Текст книги "Кровавая луна"

Глава восьмая

Джинни совсем забыла о предложении Рэя поохотиться. Эту тему снова поднял Пол.

– Мой брат говорит, – начал он как-то вечером, обращаясь к Джинни, – что вам будет интересно поохотиться с нами на дикого кабана.

Джинни кивнула.

– Да, – согласилась она, – мне кажется, это будет захватывающее зрелище.

– Вы уже охотились раньше?

– Нет, но я хорошо чувствую себя в седле, – не без гордости призналась Джинни. – И потом, я все равно буду просто наблюдать со стороны.

– Наблюдать со стороны во время охоты на вепря не всегда удается, – проговорил Пол с улыбкой. – Впрочем, если наша матушка согласится поехать с нами, чтобы за вами присматривать, охота будет для вас действительно восхитительным приключением. Так как, мама?

Беатрис Лэнгдон выказала такой горячий интерес, будто она была лет на двадцать моложе.

– О, с огромным удовольствием, – ответила она и повернулась к Джинни с горящими глазами. – Раньше мы часто охотились, – заговорила она со страстью истинного охотника. – Охота в этих местах самая лучшая после Балкан.

Джинни были удивлена. Ей и в голову не приходило, что эта холодная и по-королевски сдержанная женщина, коротавшая тихие вечера за вышиванием, может интересоваться столь рискованными забавами.

– А вы, – заговорила Джинни, снова обращаясь к Полу. – Разве вы не едете с нами?

Короткое «нет» было готово сорваться с его губ, но он почему-то задумался. Снова на его губах обозначилась тонкая улыбка, серебристый отблеск глаз наполнился огнем.

– Вы хотели бы, чтобы я сопровождал вас, мисс Бэрк?

У Джинни было такое чувство, будто Пол дразнит ее. Она подумала вдруг, что ему должны быть давно понятны те чувства, которые Джинни держала глубоко в душе. Ее щеки вспыхнули, но она не отвела глаз от взгляда Пола Лэнгдона.

– Да, – сказала она, глядя на него, – я бы очень этого хотела. И в этот момент Джинни впервые услышала его смех. Это был звонкий, заразительный смех, от которого сердце сильнее забилось у нее в груди. Картинным жестом Пол поднял бокал и выпил до дна.

– Тогда я еду. Отправимся завтра утром. Рэй, проследи, чтобы Франц приготовил лошадей к рассвету.

– Твоя дочь тоже хотела поехать, – сказал Рэй. Пол снова посуровел.

– Об этом не может быть и речи, – сказал он, вновь наполняя бокалы.

Всеобщее возбуждение сразу погасло, комната погрузилась в тишину.

Но Джинни все же продолжила разговор. Ее сердце бешено колотилось от мысли, что может снова вызвать гаев Пола, но она сказала:

– Мне бы хотелось, чтобы вы изменили свое решение. Я имею в виду Варду. Она может ехать со мной, и я жизнь свою положу, чтобы ее защитить, случись что-нибудь непредвиденное. У бедняжки так мало развлечений.

– Она права, – поддержала миссис Лэнгдон. Тут в разговор вступил и Рэй.

– И вообще! Я считаю преступлением допускать, чтобы кто-нибудь из семейства Лэнгдонов воспитывался без участия в охоте.

Пол, казалось, не замечал этих реплик. Все это время он продолжал пристально изучать Джинни. Наконец он сказал ей:

– Ну что ж, возможно, вы правы. Но вам вовсе не нужно брать ее с собой на лошадь. Не так уж плохо я воспитывал свою дочь, мисс Бэрк. Она прекрасно держится в седле сама.

Перед самым рассветом Джинни разбудила Мария. Прежде, чем она успела допить свой кофе, к ней в комнату пришла Беатрис Лэнгдон. Джинни стало неловко от того, что она была еще в постели, тогда как пожилая женщина уже переоделась и явно ждала ее.

В то утро возбуждение в предвкушении охоты несколько нарушило обычную сдержанность Беатрис Лэнгдон, и она заговорила с Джинни не как с работницей, а как с напарницей, равной себе.

