Текст книги "На передней линии обороны. Начальник внешней разведки ГДР вспоминает"

Глава IV
Я в ответе за Западную Германию

На служебном совещании Главного управления разведки с руководящими работниками и 1‐м секретарем парторганизации СЕПГ 15 ноября 1975 года Маркус Вольф зачитывает приказ министра Мильке. Меня назначают заместителем начальника Главка. Вольф жмет мне руку. Впереди у меня куча работы. У подразделения, которое я принимаю, будет новая структура. Наряду с отделом I и отделом II (Политические партии и организации ФРГ) в нем снова отдел IV (Министерство обороны ФРГ), отдел VI (Перемещение, документация) и отдел RD (Служба тыла). Поскольку в 1977 году близится уход на пенсию Ханса Фрука, на меня возлагают общую ответственность за контакты с Александром Шальк-Голодковски. Мы используем для нашей оперативной работы несколько частных фирм по коммерческой координации.

В связи со структурными изменениями обработка политических центров принятия решений в Федеративной Германии и Западном Берлине впервые в истории Главного управления находится в одних руках. Я также имею полномочия курировать отдел XV окружного управления Берлина. Отделы XV (разведка территории) и без того уже находятся в двойном подчинении. Они непосредственно подчиняются соответствующему руководителю окружного управления и в профессиональных вопросах руководству Главного управления разведки.

Для меня важно, что сохраняется мое непосредственное поле деятельности. Мой секретарь Маргот Шульц и водитель Эккехард Цюль сопровождают меня на шефский этаж. Мы хорошо сработавшаяся команда, понимаем друг друга наилучшим образом, обоих любят за их человеческие качества и деловую компетентность.

Моим референтом я беру Вернера Грота из отдела I. Среди более молодых сотрудников он нравится мне своей интеллигентностью и уверенным поведением. Вернер, год рождения 1943, учился в школе кадетов в Наумбурге вплоть до ее расформирования и по окончании средней школы в Берлине поступил в институт. После окончания экономического института в Берлин-Карлсхорсте новоиспеченный экономист приходит к нам на службу. Умный, коммуникабельный, открытый, честный, быстро соображающий и действующий, но всегда уравновешенный, он человек, который подходит на эту должность. Он не подводит моих ожиданий. После 10 лет совместной работы ему поручают сектор в отделе II. Я неохотно отпускаю его, но меня волнует его дальнейшая карьера.

Строение 15 служебного комплекса МГБ ГДР. Здесь размещался аппарат Главного управления разведки

Кроме нескольких дел, которыми и дальше занимается сам Маркус Вольф, таких, как политик Вильям Борм из СвДП и Герхард Флемиг и Фридрих Кремер из СДПГ, я быстро знакомлюсь со всеми оперативными делами.

Меня поддерживают по всем вопросам начальники отделов Руди Геншов, мой преемник в отделе I, Гюнтер Нефе, а позже Курт Гайлат из отдела II, Герхард Шмутцлер из отдела IV, Гюнтер Ирмшер, а затем Гельмут Райнхольд из отдела VI, Тило Кречмар из отдела RD (Служба тыла) и Вольфганг Ланге из отдела XV.

За возросшую ответственность приходится расплачиваться. У меня остается мало времени на непосредственное участие в оперативной работе. Первая проверка показала: во всех вверенных мне по службе оперативных подразделениях число и качество источников и агентов не гарантируют разведку политики правительства ФРГ по отношению к ГДР и всему восточному блоку. Имеющиеся бреши мы должны прикрывать. В отделе II я их вижу, прежде всего в разведывательных действиях по отношению к ХДС. У отдела VI отсутствует источник в руководстве Министерства обороны ФРГ, а отдел I, которому еще в мою бытность начальником не удалось проникнуть в ведомство федерального канцлера, трудится над этой проблемой дальше.

Неудача с засылкой

Отдел VI, засылающий в район операции супружеские пары или одиночных агентов под чужим именем, внедривший многих разведчиков и агентов, ломает себе голову после чувствительного удара. Поначалу мы посылаем наших людей напрямую через открытую границу в ФРГ, позже лишь в исключительных случаях. Каждый сбежавший житель ГДР попадает в фильтрационный лагерь и автоматически регистрируется и допрашивается федеральными и союзническими секретными службами. Это с самого начала мешает будущим разведывательным операциям.

