Текст книги "Избранные работы"

Но гораздо важнее то, что и сейчас корни их организаций находятся в народной массе. Их «деятели», большая часть их «работников» («worker»), выходят из самых низших слоев народа и часто достигают высших ступеней партийных лестниц. Система, применяемая в католической церкви, оказывается и здесь действительной: основанная на чисто демократическом базисе, иерархия партийной организации обеспечивает последней доверие народа. Когда какой-нибудь простак кутит в трактире с «worker’ом», то он знает, что имеет дело со своим человеком, и что «босс» вышел из его рядов. А именно доверие, по моему мнению, является существеннейшим фактором для партийной организации. Оно несравненно важнее, чем самая лучшая программа. Так, например, огромная притягательная сила социал-демократии в Германии покоится в значительной части на доверии, питаемом массами к своим вождям, особенно к страдавшим за их интересы; отсюда продолжающееся и по сей день значение закона против социалистов как фактора, укрепляющего партию.

При этой, основанной на чувстве, симпатии между народом и признанными представителями партий нельзя обойтись без оговорок. Партии должны из предусмотрительности заботиться о том, чтобы поддерживать в массах хорошее настроение духа. Ведь успех их на выборах зависит от голосов широких масс. А пролетариату (как и всем низшим слоям народа) очень выгодно то обстоятельство, что две большие партии конкурируют между собой. Ведь из этого следует, что обе партии должны стараться всевозможными увертками – главным образом, конечно, уступками (по крайней мере, в некоторых вопросах) имеющему такой вес рабочему классу – заслужить или сохранить благоволение этого класса избирателей.

Чтобы вполне использовать это затруднительное положение господствующих партий, представители рабочих интересов стали применять в последнее время своеобразную «систему»: так называемую «System of questing candidats» (систему опроса кандидатов). Противники этой системы (приверженцы социалистических партий) презрительно называют ее «begging policy» (политика нищих)[81]81
  См.: Lee A. Labor Politics and Socialist Politics. 3^rd ed. N. Y., 1903; Spargo J. Shall the Unions go into Politics. N. Y., 1903.


[Закрыть], но у широких масс организованных рабочих Америки она, по-видимому, пользуется большой симпатией. Заключается она в том, что представители интересов рабочих – следовательно, вожди профессиональных союзов и рабочих картелей – предлагают тщательно составленный список вопросов кандидату, рассчитывающему на голоса рабочих, и в зависимости от его ответов принимают решение: голосовать за него или нет.

Насколько мне известно, первоначально этой «системой» воспользовались в середине 1890 г. в Виннетке, в Иллинойсе (потому она и зовется системой Виннетки), и при этом не столько в целях защиты интересов определенной группы населения, сколько в надежде с ее помощью воспользоваться «всей совокупностью» мнимых выгод «прямого народного законодательства». В ней видели «систему, при посредстве которой народ может на практике применить принцип прямого законодательства без всяких перемен в писаной конституции штата или местной партии».

В 1901 г. ее приняла и Американская федерация труда. Было решено выпустить экстренный номер «Федератиониста», в котором эта система разъяснялась и рекомендовалась. Этот номер вышел в январе 1902 г. и получил широкое распространение[82]82
  Extra Number of «American Federationist». 1904. Vol. XI. No. 7 A.


[Закрыть].

С тех пор «система» эта применяется – и, как утверждают, с успехом – в различных штатах. Но постоянным приемом в политике профессиональных союзов рабочих она стала лишь в 1904 г. Именно 15 июля этого года Executive Council, исполнительный комитет Американской федерации труда, обратился ко всем входящим в него центральным союзам и местным отделам с особым посланием, в котором настоятельно советовалось применять Виннетка-систему. К посланию были приложены два образчика опросных листков для членов конгресса и законодательной палаты, и в нем же, вместе с тем, указывались пункты, вокруг которых, главным образом, должна была концентрироваться политика Американской федерации труда и ее членов. Пункты следующие:

1. Введение инициативы и референдума.

