Текст книги "Кровавая луна"

Глава четвертая

Джинни пила горячий чай и стояла у самого огня, но холод внутри, казалось, усиливался. Что могло значить это таинственное, сказанное шепотом, предупреждение? Джинни не сомневалась, что страх, вызвавший эти слова, был настоящим.

Она почувствовала непреодолимое желание схватить свой плащ и бежать из этой комнаты, прочь из этих мрачных холлов, прочь от смеющихся каменных наяд во дворе ( и что это им так весело? )... сбежать вниз по грубым ступеням к причалу, к катеру, ждущему ее. Ей ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотелось уйти отсюда до кровавой луны, хотя она и не совсем понимала, что это такое.

Вдруг Джинни почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Чувство это было настолько необыкновенным, что она не могла бы приписать его неуютности или давящей темноте дома. Чтобы почувствовать это и понять, ей не нужен был даже слух, до которого вдруг донесся шорох какого-то движения.

Движение совершалось во мраке соседнего холла. Джинни почудилось, как что-то неотчетливо-бледное, находившееся до сих пор вне досягаемости тусклых каминных отблесков, вдруг быстро, дохнув холодком, прошло у нее за спиной к двери. На мгновение все стихло.

И тут Джинни услышала очень тихий, тоненький сдавленный смешок, будто кто-то хихикнул в кулачок.

И снова ее страх постепенно исчез, уступив место раздражению. Ей не нравилось, чтобы за ней подглядывали, а уж тем более потешались. Джинни поставила свой чай на поднос, быстро повернулась и решительно пошла к двери.

Выйдя в холл, она краешком глаза заметила, как что-то белое мелькнуло и исчезло за другой дверью. Решив выяснить все до конца, Джинни направилась к ней.

За дверью открывалась мрачная темная комната. Джинни там ничего не увидела, но зашла и, пройдя несколько шагов по сумеречному холлу, остановилась, вслушиваясь в тишину.

Что-то двинулось сзади, пытаясь проскользнуть мимо нее. Что-то маленькое, с ног до головы одетое в белый балахон. Ни о чем не думая, Джинни кинулась к белому существу, протянула руку и крепко схватила чью-то маленькую ручку. Существо дернулось, и Джинни по инерции сделала еще несколько шагов.

Газовый светильник шипел и отбрасывал неровный свет на лицо испуганного ребенка: Девочка смотрела на Джинни, и та, казалось, потерялась во времени, отброшенная назад в прошлое. Это было лицо Сьюзан. Лицо маленькой Сьюзан. Чувство возврата в детство было столь сильным, что Джинни оперлась о стену, чтобы вернуть себе утраченное чувство реальности.

К реальности ее вернули глаза. На лице Сьюзан были глаза Пола Лэнгдона. Тот же серебристый отблеск, но лишенный жесткости, более мягкий и доверительный. Но все же это были именно его глаза.

Напряженность последних минут заставила ее забыть о ребенке. Джинни облегченно вздохнула и улыбнулась, рука ее перестала судорожно сжимать маленькую ладошку. Девочка высвободила руку, отступила на шаг-другой, но не убежала.

– Привет, – первой начала Джинни. – Ты – Варда, дочь Сьюзан, верно?

И тут же поняла свою ошибку.

– А откуда вы знаете? – спросила Варда, искренне удивленная, хотя все еще испуганная.

Джинни с трудом поборола в себе желание сказать правду. Лгать было не в ее натуре, хотя она была готова пойти на ложь в отношении взрослых членов семьи, чтобы узнать правду. Но лгать безвинному и доверчивому ребенку... Это казалось ей чем-то особенно грязным.

И все же, если она не хотела, чтобы тайна открылась, у нее не было выбора...

– Мне сказала одна моя подружка, – объяснила Джинни. – А меня зовут Синтия Бэрк, – добавила она.

– А вы останетесь здесь со мной и будете моей подружкой? – в тоне, которым был задан этот вопрос, слышалось, что девочке очень нужна подружка.

Джинни смутилась. Она и сама не знала еще ответа на этот вопрос.

– Надеюсь, – наконец произнесла она. Но увидев, что ее ответ разочаровал девочку, она широко и открыто улыбнулась и сошла на несколько ступенек вниз, чтобы оказаться с ней лицом к лицу.

– А что мы будем делать, если станем друзьями? – спросила она. – В таком большом и замечательном доме, наверное, можно делать много интересного. А может, мы с тобой вместе отправимся гулять по острову? Он ведь большой, правда?