Наши эксперты рекомендуют брать имена немцев, которые живут на Западе. Это требует больших затрат. Сначала ведется поиск немцев в третьих странах и выясняется их жизненный путь. Кандидаты на засылку должны быть не только в соответствующем возрасте, но и детально подготовлены по биографии, профессии, языку, знать место проживания и страну. До засылки чаще всего проходит несколько лет. Если весь поиск проведен верно, технология срабатывает довольно гладко. Получается, что эмигрировавший житель ФРГ просто возвращается назад на родину.

Когда будут разоблачены некоторые наши агенты, которых внедрили по этой технологии, находчивые специалисты из абвера проверят и въезд из-за границы. Они запустят акцию «Регистрация» и, действительно, раскроют нескольких разведчиков. Противная сторона потому имеет успех, что мы допускаем одну ошибку, которой в разведке, по возможности, стараются избежать. Мы забросили нашего разведчика точно по шаблону. Только поэтому имело успех розыскное подразделение ведомства по охране конституции, работающее по методу «просеивания». Эта акция стартовала в начале и закончилась в конце 70‐х годов возвращением в ГДР разведчиков, находящихся в опасности. Ханс-Йоахим Тидге, бывший контрразведчик ведомства по охране конституции, описывает эту операцию подробно в своей книге «Перебежчик».

Особо пострадал от этой акции отдел II и снова его сектор ХДС/ХСС. Арестовали Урсулу Хефс, секретаря руководства ХДС, и ее мужа. Позже они приедут в ГДР. В целях безопасности мы возвращаем в ГДР Кристель Брочей, секретаря тогдашнего генерального секретаря ХДС Курта Биденкопфа, и Инге Голиат, секретаря депутата бундестага от ХДС доктора Вернера Маркса. Они приезжают с мужьями, которых когда-то забросили из ГДР.

Все три супружеские пары позже в средствах массовой информации и в документах службы Гаука упоминаются как «дело Ромео». Никому неинтересно, что они и сегодня живут в счастливом браке и остались по основным вопросам верны своим политическим убеждениям. Федеральное ведомство по охране конституции, в общем, не может похвастаться большими успехами в борьбе с нами, но в акции «Регистрация» они попадают в яблочко.

Конечно, мы извлекаем уроки из поражений. Засылка производится и дальше, хоть и в меньшем количестве. По возможности мы избегаем любых аналогов. Следующее «просеивание оперативную слежку за дорогами – мы своевременно раскрываем. Все уходит в песок. этом тоже пишет Ханс-Йоахим Тидге в своей книге «Перебежчик».

Получив новую должность, я пользуюсь предоставленной мне возможностью лично знакомиться с разведчиками. С Йоганной Ольбрих я встречаюсь в ГДР. В 1964 году она согласилась работать с нами. Несмотря на свои уже 38 лет и надежное положение на работе, она прервала свою карьеру в министерстве народного образования и перебралась по нашему заданию в Западную Германию. Мотивы такого решения она увязывает с собственной жизнью.

Ей было 19, когда война пришла в Лаубан, ныне Лубан. Из Верхней Силезии она бежит от надвигающегося фронта. Вблизи Катовиц она видит трупы в одежде заключенных. Люди, умершие от бессилия или застреленные, потому что они не могли больше бежать, валялись в кучах нечистот и выброшенных предметов. Дети с любопытством разглядывали скелеты, брошенные в уличную канаву. Эти картины никогда не отпускали ее. После выселения она оседает в Саксонии, становится учительницей. Доверенных ей детей она хочет уберечь от переживаний, выпавших на ее долю. В 1960 году ее приглашают на работу в Министерство народного образования ГДР. Здесь она работает главным референтом по немецкому языку и литературе.

Член партии, сознательно решившая вступить в ряды СЕПГ, она личные и карьерные амбиции отодвигает на второй план, когда ее просят поработать на разведку в Западной Германии. Аргументы собеседников из Главного управления разведки ей понятны. Она тоже хочет мирного будущего. Она тоже видит угрозу ему в эскалации «холодной войны» между общественными системами и гонке вооружений военных блоков на Востоке и Западе.

