Текст книги "Избранные работы"

Отдел первый
Политическое положение рабочего

На следующих страницах я сделаю попытку объяснить тот факт, что «в Соединенных Штатах нет социализма» (в том смысле, какой я придал этому положению во Введении), теми своеобразными условиями, среди которых живет американский пролетариат, и прежде всего (так как это, действительно, «прежде всего» бросается в глаза каждому наблюдателю) особенным характером политической жизни.

Но раньше мне нужно коснуться еще предположения, с которым иногда встречаешься, когда идет речь об изучаемом здесь предмете. Именно, приходится нередко слышать, что отсутствие социализма в Америке объясняется не особыми условиями американской жизни, а скорее особым характером англосаксонской расы, к которой принадлежит весь почти американский пролетариат. А англосаксонская раса, по этому мнению, невосприимчива «по природе своей» ко всему, что напоминает социализм. Это рассуждение ложно по двум причинам: во-первых, неверно, что англосаксонская раса не склонна «по природе своей» к социалистическим идеям: доказательством могут служить сильно окрашенное социализмом движение чартистов в Англии в 1830-х и 1840-х гг., и история развития австралийских колоний, да и самой метрополии, в последние годы; во-вторых, североамериканский пролетариат состоит не исключительно – и даже не преимущественно – из принадлежащих к «англосаксонской» расе. Если позволительно (а здесь это безусловно так) на основании общих цифр статистики эмигрантов и иноземных уроженцев делать заключения относительно состава (американского) пролетариата (специальных данных о происхождении, насколько я знаю, не существует), то получится следующая картина: по переписи 1900 г. в Соединенных Штатах из всего пришлого населения лишь 8,1 % было родом из Англии, 2,3 % из Шотландии, из Германии же 25,8 %, из Ирландии 15,6 %, из России и Польши – 7,8 %[63]63
  Официальная статистика иммиграции была хорошо обработана д-ром Х.Швегелем, вице-консулом в Чикаго. См.: Швегель X. Переселение в Соединенные Штаты Америки // Zeitschrift für Volkswirtschaft, Sozialpolitik und Verwaltung. 1904. Т. XIII.


[Закрыть] и т. д. Такое же отношение дают и лица, родители которых иностранцы. Они составляют 38,4 % всего взрослого населения Соединенных Штатов и из этих 38,4 % на долю Англии и Уэльса приходилось (в 1900 г.) лишь 3,6 %, Шотландии – 1,0 %, на долю Германии опять-таки целых 11,3 %, Ирландии – 8,4 %. В специально-промышленном населении число лиц, происходящих от родителей-иностранцев, составляло 56,2 %, причем на Англию и Уэльс приходилось 5,8 %, Шотландию – 1,6 %, на Германию – 16,1 %, Ирландию – 11,7 %[64]64
  Occupations at the XII Census. Washington, 1904.


[Закрыть]. И если даже мы возьмем общее число переселенцев в XIX столетии, то и здесь процент принадлежащих к англосаксонской расе меньше, чем это обыкновенно думают; он равняется (включая даже и ирландцев, которые составляют, наверное, более половины всего числа) лишь 33,58 %, в то время как процент немецких переселенцев равняется 24,16.

Итак, в Америке живут, следовательно, миллионы людей, переселившихся лишь за самое последнее время из стран с сильно развитым социалистическим движением: среди взрослых американцев одних немцев или происходящих от немцев насчитывается (в 1900 г.) 3 295 350 человек, из которых 1142 131 были заняты в промышленности – конечно, большей частью в качестве наемных рабочих. Почему же эти миллионы (если мы допустим даже, что «англосаксы» не восприимчивы к бацилле социализма) не являются также и в Америке социалистами?