Девочка отрицательно покачала головой и очень серьезно произнесла:

– Мы не можем выходить и гулять по острову.

– Но почему же?

– Потому что, – тут Варда вдруг понизила голос, – на острове очень опасно. Там бродят темные силы.

Джинни была настолько поражена, что на минуту онемела. Даже ребенок в этом доме боялся чего-то. Но чего? Темных сил, подстерегающих за высокой каменной стеной... Подстерегающих, чтобы?

Из глубины холла донесся звук тяжелых приближающихся шагов, и из-за угла неожиданно появился Пол Лэнгдон. В руках он держал мерцающую лампу, его мокрый блестящий плащ развевался за спиной, как крылья.

Он остановился, как вкопанный, увидев их, брови его удивленно взметнулись вверх.

– Что все это... – начал было он, но вдруг замолчал. Удивление Пола Лэнгдона быстро перерастало в гнев. – Что ты здесь делаешь? – сурово спросил он девочку.

Та прижала ладошки к щекам и кротко ответила: – Я пришла, чтобы встретить гостью.

Пол прошел в темную комнату и яростно зазвонил в колокольчик. Джинни услышала звон где-то рядом, и прежде, чем колокольчик стих, в холл семенящей походкой вошла старая служанка. Увидев девочку, она тоже была изумлена.

– Так-то ты присматриваешь за ней?! – заговорил Пол, указывая на Варду. – Она здесь одна с; незнакомым человеком... беззащитна.

– Извините, сэр, – пробормотала женщина, подходя, чтобы взять Варду за руку. – Я только на минутку отвернулась, а она и выскользнула. Ну-ка, пойдем, – обратилась она к девочке.

Лэнгдон явно прилагал усилия, чтобы не вспылить. Джинни тоже. Она понимала, что не может вступать в спор с Полом в присутствии его ребенка, но едва не теряла самообладания.

– Отправляйся с Марией, – приказал Пол Варде, но тон его стал гораздо мягче.

Девочка вышла, не проронив ни единого слова и даже не взглянув на Джинни. Когда они вдвоем вышли в другую комнату, Джинни повернулась к отцу девочки.

– Мистер Лэнгдон... – начала она сердито.

– Не пройдете ли вы со мной в гостиную? – спросил он, обрывая ее тираду.

Вопрос застиг ее врасплох, и после недолгого, но ощутимого молчания она сказала:

– Да, – и пошла за ним в ту комнату, где пылал камин и стоял ее остывший чай.

Лэнгдон, по-видимому, собирался сказать ей что-то важное, но когда они вошли в комнату, казалось, позабыл об этом. Бросив взгляд на чайный прибор, он подошел к камину и уставился на огонь, повернувшись к Джинни спиной. Она ждала у самой двери, боясь приблизиться к нему слишком близко.

После долгой паузы он наконец произнес, глядя на пылающие дрова:

– Это не обычный дом. И мы не обычные люди. Джинни подумала, что эти слова, пожалуй, не объясняют его отношения к собственной дочери. Но ей так и не пришел в голову подходящий ответ.

Наконец Лэнгдон повернулся. Казалось, он удивился, увидев, что Джинни стоит у самых дверей. Он уставился прямо на нее, глаза в глаза, и она с трудом не отвела взор.

– Вас не так-то просто испугать. Правда, мисс Бэрк? – спросил Пол, но это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Да, не просто. – Это же предположение высказал его брат всего несколько минут назад. У Джинни создалось впечатление, будто оба они ждали, когда она наконец испугается. И ей очень не хотелось, чтобы они каким-либо образом догадались, насколько она была испугана.

– Мать считает, что моей дочери нужен кто-то, кто станет давать ей уроки, – сказал он совершенно иным тоном. – Я согласился позволить вам остаться на острове. Я полагаю, ваше жалование и прочие детали были обговорены ранее?

Джинни кивнула. По правде сказать, она забыла спросить настоящую Синтию Бэрк об условиях оплаты.

– Мне остается добавить только одно к тому, что сказала или еще скажет вам моя мать. Я не желаю, чтобы вы и моя дочь бывали наедине. Мария очень занята по хозяйству, но мы попытаемся так все организовать, чтобы она присутствовала при ваших занятиях.

