Текст книги "Звезда Севера"

Глава 11

– Сведи колени!

– Они и так сведены, – огрызнулась Эви.

– Нет, не сведены, – возмутилась злобная старуха. – Они должны быть так близко, чтобы даже волосок не протиснулся! И не смей дерзить мне, глупая девчонка!

Веер сложился в замахе, описал полукруг и… Эви поймала его около своего плеча.

– Вы забываетесь, – произнесла она, медленно поднимаясь со скамьи и держа спину так прямо, как будто к ней была привязана доска.

Беспощадно сминая дорогую безделушку в кулаке, она смерила женщину взглядом и холодно приказала:

– Вы можете идти. С меня хватит.

– Да что ты о себе возомнила, жалкая…

Выдернув веер из руки неудавшейся наставницы, Эви указала им на дверь и повысила голос:

– Вы можете. Идти!

Женщина обиженно поджала морщинистые губы и попятилась.

– Ты еще пожалеешь, – не выдержала она у самой двери. – Я все расскажу его высочеству! – И быстро проковыляла в образовавшуюся щель, видимо, ожидая, что в нее зашвырнут собственным веером.

Эви действительно испытывала такое желание, но подавила его и протянула безделушку Линэль.

– Позаботься о том, чтобы его починили и вернули ей в целости и сохранности, – сказала она и опустилась на диван.

– Да, госпожа. – Линэль ободряюще улыбнулась. – Принести вам чего-нибудь? Может, холодного отвара или воды? У вас такой усталый вид.

– Не нужно, спасибо. Злобная карга вытянула из меня все силы. Клянусь, большую часть этих дурацких правил она сама придумала!

– Она старейшая из маэле, и мне кажется, она уже давно умирала от скуки и мечтала добраться со своими нравоучениями хоть до кого-нибудь, – согласилась Линэль.

Гвинэ́т действительно была одной из старейших маэле Эфрии, кажется, она приходилась тенью еще двоюродному прадеду Эрона, тот довольно поздно обзавелся ею, уже после смерти жены. Эви согласилась учиться у нее, потому что выбор был невелик – либо она, либо мать Эрона.

С Аилэн они не общалась с тех самых пор, как Эви наговорила ей гадостей в день перед церемонией. Не хотелось нарушать эту добрую традицию. Эви было стыдно за свои слова, но это не уменьшало неприязни к матери принца. Таким образом, все сводилось к тому, что им лучше лишний раз не общаться. Видимо, Аилэн придерживалась того же мнения, поэтому не искала встреч и не появлялась в северном крыле замка. Но Эви же не знала, что Гвинэт в роли наставницы окажется такой стервой. Теперь, когда та с позором изгнана, осталась только Аилэн…

– В бездну их всех! – выругалась Эви. – Мне не нужна наставница в том, как слушаться принца и правильно изображать подстилку у его ног в тронном зале! Тоже мне, великое занятие, сидеть, как собака, и ждать, пока тебя погладят по голове или почешут за ухом. Все равно я даже не собираюсь это делать!

– Ну и правильно, – согласилась Морэн. Она всегда была на стороне Эви, даже невзирая на здравый смысл. – А старая ведьма не имела права так обращаться с вами.

Было жарко. Они сидели в желтой гостиной, где Эви обычно принимала немногочисленных посетителей. Ее окна выходили на восток, и утреннее солнце пробиралось в каждый угол. Гостиная, как и все доступные Эви комнаты, находилась на восточной стороне северного крыла, напротив комнат Эрона, и только к вечеру в ней становилось немного прохладнее. Но девушки, кажется, не замечали, что от жары их хозяйка превращается в раздражительную и сварливую особу. А может, причина была не только в жаре. На самом деле Эви безумно устала.

Эти несколько дней она только и делала, что помогала мастеру Лэндону разбирать и изучать старые летописи по Северу, встречалась с ткачами и ювелирами, выбирала ткани и украшения к предстоящим пирам и терпела кучу нравоучений от старой Гвинэт. Конечно, Эви была не одна такая – весь замок просто кипел, готовясь к приезду гостей. Везде, где ей было дозволено появляться, что-то мыли, полировали и украшали. Когда она со своим хвостом сопровождения – двумя рабынями и стражей – шла в библиотеку или на встречу с Дэином, мимо то и дело пробегали рабы и слуги с ворохом новых поручений. Дома Эви любила приготовления к праздникам и царящую вокруг суматоху, но здесь жара действовала на нее угнетающе. Только по утрам, покидая спальню Эрона, она чувствовала себя лучше в предрассветной тишине и прохладе.