Йоганна Ольбрих 3 года готовится к засылке. Она вживается в образ женщины, прибывшей в ГДР из ФРГ. Учительница с высокой квалификацией и главный референт перевоплощается в конторскую служащую. Нелегкое дело для интеллигентной, образованной и уверенной в себе Ханны.

В 1967 году мы переправляем нашу новую разведчицу в ФРГ. Поначалу Ханна работает регистратором в страховой компании по правовой защите. Руководство быстро замечает, что новая сотрудница может больше. Ее повышают в должности, и она становится машинисткой, затем секретарем и заведующей бюро, в конце концов, мы советуем ей устроиться секретарем депутата от СвДП Вильяма Борма. Она, конечно, понятия не имеет о том, что он тоже работает на разведку. Для общества она, в любом случае, секретарь в бундестаге. У нее отличная легенда.

В 1973 году она переходит в федеральную канцелярию СвДП и работает 2‐м секретарем генерального секретаря Карла-Германна Флаха. Когда в 1974 году доктор Мартин Бангеманн становится генсеком СвДП, он берет ее шеф-секретарем. В 1975 году он уходит с поста, но сохраняет мандат депутата. Она сопровождает его в бундестаг в качестве секретаря.

Конечно, с ее образованием и профессионализмом, с ее биографией, которую она имеет в новом образе, она слишком хороша для ФРГ. Поначалу ей нужно было перестроиться, потом же она доросла до уровня самых высококвалифицированных секретарей в аппарате правительства. Интеллигентная, умная, уверенная в себе, способная к адаптации, объективная, прилежная, обходительная и всегда жаждущая знаний.

После первых прямых выборов в Европейский парламент осенью 1979 года Бангеманн получает мандат и место председателя тамошней фракции либералов. Йоханна становится сотрудником фракции в Брюсселе и по заданию шефа поддерживает связь с депутатами бундестага от СвДП, которые занимаются европейской политикой. С той же точностью, с которой она исполняет свои обязанности по работе, она выполняет разведзадания.

Когда в 1984 году СвДП проигрывает европейские выборы и в связи с этим Бангеманн теряет свой мандат, он берет на себя обязанности преемника ушедшего в отставку министра экономики Отто Графа Ламбсдорфа. Таким образом, Йоханна Ольбрих – шеф-секретарь Министерства экономики в Бонне.

Естественно, за время долгой совместной работы между Йоханной Ольбрих и Мартином Бангеманном и его семьей возникают дружеские отношения. Их Ханна никогда не предаст. Она не принесет вреда и Бангеманну как личности. Напротив, психограмма, которую мы составляем на основе ее отчетов, способствует уважительному отношению к нему, которым он пользуется у руководства ГДР, особенно у Эриха Хонеккера. И это решительно больше, нежели уважение многих ведущих политиков ФРГ.

В целях безопасности мы забираем в 1984 году нашу многолетнюю разведчицу назад в ГДР (ее фальшивые документы были украдены в Риме при возвращении со встречи в ГДР). О ее ситуации мы информируем Хонеккера. Он одобряет заботу о безопасности разведчицы и рекомендует поселить ее в ГДР с соблюдением конспирации. Для Правительства ФРГ ее настоящее имя и место пребывания в ГДР должны оставаться втайне.

Для Ханны это пытка. Оказавшись дома, она и дальше должна конспирироваться и прятаться. По истечении нескольких недель мы отменяем распоряжение. Она живет снова под настоящим именем.

Побег Штиллера и его последствия

Главный отдел II (контрразведка Министерства госбезопасности) в 1978 году наблюдает за Хельгой Михновски из тюрингского Оберхофа. Официантка из гостиницы «Панорама» подозревается в шпионаже в пользу БНД и контакте с сотрудником Главного управления разведки – очевидно, что БНД делает ставку не на Ромео, а на Джульетт. Не поставив нас в известность, главный отдел II сам занимается этим делом. Незадолго до того, как решится вопрос об аресте женщины, в панику впадет Вернер Штиллер, физик по образованию и сотрудник сектора науки и техники Главка.