Джинни молча ждала в надежде, что Пол даст какие-нибудь разъяснения, и одновременно надеялась, что он хотя бы извинится за свою недавнюю грубость. Ни того, ни другого не последовало. Под конец он все же добавил:

– Мария проведет и покажет вам вашу комнату. Надеюсь, чай немного взбодрил вас. Во всяком случае, мне думалось, что вы не откажетесь от чая после путешествия в лодке.

Прежде чем она успела поблагодарить его за заботу, Пол Лэнгдон вышел из комнаты. Джинни молча смотрела ему вслед.

Все эти люди ходили по дому так быстро, будто за ними гнались призраки прошлого. Она даже себя поймала на том, что ее движения стали резки и быстры. Хотелось все время переходить с одного места на другое, не стоять в темноте мрачных залов, но бесполезно: мрачные тени всюду следовали по пятам.

Через минуту вернулась Мария, уже без Варды... Глаза ее были опущены. У Джинни не было сомнения в том, что замечание Пола Лэнгдона не прошло даром. Женщина не стала повторять свое предупреждение, высказанное ранее, а молча сделала Джинни знак следовать за ней. Захватив плащ, Джинни двинулась вслед, туда, где мрак расступался перед лампой в руках Марии, но не надолго, а лишь с тем, чтобы тотчас сомкнуться за спиной.

Они пришли сначала не в ту комнату, которая предназначалась для Джинни, а к миссис Лэнгдон, сидевшей за вышивкой у яркого камина. Рэй стоял у нее за спиной, потягивая из бокала вино. Увидев вошедшую Джинни, он широко и открыто улыбнулся, и Джинни была рада ответить ему улыбкой.

Миссис Лэнгдон тоже улыбнулась Джинни, хотя и менее дружелюбно, отложила свое рукоделие и, отпустив кивком головы Марию, сказала:

– Рэй отведет вас в вашу комнату, мисс Бэрк. Я хотела еще раз приветствовать вас в. Пэрлью, родовом доме Лэнгдонов, и попросить прощения за неприятный инцидент у причала. Мой сын Пол не знал о вашем приезде, да к тому же, он имеет склонность быть временами взрывоопасным.

– Как правило, я стараюсь избегать инцидентов, – ответила Джинни и тут же изобразила улыбку, стараясь показать, что ничуть не встревожена.

– Что ж, очень мудро с вашей стороны, – миссис Лэнгдон снова взялась за вышивку. – Утром мы подробнее обсудим ваши обязанности. Я не сомневаюсь, вы хотели бы сейчас отдохнуть и освежиться. Обед подают в восемь, мисс Бэрк, вы обедаете, вместе с членами семьи. Ну и... Рэй, не будешь ли ты так любезен?.. – она кивнула сыну и переключила все свое внимание на рукоделие, давая Джинни понять, что разговор окончен.

Рэй, казалось, был только рад проводить Джинни. Она не переставала думать о том, сколь нестерпимой должна быть жизнь для этого молодого человека, игривый характер которого давал о себе знать каждую минуту. По крайней мере, в его присутствии гнетущая атмосфера дома несколько прояснялась, и Джинни была искренне благодарна ему за компанию. Она не допускала мысли, что он мог быть опасен для кого-нибудь: для этого нужно иметь в голове чуть больше серьезных мыслей.

– Да здесь просто прелестно, – сказала Джинни, когда он привел ее в отведенную ей комнату. Ее сумка была уже здесь.

– Вам повезло, – сказал Рэй, проверив закладку камина и прибавив огня в дампах. – Это единственная комната, готовая для приема гостей. Покойная хозяйка украсила ее для себя и все время проводила здесь. Ей очень нравилось оставаться наедине с собой.

Джинни вся напряглась и отвернулась, чтобы лицо не выдало чувств. Так значит, это была комната Сьюзан? Она посмотрела на окна. Шторы были плотно задернуты, и лишь немногие лучики света, могли проникнуть в комнату.

Джинни подошла и раскрыла шторы. Окна, высокие, от самого пола, выходили на маленький балкончик. На нем были видны обломки старых перил и ржавых стоек. Все остальное кануло в море.

Из окна, был виден отвесный край стены и скалы внизу. Так далеко внизу, что Джинни не стала даже прикидывать расстояние до воды, кипевшей между скал.

– Жена моего брата упала с этого балкона, – тихо сказал Рэй, Он подошел к Джинни совсем близко и стоял теперь за спиной. – Не стоит и говорить, что вы не должны выходить на него.