Их уговор был все еще в силе, но они оба за день уставали настолько, что просто падали в постель и засыпали на разных сторонах кровати. Временами Эви просыпалась среди ночи от того, что прижималась к его твердому горячему телу, и поспешно откатывалась на свою половину. А иногда он сам придвигался, обнимал ее, уткнувшись носом в затылок, бормоча что-то сквозь сон, и Эви замирала, испытывая смешанные чувства. От его теплого дыхания у нее по шее ползли приятные мурашки, но его близость смущала и пугала. Она дожидалась, пока он уснет крепче, и аккуратно выбиралась из объятий, чтобы снова забыться сном на самом краю постели или, если было уже утро, тихо выскользнуть из комнаты и немного побродить в саду, пока не начнется новый жаркий день и не унесет всех в кипящий водоворот событий.

– У меня есть время принять ванну? – с надеждой спросила Эви.

На самом деле сейчас она больше мечтала о пруде в саду, но сойдет и просто купание в ванне.

– Только если вы поторопитесь, – ответила Линэль, вставая с кресла. – А я займусь веером старой карги.

* * *

Эви полулежала в купальне, наполненной прохладной водой, и хотела только одного – не вылезать из нее до вечера. На поверхности плавали белые лепестки цветов, чьих названий она не знала, и источали приятный аромат свежести. На каменных бортах лежали стопки мягких тканей, рядом стоял поднос с фруктами и соком.

Она прикрыла глаза и откинула голову, наслаждаясь кратковременным отдыхом. Совсем скоро ее ждала встреча с советником Дэином, он продолжит показывать ей замок и снова расскажет что-нибудь занимательное о семьях первых кругов.

Первый круг – королевская семья и высшая знать, находящаяся в родстве с ними. Их имена начинались на букву «Э». Во всех королевствах Акроса не нужны были длинные титулы – все заключалось в имени. В одной лишь ударной букве. И чем ближе она к началу имени, тем знатнее и влиятельнее род владельца. Теперь Эви понимала, почему все чуть в обморок не попадали, когда она впервые представилась в малом тронном зале. Будь она эфрийкой, то с таким именем могла бы стать королевой. Но она не эфрийка. Всего лишь тень…

Эви вздохнула. После беседы с Дэином она собиралась идти к старому Лэндону разбираться в архивах – это оказалось на удивление интересно, рассматривать родной Хестеск и свой народ через призму чужих старых легенд. Затем Эви хотела покопаться в библиотеке и незаметно поискать карты и записи о морских путешествиях. После ужина она, возможно, успеет закончить кое-какую работу, а потом отправится в комнату Эрона, чтобы забыться очередным тревожным сном.

Кажется, между ними действительно установилось перемирие – хрупкое, молчаливое, едва уловимое и непонятное. Как будто осторожное затишье перед новой бурей. Но Эви не была дурочкой, которая позволит себе привязаться к нему и забыть все – дом, отца, мечты о свободе. Она еще не оставляла надежды сбежать, поэтому пользовалась каждым моментом, чтобы изучить устройство замка, и впитывала все знания об окружающих морях на коротких уроках летописца.

От этих мыслей у нее ломило виски. Хотелось окунуться в прохладную воду с головой, но тогда не останется времени высушить и заново уложить волосы. Вздохнув и зачерпнув воды в ладони, она умыла лицо, а затем решительно встала и вышла из купальни. Капли, покрывающие тело, приятно холодили кожу, и Эви с сожалением обмоталась большим полотенцем и прошла в свою комнату. Она должна была провести этот день с пользой, и никакая жара ей не помешает.