2. Издание (государственного) закона, который устанавливал бы 8-часовой рабочий день во всех государственных предприятиях.

3. Издание акта против «инъюнкции», т. е. закона, который затруднял бы ограничительные меры против рабочих во время забастовок посредством судебных «приказов о задержании».

Антисоциалистические вожди профессиональных союзов возлагают большие надежды на эту систему. Они не сомневаются, что при ее помощи будет окончательно устранена угрожающая опасность возникновения самостоятельной (социалистической) рабочей партии. Другие же в введении этой системы опроса видят начало конца старого порядка, так как они думают, что неудачи, которые, по их мнению, должны постичь рабочих, причем именно система санкционирует их участие в политике, как класса, с неизбежностью приведут их к разрыву со старыми партиями. Я не могу здесь высказывать моего взгляда на этот вопрос, так как моя задача сейчас не в выяснении возможного развития в будущем, а лишь в определении тех причин, которые до сих пор задерживали развитие сильной социалистической рабочей партии в Соединенных Штатах. А к числу этих причин в первую очередь принадлежит, без сомнения, и то обстоятельство, что рабочие, даже после того, как они стали вести «самостоятельную политику», верят (а это только и важно для преследуемой здесь цели) в возможность достижения всех нужных выгод удачным использованием старой политики соревнования двух партий. Эта вера, с давних пор ими инстинктивно питаемая и поддерживаемая охарактеризованными мною своеобразными чертами американских партийных отношений, получила теперь в установлении Виннетка-системы лишь свое догматическое завершение. Поэтому я и должен был упомянуть здесь об этой системе, хотя ее влияние относится скорее не к прошлому, а к будущему.

Приведенные мною соображения относительно своеобразного положения в политической жизни американского рабочего делают – я надеюсь – понятным, почему пролетариат в Соединенных Штатах до сих пор медлит с образованием своей собственной партии, и объясняют – если можно так выразиться – отсутствие официального выступления социалистических воззрений. Но почему сами эти воззрения так слабо развиты в Америке, почему в широких слоях американского рабочего класса царит известный нам дружелюбный к государству и обществу образ мысли, – это не выяснено еще достаточно. Ведь мы не можем все-таки так низко оценивать американских рабочих, чтобы все их проявления радостного оптимизма объяснять исключительно надеждами на получение выгодного местечка на государственной службе. Здесь также мы должны доискиваться более глубоких причин нерасположения американского рабочего к социалистическим стремлениям. Мы находим их также по большей части в своеобразном характере его политического положения. В особенности же занимаемое им в государстве политическое положение объясняет его любовь к этому государству.

Многими отмечалась та особенность американского гражданина, что в устройстве своей страны он видит как бы род божественного откровения, и потому питает к нему благоговейное почтение. К Конституции он относится, как к чему-то священному, чего не должна касаться критика смертных. Справедливо говорили о «конституционном фетишизме» («constitutional fetich worship») американцев[83]83
  См. также Holst. Verfassung und Demokratie der Vereinigten Staaten, 1873. T. I. Гл. «Die Kanonisierung der Verfassung und ihr wahrer Character».


[Закрыть].

Это воззрение у американского рабочего воспитывается со школьной скамьи всей общественной жизнью. И у него нет никаких оснований изменять привитое таким образом мнение, когда он даже подвергает его самостоятельной критике. Ведь и действительно, ему, как представителю широких масс «народа», предоставлены этим устройством все права, на какие он только может претендовать[84]84
  Выше мы видели, что рабочие требуют теперь еще больших прав для масс (инициативы и референдума). Но эти требования, в сущности, скорее логически вытекают из существующего устройства, чем противоречат ему.


[Закрыть].

Мы уже познакомились отчасти с радикально-демократическим характером американского устройства, именно там, где говорили об объеме избирательного права. Но важнее всех этих отдельных прав та особенность политического устройства, что оно само при помощи прямого голосования постоянно может изменяться по желанию, – и только по желанию, – народа. Таким образом, вся конституция покоится на базисе народного суверенитета[85]85
  См., например: Holst. Das Staatsrecht der Vereinigten Staaten von Amerika. Handb. des ôffentl. Rechts. Bd. IV.


