Текст книги "Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле"

В этом помещении была большая открытая дверь, за которой ничего не было видно. Где-то в том направлении должен был быть освещенный сборочный цех. Туда вели рельсы, по которым вагонетки с готовыми изделиями подъезжали к крану. Вдоль стен стояли ящики – штабели заколоченных ящиков, видно, подготовленных к транспортировке.

– Давай-ка взглянем, что внутри, – возбужденно прошептал Фридрих, направляясь к ним.

– Если у тебя получится открыть, – сказал Брумзель, следуя за ним. – Тут для выполнения нашей опасной миссии инструменты действительно бы не помешали. Но если б мы еще и лом купили, уж точно были бы проблемы…

Конечно, голыми руками Фридриху ящики было не открыть. Они были просто невообразимо тяжелые. Не теряя энтузиазма, Фридрих стал исследовать помещение в поисках подходящего инструмента. Брумзель помогал в этом, но в итоге молоток с гвоздодером нашел сам Фридрих. Теперь открыть крышку оказалось совсем нетрудно. Брумзель восторженно наблюдал за его действиями, рассуждая о том, как, должно быть, классно иметь большие пальцы.

Наконец крышка поддалась с легким скрипом, но Фридриху показалось, будто звук получился оглушительно громкий и такой шум мог поставить на уши весь район. Он тихо выругался, но тут же, наклонившись над ящиком, забыл о раздражении. Внутри слегка поблескивал металл, ящик был полон почти до краев.

Кольца!

– Ну? Что там такое? – Брумзель торопливо подошел и тоже заглянул в ящик.

– Ты только посмотри!.. – глухо проговорил Фридрих. Он ничего не понимал.

– Кольца? – вытаращил глаза Брумзель. – И правда кольца!

Он вертел в руках маленькие черные штучки. Это были кольца с буквой «К», точно такие же, как то, что они нашли на мертвом муравье. Брумзель первым пришел в себя.

– Не может быть! Ну-ка, открой еще ящик!

Фридрих так и поступил, но и во втором ящике были кольца – не оружие, не какие-нибудь приборы, а одни только кольца, тысячи маленьких черных колец с буквой «К». В третьем ящике тоже лежали кольца, а когда и в четвертом обнаружилось то же самое, они бросили это дело.

– Пойдем отсюда, – устало сказал Брумзель. – Не знаю, чем занимается Клупеус, но явно не армию снаряжает. Давай, делаем ноги.

И Брумзель с Фридрихом на спине снова пополз по веревке – на этот раз вверх. Все усилия оказались напрасны! Фридрих так устал, что даже разочарования не чувствовал. Думать он мог только о мягкой кровати. Да нет, о какой-нибудь кровати. Жесткая бы тоже подошла. Даже на сухом полу он бы сейчас с огромным удовольствием уютно свернулся калачиком.

Но до верхнего окна им добраться не удалось. Почему так произошло, сказать невозможно – то ли лебедка была слишком старая, то ли веревка перетерлась, то ли они оказались тяжелее ящика железных колец. В любом случае, веревка где-то над ними внезапно оборвалась, и они полетели вниз.

Фридрих в ужасе вскрикнул, Брумзель тут же зажужжал крыльями. Только, к сожалению, он тоже не ожидал такого поворота, перевернулся два раза вокруг своей оси и потерял ориентацию в пространстве. Но все-таки они не упали на дно бесконечной шахты, а плюхнулись как раз в один из открытых ящиков. Металлические кольца дождем полетели в разные стороны и защелкали по каменному полу. Так что если вдруг ночной сторож еще не обратил внимания на шум крыльев Брумзеля и крик Фридриха, то уж этот звук не заметить было невозможно.

Едва придя в себя после падения (ко всему прочему, Брумзель шмякнулся прямо на Фридриха!), Фридрих с Брумзелем услышали шаги в цеху и гневный голос сторожа, который, видимо, бил ложкой по кастрюле, пытаясь разбудить своих помощников.

– Черт подери! – выругался Брумзель, кое-как поднимаясь на ноги. – Ай!

– Какой еще «ай»?! Ты ж на мягкое приземлился! – буркнул Фридрих, держась на шмелиной спине только одной рукой и ногой.