Итак, при исследовании интересующего нас предмета вы должны отбросить предположение о влиянии принадлежности к англосаксонской расе. Скорее именно пестрый состав американского населения, имеющего, тем не менее, одинаковые черты развития, заставляет нас определяющие его моменты искать в особенностях американской жизни. Я сказал уже, что эти особенности я прослежу прежде всего в организации политической жизни[65]65
  Нижеследующие выводы не имеют притязания пролить новый свет на условия политической жизни в Соединенных Штатах и в особенности на своеобразные партийные отношения страны. Этот обзор опирается всецело на богатый материал, уже собранный и отчасти обработанный в обширной литературе по этому вопросу. Что же я привношу нового, так это только ту точку зрения, с которой я группирую уже известные факты. Эта точка зрения дана уже самой постановкой вопроса, из которой я и исходил. Из необозримо богатой литературы я назову лишь следующие новые труды, которые достаточны для общей ориентировки: Bryce J. The American Commonewealth. В 2 т. L., 1889 (вышедшее после того во многих тысячах экземпляров) – лучшая вещь из всей литературы, дающей общий обзор общественной жизни в Соединенных Штатах. Несколько дополняет и расширяет эту работу Брайса книга Ostrogorski М. Democracy and the organisation of political parties: Пер. с фр. В 2 т. L., 1902, с предисловием самого Брайса. Второй том этой интересной книги относится к Америке. В нем содержится богатый материал для изучения американских партийных отношений. И что касается техники партийных отношений, то к книге Острогорского, пожалуй, нечего прибавить. Впрочем, истории партий в CULA не дает нам и Острогорский. Насколько я знаю, таковой вообще не существует. Совершенно неудовлетворительна, несмотря на свое громкое название, книга Hopkins J. Н.А history of political parties in the United States. Being au account of the political parties since the foundation of the government; together with a consideration of the conditions attending their formation and development and with a reprint of the several party platforms. N. Y., 1900. Все же книга эта ценна, во-первых, благодаря своим перепечаткам программ различных партий, во-вторых, благодаря собранным в ней статистическим данным о числе голосов, подаваемых за различные партии с самого начала их существования. Недурна также небольшая книжка Chapmann J.J. Government and Democracy. L., 1898 (в Америке вышедшая под названием «Causes and Consequences»). Большая работа Holst «Verfassung und Demokratie der Vereinigten Staten von America», до сих пор вышло 5 томов, Берлин, 1873–1891 гг. – мало пригодна для цели нашего исследования, так как свое изложение она доводит лишь до Гражданской войны, и именно тем вопросам, которые особенно нас интересуют, уделяет слишком мало внимания. Согласно с планом этой грандиозной работы, лишь третья часть (первые 5 томов еще далеко не закончили и первой части) должна была излагать современное «политическое и социально-политическое состояние». Пока же автор опубликовал краткий очерк государственного права в Соединенных Штатах в руководстве публичного права Марквардзена.
  Во французской литературе, которая после образцового произведения Токвиля всегда интересовалась внутренним политическим состоянием Соединенных Штатов, из новейших вещей интересна книга C.Janet, появившаяся впервые в 1875 г., и в 1893 г. вышедшая в новом, основательно переработанном W. Kämpfe издании.
  Но книгой этой можно пользоваться лишь с осторожностью в силу радикально-католической точки зрения ее автора. Богатый материал содержит, далее, большая работа A. Cartiers: «La republique americaine, Etats Unis. Institutions de l’Union, Institutions d’Etat, Regimennicipale, systemesjndiciaires etc.». Paris, 1890.


[Закрыть].

В современных государствах, по мере того, как общественная жизнь становится все сложнее, а государственное устройство все демократичнее, становится все труднее выражать политические идеи иначе, как в рамках партийных организаций. И это особенно верно по отношению к Соединенным Штатам. Ведь они, в конце концов, единственное большое государство с действительно демократическим устройством, причем в них политические отношения усложняются еще их федеративной организацией.

«Большое государство»: в двадцать раз больше Германской империи, «с действительно демократической организацией» – это значит следующее: всеобщее избирательное право является теперь общим правилом во всех штатах Союза. Существующие еще ограничения не стоят упоминания. Но этой всеобщей подачей голосов избираются не одни только члены законодательных учреждений, как в европейских государствах (за исключением Швейцарии), но также – самое главное – и почти все высшие представители административной власти и суда. Главное должностное лицо каждого штата – губернатор (Governor) – назначается выборами, и время его полномочий определяется 4 или 2 годами. Большая часть штатов выбирает также и помощника губернатора (Lieutenant-Governor), следовательно, его заместителя. В двух третях штатов – во всех западных и южных штатах, в Нью-Йорке, Пенсильвании и Огайо – народом выбираются также и высшие судьи, и тоже на короткий срок. Что высшее лицо всего государства, а равно и его заместитель, определяются общественными выборами, это всем известно.

К этим государственным и местным выборам нужно прибавить еще и выборы в парламенты «графств» и городов, а также выборы различных чиновников местного управления, в особенности главы города.

Таким образом, добросовестный гражданин может значительную часть своей жизни провести на выборах. Ведь представьте себе только наглядно, сколько выборов происходит, например, в таком штате, как Огайо. Выбирают:

1. Союзных должностных лиц — президента: каждые 4 года; членов палаты представителей: каждые два года.

