Текст книги "ОПЕР, или В городе нашенском"

Надежда Петровна, услышав то, что никто никогда не высказывал вслух, пошла красными пятнами. На лице её было выражение человека, увидевшего перед собой змея ядовитого. Она только моргала, выслушивая мой обвинительный монолог, в котором я помянул бездарную работу нашего отделения, где люди занимаются чем угодно, кроме работы.

– У нас не отделение милиции, а мини-бизнес для личного состава.

– На что ты намекаешь? – начальница снова обрела уверенность и командирский тон.

– Какие там намеки? Можно подумать, вы сами ничего не знаете, первый день на работе. Личный состав уже наполовину поменялся, и не по собственному желанию.

– Всё, свободен! Жди у следователей моих распоряжений, Пуаро хренов, – с ненавистью выкрикнула начальница.

Я поплелся к следователям, вернее к следачкам. Ещё больше уверенный, что моя работа в этом отделения приблизилась к концу. Нетрудно догадаться, что через минуту Надежда Петровна окажется у начальника, где красочно доложит, какую змею они пригрели на груди.

Не знаю, о чём они совещались, но через час я был снова вызван к начальнику следственного отдела, где мне было суровым тоном приказано продолжать расследование о двойном убийстве. Неисповедимы пути твои, Господи. Чудеса, да и только. А для начала я должен составить полный отчёт по этому делу. Включить туда все наработки, версии и самые мелкие детали. Этот отчёт и угробил мой рабочий день. Просидел за компьютером почти до шести вечера и благополучно не включил в серьезную бумагу треть квартир, в которых я якобы ещё не появился. Надежда Петровна, как ни странно, работу мою одобрила, правда молча. Ведь не сказала ни слова, что сделано до безобразия мало и непрофессионально. Хотя, если судить непредвзято, то и в правду проделана приличная работа, и чистого вранья в отчёте всего-то четвёртая часть. Потом было почти материнское благословение продолжать в том же духе, но, правда в составе другой оперативной группы и совсем другого ведомства. С утра я вместе со своим отчётом отправлюсь в управление ФСБ, в кабинет №31. В общем, я откомандировываюсь в их распоряжение. Поехал домой, не переставая удивляться такому повороту дела.

Утром, поднимаясь по широкой лестнице на третий этаж чекистской конторы, совсем не верил, что смогу пригодиться этому ведомству. Чувствую себя, как в храме, маленьким и ничтожным на фоне мягких ковровых дорожек, совсем не вытертых, свежего евроремонта и всей этой монументальности старинного здания. А вот кабинет №31 оказался очень даже похожим на наш кабинет следователей: такой же узкий и темный, правда, с очень высоким потолком. И стол стоял в этом кабинете всего один, с компьютером с жидкокристаллическим монитором, наверное, на пятьдесят дюймов. Всё свободное пространство занимали шкафы. То ли кабинет, то ли хранилище документов. Молодой парень, не на много старше меня, восседал за столом, внимательно уставившись в это чудо компьютерной техники. Мы познакомились, чекиста зовут Костей, он так же как и я опер, и на данный момент дело о двойном убийстве на нём. Начальника из себя не корчит, по-простому просит поделиться информацией и наработками. Я не собираюсь быть в роли услужливого подчиненного. Располагаюсь удобно в офисном кресле на колесиках, передаю отчет.

– На, читай. Это все, что у меня есть. Можно бы и больше нагрести, как минимум, опрос жильцов закончить, но не получилось. Начальство на какую-то хренотень постоянно отвлекало.

Костя углубился в чтение, а я, расклинив кресло, чтобы не каталось, пытаюсь решить очень важный вопрос, что для меня лично значит вот это сотрудничество. Склоняюсь к мысли, что всё же плюс. И думаю, что и дальше продолжу опрашивать жильцов. В отчёте я указал: «Повторно не обошел треть квартир». Не знаю, какие темпы у чекистов, но три свободных дня у меня будут железно. Я не собираюсь колоться, что у меня осталась неохваченной всего одна квартира. А с другой стороны, это и не так важно. Если не будет результата, всё равно придётся выборочно проверять часть жильцов. Хотя чего мне париться по этому поводу, у меня новое начальство, оно решит, что делать и как.