– Тс-с! – шикнул Брумзель.

Но в дверях уже появились фигуры: ночной сторож с факелом (по всей видимости, большой навозник) и две бронзовки поменьше с фонарями в лапках.

– Попались! – зашипел навозник, лязгая мандибулами. – К стене! Здание оцеплено.

– А мы как раз уходить собирались, – отозвался Брумзель.

В этот момент сверху послышалось громкое жужжание. Видимо, сторож не врал, и кто-то из его помощников уже подлетел к верхнему окну и перекрыл этот путь к отступлению.

– Черт! – шепнул Фридрих, но бояться было некогда. Идти вперед и биться с охранником? Бессмысленная трата энергии. Вверх, к его помощнику? Так же бессмысленно. Значит, только вниз, в шахту! Там все-таки должен быть какой-то выход с завода и из Молотобоя вообще!

Брумзель с Фридрихом на спине сделал шаг вперед, к отверстию, и вошел в пике. Через мгновение они буквально провалились сквозь землю и завод «Каллертс» остался далеко позади.

Вокруг были одни грубые каменные стены шахты, вырытой когда-то при добыче железной руды, а позже приспособленной к нуждам завода. Беглецы неслись вниз, как камень в свободном падении. Фонарик Фридриха давал немного света, но они едва успели заметить рельсы на дне шахты. Брумзель все-таки сумел затормозить вовремя, на долю секунды завис в воздухе неподвижно, а затем полетел вперед, по единственному горизонтальному коридору. По полу там тянулись рельсы, блестящие, в отличном состоянии.

– Теперь просто вдоль рельсов, – бодро сказал Брумзель, – и мы выйдем наружу у кранов.

– Ну да, будем надеяться, что не упремся в запертую дверь, – ответил Фридрих. С другой стороны, зачем защищать Молотобой снизу? Ведь чтобы попасть в шахту крана, пришлось бы сначала проползти всю скалу снизу вверх. Да и вообще – ради чего тут напрягаться? В Молотобое красть нечего, в этом Фридрих теперь был совершенно уверен.

Наконец повеяло свежим ночным воздухом. Они завернули за угол, и Фридрих увидел в конце тоннеля кусочек темно-синего неба. Брумзель стремительно полетел к выходу – и они взмыли в синеву. Скала с ее кранами и уродливым городом осталась позади.

Фридрих глубоко дышал. В первый раз за много часов вокруг был чистый воздух. Смог Молотобоя рассеивался по мере того, как они удалялись от скалы. Через несколько минут уже видны были первые звезды, серп луны, черные силуэты деревьев. Фридриху подумалось, что хорошо бы остановиться на ночлег где-нибудь на ветке. На него накатила усталость. Найти бы какое-нибудь местечко на дереве…

– Брумзель, далеко нам еще?.. – спросил он. Голова у него тяжелела, словно наливаясь свинцом. На долю секунды он задремал, но тут же испуганно встрепенулся. Засыпать сидя на спине шмеля нельзя ни в коем случае, это опасно для жизни! Это ему с малолетства внушали все родственники.

– Сейчас, долетим до леса, – ответил Брумзель. Они уже летели среди первых деревьев. – Там сядем, обсудим ситуацию.

– Не сегодня! – взмолился Фридрих. – У меня голова уже не работает. Я даже говорю с трудом!

– Ну, значит, говоришь ты все еще лучше, чем думаешь… Иногда мне кажется, у вас, мягкотелых, это общая проблема! – с ухмылкой сказал Брумзель.

Фридрих ткнул его кулаком – совсем легонько, потому что сил у него больше не было, – и они приземлились между корней деревьев. Едва почувствовав твердую землю под ногами, Фридрих лег и моментально заснул.

Снились ему кольца. Серая платяная моль из ломбарда предлагала несколько ящиков колец в обмен на одежду, но он не соглашался, зная, что моль ее попросту съест. Он с радостью предложил бы ей костюм налетчика, но вдруг заметил, что он все еще на нем. Тогда он сказал:

– Давайте поговорим спокойно. Можно поступить так: я проверю вашу бухгалтерию, а вы отдадите мне кольца!