Через минуту, стоя возле туалетного столика и вдевая сделанную утром серьгу – золотой крючок с фиолетово-черным лепестком на конце, вышитым по краю золотой нитью, – Эви застыла, так и держа пальцы у мочки уха… У зеркала, прислоненный к одному из пузырьков, стоял конверт. Ее имя было написано посередине корявым, как будто детским почерком. Медленно опустив руки, она неуверенно огляделась по сторонам и взяла послание. Здесь кто-то был, пока она нежилась в купальне?

Фыркнув про себя, Эви резко вскрыла конверт. Наверняка его принесла одна из ее рабынь – только у них был доступ в ее покои. Развернув лист бумаги, она вгляделась в написанное и села, забыв про вторую сережку. Затем, снова посмотрев по сторонам, перечитала. Руки у нее дрожали, и корявые буквы прыгали перед глазами.

«Если хотите вернуться на Север, уничтожьте это письмо и наденьте сегодня зеленое».

Эви прижала бумажку к груди.

Глава 12

Она снова перечитала записку.

«Если хотите вернуться на Север, уничтожьте это письмо и наденьте сегодня зеленое».

Бумага была простой, без опознавательных знаков и украшений, но не дешевой, насколько Эви могла судить. Белый, по сравнению с привычным ей, цвет, ровный лист. Он был плотным и гладким, как и конверт. Буквы плясали, завитки местами превращались в кляксы, как будто письмо написано левой рукой, чтобы никто не догадался, кому принадлежит почерк.

Вернуться домой… Это все, о чем она мечтала.

Эви помчалась в гардеробную и, раскидав кучу тканей, схватила квадратный отрез травянисто-зеленого цвета, обмотала вокруг себя и завязала концы на шее сзади. Слишком скромный наряд, как у простой рабыни, но у нее не было времени продумывать другой. Поразмыслив немного, она надела широкий пояс с золотыми вставками и несколько браслетов. Затем свернула письмо в маленький квадратик и сунула за пояс, чтобы потом перечитать его еще раз, прошла в купальню и опустила конверт в воду. Чернила размылись, и бумага быстро размокла.

Вернувшись в спальню, Эви прижала дрожащие ладони к поясу и сделала несколько глубоких вдохов. Пригладив волосы и вдев в ухо вторую сережку, она обернулась на стук.

– Вы сами оделись, госпожа? – спросила Морэн, нахмурившись.

– Да, я почти готова, скоро придет советник Дэин. – Эви внимательно смотрела на рабыню, но та выглядела обычно. – Где Линэль?

– Я ее не видела с того момента, как она понесла на починку веер старой карги, – как ни в чем не бывало ответила девушка.

– Кто-нибудь заходил, пока я принимала ванну? – поинтересовалась Эви, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно.

Она взяла гребень и протянула Морэн. Часто проводя время вместе, они стали почти подругами, и Эви доверяла ей, впрочем, как и Линэль, но сейчас невольно искала подвох.

– Не знаю, госпожа. – Морэн пожала плечами и начала причесывать ее. – Я была у себя в комнате.

– И мне ничего не передавали?

– Нет. А должны были? – Рабыня вскинула голову и посмотрела на нее через отражение. В темных глазах застыло недоумение. – Я могу спросить у стражников…

– Нет! – резче, чем хотелось бы, воскликнула Эви. – Нет, я просто думала, может быть, советник Дэин уже заходил, – спокойнее добавила она. – Иногда он приходит пораньше.

– Я не видела его по пути сюда.

Морэн уже привычно быстрыми движениями заплела ее волосы в сложную косу и отступила, чтобы полюбоваться результатом, когда в комнату вбежала Линэль.

– Простите, что задержалась, госпожа, – отдышавшись, пробормотала она. – Пришлось побегать с этим веером.

Эви хотела допросить и ее, но поняла, что это глупо. Девушка выглядела запыхавшейся и уставшей, а значит, вряд ли она возвращалась в комнату.

– Пока я бежала, увидела, как сюда идет советник Дэин.

– Что ж, – Эви встала, – давайте не будем заставлять его ждать.

Спустя несколько минут она шла рядом со старшим советником принца и не слышала ни слова из того, что тот рассказывал. Все мысли были только об одном: кто? Кто тот самый доброжелатель, который предлагает ее спасти, и зачем ему это нужно?

