Автор книги: Вернер Гроссманн
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Мотивы разведчиков
Хаген Блау в конце пятидесятых годов изучает японологию в Западном Берлине. Он читает марксистскую литературу, занимается совокупностью идей социал-демократии и примыкает к молодым социалистам. Он член районного правления СДПГ в Берлине и занимается кружком внешней политики при правлении СДПГ в Берлине. В своей партии он относится к левым.
Члены СДПГ, с которыми у него совпадают политические взгляды, обращаются к нему. Он не знает, что они действуют по нашему заданию. Они говорят ему: «Поехали с нами в Берлин, мы там знаем хороших собеседников». После нескольких встреч сотрудники разведки раскрываются. Они быстро поняли, что Хаген Блау не может быть источником, который просто передает информацию. У молодого человека твердые политические убеждения, которые очень близки их собственным. Времена войны и фашизма, которые Хаген пережил ребенком и которые сидят у его родителей в печенках, он никогда не забывает в отличие от официального общества страны экономического чуда. Он хочет лучшего, мирного и человечного общества.
В связи с перевооружением ФРГ, запретом КПГ, привлечением прежних нацистов в политику и экономику он видит альтернативу реставрационной политике республики Аденауэра в социалистическом государстве на немец кой земле. Блау заявляет о своей готовности работать с нами. Его собеседники из Главною управления чувствуют: если мы ему предложим деньги, сделаем финансовые пожертвования основой нашего сотрудничества, он его тут же и безвозвратно прекратит.
В 1961 году Хаген Блау устраивается на работу в Министерство иностранных дел. В качестве защитившегося японолога с обширными специфическими знаниями и способности ми в других областях, таких, как языки, политика и история, он считает себя подходящи экспертом для дипломатической службы. Его уверенная манера держаться, его внешность, его превосходное умение вести себя в обществе действуют убедительно на его будущего работодателя. Благодаря аналитическим способностям и четкой манере формулировать, он быстро становится необходимым и уважаемым сотрудником Министерства иностранных дел. Сначала атташе, затем советник-докладчик посольства и, наконец, заместитель посла в Коломбо в Шри Ланке. Таланты Хагена, позволившие ему сделать дипломатическую карьеру, отличают и его отчеты для нас. Они деловые, точные, аналитические и написаны осторожно, чтобы не навредить ФРГ. Он старательно избегает сообщать данные об отдельных лицах из своего окружения. К шпионам он себя не причисляет. Своей работой хочет способствовать тому, чтобы «холодная» война не превратилась в «горячую», чтобы политика служила на благо человека, чтобы Восток и Запад сближались. Лишь поэтому он добывает материал, который получает также в посольствах ФРГ в Лондоне, Японии, Вене и боннском МИДе.
Хаген хочет соответствовать своим политическим задачам в качестве посредника, особенно в годы социал-либеральной коалиции в Бонне. Его информация способствует тому, что, в итоге, так называемые «восточные договоры», удовлетворяющие обе стороны, будут подписаны. Он, как множество других разведчиков. в том числе и мы, работает не против этих договоров, а, наоборот, стремится к тому, чтобы они были заключены. Наша информация дает партийно-государственному руководству ГДР толчок к размышлению.
Естественно, мы способствуем тому, что точно соответствует нашей задаче: чтобы не прошел исключительно вариант ФРГ. Мы поражаем, особенно во время подготовки Московского Договора в 1970 году, нашего советского офицера связи, который немало удивлен тем, что мы уже заранее знаем все позиции противоположной стороны по переговорам.
В 1979 году я – уже заместитель начальника разведки – встречаюсь с Хагеном Блау в Стокгольме. В эту пору он работает представителем посланника ФРГ в Вене. Мы беседуем без опасений на конспиративной квартире. Нам обоим становится не по себе, когда два месяца спустя выходит «Шпигель» с фотографией на обложке, где точно виден Маркус Вольф перед домом в Стокгольме, в котором встречались Хаген и я. Отныне ореол Вольфа – человека без лица» разрушен, но нас интересует нечто иное: следили ли за домом уже во время нашей встречи? Мы проводим расследование и узнаем, что перед визитом Маркуса Вольфа резидент Главного управления разведки устроил настоящую суматоху. Он организовал ремонт квартиры и заказал новую мебель. Заинтересованные службы кое-что заподозрили.