В ответ моль грустно взглянула на него и призналась, что бухгалтерские книги она уже сгрызла – ведь родилась она книжным червем, а молью стала позже, после нескольких операций.

Как раз когда Фридрих совершенно растерялся, не понимая, что делать дальше, его озарило, что все это, должно быть, сон. Тут его нос вдруг учуял запах жареного бекона, и Фридрих совершенно проснулся.

Он сел. Видимо, Брумзель накрыл его одеялом, когда он заснул, а под одеялом на нем все еще были черные вещи. Он хотел было потереть глаза, но обнаружил, что дурацкая черная маска по-прежнему у него на лице. Фридрих застонал, чувствуя себя ужасно глупо.

Брумзель жарил бекон, поставив сковородку на угли костра. От черной ткани шмель уже избавился.

– Ага, герой проснулся! Ну, как тебе вчерашний вечер? – весело заговорил он.

Фридрих издал звук, похожий на тот, какой бывает в кране, когда перекрыли воду, и стянул с себя маску.

– Нас же чуть не поймали!

– Нет-нет, я про кольца. Что ты теперь думаешь о Клупеусе, Белой Фее и их военных планах?

– Не знаю, – простонал Фридрих. – Бессмыслица какая-то!

– Мысли системно! – потребовал Брумзель.

Фридрих, не поднимаясь на ноги, подполз к костру и взял кусочек бекона. Для такого утра уже это было серьезным усилием. Чего это Брумзелю взбрело в голову приставать с расспросами?

– Ну, – начал Фридрих с набитым ртом, – оружия никакого нет. При этом для Клупеуса делают миллионы железных колец, которые он использует в качестве знаков отличия для тех, кто на него работает. Но из этого не следует, что он готовится к войне.

– Правильно, – одобрил Брумзель.

– О Белой Фее мы ничего не знаем. Не знаем даже, связана ли она с Клупеусом. Ох, сложно все это…

Фридрих взял палочку и стал делать пометки на земле, чтобы ничего не упустить.

– Зачем Клупеусу несколько миллионов работников?

– Подумай лучше: где найти несколько миллионов работников? – вставил Брумзель.

Фридрих нахмурил лоб:

– И как он им платит?

– Или как пригласить несколько миллионов на собеседование, нанять их, а потом руководить ими? – продолжал Брумзель. – Нет. Совершенно понятно, кого наш волшебник снабжает этими кольцами.

– Правда? – Фридрих сердито глянул на Брумзеля.

Тот закатил глаза:

– Есть только один сорт работников, которых можно нанимать группами в сотни тысяч. Ну, Фридрих, подумай чуть-чуть!

– Муравьи, – сказал Фридрих, до которого постепенно начало доходить.

– Ну вот видишь!

– Хм, ну да… и это не так уж дорого, – продолжал размышлять Фридрих. – Муравьям не нужно платить по отдельности, они ведь всегда работают только на всю колонию.

– Правильно. Стоит пообещать всему муравейнику столько сахара, сколько они смогут съесть, – и всё, все муравьи муравейника твои. – Брумзель тоже взял себе кусочек бекона. – А если кормишь пару муравейников, то скоро пара миллионов работников и наберется.

– Но зачем тогда эти дурацкие кольца? – Фридрих продолжал чертить палочкой по земле. – Зачем муравьям, которых он нанял, носить эти знаки отличия? Клупеус что, настолько тщеславен?

– Он сумасшедший, – честно сказал Брумзель. – С ним никогда не знаешь, чего ждать. Да и зачем ему столько муравьев, я тоже не представляю.

– Может, он все-таки хочет захватить Южную Сторону? – задумчиво произнес Фридрих. – Муравьи ведь довольно воинственные создания.

– Да, но воюют они только между собой! Или если кто-то нападает на муравейник, они тут же бросают все силы на защиту. Но войны – есть такой Кодекс чести, там про это сказано в параграфе 27Б, – войны муравьи ведут только друг с другом. Желтые земляные против лесных или рыжие против черных, но всё всегда исключительно между собой. И если Клупеус надеется, что муравьи будут воевать за него, он очень ошибается. Муравьи – не наемники, они живут и умирают исключительно ради своей колонии. Ни за какие богатства, ни за какой сахар они не станут подвергать себя опасности. Это противно их природе.