[Закрыть], – что опять-таки применимо в Европе лишь к Швейцарии. Суверенный народ сам решает, что должно быть законом в области американского Союза. Эта суверенность имеет огромное значение для характера господствующего в общественной жизни образа мыслей. Она породила и необычайно развила то, что можно назвать демократической фазой.

Постоянное участие гражданина в выборах также способствовало этому. Постоянно повторяется призыв к «священным правам народа»; постоянно каждый простой человек чувствует себя окруженным гордым сиянием «суверенности». «Мы, свободный народ Америки»… «We, the people of the State of… grateful to Almighty God for our freedom» – с детства звучат эти слова в ушах американца. Последний и беднейший пролетарий участвует в этом суверенитете: он есть народ, а народ есть государство (формула!).

Следствием этого является у каждого отдельного лица чувство безграничной силы; пусть эта сила лишь воображаемая: в сознании данного субъекта она несомненная реальность. «Гражданин полагает, что он король в государстве, и что он, если только захочет, может привести все в порядок». Слова народного оратора: «Когда встанет американский народ во всей своей силе и величии» – вовсе не голые фразы для его слушателей. Каждый из них верит в эту таинственную силу, именуемую «американским народом», противостоять которой не в состоянии ничто в мире; каждый с мистическим доверием относится к действию народной воли; он говорит о ней с религиозным экстазом. Эта вера часто находится в поразительном противоречии с действительно достигнутым или даже с желаемым результатом. Гражданин, по большей части, и пальцем не пошевельнет для устранения недостатков общественной жизни, но он твердо убежден, что ему достаточно лишь захотеть, чтобы они прекратились, – и они прекратятся. Это убеждение питает в нем любовь к праву, в его груди горит этот огонь, и, хотя редко искры его пробиваются наружу, но он не потухает и каждую минуту может превратиться в пламя воодушевления, распространяющее свет и тепло.

В тесной связи с этим находится еще одна своеобразная черта политической жизни в Соединенных Штатах, именно то, каким огромным значением для всего совершающегося пользуется «общественное мнение» (public opinion). В сущности, оно является истинной правящей силой, от которой зависят как суд, так и исполнительная власть и законодательные учреждения. Мы видели, что в Америке нет партийного правительства, в том смысле, какое бывает в Англии, Франции, Италии. Это зависит, с одной стороны, от особенностей тамошних партийных отношений, а с другой – как раз от вышеупомянутого факта, что по государственному устройству страны во главе всех общественных властей стоит суверенный народ, который каждую минуту может, так сказать, прогнать их прочь. Вследствие этого все выборные представители народа – все равно, относятся ли они к категории судебных, административных должностных лиц или депутатов в парламент – находятся под постоянным контролем широких масс, воля которых (пока она еще не выразилась в голосованиях) находит свое выражение именно в этом таинственном «общественном мнении».

Как известно, президент и губернатор (по большей части) имеют право veto против постановлений конгресса и ландтагов. Но пользуются они им только тогда, когда уверены, что «общественное мнение» на их стороне. Тогда, впрочем, парламенты и сами откажутся от проведения своих предложений (после отклонения они должны провести их большинством двух третей голосов). Значение «общественного мнения» еще увеличивается, конечно, короткими избирательными периодами. А это господство «общественного мнения», в свою очередь, безгранично усиливает сознание силы каждой отдельной личности. Ведь, если, действительно, всеобщее «народное голосование» решает направление политики, то это должно в каждом гражданине пробудить интенсивное стремление участвовать в политической жизни – а, следовательно, конечно, также и в «рабочем», который в этом отношении формально равен богатейшему магнату, участнику треста, и, кроме того, за спиной своей имеет толпу товарищей, являющихся огромной важности фактором на выборах, чрезвычайно увеличивающим значение его личных гражданских прав, обеспеченных конституцией.