Джинни не отвечала, а просто стояла и смотрела на обломки перил. Заметив это, Рэй сказал еще мягче:

– Если вас тревожит этот балкон, я распоряжусь, чтобы вам приготовили другую комнату.

Она покачала головой и даже смогла изобразить на лице улыбку.

– Нет, нет. Не стоит беспокоиться. Это прекрасная комната, а вид, который открывается отсюда... от него просто захватывает дух. Если можно, я останусь здесь.

Рэй манерно поклонился.

– Ну, конечно же, – сказал он по-французски и направился к двери. – Обед, как уже сказала матушка, в восемь. Если вам что-нибудь понадобится, потяните за шнурок у двери, дверь откроется, и явится Мария.

Джинни на минуту задумалась, что-то прикидывая, потом все же решилась:

– Еще один вопрос, – быстро проговорила Джинни. – Я хотела спросить... Что такое кровавая луна?

Рэй с любопытством посмотрел на нее.

– А почему вы спрашиваете?

– Я услышала это выражение в городке, и оно как-то запало в душу. Это, конечно же, не важно, но, сами знаете, бывает, вспомнишь слово или фразу, и она не отпускает, не идет из головы.

– Знаю, – сказал Рэй. Потом, помолчав, добавил: – Кстати, сегодня вечером как раз и есть кровавая луна.

Он подвел ее к окну. Солнце догорало, коснувшись нижним краем кромки бескрайнего океана. Солнце было красным. И луна, только появившаяся на небе, впитала свет уходящего солнца. Но, отразившись от луны, свет терял оттенки пылающего огня. Лунный диск действительно казался кровавым.

– Такое происходит лишь от случая к случаю, – начал объяснять Рэй. – Только когда оба светила взойдут и станут друг против друга, отражаясь в океане. В Европе такое совпадение считается дурным предзнаменованием. Предупреждение о неотвратимости злого рока.

Джинни повернулась и посмотрела ему в глаза. Но если Рэй и хотел предостеречь ее своими словами, то ничем не выдал своего желания. Его улыбка оставалась такой же веселой и бездумной, как и раньше.

– Увидимся за обедом, – сказал он и вышел из комнаты, оставив Джинни одну.

Она снова посмотрела на небо. Над океаном висела кроваво-красная луна.

Глава пятая

Они обедали в высоком длинном зале за массивным резным столом. Подавала Мария, а рядом с ней все время была молодая служанка, готовая помочь. Рэй Лэнгдон был очарователен и блистал остроумием, ухаживая за Джинни, как за почетной гостьей. Миссис Лэнгдон тоже была весьма участлива, но ее всегдашняя холодность манер не давала Джинни забыть, что она всего лишь гувернантка, которой платят. Что до Пола Лэнгдона, то он, казалось, едва замечал ее присутствие.

– Я думаю, – сказала Джинни, когда обед был закончен, – если вы не возражаете, мне будет лучше пораньше уйти. Откровенно говоря, я совершенно обессилела.

Она встала из-за стола прежде, чем заговорить о том, что постоянно крутилось у нее в голове. Джинни знала, что рискует навлечь на себя гнев Пола Лэнгдона, и потому задала вопрос именно ему.

– Когда я разговаривала с вашей дочерью, она сказала, будто на острове очень опасно. Темные силы, как она сказала. Не сочтите меня дерзкой, но я хотела бы знать, есть ли на острове действительно что-то такое, о чем я должна знать.

– Если вы будете точно следовать нашим указаниям и не станете бродить по незнакомым местам, ничего опасного произойти не может, – ответил Пол Лэнгдон, глядя ей прямо в глаза.

На помощь Джинни пришла миссис Лэнгдон:

– Конечно, на острове есть опасные места, – начала она. – Особенно для молодой девушки, которая станет бродить по окрестностям... Если ее вовремя не предупредить, конечно. Основная часть острова осталась в нетронутом виде. Здесь обитают змеи. Некоторые из них ядовиты. Дикие кабаны, на которых время от времени охотятся наши мужчины. Есть отмели и пляжи, которые затопляет прилив так же быстро, как у знаменитой горы Сен-Мишель, есть зыбучие пески...

Варду предупредили, чтобы она не выходила из дома, для того чтобы избежать всех этих неприятностей. Что касается «темных сил»... После того, как мать Варды ушла от нас, ответственность за воспитание девочки легла на Марию. Мария приехала из Старого Света, а там свои способы внушать детям полезные правила. Отсюда и сказки про буку.