– А для чего тогда их вообще можно использовать? – спросил Фридрих, который всю жизнь о насекомых старался думать как можно меньше.

– Откуда мне знать? Например, они могут почистить лес, или найти иголку в стоге сена, или перенести кучу грузов. Они хороши для таких работ, где нужно большое количество маленьких, но крепких работников.

– А не может Клупеус с помощью магии заставить муравьев воевать под своим началом? – не отступал от своей идеи Фридрих.

Брумзель посмотрел на него с состраданием:

– Да, видно, что там, откуда ты родом, никакой магии нет… Смотри, это не так просто. С неодушевленными предметами многое можно сделать, если иметь время и соответствующие ресурсы. Но с живыми существами всё иначе. Нельзя одним щелчком пальцев превратить кого-нибудь в лягушку. А подчинить себе волю живого существа – это вообще невообразимо трудно. У лучших волшебников, может, это иногда и получается, да и то на короткое время и только с одним-единственным существом. Но для этого нужна полная концентрация. То есть как только тебя отвлечет какой-нибудь шорох, чары рассеются.

– Иначе говоря, превратить несколько миллионов муравьев в марионеток невозможно, – задумчиво резюмировал Фридрих.

– Абсолютно, – подтвердил Брумзель, приводя в порядок крылья.

– Тогда у нас, в общем-то, нет никаких оснований предполагать, что здесь кто-то готовит нападение на Южную Сторону.

Брумзель постучал передней лапкой Фридриху по лбу.

– Веских оснований нет.

– Значит, можно лететь обратно, – подытожил Фридрих, и настроение у него моментально улучшилось.

– Можно, – согласился Брумзель. – Тогда мы вернемся домой ровно через две недели, как и планировала Офрис. Ну, то есть я вернусь домой, а тебя нужно будет еще отвезти.

Вдруг Фридриху стало жалко, что путешествие подходит к концу. Только он начал входить во вкус!

– Но на торжества ты же останешься, да? – продолжал Брумзель. – Совершенно точно по случаю нашего возвращения устроят банкет или что-то в этом духе, мы ведь отличные новости принесем. В любом случае будет куча вкусной еды.

– Нет, – ответил Фридрих. – Праздники мне ни к чему, лучше сразу домой.

При этом ему ужасно хотелось вновь повидать Офрис. Дома таких девушек нет, печально подумал он.

– Что-то взгляд у тебя затуманился, – с подозрением проговорил Брумзель. – Об Офрис думаешь, что ли?

Фридрих даже не попытался соврать:

– Да, но просто потому что вспомнил.

– Счастливчик! Ты даже не подозреваешь, как я тебе завидую. У тебя-то гораздо больше шансов ей понравиться, чем у меня, – по крайней мере, ты такой же розовый! – Брумзель заметно погрустнел. – Вот если б у меня хоть шмелиная королева была!..

Фридрих, покраснев до ушей, запротестовал:

– Неужели ты думаешь, что она может мной заинтересоваться? Да никогда!

Брумзель пожал плечами.

– А что будем делать с Белой Феей? – спросил Фридрих.

– Ну… Ничего. У нас нет оснований считать, что она что-то затевает – в этом я верю Тальпе. Он не стал бы нам врать, счел бы это ниже собственного достоинства. А если даже соглядатаи ни о какой подозрительной активности не знают, значит, ничего серьезного не готовится. – Брумзель задумчиво поскрипел мандибулами. – Конечно, и дальше нужно быть начеку, но сейчас никаких непосредственных угроз, в общем-то, нет.

В общем-то… А в частности… в частности у Фридриха довольно сильно сосало под ложечкой. Что-то все-таки было не так. Где-то, чувствовал он, над страной повисла большая грозовая туча.

Вторая часть

Глава шестая
Предательство

На обратный путь ушло всего несколько дней. Погода стояла замечательная, воздух полнился жужжанием тысяч пчел, шмелей, мух и жуков; ничто их в пути не задерживало, никто не пытался их съесть. Короче говоря, рассказывать абсолютно не о чем. Они летели на юг, немного отклоняясь к востоку. Фридриху было очень любопытно, пролетят ли они снова над Гремучим ущельем и, если да, какой им теперь предстанет вид.

