Текст книги "Тигрица из Форли и другие истории из мира интриг и интриганов"

Похоронили его в одинокой могиле в холмах Южной Родезии (Замбези). В XXI в., когда всё более и более набирает силу чёрный расизм, местной полиции приходится применять всевозможные ухищрения, чтобы защитить могилу от агрессивной молодёжи, стремящейся стереть её с лица земли.

Рис. 43. Могила Сесиля Родса. Современная фотография

12. Битва «железных» старцев

Рис. 44. Григорий Распутин, епископ Гермоген и иеромонах Илиодор. Фотография 1912 г.

Дело было в 1903 г. Однажды молодой монашек Илиодор, слушатель Петербургской духовной академии, зашел в кабинет инспектора академии архимандрита Феофана и увидел там невысокого тщедушного мужика лет тридцати пяти, одетого в дурно пахнущее рванье. Это был тогда еще малоизвестный старец Григорий Распутин. Так впервые встретились два будущих заклятых друга, чья вражда породила один из самых знаменитых мифов в мировой истории.

Знакомство это было шапочное. В 1905 г. Илиодор закончил обучение, и его распределили преподавателем в Ярославскую семинарию. Там он сразу же организовал отделение Союза русского народа (Черной сотни) и развил столь бурную деятельность, воюя с «непатриотичными» семинаристами, что власти поспешили закрыть семинарию от греха подальше.

Илиодора призвал к себе в Почаевскую лавру волынский архиепископ Антоний, но очень скоро они разошлись во взглядах, и в феврале 1908 г. строптивого монаха пригласил в Царицын саратовский епископ Гермоген.

Там Илиодор организовал сбор средств, на которые выстроил Свято-Духов мужской монастырь. Одновременно монах вел борьбу против «жидов и революционеров», обличая в потакании им всех подряд – купцов, дворян, промышленников, чиновников и даже саратовского губернатора графа С.С. Татищева.

Раздосадованный губернатор обратился за защитой к П.А. Столыпину. Всесильный премьер-министр распорядился разобраться с Илиодором Священному Синоду. В марте 1909 г. монаха известили, что он переводится в Минск.

Илиодор пришел в ужас – этот город населяли преимущественно евреи, поляки и литовцы. Черносотенцу там быстро пришел бы конец. За защитой монах поспешил в столицу к Феофану, который к тому времени уже стал ректором духовной академии. Однако тот, хотя и был уже епископом, не имел сил противостоять Столыпину. Казалось, что Илиодор попал в капкан собственного энтузиазма. Но опальному монаху повезло – в кабинете Феофана он вновь случайно встретил Распутина.

К тому времени Григорий Ефимович уже успел сделать карьеру и был фаворитом царской семьи. Взлетом своим старец был обязан Феофану, который ввел его в дом дяди царя – Николая Николаевича-младшего, а тот представил Распутина царице. Отмечу, что Александра Федоровна приветила Григория как святого человека, лишь потом, когда он уже был фаворитом, открылось, что Распутин единственный способен излечивать больного гемофилией царевича Алексея.

При встрече Илиодор стал плакаться на свои бедствия, и всегда отзывчивый на чужую беду Распутин взялся ему помочь. Старец организовал тайную встречу монаха с царицей в доме фрейлины Анны Вырубовой. Александра Федоровна попеняла Илиодору за конфликт с губернатором и велела возвращаться в Царицын. На следующий день Николай II отменил им же недавно подписанный указ о переводе Илиодора в Минск и милостиво повелел: «Разрешаю иеромонаху Илиодору возвратиться в Царицын на испытание в последний раз». Столыпину осталось лишь бессильно скрежетать зубами.

Осенью того же 1909 г. Распутин в сопровождении епископа Гермогена и Илиодора навестил Царицын. Принимали их с таким великолепием, что сразу после торжеств фаворит отправил императорской чете телеграмму: «Миленькие папа и мама! Здеся беда, прямо беда, за мною тышшы бегают. А Илиодорушке нужно метру…» Митра – головной убор, который во время богослужения надевают архиереи, архимандриты и особо отличившиеся священники. Последним право ношения митры дается в качестве награды. Распутин просил для Илиодора не награды, а нового сана. Григорий Ефимович был искренен в своей дружбе. Монах же втайне был преисполнен зависти. И скоро зависть эта принесла свои плоды.

