведёт.

Крутись, веретёнце —

У прялочки донце

Золотом горит, чудо-сказку говорит.

Ой, ты, прялочка, ты моя подруженька

Ты моя подруженька,

Я признаюсь:

Во работушке, да и во заботушке

В моём горе-радости

Ты со мной.

Отложив на скамью веретена, девушки одна за одной, не переставая петь, образовали хоровод.

Крутись, веретёнце, крутись, веретёнце

Ниточка поёт, разговор со мной ведёт.

Крутись, веретёнце,

«Стук-стук» – под оконце

ЗАренка пришла и подруженек нашла.

Очень плавно хороводный круг раскрылся, оставляя в его середине подружку.

Ой, подруженька, наша ненаглядная,

Наша ненаглядная, добрый вечер!

– ЗАренка приложила руку к сердцу, отвечая:

Ой, подруженьки, мои ненаглядные,

Мои ненаглядные, вам поклон.

Поклонившись в ответ, девушки приняли ЗАренку в хоровод и, пройдя ещё круг, снова по одной сели к своим веретёнцам.

Крутись, веретёнце, крутись, веретёнце

Ниточка поёт, разговор со мной ведёт.

Крутись веретёнце…

В окошечке солнце —

Круглое оно, как моё веретено.

Ой, ты, солнышко, приласкай-пригрей ты нас,

Приласкай-пригрей ты нас

Нам на радость.

Освети лучом нитку шелковистую,

Нитку шелковистую

Приголубь.

Крутись, веретёнце, Крутись, веретёнце,

Ниточка поёт, разговор со мной ведёт.

Крутись, веретёнце,

Крутись, веретёнце…

Песня закончилась. Балалаечник ещё наигрывал вариации мелодии, которая становилась всё тише и тише, пока не смолкла совсем.

– Правду говорят: «Девку веретено одевает», – раздался басовитый голос со стороны парней.

– Да уж, кривое вретено – не надёжа (не оденет), – парировала светлокосая девушка, продолжая прясть пряжу, смешливо поглядев на высказавшегося. В глазах её светилась любовь.

«Однако, осенью свадьбу сыграют» – догадался Андрей.

– Верно, подружка, кривое веретено не исправится, – поддержала её ЗАренка.

– Хорошо поёте, душеньки, красны девицы, да и мы не лаптем щи хлебаем. Что, добры молодцы, покажем, на что мы годимся?

С таким обращением к мужской половине выступил невесть откуда взявшийся Неждан.

– Сыграй нам плясовую, брат Ставр! Выходите, хлопцы, на пляску!

А «хлопцев» дважды звать не надо. Образовав круг и положив руки на плечи друг к другу, парни, слушая медленный ритм плясовой, привстали на носки, опустились на пятки и пошли притопом по кругу сначала в одну сторону – посолонь, а потом в другую – противосолонь, поворачивая головы по движению круга.

– А поддай жару, Ставрушка! – хлопая в ладоши в такт музыки, вскричал Неждан.

Следом продолжили прихлопы танцующие и пошли дробью сначала в середину круга, а затем из него, одновременно поворочиваясь каждый вокруг своей оси. Дробушки у каждого были свои, но ни один из плясавших не нарушил чёткого ритма аккомпанирующего инструмента.

Сидящий рядом с Андреем Карислав стал пояснять:

– Самое главное в этой пляске – не нарушить порядок конструктируемого мира. Жаль, я не чувствую ритма, так хочется поплясать!

– Меня тоже так захватил ритм, что сам бы поучаствовал! Но как же сложно бить дроби, чтоб не повториться! Я никогда так не научусь!

– Что верно, то верно. Наши мальчуганы следом за дедом и отцом начинают дробить, только успев встать на ножки.

А парни уже сольно показывали, кто на что горазд. Не успел отплясать один, как на смену в круг выходил другой.