Хельга Михновски – его любовница. Через нее он вышел на контакт со службой разведки ФРГ. Это было непросто, потому что, когда его подруга сообщила контактерам из БНД о готовности Штиллера к побегу, они не совсем поверили в это. Возымели действие их неудачи в вербовке перебежчиков. Пуллах требует доказательств того, что человек действительно является сотрудником разведки. Переданные сведения убедительны, оба должны быть переправлены через Варшаву. Но первая попытка предпринята так по-дилетантски, что оба снова вынуждены вернуться домой Штил лера охватывает страх, он берет инициативу в свои руки. 18 января 1978 года он в конце рабочего дня вскрывает металлический шкаф, стоящий в приемной начальника отдела. Там лежит спецпропуск, который ему нужен, чтобы пройти через пограничный контроль на вокзале «Фридрихштрассе».

БНД распространяет информацию о том, что Штиллер, якобы, уже длительное время является его активным агентом. Это чистая выдумка и целенаправленная дезинформация. Действия разведслужбы ФРГ после перехода Штиллера осуществляются так медленно, что мы успеваем предупредить выданных им разведчиков и переправить их в ГДР.

Предательство Штиллера – тяжелый удар по Главному управлению. Арестованы университетский профессор в Западной Германии и физик-атомщик во Франции. 14 сотрудников мы смогли предупредить. Они прибывают в ГДР, среди них физик, доктор Ханс Коппе из фирмы «Электрозаводы Гамбурга» и химик, доктор Ханс Петрас, доверенное лицо филиала заводов красок «Хехст» в Голландии.

Бесспорно, операция приносит большой вред нашим оперативным возможностям, прежде всего в области ядерной физики. Даже при том, что Штиллер не знает разведчиков других оперативных линий, его побег влияет и на их работу. Даже тот факт, что в наших рядах находился предатель, вносит смятение в души сотрудников и агентов.

В.Штиллер

Это чувство обостряется из-за реакции министра Мильке и руководящих сотрудников контрразведки. Особенно подогревает недоверие к разведке 1‐й замминистра Бруно Беатер. Он видит подтверждение своим давно сложившимся предубеждениям о политической неблагонадежности сотрудников разведки и о профессионализме в вопросах контрразведки.

При этом все не так просто. В отделах слишком мало сейфов. Всюду, даже в приемных начальников, стоят совершенно обычные металлические шкафы. Каждый, кто хочет, может открыть их отверткой. У нас в распоряжении нет ни соответствующей техники, ни необходимых денег, чтобы обезопасить помещения и инвентарь от проникновений, как это было со Штиллером. Конечно, секретным материалам и спецпропускам не место в металлическом шкафу секретаря. Это грубое нарушение со стороны ответственных за них, но это не является доказательством неблагонадежности всего Главного управления разведки.

Выводы отражают отрыв от реальности. Усиление политического влияния на сотрудников, улучшение воспитательной работы и служебный инструктаж, усиление взаимного контроля личных контактов должны в будущем навсегда исключить предательство. Это бред. Можно сократить риск путем таких мер, но гарантировать ничего нельзя. Это мы, разведчики, знаем лучше. Люди – не роботы, они страдают, у них есть мечты и страхи, они одолевают жизнь или она их, они обуздывают кризисы или нет. Они меняют свои взгляды и самих себя. Заглянуть в душу каждого тяжело.

Конечно, после такого поражения мы делаем выводы, чтобы свести ущерб до минимума и быть в состоянии отразить действия противника, которые, несомненно, последуют. Но министр Мильке и его 1‐й заместитель Беатер не являются людьми с дифференцированным подходом, оба реагируют нервозно и одновременно истерически. Недолго думая, они ранжируют все Главное управление как риск безопасности. Так с нами и обходятся. Главный отдел II, ответственный за контрразведку, усиливают отделом, который отвечает за внутреннюю безопасность министерства, а главный отдел кадров и обучения обзаводится дисциплинарным подразделением. Это подходит. Начальник главного отдела кадров и обучения Гюнтер Меллер до этого был руководящим офицером контрразведки главного отдела II. Там за внутреннюю безопасность теперь отвечает Эдгар Браун.