Оторвавшись от бумаг, парень тоном заправского начальника спросил:

– Что дальше думаешь предпринять?

– Для начала, закончить опрос и проанализировать результат.

– А ещё дальше?

– А ещё дальше не моя проблема. Начальства сверху много, вот пусть и думают, нечего штаны зря протирать.

– Это, надеюсь, не ко мне относится? – парень изобразил на лице подобие улыбочки.

– Как раз к тебе, если ты, конечно, поставлен надо мной начальником.

– Расслабься, я в этом деле сам рядовой. Вот в одиночку мусолю это бесперспективное дело, за что наверняка получу строгий выговор. Надо же кому-то быть крайним.

– Всё правильно, молодёжи и положено быть крайней.

– Не такая уж я и молодёжь. Звание капитан, заместитель начальника отдела.

– Можно полюбопытствовать, а сколько тебе лет? Вроде, как молод ты для капитанских погон.

– Двадцать восемь, внеочередное звание за Чечню. Почти восемь месяцев там отбухал.

– Понятно. А я тебя за летёху принял. Я вот лейтенант, еще и года не служу, а уже намылился уходить.

– Что так быстро?

– Система не нравится. Не моё это, наверное.

– Мне уже немного о тебе рассказали ваши начальники. Почему, кстати, я тебя к себе дёрнул. Выясняется, что кто-то еще этим делом, кроме меня, занимается. Опрос жильцов проводит. Хотя, по логике должна быть тишина, дело-то почти закрыто. Москва результата особо не требует. Я сначала подумал, что частная контора шустрит. Поверил, ан нет, опер милицейский работает. Сделал запрос, ничего вразумительного. А вчера сами звонят, мол, мы ведем расследование. Если вы заинтересованы, можем даже к вам нашего сотрудника откомандировать, чтобы, так сказать, ускорить раскрытие. Кто же от этого откажется. Я ещё подумал, что это с ними, с чего это такая доброта и переживания, мало ли у нас «висяков» числится. Теперь всё понятно, товарищ в систему не вписался.

– Так что мне делать?

– Запиши мой номер телефона и продолжай опрос, как и проводил, очень и очень тщательно. Время не жмёт, но это не означает, что надо тянуть. Закончишь, если ничего не всплывет интересного, вместе покумекаем что к чему, где дальше искать, что расследовать. Всё, больше не смею задерживать, коллега.

Еду на место и снова неудача, опять жильца нет дома. Осталась последняя квартира. Ну ладно, Бог с ней, начну пока повторный обход, посмотрим, кто сегодня дома. А этого товарища дождусь, буду торчать здесь до темна, пока он не появится.

К восьми вечера работать я уже не мог, просто отупел от одних и тех же вопросов и совершенно одинаковых ответов: не видели, не знаем, вообще не знакомы. Я не осуждаю людей. Наболтаешь лишнее, за это лишнее и ответишь. Я спокоен, ведь результат совсем не влияет ни на мою дальнейшую карьеру, если всю мою работу можно назвать карьерой, ни на зарплату, которая просто мизерная по отношению к суете и истрёпанным нервам. Мне и лет-то немного, и работать только начал, а уже постоянно раздражаюсь.

Меня угнетает мысль, что разгадка совсем рядом, а вот ухватить ее не могу, уже и сны на эту тему снятся. Возможно, во сне и придёт ответ. На это только и надеюсь, ведь с каждым опрошенным жильцом надежд на положительный результат остается всё меньше и меньше. Товарищ из двухкомнатной квартиры появился в десятом часу вечера, когда я уже собирался уехать домой. Это очень хорошо, не придется завтра вставать ни свет ни заря и тащиться сюда, чтобы застать человека до работы. Сергей Васильевич Золотарёв, плотный мужик лет пятидесяти, отнёсся к моим вопросам спокойно, отвечал кратко, почти односложно. На стандартные вопросы получаю стандартные ответы. Ничего лишнего, спросил-ответил. В день убийства отсутствовал, был на рыбалке. Приехал через неделю после случившегося. Девушку фактически не знал, она не жила в доме постоянно. Пару раз сталкивались, как-никак из одного подъезда. Работает в фирме по изготовлению и установке окон. Записав всё это, отбываю домой со спокойной совестью.