– Я принесла вам накидку, – сказала она, протягивая ей свой подарок. – Вы найдете ее несравненно более удобной, чем ваш обычный плащ.

Накидка была, к тому же, несравненно более элегантной, – подумала про себя Джинни. Длинное, до самых пят, кожаное капэ, подбитое мехом, с высоким воротником и золотой цепочкой, соединявшейся на шее, чтобы одежда легко откидывалась назад и не мешала охотнику.

Да, это была настоящая охотничья накидка, и, надев ее, Джинни ощутила, как в ней просыпается дух приключений. Она хотела было одеть брюки, но накидка не позволяла сделать это. Джинни вдруг поняла – и, слава богу, вовремя, – что женщины в доме Лэнгдонов брюк не носили.

Когда Джинни спустилась к остальным, на ней была простая белая блузка и широкая плотная трикотажная юбка. Изящная и теплая, она не стесняла движений и хорошо защищала от утренней сырости. Рэй Лэнгдон даже присвистнул, когда увидел Джинни. Пол ничего не сказал, но Джинни показалось, что в глазах его мелькнуло одобрение.

Небольшая задержка все же произошла из-за обуви. Хотя Джинни постаралась надеть самые подходящие туфли, какие позволял ее ограниченный гардероб, пришлось послать Марию, чтобы она подыскала что-нибудь более подходящее.

Когда же они наконец вышли на холодный утренний воздух, у Джинни на ногах были элегантные, хотя и жестковатые шнурованные ботинки, доходившие ей почти до колен.

– Почва здесь болотистая, – объяснила Беатрис Лэнгдон. – Если вы поедете в таких туфельках, к концу охоты ваши ноги превратятся в кровавое месиво.

Только теперь Джинни увидела лошадей, хотя знала, что семья имеет конюшню недалеко от дома, и за ней следил Франц. Это были великолепные животные. Рэй сел на норовистого вороного коня, для Беатрис подвели каурую, а для Джинни – пегую лошадку, выбранную, как подозревала Джинни, за свой мирный нрав. Варду посадили на шотландского пони.

Самым красивым был конь, на которого вскочил Пол. Животное было серебристой масти. Не белой, не серой, а именно серебристой, будто его специально подбирали под цвет светящихся глаз хозяина.

Джинни чувствовала на себе осторожные взгляды всего семейства, но была уверена, что не потеряла навык, и, взобравшись на лошадь, привычно опустилась в седло.

Когда они выехали из внутреннего дворика, к ним присоединился Франц. Пол поскакал вперед, и все двинулись за ним.

Поначалу Джинни держалась поближе к Варде и не спускала с нее глаз, но озабоченность скоро прошла. Пол был прав: его дочь прекрасно держалась в седле. Каждый сантиметр ее тела, каждая складочка одежды выдавали в ней прирожденную наездницу.

Варда скакала на пони, как бы слившись с ним воедино. Джинни почувствовала за девочку такую гордость, будто это была ее собственная дочь, а не племянница.

Пол уверенно скакал по следу, который Джинни не могла даже разглядеть. Земля полого уходила вниз. Утреннее солнце играло в капельках ночного тумана. Щеки Джинни заиндевели от холода, от дыхания шел пар. Она была благодарна судьбе за теплую тяжелую накидку, укрывавшую ее.

Вскоре они въехали в низину. «Летом здесь будет почти болото», – думала Джинни. Даже сейчас весенняя трава была очень высокой и густой, от чего кони двигались медленно. «Хоть этот остров и мал, – подумала Джинни, – а все равно потребуется целый день, чтобы объехать его целиком».

Беатрис Лэнгдон все время скакала впереди, рядом с сыновьями, но вдруг натянула поводья и, поравнявшись с Джинни, сказала:

– Охота на вепря имеет очень жесткие правила. Благодаря им это самый волнующий и самый опасный вид охоты.

– Никогда не думала, что охота на кабана может быть опасной, – отвечала Джинни. – На картинках она выглядит вполне безобидно.