В конце ноября 1909 г. прямо из Царицына Распутин вместе с Илиодором поехали на родину старца в село Покровское. По дороге Григорий Ефимович много рассказывал о себе и был откровенен. А уже в самом Покровском в подтверждение своих рассказов показал монаху письма от царицы и царских детей. Уловив в послании царицы компрометирующий смысл (царица писала о том, что во время молитвы чувствует на себе руки Распутина), Илиодор украл шесть писем, включая письма от царских детей. Посетил монах и «местного священника, отозвавшегося о Распутине как о мерзавце и развратнике, который “петербургских дур… в баню водит голыми”, так что жена их потом “за косы вытаскивает”»[78]78
  Амальрик А. Распутин. – М.: Слово/Slovo, 1992.


[Закрыть].

Рис. 45. Александра Федоровна с Алексеем, дочерьми, Распутиным и гувернанткой дочерей

5 сентября 1911 г. в Киеве застрелили Столыпина. Илиодор немедля воспрянул духом и начал издавать черносотенную газету «Гром и молния». Его непосредственный начальник архиепископ Гермоген повел борьбу за чистоту церкви: выступив против введения корпорации диаконисс. Чин этот ряд иерархов пытались учредить специально для Елизаветы Федоровны – вдовы в.к. Сергея Александровича и родной сестры Александры Федоровны. Елизавета была настоятельницей Марфо-Мариинской обители без чина, и именно ее хотели сделать диакониссой. Т. е. архиепископ открыто выступил против императорской фамилии.

Как на грех, именно в тот год Александра рассорилась с Елизаветой, и Николай II поддержал Гермогена. Был на его стороне и Распутин, утверждавший, что «архиереи делают диаконисс для того, чтобы завести у себя в покоях бардаки». Реакцией на это стало негласное образование в Москве антиниколаевской партии Романовых во главе с Елизаветой Федоровной. Главным объектом ненависти для них стал Распутин.

Тем временем Илиодор не выдержал и донес Гермогену о «результатах» своей поездки в Покровское, предъявив в доказательство украденные письма. Человек вспыльчивый и высоконравственный, Гермоген без проверки фактов доверился доносчику и вознамерился изгнать Распутина из дворца.

Было решено заманить Григория Ефимовича в Ярославское подворье – резиденцию архиепископа Гермогена, «обличить его, запереть его в угловую комнату, никого до него не допускать… подавать в комнату пищу и даже горшок»[79]79
  Шляхов А. Распутин. Три демона последнего святого. – М.: Астрель, Времена 2, АСТ, ВКТ, 2010.


[Закрыть]. Гермоген же намеревался пасть в ноги императору и молить его о высылке развратника.

Была сформирована группа захвата, в которую помимо архиепископа и Илиодора вошли: юродивый Митя Козельский (его место при дворе занял Распутин), публицист И.А. Родионов (в наши дни ему приписывают авторство «Тихого Дона»), трое священников – Ледовский, Сошественский и Стефан Твердынский и купец Чернышев.

16 декабря 1912 г. Илиодор привез Распутина на Ярославское подворье. Едва старец вошел в покои архиепископа, «Митя с диким криком: “А-а-а! Ты безбожник, ты много мамок обидел! Ты много нянек обидел! Ты с царицею живешь! Подлец ты!” – начал хватать “старца” за член. “Старец” очень испугался, губы у него запеклись, он, пятясь назад к дверям, сгибался дугою… Наконец… он дрожащим голосом произнес: “Нет, ты – безбожник! Ты безбожник!”»[80]80
  Илиодор, бывш. иер. (Сергей Труфанов). Святой Чорт (Записки о Распутине). – Пермь: Интер-ОМНИС-Пермь, 1991 г.


[Закрыть] Гермоген в епитрахили[81]81
  Епитрахиль – принадлежность священнического облачения в православии. Представляет собою длинную ленту, огибающую шею и обоими концами спускающуюся по груди. Без епитрахили ни иерарх, ни тем более священник не может священнодействовать.