– Всё, брат Андрей, нет больше мочи, ноги сами несут в круг. Пойду-ка поломаюсь немного, разрушу привычные нормы мира.

Встав со скамьи, Карислав топнул ногой, и его зычный голос перекрыл звонкий голос балалайки:

Топочи, сапожок!

Топ-топ!

Поломай сей кружок!

Хрясь-хрясь!

Я не буду дроби бить,

Буду Посолонь ходить!

Мне на ритмы наплевать —

Поперёк начну топтать!

Друг, с дороги отойди,

С возмущеньем не смотри!

Жить в порядке надоело —

Хулиганить захотело!

Андрей с удивлением смотрел, как Карислав, нарушая ритм не прекращавшегося аккомпанемента, нарочито не в такт топает, ломает рисунок танца, что-то выкрикивает, двигается буйно, толкает плясунов. До него вдруг дошло, что «ломание» Карислава – это вторая часть пляски, а суть самого танца заключается в том, что порядок любого мира может быть разрушен в любой момент. Выходит, Кариславу нет равных в «ломании», поэтому он сидел на скамье, ожидая своего часа.

Возмущённые «наглостью» Карислава, парни собрались в кучку и о чём-то пошептались. «Ломающийся» Карислав ничего не заметил, продолжая выкидывать несуразные коленца. От кучки отделился Неждан и, подойдя к СвЕтланке, что-то сказал ей на ушко. Она согласно кивнула, взяла соседку по скамье за руку и потянула за собой. Та подхватила подругу, и вот уже новый хоровод закружился вокруг Карислава.

Ой, вы, ветры-ветерочки, полудённые часочки.

Вы не дуйте, не бушуйте, мово Ладо не волнуйте.

Сине море колыхливо, Карислава раскрутило

А ли-лей, лё-ли, лё-ли, а ли-лей, лё-ли, лё-ли

Круг хоровода вокруг плясуна всё сужался и сужался.

Я милова обнимаю, Ручки-ножки пеленаю.

Ты приди к милому радость, успокой ты буйну младость

А ли-лёй, лё-ли, лё-ли, а ли-лей, лё-ли, лёли.

Карислав опомнился только тогда, когда оказался в тесном плену хоровода, попытался выскользнуть, но девчата держали его крепко.

Ой, вы, ветры-ветерочки, полудённые часочки,

Вы не дуйте, не бушуйте, Карислава не волнуйте!

Карислав перестал упираться и дал увести себя на сторону девушек, где его усадили на скамью и вручили куделю.

– Смирен топор, да веретено бодливо! – под общий смех глубокомысленно заключил владелец басовитого голоса.

Карислава смех и поговорка совсем не смутили: он сидел в центре девичьего малинника довольный и улыбающийся, держа в руке окрашенную в синий цвет куделю.

Молодёжь разошлась вскоре после того, как разгадала загадки, поупражнялась в пословицах и поговорках, продолжая иногда подшучивать над Кариславом, который только улыбался в ответ.

– Ну что, как вечёрка? Удалась? – спросил Неждан, провожая Андрея за околицу.

– Очень! Так светло на душе, не поверишь. Этот свет будет светить мне до самого дома, – признался другу тот. – Знаешь, Неждан, у меня такое чувство, что должно произойти что-то… необычное, что-то… космическое. Я весь в ожидании. И Кутиха…

– Кто???

– Ну, Кутиха Софья, жена Домового, сказал мне ночью: «Жди».

– Так и сказала: «жди»?

– Может, немного не так, другими словами, но суть та же.

– Да, брат, это уже серьёзно!

Андрей уловил в темноте улыбку Неждана.

– Издеваешься?

– Ну что ты, брат, радуюсь!.

– Во, вспомнил! Она мне сказала так протяжно: «Бу-у-удет…». А что будет? Вот жду… Спокойной ночи, брат Неждан!

– И ты будь, брат Андрей… Да, кстати, я завтра в Трисветье еду на пасеку. Хочешь со мной?

