Текст книги "Избранные работы"

Итак, если американский рабочий получает в два или три раза большую заработную плату, а необходимые жизненные продукты не обходятся ему значительно дороже, то, спрашивается, каков же образ жизни американца, т. е. какое именно употребление делает он из своего избыточного заработка: больше ли он сберегает, или полнее удовлетворяет свои «необходимые» потребности (пища, квартира, одежда), или тратит он больше на «роскошь»? Ведь, ему представляются именно эти три возможности.

Насколько мне известно, и насколько это можно заключить из имеющегося материала, пожалуй, больше всего тратит он на второе.

Важнейшими источниками для исследования являются домашние бюджеты. Нам нужно сопоставить хотя бы сколько-нибудь сравнимые бюджеты. Для Америки у нас есть уже часто приводившаяся официальная вашингтонская анкета, цифры которой составлены на основании 25440 бюджетов рабочих. Дополнением к ней, могущим в то же время проверить цифры анкеты, могут служить исследования рабочего бюро Массачусетса в 1902 г., относящиеся к 152 рабочим семействам (№ 16-а моего «Uebersicht»),

Средний доход семейств, относительно которых производились исследования вашингтонского бюро, равнялся 749,5 долл., доход 2567 семейств, относительно которых имеются особенно точные данные, – 827,19 долл., и, наконец, доход 152 семейств Массачусетса – 863,37 долл.

Вспомним теперь вывод, к которому мы пришли на основании сравнений статистики заработной платы: денежная заработная плата в Соединенных Штатах в два-три раза выше, чем в Германии. Тем, следовательно, американским семействам, бюджет которых мы исследуем, будут соответствовать немецкие рабочие семейства с доходом в 1574, 1737, 1813 марок, если мы примем, что доход американского рабочего лишь в два раза, и 1050, 1158, 1209 марок, если в три раза выше немецкого[101]101
  На основании разницы в оплате, выводить разницу доходов мы можем с полным правом, потому что в общем семейном доходе заработок главы семейства в Соединенных Штатах играет скорее большую роль, чем в Германии.


[Закрыть]. Нельзя поэтому думать, что сведения о немецких рабочих бюджетах, которые я приведу для сравнения, принадлежат к относительно более низкой ступени, чем американские; при втором и третьем бюджете это скорее наоборот. Следующие из новейших сопоставлений мне кажутся наиболее ценными и пригодными для нашей цели.

1) Как живет рабочий (20). О домашнем хозяйстве рабочих города и деревни. Собрано и обработано Максом Май. Берлин, 1897 (цит. ниже по имени автора – Май). Доход колеблется между 647 и 1957 марками, средний доход равняется 1222 маркам, доход рабочих в больших городах от 1445 до 1957 марок.

2) Исследования о домашнем хозяйстве нюрнбергских рабочих. Материал для исследований условий жизни нюрнбергского пролетариата. Обработано в рабочем секретариате Нюрнберга Адольфом Брауном. Нюрнберг, 1901 (цит.: Нюрнберг). Исследования относятся к 44 бюджетам рабочих, доходы которых следующие:

3) Условия жизни промышленных рабочих в 17 общинах Карлсруэ. Составлено фабричным инспектором д-ром Фуксом. Карлсруэ, 1904 (цит.: Карлсруэ). Денежный доход (14) исследованных рабочих бюджетов колеблется между 1060 и 2285 марок. Средний доход равняется 1762 маркам.

4) Данные о заработной плате и исследования домашнего хозяйства мало зажиточного населения Берлина в 1903 г. Берлинская статистика, издаваемая статистическим бюро города Берлина (обработал проф. д-р Гиршберг). 3-я тетрадь. Берлин, 1904 (цит.: Берлин). Относится к 908 хозяйствам, доход которых исчислялся в среднем в 1750 марок; в 221 хозяйстве доход колебался между 1200 и 1500 мар., у 303 – между 1500 и 1800 мар., у 169 – между 1800 и 2100 мар., у 693, следовательно, между 1200 и 2100 мар.

Посмотрим прежде всего, в каком отношении друг к другу находятся приход и расход сравниваемых здесь бюджетов, и каковы в том и другом цифры сбережений.

Май: из 20 семейств 5 делают сбережения в среднем в 92 марки.

Нюрнберг. 32 семейства имеют в среднем избыток в 125 марок, 12 – дефицит в 82 марки.

Берлин, у 339 хозяйств средний остаток в 53 марки, у 464 дефицит в 79 марок.