Когда шумиха вокруг фотографии на обложке «Шпигеля» улеглась, Хаген Блау продолжил беседы с своими кураторами, работающими за рубежом и в ФРГ, прежде всего с Фолькером М. Свои отчеты Хаген все больше увязывает с рекомендациями по политике ГДР Он также хочет услышать наше мнение по определенным темам, познакомиться с нашей позицией. К встречам с ним мы подготавливаемся особенно тщательно.
Обложка того самого «Шпигеля»
Для меня он не только информатор. В беседах с ним я нахожу ответы на вопросы, которые особо волнуют меня в восьмидесятые годы. Все яснее он выражает свой пессимизм по поводу развития социалистических стран, в частности ГДР. При этом он берет под сомнение даже смысл нашей деятельности. С полным правом он спрашивает: «Имеет ли вообще смысл еще мой риск, исходя из реальной политики социалистических стран?» Он имеет в виду профсоюзное движение в Польше и внутриполитическое развитие в ГДР. И добавляет: «Приносит ли моя информация кому-то еще пользу, когда все рушится?» Иногда мы его уверяем, вопреки лучшему его знанию, что ГДР, естественно, справится со всеми проблемами. Мы уверяем – и в это мы верим свято – что Советский Союз никогда не бросит нас на произвол судьбы.
Хаген Блау не занимается второстепенными вещами, он попадает в суть главного. Честный и прямолинейный, он ждет и от нас, его партнеров, такого же отношения. При этом возникает тесная связь. Даже нечто большее, чем связь с определенной целью между руководящим офицером и информатором. С Фолькером М., его куратором из ГДР в течение многих лет, по сей день его объединяет тесная дружба.
Вернер Ройч, все эти годы проработавший непосредственно с Хагеном и отвечавший за него, после перемен предаст его. Несмотря на то, что Хаген никогда не стремился к тесным личным отношениям с ним, как с Фолькером М., предательство глубоко задело его.
Разочарован Хаген и в нас из-за того, что после ареста и вынесения приговора мы не даем о себе знать ни ему, ни его жене. Правомерный упрек. Я сам боролся в это время с предварительным расследованием и обвинением, поэтому не заметил этого промаха. Когда Хагена отпускают из заключения, он звонит мне. Мы встречаемся у меня дома. Он остается нашим другом.
Совсем другой тип Людвиг Паули. Немного полноватому, темно-русому старшему советнику Министерства иностранных дел чуть за сорок, когда я знакомлюсь с ним. Давно уже работает на разведку ГДР. Он спокоен, на него можно положиться, немного мечтателен очень музыкален от природы. При каждой встрече он дарит мне пластинку с классической музыкой. Очень привязан к своей матери, у него почти нет друзей, женщины – лишь изредка. Лица, с которыми у него устанавливается действительно тесная связь, – это его кураторы из Главного управления. Особо дружеские отношения связывают его с Бернхардом Шормом, начальником нашего сектора, работающего по Министерству иностранных дел ФРГ. Бернхард Шорм принимает большое участие в дислоцировании источников в МИДе ФРГ и других учреждениях.
Когда к нам приходит Людвиг Паули мы подготавливаем хороший вечер с вкусными блюдами. Мы мало говорим о профессиональных вещах разведывательной работы, ими Людвиг владеет отлично, все происходит по-семейному. В разговоре переплетаются политические и личные темы, мнения о книгах и театральных постановках Людвиг наслаждается этой открытой и дружеской атмосферой, которой ему, вероятно, недостает в МИДе, а особенно во время его многочисленных зарубежных командировок как сотрудника консульств в Эдинбурге, Палермо, Ливерпуле и Зальцбурге.
Людвиг – социалист. Эта позиция подпитывает его политический мотив годами вести разведывательную деятельность в пользу ГДР.
Он никогда не был трусливым, и с ним никогда ничего не происходило. Его информация зачастую важна для выживания других разведчиков. В консульской сфере он знает личные дела многих сотрудников разведки ФРГ и узнает многое об их работе, особенно в период его пребывания в Зальцбурге. Мы можем своевременно реагировать на запланированные вылазки БНД. В нескольких случаях мы предупреждаем наших советских партнеров о том, что запланированные ими операции в Австрии и ФРГ уже раскрыты Федеральной разведывательной службой.
