Текст книги "Театр Жизни"

Глава 7

Подлец – это вдохновенный подельник цеха лицемерия.

Лицемерия, уничтожающего человеческие лица,

Осознания праведности добра и справедливости. И закачалась люстра солнцем свеч,

И озарились слушателей лица.

И ток по телу скатывается с плеч,

Пронзил насквозь, позволив всем забыться.

– Остановилось время на часах,

Пленит орган нас волшебством хоралов!

Разверзлись потолок и небеса,

Слились с листвой деревьев стены зала

В шесть часов утра Степан проснулся от странных звуков за окном, напоминающих стук по стеклу. Он открыл глаза и увидел яркие солнечные лучи, пробивающиеся через рыжие тонкие китайские шторы с веселыми драконами. Через них Степан увидел виновника его пробуждения. Это был любопытный голубь, деловито и немного высокомерно прогуливавшийся по карнизу и, казалось, желающий привлечь внимание Степана к своему голубиному танцу. «Это благая весть», – подумал, улыбнувшись, молодой человек, наблюдая за голубем. «Хорошо быть голубем – захотел романтики полетел в Венецию, а захотел отомстить врагам – обгадил их машину. Голубь, голубь, дорогой! Принеси мне счастья, хоть весом в твой помет. В конце концов должно же оно ко мне прилететь, хоть ненадолго…Ведь счастье – это способность улыбаться жизни. Правда, счастливчик голубь?»

Голубь как будто угадал мысли Степана и стал еще веселей вытанцовывать на карнизе, приветствуя своим танцем радость зарождающегося дня. Вылезать из теплой постели не хотелось. Сегодня в пять часов был генеральный прогон спектакля с его участием в главной роли.

До девяти утра Степан валялся в постели, входя в образ Дон Жуана по осовремененной пьесе Жана-Батиста Мольера. Режиссёр-постановщик этот образ видел как патологическую способность мужчины понимать психологию женщины, тогда как другие мужские особи этой способностью не владели. Этот божий или дьявольский дар позволял герою мгновенно влюблять в себя каждую прелестную особу. Романтизм образа Дон Жуана в редакции современного молодого режиссера Альфреда Гербариева трансформировался на сцене из везунчика в маниакальный портрет нашего олигарха-современника. Причем Дон Жуан имел облик генетически модифицированного мужчины, который добивался женщин с помощью современных технологий искусственного интеллекта, позволяющих управлять чужим разумом на расстоянии. Степану сначала не нравился этот современный фантазийный посыл, но это была первая главная роль в театре, и отказываться от нее он не имел никакого права.

Сегодня же, погрузившись в мир современных манипуляций с донжуановскими страстями, Степан не заметил, как пролетело целых три часа и будильник известил о скорой генеральной репетиции его премьеры. Он всегда ставил будильник на телефоне, зная за собой увлеченность процессом, погружением в роль и полную потерю чувства времени. Степан решительно отложил на тумбочку текст своей роли, поднялся с постели и направился в ванную комнату приводить себя в порядок. Завершил он свой моцион пробуждения холодным душем. После этого, заварив крепкий опьяняющий ароматом кофе арабика, Степан вспомнил о голубе, взял мобильник и с уверенностью набрал номер приемной олигарха Абрикосова. Он вчера запланировал это сделать в 10 часов утра, когда президент банка, по его расчетам, был наверняка на рабочем месте. Несколько раз сделав глубокие театральные вдохи, как перед выходом на сцену, Степан стал ожидать тембр приятного голоса Элеоноры. Приготовив кокетливую шутку о «ее приятном голосе, в котором способность любить слышится раньше, чем угадывается при встрече во взгляде», он неожиданно услышал в трубке незнакомый глухой низкий мужской бас.

– Приемная! Вас слушает помощник президента, Бойцов! – отбил уверенно по-военному каждое слово беспристрастный суровый голос.

– Здравствуйте, – растерянно, смешавшись, произнес Степан. Если человек чего-то не ожидает, то всегда возникает беспокойство от встречи с неизвестностью.