На крыльях любви

Работа в свободном полёте расслабляет. Строго следую наставлениям своего старшего товарища из ФСБ. Не перерабатываю, обхожу ровно пять квартир в день. Меня уже знают в этом доме, со многими здороваюсь, но от этого нужная информация не появляется. Свободного времени много, и я совсем не знаю, как им распорядиться, просиживая вечерами то за компьютером, то у телевизора. Всё больше склоняюсь к мысли, что пора начать посещать спортзал или, в крайнем случае, бассейн. Но всему этому не суждено было сбыться – я позвонил Виктории. Вспоминая пословицу про свято место, решаю полностью использовать свои шансы, чтобы потом не мучиться, мол, мог что-то сделать и не сделал. Да и в наших отношениях мы продвинулись очень даже далеко. Я у неё первый, и этого не отменит никто.

– Привет, Вика! – стараюсь говорить спокойно, почти безразлично.

– Здравствуй, – прозвучало довольно официально. – По делу звонишь или просто так?

– Какие дела? Голос твой хотел услышать.

Девушка молчит, но телефон не отключает. Я продолжаю заранее подготовленный монолог.

– Сижу дома. Полностью свободен. Давай в кино сходим, на ночной сеанс.

– А что за фильм?

Неужели согласится?! Боже, помоги мне!

– Мелодрама, но с элементами боевика. Пишут, что шедевр.

– Ну, если шедевр, тогда вопрос решен.

– Я заеду за тобой.

– Давай без машины. Встретимся в кинотеатре.

– Как скажешь. Жду у входа.

Вот это да, наша любовь вновь пробудилась. В том, что это любовь, я уже не сомневаюсь. Я всё время думаю о Виктории. Вот услышал её голос, и мне стало спокойно и хорошо.

Фильм понравился, смотрится на одном дыхании. Красивая заграничная жизнь, красивые актёры. Но самое главное, в середине сеанса ладошка девушки оказалась в моей руке. Так и сидел, замирая от счастья, чувствуя тепло тонких пальчиков. Возвращались домой по ночным и пустым улицам, держались за руки, не произнося ни одного слова. И я замер от счастья, когда Вика, качнувшись на неровном асфальте, вдруг прижалась ко мне всем телом. А у дверей подъезда, сломив совсем не сильное сопротивление, привлекаю её к себе. Нахожу губами её губы. Поднимаясь к её квартире, целуемся на каждой площадке. Договариваемся завтра созвониться, и я лечу домой, можно сказать, на крыльях любви. Сейчас мне плевать на всё, включая работу, расследование и любовницу. И не только сегодня, но и, возможно, на ближайшее будущее. С утра маюсь, не могу решить, звонить сразу или подождать хотя бы до обеда. И не это самое главное, надо искать место для полного уединения. Я просто уверен, что и моя девушка этого желает. С этой последней мысль про желание, я набираю знакомый номер, через секунду слышу любимый голос. Всё решается мгновенно, я забираю Вику от её дома, а там уже решим, что к чему. Поколесили по городу и, не придумав ничего лучшего, снова пошли в кино. Сидим на последнем ряду и совсем не смотрим на экран. И, как назло, зал почти полный: справа и слева от нас люди. Нет никакой возможности поцеловаться. Всё, что я могу себе позволить, это держать её руку в своей. Вика шепчет мне, глядя на экран, как будто там что-то суперинтересное:

– Уходим, есть вариант, – и тянет меня за собой.

Мы тихонько покидаем зал. На улице Виктория говорит тихо, почти шепчет:

– Поехали к подруге, посидим, чаю попьем. Только тортик надо захватить, – и снова смотрит куда-то в сторону. Видимо, приложила много усилий, чтобы на это решиться. Я целую её плотно сомкнутые губы.

– А удобно?

– Нормально. Мы ещё все вчера обговорили. Сейчас позвоню, сообщу, что всё остается в силе.