В «общественном мнении» совершенно исчезает то соотношение сил отдельных общественных групп, которое так ясно выступает в парламенте или в классовой принадлежности отдельных должностных лиц. Здесь маленький человек может воображать, – так как он сам участвует в «общественном мнении», что при посредстве последнего он, вопреки всей внешней видимости, именно тот и есть, кто в конечном счете определяет судьбы страны.

К этому присоединяется еще и то, что «общественное мнение» в Америке – по крайней мере, до самого последнего времени – было всегда благоприятно настроено к специфическим рабочим интересам. Благодаря этому, у рабочего растет уверенность, что и он значит что-то в государстве. Не должна ли сохраниться у него при этом привязанность к этой государственной организации? К организации, которая не только предоставляет ему в полной мере участие в общественной жизни, но которая его самого рассматривает, как политически и общественно-полноправного гражданина? В которой все инстанции принуждены добиваться его благоволения? Рабочий имеет полное право, гордо ударив себя в грудь и высоко подняв голову, заявить: «Civis americanus sum».

Но, разумеется, не все еще достигнуто одним этим формальным равноправием в государстве. «Голос свободы ничего не говорит сердцу того, кто умирает с голоду», как писали в «Doléances» в эпоху французской революции. Радикально-демократическое устройство страны может, правда, привязать гражданина к своим формам, но оно не может помешать критиковать господствующий общественный строй, в особенности существующий экономический порядок, если последний не гарантирует народу также и сносное материальное существование. Никогда, следовательно, нельзя будет найти причин отсутствия враждебного государству и обществу народного движения в одном лишь своеобразном характере политического положения масс. Скорее их можно найти в том, что, в двух словах, можно назвать экономическим положением. Цель следующего отдела и заключается в приведении доказательств, что и экономическое положение северо-американского пролетариата также способствует или, вернее, способствовало тому, чтобы охранять его от сетей социализма.

Отдел второй
Экономическое положение рабочего

Рационально исследовать экономическое положение какого-нибудь лица или какого-либо семейства, это значит установить, каким количеством потребительных благ располагает в течение известного периода данное хозяйство; далее, сравнить это количество с материальными потребностями жизни, т. е. определить, насколько хватает данной массы продуктов для удовлетворения необходимых потребностей достойного человека существования, насколько хватает их для удовлетворения культурных и иных потребностей. Исследовать образ жизни массы, отдельные члены которой имеют дифференцированный доход, это значит, прежде всего, разбить эту массу на группы. Надо установить, какие части этой массы соответствуют известным культурным ступеням; какая часть живет бедно, недостаточно, достаточно, зажиточно, богато; в особенности также узнать, как живет «большая часть» всей массы населения, т. е. та половина, которая лежит между верхней и нижней четвертями. Сравнить образ жизни двух масс – двух наций, двух социальных классов внутри одной и той же или разных наций – следовательно, значило бы: исследовать, как эти две различные массы разбиваются на группы.

Каждый, кто хоть несколько знаком с источниками, знает, что выполнение такой программы по отношению к целой стране, или даже к одному лишь социальному классу внутри какой-нибудь страны, сопряжено с величайшими затруднениями. Для этого нужна была бы полная опись действительной организации всех хозяйств страны или данного слоя населения, а таковой, понятно, не имеется. Лучшей заменой такой описи является составление отдельных хозяйственных бюджетов, что в более или менее удовлетворительном виде имеется у каждой нации (полнее всего ими снабжены Американские Штаты). И естественно начать с них исследование. Но скоро становится ясным, что этот путь не ведет к цели. Каждый бюджет, а также и всякое собрание массы бюджетов обладает следующим недостатком: они не дают никакого представления о степени их применения, т. е. ничего не говорят о том, для какого процента всей массы населения (а за таковую мы, соответственно нашим целям, рассматриваем теперь пролетариат) данный бюджет типичен; эти бюджеты, прежде всего, несравнимы, так как из них нельзя узнать, соответствуют ли они одинаковой степени доходности в двух сравниваемых массах. Таким образом, волей-неволей, нам приходится прибегнуть к обходному пути, который, однако, быть может, скорее приведет нас к желанной цели: мы рассмотрим денежный доход, а в данном случае, следовательно, заработную плату.