2. Должностных лиц штата — один раз в год; членов Board of Public Works[66]66
  Специфически американских (английских) должностных лиц я привожу лишь в их английском наименовании, не стараясь подыскать соответствующих немецких (что нередко было бы очень затруднительно). Для цели этого обозрения достаточно лишь указания на основную сущность каждой, подлежащей выборам, категории чиновников. [Мы также оставляем лишь английские наименования тех должностных лиц, которых автор не счел нужным перевести на немецкий. – Прим. перев.].


[Закрыть] (на 3 года); членов высшей судебной палаты (на 5 лет); один раз в каждые 2 года, губернатора штата Огайо; лейтенант-губернатора, секретаря штата, казначея (Treasurer), главного прокурора; сенаторов (членов высшей палаты штата Огайо); депутатов (в ландтаг штата Огайо); один раз в каждые 3 года, школьного комиссара, клерка высшей судебной палаты; каждые 4 года: «Аудитора».

3. Должностных лиц округов – раз в каждые 2 года или в 5 лет (на 6 или 5 лет): судей окружных судов (Circuit Judge и Judge of the Court of Common Pleas); раз в каждые 10 лет. членов Board of Equalization.

4. Должностных лиц «графств» (County) – один раз в год: County Commissioners (на 5 лет), Infirmary Directors (на 3 года); один раз в каждые 2 года. Traesurer (казначей), Sheriff (шериф), Coroner; один раз в каждые3 года: County Auditor, Recorder, Surveyor, Judge of Probate, Clerk of Court of Common Please, Prosecuting Attorney.

5. Должностных лиц города — один раз в год; членов Полицейского правления (Board of Police Commissioners) – в большей части городов; членов правления заведений для бедных и больниц (на 3 года), заведующих водопроводами (trustee of water works) (на 3 года); раз в каждые 2 года: главу города, City Clerk, Auditor, Treasurer, Solicitor, Police Judge (в больших городах), Prosecuting Attorney of the Police Court (в больших городах), City Commissioner (в городах второго ранга), Marshall (в больших городах не выбирается), Street Commissioner, Civil Engineer, заведующего пожарным делом (Fire Surveyor), Superintendent of Markets. Трое из последних названных лиц могут также назначаться городским советом. Весь же остальной ряд здесь названных должностных лиц выбирается прямо народом! При этом пропущены еще те из них, которые находятся лишь в одном из двух больших городов – Цинциннати или Кливленде.

Но и без них оказывается следующее количество выборов:

В общем, таким образом, каждый гражданин должен ежегодно участвовать в 22 выборах. Это не значит, что он 22 раза, в различное время, должен идти к урнам (ведь часто назначают на один и тот же день выборы различных должностных лиц), но он должен каждый год избрать 22 человека, подходящих, по его мнению, к данной должности.

Достаточно только указать на это требование, предъявляемое к обыкновенному гражданину, чтобы сделать ясным его неисполнимость. Если

только представить себе, что значительная часть выборов происходит на большом пространстве – многие из американских штатов больше, чем Бавария, Баден и Вюртемберг, взятые вместе, некоторые достигают размеров Прусского королевства, даже всей Германской империи, – и что, следовательно (чтобы не царила полная путаница), между жителями города, графства, штата (а при выборах президента и всего Союза) должны вестись некоторые переговоры относительно выставления кандидатов; если представить себе, далее, что выставленные кандидаты должны быть подвергнуты голосованию, то становится ясным, что отдельный избиратель не может при этом быть предоставлен самому себе, что должны быть люди, которые сделали бы себе призванием исключительное занятие выборами, будь то подыскание подходящих кандидатов, составление общих списков, агитация в пользу выставленных кандидатов и т. п.

На заре американской демократии, когда число избирателей и выборных лиц было еще незначительно, – приблизительно до 1824 г., – всей массой избирателей руководили сами законодательные учреждения. Они образовывали из своей среды комитеты – Congressional или Legislative Caucus, – которые и выставляли кандидатов, предлагая народу выбирать их.

Когда же в начале третьего десятилетия XIX в. демократия усиливается, – «демократизируется», т. е. переносится сверху вниз, и эта функция (руководство избирательной массой). Сначала лишь некоторые демагоги во все возрастающем Нью-Йорке с его пестрым населением стараются овладеть избирательным механизмом – в числе первых и известный Аарон Бурр – и при помощи толпы зависимых креатур организуют бесславную гильдию профессиональных политиков, в руках которых с тех пор и находится «дело» политики в Соединенных Штатах, и господство которых возрастает по мере того, как избирательный механизм становится сложнее, а лучшая часть общества все более уклоняется от активного участия в политике.