Тортик оказался шикарным тортом почти за шестьсот рублей. Катим в центр, а у меня сердце кровью обливается, когда я перевожу стоимость этого кулинарного чуда на бензин. Не доведёт меня нищенская зарплата до добра, душой чувствую, грядут перемены. Но счастье моё рядом и пока совсем не хочется думать о хронической нехватке денег. Что нас ждет, если мы надумаем пожениться? Моей зарплаты едва хватает на самые насущные потребности, да еще этот долбаный торт.

Подружка оказалась бывшей одноклассницей Вики, да и жили они раньше в одном доме. Её родители и сейчас там живут. А дочурке приобрели эту двухкомнатную квартиру в центре, чтобы приучить ребенка к самостоятельности. Они, кстати, классно отремонтировали и обставили это роскошное жильё, превратив квартиру в уютное гнёздышко. Прикинув общую стоимость, я начинаю комплексовать от той суммы, что вложена во всё это. Вот что значит девушки из числа «золотой молодежи». Я, придурок, одно время считал себя очень даже преуспевающим мэном. А как же, раскатываю на вполне свежей иномарке, купленной почти на свои деньги от спорта. Но хватит об этом. На сегодня это совсем не главное, мы знаем, зачем сюда приехали, и оба хотим близости всей душой и телом. Будут проблемы, тогда и буду их решать.

Почти два часа слушали музыку под чай с тортом, девушки делились новостями и воспоминаниями. Я терпеливо ждал, мило улыбался, не вмешиваясь в разговор. И, наконец, хозяйка понимающе улыбнулась:

– Пора вас одних оставить часика так на три. Надеюсь, вам хватит этого времени?

Мы молча соглашаемся, конечно, хватит, только бы скорее остаться одним. Я брякнул, не подумав, чтобы как-то разрядить неловкое молчание:

– А вы куда?

Глупее вопроса быть не может. Девушка постаралась не заметить моей бестактности, рассмеялась:

– Неужели я так старо выгляжу, что ты ко мне на вы обращаешься? Зачем так девушку обижать. Я к родителям, финансы надо пополнить. Так что ровно в десять постарайтесь закруглиться, я приеду.

Виктория молчит, смотрит в окно. Она не тронулась с места, когда за подругой захлопнулась дверь. Замирая от желания, я подошёл к ней, обнял сзади за плечи. Коснулся губами шеи, накрыл груди ладошками. Шепчу, что она самая любимая. Самая-самая… Вика не противится, откинула голову мне на плечо, я ищу её губы. Мы повернулись лицом друг к другу и замерли в долгом поцелуе. Чуть отклонившись, шепчу девушке:

– Давай кровать разберем. Не представляешь, как я тебя хочу…

Девушка рассмеялась в ответ. Освободилась от моих рук и тщательно задернула шторы на окнах. Она в курсе, где лежит постельное белье. Через пять минут наше любовное ложе готово.

– Я иду в ванную мыть руки. А ты пока ложись.

Плескаю себе в лицо ледяной водой, считаю до ста и возвращаюсь в комнату. Всё отлично, моя женщина в постели. Секунда – и я рядом с ней. Она слегка помогает мне, чуть изгибаясь телом, когда я снимаю с неё комбинацию, лифчик, трусики. Вика не позволяет откинуть одеяло даже на сантиметр. Но я представляю ее всю. Наши губы снова сливаются в поцелуе, я на вершине счастья и очень-очень нежно, чтобы не повторить прошлой ошибки, соединяюсь с любимой. Через минуту Вика расслабилась, закрыла глаза, обняла и поцеловала, слегка задыхаясь. Мы медленно-медленно, чуть-чуть двигаясь навстречу друг другу, сливаемся в одном целом. Всё это так ново для меня, такого у меня ещё не было. Я не задыхаюсь от желания, я просто люблю свою женщину. Всё для нас просто и понятно, она моя и только моя. Я её мужчина.

Из постели мы встали за пятнадцать минут до прихода хозяйки. В этой квартире мы больше не появимся. Вика так решила, прокомментировав свое решение с женской резкостью. Мол, завидует подруга. Была бы у неё хоть малейшая возможность отбить чужого парня, не отстала бы с приглашениями.