Правда, и здесь немало затруднений: ни в одной стране, даже в Соединенных Штатах, нет обширной и достоверной статистики заработной платы. Но этой беде можно помочь. Существующего статистического материала достаточно, чтобы при его помощи составить себе приблизительную картину о размерах денежного дохода рабочего класса, по крайней мере, чтобы ознакомиться с общими очертаниями этой картины. А если хоть несколько известны размеры денежного дохода, то снова представляются два пути для исследования хозяйственного обихода; во-первых, опять обходной путь: установление цен на отдельные предметы потребления; во-вторых, прямой путь: употребление домашнего бюджета.

И этот второй путь можно теперь с успехом использовать, указав каждому бюджету его истинное место в общем ряду всех ступеней доходности. Путем сравнения можно выяснить, соответствуют ли два данных бюджета одинаковым степеням доходности в двух данных массах (странах), имеем ли мы, следовательно, перед собой действительно равноправные хозяйства.

Итак, я попробую теперь дать представление о размерах и степенях заработной платы в Соединенных Штатах и сравнить приведенные цифры доходов с цифрами других стран, в особенности же Германии[86]86
  Существующие попытки сравнительной статистики заработной платы совершенно неудовлетворительны. Из них нужно назвать следующие: 1) Сопоставления департамента рабочей статистики в Вашингтоне в его 7-м годовом отчете, где, однако, цифры дохода неамериканских рабочих выбраны совершенно произвольно и без всякой системы; 2) Краткие выводы Шеффеля в статье «Денежная и реальная заработная плата в Соединенных Штатах» («Zeitschrift für die ges. Staatswiss.», 1889. C. Ill и сл.), который пользовался, однако, далеко не лучшим статистическим материалом как для Америки, так и для Германии; 3) Соответственные главы у E.Levasseura. в его «L’ouvrier americain», являющиеся относительно лучшей разработкой вопроса, но им не хватает, однако, сопоставления с Германией.


[Закрыть].

Главным источником статистики заработной платы в Соединенных Штатах являются перепись (Census) и отчеты учреждений по рабочей статистике, относительно значения которых я высказал свое мнение в моем «Обозрении» литературы в XX томе Архива социальных наук (ср. № 2—20). В них мы находим целый ряд сообщений о средней заработной плате и ряд статистических указаний на разряды заработной платы. Прежде всего, следовательно, нам нужно постараться соответственно отобранным американским цифрам противопоставить по возможности сравнимые цифры для Европы, и в особенности для Германии.

1. Среднюю заработную плату дает нам перепись, самое неудачное произведение официальной статистики. Но, вопреки всем методологическим соображениям, я все-таки приведу, по крайней мере, следующие общие выводы этих сообщений:

Средний годовой доход всех промышленных рабочих в 1900 г. равнялся (в долларах):

В приведенной таблице, прежде всего, бросается в глаза разница между южными штатами и всеми остальными; поэтому будет целесообразным привести средний вывод для Соединенных Штатов без южных штатов; он составляет следующую величину:

513,96 долл.; 288,88 долл.; 167,64 долл.; 457,26 долл.

А в пользу того, что цифры эти не являются совершенно фантастическими, говорит то обстоятельство, что средние заработные платы в различных областях труда в США, с одной стороны, не очень отличаются друг от друга, а с другой стороны, – все-таки довольно верно отражают различия в степени хозяйственной культуры. Если мы захотим сравнить эти совершенно грубые цифры с подобными же цифрами европейских стран, то в качестве подходящего объекта для сравнения нам представятся средние заработные платы наших профессиональных союзов. Понятно, при этом должны быть сопоставляемы и американские заработные платы, разделенные по отдельным промышленным группам (но при этом для всей страны в целом, чтобы, как и в немецких цифрах, не было никаких местных различий). Для Германии я беру тот же 1900 г., к которому относились цифры переписи, т. е., следовательно, год высочайшего повышения, так что эти цифры для Германии представляют почти максимум. Для удобства сравнения я доллар перевожу в марки (1 дол. = 4,2 марки).