Когда я в 1976 году принимаю отдел I, в ведомстве канцлера ФРГ источников у нас нет. Над этим мы напряженно работаем. До этого времени разведка получала из верхов ХДС ценную информацию от Адольфа Кантера. Его псевдоним «Фихтель». Он самый старый на службе разведчик и пришел еще из партийной разведки, организованной западногерманской КПГ и руководимой СЕПГ.
«Фихтель», 1925 года рождения, является одним из основателей Союза свободной немецкой молодежи (ССНМ) после второй мировой войны в земле Рейнланд-Пфальц. Из карьерных соображений он вступает в 1949 году в Союз молодежи и становится председателем районной организации. Гельмут Коль, к этому времени член окружного правления Союза молодежи, принадлежит с той поры к ближайшему кругу знакомых «Фихтеля». К его ближайшим друзьям относится и менеджер концерна «Флик» Эберхард фон Браухич. В 1967 году «Фихтель» неожиданно попадает в большие неприятности. Счетная палата ФРГ обвиняет его в том, что он, будучи директором Европейского дома, расходовал деньги не по назначению. Европейский дом – это международное место встреч ведущих политиков и экономнстов на курорте Бад Мариенберг в Вестервальде. Прокуратура заводит дело на «Фихтеля». Коль и Браухич прилагают усилия к тому, чтобы дело было прекращено, а прокурор Аббот освобожден от должности. Несмотря на это, репутация «Фихтеля» все же подмочена, и доступ к буржуазному обществу затруднен. К информации, важной для нас, он больше не имеет доступа.
Позднее ему удается реабилитироваться Он станет заместителем руководителя боннского бюро концерна «Флик». Благодаря тесным связям с председателем правления Эберхардом фон Браухичем, но, прежде всего с министром ведомства канцлера Филиппом Йеннингером, он вновь превращается в ценный источник. Он плетет тесную сеть отношений, соединяющих концерн «Флик» с партиями и правительственными учреждениями. Поскольку он совместно с другими даже принимает решения о передаче пожертвований концерна, то попадает в удобное положение доверенного лица каждой из сторон. При этом он многое узнает. Мы получаем в высшей степени интересную политическую информацию, можем развернуто и точно наблюдать и подтверждать документально общие игры капитала и политики. Все толще становится наша папка о потоке пожертвований на партийные нужды и о соответствующих получателях. Но исчезали ли взятки в бумажниках частных лиц или просачивались в партийные кассы, даже «Фихтель» не может определить.
К нашему удивлению, в более поздних прокурорских расследованиях и судебном разбирательстве председатель ХДС Гельмут Коль и шеф СДПГ Ханс-Дитер Геншер играют неподобающую им роль. Это не соответствует тому, что у нас в деле. Так как мы хотим защитить наш источник, а также по политическим соображениям, мы оставляем наши знания при себе. Об этом ничего не узнает и партийное и государственное руководство ГДР. Эти дела мы уничтожаем в 1989–1990 годах при ликвидации собранной информации.
Мы неоднократно задаем себе вопрос, почему Адольф Кантер так мощно и убежденно работает на разведку ГДР? Для этого существуют различные причины. Его целью с юношеских лет было найти свое место в высших слоях общества по политической и профессиональной линии. При этом он рано попал под жернова отмеченного коррупцией капиталистического общества. Многие используют его, но не уважают и не признают. По-настоящему он не поднимается по карьерной лестнице, а остается слугой и подручным исполнителем. Другое дело – у нас. Здесь он находит свое пристанище. Свою роль играет также финансовая сторона. У нас он кладет деньги в свой бумажник, тогда как обычно они попадают в чужой. Впрочем, от нас он получает суммы, которые Флик и Браухич, несомненно, назвали бы грошами.
Федеральное ведомство по охране конституции разоблачает куратора «Фихтеля». Мы узнали об этом своевременно и смогли уберечь его от ареста. Но «Фихтель» все равно попадает в поле зрения Федерального ведомства уголовной полиции (БКА). Предварительное расследование хоть и прекращается, он все же теряет свои позиции в концерне «Флика». Его политические связи сужаются, приносят мало пользы, а наши контакты с ним становятся более рискованными.