– Очень хочу!

– Тогда жди, я за тобой заеду…

**17**
НЕ СПОРЬ С КОСТЯМИ

Утро следующего дня не было жарким: по нему друг за дружкой гонялись белые ажурные облака, то и дело прикрывая собой солнце.

– Вот устроили догонялки, – смотрела вверх Фёкла. – То ли ветер хулиганит, то ли дождик собирается. Ты, Андрейка, с собой в дорогу свитер возьми. Вдруг в самом деле брызнет.

– Небось, не растаю.

– Ты такие разговоры брось: не растаешь, это точно, а из носа потечёт. Только начало лета, температура воздуха неустойчивая, так что не спорь, делай то, что говорю.

– Разве с тобой поспоришь?

– И не спорь! Что за молодёжь пошла? Вот в наше время…

– Бабуля, хочешь заглянуть в будущее?

– А ты умеешь? – заинтересовалась бабка. – Или у тебя в этой… в дощечке?

– В планшете, ты хотела сказать?

– Да-да, в нём самом, в планшете. Что в нём? Оно и предсказывать может, как блюдечко с наливным яблочком?

– Э, нет. До блюдечка с наливным яблочком современной технике ещё далековато… но будет… Я тебе сам покажу.

Андрей сгорбился, зашаркал ногами и ворчливым голосом закричал:

– Ванька, ты куда собрался?

Тут же превратился в озорного паренька и звонко ответил:

– На свидание, дед.

Далее диалог происходил в лицах.

– Возьми с собой пиджак, ночью холодно. И зонтик прихвати – дождь собирается.

– Не будет дождя, дед Андрюха, метеорологи не предсказывали на сегодня.

– Не спорь с моими ноющими костями – твоим метеорологам до них далеко. Делай, что говорю!

– Ну, дедушка! Не будет никакого дождя! Надо мной Даринка смеяться будет!

– Ты пиджаком ещё и Даринку укроешь, спасибо скажет… Что за молодёжь пошла? Вот в моё время…

– В твоё время тебя строила прапрабабушка Фёкла, сам рассказывал. Кстати, ты её послушался, когда она тебя свитер заставляла одеть? Только честно.

– Нет, не послушался.

– И что?

– Замёрз…

– Вооооот, что я тебе говорила? – смеялась Феклинья Яковлевна.

За калиткой послышалось ржание лошади. Бабушка и внук затихли.

– Ну, надо же! – только и смог проговорить Андрей. – Даже лошади над нами смеются.

Над калиткой торчала голова Буланого и качала головой, показывая свои крупные зубы.

– Ой, не могу! – заливалась смехом бабушка Фёкла. – И точно, Буланка хохочет! Ой, повеселил!.. Привет, Нежданчик. Заходи. Ты завтракал?

– И вам здравствовать. Конечно, тётушка Фёкла, у нас с этим строго.

Привязав коня к столбику, Неждан вошёл во двор.

– Я смотрю, – пригляделась Фёкла к парню, – на тебе свитерок надет. Чего так? Вроде, не холодно…

– Большак жаловался, что у него ноги крутит, всю ночь проворочался. Говорит, как бы дождя не было. А то и холод может завернуть. Я подстраховался.

– Нет! – всплеснула руками Фёкла. – Андрей, как в воду глядел… Внук! Немедля возьми с собой свитер! И больше мне не перечь!

– Возьму, бабуля, возьму, не кричи, – вошёл в дом Андрей. – Я готов, Неждан, можно ехать. Пока, бабуля. – нежно чмокнул её в щёку и прошептал, – а зонтик брать я всё равно не буду.

– Ах ты… артист! – воскликнула та и не ушла в дом до тех пор, пока телега не скрылась за высоким тополем…

**18**
ЦАРСКАЯ ПАСЕКА

– Хорошая у тебя бабушка, Андрей, вкусная какая-то. Она, как хлебушек – ешь и ещё хочется. Тебе с ней совсем не скучно?