Эви поглядывала по сторонам, пытаясь распознать тайного союзника, но не находила. Это тот, кого она знает? Кто-то из рабов или, может, Нэссор? Старый летописец Лэндон или же кто-то из вереницы мастеров и их подмастерьев, с которыми она познакомилась за последние дни? Или даже… Дэин?

Эви внимательно посмотрела на него и наконец прислушалась. Он беззаботно рассказывал о празднике урожая, который наступит в конце лета, – обычно в это время в Орване проводят большие турниры, куда съезжаются желающие помериться силами со всего материка. В речи советника и манере себя вести не было ничего необычного.

«Вряд ли это он, – подумала Эви. – Он слишком верен принцу, чтобы так подло с ним поступить».

А вдруг это письмо – проверка ее на верность? Она сбилась с шага и покачнулась.

– Все в порядке? – встревожился Дэин. – Вам нехорошо?

– Нет, ничего. – Эви торопливо взмахнула веером и продолжила путь. – Просто эта суматоха отбирает много сил, а я все еще пытаюсь привыкнуть к вашей жаре.

– Простите меня, – виновато сказал советник. – Я не подумал, что утомляю вас своими прогулками. Мне хотелось, чтобы вы как можно скорее освоились. Если хотите, мы можем отложить нашу встречу.

– Нет-нет, – запротестовала Эви. – Мне нравятся наши прогулки, и вы… Может быть, вы один из немногих, кто интересуется мной как человеком и готов поговорить, – грустно добавила она.

На лице советника мелькнула тревога и легкое недоумение, но он промолчал. Подумал о принце, догадалась Эви.

– Его высочество сейчас слишком занят, – неожиданно для самой себя сказала она.

– На его плечах очень нелегкое бремя, – согласился Дэин. – А я примерно понимаю, что чувствует он и что чувствуете вы. Я бы хотел помочь.

Эви напряглась и вопросительно склонила голову.

– Моя дочь, Нэвия, – пояснил он. – Она всегда была кем-то вроде белой вороны, и ей очень нелегко жилось при дворе.

– Почему? Я видела ее портрет, она ведь такая красивая и талантливая. И она… Она ведь ваша дочь.

– У нее с детства нет части руки, – просто сказал Дэин.

Эви растерялась, не зная, что говорить в таких случаях.

– Мне жаль, – неловко выдавила она.

– Это я виноват. Я топил печаль по ее матери в королевских делах, оставил ребенка на попечении нерасторопных нянек.

Он вздохнул. Его лицо помрачнело, но затем смягчилось при воспоминании о дочери. Какое-то время они шли молча.

Эви была так отвлечена мыслями и разговором, что на этот раз даже не обращала внимания, куда они идут. И когда перед ними распахнули двери, она охнула при виде длинной галереи. Золоченые колонны блистали в мягком свете, идущем от высоких окон с правой стороны. Слева висели искусные полотна в тяжелых резных рамах. Совсем не такие, как у советника дома.

– Скоро здесь будут разгуливать толпы гостей и армия слуг, – пояснил Дэин, ведя ее вдоль картин и статуй. – А у меня, как вы поняли, слабость к искусству, поэтому нужно пользоваться моментом.

Прогулявшись до середины галереи, они сели на скамейку напротив портрета короля. Его написала явно не Нэвия, как и все прочие здесь.

– Расскажите мне о ней, – попросила Эви.

– О ком? – встрепенулся Дэин. – О Нэвии?

– Да. Обычно вы рассказываете о целых родах и семьях, почему бы сегодня не поговорить о Нэвии.

Советник улыбнулся.

– Она прекрасная девушка, и я говорю это не только потому, что я ее отец.

Некоторое время он задумчиво смотрел на белую статую женщины, закутанной в длинные струящиеся одеяния.

– Вы знаете, что все знатные девочки должны отслужить положенный срок от семи до семнадцати лет в храме Матери?

– Мастер Лэндон что-то упоминал. Кажется, потом им предоставляется год, за который они должны решить, остаться в миру или уйти в храм до конца жизни.

– Да, он называется годом Выбора.