– Конечно, мы там пролетим, – пообещал Брумзель. – Мы вполне можем позволить себе чуть-чуть задержаться!

Фридрих наслаждался последними часами полного приключений путешествия. Он сидел у Брумзеля на спине, ветер свистел у него в ушах, а вдали, в дрожащем теплом воздухе у горизонта, уже можно было различить очертания приграничной крепости.

Они пролетели над опустевшим Гремучим ущельем, вдоль деревьев. Ничего примечательного видно не было: в ущелье пусто, о недавнем взрыве напоминали только глубокая черная воронка да лоскуты палаток, кое-где запутавшиеся в ветвях.

Около полудня Фридрих впервые увидел приграничную крепость вблизи. Она была очень старая, стояла на склоне горы вокруг узкой главной башни, а стены ее были настолько толсты, что по ним могли бы одновременно пройти три шмеля в ряд.

– Эй, гляди-ка, там, на главной башне! – закричал Брумзель, показывая на жуков, занятых приведением в порядок флагштока. – Новые веревки на флагштоки вешают! Старые совсем прогнили – так давно мы не воевали и не поднимали флагов!

– Ну, тогда они еще ворчать будут, что их сегодняшний труд пропал даром, – с улыбкой сказал Фридрих.

Посередине крепостного двора стояла приземистая широкая башня, по углам которой, несмотря на полуденное солнце, пылали огромные факелы. Брумзель начал снижаться по спирали. На башне несли караул два жука-оленя, они с подозрением посматривали в сторону шмеля с седоком. Тут один из них узнал Брумзеля и толкнул локтем товарища. Оба сразу же вытянулись по стойке смирно, будто приросли к своим черным копьям, и стали с интересом наблюдать за тем, как Брумзель приземляется перед ними и Фридрих спрыгивает у него со спины.

– Господин комиссар, – четко отрапортовал один из них, – к вашему прибытию готовы.

– Прекрасно. Новости есть? – так же четко ответил Брумзель и снял рюкзак.

Оба жука вытянулись еще немного. Первый снова заговорил, и на этот раз настолько рубил слова, что его речь стала напоминать лай:

– Подготовка к военным действиям идет полным ходом, господин комиссар.

Потом он с любопытством взглянул на Брумзеля, немного помялся и наконец спросил:

– Э… Господин комиссар… известно ли уже, кто совершил взрыв в ущелье?

– Да. Это были мы, – ответил Брумзель.

Оба жука выдохнули с облегчением.

Брумзель направился к люку, за которым начиналась лестница вниз.

– Какие вам даны указания? – спросил он, обернувшись к следовавшим за ним жукам.

– Сразу по прибытии доставить вас в конференц-зал королевы, – пролаял жук, до сих пор еще не открывавший рта. Видимо, их кто-то научил говорить именно так. – В любое время и в любом состоянии.

– Хорошо.

Брумзель начал спускаться по каменным ступеням винтовой лестницы, Фридрих шел за ним.

– Нас что, Офрис все это время ждет? – спросил Фридрих. – У нее ведь наверняка есть дела поважнее, или как?

– Королева сейчас на заседании совета, но все подготовлено! – жуки ступали за ними вполне военной походкой.

Когда Брумзель с Фридрихом оказались во дворе крепости, на них уставились десятки любопытных глаз. Жуки-солдаты, другие жители и работники крепости постоянно оборачивались на них, а кто-то крикнул:

– Посланцы прибыли!

Эта весть тотчас же облетела все уголки крепости.

Поднявшись по нескольким лестницам и выдержав множество любопытных взглядов, Брумзель и Фридрих наконец оказались одни в комнате с эркером. Посередине стоял большой письменный стол, вокруг – четыре мягких кожаных кресла. Окна были плотно занавешены темно-зелеными бархатными гардинами, тяжелая дверь украшена металлическими виньетками. Фридриху обстановка показалась очень старомодной и серьезной. Едва они опустились в кресла, как в комнату вошли оса и шершень с подносами, полными пыльцевых клецек и нарезанных фруктов.