«Работа» профессиональных политиков – «политиканов» – действительно колоссальна. Избирательный механизм, в постепенно образовавшейся его форме, таков: в каком-нибудь избирательном округе, в случае нужды, деятелями по выборам устраиваются собрания избирателей – так называемые Primaries. В этих последних (конечно, по указаниям устроителей) выбираются делегаты, которые съезжаются затем на так называемый «Conventions». Здесь выставляются кандидаты. Когда список составлен, нужно его провести и в день выборов тащить избирателей (здесь лишь в первый раз появляющихся на сцене) к избирательным урнам – Polls. Этих «Conventions», т. е. собраний делегатов, должно происходить столько, насколько простирается сфера выборов данных должностей. Часто на одном собрании, например, на State-Convention, выставляется сразу целый ряд кандидатов – губернаторов, помощников губернатора, государственного секретаря, казначея, государственного прокурора, членов Верховного Суда (Supreme Court) и т. д. Нередко, однако, границы выборов отдельных чиновников не совпадают, и тогда приходится созывать много отдельных делегатских собраний. Таким образом, при некоторых обстоятельствах случается, что цепь этих собраний очень длинна. Бывают тогда съезды графств (County Convention); Ward Conventions (окружные собрания в больших городах); City Convention; Conventions для выборов в ландтаг (legislative assembly district convention); Conventions для выборов в сенат (senatorial district), на которых избираются также члены верхней палаты каждого штата; для выборов в конгресс (congressional district); затем judicial Convention и, наконец, уже упомянутые State-Convention и National Convention для выборов президента. В некоторые из этих Conventions члены выбираются прямо на Primaries, в другие (State-Convention и National Convention) – на Convention низшего ранга (legislative districts-conventions). И чтобы эта колоссальная «машина» до известной степени правильно функционировала, все время должна быть в работе значительная группа прекрасно организованных профессиональных политиков. В каждом округе должен находиться штаб выдрессированных работников (Workers), руководимых действительными «дергателями проволок» (wire pullers), которые, в свою очередь, содержатся в порядке главными режиссерами (head wire pullers).

Так же точно должны быть велики и денежные средства для правильного функционирования «машины». Нескольких цифр будет достаточно, чтобы сделать это ясным. Брайс определяет стоимость выборов в Нью-Йорке в «обыкновенном» году (т. е. не в год избрания президента) в 700 тыс. долл., из которых 290 тыс. падает на город. Выборная кампания для выбора городского головы в Нью-Йорке дает следующие цифры затрат труда и денег: Таммани (организация демократической партии) устроила 3700 митингов, фюзионисты (их противники) – 4000. Таммани выставила 1500 ораторов, противная сторона – 2500. Расход на литературу равнялся у одних 60 тыс. долл., у других – на Ютыс. долл. меньше. На обходы и демонстрации с выборными целями обеими партиями было израсходовано 25 тыс. долл. В общем выборная кампания Таммани стоила 900 тыс. долл., а фюзионистам 500 тыс. долл.[67]67
  Pomeroy Е., М. A. Why J do not join the Socialist Party (Почему я не присоединяюсь к социалистической партии) // International Socialist Review. 1901–1902. Vol. II. P. 647.


[Закрыть] Общие расходы при выборах президента определяются в 500 тыс. долл. Такова, следовательно, деятельность, к которой должна прибегать в Америке партия, желающая доставить победу своим «идеям». И сразу бросается в глаза, какие из этой ситуации должны создаться затруднения для образования и преуспеяния рабочей партии, «социал-демократии», даже если бы это было в самом начале политической жизни. А теперь к этому присоединяется еще то, что «политическая машина» находится уже много лет в руках давно организованных партий. И, следовательно, препятствия для образования новой партии удваиваются: ей приходится иметь дело со старыми партиями, способными на упорную борьбу. Вытекающие из этого положения препятствия для образования самостоятельной социалистической партийной организации заслуживают более подробного исследования.

С первых дней республики в общественной жизни Соединенных Штатов господствуют две большие, почти равносильные партии. Их названия менялись: до начала 20-х гг. они назывались федералистами и республиканцами (демократическими республиканцами); затем (национальными) республиканцами, позднее вигами и демократами, а с 1856 г. – республиканцами и демократами. Относительно внутренней их сущности я буду иметь случай сказать кое-что в другом месте, и там же попытаюсь ответить на вопрос, почему всегда именно эти две партии имели успех в Соединенных Штатах. Здесь же я сначала разберу те причины, которые объясняют монопольное положение обеих господствующих партий, следовательно, причины их притягательной силы.