– А тебе она случайно не понравилась? – спросила Вика и посмотрела лукаво.

Я в ответ целую свою женщину, мне никто и никогда больше не нужен, кроме неё. Вот так и пропадает наш брат, становясь податливой глиной в умелых женских руках.

В понедельник я появляюсь в отделении всего на пять минут. Никому ничего не докладывая, крутнулся на глазах начальства, и, не получив никаких распоряжений, со спокойной совестью удаляюсь. Повторный опрос жильцов продолжается, и думаю, где-то на недельку я его растяну.

Костя меня не подгоняет, кажется вполне доволен результатами, которые я ему сбрасываю ежедневно по электронной почте. Доволен, видимо, и скоростью работы. Его, наверное, тоже никто не напрягает. А я чувствую себя не очень уютно, результата как не было, так и нет. Все говорят одно и то же: девушка переехала недавно, подолгу отсутствовала, ни с кем не дружила. Быстро наш народ выучился, чем меньше знаешь, чем меньше болтаешь – спокойней живёшь. Никто не хочет отвечать за «базар», и никакие уговоры не собьют, не заставят отклониться от этого правила. Видимо, для большинства что милиция, что бандиты – одного поля ягодки: и те, и эти, при случае, церемониться не будут.

Я продолжаю собирать информацию, а мой фээсбэшный начальник её анализирует. Но вот ещё пара-тройка дней, и опрашивать будет некого, и анализировать нечего. Ничего нового как не было, так и нет.

А ещё через день повезло невероятно. И, как ни странно, в дальнем от места происшествия подъезде, в трёхкомнатной квартире №53 на третьем этаже. Пьяненькая женщина лет сорока оказалась настоящим кладом информации. В прошлый раз я на неё не попал. Она уезжала к родственникам в деревню на свадьбу, и там задержалась на целый месяц (тогда я с её мужем разговаривал). Так вот, эта красавица, а она и впрямь неплохо выглядит, знает в этом доме всё и про всех. А когда я сходил за бутылкой, и женщина благополучно приняла на грудь грамм триста, то я просто устал слушать. Говорила она, не останавливаясь три часа, рассказывала бы и дальше, но водка закончилась. Да и язык милой дамы стал заплетаться, её сильно потянуло на сон. В моих ушах стоял звон, я так и не смог повернуть разговор в нужное мне русло. Её главными персонажами были собутыльники и собутыльницы, и все не из этого дома. Количество названных людей впечатляло, как и размах пития в России. Завтра с утра сделаю очередную попытку. Предупреждаю об этом собеседницу и она, конечно, совсем не против, времени много, она не работает и полностью свободна.

Как штык, ровно в девять, я опять звоню в дверь квартиры 53. Женщина открывает, и как ни странно, на её лице совсем не присутствуют следы похмелья. Видно недюжинное здоровье заложено в этом человеке. Мужа и сына она отправила на работу и успела навести в квартире полный порядок, теперь ждёт не дождётся моих свободных ушей. Да ещё надеется на бутылку водки, если она, конечно, вспомнит такое, что конкретно поможет товарищу милиционеру. Чтобы больше не выслушивать пустую информацию, начинаю задавать конкретные вопросы, не давая собеседнице съехать в сторону.

– Итак, что вы знаете про убитую девушку?

– Все! – и снова начинается пустопорожнее словоблудие.

– Вы её лично знали? Общались вот так, накоротке? А может, выпивали?

– Нет, не выпивала, врать не буду. У нас все на виду, все друг про друга всё знают.

– У нее любовники были?

– Море! Всех и не упомнишь.

– А конкретно. Хоть одного вспомните.

– Я их только на лица знаю. Они все залётные, долго у этой лярвы не задерживались.

– Почему лярвы?

– А разве нормальная баба будет так часто мужиков менять? Вот у меня один муж. И всегда один был. И никаких любовников я не имею.

– Из вашего дома кто у неё в любовниках числился?

– И из нашего были. Вот только я не могу вспомнить, кто. Надо подумать. Может, за бутылкой сходите, а я пока подумаю.

– Я бы сбегал, не проблема. Вот только вы ничего путного не вспомните. Опыт есть. Да и денежки у меня последние, только на бензин и осталось.