Массачусетс: у 96 семейств доход превышает расход в среднем на 85 долл. (357 марок), у 9 доход равняется расходу, а у 47 и здесь также дефицит, в среднем, в 77 долл. (323 марки), причем нужно, во всяком случае, заметить, что два из этих дефицитов одни лишь составляли вместе 710,85 долл.

Вашингтон: у 12816 семейств имелся остаток приблизительно в 120,84 долл. (508 марок), у 4117 дефицит (в среднем в 65,58 долл. = 275 марок), у остальных 8507 семейств доход равнялся расходу.

Итак, американцы находятся в несколько более благоприятных условиях, но далеко не в такой степени, как этого можно было ожидать. Число семейств, сберегающих кое-что из своего ежегодного дохода, незначительно больше, чем у нас (половина против ⁴/э в Берлине, если остальные относящиеся сюда цифры, вследствие их незначительного числа, мы будем рассматривать как случайные). Следовательно, и американский рабочий также часто расходует все, что получает (а иногда и больше того). Он должен, конечно, поэтому значительно лучше жить, чем рабочий немецкий. И не может быть сомнения, что так это и есть на самом деле.

Я уже говорил, что свой столь высокий доход он тратит прежде всего на удовлетворение в более достаточной степени «необходимых» жизненных потребностей, т. е. лучше живет, лучше одевается, лучше питается, чем его немецкий товарищ.

О различии в квартирных условиях Америка и Германии я уже говорил достаточно. В общем нужно принять, что в то время, как квартира американского рабочего имеет в среднем 4 комнаты, квартира немецкого не имеет даже и двух. Ведь, на 908 берлинских семейств, представляющих собой скорее тип выше нормального, квартира имела в среднем 1,4 комнаты, между тем как число комнат в квартирах, занимаемых 25440 американскими семействами, поскольку последние живут в наемных рабочих казармах, равнялось 4,67, а у живущих в собственных домах – даже 5,12. Также и внутренняя обстановка квартиры в Америке несравненно более комфортабельна, чем у нас. Наиболее зажиточные рабочие квартиры совершенно напоминают квартиру среднего немецкого бюргера. Вы найдете там хорошие кровати, удобные стулья, ковры и пр. Разница еще не так значительна, когда мы сравниваем расходы лишь на первоначальное обзаведение мебелью. По заслуживающим доверия данным, городской рабочий в Америке на устройство квартиры тратит 100–150 долл. (420–650 марок), а в Германии – 300–400 марок. Зато чрезвычайно сильно отличаются друг от друга в бюджетах суммы, затрачиваемые на обновление мебели, починку ее и т. п. Последние в немецких бюджетах по большей части до смешного низки в сравнении с соответственными суммами бюджетов американских. Таким образом, по-видимому, американский рабочий (как у нас средние слои населения) постепенно все более и более улучшает свою обстановку, в то время как немецкий должен ограничиваться первоначальным обзаведением и самыми необходимыми починками.

Так, 44 нюрнбергских семейства на мебель и вообще комнатную обстановку истратили вместе лишь 635,36 марок (= 1,05 % всех расходов), на оборудование кухонь 169,33 марок (= 0,28 %), в среднем, следовательно, на комнаты и кухню каждое 18–19 марок. 908 семейств берлинских на мебель, обстановку и пр. тратили 20 марок (1,2 %), семейство в Карлсруэ 23 марки (1,5 %), у Мая 18 марок; рабочие же в Массачусетсе тратили 22,94 долл. (2,71 %); 2567 семейств, по данным большой анкеты – 26,31 долл. (3,42 %), следовательно, они в 5–6 раз большую сумму денег употребляли на обновление и поддержание в порядке своей квартирной обстановки и достигали, конечно, значительно большего действительного комфорта.

Как отличается тамошний образ питания от здешнего, мы выясним лучше всего, если определим количество употребляемых продуктов питания и выясним действительное потребление продуктов. Большая американская анкета содержит на этот счет некоторые пригодные данные, а из немецких до известной степени сравнимые цифры приводят две анкеты – Нюрнберга и Карлсруэ[102]102
  Обе определяют лишь часть жизненных продуктов, нюрнбергская, кроме того, относится не ко всем 44 хозяйствам, а лишь к 21, 22 и 24-му.


[Закрыть].

Нужно заметить, что размеры семейств во всех случаях почти одинаковые: 5,31 человек в Америке, 5,36 – в Карлсруэ, 5 – в Нюрнберге. Американские меры (Buschls, Quarts, Avoir-du-pois – Pfund, Loaf) я перевел, чтобы сделать их сравнимыми с немецкими цифрами, в килограммы. Для недостающих здесь продуктов нельзя было найти сравнимых цифр.