– Я надеюсь, вы не боитесь буку, – иронично заметил Рэй.

– Нет, – ответила Джинни. – Но я бы очень не хотела пойти на прогулку и встретиться с дикими кабанами или попасть в прилив. Надеюсь, вы извините, что я так говорю, но мне кажется, вам стоило сразу предупредить меня.

– Вам не стоит рассчитывать на прогулки по острову без разрешения, – отрезал Пол Лэнгдон. – Вы здесь для того, чтобы учить ребенка, и учить в комнате, специально для этого отведенной. У вас есть своя собственная комната. Вы будете питаться вместе с нами, и Мария покажет вам расположение всех основных служб здания. Надеюсь, вы извините, что я так говорю, – он намеренно повторил ее фразу, – но я не вижу причин, чтобы расширять радиус ваших прогулок дальше очерченного круга.

Чувствуя, как пылает ее лицо, Джинни круто развернулась на каблуках и покинула столовую.

Перед обедом Мария зашла за ней, чтобы проводить в столовую. Теперь же Джинни возвращалась по длинным темным переходам и холлам одна. Несмотря на множество дверей и коридоров, ей удалось быстро найти свою комнату.

Здесь Джинни уселась перед слабо горевшим камином и попыталась сосредоточиться, думая о том, как ей быть теперь, когда она очутилась у Лэнгдонов в Пэрлью. Она должна навести их на разговор о Сьюзан. Только так можно было по кусочкам собрать картину той жизни, которую вела здесь ее сестра. Только так она может узнать, насколько опасность, о которой писала Сьюзан, реальна, а насколько – вымышлена.

«Конечно, – говорила себе Джинни, слушая, как потрескивают дрова в камине, – и не так уж сложно, живя здесь, представить, что ты в опасности».

Уж во что Джинни точно не верила, так это в то, что кто-нибудь мог покопаться в ее вещах. Она аккуратно распаковала сумку, повесив платья на плечики в шкафу и сложив остальные вещи в старый комод у стены, покрытый сплошной мраморной крышкой. Джинни не стала затягивать белье красной шелковой лентой, а просто задвинула каждый ящик перед тем, как спуститься в столовую. Но теперь, открыв ящик, она вдруг заметила красную ленту, перетянувшую белое белье. Джинни смотрела на ленту несколько долгих минут, пытаясь сообразить, что это могло значить. Но это могло значить только одно: кто-то обыскивал ее вещи, пока ее не было.

Джинни попыталась припомнить. За несколько минут до восьми она колокольчиком вызвала Марию, та проводила ее в комнату, где сидела миссис Лэнгдон и пила шерри. Здесь Мария сказала, что Пол все еще в своем кабинете, но скоро спустится к ним. Ничего не было сказано о том, где Рэй. Он присоединился к ним через несколько минут, а вслед за ним, еще через две-три минуты, появился и Пол, после чего все четверо отправились в столовую.

Значит, один из братьев Лэнгдонов мог побывать в ее комнате. Джинни покачала головой. Нет, не может быть, вот так просто. Мария тоже могла прийти или мужчина, который, как она узнала, был мужем Марии. Да, в конце концов, даже маленькая Варда могла из любопытства зайти в ее комнату. Лэнгдоны сообщили Джинни, что девочка всегда ела в своей комнате, кроме разве что особых случаев. Что ж, подумала Джинни, ей нечего было прятать. И все-таки она открыла комод и пересмотрела все содержимое.

Она никогда не носила одежды или украшений со своими инициалами. Кроме одной вещицы. Много лет назад Сьюзан подарила ей медальон с монограммой, и Джинни все эти годы почти постоянно носила его. Сейчас он тоже был на ней, но она еще раньше, в отеле «Грэндиз» в Лэндинге, вспомнила про свои инициалы и спрятала медальон под платье.

Она вытянула второй ящик, и у нее перехватило дыхание, когда увидела письма от Сьюзан. Джинни схватила их и, поднеся к свету, начала внимательно рассматривать, но сказать, читал ли их кто-нибудь, было невозможно.

– Чушь, – произнесла она и швырнула письма в огонь. Она смотрела, как они свернулись, по бумаге пошел дым, и письма вспыхнули.

Когда от них не осталось ничего, кроме пепла, Джинни взяла каминную кочергу и разворошила его, так что никто не смог бы заподозрить, что в камине горела бумага. Покончив с письмами, Джинни села и задумалась.