Беатрис Лэнгдон засмеялась.

– Забудьте об этом и думать, моя дорогая, а то не досчитаетесь пары ребер. Они ужасно быстры. И, в отличие от других быстроногих животных – агрессивны. Их клыки остры, как бритва. Однажды я видела, как вепрь отрезал человеку ногу одним движением, а издалека казалось, будто он просто мотнул мордой. Такие клыки прорвут ваши башмачки, как бумагу.

Джинни внимательно оглядела всадников.

– Но ни у кого нет ружья, – сказала она, впервые обратив на это внимание. Все трое мужчин имели длинные пики, а у Пола на поясе висел охотничий нож.

Беатрис снова засмеялась.

– Так и охотятся. Точно как в средние века. Когда охотник выходит на кабана (а на одного зверя идет только один человек), он может лишь раз ударить пикой. Убить вепря таким способом практически невозможно. Очень трудно хотя бы просто тяжело ранить его. Разве что охотник владеет пикой, как бог. Всего один удар, и после этого охотник должен спешиться и идти на зверя с ножом. Рана может только разъярить вепря, и нужно быть очень мужественным человеком, чтобы выйти на такое чудовище в одиночку.

Она поглядела в испуганное лицо Джинни и, дав волю своим чувствам, громко расхохоталась, потом вдруг пришпорила лошадь и быстро ускакала вперед.

Подгоняя своего коня, Рэй помчался вдогонку за матерью.

Джинни смотрела на яростную скачку матери и сына, силуэты которых отчетливо выделялись на фоне утреннего неба. Пол не стал догонять их, а продолжал настойчиво идти по следу. Маленькая Варда смотрела на эту пару, и в горящих глазах девочки Джинни читала страстное желание присоединиться к их бешеной скачке. Джинни посмотрела ей в глаза и строго покачала головой. Варда повиновалась.

Они остановились, когда утро было в самом разгаре. До сих пор не встретился ни один кабан, но от этого, казалось, никто не был разочарован, и Джинни подумала, что они, наверное, все еще идут по следу.

Пол снял с седла кожаную флягу с вином, высоко поднял ее над головой и, стоя против ветра, стал пить вино, сжимая мех на испанский манер. Вино лилось тонкой струей прямо ему в рот. Рэй пил точно так же.

Джинни последовала примеру Беатрис, которая выпила вино из серебряного кубка, который подал Пол. Вино было молодым, но крепким. Оно прогоняло холод, согревало тело, и, когда они снова сели на лошадей, Джинни почувствовала, как ее наполняет веселье.

Наконец они выследили кабана. Он выскочил из высокой травы недалеко от них. Джинни придержала свою лошадь и позвала Варду негромким, но повелительным голосом.

Пол, все еще скакавший впереди, махнул Рэю рукой, и тот, пришпорив коня, оторвался от остальных и поскакал на кабана.

Кабан оказался крупнее, чем казался на картинках. Он был высокий и черный, с головой, казавшейся непропорционально большой по отношению к телу. Глаза его сверкали, клыки были угрожающе подняты вверх. В отличие от того, что повествовали охотничьи рассказы, он не обратился в бегство.

Зверь кинулся на всадника. Рэй отвел коня чуть вправо и, низко наклонившись с седла, вонзил пику в кабана, туша которого пронеслась в нескольких сантиметрах от его руки. Древко сломалось пополам, а наконечник глубоко засел в хребте животного. У Беатрис вырвался возглас – удар был очень удачным.

Зверь споткнулся, но тут же снова вскочил на ноги. Но и Рэй так же быстро соскочил с коня и кинулся вправо. Неожиданно его нога зацепилась за что-то в густой траве, он потерял равновесие и упал.

Кабан атаковал немедленно. Джинни зажала рот ладонью, чтобы не закричать. У нее мелькнула одна мысль: почему Пол даже не пошевелился, чтобы помочь брату. Но конечно же, подумала она, правила охоты не позволяли сделать этого.