– Кажется, к нашему приезду действительно готовились, – прошептал Фридрих Брумзелю, с благоговейным ужасом рассматривая портреты в черных рамах, украшавшие стены и каминную полку: с них сурово взирали воители прежних лет.

– Конечно. Мы же вовремя прилетели, – сказал Брумзель с довольным видом и принялся за еду. – Они точно уже и постели приготовили, и все остальное.

Следующие несколько минут он не говорил ничего, а только умиротворенно жевал. Фридриху от волнения есть не хотелось. К тому же он среди всех этих военных чувствовал себя совершенно не в своей тарелке. Но все же пару кусочков фруктов он сгрыз.

Наконец Брумзель насытился, с довольным видом откинулся на спинку кресла и снова начал рассказывать:

– Эта крепость, конечно, не место для такой дамы, как Офрис. Вообще-то здесь просто расквартирован гарнизон: жуки-олени, осы, шершни… Ах да, розовые человечки, конечно, тоже, но практически одни военные. – Тут он наклонился к Фридриху, как будто хотел сказать что-то по секрету, хотя вообще-то в комнате не было никого, кто бы мог его услышать, но, видно, Брумзель все равно считал, что так лучше, и со смешком добавил: – То есть люди, у которых мускулов много, а в голове – не очень. С такими в какой-то момент начинаешь понимать, что они многое лучше усваивают, когда на них кричат. Поэтому они так и разговаривают.

Фридрих не смог сдержать усмешку.

Но тут дверь открылась, и сердце у него екнуло. В комнату влетела Офрис собственной персоной. Ее золотистые волосы развевались по воздуху как вуаль, щеки горели от возбуждения. На лице сияла неподвижная улыбка. Хоть Фридрих и ожидал ее увидеть, но в тот момент, когда она вошла, его снова охватила волна покалывающего восторга. Никакое воспоминание, подумал он, не может отразить красоту этой женщины.

Она сделала пару шагов по комнате, остановилась и приказала сопровождавшей ее военной ждать снаружи.

– Никого не впускать. Пусть нас не беспокоят, – сказала королева, закрывая дверь.

Потом она повернулась и одарила Фридриха с Брумзелем улыбкой.

– Вы возвратились живыми и здоровыми, – констатировала она, подходя к столу.

Брумзель отдал честь.

– У нас хорошие новости! – выпалил Фридрих.

– Война отменяется, – с чувством присовокупил Брумзель.

– Как? – удивилась Офрис и опустилась в кресло. – Я должна знать все подробности!

И они рассказали ей всё: о Бараньей Голове, о Гремучем ущелье, о «Зеленом гроте» и Молотобое. Офрис слушала с большим интересом. Она сидела в кресле, подавшись вперед, и задавала вопрос за вопросом.

Наконец, когда все было рассказано, она откинулась на спинку и задумчиво соединила кончики пальцев.

– Очень интересно! На завтрашнее утро я назначу военный совет, и мы послушаем, что скажут военный министр и наши союзники!

– Я надеюсь, это будет не слишком рано, – вставил Брумзель. – Мне нужно для начала поспать несколько часов. А то все последние дни я провел в полете!

– О, не беспокойся, тебе вовсе не обязательно там присутствовать, – Офрис махнула рукой. – Хороший отдых вы более чем заслужили!

– Но я бы с огромным удовольствием поприсутствовал! – с неподдельным рвением возразил Брумзель и взял последнюю клецку.

– Для начала выспитесь хорошенько, – с улыбкой сказала Офрис. – Утром вас разбудят вовремя.

Сначала Брумзель провел для Фридриха подробную экскурсию по крепости. Затем последовал осмотр арсеналов с углубленным курсом баллистики – Фридрих и не представлял себе, какие утонченные вещи придумывают некоторые люди, чтобы отправлять на тот свет себе подобных. Но все это меркло в сравнении с убийственными шедеврами, которые он увидел в историческом собрании редкостей. Там были трости, пускающие стрелы, стоит нажать на кнопку, отравленные зубочистки, ожерелье, которое удавом сдавливает шею, едва защелкнут его замочек, и маленькая настольная катапульта для стрельбы горчичными зернами. Сначала Фридриху это показалось ужасно смешным, но Брумзель продемонстрировал ее в действии, и дырочка в столетней стене убедила его, что вещь это серьезная.