Эви считала довольно странным этот обычай отрывать девочек от семьи на такой срок, а затем выгонять их обратно в мир, чтобы они провели год среди родных, ставших за это время чужими, и решили, как жить дальше. Возможно, именно поэтому знатные мужчины Акроса заводят себе наложниц из низов, им просто не хватает женщин – осенило ее. Ведь часть девушек возвращается в храмы в качестве Дочерей. С другой стороны, у них хотя бы был выбор. Зная, какой патриархат царит в Эфрии, Эви, будь она на их месте, действительно бы крепко призадумалась, нужна ли ей такая жизнь и не лучше ли стать неприкосновенной жрицей, которую будут уважать.

– У Нэвии не было такого выбора, – продолжил Дэин, и на его лице появилась горькая гримаса. – Потому что ее просто не взяли в храм.

– Не взяли? – переспросила Эви. – Разве это не противоречит обычаю?

– Верховные Дочери сказали, что у нее другое предназначение. Но все понимали, что дело в ее увечье.

– Это несправедливо.

– Представьте себе, каково быть маленькой девочкой, когда вокруг нет ни одной знатной ровесницы, потому что все они несут свою службу в храмах Матери. Затем девушкой, на которую все смотрят, как на диковинку, а за спиной раздаются шепотки.

– Последнее мне уже знакомо, – вздохнула Эви.

Он понимающе улыбнулся и покачал головой.

– С одной стороны, вы правы. Но вы избранная Матерью. А Нэвия… Моя дочь чувствовала себя так, словно боги ее отвергли.

Эви не стала спорить, понимая, что советнику нужно выговориться.

– Были, конечно, и плюсы, – продолжал он. – Она нравилась королю и, как вы верно заметили, она моя дочь, поэтому ей разрешено было посещать замок в любое время, учиться и играть с принцем Элифом и его единокровным братом Эроном. Ни одна знатная девчонка не может похвастать таким детством. Так они и росли, втроем.

Советник улыбнулся, глядя куда-то в свои приятные воспоминания.

– Занятная была троица, я вам скажу. Принц, бастард и отверженная. Такое иногда вытворяли, и как только замок не разнесли.

Эви тоже невольно улыбнулась. Впервые она видела его таким – не старшим советником будущего короля, а просто любящим отцом, который радовался и немного грустил от того, что дети выросли.

– Простите, я утомил вас своей болтовней. Думаю, нам пора идти.

Когда она встала, он внезапно коснулся ее руки и огляделся по сторонам. Вокруг никого не было, только Линэль с Морэн неподалеку говорили о чем-то со стражниками.

– Вы ведь знаете, что можете мне довериться, дитя мое? – спросил он мягко. – Я чувствую, что сегодня вы сама не своя, и вы все время… – Он приложил руку к животу. В его глазах застыл вопрос.

– Я… Что?

Эви проследила за его движением и с ужасом осознала, что все время касается пояса, под которым спрятана записка, и советник подумал, что она… Неожиданно ее лицо обдало жаром, Эви прижала ладонь к горлу.

– Ох… Нет, что вы, я не… Это не то, о чем вы подумали… – запиналась она, бросив взгляд на рабынь в надежде, что помощь придет с их стороны, но те были увлечены болтовней. – Это просто… Я просто что-то не то съела за обедом, – выпалила она, – и у меня немного побаливает живот.

– О-о-о, – настала очередь Дэина смущаться. – Простите мою бестактность, я старый болван, а весь этот разговор о детях настроил меня не на тот лад.

Он сложил ладони в извиняющемся жесте, и она поспешно кивнула.

– Думаю, тогда нам лучше закончить сегодняшнюю беседу, и я провожу вас к вашим покоям.

Обратно они шли почти молча, и, только войдя в свою комнату, Эви, с пылающими от смущения щеками, приложила ладонь ко рту, давясь нервным, почти истерическим хихиканьем. Вытащив смятую записку, она развернула ее и перечитала снова.

«Если хотите вернуться на Север, уничтожьте это письмо и наденьте сегодня зеленое».

Уничтожьте это письмо!

Конечно, она хотела освободиться и вернуться на Север. Эви перестала хихикать и спокойно разорвала послание.