Прежде всего нужно сказать, что они располагают денежными средствами, необходимыми для поддержания работы грандиозного избирательного механизма, о сложности которого могло дать некоторое представление предыдущее изложение.

Деньги, на которые работают партии в Америке, поступают из трех различных источников.

1. Добровольные взносы богатых членов партии и поступления от общественных подписок, как это происходит и у нас. Только в Америке капитал, перед глазами которого непосредственные результаты политической жизни, более склонен поддерживать значительными суммами те партии, которые обещают ему наибольший успех. Как мы скоро увидим, внутренняя сущность партийных организаций в Соединенных Штатах имеет связь с тем обстоятельством, что то одна, то другая из обеих больших партий получает субсидию от одного и того же капитала. Крупные тресты везде поддерживают партийные предприятия, но «Standart Oil Company» или другое какое-нибудь большее общество будет давать свои деньги в Нью-Йорке демократической партии, а в Пенсильвании – республиканской, смотря по тому, какая партия господствует или в ближайшем времени имеет шансы господствовать в штате. Словом, партии в состоянии постоянно извлекать большие средства от богатых людей страны[68]68
  При этом дело идет о значительных суммах. В Нью-Йорке, например, в середине 90-х гг. существовало 2100 «корпораций» с общим капиталом в 2 млн. долл. Большая часть из них субсидировала господствующие партии, которым и платила «мировые деньги», сумма которых в некоторых случаях достигала 50 тыс. долл. Ср. BishopJ. The Price of the Peace // The Century. Vol. 48.


[Закрыть].

2. Обложение должностных лиц (assessments) доставляет партийным организациям второй ресурс для добычи необходимых средств. Известный процент их содержания отчисляется в пользу «партийных целей». Брайс определяет годовое содержание городских должностных лиц в Нью-Йорке (в конце 1880 гг.) в 11 млн. долл., а содержание в том же городе 2500 должностных лиц Союза, которые в случае принадлежности к партии одинаково подвергаются налогу, в 2,5 млн. долл. Налог на эти суммы в 2 % принесет партийной кассе 270 тыс. долл., следовательно, около 1V4 млн. марок. В этом обложении в пользу своих партий принимают участие даже городовые, рассыльные и простые служащие городских учреждений[69]69
  «Как вассал в эпоху феодализма, кроме уплачиваемого господину оброка, должен был отбывать у него и воинскую повинность, так же теперь и американский вассал должен своей партии помогать и деньгами, и личной работой. При этом, пожалуй, его обязанности даже тяжелее, чем вассала феодального, так как последний мог откупиться от воинской повинности, между тем, как при «машине» уплата денег совершенно еще не освобождает от обязанности служить в армии партийных «работников» (Брайс. Op. cit. Vol. 2. P. 112–113.


[Закрыть].

3. Наконец, богатым источником средств является обложение кандидатов на отдельные должности. Существует обычай, что каждый, кто рассчитывает на место или желает быть выставленным в кандидаты, уплачивает своей партии «стоимость издержек». Этот налог бывает очень значительным. Он равняется обыкновенно годовому (и более) содержанию оплачиваемой должности; в некоторых случаях он даже превышает все жалованье, получаемое должностным лицом за время своей службы[70]70
  Так, например, демократический Союз в Нью-Йорке требовал за выборы в контролеры 25 тыс. долл., в сенаторы (штата) – 5 тыс. долл. Содержание же контролера за 3 года равняется 10 тыс. долл., сенатора за 2 года – 1500 долл.!


[Закрыть]. Высота суммы, поступающей таким образом в партийную кассу, определяется различно. По одной таксе, данные которой часто приводятся[71]71
  Статья «Assessments» в Amer. Cyclop, of Politicial Science. Ср. также: Bryce J. Op. cit. Vol. 2. P. 113, 139. Ostrogorski M. Op. cit. Part IV. Ch. 4; Part V. Ch. 7.


[Закрыть], в Нью-Йорке стоят: должность судьи – 15 тыс. долларов, место в конгрессе – 4 тыс. долл., должность городского советника – 1500 долл., выборы в городского представителя от 600 до 1500 долл. и т. д. Этот налог дает Таммани ежегодный доход в 125 тыс. долл., противной стороне – приблизительно в 100 тыс. долл.