Тем временем стемнело, и Брумзель объявил, что намеревается ложиться спать. Фридрих же сначала решил еще раз наведаться на кухню, потому что парой кусочков фруктов он, как оказалось, не наелся. По пути он совершенно заблудился – он предполагал, что это случится, – но спрашивать дорогу ему не хотелось. В какой-то момент Фридрих совершенно перестал понимать, в какой части крепости находится, так что кухня стала казаться просто недосягаемо далекой. При этом по урчанию в животе любой встречный догадался бы, что ищет он именно ее.

К своему большому удивлению, в конце концов он обнаружил себя наверху какой-то башни. Он рассудил, что нужно спускаться, и пошел вниз по винтовой лестнице, которая привела его в длинный зал с колоннами.

В этом зале суетилось множество людей, и Фридрих попытался изобразить на лице спокойствие и не выдавать своего отчаяния. Он с изумлением рассматривал архитектуру этого места. Грубые каменные блоки, из которых было построено здание, и серые колонны мало напоминали элегантный дворец в Белоскалье. Акцент здесь был сделан не на красоте, а на практичности. Вдоль стен шли длинные ряды арок. В каждой из них была ниша с окном и скамейками по сторонам. Выглядели они привлекательно. Сидеть в такой нише и читать книжку, наверное, очень уютно, подумал Фридрих.

Сейчас в одной из них сидел писатель, в этот самый момент последними словами проклинавший бумагу и письменные принадлежности. Фридрих изумленно наблюдал за тем, как он сначала колотил кулаками по бумаге, затем стал бить по ней пером, пока оно не сломалось, а потом принялся рвать на себе волосы. Наконец он оглядел зал блуждающим взором и только тут заметил, что на него смотрят.

Фридриху стало стыдно. Когда писатель, все еще держа себя за волосы, уставился на него (ему, очевидно, тоже стало стыдно), Фридрих почувствовал, что обязан хоть что-то сказать.

– Эм… Боретесь со сложной темой? – задал он ни к чему не обязывающий вопрос.

– Да. О, да! – выдохнул писатель. – Хах, а вы ведь тот самый шмелелет, да?

– Э-э, да, – ответил Фридрих, которому стало уж совсем неловко.

– Значит, это вас я представил в таком героическом свете! – заявил писатель и зашелестел листами.

– Но вы же совсем не знаете, что именно я сделал, – возразил Фридрих.

– Это неважно, неважно, – отмахнулся писатель. – Где ж это у меня?..

– Ой, не беспокойтесь, – попытался увильнуть Фридрих, которого вовсе не интересовало, что о нем написал этот безумец.

– Если бы у вас нашлось время в ближайшие дни, я бы хотел узнать ваше мнение, – деловито начал писатель. – А может, вы даже могли бы поделиться со мной парочкой захватывающих подробностей…

– С удовольствием, – быстро ответил Фридрих. – А что именно вы пишете?

– Оду на победу, – вздохнул писатель. – Звучит неплохо, да? Но попробуйте-ка написать оду на победу в войне, которая еще даже не началась!

– Да, это наверняка непросто, – согласился Фридрих, не очень-то понимая, о чем речь.

– Как мне писать о славной победе, если я даже не знаю, где и как она произойдет? Хуже того: нет даже единого мнения о том, как война начнется!

– Насколько мне известно, война отменяется, – вежливо сказал Фридрих. Лучше бы он этого не делал: писатель просто взвыл.

– Этого еще не хватало! Сначала я им описываю, как живописно развевается на ветру стяг Грюндхильды, белый как снег и серебро, и всё такое, а потом сюда вваливается какая-то обезьяна и говорит, что флаг будет красный с золотом, потому что не может же Офрис просто взять старый флаг Грюндхильды! И мне приходится начинать сначала! Напишите-ка про красный с золотом! Потому что приличия запрещают Офрис воевать под флагом Грюндхильды! Пф-ф, а мне-то какое дело? Я просто пытаюсь делать свою работу, черт возьми! А у них ничего не ясно! И ежели теперь еще и война отменяется, то я увольняюсь!