Тот факт, что в одной и той же отрасли промышленности указаны различные суммы, для немецких цифр объясняется разницей между отдельными областями, а для американских – тем обстоятельством, что здесь одной немецкой промышленной группе соответствуют несколько ветвей, для которых средние заработные планы различны. Следующее сопоставление охватывает все группы промышленности, относительно которых вообще существуют годные для сравнения цифры:

Средняя годовая плата (в 1900 г.) равнялась (в марках):

Подобному же приему обязаны своим происхождением официальные статистические данные о заработной плате немецких горнорабочих; мы можем поэтому сопоставить их с американскими данными; в обоих случаях это средние годовые платы. Я беру 1902 г. В этом году рабочий (мужчины, женщины и дети взяты вместе), занятый в американских каменноугольных копях, получал:

В прусских же копях в том же году заработная плата равнялась (в марках):

2. Дополнением к вычислению средней заработной платы являются в методологическом отношении более ценные разрядные статистики (Lohnklassenstatistiken), которыми особенно богата Америка. Союз обладает ценной статистикой отдельных заработных плат, в которой действительная плата 720 промышленных заведений обработана по разрядному методу, и, кроме того, множеством ценных публикаций различных статистических учреждений. В Германии мы, к сожалению, не можем противопоставить этим данным и приблизительно равных. Официально у нас вообще не публиковалось ничего подобного, так что мы должны быть рады и тому, что имеем хоть несколько хороших частных работ по статистике заработной платы, с помощью которых мы можем все-таки провести несколько поучительных сравнений. В зависимости от имеющегося у нас материала относительно Германии, я и из американских данных произведу некоторый выбор, чтобы достигнуть наибольшей степени сравнимости.

Статистика заработной платы имеет дело либо со всеми (или большей частью) промышленными рабочими одной области, либо с рабочими определенной ветви промышленности. В первом из названных типов я сравню статистику заработной платы Массачусетса (ср. № 15 моего «Обозрения») и Иллинойса (№ 18 моего «Обозрения») со статистическими данными о штутгартских рабочих[87]87
  Лейпарт Т. О положении рабочих в Штутгарте, 1900.


[Закрыть], с сообщениями фабричного инспектора Фукса о промышленных рабочих 17 общин Карлсруэ[88]88
  «Положение промышленных рабочих в 17 общинах Карлсруэ». Составлено фабричным инспектором д-ром Фуксом. Карлсруэ, 1904.


[Закрыть], а также с исследованиями относительно ганауских рабочих[89]89
  «Экономическое положение рабочих Ганау». По поручению статистической комиссии картеля профессиональных союзов составил д-р Фурман. Ганау, 1901.


[Закрыть].

Я отлично знаю, что такое сопоставление небезупречно. Но все же, мне кажется, что оно имеет свое основание, а потому и некоторую цену. Конечно, было бы гораздо ценнее сравнение разрядных статистик саксонского королевства с таковой для Массачусетса, но лучшего в настоящее время у нас нет. Что хоть несколько помогает преодолеть сомнения относительно возможности сравнения двух данных для сравнения областей, так это то соображение, что в них соединены самые различные отрасли промышленности, и что при все же значительных размерах также и частных немецких исследований (эти исследования охватывали в Штутгарте 6028 рабочих, в Ганау 2382, в Карлсруэ, впрочем, лишь немного более 1000) резкие различия стушевываются.