Мы, однако, не обрываем связь с ним, невзирая ни на что. Из соображений безопасности мы больше не встречаемся в ФРГ и, лишь в особо редких случаях, в ГДР. Для Адольфа Кантера сверхважно увидеть своего куратора Вернера К. Мы, Вилли Отто – заместитель начальника отдела, Харальд Фишер – начальник сектора «Министерство внутренних дел ФРГ», а позже и я, ведем с ним беседы, но всегда не более нескольких часов. Вернер К. является постоянным доверенным лицом Адольфа. Если у Адольфа и был когда-то друг, то это знающий и чуткий Вернер. «Фихтель», достигший определенного возраста разведчик, нуждается в его сильной руке, которая упорядочивает его жизнь и помогает справиться с повседневностью.
В 1994 году Кантера снова арестовали и приговорили к двум годам лишения свободы. Это дело остается почти под покровом тайны. Обо всем договариваются спокойно и быстро. Кто-то из журналистов узнает об этом, когда все уже позади. Многое остается неизвестным. Не в пример другим делам против разведчиков Главного управления этот процесс проходит бесшумно. Неупомянутыми остаются интересные детали, имена почти не называются. Независимый суд играет свою молчаливую роль. Влиятельные мужи за кулисами осторожно окутывают все пеленой.
Вернер К. поддерживает отношения также с молодым Александром Дамсом, с которым вскоре знакомлюсь и я. Перспективный агент родился в 1942 году и в 1963 году был завербован по политико-идеологическим соображениям. Мы встречаемся недалеко от Братиславы. Александр живет в Андернахе. Через Вену он прибывает в ЧССР. Бернхард Шорм, длительное время работающий с Александром, хочет внедрить его в МИД ФРГ. Мы советуемся, как это сделать. Александр еще учится на юриста. Он согласен с оперативной целью и хочет заняться этим после сдачи экзаменов.
Ему не удается стать чиновником федеральной пограничной охраны (ФПО), но он становится начальником полиции дирекции ФПО в Кобленце. От него мы узнаем о внутренних делах не только его службы, но и Министерства внутренних дел, Федеральной разведывательной службы, Федерального ведомства по охране конституции и Европейского союза, прежде всего в плане подготовки Шенгенского соглашения. Благодаря его информации мы можем укрепить сеть наших агентов. Куратором Александра в течение многих лет является Вернер К., который не только поддерживает связь с Центром, но и гармонирует с ним как человек Своим деловым и спокойным поведением старший по возрасту Вернер действует на импульсивного и эксцентричного Александра успокаивающе и уравновешивающе. Во время одной из командировок в ФРГ Вернер П. попадает в поле зрения сотрудников ведомства по охране конституции. Мы смогли своевременно предупредить его, и он успешно ушел из-под наблюдения. Александр не был подвергнут опасности. Он продолжил оперативную работу.
Мы назначаем и других кураторов из числа граждан ГДР для такой же совместной работы, как у Вернера К. с «Фихтелем» и Вернера К. с Александром Дамсом. Некоторые обязуются работать в штате, другие занимаются этим делом наряду с их профессиональной и официальной политической деятельностью В большинстве своем – это, с политической точки зрения, подкованные, с профессиональной – с солидным образованием, с человеческой – достойные доверия сотрудники. В своей разведывательной функции инструкторы образуют соединительное звено между Центром и разведчиком. Они видели белый свет и, большей частью, являются полиглотами. В Ганновере или Гамбурге, Токио или Цюрихе, Париже или Стокгольме они должны уверенно перемещаться, не привлекая к себе внимания. От наших источников мы знаем, что ведомство по охране конституции пытается распознать наших сотрудников уже при переходе в Западный Берлин, во время пребывания там и в дальнейшем пути следования. С некоторыми это действительно удается, с большинством – нет.
В 1996 году Александра Дамса приговаривают к шести с половиной годам лишения свободы. И Александр Даме, и Вернер К. все еще дружат. С Бернхардом Шормом сердечные отношения сохранились вплоть до его смерти в 1999 году.
Министерство внутренних дел ФРГ, когда-то прозрачное для нас учреждение, после ареста наших разведчиков «Цанге» и «Министер» в 1961 году превратилось в терра инкогнита. Еще в 50‐е – начале 60‐х годов оба суперисточника передавали от 800 до 1000 страниц документов ежемесячно. Начальник сектора Главка, отвечающего за них, Ахим Кальмайер, завербовавший обоих, получал в свои руки документы НАТО, и прежде всего те, которые разрабатывались в связи с подготовкой законов о чрезвычайном положении. Побочно разведка получала материалы с обзором внутренней жизни федеральной службы по охране границ и федерального ведомства по охране конституции.