* * *

После ужина она отпустила рабынь и, воспользовавшись редкими свободными минутами, отправилась погулять по саду, чтобы сосредоточиться и подумать. Вечер наконец принес с моря легкий ветерок, а удлинившиеся тени деревьев укрыли ее от заходящего солнца.

Эви помахала Нэссору, подстригающему кусты, как мимо пронесся Ти-рэм, стрикстер Эрона. Она залюбовалась широкими взмахами двух пар полупрозрачных крыльев. Он пролетел вдоль дорожки, плавно взмыл в небо, поднявшись высоко над деревьями, и устремился к северу. Эви уже знала, что, долетев до обрыва, он поприветствует своих собратьев громким стрекотом, а затем упадет вниз, чтобы нырнуть за добычей. В груди шевельнулось чувство зависти. Возможно, скоро и она станет свободной… Но для начала нужно узнать, кто стоит за таинственным письмом.

Побродив еще немного, Эви присела в беседке, не переставая размышлять. Она перебирала в памяти имена и лица, искала намеки в диалогах, которые вела во все предыдущие дни, пыталась вспомнить взгляды. Ей нужна была хоть какая-то деталь, зацепка… Но все безрезультатно.

Эви опомнилась, только заметив, как быстро темнеет, и пошла обратно в свои покои. Тени причудливо изгибались, в кустах что-то шуршало и скреблось о камни. Она ускорила шаг, стараясь не обращать внимания на шумы. Сад был местом, где она чувствовала себя в безопасности, но после сегодняшнего письма, тайно подброшенного в комнату, это чувство покинуло ее. И когда из-за дерева неожиданно выступил незнакомый мужчина, Эви почти не удивилась.

– Какая интересная встреча. – Незнакомец растягивал слова, не собираясь уступать дорогу.

Эви попыталась обойти, но тот снова преградил ей путь с гнусной ухмылкой, обнажившей щели между зубами.

– Куда-то торопишься?

Она остановилась. Мужчина был высоким и молодым. Камни в золотой застежке на его богато вышитом воротнике поблескивали в полумраке, но дорогая одежда не могла скрыть запаха пота и винных паров.

– Тороплюсь, – спокойно ответила Эви. – Уйдите с дороги.

Мужчина хмыкнул и шагнул к ней, заставив отступить и задержать дыхание. Он потянулся к ее лицу, но она отшатнулась, и он лишь успел мазнуть пальцами по ее подбородку. Эви невольно скривилась, стирая с себя липкое прикосновение. Его глаза сузились.

– Я смотрю, мой ублюдок братец не научил тебя хорошим манерам. – Он пьяно ухмыльнулся.

«Братец? – Она застыла. – Но Элиф ведь погиб и, судя по портретам, он выглядел совсем не так!»

Воспользовавшись ее растерянностью, незнакомец схватил ее за руку и дернул на себя. Она врезалась в его костлявую грудь и сразу же попыталась отпрянуть, но он уже держал ее за пояс, не давая отодвинуться.

– Отпустите сейчас же! Не смейте ко мне прикасаться! – Эви уперлась ладонью в его плечо, отпихивая, но несмотря на худобу он оказался удивительно сильным.

– Я научу тебя, как вести себя с лордом первого круга, жалкая шлюха!

Он так резко прижал ее к дереву, что от удара о жесткий выступ коры она вскрикнула. Скользкая от пота ладонь зажала ей рот, затем сползла вниз, сжимая подбородок, и лицо обдало горячим дыханием. Эви мотнула головой, избегая его влажных губ, попыталась ударить коленом в пах, но попала в бедро, разозлив незнакомца еще больше.

– Стой смирно, – прошипел он, хватая ее за шею.

На этот раз Эви не отворачивалась и не отводила взгляда. Она вонзила ногти ему в лицо и изо всех сил потянула вниз, оставляя кровавые борозды. Он закричал, размахивая руками, и Эви рухнула на землю. Боль пронзила плечо.

– Сука! Да я тебе все когти вырву!

В ухе звенело. Глаза застилали слезы. Шаря ладонями по земле в поисках камня или ветки, Эви попыталась отползти от надвигающейся тени. Она понимала, что нужно звать на помощь, но лишилась голоса. Незнакомец потянулся к ней.