Рэй откатился в сторону, а рука его с зажатым в ней ножом описала в воздухе замысловатую петлю, подбросив вверх клыки, чуть наверх и тут же под горло кабану.

Джинни увидела, как на траву хлестнуло что-то красное. Зверь пробежал еще несколько ярдов, потом споткнулся, ткнулся мордой в густой кустарник и упал. Копыта отчаянно рыли землю, он хрипел, но Джинни уже поняла, что с ним все кончено. Рэй поднялся на ноги, подошел к тому месту, где еще бился кабан и последним ударом докончил дело.

– Браво, – вскричала Беатрис, захлопав в ладоши. Почуяв запах крови, лошадь Джинни захрапела и нервно прянула. Франц двинулся к кабану, чтобы обработать тушу. Рэй снова вскочил в седло. Он глянул на Джинни, ища одобрения в ее взгляде. Джинни рассмеялась и одарила его лучезарной улыбкой.

– Вот это здорово, правда? – закричала Варда. Ее лицо все пылало.

– Здорово! – крикнула ей в ответ Джинни.

Кабана для Пола – теперь была его очередь – они увидели, когда тот был на большем расстоянии от всадников, чем первый.

Почти сразу зверь смог определить, кто из всадников направляется к нему, чтобы атаковать. Пика Пола была поднята, он ждал, что кабан сам побежит на него, и приготовился нанести Удар.

Кабан внезапно развернулся, нацелившись на женщин, бывших в стороне и чуть дальше. Он шел по прямой точно на Варду.

Джинни, несмотря на свои клятвы, только и смогла, что закричать, а пони под девочкой начал пятиться.

У Пола не было времени догонять. Он изо всех сил бросил пику. Она прошлась по боку кабана, слегка оцарапав шкуру, и упала в траву, но этого было достаточно, чтобы зверь снова изменил направление. Он повернулся и побежал в густой подлесок, с громким треском ломая кусты.

В одно мгновение Пол соскочил с коня и побежал к зарослям.

– Он не может пойти на это, – в ужасе проговорила Джинни.

– Кабан только чуть ранен.

– Да, но он должен, – ответила с побелевшим лицом Беатрис.

– Это дело чести. Оставайтесь здесь с Вардой.

Беатрис, а за ней Рэй верхом поскакали за Полом. Через минуту они скрылись в чащобе, хотя Джинни могла все еще различать их голоса.

Она решила, что подобные игры для нее слишком азартны, соскочила с лошади и с удовольствием размяла ноги.

– Папа сказал, что мы не должны без него слезать с лошадей, – сказала Варда, подъехавшая к ней.

– Думаю, ты права...

Не успела Джинни произнести эти слова, как вдруг услышала гул, напоминающий отдаленную грозу. Высокая трава разошлась в стороны, будто ее подкосили, и взору Джинни предстал кабан с обезумевшими глазами и задранными вверх клыками.

Он остановился и смотрел на Джинни не дальше, чем метров с восьми. Она отпустила повод, и ее пегая испуганно шарахнулась в сторону. Почти в ту же секунду кабан захрапел и бросился на Джинни.

Глава девятая

Все, должно быть, было кончено за несколько секунд, хотя для Джинни они показались вечностью. Происходящее плыло перед ней как в замедленной съемке.

Она была беззащитна перед нападавшим зверем. И все же ей хватило времени осознать это, как и то, что ей ни за что не убежать от кабана, если он кинется второй раз.

Краем глаза она заметила, как из зарослей выбежал Пол. Лицо его было перекошено от ужаса.

Джинни успела заметить и Рэя, на всем скаку мчавшегося к ней наперерез кабану.

Все это время она слышала, как до предела напрягая свои детские силы, кричит Варда.

Джинни отпрыгнула в сторону в самый последний момент, пытаясь, как могла, повторить прыжок Рэя. И, скорее услышала, чем почувствовала, как что-то рвет ей кожу на ботинках и на ноге. Джинни поняла, что острые, как бритва, клыки кабана все-таки достали ее.

Небо и трава по очереди сменяли друг друга, пока она катилась по земле.