– Я накануне разговаривал с помощником президента… девушкой, Элеонорой… – неуверенно и сбивчиво произнёс наш герой.

– Элеонора на сессии, будет через неделю! Что вы хотели? Представьтесь… – строго сказал мужской голос, в котором Степан почувствовал решимость, недоверие и опасность для себя.

– Ничего срочного. Я перезвоню на следующей неделе, извините, – словно сбегая от разоблачения, быстро произнес Степан и нервно отключил мобильную связь.

«Голубь, клюющий подоконник, по народным приметам, предвещает важное событие, – подумал Степан. – Мой голубь обманщик – что-то недоработал и не принес мне удачи. Ждать нечего! Нужно надевать бороду!»

Выражение «надевать бороду» превратилось в его внутренней терминологии в самое мерзкое имя нарицательное, означающее искать обманный маневр, выкручиваться, ловчить.

Степан вспомнил ночные угрозы Евдокима, и стало снова страшно. Такой пойдет на все. Он чувствовал потерю привычного чувства везения и разочарование в себе. Эту потерю везения Степан всегда ощущал физически по очевидным индикаторам сопротивления окружающего мира его желаниям. В эти неприятные моменты жизни всегда вспоминался отец со своими афоризмами на любой случай: «Везение и невезение не бывают вечными. Надо терпеливо ждать их рокировки и старательно с оглядкой двигаться вперед».

Степан шел пешком на репетицию в театр и испытывал смешанные чувства странного погружения в мир Дон Жуана, похожий на его собственный внутренний мир, истерзанный самобичеванием и ощущением внутренней несчастности. Внезапно он понял родство своей души с Дон Жуаном. Маятник постоянных сомнений его героя не давал ему принять какое-либо серьезное решение, изменяющее его распутную грешную жизнь. Так и Степан раскачивался последние месяцы на этом маятнике выбора. Бросить Театр Жизни уже решено, но на что жить в этом мире потребления? Евдоким прав, повторяя банальность: «Самый болезненный удар для человека – это потерять качество своей жизни». Пока впереди были тупик и неизвестность.

В самом начале репетиции режиссер неожиданно похвалил Степана за глубину и трагичность восприятия образа Дон Жуана. Роль как-то удивительно органично за один день по велению голубя вошла в душевную организацию Степана. Всю эту неделю в ночных снах он медитировал, становясь дон Хуаном Тенорио – прототипом Дон Жуана – и совершал свои любовные злодеяния и авантюры не от забавы, а от желания отомстить обществу за несправедливость своей бедности – демонстрируя свой талант обольщения. «Дон Жуан, как и большинство людей, играет роль жертвы времени и обстоятельств. Голубь не обманщик. Он прилетал помочь мне добавить новой органики в образа Дон Жуана. Может быть, его судьба подсказывает и мне пути моего спасения?»

* * *

Генеральная репетиция прошла с возбуждающими аплодисментами приглашенных на прогон родственников артистов. Все понимали, что эти овации носят скорее комплиментарную окраску, но это не исключало их важность для боевого духа перед премьерой. Сегодня перед важным завтрашним днем нужно было отдохнуть и помедитировать на успех.