«Выборная цель», ради которой уплачиваются все эти деньги, прежде всего, есть покупка голосов pure et simple. Большую часть голосов негров, голоса многих необразованных пришельцев из полуварварских штатов, голоса босяков больших городов, – всех их можно заведомо купить, и они заведомо и покупаются. Цена колеблется; за голос негра, например, дают в среднем три доллара.

Но огромную массу избирательных голосов, даже и низших классов населения, понятно, нельзя заполучить таким простым способом. Партийные организации умеют, однако, сделать себя популярными в широких слоях беднейшего населения тем, что они поддерживают своими дарами в минуту нужды и горя: этому ссужают доллар, тому достают даровой билет на проезд по железной дороге; здесь дадут уголь в холодный день, там подарят курицу на святки; больным покупают лекарство, для покойников достают гроб за половинную цену и т. д.

И наряду с этими хлопотами идет щедрое угощенье в кабаках, по «салонам», где и вообще, пожалуй, совершается главная часть выборного дела. Здесь партийный агент, «Worker», не отсутствующий ни в одном кабаке (часто он же и хозяин последнего), обрабатывает также и всех тех, кого нужно заполучить иным путем, чем деньгами и прямой поддержкой. Каждого избирателя, – как превосходно выразился Острогорский, – агент ухватывает за его слабую сторону: одному нужно полицейское разрешение на производство уличной торговли или открытие «салона»; другой нарушил закон о постройках или имеет какой-нибудь иной грех на своей совести: и все это «машина» приводит в порядок, влияя в пользу своих клиентов на соответствующие инстанции, которые сами (как выборные чиновники!) находятся по большей части в ее руках. Или к делу подходят с другой стороны: партия определяет наказание уклончивому избирателю и тем привлекает его обратно или устрашает, по крайней мере, прочих; она старается, чтобы он, – если он служащий в каком-нибудь учреждении штата или общины, – был уволен; чтобы, – если он предприниматель, – фабричная инспекция за ним следила построже. Сборщик податей вдвое внимательнее проверяет книги неугодного торговца и открывает, что последний не все уплатил за свое свидетельство. На хозяина трактира, не соблюдающего законных часов, сейчас же налагается штраф[72]72
  См. превосходное изложение Острогорского в гл. 6 и 7 части V.


[Закрыть] и т. д.

Вышеизложенное уже достаточно знакомит с тем кругом действий, в котором вращается партийная деятельность в Америке: так как большие партии имеют деньги, на которые они могут прямо или косвенно купить избирательные голоса, содержать большой штаб, а равно также и весь прочий аппарат избирательного механизма, при помощи которого ведутся выборы; так как, далее, они пользуются всеми средствами, чтобы оказывать поддержку своим приверженцам и вредить врагам, – то они и имеют такой успех, обладают такой притягательной силой, пользуются политической монополией, стоят ли они у власти, или имеют основания надеяться достигнуть господства в следующий раз. И в то же время они владеют средствами приносить счастье и несчастье, располагают необходимыми денежными суммами для поддержания хода избирательной машины, именно потому, что они занимают такое положение, что они владеют силой.

Этот – для всякого постороннего такой роковой – круг выступает, однако, еще гораздо яснее в других явлениях.

Прежде всего в тех выгодах, какие доставляет своим приверженцам господствующая партия в качестве распределительницы должностных мест. Это применимо бесспорно ко всем выборным должностям. Каждый, кто рассчитывает для себя или для своих друзей на подобное место, естественно имеет живейшее побуждение принадлежать к наисильнейшей партии, во всяком случае, к партии, вообще имеющей шансы одержать победу. Охотнику за местами нет расчета быть членом партии, приносящей своим кандидатам десятую или двадцатую часть голосов и – быть может! – раз в десять или двадцать лет достигающей господства. И это рассуждение применимо не только к выборным чиновникам, но также и к большинству из тех, которые получают места путем назначения. Ведь последние также достаются приверженцам господствующей партии.

Так называемая Spoils-system (система добычи) царит в Соединенных Штатах со времени президентства Джексона (1829–1837), но уже ираныпе она применялась в некоторых штатах, именно в Нью-Йорке и Пенсильвании. Она заключается в том, что добыча достается победителю – «the spoils to the victor!«[73]73
  Это выражение употреблено сенатором Мерси уже в 1820-х гг.