Джинни лежала, уткнувшись лицом в траву, и тихо плакала, зная, что через секунду кабан настигнет ее, и она не сможет уйти от его клыков.

Что-то вдруг коснулось ее ладони. Но не жесткими клыками. Это был подоспевший к ней Рэй. Он перевернул Джинни и заглянул в ее посеревшее лицо. Через несколько мгновений над ней склонилась Беатрис.

– Пол, – слабым голосом позвала Джинни, высвобождаясь из объятий Рэя.

Он уже спешил к ней, а за ним на траве виднелась черная туша кабана.

Рука Пола сильно кровоточила, и кровь капала прямо на траву. Очевидно, он убил зверя наповал, вложив все силы в единственный решающий удар. Когда Джинни увидела глаза Пола, она поняла, почему он пошел на такой риск.

Он склонился над ней и поднял, прижимая к себе здоровой рукой. Джинни приникла к нему и заплакала, уткнувшись в его плечо. Они оба молчали, да им и не было необходимости говорить.

Джинни наконец вспомнила, что у Пола ранена рука, что они на охоте, и что все остальные смотрят на них. Она всхлипнула и, вытерев слезы, отстранилась от него.

Только когда Пол посмотрел на ногу Джинни, она вспомнила, что и сама ранена. Один из ботинков был распорот от щиколотки до колена и весь залит кровью.

Джинни слабо улыбнулась Рэю.

– Боюсь, мне придется еще немного поучиться у вас, пока не смогу так же уворачиваться от удара, – сказала она.

Рэй с облегчением рассмеялся и сказал:

– Вы были просто великолепны!

– Прирожденная охотница! – поддержала Беатрис Лэнгдон, внимательно осматривая рану. В ее голосе чувствовалось волнение и неподдельное уважение.

– Я бы не смог ничего сделать, если в вы испугались и не прыгнули, – сказал Пол. – Я бы попросту не успел добежать.

– Я думаю, мы можем считать этого кабана наполовину моим, – сказала Джинни.

Все рассмеялись, чувствуя, как напряжение дня постепенно спадает. Однако, боль в ноге давала о себе знать все настойчивей.

Беатрис отошла к Варде, которая все еще не оправилась от страха и плакала, сидя на пони и натягивая поводья.

Скоро появился Франц и привел за собой убежавшую лошадь Джинни. Рэй с волнением в голосе пересказал ему все, что произошло.

Пришла пора перевязать раны. Пола и Джинни. Франц каждый раз брал на охоту бинты как обязательную часть снаряжения. Рана Пола была глубже и серьезней.

У Джинни на ноге был длинный поверхностный порез. Она даже смогла забраться на лошадь, правда, не без помощи Рэя.

Конечно, охота была на этом окончена. Франц притащил лежавшие неподалеку салазки, на которых уже лежала туша первого кабана. Сюда же взгромоздили и вторую. Вскоре все отправились в обратный путь. На этот раз впереди скакал Рэй.

Джинни была разочарована, когда на обед не подали кабана.

– Прошу прощения, – сказал Рэй. – Мясо должно «остыть», прежде чем из него начнут что-нибудь готовить. Зато через несколько дней, когда оно отлежится, я обещаю вам королевское угощение.

Тот день выдался очень тяжелым. Варда оставалась перевозбужденной все время, поэтому о занятиях не могло быть и речи, и Джинни решила сделать для девочки выходной.

Беатрис и Рэй пребывали в настроении, сродни праздничному, они непрестанно смеялись и говорили без умолку.

Только Пол казался выбитым из колеи. Казалось, он сокрушался из-за недавнего проявления своих чувств и по дороге домой не проронил ни слова. Таким же молчаливым и угрюмым он оставался весь день. За столом он прятал глаза, стараясь не смотреть на Джинни, и оставался безучастным к шумным разговорам.

С одной стороны, Джинни была рада этому. Она явно не собиралась делать свои чувства достоянием других, и теперь ей было несколько неловко от того, что она не смогла сдержаться. Более того, ее отношение к Полу оставалось двойственным. Ей становилось все труднее придерживаться первоначальной цели своего приезда на Пэрлью.