Позже своим поведением он подтверждает мой тезис, что люди в конфликтных ситуациях могут быстро менять свои взгляды и сами меняться. Браун становится при ликвидации Министерства госбезопасности, в частности, Управления по национальной безопасности, одним из самых усердных доносчиков ведомства по охране конституции, собеседником Эккарта Вертебаха, всегда готовым к выдаче сведений. Он вхож в кабинет президента ведомства Герхарда Бедена. Во время одного из таких визитов в Кельн его внезапно увидел наш еще действующий разведчик Клаус Курон. Стремление Брауна без сучка и задоринки попасть в ведомство по охране конституции явно напрасно, но он и дальше пользуется внешней благосклонностью.

Роковыми выглядят драконовские действия контрразведки по отношению к разведчикам, которых мы возвратили. Ушедшие от захвата противником, они вдруг превратились в оперативные дела контрразведки Министерств госбезопасности. Это особо затронуло тех сотрудников, которых мы завербовали из числа жителей Западной Германии и которым было достаточно трудно приспособиться к условиям в ГДР. Райнер Фюлле, годами работавший на нас в ядерном центре в Карлсруэ, возвратился в Западную Германию. Он с покорностью смирился даже с 4 годами лишения свободы.

Прямых последствий в работе своего подразделения я не замечаю, оно остается стабильным в плане политики и разведки, штатные сотрудники и агенты не позволяют себе закомплексоваться. Действуют тесные человеческие отношения, доверие, возникшее между нами, и взаимное уважение. Конечно, мы хотим знать, по какому пути идет Штиллер, где он остановился, каковы его планы, как БНД хочет использовать полученные сведения. Мы должны отбить вытекающие из этого атаки, направить запланированные ими действия в никуда. Имелось немало попыток Федеральной разведывательной службы ФРГ использовать выданные Штиллером сведения для того, чтобы вступить в контакт с сотрудниками Главного управления, завербовать их или склонить к предательству. Все они остаются безуспешными.

У Кристиана Штройбеля – заместителя начальника отдела XIII сектора науки и техники, одного из начальников Штиллера, офицера, ведущего фон Фюлле и его куратора в ГДР, – раздается звонок по служебному телефону от некоего господина Хольма. Мы знаем этого господина. Это Хорст Фраймарк из земельного ведомства Западного Берлина по охране конституции. Он хочет встретиться со Штройбелем в третьей стране. Сначала мы даем нашему сотруднику «зеленый свет». Может быть, Фраймарк хочет что-то предложить нам. Но мы не можем вычислить это. Кристиан Штройбель, пользующийся нашим полным доверием, договаривается о времени встречи в Вене. Наши сотрудники в тамошнем посольстве должны подготовить и обезопасить встречу. Но в последнюю минуту мы решаем сорвать ее. Никто не может исключить похищения. В условленное время наблюдатели от нас и от службы охраны конституции находятся на месте. Каждая сторона понимает, с кем имеет дело, но ничего не происходит. Позже мы узнаем от Тидге, что другая сторона тоже предполагала похищение и Хорст Фраймарк даже побаивался, что его застрелят из проезжающего мимо автомобиля. Мы с удовлетворением отмечаем: Австрия заявила решительный протест ведомству по охране конституции и запрещает подобные действия на своей территории.

БНД тоже активизируется. Она наводит на ложные следы, которые уводят от Штиллера. Некоторые предложенные адреса сразу же можно забыть. Не такие уж большие дилетанты БНД и ЦРУ, чтобы подвергать опасности такое сокровище по небрежности или из-за других профессиональных ошибок. Несмотря на все усилия, нам до конца не удается узнать, где живет Штиллер.

После перемен предатель Карл-Кристоф Гроссманн будет утверждать, что министр Мильке распорядился создать команду киллеров и назначил вознаграждение в миллион марок, чтобы предателя мертвым или живым доставить в ГДР. Это не только чушь, но и заведомая ложь.

Пестрые источники

После выборов в бундестаг в марте 1983 года партия «зеленых», представленная 27 депутатами, переезжает в бундестаг. Необычные по своим политическим взглядам, поведению и одежде народные представители «зеленых» поначалу шокируют других парламентариев и наталкиваются на непроходимую стену неприятия. Во фракции «кроссовок» заседает и Дирк Шнайдер от Альтернативного списка Западного Берлина.