29 июля 1967 года в бундестаге идет первое чтение законов о чрезвычайном положении. К этому моменту мы уже давно прочитали так называемые «законы для длинных ящиков», знали планирование на случай войны, включая интернирование (!) граждан ФРГ, классифицированных как опасные. Прием бундестагом 30 мая 1968 года в третьем чтении чрезвычайной конституции подтверждает добытую нами ранее многолетнюю информацию.
Но это вчерашние успехи. Мы должны залатать дыры в сети источников, расширить сеть и привлечь, прежде всего, молодых квалифицированных людей, сделать из них перспективных агентов. В этот период в ФРГ студенты вы ходят на улицы. Они выступают против структур буржуазного государства, против замалчивания нацистского прошлого в их стране. Многие читают Маркса, Энгельса и Ленина, некоторые их даже понимают. Че Гевара, соратник Фиделя Кастро по кубинской революции и повстанец, потерпевший трагический крах в Боливийских Андах, становится путеводной фигурой поколения, названного позже «поколением 68‐го года». Его «Боливийский дневник» лежит на столах в каждой общине. Портрет Че с красной звездой на черном берете висит почти в каждой студенческой комнате как икона. Сознание левых, революционная романтика и сексуальная революция определяют образ жизни и мышления многих студентов и по-разному оказывают влияние на их дальнейшую жизнь. Для некоторых это удовольствие, другие будут потом оценивать свою позицию как юношескую глупость, некоторые изменятся, шествуя по служебной лестнице в стремлении сделать карьеру, а кто-то видит альтернативу в реально существующем социализме.
Мы замечаем шанс в том, чтобы найти партнеров среди этих молодых людей. Нам это удается, многие затем будут успешно работать нашими разведчиками.
Ромео и Джульетты
Если верить ставшим сенсацией многочисленным сегодняшним сообщениям в средствах массовой информации о Ромео, то разведка МГБ ГДР должна была быть средоточием отчаянных голов. Но большинство историй, связанных с этим, нельзя просто так привести к общему знаменателю (даже частично). Нередко из любовной истории развивается сотрудничество на секретной службе, из конспиративных контактов любовь, из сексуальной интрижки надежная совместная работа. Конечно, в некоторых случаях чувства партнера становятся лишь инструментом, средством для достижения цели. В секретной работе это так же, как и в обычной жизни. Но здесь, как и там, длительная связь на такой почве не позволяет себе погибнуть. Именно в этом мы заинтересованы. Кратковременные успехи в нашей профессии лишь изредка оправдывают себя.
Принимая отдел I, я понимаю, что одной из задач является сбор сил в единое целое. Я предполагаю, что в других подразделениях Главка есть агенты и даже источники, работа которых входит в сферу моих полномочий. Это подтверждается. В двух случаях Маркус Вольф поддержал их передачу под мою ответственность. Оба источника случайно оказались женщинами: Хельга Редигер, псевдоним «Ханнелоре», живет в Бонне и работает секретарем в ведомстве федерального канцлера при госсекретаре Манфреде Ланштайне. Ее завербовали два весьма активных и успешных сотрудника нашей службы – начальник отдела XV в Карл-Маркс-Штадте Эгон Лоренц и его сотрудник Готтхард Шрамм. Они же завербовали и источники: доктора Габриэле Гаст (БНД) и Вольфа-Хайнриха Прелльвитца из Министерства обороны ФРГ.
Хельга Редигер не относится к невостребованным Джульеттам, всю жизнь прождавшим своих Ромео, жертвам, неожиданно попавшим в духовную или, более того, сексуальную зависимость. Она приняла сознательное решение о сотрудничестве. По политическим мотивам. Она влюбляется в Герда Швенке, а он в нее. Некоторое время назад он – наш человек – был заброшен в ФРГ, действует там как ведущий агент и проживает легально под псевдонимом в Кастроп-Раукселе. Они женятся.
Хельга переходит со своим шефом Манфредом Ланштайном в Министерство финансов Когда Герду Швенке и Хельге грозит опасность быть раскрытыми, оба приезжают в ГДР. Отношения между ними на этом не прекращаются. Они женятся официально, ибо в свидетельство о браке западногерманского ЗАГСа вписана не настоящая фамилия ведущего офицера, который в ГДР подписывается как Герд Швенке. Совместная жизнь, теперь без нервного напряжения нелегальной работы, длится недолго. Герд вскоре умирает от рака печени. Сердечные отношения, которые связывают мою жену и меня с Хельгой, сохраняются и сейчас.