Озабоченность судьбой Сьюзан отодвигалась на второй план, уступая место новым заботам и тревогам.

И все же, удалившись под вечер в свою комнату, Джинни не могла не почувствовать некоторой растерянности. Воспоминание о том моменте, когда она оказалась в объятиях Пола и почувствовала, как он испугался за ее жизнь, постоянно преследовал ее. Как хорошо было бы верить, что он любит её, но Джинни прекрасно знала этот тип мужчин. Забота вовсе не означала любовь. Когда такой человек любит, его любовь превращается во всепоглощающее пламя. Нужно быть готовым принять такую любовь. С таким человеком, как Пол, альтернативы быть не могло. Такие люди не приемлют компромиссов. Но Джинни еще не была готова к этому. В ее душе оставалось столько сомнений! Столько вопросов оставалось без ответа...

Уставшая от событий дня, Джинни заснула, как убитая. Но сон ее был тяжелым.

Она и Сьюзан, обе совсем еще маленькие, такие счастливые и беззаботные... Внезапно появляется Макс, он холодно смотрит на Джинни, потом вдруг берет Сьюзан за руку и уводит. Сьюзан печально улыбается и уходит, а Джинни зовет ее... зовет их, но они уходят, и Джинни бросается догонять, но они бегут все быстрее и быстрее и наконец теряются в холодном мокром тумане. Внезапно наступает ночь. Джинни продрогла, она одна...

Вдруг она снова увидела их. Макс и Сьюзан стоят на каменистом обрывистом берегу. Джинни бежит к ним, зовет их. На этот раз они не убегают, но когда Джинни приближается, она видит, что это не Макс.

Пол Лэнгдон стоит и, сардонически улыбаясь, смотрит на нее.

Сьюзан вдруг начинает смеяться, Джинни поворачивается к ней. Это не Сьюзан. Это смеется маленькая Варда, а рядом стоят Беатрис и Рэй и то же смеются, глядя на нее.

– Мне холодно, – говорит им Джинни, прижимая руки к груди и пытаясь хоть как-то согреться. Она идет к ним по кромке обрыва. Пол приблизился к ней. Она с радостью падает в его объятья, возвращая поцелуй.

Его губы были холодны, как лед. Казалось, целуя, он своими губами высасывал из Джинни все силы. Будто кровь, наполнявшая тело жизнью, уходит из нее...

– Не надо, не надо... – пыталась противиться Джинни, но чьи-то руки сжимали ее, прижимали к кровати, и ее окутывала непроглядная бархатная темень.

Джинни проснулась и рывком села на кровати. Воздух в комнате был холодным, как лед.

Она забыла подложить угля в камин. Но нет... Было что-то еще. Окна в комнате были распахнуты настежь, и в них заползал молочный туман, клочьями поднимавшийся от океана.

Медленно, покачиваясь от слабости и головокружения, она встала с постели. Ее нога была вся в крови, просочившейся через повязку, и боль была гораздо сильнее, чем раньше. Джинни тряхнула головой, стараясь прогнать все еще цепко державший ее сон. Пошатываясь, она подошла к окнам.

Ветер задул занавеску, и та легко затянулась вокруг шеи. Джинни раздраженно откинула ее в сторону и шагнула вперед.

Внезапное осознание того, что она делает, пришло в тот момент, когда старые деревянные доски уже прогнулись под ногой. Одной ногой Джинни была на балконе, другой все еще стояла в комнате.

Она осторожно, но быстро отступила назад, чувствуя, как холодок ужаса пробежал по спине. Стоило Джинни всей ногой ступить на балкон, она бы уже летела вниз на камни, оступившись так же, как и Сьюзан. Она представила на миг картину своего падения.

С колотящимся от ужаса сердцем Джинни захлопнула окна, доходившие до самого пола.

«Но ведь они были закрыты...», – думала Джинни. Она всегда проверяла окна перед сном. И сегодня ночью тоже...