Степан открыл на телефоне любимый электронный путеводитель сайта «Моспрогулка» и решил совершить маленькое вечернее путешествие по Москве. У настоящего путешественника не должно быть плана, должен присутствовать необузданный порыв к неизвестности. Вот и сейчас Степан, медитируя на премьеру, случайно забрел в незнакомое место. Это был довольно оживленный старинный Старосадский переулок между Маросейкой и улицей Забелина. Он имел длину чуть более 300 метров, но тем не менее, по утверждению путеводителя, славился исторической застройкой XIX века. Название Старосадский было, по преданию, связано со Старыми садами, заложенными еще в XV веке князем Василием Первым для своей резиденции. Кроме известного лютеранского кафедрального собора Святых апостолов Петра и Павла здесь уместились церковь Космы и Дамиана, храм Святого князя Владимира в Старых садех и несколько усадеб и доходных домов, в одном из которых счастливо или несчастливо, но проживал недолгое время поэт Осип Мандельштам. К слову, именно такие уголки купеческой Москвы всегда привлекали Степана необъяснимой магией исторической энергетики и таинственности, подлинной самобытностью. От мыслей о вечности и медитации на успех его отвлекла необычная музыка, мягко сочившаяся из полуоткрытых дверей кафедрального собора. Ноги нашего героя непроизвольно повлекли его в направлении завораживающих звуков. Степан не помнил, как впервые в своей жизни вошел в величественный зал кафедрального собора. Воздух разрывала и умиротворяла органная гармония, сопровождаемая виртуозным пением саксофона, придающего музыке гения особое прочтение. Это был синтез старины с сегодняшним нервом жизни – в органической перекличке, казалось бы, несовместимых по ритму эпох. Сидя с закрытыми глазами на скамейке протестантской кирхи, он перенесся в свое детство и увидел юную маму, веселого молодого папу, катающих его на санках с огромной, как ему казалось, снежной горки. Сердце замирало от страха и восхищения жизнью, от улыбок и смеха из прошлого самых дорогих в жизни людей. Неожиданно картинка стала расплываться, и он увидел себя в детстве рядом с водопадом «Женские слезы» неподалеку от их детского летнего лагеря и красивую девятилетнюю голубоглазую светловолосую девочку. Это была его неразделенная первая любовь Тоня в розовом потешном купальнике, зачем-то прикрывающем еще не оформившуюся грудь, зовущую его насладиться теплыми брызгами маленьких капель счастья, падающих откуда-то свысока на сверкающую свежестью девичью кожу. Потом Степан почувствовал запах ландышей и увидел себя в лесу с Тоней, когда они пошли собирать ландыши. Он вспомнил, как коснулся руки Тони, и задрожал от волнения, как осиновый лист. «Когда же умирает человек, с ним умирает первый его снег. И первый поцелуй и первую любовь, все заберет навечно он с собой», – выплыли стихи откуда-то из подсознания. Картинки менялись с такой быстротой, как происходит у человека, тонущего в пучине вод и просматривающего на прощание калейдоскоп самых ярких страниц его жизни. Вот выпускной бал и первый одурманенный счастливым настроением от шампанского поцелуй с одноклассницей Зоей, которая ему понравилась всего на одно мгновение новой жизни. Орган его жизни с путеводителем саксофоном воскрешал из потаенных архивов памяти сладкие страницы беззаботного детства, забытой радости первых открытий. Неужели это был я? Неужели это все моя жизнь? Но что же дальше? Степану показалось, что он очутился в незнакомом парке под дождем и неожиданно увидел расплывчатый силуэт девушки, скользящей по лужам без зонта, спешащей удалиться от него, закрывшись занавесью низвергающейся с небес воды. Он бежал изо всех сил, зачем-то догоняя ее. Она обернулась и весело рассмеялась. Этот смех совпал с раскатами грома, и Степан остановился. Он точно раньше слышал этот голос, но лицо девушки с огромными карими глазами и длинными рыжими волосами видел впервые. Ее глаза напомнили ему лик смоленской иконы Божьей Матери. Неожиданно девушка стала делать удивительные пластические движения, похожие на ворожбу, и тучи невероятным образом разошлись в стороны, выпустив на волю солнце для фантастического светового шоу, сопровождающего её загадочный танец. Внезапно девушка остановилась и подняла свои худые руки к небу и вся наполненная невероятным счастьем и ликованием оторвалась от земли и начала подниматься над землей в тон саксофону. Степан подхватил её танец и неожиданно перестал ощущать вес своего тела. Его увлёк порыв теплого ветерка, Степан поднял руки к солнцу и засмеялся не своим голосом. Не отдавая себе отчета о происходящем, он оторвался от земли и полетел. Неожиданно его рука коснулась руки незнакомки, и их взгляды встретились. Ее огромные гипнотические карие глаза сначала парализовали его мысли и волю, а затем стремительно вошли со сладким вкусом свободы в его душу и стали наполнять ее неведомой доселе силой. Степан каждой клеточкой своего невесомого тела осознал, что испытывает состояние счастья, которое стремиться познать тысячелетиями человечество, и он ни за что на свете не хочет прервать этот миг блаженства и полета. Неожиданно кто-то схватил нашего героя и стал тащить вниз к земле. Девушка пыталась удержать его руку, но неведомая сила была сильнее, и их руки разомкнулись. Через мгновение Степан увидел, что мчится к земле в свободном падении с невероятной скоростью. От страха падения он открыл глаза. Перед ним стоял высоченный охранник кирхи, зло оскалив прокуренные желтые зубы, он огромными сильными руками трепал Степана за плечи.