Второе дело, которое мой отдел берет на себя, до сих пор находилось в руках Герхарда Франке, заместителя начальника сектора науки и техники. Он завербовал в ФРГ в агенты инженера Герберта Шретера. Мужчина средних лет умеет обходиться с женщинами и, как говорится, не допускает возгорания. Это не Ромео, слушающий с любимой пение соловья по ночам, а, скорее, наглый сердцеед. Он обращается в Париж в Альянс Франсез. Там изучают и совершенствуют знания французского языка многие немецкие служащие.
Герберту Шредеру не приходится долго искать. Герда Остенридер, которая посещает тот же курс, что и он, – привлекательная и жизнерадостная женщина. Между ними вспыхивает искра. Мужчина с жизненным опытом и 19‐летняя молодая женщина находят и единый политический язык.
Он приглашает ее в Берлин, там они встречаются с Герхардом Франке. Герда знает, что напротив нее сидит человек из Главного управления разведки. Когда она соглашается на сотрудничество, то это происходит без принуждения и обмана. Она уверена, что с политических позиций она поступает правильно, и соглашается попытаться найти работу в министерстве иностранных дел ФРГ. В лице Герхарда Франка она находит понимающего собеседника. Позже она назовет его «старшим другом» в документальном фильме Элизабет Пфистер «Дело «Ромео». Когда мой отдел принимает дело, Герхард Франке выходит из совместной работы. Это ввергает Герду в минорное состояние. Я беру ее под личную ответственность и встречаюсь с ней и Гербертом в Югославии. Финляндии и Польше. К этому времени они уже поженились. При том, что у меня с ним складываются наилучшие отношения, между нею и мной всегда остается неуловимая дистанция. Личный контакт, необходимый для очень хороших отношений, устанавливают мои сослуживцы Клаус Венглер и Бернхард Шорм.
В 1966 году Герда Остенридер работает в отделе «Телко» МИДа ФРГ. Туда поступают все шифрованные сообщения и отчеты, из посольств. Их сохраняют на магнитной ленте. После того, как магнитофонные ленты обработаны, ими больше никто не занимается. Герда складывает их в сумки и уносит домой. Главный отдел III (электронная разведка МГБ) взламывает код и передает нам расшифрованный текст. Ворох информации дает нам объемное представление о внешнеполитической деятельности ФРГ.
В начале 70‐х годов Герду Остенридер направляют в представительство Западной Германии в Варшаве. Герберт Шретер остается в Бонне. Как и у других пар в таких ситуациях разлука не остается без последствий. Они расхолятся. Не удерживают даже узы секретной работы Герда знакомится с журналистом. Начинается новая любовь. И все происходит, как в шпионском бестселлере. Ее друг – агент службы федеральной разведки. Герда сначала раскрывается ему. потом ведомству. Мы теряем важный источник.
Герда ведет себя не как соблазненная, обманутая или разочарованная Джульетта, она реагирует на изменившуюся ситуацию как всегда, последовательно, самоуверенно и без больших колебаний. Как жена Герберта Шретера она ведет себя по-человечески, как наша сотрудница – профессионально. Прежде чем она выдаст себя как источник Главного управления, она предупредит своего мужа. Герберт своевременно скроется в ГДР.
Ущерб, нанесенный нам, находится в допустимых пределах. Конечно, потеря такого источника, успешно работавшего в течение многих лет, очень болезненна. В итоге мы приходим к простой правде, что в жизни часто бывают переломы, которые нельзя предвидеть, на которые нельзя повлиять, которые нельзя запланировать. Как часто пары расходятся из-за того, что один или оба находят свою большую любовь в другом. Герда Остенридер ни в одной из фаз не является жертвой. Она всегда сама принимает решения. Когда ее вербовал Герберт, когда она поставляла нам информацию и когда она, в завершение, разошлась с ним и с нами. Мы признаем ее личное решение, никто из нас никогда больше не обращается к ней с новыми требованиями.
С 1960 года Главное управление разведки руководит источником «Комтесса». Она работает секретарем в Министерстве иностранных дел. Наш агент «Линднер», заброшенный из ГДР в ФРГ целенаправленно знакомится с ней в 1960 году. Они образуют пару. Он быстро понимает, что молодая женщина никогда не стала бы работать на социалистическую страну, и вербует ее, на жаргоне секретных служб, «под чужим флагом». Так как в ее жилах течет английская кровь, он выступает как агент британской внешней разведки «МИ-6». Заинтересованность Англии в мирном развитии Германии и в отношениях между Восточной и Западной Европой ей понятна. Политического единомыслия, какое мы ищем и находим у многих наших партнеров, здесь, конечно, нет.