«А может быть, забыла...»

Джинни так устала под вечер, и ее так клонило ко сну. Может, она просто не обратила внимания? Она покачала головой, – ей все равно не вспомнить, как было в действительности. Но конечно же! Она наверняка забыла, раз теперь они оказались открыты: ведь открыться сами собой окна не могли...

Разве что...

Джинни начала внимательно рассматривать окна, как будто они могли дать ей ответ, который подсознательно сидел в голове.

От шороха, донесшегося со стороны холла, Джинни подпрыгнула. Она судорожно зажала рот, чтобы не закричать. Из коридора, примыкавшего к холлу, слышался приглушенный звук мягких шагов.

Шаги затихли прямо у ее двери.

Онемев от ужаса, Джинни посмотрела на дверную ручку. В бледном свете луны, проникавшем сквозь полупрозрачные шторы, она увидела, как ручка медленно повернулась. Раздался тихий скрип, и дверь отворилась.

Пол Лэнгдон сначала бросил взгляд на кровать, потом, приподняв над головой лампу, посмотрел на Джинни. Их глаза встретились, и Джинни вздрогнула. Взгляд Пола не предвещал ничего хорошего.

– Вы выходили из своей комнаты? – спросил он угрожающим тоном.

– Нет, – ответила Джинни и покачала головой. Она проговорила это так испуганно, что даже сама заметила это.

– У Варды была открыта дверь.

Джинни не нашла, что сказать в ответ. Она снова покачала головой.

– Мне снился какой-то кошмар, – сказала она, думая, что нужно как-то объяснить Полу, почему она не в постели.

– С вами все в порядке?

– Да, да, спасибо. Только вот... У меня потух камин. Я как раз собиралась заново разжечь его.

Пол опирался рукой о косяк двери. Он молча отнял руку и посмотрел на свои пальцы. Джинни заметила, что они вымазаны чем-то красным. Пол поднес лампу поближе, и она увидела такие же пятна, оставшиеся на косяке.

Джинни посмотрела на свою ногу. Ее рана опять начала кровоточить, пропитывая повязку. На руках Джинни тоже была кровь.

Пол наконец вошел в комнату и мягко притворил за собой дверь. Подойдя к Джинни, он сказал:

– Сядьте сюда.

Он подвел ее к стулу, стоявшему напротив камина, подошел к кровати и снял одеяло, чтобы она смогла укрыться, а затем быстро и умело сложил дрова и разжег огонь.

Когда пламя разгорелось, Пол выпрямился и сказал:

– Сидите здесь и ждите меня. Я принесу вам бинт, чтобы сменить повязку.

Не дожидаясь ответа, он бесшумно вышел из комнаты.

Через несколько минут он вернулся, принеся с собой воду и бинты. Став на колени, Пол снял с ноги Джинни старую повязку и бросил ее в огонь, затем вымыл и умело перевязал рану. Его прикосновения были удивительно осторожными и нежными. Они оба не проронили ни слова.

Когда Пол закончил перевязывать, он снова встал.

– Вы себя нормально чувствуете? – спросил он.

Джинни хотела сказать, что ей страшно. Она позволила себе помечтать о том, чтобы расслабиться, прильнув к нему, согревшись о его плечо. Но внезапно поняла, что не может сделать это. Как она могла сказать ему, что ее одолел страх, если Пол Лэнгдон сам был для нее воплощением этого страха.

– Да, – коротко сказала она, боясь поднять на него глаза.

– Тогда спокойной ночи, – сказал Пол. Или он не заметил перемены в настроении Джинни, или предпочел сделать вид, что ничего не видит. Так или иначе, он вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.

Джинни снова легла в постели, спрашивая себя, что заставило Пола зайти к ней в комнату. То ли потому, что он подумал, будто это она оставила незапертой дверь в комнату Варды, то ли волновался за нее и хотел убедиться, что все в порядке.

Через несколько минут Джинни снова выскользнула из-под одеяла и прошла через всю комнату, чтобы закрыть дверь на засов.