[Закрыть] (добыча – победителю!), а это значит, в общем, что должностные лица назначаются не по их личным качествам, а в зависимости от их партийной принадлежности. И, если принять в соображение, что этот принцип применяется как для высших, так и для низших должностей государства, штата, графства и общины, к государственным секретарям и директорам, равно как и к служащим в конторах и полицейским чинам, то легко себе представить, какую колоссальную притягательную силу для масс имеют те партии, о которых только и можно серьезно говорить при этом «разделе добычи», – следовательно, именно обе «большие партии»[74]74
  Spoils-system царит теперь в Соединенных Штатах уже не так безгранично. Так называемая Civil service reform (реформа гражданской службы), целью которой является замещение чиновников по личным качествам кандидатов (посредством сдачи экзамена) или по давности их службы, достигла законом 1883 г. первого значительного успеха. Согласно этому закону, назначается вышесказанным способом, по крайней мере, некоторая часть союзных должностных лиц, так называемый «classified service»; количество последних определяется президентом. В действительности, однако, лишь самая незначительная часть должностных лиц отнята таким образом у «системы добычи». Из Штатов, насколько мне известно, до сих пор только два (Нью-Йорк и Массачусетс) приняли идею реформы гражданской службы. Так же и среди городов лишь немногие (из больших: Чикаго, Новый Орлеан, C.-Франциско, Филадельфия) ввели «merit system», да и то некоторые из них, как, например, Филадельфия, только на бумаге, в других, однако, как, например, в Чикаго, реформа, по-видимому, принесла серьезные результаты. Ср. Reports of the U. S. Civil service Commission, Washington. Во всяком случае, до сих пор дело идет лишь о первых попытках устранения «системы добычи», попытках, которые лишь весьма незначительно уменьшили значение этой системы в партийной жизни Америки. Не подлежит, однако, ни малейшему сомнению, что дальнейшее усиление Civil service reform окажет решающее влияние на ход общественной жизни, в особенности же на положение больших партий.


[Закрыть].

Трудно найти достаточно сильные выражения для того, чтобы оценить значение этой тесной связи политических партий с распределением должностей в развитии политических отношений в Америке. Оно заслуживает особенного внимания при изучении причин, обусловливающих слабое проявление социалистического движения. Ведь именно последнее и страдает больше всего при господствующей системе.

Рабочему легко быть социал-демократом, если он наверное знает, что ни в каком случае – даже в случае принадлежности к «правительственной» партии – ему не сделаться промышленным советником, комиссаром выставки или президентом конторы государственного страхования. И как смело (втайне) почтальон или городовой может придерживаться социал-демократических воззрений, если он знает, что шансы быть отставленным за это от должности невелики.

В Америке дело обстоит иначе. Здесь, как мы видели, дорога даже к самым скромным должностям лежит через ярмо партийной принадлежности. И все рассчитывающие на «местечко» на государственной или городской службе должны раньше вступить в партию, и не в самый день выборов, а еще заранее проявить себя деятельными партийными работниками. Тогда «благонамеренный образ мыслей» подвергается самому строжайшему испытанию, и не многие выдерживают его. Это же практикуется в больших размерах и по отношению к вождям рабочих, передовым руководителям рабочего дела. Щедрая награда ожидает их, если они обещают быть верными господствующей партии: хорошо оплачиваемая должность фабричного инспектора и выше, вплоть до секретаря штата, смотря по значению опекаемого таким образом рабочего вождя. Это уже испытанное средство, с давних пор с успехом применявшееся господствующими партиями, – пожалованием доходного места делают «безвредным» влиятельного рабочего вождя. Мы можем проследить это на целом ряде известнейших вождей. Как раз на днях президент Американской федерации труда (Am. Federation of Labor) – в Германии Легиен – должен быть выбран в заместители Каролл Д. Рейта, т. е. в директора департамента рабочей статистики, а Джон Митчелл, победоносный вождь рудокопов, т. е., следовательно, все равно, что Саксе или Гюэ в Германии, получить место младшего секретаря штата в Вашингтоне.

Известно, что таким путем за самые последние годы в Массачусетсе 13, а в Чикаго 30 рабочих руководителей получили государственные должности.