Если говорить о делах, которыми мы занимаемся, в связи с так называемой «методикой “Ромео”», историю с «Комтессой» можно отнести к ним. То, что Главк является открывателем получения информации подобным способом, как позже будут утверждать, пожалуй, вызовет смех у служб других стран. Конечно, Хельга Бергер преднамеренно введена в заблуждение по поводу адресата ее информации, но ей никто не угрожает, не шантажирует ее. Во всяком случае, агент Линднер работает с ней с 1960 по 1976 год. Только в первые годы они спят вместе. В течение 16 лет она с готовностью и уверенностью, что работает на «МИ-6» передает документацию, доступную ей, как секретарю МИД ФРГ.
Когда ее в 1967 году отправляют в торгпредство ФРГ в Польше, уже идет подготовка Варшавского Договора. Благодаря информации, которую мы получаем через Хельгу Бергер, мы в состоянии оказывать влияние на заключение Договора. Мы ставим в известность не только партийно-правительственное руководство ГДР, но и польскую разведку. Она знает о нашей деятельности в Варшаве. Чтобы работать без помех, мы должны посвящать ее в наши дела. Ибо мы, прежде всего, нуждаемся в помощи в операциях по связи.
Несмотря на то, что мы в полном объеме информируем польскую сторону, у нее все же закрадывается недоверие. То, что мы не передаем им никаких документов в оригинале, а только обработанную информацию, соответствует правилам конспирации, у них же вызывает недоверие. Однажды наши польские партнеры потребовали оригиналы. Это унизительное требование мы, конечно, отклонили. Беседы, которые «Линднер», «Комтесса» и мы, – я сам присутствую – ведем на конспиративной квартире, предоставленной поляками, вроде бы снова примиряют с нами польских друзей. Хоть мы и уверены в том, что нас прослушивают, мы говорим о фактах. У нас нет никакого интереса дезинформировать польскую сторону. Через «Комтессу» мы узнаем, как ведут себя поляки на переговорах. Мы видим позиции, которые могли бы навредить ГДР или социалистическому лагерю.
Вальтер Ульбрихт и Эрих Хоннекер воспринимают это явно по-другому. Они опасаются, что Польша, невзирая на интересы ГДР и других социалистических стран, сближается с ФРГ. Я не знаю, каким образом они оба пытались повлиять на Владислава Гомулку, Первого секретаря ЦК ПОРП. Во всяком случае, они получили отпор.
Из-за всей этой возни мы ощущаем беспокойство за наш источник. Польские участники переговоров, детально проинформированные, дают понять, что они знают позицию ФРГ. Госсекретарь Дуквиц, мы об этом тоже узнаем, предполагает, что у польской стороны имеются закрытые данные для внутреннего пользования. Это бездумное обращение с нашей информацией и приведет, вероятно, к тому, что позже будет разоблачена и осуждена «Комтесса» – Хельга Бергер.
Это странно, так как наш источник в боннском представительстве не только собирает важные сведения о политике, но и дает указания, способствующие также безопасности польской разведки. Так, соответствующие подразделения польской контрразведки оснастили здание представительства ФРГ многочисленными подслушивающими устройствами. Когда «Комтесса» сообщает, что эксперты федеральной разведывательной службы ФРГ (БНД) собираются искать «жучки» в посольстве, мы даем знать об этом нашим польским коллегам. Электронщики БНД обескуражены тем, что не находят ни одного микрофона. Они бы удивились, если бы через неделю повторили проверку.
Вскоре после этого уникального случая намечается более сложная ситуация. «Комтесса» сигнализирует: в представительство ФРГ передали анонимное письмо. Автор, несомненно, знает внутренние дела представительства и предлагает свои услуги. Это мог быть лишь сотрудник польских органов безопасности. Мы беседуем с нашими польскими партнерами и договариваемся отслеживать «дело» совместно. Через короткое время мы передаем подсказки, по которым можно идентифицировать предателя. Однако вскоре замечаем, что польская контрразведка затягивает дело и якобы не приходит ни к каким конкретным результатам.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?