– Беги за бутылкой, я уже вспомнила и очень важное. Разве я не понимаю, что тебе нужно.

– Сначала расскажи.

– Нет уж нет, я женщина учёная. Неси пузырь, если я и вправду ничего важного не сообщу, ты мне его не отдашь. Согласен?

Ничего не остаётся, как брести в магазин, где покупаю бутылку водки за сто рублей. Дешевле моя дама пить не будет, правда это она сама так уверяет. Но через час я уже не жалею о потраченных деньгах, информация и правда стоит того. Боже праведный, в деле, наконец, появился реальный подозреваемый. Завтра к обеду доложу Косте. Не стоит суетиться, дольше ждали. Завтра всё прикинем, чекист сделает запрос на подозреваемого, и вот тогда всё более-менее прояснится. Но как бы там ни было, настроение на все сто, и радость просто прёт из меня. Горжусь собой, такого подозреваемого вычислил. Что мне сделать? Как не поделиться радостью с любимой девушкой? И снова всё складывается очень удачно: Виктория свободна и всего через полчаса я её увижу. Февральский вечер на удивление тёплый, такое часто случается в нашем городе. Припарковав машину у дорогого магазина под видеонаблюдением, мы отправляемся гулять на Набережную, к замерзшему морю. Я хвастаюсь Вике почти раскрытым преступлением. Хвастаюсь, что раскрыл его в одиночку. И мне так хочется, чтобы она гордилась мной.

– Молодец, конечно, что тут скажешь. Но это ещё совсем не факт, просто предположение. Товарищ вам ещё не признался. Может, хотите, молодой человек, выдать желаемое за действительное?

– Вполне возможно, доказательств нет. Но по логике всё сходится. Завтра всё встанет на свои места. Я просто уверен в результате.

– Прости меня за практичный интерес, а какие тебе дивиденды за это причитаются?

– Я не знаю, может благодарность объявят или ещё что-то примерно такое же. Для меня главное – найти убийцу молодой и красивой девушки.

– Наверное, ты прав. Но я бы предпочла вместо благодарности хорошее денежное вознаграждение.

– И я бы не отказался, но сам-то просить не будешь. Вполне возможно, что премию выпишут. Деньги-то в милиции крутятся немалые. Начальник на новом крутом джипе гоняет. Мне главная следовательша просто так, из кармана, сыпала прилично монет на текущие расходы.

– Видишь ли, энтузиазм – это, конечно, хорошо, особенно когда он материально подпитывается. Без денежного поощрения он быстро сходит на нет. Это закон бытия.

– Я разве спорю. Но я честно не знаю, как получить дивиденды. У системы свои законы. Её не изменишь, десятилетиями создавалась.

– А её и не надо менять. Надо просто отойти в сторону, уступить место другим энтузиастам. Уволился, вот и вся проблема.

– Да я об этом постоянно думаю. Скорее всего, так и сделаю. Если честно, то милиция – не моё. Я её не признаю, и она меня отторгает. Мне бы чисто расследованиями заниматься. А ты, кстати, как относишься к тому, что твой парень мент?

– Спокойно. Какая разница, кем ты работаешь. Я тебя не за работу люблю. Просто мне не нравится, когда одни люди бессовестно используют других. Присваивают себе то, что не ими сделано, и не им принадлежит. Всё должно быть максимально просто и понятно. Ты вкалываешь, даёшь хороший результат. Тебе хорошо платят. Вот мой принцип.

– Согласен, но весь наш путь состоит из проб и ошибок. Пока выйдешь на верную дорогу, столько синяков и шишек набьешь.

– Наверное, оно так и есть, но меня сейчас другой вопрос волнует, более, так сказать, насущный.

– Какой, если не секрет? – в ответ Вика просто поцеловала меня в губы, мне сразу стало жарко.

– Всё понял, сейчас что-нибудь придумаем. Твоя подруга, как я понимаю, материал отработанный.

– Абсолютно. Вопрос закрыт раз и навсегда. Ты мой, и я не собираюсь тебя ни с кем делить. Слишком откровенные слова для красивой девушки, пусть в них и половина лукавства, но всё равно мне очень приятно.