– Обкурился, подонок. В сознание еле пришел, – низким грозным голосом произнес охранник. – Полицию вызываю или сам уйдешь.

– Простите! Вы правы. Я в какой-то степени стал наркоманом от этой музыки. Улетел куда-то. Толком объяснить не могу.

– Мне твои объяснения не нужны. Летай в других местах. Москва большая. Двигай отсюда побыстрей, если в полицию залететь не хочешь.

Степан быстро поднялся и направился к выходу. Он ощутил небывалый прилив энергии и даже улыбнулся, вспоминая свой наркотический музыкальный сеанс.

– А кто играл на саксофоне? – поинтересовался он у смотрительницы кирхи, провожающей каких-то знакомых прихожан.

– Возьмите вот программку, сынок. Это ж звезда! Как ее… Ирина Петрова, – произнесла доброжелательно женщина.

Степан поблагодарил женщину, спрятал программку во внутренний карман пиджака и вышел на свежий воздух.

* * *

На выходе из костела Степана окликнула девушка:

– Степан! Добрый вечер. Не ожидала вас встретить на таком серьезном концерте.

Степан с удивлением и любопытством посмотрел на незнакомку. Голос ее был очень знаком, но ее лица он почему-то не помнил. «Прямо как девушка из моего видения», – подумал наш герой. В целом девушку можно было бы причислить к разряду красоток, но чем-то она выделялась особенным, что Степан не мог никак сразу сформулировать. Перед ним стояла привлекательная голубоглазая девушка немного выше среднего роста, недотягивающая до модельных стандартов. Одета она была в летнюю майку со странной надписью: «Мы родом из России», которая сексуально облегала ее высокую, наполненную естественной красотой девичью грудь. Джинсы в обтяжку дополнительно подчеркивали осиную талию и высокие стройные ножки и другие интересные мужчинам женские прелести.

Немного смутившись от оценочного мужского взгляда Степана, девушка произнесла с игривым упреком:

– Я Ася. Как же так! Мы три месяца вместе работаем, а вы меня не узнаете? Чтобы познакомиться, нам суждено было встретиться в храме. Это символично. Я люблю ходить сюда на концерты. Орган моя страсть, а вместе с саксофоном он становится оркестром пронзительного открытия мира чувственности.

 
И закачалась люстры солнцем свеч,
И озарились слушателей лица.
И ток по телу скатывается с плеч,
Пронзил насквозь, позволив всем забыться.
 

Степан вспомнил эти стихи Елены Александренко и продолжил:

 
Остановилось время на часах,
Пленит орган нас волшебством хоралов!
Разверзлись потолок и небеса,
Слились с листвой деревьев стены зала.
 

– Вы актриса? Как же мы не познакомились до сих пор? – изумился Степан. Он не мог понять, как мог пропустить такую красотку и коллегу по театральному цеху.

– Да нет же! Я ваш подменный гример! Ваш в декрете, за третьим собралась. Гример для артистов другая каста. Каста прислуги. Поэтому вы на меня никогда не обращаете внимания! Даже обидно как-то было сначала. Как будто я человек-невидимка, – девушка засмеялась своим очаровательным смехом из недавнего видения, немного кокетливо поправила, откинув на плечи с лица свои красивые пепельного цвета длинные густые волосы, которыми внезапно шаловливо поиграл легкий летний ветерок, пролетавший по переулку по каким-то важным делам.

– Видимо, я не в вашем вкусе. А ведь актеры часто влюбляются в своих гримеров, – девушка сделала паузу и снова засмеялась. – Это была шутка. Не переживайте уж так.