Рабочее семейство в среднем употребляет ежегодно:

Итак, согласно этим данным, американский рабочий потребляет почти в три раза больше мяса и муки, в четыре раза больше сахару, чем немецкий (высокое потребление муки, яиц и сахара указывает на обильное потребление мучного: пирогов, пудингов и т. п.).

Но в нашей таблице не хватает еще целого ряда важных продуктов питания, а потому она далеко не полно рисует разницу между тамошним и нашим образом питания. Ведь, например, расход на овощи американских семейств равнялся 18,85 долл., т. е. около 79 марок, а у берлинских 23, в Нюрнберге 14, а в Карлсруэ 9 маркам; расход на фрукты (играющие в хозяйстве американца неведомую у нас роль) равнялся 16,52 долл., следовательно, приблизительно 70 маркам, а в семействах рабочих в Берлине 13, Карлсруэ – 7, в Нюрнберге – 8–9 маркам.

В дополнение я приведу еще те суммы денег, которые затрачиваются, по данным различных анкет, на важнейшие жизненные продукты.

Ежегодно расходовали в марках:

В общем, и по условиям своего питания американский рабочий приближается скорее к нашим зажиточным средним кругам, чем к классу наемных рабочих.

Но что по образу своей жизни он скорее походит на наши средние буржуазные слои, чем на наших рабочих, это лучше всего, пожалуй, видно из того, как он одевается. Его одежда особенно поражает всех, кто в первый раз приезжает в Америку. Привожу следующее описание Кольба (№ 144 моего «Uebersicht»): «Там (на велосипедной фабрике) многие носили даже крахмальные рубашки; на время работы воротнички отстегивались, а манжеты (обыкновенно не пристегивающиеся) засучивались до локтей; когда раздавался свисток, и люди выходили из фабрики, то их трудно было принять за рабочих. Многие возвращались домой на велосипедах. Иные были в элегантных шляпах, желтых башмаках и модных перчатках. И это обыкновенные рабочие, с 1V4 долл. дневного заработка». А работницы! Это «ladies» – как их здесь обыкновенно называют. Одежда их, в особенности молодых девушек, часто прямо-таки элегантна; на многих фабриках я видел работниц в светлых цветных, даже в белых шелковых блузах; почти все они приходят на фабрику в шляпах. «Les gants blancs etaient de rigueur», – рассказывает M-e van Vorst (№ 143 «Uebersicht») об одном бале работниц, – а приход дам-работниц в ресторан, где они (NB: в будничные дни, во время обеденного перерыва фабричной работы) обедают, она описывает следующим образом: «Они приходили группами, изящные, в шелковых юбках (!), в шляпах, разукрашенных перьями, гирляндами цветов, целой горой украшений; лайковые перчатки, сумочки на поясе, выложенные серебром, вышитые блузы, завитые волосы дополняли туалет, в котором все било на эффект»!

Спрашивается, можно ли эту роскошь в одежде выразить в цифрах, чтобы сравнить ее с другими странами? П. Робертс, который, правда, смотрел на современную «роскошь» рабочего населения глазами моралиста и порицателя, в своих исследованиях о положении рабочих на каменноугольных копях Пенсильвании приводит интересные данные именно о расходах на туалет. В то время, как новоприбывшие «славянки» тратят на свою одежду долларов 25 в год, обыкновенная американская женщина («average woman») расходует на этот предмет 50–60 долл., иногда даже до 100 и 150 долл. О мужчинах же он сообщает: «гунн» платил за свою одежду 5 долл., «поляк» – 10, «латыш» – 15. Англосаксонец платит от 15 до 20 долл. Некоторые носят платье, сделанное на заказ. Они никогда не выходят без воротничков, манжет и белой рубашки, иголок и запонок, золотых часов с цепочкой, и редко без золотых колец. За пару ботинок платят 2–3 долл. и приблизительно столько же за шляпу. Они никогда ничего не покупают в магазинах, торгующих старым платьем. Для холодных дней у каждого есть удобное пальто, а у некоторых даже два: одно для весны и осени, а другое для зимы. В противоположность к новоприбывшим иностранцам, даже старшим поколениям туземцев, «joung America» меняет чрезвычайно часто свои костюмы. Лишь только платье хоть немного износилось, оно уже не годится больше. Прошлогодняя шляпа в этом году уже не носится. Воротнички и манжеты меняются сообразно с требованиями моды. На белье и нижнее платье тратится также очень много. В общем, следовательно, обыкновенный молодой человек – the average joung man of native birth – женатый или холостой, должен расходовать на свой туалет 40–50 долл. (следовательно, 168–210 марок). Эти данные находят себе подтверждение в цифрах наших бюджетов домашних хозяйств. Во всех них расходы на одежду абсолютно и даже относительно (ко всему доходу) высоки, значительно выше, чем у нас.