С давних пор он поддерживает контакты с отделом XV окружного управления Берлина. Шнайдер до мозга костей политизированный человек. Его мотив работать на ГДР. разумеется, прежде всего, политический. Он давно действует во внепарламентской оппозиции и, конечно, в движении за мир. Борьба за мир объединяет многих людей во время войны во Вьетнаме и протестов против размещения ракет «Першинг» в Западной Германии. Мы не только собираем информацию об этой огромной общественной силе, но и пытаемся оказывать влияние. Наш интерес возрастает, когда в конце 70‐х годов внепарламентские группировки и деятели: «зеленые», «пестрые» и «альтернативные», пацифисты, социалисты и коммунисты, – формируются в одну партию. В январе 1980 года конгресс «зеленых» в Карлсруэ решает создать новую партию в Западной Германии.

Тремя годами позже ее представители уже заседают в бундестаге. Депутат Шнайдер последовательно выступает за восточную политику, начатую Брандтом и проводимую социал-либеральной коалицией. Он требует ее продолжения от коалиционного правительства ХДС/ХСС и СвДП, возглавляемого канцлером Колем. Эта позиция, а также его стремление к взаимопониманию, сближению и мирному сосуществованию двух немецких государств, объединяют нас.

Постоянная же проблема нашего сотрудничества состоит в том, что мы хотим знать больше о связях «зеленых» с оппозиционно настроенными жителями ГДР. Дирк Шнайдер решает это очень просто. Он информирует нас далеко не обо всех известных ему контактах с оппозицией в ГДР.

Мы должны отнестись к этому с пониманием, а нас за это критикуют, что мы, несмотря на имеющийся источник, не знаем обо всех действиях. Мы не находим никакого понимания того, что наша задача – не только получение информации от наших источников, но и поддержка в их политической работе. Нас все же поддерживают Герберт Хебер, руководитель западного отдела при ЦК СЕПГ, в будущем член Политбюро СЕПГ, и Гюнтер Реттнер, его преемник в западном отделе.

Головомойку от министра Мильке обеспечивает нам выходка Петры Келли, Герда Бастиана и трех других депутатов бундестага от «зеленых». 12 мая 1983 года они вытягиваются в цепочку на Александерплац и разворачивают транспаранты со словами «Мечи на орала» и «Разоружение Востока и Запада».

Министр Мильке спрашивает нас с упреком «Почему вы не смогли предотвратить это? Или вы сами, может быть, принимали участие в инсценировке?» Наш ответ, что мы не только ничего не знали об этой акции, но и не участвовали в ней, он воспринимает довольно скептически.

Когда позже делегация «зеленых» хочет нанести визит Эриху Хонеккеру, Дирк Шнайдер своевременно сообщает нам об этом. По согласованию с Гербертом Хебером, руководителем западного отдела ЦК СЕПГ, мы оказываем влияние на то, чтобы эта встреча вообще состоялась, а также на то, как она должна проходить.

Нас постоянно держит начеку Герд Бастиан, бывший генерал бундесвера и спутник жизни Петры Келли. Выдающийся «зеленый» как бывший военный является членом движения «Генералы за мир». Это свободное объединение бывших ведущих военных НАТО, ФРГ, США, Великобритании, Голландии, Италии и Португалии направляется нами. Если в объединении нам часто удается влиять на его высказывания и Бастиан этого не замечает и даже, пожалуй не предполагает, то через «зеленых» нам это удается лишь в малой мере. Мы постоянно ожидаем спонтанных акций, которые большей частью вдохновляет и организует Петра Келли.

Начало 1983 года. Посольство ГДР в Париже до сих пор не в полном составе. Несколько сотрудников еще наслаждаются отпусками в конце года. Мало что происходит. Пригласительные карты на новогодний прием уже давно разосланы, подготовка завершена. И тут в посольство на улице Марбо, 24 приходят два посетителя. Молодая супружеская пара хочет получить совет. Она говорит по-немецки, он по-английски. Дежурный сотрудник консульства при Посольстве ГДР не совсем верит в то, что слышит. Такие просьбы не часто раздаются здесь, в центре Парижа. Дорис и Георг Памфри хотят не просто как туристы отправиться в ГДР, они хотят стать гражданами страны. После того, как становится ясно, что это у них всерьез, записываются их персональные данные.