Ее разбудил плач. Джинни рывком выпрямилась и села на кровати, не понимая до конца, где она, и что с ней происходит. Стулья со старинными набивными подушками, тусклый свет углей в камине, холодный мокрый ветер, шевелящий занавески – она смотрела на все это, не понимая, какое все это имеет к ней отношение.

Наконец Джинни вспомнила. Она у Лэнгдонов на Пэрлью. В ужасном, очень каменном доме на очень каменистом острове.

Джинни отбросила назад прядь волос. Она так и заснула, сидя перед камином, но что-то разбудило ее среди ночи.

Звук снова повторился – мягкий сдавленный всхлип. Как плач ребенка. Сначала, все еще в полусне, Джинни подумала, что плачет Сьюзан, как она часто плакала, когда обе они были маленькими девочками.

Сон до конца покинул Джинни, и с бодростью в сознание пробрался холод. Сьюзан мертва! Но это был не призрак. Плач был настоящий.

«Варда», – сказала себе Джинни. Она подошла к двери и осторожно приоткрыла ее. Теперь плач слышался явственней. Нельзя сказать, что девочка плакала очень громко, но каменные стены дома множили звук, и эхо его неслось по коридорам гораздо дальше, чем можно было бы предположить.

Джинни вышла в холл, посмотрела сначала в одну сторону, потом в другую, пытаясь определить, откуда доносился звук. Она пошла в одном направлении, еще раз остановилась и прислушалась, затем повернула и пошла в другую сторону. Да, теперь она угадала верно.

Джинни повернула в коридор. Еще один пролет ступеней, гораздо уже, чем главная лестница, вел куда-то вверх. Она не взяла с собой лампы и не хотела возвращаться за ней, поэтому пошла, на ощупь касаясь рукой холодной стены. Странно, но холодные массивные камни придавали ей уверенности.

Плач раздавался из-за двери, и плакала несомненно Варда. Позабыв, что отец запретил ей встречаться с девочкой наедине, Джинни нащупала ручку и, повернув ее, тихонько толкнула дверь. Дверь не поддалась. И тут Джинни увидела засов.

Лишь через несколько секунд она до конца поняла, что произошло. Засов был с наружной стороны двери, а не с внутренней, как обычно. И он был задвинут до конца. Девочку держали в комнате взаперти!

Изумление сменилось возмущением. Такому наказанию нельзя подвергать ни одного ребенка. Чем бы ни вызвала девочка гнев своего папаши, такое наказание было варварством.

Джинни потянула засов, чувствуя, как пальцы упираются в холодный металл.

Неожиданно другие пальцы стальной хваткой сжали ее руки. Кто-то развернул ее так быстро и так яростно, что Джинни едва не упала. Перед ней возникло белое от гнева лицо Пола Лэнгдона.

– Что вы здесь делаете? – грозно спросил он.

Несмотря на весь свой страх, Джинни умудрилась ответить достаточно спокойно:

– Я услышала, что Варда плачет, и пришла успокоить ее.

В какой-то момент она подумала, что Пол ударит ее. По лицу этого человека было видно, как он боролся со своими эмоциями.

– Идите за мной, – наконец сказал он, повернулся и, потянув ее за руку, начал спускаться по ступенькам. Джинни почти бежала за ним, чувствуя, как затекает рука в том месте, где стальные пальцы Лэнгдона держали ее.

Втолкнув Джинни в открытую дверь ее собственной комнаты, он резко сказал:

– По ночам не выходите из своей комнаты и держите дверь на запоре.

Она нашла в себе силы, ответить:

– Не буду. – Но в ее протесте было слишком много от обиды капризной девчонки, с которой обошлись, как с мешком песка.

– Будете, – сказал Лэнгдон.

Их глаза встретились. Он выиграл поединок. Джинни была слишком рассержена, чтобы придумать достойный ответ, и от этого рассердилась еще больше. Вместо ответа она сделала шаг назад и захлопнула дверь у него перед носом.

Джинни автоматически закрыла ее на засов, который был, к счастью, с внутренней стороны. При этом она до крови стесала костяшки пальца, что явно не способствовало восстановлению хорошего настроения.

Камин в ее комнате погас. Пока Джинни кочергой ворошила угли, в голове ее пронеслись тысячи ужасных мыслей, а случайный язык пламени, вырвавшийся из-под тлеющего бревна, напомнил ей, что высшие силы предусмотрительно приготовили подходящее место для таких людей, как Пол Лэнгдон.