2567 семейств в Вашингтоне тратили в среднем ежегодно:

Рабочие Массачусетса ежегодно в среднем тратили:

К подобному же выводу – именно, что расход на одежду американской рабочей семьи составляет в среднем 12 % всего дохода – пришла также и уже упомянутая г-жа Чарльс-Гюстед-Мор.

У немцев же ежегодно в среднем на одежду тратят:

Нужно принять, что две последние цифры ближе к действительности, чем две первые. Что касается Карлсруэ, то здесь сам докладчик высокий расход на одежду объясняет большой нуждой в обуви (вследствие длинных дорог к месту работы). Почему же у Мая расходуют на одежду больше, чем в Берлине и Нюрнберге, это для нас неясно. Принимая во внимание незначительное количество исследованных семейств, можно допустить, что здесь дело объясняется просто случайностью. Во всяком случае, на основании вышеприведенных цифр можно сказать: американский рабочий на одежду тратит абсолютно в три раза, а относительно – в полтора раза больше, чем немецкий.

Привычка американского рабочего так роскошно удовлетворять свои потребности в квартире, пище и одежде своим естественным следствием имеет то, что его «свободный» остаток, несмотря на столь высокий общий доход, не составляет большего процента, чем у его немецкого коллеги. Пожалуй, даже у немецкого рабочего цифры последнего выше. Если даже предположить, что здесь много случайного, что различие в методах особенно заметно именно здесь, все же данных наших анкет, относящихся к делению расходов на главные категории, нельзя категорически отвергать. А по этим данным, у американца, по покрытии расходов на квартиру, пишу и одежду, остается часть дохода, лежащая ближе к одной пятой (в двух случаях), чем к одной четверти (последняя, и то еще не вполне, достигается в одном случае), в то время как у немецкого остается на разные расходы скорее больше, чем меньше четверти (около трех десятых). Вот цифры:[103]103
  Эта низкая цифра объясняется тем, что она относится к рабочим из сельских округов.
  Процент общего дохода, который у большей части семейств немногим превосходит общие расходы.


[Закрыть]

Что же делает немецкий рабочий со своим (относительно) столь большим остатком от «необходимых» расходов? Тратит ли он больше на цели образования, на удовольствия, на союзы, на подати, на врачей? – Ничего подобного. Все, что он «сберегает» после расходов на квартиру, одежду, пищу, все это он пропивает. Всю разницу между «свободными» доходами американского и немецкого рабочего – и даже больше – поглощают расходы на спиртные напитки. В последнее время часто указывали61, что, по-видимому, американский рабочий меньше потребляет алкоголя, чем его немецкий коллега. Я могу цифровыми данными подтвердить это наблюдение.

Из специально исследованных 2567 американских рабочих семейств почти половина совершенно воздерживалась от употребления спиртных напитков: лишь у 50,72 % вообще были расходы на последние. Но и у тех из них, которые употребляли алкоголь, расходы на «опьяняющие жидкости» («intoxicating liquors» – техническое обозначение «спиртных напитков» в статистике) были весьма невелики. Эти семейства ежегодно тратили в среднем 24,35 долл. (103 марки) (тамошние уроженцы – 22,28 долл., иноземцы – 27,39 долл.; больше всего тратили шотландцы – 33,63 долл. и немцы – 33,50 долл.); что составляет 3,19 % всех расходов. Если же расходы на спиртные напитки, делаемые пьющими семействами, причислить к общим расходам всех семейств, то получится, что средний расход на этот предмет равняется 12,44 долл. (52 марки), или 1,62 %. (Бюджеты семейств в Массачусетсе, к сожалению, не содержат никаких особых данных на этот счет.)

Для правильной оценки немецких цифр нужно принять во внимание, что алкоголь – а именно пиво – в Соединенных Штатах значительно дороже, чем у нас. Обычной мерой для местного изделия пива являются ²/₁₀, в лучшем случае ³/₁₀ литра, и это стоит в среднем 5 центов, т. е. около 20 пфеннигов. Немец получает, следовательно, за те же деньги, по крайней мере, двойное количество «напитка», а в Южной Германии, вероятно, и тройное. Впрочем, американское пиво несколько крепче, чем южно-германское. Теперь я приведу цифры анкеты немецких хозяйств. (У Мая нет особых цифр относительно употребления спиртных напитков.)

Относительно воздержанны рабочие Берлина. Они расходуют на пиво и водку в среднем ежегодно 111 марок, что составляет 6,64 % всех расходов. И все же, пожалуй, они пьют в четыре или пять раз больше, чем американцы.