– Неееет, я совсем не чувствую разницу в возрасте.

– А ты почему к ней раньше не приезжал?

– Понимаешь, какая странность, Неждан, я совсем не знал о ней раньше.

Друг вопросительно поднял брови.

– Моя бабушка Анастасия, её родная сестра, как в восемнадцать лет сбежала из дому в город, так больше и не вспоминала ни о родителях, ни о сестре… длинная это история. Может, как-нибудь расскажу.

Неждан внимательно посмотрел на помрачневшее лицо друга и не стал больше задавать вопросов: захочет, сам расскажет.

– Письмо она прислала, что захворала, – после паузы продолжил Андрей, – помощи просила по хозяйству. Я и поехал, всё равно на каникулах делать нечего. Восьмой день живу у неё, и так мне хорошо, ты не представляешь. Иногда кажется, что не баба Настя мне родная бабушка, а именно Феклинья Яковлевна. Родство душ, что ли…

– Бывает и такое. Не знаешь, где найдёшь. – отозвался Неждан.

Внезапный порыв холодного ветра взлохматил длинные волосы парня, залепившие ему глаза.

– Хороший барометр у большака! – воскликнул он и, достав из кармана плетенье из бересты, натянул на лоб.

– Неждан, а как называется этот ободок?

– Где как, но в основном – очелье. В старые времена ни женщины, ни мужчины не выходили из дому без него. Сейчас лобную повязку надевают только в праздники, а повседневно только жрецы, старики и глава общины. Нравится?

– Очень! Отращу когда-нибудь волосы и тоже буду носить. А они делаются только из бересты?

– Да из чего угодно. Могут быть из мягкой кожи. Девушки плетут из бисера, бусинок, шьют из тесьмы, вяжут из пряжи. Отдельные экземпляры бывают очень даже красивые. Ну, это, как в любом деле – кто-то может, а кто-то нет… Вот и пасека.

Арка над высокими воротами огороженной территории говорила, что за стеной находится «Царская пасека». Неждан спрыгнул с дрожек и дёрнул за верёвочку, привязанную к внушительного размера колокольчику. Подождав ещё немного, снова затрезвонил.

– Чего трезвонишь, пчёлок пугаешь!? – раздался недовольный голос, и за ворота вышел пожилого возраста мужичок. – А, это ты, Неждан. Здравия тебе и твоему спутнику.

– Я это, дядь Василь, и со мной друг, Андреем зовут. А ты чего такой недовольный? Пчёлы разлетелись в разные стороны?

– Нет, наоборот, слетелись. Ты глянь, какой ветер холоднючий с севера потянул – спрятались они в уликах, а мои помощнички вовремя подкормку не положили, понадеялись на жаркую погоду. Жаль, под мою горячую руку не попали.

– А где ж они все?

– В лес побежали, обрадовались, что к завтрашнему дню сухостоя много надо для кострищ. Мне вот сейчас улики накрыть надо, а нет никого. Сам-то я чуть быстрее черепахи бегаю.

– Это ты, дядька Василий, преувеличиваешь. За тобой и молодому не угнаться. Мы с Андреем тебе поможем ульи укрыть. Пустишь нас на пасеку?

– Тебя я знаю, Неждан, а друга – нет.

– Я его знаю – не сворует ничего и пчёлок не сглазит – пошутил Неждан.

– Что ты, Неждан, я совсем не об этом! Вдруг он курит, а пчёлки запаха табака на дух не переносят, покусают невзначай, а у меня техника безопасности и охрана труда.

– Не курю я, дядя Василий, – заулыбался Андрей, – не пью и одеколоном не пользуюсь. Бери нас в помощники.