Но в особенности ободряет взгляд на отдельные таблицы. Именно в них замечается поразительное сходство различных ступеней заработной платы, с одной стороны, в американской, а с другой – в немецкой статистике: доказательство, что все-таки мы имеем дело с достоверными до известной степени (в силу своей типичности) цифрами. Для полной уверенности можно к сравниваемым немецким данным (так как они основаны на исследованиях в южной Германии, из коих одно касается сельской промышленности) делать прибавку в 10 или 15 %. В таком случае я уже совершенно убежден, что средние заработные платы немецких промышленных рабочих (поскольку, следовательно, они не принадлежат исключительно к высокооплачиваемым отраслям труда) в нашей таблице приведены до известной степени верно.

Данные о заработной плате промышленных рабочих Массачусетса и Иллинойса рисуют (для 1900 г.) следующую картину:

Из 100 мужчин недельную плату имели:

Из 100 женщин:

Немецкие же промышленные рабочие по своей плате разделяются следующим образом:

Из 100 мужчин недельную плату получали

Из 100 женщин

Если взять общие данные этого ряда цифр, то получится следующая картина:

Меньше 24 марок (6 долл.) из ста мужчин имели:

В Иллинойсе приблизительно столько же мужчин (63,77 %) зарабатывали в неделю 38–84 марки (9—20 долл.), сколько в окрестностях Карлсруэ (67,1 %) зарабатывали от 15 до 27 марок. Четыре пятых (81,26, 79,2 и 82,5 %) всех мужчин, следовательно, подавляющее большинство, в Массачусетсе зарабатывали от 30 до 84 марок (7—20 долл.), а в Штутгарте и Ганау только от 15 до 27 марок. Более 20 марок (5 долл.) зарабатывали в немецких областях лишь весьма немногие женщины (более 14 марок 0,8 и 1,5 %), в американских же 80,04 и 66,57 %. Четыре пятых женщин получают в Германии плату от 6 до 12 марок, в Массачусетсе – от 20 до 50 марок.

Теперь посмотрим, подтверждаются ли эти выводы также и статистическими данными о заработной плате рабочих определенных отраслей промышленности.

Относительно рабочих каменноугольных копей у нас есть следующие статистические данные: для Америки данные переписи, а для (Западной) Германии цифры союза рудокопов в Бохуме. Эти данные рисуют (для того же 1902 г.) такую картину:

Из 1000 рабочих, занятых на американских копях (исключительно антрацитных), ежедневную заработную плату

В Рурском округе из 1000 горнорабочих ежедневную плату

Я нарочно разбил на приблизительно одинаковые группы все общее число получающих плату, чтобы сделать картину еще нагляднее.

Можно также привести удобные для сравнения цифры относительно производства сигар. Для Германии они взяты из герцогства Баденского[90]90
  Социальное положение рабочих сигарного производства в герцогстве Баденском: приложение к годовому отчету фабричного инспектора герцогства Баденского за 1889 г. Карлсруэ, 1890.


[Закрыть], где ниже всего оплачиваются рабочие сигарного производства; поэтому можно немецкие средние цифры увеличить на 50—100 %[91]91
  Незадолго до того, как вышел упомянутый в первом примечании отчет, я в своих исследованиях о немецкой сигарной промышленности, помещенных в Архиве Брауна, т. II (1889), привел покоящиеся на точных устных сообщениях данные о заработной плате, которые делают приведенную в тексте оценку, по крайней мере, для того времени, справедливой. Сведения, собранные союзом табачных рабочих в 1900 г. (обработанные Дейхманом. Бремен, 1902) и простирающиеся, поскольку дело идет о плате, на 39032 рабочих, к сожалению, неудобны для сравнения, так как сообщают лишь средние недельные заработки. Последние равнялись:
  в 182 предприятиях 10 маркам
  «306 —»– 12


[Закрыть]. Потому и для Америки я привел цифры также лишь южных штатов (поскольку это было возможно именно для оплаты мужского труда; относительно платы женщин в сигарной промышленности у нас не имеется особых данных для южных штатов, и потому мне придется пользоваться средними цифрами, относящимися ко всей стране). По возможности я опять образовал равные группы. Итак, из 1000 взрослых (свыше 16 лет) мужчин в Бадене еженедельно

а в южно-американских штатах (в 1890 г., более близком ко времени немецкой статистики) из 1000

Из 1000 взрослых женщин, занятых в табачной (сигарной) промышленности, в Бадене еженедельно

а в Соединенных Штатах

Тем не менее, и эти цифры ярко иллюстрируют разницу между немецкими и американскими заработками.