Степан действительно выглядел растерянно перед уверенной в себе красоткой, которая искрометно лидировала в их беседе.

– Да я не переживаю, просто встреча приятная и неожиданная, и мне стыдно за свое высокомерное поведение. У молодых актеров часто просыпается гонор и заносчивость на пустом месте. Простите меня. Мне действительно неловко за себя.

– Извинения с трудом, но принимаются, – немного кокетливо произнесла Ася.

Степан в лучах вечерних грустных московских желтых фонарей все же постарался внимательнее рассмотреть девушку. Ася была обладательницей не только красивой фигуры, но и таила на своем классическом продолговатом овале лица большие голубые глаза инопланетянина, аккуратный, совсем слегка курносый носик и немножко припухлые очаровательные губки, кокетливо прячущие от мужчин маленькие, ровные капельки перламутровых зубов. Секунду промедлив, Степан все-таки нашелся и произнес:

– Я только играю по жизни образ героя-любовника, а на самом деле порой стесняюсь заговорить с хорошенькой девушкой. Я часто веду себя странно, ничего и никого не замечая рядом, особенно когда погружен в роль, но это меня нисколько не оправдывает.

– Если честно, то я вас практически не гримирую. Вы замечательный артист – вы гримируетесь изнутри, погружаясь в роль. Это и есть настоящее искусство. Зритель это всегда чувствует и ценит в артисте. Но с вами последнее время что-то происходит. Вы по натуре веселый, радостный, открытый молодой человек, но с недавних пор стали напряженным, замкнутым, погружённым в себя.

Молодые люди подошли к концу переулка и остановились для прощания. Степан не хотел продолжать этот разговор. На него снова обрушилась лавина неразрешенных проблем.

– Хотите, я вас угощу кофе, а сама съем мой любимый пломбир «Айсберри». Здесь за углом прекрасная кафешка с уютной обстановкой, – заметив изменение настроения Степана, произнесла Ася.

– А виски там есть? – зачем-то спросил Степан.

– Я не пью виски! – смутилась девушка.

– Честно говоря, я с сегодняшнего дня тоже брошу! – произнес наш герой.

– Замечательно! У нас веселый дуэт – я буду есть мороженое, а вы не пить виски.

Через минуту они уже сидели в кафе, ели мороженое и, вспоминая театральные небылицы, весело хохотали.

– Кто у вас родители? – поинтересовался Степан.

– У меня их много! Один из них ваш тезка – ворон Степан. – Ася снова залилась своими заразительными колокольчиками смеха.

– Вы определенно меня разыгрываете, – засмеялся наш герой. Он действительно забыл про виски и заказал себе кофе с мороженым.

– Отнюдь нет! Когда мне не было и года, к нам в семью прибился маленький раненый вороненок. Назвали его традиционно Карлуша, как в программе «Спокойной ночи, малыши». У меня родители очень добрые, и попавшая в беду живность, чувствуя это, летит к ним за помощью постоянно. Так вот мы Карлушу за три месяца с помощью ветеринаров вылечили и вырастили. Мне в то время было примерно три годика. Стал Карлуша большой важной птицей и очень любил гулять со мной рядом по парку с высокомерным видом охранника. Родители рассказывают, что, если заметит Карлуша рядом со мной кошку или даже собаку, он без всяких предупреждений, как ястреб, набрасывался на неприятеля, и от неожиданности те поскорее ретировались от черной смелой птицы. Через год Карлуша превратился в красивого черного ворона, и мы отпустили его на свободу.

– Невероятные вещи рассказываете, Ася! Получается, у птиц тоже своя цивилизация, коль они имеют такую духовную ценность, как благодарность. У людей-то такое нечасто встретишь.

– Мороженого в кафе не хватит, если я вам все байки о наших спасенных птицах начну рассказывать. Но об одной истории, которая длится до сегодняшнего дня уже восемь лет, расскажу, даже если я вас утомила своей наивной ерундой. – Ася, как всегда, обаятельно улыбнулась и, не дожидаясь одобрения от Степана, продолжила.