– Не иначе Ярило-проказник вас ко мне послал, сам где-то прячется, с облаками в прятки играет. Заходите, заходите скорее. Переживаю я за своих деточек, за своих пчёлок золотых. Мои маленькие, бедненькие девочки! – причитал пасечник. – Прошлое лето было такое поганое – дожди, холод. Ослабли мои труженицы, совсем мало перги собрали…

– Чего мало собрали? – перебил причитания Андрей, идя следом к небольшому брусчатому строению.

– Перги, говорю, нектара то есть. Хлебушек это ихний, зимой потребляемый. В старину пергу так и называли – «хлебина». В холод цветки медоносов плохо открываются, пчёлка внутрь не может попасть, голодная остаётся. Подкармливаем, конечно, но сахар – это не нектар… Неждан, вот в этом углу рогожка, набирай побольше… и ты, Андрей, тоже бери. Поспешим, други мои, спасать кормилиц.

Ульи стояли на подставках у края зарослей по всей линии. Кусты и деревья отбрасывали на пчелиные домики тень, закрывая их полностью.

– Дядя Василий, может, ульи перенести из тени на солнышко? – предложил Неждан.

– Нет-нет, пусть там стоят.

– Так ведь пчёлам холодно в тени.

– Это сегодня холодно, а завтра выглянет солнышко и припечёт так, что пчёлки мои сварятся. Недолюбливают они сильную жару. Слава Богам, эта весна выдалась ранняя да тёплая. Постарался Ярилушко, видно, прошлогоднюю вину свою отрабатывает. Мать-и-Мачеха зацвела уже в середине марта и цвела почти весь апрель. Пчёлки успели полакомиться нектаром, набраться силушки… Пошли-ка ещё наберём рогожек… И зимушка эта выдалась суровая, много пчёлок помёрзло, хоть и укрывались-укутывались улики. А к медосбору, брат Неждан, нужно вырастить как можно больше рабочих пчёлок. Чем холоднее, тем плохо для расплода – слабые пчёлки получаются.

Пасечник всё рассказывал и рассказывал, торопился поделиться своими знаниями. Любил он своё пасечное дело, это видно было по выражению его лица: улыбался, хмурился, переживал.

– В мае, правда, пришлось им далековато летать, на луга, в основном несли прополис, но это тоже неплохо. Уже зацвела гречиха на полях, а там подойдёт очередь клевера, липы. Это лето, видать, хорошее будет. Наши улики кочевать привычные. Надеюсь, будем с медком – всем хватит.

– Дядя Василь, последний улик укрываю. Чем ещё помочь?

– Да на сегодня, вроде, всё, Неждан. Как там Большак, тятенька поживают? Здравы ли?

– Здравы, благодарю. Дед, правда, на ноги жалуется, болят на погоду.

– Погодь, у меня прополис остался настоянный на спирту. Для растирок и компрессов подойдёт. Да и внутрь капель по десять на полстакана воды пусть принимает натощак. Милое дело! Пол-литра ему надолго хватит – водичкой пусть разведёт.

– Благодарю, дядя Василь! – приложил руку к груди Неждан.

– Во благо, друг, во благо! Я вот тут список подготовил, что мне необходимо на этот год для пасеки. Немного, всего четыре наименования. Ты скажи главе: осенью медком рассчитаюсь, как всегда. В первую очередь нужны ящики для рамок и летки. А стамески для очистки рамок и нож для распечатывания сот можно попозже. Не забудешь?

– Ну что ты, конечно, не забуду. Если ничего не нужно больше, поедем мы.

– Э-э-э, неееет! Негоже уезжать без угощения! У меня чаёк кипрейский заваренный свеженький, горячий ещё под шубой стоит, да медок липовый имеется. Жёнушка моя ненаглядная Повторушка хлебушек с утра свеженький принесла. Неужели откажетесь?

Василий лукаво глянул на друзей, заулыбался.

– Эх, и хитрый же ты, дядька, знаешь, чем заманить! – махнул рукой Неждан. – Согласны! Веди нас на хлеб с мёдом.