– О… – только и смог сказать Фридрих.

– Вот так: годами мечтаешь о возможности запечатлеть такой исторический момент, а потом оказывается, что это адская работа! – писатель снова опустился за столик и в отчаянии уронил голову на руки.

Фридрих решил воспользоваться этой фазой тихого отчаянья, чтобы аккуратно поинтересоваться про кухню. Писатель блеклым голосом дал ему пару указаний, после чего Фридрих постарался удалиться так незаметно, как только можно. Всякое желание общаться с другими обитателями крепости у него пропало. Ему хотелось только поесть…

Работники кухни были просто на седьмом небе от счастья, что им довелось познакомиться с Фридрихом Львиным Зевом собственной персоной, так что ушел он с большим пакетом медового печенья в руках.

Так хорошо, как той ночью, Фридрих не спал уже давно. В комнате у них, правда, была всего одна кровать, но для Брумзеля имелась уютная ниша в стене, где он и прохрапел до тех пор, пока солнечный свет не стал пробиваться сквозь занавески.

Фридрих уже давно лежал с открытыми глазами, в счастливом полузабытьи, которое накатывает, когда спешить некуда, а в постели тепло и мягко. Вдруг в дверь постучали.

Фридрих вздрогнул и вскочил на ноги. Он просеменил по ковру и подал голос:

– Кто там?

И тут же сообразил, что на нем только длинное нижнее белье. Но что-то предпринимать было уже поздно.

Дверь распахнулась, и в комнату вошли два шершня с корытами и целая вереница ос с ведрами воды.

– Это еще зачем? – удивленно спросил Фридрих. – Здесь же не баня!

– Ваша ванна, – прошепелявил один из шершней. – Королева приказала доставить вам две ванны. Ведь помыться после долгой дороги всегда приятно. К тому же, если желаете присутствовать на военном совете, принять ванну просто необходимо.

– О! – обрадовался Фридрих, с удовольствием глядя, как пенную воду ведро за ведром выливают в железные корыта. – Это очень предусмотрительно с ее стороны, большое спасибо!

Брумзель что-то пробормотал, вывалился из своей ниши и уставился на ванны.

– Молодец старушка, заботится о нас! – с воодушевлением сказал он и тут же снова заснул на полу.

Фридрих, который до сих пор, ковыряя в ушах, находил грязь из Молотобоя, радостно кивнул:

– Настоящий ангел!

А потом плеснул на Брумзеля холодной воды, чтобы тот проснулся.

Через десять минут две ванны с горячей водой и толстым слоем ароматной пены были готовы. Шершни и осы тихо удалились.

Как только дверь за последней осой закрылась, Фридрих скинул длинное белье и залез в ванну:

– А я уж думал, горячей ванны мне больше в жизни не видать!

– А пена-то зачем? – буркнул Брумзель, которому холодный душ несколько испортил настроение. – Мы же не барышни, чтобы купаться в пене с запахом роз!

– А мне все равно, – восторженно выдохнул Фридрих и нырнул в воду с головой, чтоб наконец как следует вымыть уши. А когда он снова показался над водой, в голову ему пришла забавная мысль: – Ха! Может, эта пена просто для того, чтобы ты не заметил, что это не обычная вода, а вальмю?

– Точно! Офрис хочет нас усыпить, – хохотнул Брумзель, натирая себе спину. Вода вокруг него медленно, но верно приобретала темно-серый цвет.

– Если бы у меня дома было вальмю, я бы так поступал каждый раз, когда ко мне в гости приезжают неприятные родственники, – подумал вслух Фридрих.

– Может, мы вчера ей слишком много наговорили, – ухмыльнулся Брумзель, – и теперь она не хочет нас видеть.

Он расправил хоботок и опустил его в воду. Фридрих заметил, как улыбка тут же исчезла у Брумзеля с лица.

– Что такое?

– Это действительно вальмю, – медленно проговорил Брумзель. – Ну, наверное, она ничего плохого не имела в виду. Только слишком долго там не сиди. С меня, по крайней мере, достаточно. – С этими словами шмель вылез из корыта.