В эту секунду Степан поймал себя на мысли о полном несоответствии у Аси внешнего облика роковой красотки и духовного простодушия и детскости. Девушка так вдохновенно рассказывала свои сказочные истории, что Степан с удовольствием верил в них и не хотел отделять правду от детских фантазий. Ася была породой тех людей, которые обладают обволакивающей энергией обаяния, способной подчинять людей с первой минуты общения.

– Однажды папа принес домой маленького птенца, похожего на птенца ястреба. Малыша назвали Орленок. Найденыш сильно исхудал, и семья на общем собрании единогласно приняла решение любой ценой вырастить из Орленка Орла. Особенно загорелся папа, мечтавший побольше узнать о жизни орлиных и по-отечески поставить малыша на крыло. Знакомый папин орнитолог Федор Кузьмич, который привык к причудам нашей семьи, по Ватсапу в тот же вечер без труда определил породу Орленка. Наш Орленок оказался, к всеобщему удивлению, обыкновенным кукушонком. Федор Кузьмич посоветовал оставить кукушонка в лесу в том же месте, где нашли, утверждая, что не было в мире случая спасения кукушат в неволе.

– Почему это? – удивился Степан

– На деле все очень просто – кукушата едят каждые десять минут, и прожорливость их бесконечна. Если кукушонок пропускает прием пищи, то он быстро худеет и умирает. Кукушки-родители не могут обеспечить потомство таким обилием еды, и этот факт заставляет кукушек подкладывать яйца со своими будущими наследниками в чужие гнезда, причем именно тем породам птиц, которые способны прокормить этих обжор. Кстати, кукушка обладает уникальной способность регулировать срок наступления своей беременности под время кладки приемных родителей. Ведь яйца нужно подложить синхронно с появлением яиц у мам-кормилиц. Ученые установили невероятный факт – чтобы приемные родители не могли отличить родные яйца от подброшенных, кукушка наделена даром изменять рисунок и цвет своих яиц под рисунок и цвет яиц будущих приемных родителей. Но люди несправедливы к кукушкам, так как не ведают, что папа-кукуш не случайно похож на ястреба, так как охраняет гнезда приемных родителей от врагов и спасает не только своих птенцов, но и малышей приемных родителей. Так что кукушки-родители заботливые, а вот кукушата – великие проглоты. Что с ними сделаешь? – Ася раздула свои щеки, изображая кукушат.

Степан, увидев комичную гримасу Аси, по-детски громко рассмеялся, чем обратил на себя внимание посетителей кафе.

– Так какая судьба кукушонка? – спросил с интересом Степан.

– А, да! Увлеклась, простите. Птицы и театр в нашей семье тема запретная. Если заговорим – вечер, считай, пропал – других тем не будет. Итак, папа в роли Доктора Айболита закусил удила перед преодолением невозможного и решил первым в мире вырастить в неволе кукушонка… «Как невозможно выходить кукушонка? – возмутился он. – Все в мире возможно, если ты поставил великую цель», – произнес Доктор Айболит и принялся за дело, мобилизовав на подвиг всю нашу дружную семью.

Кормили мы кукушонка белым хлебушком, пропитанным молоком, по очереди – папа с утра до вечера, я днем по выходным, а мама по ночам. Папа у меня творческий руководитель, поэтому кукушонку повезло. По дороге на работу и домой питомца в машине кормил папа, днем в рабочие дни подключался папин ассистент. Все чувствовали себя участниками великого мирового эксперимента, только по-настоящему невыносимо было маме. Она практически три месяца по ночам не спала, просыпалась каждые десять минут по будильнику для кормления кукушонка. В то время как птенец прибавлял в весе, мама худела, осунулась, но упорно билась за жизнь кукушонка. Через три месяца птенец превратился в симпатичного любимица семьи – молодого кукушонка, похожего на маленького ястреба.