Вот и будь тут «социал-демократом» и требуй «низвержения существующего общественного строя», когда у тебя непрерывно перед глазами «жирный кусок»! У кого хватит самоотвержения проповедовать вечером своим последователям бессмысленность господствующей политики, необходимость социалистического движения, когда только что после обеда ему была предложена от лица одной из «больших» партий кандидатура на доходную выборную должность или обещан жирный «кусок добычи» при следующей победе на выборах! Но когда, таким образом, влиятельные вожди, всякий раз как они достигают силы и значения в среде своих товарищей, бывают потеряны для оппозиционного рабочего движения, то это является не только прямым выигрышем для больших партий, поскольку дело идет о самой личности вождя и рабочих, подаривших этому вождю свое доверие, но, вместе с тем, и в гораздо большей степени, косвенным усилением их, так как потеря пойманного на приманку должности вождя причиняет чрезвычайный ущерб самостоятельной рабочей партии. Другими словами, большие партии каждый раз из-под носа образующихся социалистических организаций похищают их офицеров.

Во всех вышеупомянутых случаях в объятия «больших» партий отдельные личности были подталкиваемы их личными интересами, желанием в той или другой форме, для себя или для своих друзей, получить некоторую выгоду.

Но не одни личные мотивы притягивают население к старым партиям. В равной степени влияют на него и идеальные моменты.

Прежде всего это общие «политические интересы», интересы организации общественной жизни. Они часто бывают в Америке достаточными для того, чтобы заставить примкнуть к «большим» партиям именно потому, что они «большие», т. е., следовательно, потому, что лишь при их помощи можно надеяться провести нужную реформу или освободиться как можно скорее от существующих недостатков. Чтобы понять это, нужно ясно представить себе фундаментальную разницу между устройством европейских государств (опять-таки за исключением Швейцарии, к которой применимы до известной степени те же соображения, что и для Соединенных Штатов) и организацией Соединенных Штатов. В европейских государствах влияние народа на ход общественной жизни в лучшем случае возможно лишь при помощи долгих обходных путей образования парламентского большинства. Выбирают представителей в парламент и надеются получить в нем большинство, которое затем и возьмет управление в свои руки: очевидно, очень долгий и далеко не всегда радикальный прием.

Пока совершается этот преобразовательный процесс, в парламенте произносятся красивые речи, излагающие принципы партий, и эти красивые речи приобретают тем большее значение, чем ничтожнее надежды на действительное влияние на государственную машину. При таких условиях всегда есть некоторый смысл выбрать нескольких представителей, которые, хотя и не принадлежат к «большинству», но могли бы говорить в окно народу свои сочувственные тирады: утешение для нации, осужденной на бессилие и бездействие. Поэтому и германский рейхстаг, решения которого совершенно не имеют значения для хода общественной жизни в Германии, является как раз самым подходящим учреждением для партий меньшинства с их ораторами. Всякий знает, что все сказанное Штадгагеном могло бы свободно остаться и несказанным, и от этого не изменилась бы ни одна значительная политическая мера. Но социал-демократический избиратель радуется, когда читает в своем листке эти боевые призывы, и говорит про себя с довольной иронической улыбкой: «Опять им здорово от него попало». Такое отношение создается именно благодаря недостатку «политического смысла», понимания действительного приобретения силы и влияния. Вежливее это называется «идеализмом». И последний-то опять-таки, конечно, больше всего развит в стране «поэтов и мыслителей». По этой-то причине мы, немцы, и являемся прирожденными политиками меньшинства.

В Соединенных Штатах как раз наоборот. Здесь чисто демократическое устройство учит массы добиваться всегда лишь действительных результатов. Так как народные выборы назначают не только представителей в парламент, но также судей и администрацию, то весь интерес с парламента переносится именно на выборы должностных лиц. По некоторым, еще подлежащим исследованию, причинам парламент, в особенно

сти же палата представителей в Вашингтоне, играет здесь гораздо менее значительную роль, чем парламенты западно-европейских государств, даже меньшую, быть может, чем германский рейхстаг. Напротив, выборами должностных лиц интересуются чрезвычайно. И это объясняется той простой причиной, что при помощи последних гораздо скорее можно достигнуть определенного результата? Для американца гораздо важнее устранить нелюбимого губернатора или судью, чем послать хорошего оратора в Вашингтонский парламент. И для каждого народа, также и для немецкого, это было бы важнее. Представьте себе только, что рабочие Берлина могли бы в эпоху закона против социалистов удалить государственного прокурора Тессендорфа, или в настоящее время разогнать уголовный суд, известный своими драконовскими наказаниями за преступления при стачках, или какому-нибудь вообще нелюбимому суду отомстить тем, что дать ему отставку на ближайших выборах!

Американский рабочий может это сделать, хотя, во всяком случае, ценой, которая многим покажется слишком высокой; именно, он должен примкнуть к одной из больших партий. Ведь только с их помощью возможно успешное влияние на результаты выборов.