Г.Бастиан и П.Келли. 1985 г.

Несколькими неделями позже Дорис получает приглашение от ведомства паспортизации Берлина – столицы ГДР У Георга, тогда еще американского гражданина, нет соответствующих документов на поездку. По французскому разрешению он не может и не имеет права выезжать за границу. Дорис в одиночку зондирует почву. В Берлине напротив нее сидят двое служащих из ведомства паспортизации, так думает она. На самом деле она говорит с сотрудниками разведки из отдела XI (США). Они быстро завязывают разговор с молодой женщиной. Она рассказывает о себе и муже и приводит мотивы, почему они хотели бы жить в ГДР.

Дорис родилась в 1949 году в Германии, вы росла в доме евангелического священника и после школы изучала политологию и социологию в университете. Во время студенческих волнений она больше времени проводила на улице, нежели в учебных аудиториях. На одной из демонстраций против войны во Вьетнаме в 1969 году она познакомилась с Георгом.

Георг родился в 1946 году в штате Вашингтон. Его отец – сельскохозяйственный рабочий, мать – учительница. Он посещает среднюю школу, затем изучает драматургию и занимается спортом. В 1968 году он приезжает солдатом в Германию, здесь же и завершает военную службу. Он публично выступает против войны во Вьетнаме, против расизма и пытается организовать солдат, которые настроены, как он. В 1970 году его выгоняют из армии как «нежелательный элемент» и высылают назад в США. Дорис следует за ним. В том же году они женятся. Они знакомятся с членами партии «Черные пантеры», выступающими за права черного населения, и работают вместе с ними. Георга несколько раз арестовывают, выносят обвинения, ему угрожает полиция.

Преследуемые по политическим и расистским мотивам, они уезжают во Францию. Французская Республика признает Георга политическим эмигрантом, позднее он становится ее гражданином. Дорис и ее муж и дальше занимаются борьбой против расизма в США, против войны во Вьетнаме и при этом устанавливают контакты с африканским и латиноамериканским движениями за освобождение. В начале 80‐х годов они выступают против ядерных вооружений. Внешнеполитические усилия ГДР в борьбе за разоружение и разрядку напряженности соответствуют их убеждениям. В этой социалистической стране они хотят жить.

Когда мы анализируем нашу беседу на Норманненштрассе, для нас быстро становится ясно: об их посылке в США не может быть и речи. Отдел II (партии и организации ФРГ) берет дело на себя. Дорис и Георг прекрасно подходят для разведработы в Западной Германии. Они активны и общительны, многих знают, и их политические взгляды почти совпадают с нашими. Мы убеждаем их переехать не в ГДР, а поселиться в Западной Германии и работать там на нас.

Один из их собеседников в первой беседе для установления контакта, Рольф Кесслер, курирует их до конца. Он великолепно подходит им по своим чертам характера. С ним Дорис и Георг планируют свою работу. Они быстро договариваются. О разработке легенды не может быть и речи, так как Дорис и Георг довольно известны в международном движении за мир и антирасизм. Кроме того, они и в дальнейшем преследуют свои политические цели. Финансовые или материальные аспекты, судя по беседам, не играют никакой роли.

Поначалу они помогают нам лучше оценить западноевропейское движение за мир. В конце им удается стать сотрудниками депутатов фракции «зеленых» в бундестаге. Они работают с подъемом. В партии «зеленых» они видят прогрессивную силу и необходимый корректирующий фактор политики правительства Западной Германии. Поэтому и их, и наше стремление к тому, чтобы дать руководству ГДР четкую картину о «зеленых», совпадают. Некоторые «верхи» ГДР на эту новую политическую силу реагируют, как и благополучные партии Западной Германии. Седовласые политики ГДР принимают эту пеструю команду все еще за хаотичную, политически невычислимую толпу, которая подстрекает к оппозиции так называемых борцов за гражданские права в ГДР. Дорис и Георг хотят помочь в нормализации отношения ГДР к «зеленым», чтобы совместно реализовать имеющиеся общие политические интересы.