Его назвали Ястребок, что соответствовало его величественному облику. Папа пытался выпускать птицу в лес, но Ястребок не хотел улетать от нас и возвращался жить на свою родину в летний сад нашего загородного дома. Кушал Ястребок так же исправно много, как в детстве, но уже самостоятельно. Это была домашняя птица, которая, казалось, понимала человеческий язык и стала членом нашей сердобольной семейки. Кукушонок продолжал быстро расти и превратился в большую птицу. Наконец мы стали осознавать, что Ястребку нужна самостоятельная жизнь и эту проблему нужно решить любой ценой ради нашего любимого питомца. Наш дом примыкает к лесу, поэтому выпустить кукушонка в среду обитания было достаточно просто, но Ястребок не желал менять свою жизнь. Однажды папа принял окончательное решение, взял кукушонка в ладони и выпустил в лесу в километре от дома. Через полчаса Ястребок вернулся домой и стал жалобно проситься в летний сад для кормежки. Всем стало понятно, что он не улетит никогда. Тогда мама подошла к Ястребку, взяла его нежно по-матерински на руки и заговорила с ним с нескрываемой нежностью: «Тебе пора, малыш, лететь к своим родичам в лес. Тебе нужно, сынок, устраивать свою семейную жизнь. Мы тебя помним и будем всегда любить, сынок! Мы хотим, чтоб ты был счастлив. Надо лететь к своим собратьям. Мы люди, сынок. Мы не сделаем тебя счастливой птицей! Мы не умеем летать. Нам нужно жить в разных мирах. Ты можешь прилетать к нам в любое время. Я буду скучать по тебе!» Кукушонок внимательно смотрел, не отрываясь в глаза моей мамы, затем промедлил и изрек специфический пронзительный кукушечий крик, после чего стремительно полетел к лесу. Через минуту он сел на высокое дерево в двадцати метрах от родного дома и стал то ли обиженно, то ли прощаясь смотреть на нас. Мы сидели в беседке и смотрели на нашего Ястребка и плакали, как дети. Мы видели, что кукушонок колеблется, глядя то на нас, то в сторону леса, и не может решиться сделать единственно правильный для себя жизненный выбор. Наконец он взмахнул крыльями, издал свой жалобный прощальный крик и исчез в лесу.

На глазах Аси появились слезы, и Степан тоже почувствовал влагу в своих глазах.

– Так закончилась история? – грустно спросил Степан.

– Вы не умеете внимательно слушать! Вот что значит творческая личность. Я же говорила, что история длится восемь лет. Пока я рассказала о первом годе жизни кукушонка. Да не переживайте, скоро финал. Или, может, в другой раз… – произнесла Ася, взглянув на часы.

– Как я спать буду с такой интригой. Да просто не усну. Продолжайте бога ради! Вы чудесный рассказчик! – произнес растроганный Степан.

Ася сделала маленький глоток остывшего горького американо и проникновенно продолжила свой рассказ:

– Прошло две недели, и в шесть часов ранним субботним утром мы все проснулись от странного очень громкого птичьего гомона. Папа первый выглянул в окно и обомлел – на нашем заборе сидело около сотни кукушек. Зрелище было сказочным, так как мы знали, что кукушки не живут стаями. Птицы продолжали орать, как сумасшедшие, покуда на крыльцо не вышла мама. Кукушки как по чьей-то неведомой команде замолчали. Внезапно один кукушонок – наш Ястребок – отделился от своих сородичей и подлетел к маме и сел ей на руку. Они долго смотрели друг другу в глаза и молчали. От изумления мы с папой прослезились. Кукушки терпеливо сидели на заборе и наблюдали за сценой любви птицы и человека. Было очевидно, что бессонные ночи, проведенные вместе, остались в памяти у нашего малыша и мама стала особым существом в его жизни – его мамой.