Пасечник, действительно, был с хитринкой: за чаем он успел поведать о сортах мёда, какими целебными свойствами они отличаются друг от друга, а на прощание вручил нечаянным помощникам по три шарика прополиса.

– Дядя Василь, а ты на праздник завтра придёшь? – стоя в воротах, спросил Неждан.

– Здесь буду праздновать. Молодёжь отпущу, им надо набираться ума и знаний.

– Ярило тебе в помощь, дядька! – поклонился Неждан. – Здрав будь.

– Во благо, – ответил пасечник, и большие ворота закрылись.

– Неждан, я, знаешь, какой вывод для себя сделал? – задумчиво произнёс Андрей, когда они подошли к дрожкам.

– Какой же?

– Каждый человек сроду приставлен к определённому роду деятельности. Он трудится там, где ему нравится, с любовью, с самоотдачей. Вот хотя бы взять дядю Василия – для него пчёлки, что детки родные…

– Я тоже кое-что заметил, Андрей. В своём выводе ты три раза упомянул Бога-отца РОДа.

– Как это.

– Да просто!.. Садись, поехали… «С роду, род деятельности, родные детки» – ты их произнёс. Много слов в языке с корнем РОД. Мы к ним настолько привыкли, что даже не замечаем. РОДители, РОДословная, РОДственники, приРОДа – везде присутствует Род-отец, бог-РОДитель. Он дарует людям душу… Как бы попроще сказать… РОД – мать и отец богов и всего живого на земле, всего, что собирается под словом Природа.

– Слушай, Неждан, и правда! Как я, будущий словесник, этого не замечал? А ведь Велимор говорил мне о словах-образах…

– Так мы часто многого не замечаем, живём по привычке.

– Это ж надо! – воскликнул Андрей, – я ж только сегодня с бабушкой о привычке жить говорил!

– На одной волне мы с тобой, видимо, брат. И встреча наша на полустанке не просто так произошла – богом Родом ты был послан, не иначе! Углядел он в тебе дрёму родной веры.

– Да? А я бабушке сказал, что уже проснулась дрёма.

– Нет ещё, не проснулась. А может, Кутиха-то права: «Бу-у-удет…», сказала она.

Друзья засмеялись.

– Мы сейчас мимо гречишного поля проезжать будем. Посмотришь, как известная тебе крупа цветёт. А потом заедем на Святилище, может, помощь какая нужна. Ты не забыл, что завтра день Ярилы Мокрого? Жрец самолично тебя пригласил на празднование. Чувствует он в тебе истинную кровь родноверца, иначе бы столько внимания твоей персоне не уделял.

– Помню я. Самому очень интересно. Честно скажу: боязно даже.

– Бояться-то как раз и нечего. От тебя ведь не требуется никаких действий, только смотреть и впитывать атмосферу праздника… А вот и поле.

По правому краю дороги расстилалась тёмно-сиреневая скатерть цветущей гречихи. Высокие стебли украшали соцветия из мелких цветочков, похожих на яблоневые. Порывы холодного ветра превращали поле в волнующееся море и доносили до обоняния тонкий сладковатый запах.

– Красиво как! – воскликнул в восхищении Андрей. – А почему я не заметил его по пути на пасеку.

– А мы другой дорогой ехали. Поле принадлежит Трисветью. Вот сейчас за поворотом на небольшом возвышении ты увидишь Святилище. Оно расположено между нашими общинами. Завтра на нём соберутся все, кто свободен, из двух общин – так заведено нашими Жрецами. Сам понимаешь, сообща содержать Капище намного легче. Сейчас на нём трудятся не занятые на работе ребята. Возможно, там найдём и Велимора.

И правда, Андрею открылось большое поле, посередине которого на возвышении, обнесённом изгородью из брёвен, стояли какие-то сооружения. От дороги в изгороди располагался вход в Святилище.