Из той же области деятельности незабвенного Верисхофера у нас имеются также статистические данные поразрядной платы для 5 химических фабрик[92]92
  Годовой отчет немецких фабричных инспекторов за 1897 г.


[Закрыть]. Еженедельно из 100 рабочих (в 1896 г.) получало (в марках):

Большая часть рабочих (от трех четвертей до четырех пятых) на фабриках В, D, Е зарабатывала от 15 до 27 марок (74,59; 77,17; 85,47 %), на фабрике F – от 18 до 30 марок (72,60 %), на фабрике С – от 12 до 21 марки (79,29 %). Заработная плата на химических фабриках Бадена, насколько мне известно, не особенно низка, а напротив, приближается к средней плате в Германии. Поэтому будет правильным сопоставить с ней также средние цифры заработной платы в химических производствах Соединенных Штатов. Дополнения к переписи рисуют следующую картину. Из 1000 взрослых мужчин-рабочих (данных о других категориях рабочих не имеется) получали еженедельно:

Итак, заработок большей части (76,3 %) рабочих колебался между 31,50 и 52,50 мар.

Наконец, я сравню еще заработки рабочих в деревообрабатывающей промышленности. Для Германии относительно этой категории рабочих у нас имеется ценный, хотя, конечно, дающий лишь общую картину, материал в сообщениях союза деревообрабатывающих рабочих[93]93
  «Положение рабочих в деревообрабатывающей промышленности». Обработано по статистическим данным немецкого союза деревообрабатывающих рабочих, и по его поручению в 1902 г. Т. Лейпартом. Штутгарт, 1904.


[Закрыть].

Согласно этим данным, из 71 054 рабочих еженедельно получали:

А в Соединенных Штатах из 38387 рабочих еженедельно получали:

Этими примерами, мне кажется, можно ограничиться. Как бы каждый отдельный ряд цифр и каждое сравнение между немецкими и американскими цифрами ни были спорны с точки зрения строгого статистического метода; общая их совокупность, по моему мнению, дает вполне наглядную картину; в пользу этого говорит согласие цифр из самых различных источников. Мне кажется, на основании вышеприведенного цифрового статистического материала с достаточным правом можно утверждать: денежная заработная плата в Соединенных Штатах в два-три раза выше, чем в Германии. По меньшей мере, в два раза выше: ведь почти ни одно сравнение не давало меньшей разницы, и, наоборот, во многих случаях американская плата в три раза, а в некоторых (правда, не типичных) и в четыре превышала немецкую: сахарная и сигарная промышленность, если мы возьмем для сравнения Баден: сравни среднюю заработную плату в табачном производстве, которая равняется лишь трети или половине американской. Можно, пожалуй, и так формулировать наш вывод: американские платы (за исключением южных) на 100 % выше, чем платы в самых лучших по условиям оплаты областях Германии (запад), и на 150–200 % – чем в областях Германии с низкими платами (восток, часть юга). Лучшим тому доказательством служат заработные платы горнорабочих.

Но, ведь, мы хотели исследовать не заработную плату американского рабочего, а высоту его жизненного уровня.

Возникает, следовательно, теперь задача: определить, какое количество продуктов может приобресть на столь высокую денежную плату рабочий, и является ли также и в этом отношении разница между американским и немецким рабочим такою же значительною, как и в денежных заработных платах. Это, следовательно, вопрос о реальной заработной плате, и на него мы прежде всего постараемся ответить, исследовав общее состояние цен.