Мама, как всегда, нежно прижала Ястребка к своей груди и тихо произнесла: «Сынок, спасибо, что помнишь. Я о тебе думаю каждый день. Я очень скучаю, но тебя ждут твои друзья! Пора! Я всегда жду тебя! Будь счастлив!» Кукушонок издал свой пронзительный крик, крик любви и благодарности, от которого защемило в сердце, и полетел к забору, где его ждали собратья по кукушечьей цивилизации. Как по команде воздух наполнился шелестом летящих крыльев и веселым гомоном, птицы, видно, обменивались впечатлениями от знакомства с семьей кукушонка. Кукушки не стайные птицы. Они летают по одному зимовать в Африку. Поэтому такое посещение нашей семьи сотней кукушек – это научный феномен, который говорит о том, как ничтожно мало человек разбирается в мире, окружающем нас. С тех пор наш кукушонок два раза в год прилетает к нам: один, перед полетом в Африку и по возвращению оттуда, и каждый раз в шесть утра будит своим криком всю семью, зовет выйти на крыльцо свою маму. Они долго смотрят друг другу в глаза, и затем мама, приняв «отчет» своего сынка, дает ему напутствие на долгую и счастливую жизнь. Последний раз он прилетал три месяца назад. А у вас были замечательные детские истории?

Вопрос застиг врасплох нашего героя. Месяцы страха вычеркнули из его памяти что-либо теплое и откровенное. Неожиданно Степан воскликнул.

– Меня звали в детстве Гномом.

– Почему Гномом? У вас в квартире жил настоящий гном? – Ася заливисто засмеялась и заразила смехом нашего героя.

– Да нет! Мне в детстве снились добрые гномы-музыканты, живущие в лесу. Я знал их по именам и был уверен, что они реально жили рядом с нашей дачей, и по ночам я сбегал к ним и слушал их джазовые импровизации. Утром я рассказывал родителям о своих ночных походах, и они стали подумывать о походе к психиатру. Я замкнулся с возрастом, но гномы, по-моему, живут во мне, спрятавшись от меня и сейчас. Просто они боятся меня. Я стал другим. Я потерял себя и стал алчным и пустым. Поэтому я их перестал видеть, но мечтал бы вернуть их в свою жизнь. Тогда она будет счастливой.

– Ваши гномы обязательно вернутся в вашу жизнь. Я это точно знаю.

Девушка смущенно замолкла, и Степан тоже больше не произнес ни слова. Так они молчали и смотрели почему-то в разные стороны, думая каждый о своем.

Степан неожиданно поймал себя на мысли, что никогда так великолепно и чистосердечно не отдыхал и не вспоминал о своих тайных гномах с той минуты, как покинул свою семью.

Была уже полночь. Два часа беседы с Асей пролетели, как один глубокий вдох чистого воздуха, прилетевшего из невозвратного детства. Это воздух счастья новых трогательных чистосердечных детских открытий, которых не способна дарить человеку его взрослая жизнь.

– Ну что, уже поздно. Мне пора, – грустно произнесла девушка и посмотрела на свои маленькие серебряные часики, облегающие прелестное тонкое запястье хрупкой девичьей руки…

– Слушай, Кукушонок, накукуй мне счастье. Мне оно так необходимо, – неожиданно произнес в ответ Степан. – Счастье и удачу. Прошу, тебя Кукушонок.

– Просьба ворона Степана и будущего веселого Гнома для меня закон, – весело парировала Ася, чтобы исправить неловкость, возникшую после пронзительной реплики нашего героя.

– Простите меня за глупость, – произнес Степа, ощутив неловкость девушки.

– Ничего. Не важно! Мама тоже стала в последнее время называть меня Кукушонком. Не Ястребенком, замечу, а Кукушонком. Пора прощаться, и завершим его ритуалом медитации на счастье по методике Кукушонка. Итак, закройте глаза и крепко, но не ломая, сожмите мою руку, задумайте свое сокровенное желание, и наша кукушечья фирма гарантирует вам, члену семейства лесных музыкантов-гномов, его исполнение в течение трех дней. Я буду в этот момент молиться за вас, и все произойдет внезапно от синергии наших добрых помыслов. Так учит меня моя мама – она же мама кукушонка. Смелей! У нас все обязательно получится. – Ася весело засмеялась. – Я необыкновенный везунчик по жизни. Я встречаю таких замечательных людей… Вот сегодня встретила вас… Вы очень хороший… Вы сами себя не знаете, какой вы прелестный Гном. Тест на кукушонка очень верный – только хорошие люди пускают слезу при рассказе о Ястребке… – девушка явно засмущалась от своего невольного признания.