– Знаешь, как мне это приятно слышать. Кроме тебя для меня не существуют других женщин.

– А почему тогда так долго не звонил?

– Комплексовал, наверное. Не мог решиться. Да и ты так сурово и непреклонно сказала нет, что я расценивал свои шансы как один к тысяче. Вот и попробуй, решись после этого.

– По тебе не скажешь, что ты такой нерешительный. Наверное, обманываешь наивную и неопытную девушку. Ну, так где мы сегодня найдем приют?

Это мой день, удача сегодня не покидала меня. Я позвонил домой, и никто не поднял трубку. А когда по сотику вызвал маму, услышал слова, которые бальзамом, нежной музыкой легли на мою душу. Они с папой сегодня в ресторане отмечают день рождения одной из её подруг. Постараются прийти пораньше, но в любом случае после двенадцати ночи. Наиглавнейший на сегодня вопрос решился легко и просто.

– Поехали ко мне, родители в ресторане, вернутся поздно.

– Отлично! Тебе не кажется, что всё на нашей стороне? Все наши желания исполняются.

– Дай Бог, чтобы так всегда было.

– Захотим – будет.

Не знали мы тогда, что не всё в нашей жизни будет легко и просто. Многое пойдет так, как нам совсем не хотелось. И жизнь поставит перед нами много непростых задач, которые, слава Богу, мы сможем решить. Но когда это ещё будет… Мы живем сегодняшним днем, и счастливые едем к теплу дома, который подарит нам сегодня самое великое наслаждение – сладкое обладание друг другом.

Моя узкая односпальная кровать не рассчитана на двоих, но нам это совсем не мешало. После всего, спокойные и счастливые, мы лежали, тесно прижавшись друг к другу. Лица наши соприкасались, а руки переплелись в объятиях. Нам вполне хватало этого узкого пространства. Удивительно, но мы так быстро привыкли друг к другу, у нас всё получается легко и просто. Мы лежим молча. Какое это счастье – быть вместе. Я уверен в этом и сделаю всё, чтобы никогда не расстаться. Всегда быть вот так близко друг к другу и душой, и телом. Никогда не думал, что просто лежать с любимой женщиной может быть так восхитительно приятно. Слышать её легкое дыхание, ощущать горячее тело, тепло любимого человека. Я люблю мою Вику. И если судьба разведет нас в разные стороны, чего в жизни не бывает (хотя сейчас даже страшно об этом думать), для меня это будет самый убойный нокаут. Я не слабак, я, конечно, встану и продолжу бой под названием жизнь. Но такой женщины, такой любви, у меня больше не будет никогда. И я молю Бога, чтобы моя женщина была у меня всегда.

Из дома мы ушли всего за полчаса до возвращения родителей. Я не догадался их подождать, чтобы представить им Викторию. Скорее всего, ещё не был готов назвать её невестою и совсем не знаю, хочет ли моя женщина стать моей женой.

Перед обедом мы с Костей держали совет и никак не могли прийти к общему знаменателю. Доказательств явных нет, никто не даст санкцию на обыск. А допрос вместе с обыском могут прояснить ситуацию, ответить на самый важный вопрос. Лично я другого пути не вижу.

– Согласен, прижать мужика надо. А вдруг он ни при чём? Как мне потом оправдываться? Моей карьере конец, – старший в деле явно избегал ответственности.

Хотя за такие дела ещё никого и никогда со службы не выгнали. Можно подумать, наши чекисты, как и милиционеры, кого-то боятся, того же прокурорского гнева.

– Давай я буду за старшего. Всё провернем от лица милиции. Мне, как молодому и неопытному товарищу, простят превышения служебных полномочий. Мол, проявил дурную инициативу, ни с кем не посоветовался и дров наломал. Ну, выгонят из органов. Так я и сам уходить собрался. Давай рискнем. Это последний шанс что-то распутать.

– Сиди, пей кофе, а я до начальства. Нарисую, так сказать, им реальную картину. И думаю, получу добро, коли есть, кому идти на жертву.

– Пусть не переживают, пойду с радостью, во имя святой справедливости, во имя всего-всего. А, кстати, в каком звании твой начальник?