Но чрезвычайно много на потребление алкоголя идет у южно-немецких семейств. Рабочие Карлсруэ расходуют на алкоголь в среднем 219 марок, т. е. больше, чем ¹/₅ расходов на хозяйство, 12,6 % всех расходов. И нам известно также, какое количество алкоголя получают они на эту сумму; семейство ежегодно потребляет в среднем 769 литров пива, 139 литров вина, 6 литров водки. На здоровье!

Несколько скромнее расходы на спиртные напитки у семейств Нюрнберга. Но и у них они составляют в среднем 143 марки, т. е. 9,61 % всех расходов, причем на пиво приходится 9,21 %. Принимая во внимание низкие цены на пиво в Нюрнберге, городе пива, можно сказать, что и здесь выпиваемое количество немногим уступает Карлсруэ. Итак, немецкое рабочее семейство тратит на алкоголь в три-четыре раза больше, чем американское, выпивает, следовательно, пожалуй в шесть-семь раз больше и отягчает свой бюджет расходами на этот предмет, по крайней мере, на ту же сумму, которую перерасходуют американцы на квартиру, пищу и одежду. В общем, вероятно, по выключении расходов на спиртные напитки, остающийся у рабочего свободный остаток составляет в Америке больший процент, чем в Германии. А именно: для наших семейств он равнялся:

Этот излишек американец тратит частью на церковные и благотворительные цели (1,30 %), частью на обстановку квартиры (3,42 %), а все же остальное распределяется там на те же приблизительно потребности, что и у нас. Почти одно и то же у нас и у американцев составляют расходы на удовольствия, подати, книги и газеты, доктора и аптеку, страхование (там частное, у нас государственное) и т. д.

Было бы слишком рискованным пытаться в деталях доказать влияние такого своеобразного, чуждого нам, образа жизни американского рабочего на его социальное настроение. Предоставляю специалистам по философии питания открывать связи между антисоциалистическим образом мыслей американского рабочего и его преимущественно мясным питанием и пудингами или его воздержанием от спиртных напитков. Благосклонные к капитализму фанатики воздержания откроют, пожалуй, тесную связь между ядом алкоголя и ядом социализма. Но оставим это.

Одно несомненно: американский рабочий живет в благоприятных условиях. В общем, он не знает гнетущей квартирной нужды, его не влечет из дому, – ведь, его дом не похож на «комнату» рабочих в больших городах континентальной Европы, – в трактир; он в полной мере может предаваться ощущениям тонкого эгоизма, развиваемого домашней уютностью. Он хорошо питается и не знает неприятностей, естественно возникающих от продолжительного смешения картофеля с алкоголем. Он одевается как джентльмен, а работницы – как леди, и по его внешности вы не отличите его от представителей господствующего класса. Что же тут удивительного, если при таких условиях недовольство «существующим общественным строем» лишь с трудом возникает в сердце рабочего. Тем более это так, если этот вполне сносный, даже приятный образ жизни гарантируется ему и в будущем. А в этом он до сих пор мог быть вполне уверен. Ведь, мы не должны никогда забывать, каким постоянным темпом шел «экономический подъем» в Соединенных Штатах, за исключением коротких перерывов за время двух последних поколений, в которых собственно и мог лишь возникнуть социализм – и шел не вопреки капитализму, а благодаря ему.

Достаточно одного взгляда лишь на общие цифры статистики, чтобы рассеять все сомнения в действительности этого «подъема». Ведь, равнялись же в промышленности, торговле и обмене:

А поскольку материальное положение рабочего все улучшалось, поскольку растущее благосостояние его образа жизни подвергало его соблазну полного растворения в материальных интересах, постольку он приучался любить ту систему хозяйства, которая устраивала ему его судьбу, постольку он должен был приспособлять свой дух к своеобразному механизму капитализма, должен был, наконец, сам подпасть под почти непреодолимое очарование, которое оказывает в это удивительное время на каждого быстрота оборота и увеличивающееся значение измеримой величины. А влияние патриотизма – гордого сознания, что Соединенные Штаты по пути (капиталистического) «прогресса» опередили все другие страны – еще укрепляло его деловой образ мыслей и делало из него того воздержанного, расчетливого, безыдейного дельца, каким мы привыкли его знать. Перед ростбифом и яблочным пирогом пасуют все социалистические утопии.

Но для того, чтобы рабочий от полного сердца привязался к существующему порядку вещей, должен был еще целый ряд обстоятельств сложиться для этого благоприятно. Я хочу сказать: также и идейное содержание его жизни должно было быть комфортабельным. Об этом повествуют следующие страницы.