– Полковник, начальник отдела по борьбе с терроризмом.

Мне ситуация показалась смехотворной. В чем проблема-то? Ну, зададим несколько вопросов, ну обыщем квартиру. Мы же не собираемся его пытать, жечь каленым железом. Понятно, что незаконно. Но если всё сделать максимально вежливо, то и при неудаче, к нам не будет больших претензий. Не знал я по молодости, что всё это совсем не так просто и безобидно.

Костя появился через полчаса. В положительном решении вопроса я не сомневался.

– Поехали брать убийцу. Вот постановление, заполни своей рукой.

Да, не соскучишься с чекистами, страхуют себя конкретно. Поехали вчетвером, как раз столько и вмещала моя «Королла».

Дядечка лет сорока представился специалистом по досмотрам. Охранник, лейтенант в камуфляже, с квадратными плечами и с таким суровым выражением лица, что у подозреваемого, наверное, сразу отпадёт охота к любому противодействию.

Повезло, наш клиент был дома, хотя ехали наудачу. Роман Николаевич Сливко – крепыш, накачанный природной силой. Тридцать шесть лет от роду, от светлых волос скоро почти ничего не останется, и будет Рома сверкать лысиной на круглой, как шар, голове. Он не ожидал визита, немного растерян, хотя руки не трясутся, и в глазах страх не читается. Пока я допрашиваю, записываю стандартные ответы, чекисты вовсю проводят обыск. Понятых мы не вызывали, но это не моего ума дело. Итак, клиент не женат, вернее разведён. Говорит, что любовницы нет. А вот в квартире идеальный порядок и уют, совсем не похоже на берлогу холостяка. Работает в охранном агентстве, но не охранником, а сторожем. Денег немного поменьше, но и работа поспокойнее. До охраны служил, оказывается, в милиции, точнее во вневедомственной охране, чуть ли не в группе захвата. Но это опять же, только с его слов. Но, судя по его фигуре, не врет. Выходит, он мой бывший коллега. Вот только что ты так сильно переживаешь, коллега? Ведь ничего страшного не произошло, ещё и вопросов-то тебе толком не задали, пока только к этому подошли. Где был мужичок в день убийства? Почему не сказал мне при первой встрече, что делал ремонт у убитой девушки? И почему скрывает интимную связь с убитой? Правда, про интим мы знаем с чужих слов. В общем, на эти и ещё на десяток подобных вопросов гражданин Сливко ответить не успел. Чекисты нашли ключи, которые были очень похожи на ключи от квартиры, в которой произошло преступление. Подозреваемый было дёрнулся, но попал в железный захват лейтенанта, который, как я подозреваю, совсем застоялся без настоящей мужской работы. Шея на удушающий, правую руку за спину. Пуговицы рубашки отлетели, и на мощной волосатой груди блеснул пятачок медальона. Я и раньше приметил крутую золотую цепочку, но мне казалось, что её, как обычно, венчает крестик. Этот медальончик преподнёс неопровержимое доказательство того, что мы на правильном пути. С фотографии в медальоне смотрела убитая девушка. Через десять минут я взял троих жильцов понятыми и оформил улику документально. Руки Сливко были надежно закованы наручниками, а сзади глыбой возвышался лейтенант, от взгляда которого теперь трепетали и понятые. Проверили компьютер и снова удача: больше трёх десятков фотографий убитой. Не порнуха, не интим, а, скорее, лёгкая эротика, которая сказочно подчеркивала красоту девушки. Оказывается, у Сливко талант, так художественно и ярко запечатлел партнёршу. В том, что она его любовница, уже никто не сомневался. Вот она садится в машину, подол юбки высоко оголил ножку. Вот она в постели, откинутое одеяло открывает ровно столько, чтобы очень желать увидеть и остальные женские прелести. А вот девушка спит и совсем не подозревает, что участвует в фотосессии. А вот она в ванной, под душем. Лицо, шея и грудь в пене шампуня. Рассматривая эти фотки, невольно дергаюсь. Хочется спросить жёстко, зачем ты, падаль, такую красоту загубил. И врезать по этой круглой башке.