[Закрыть] и с крестом в руках набросился на Распутина с воплем:

– Говори, бесов сын… правду ли про тебя говорил отец Илиодор?

Перепуганный Григорий во всем «сознался», и тогда Гермоген отволок его в церковь, стал бить крестом по голове и провозгласил:

– Диавол! Именем Божиим запрещаю тебе прикасаться к женскому полу! Запрещаю тебе входить в царский дом и иметь дело с царицей… Святая церковь своими молитвами, благословениями, подвигами вынянчила великую святыню народную – самодержавие царей. А теперь ты, гад, рубишь, разбиваешь наши священные сосуды – носителей самодержавной власти!

Гермоген был искренен в своем порыве. В 1918 г. его назначили епископом Тобольским. «Когда царская семья находилась в заточении в Тобольске, он пытался что-то для Государя сделать. Большевики с ним расправились жестоко – его привязали к колесу парохода и пустили машину в ход: лопастями колеса его измочалило…»

Распутину удалось вырваться и сбежать от своих мучителей. А на следующий день старец приехал к Илиодору, предлагал мир и просил примирить его с Гермогеном. Григорий убеждал: «Папа и мама шума боятся… пожалей папу и маму, ведь они тебя так любят». Гермоген согласился принять Распутина, но когда тот вошел в покои архиепископа, его встретил неприлично выставленный зад иерарха. Старец бежал, как ошпаренный.

И разразился скандал. «Заговорщики с удовольствием давали интервью газетам, обвиняли Священный Синод, делали недвусмысленные намеки, затрагивающие царя и царицу. И конечно же, на все лады честили Григория Распутина…»[82]82
  Шляхов А. Распутин. Три демона последнего святого. – М.: Астрель, Времена 2, АСТ, ВКТ, 2010.


[Закрыть]

Обо всем было доложено Александре Федоровне. Последовала расправа. Гермогена, лишив всех почестей, сослали в Жировицкий монастырь Гродненской епархии; Илиодора отправили во Флорищеву пустынь Владимирской епархии в число братии; изгнали из столицы Митю Козельского.

Именно этот скандал и обратил внимание общества к личности Распутина. По мнению ряда исследователей, в те дни российские масоны приняли решение использовать личность старца для публичной компрометации императорской семьи. С теми же намерениями стали действовать и московские Романовы во главе с обиженной Елизаветой Федоровной. Машина клеветы завертелась.

С января 1912 г. пошла лавина газетных статей о безнравственной жизни Распутина. Впоследствии ни одна из них не нашла доказательного подтверждения. Император приказал прекратить травлю, чем вызвал обратную реакцию – приказ сочли подтверждением обвинений.

В ответ фракция октябристов, возглавляемая масоном А.И. Гучковым, тут же внесла в Думу запрос министру внутренних дел: «известно ли ему, что российской прессе запрещено писать о Распутине… и если известно, то какие меры приняты им к восстановлению порядка – возвращению печати обещанных ей свобод».

Тем временем ссыльный Илиодор во Флорищевой пустыни стал распространять копии краденных им писем. Письма разошлись по всей империи, обсуждались и осуждались. Ссыльный же попросил Синод о расстрижении, уехал как Сергей Труфолев к себе в станицу Мариинскую на Дону и в октябре 1913 г. собрал там кружок обиженных на Распутина женщин – обижала их молва о развратнике.

Был составлен заговор. Заговорщики решили поймать Гришку и кастрировать его. Впрочем, старцу обо всем донесли, и заговор провалился. Однако среди «обиженных» была некая сифилитичка с отпавшим носом Хиония Кузьминична Гусева. Она решила довести дело до конца в одиночку. Илиодор тайно благословил несчастную на «подвиг».

Рис. 46. Григорий Распутин в госпитале после ранения

«29 июня 1914 г. в Покровском, как и во всем православном мире, праздновался день Верховных первоапостолов Петра и Павла. Празднично одетый Григорий Распутин шел по улице родного села, как вдруг к нему подскочила неизвестная ему женщина и, не говоря ни слова, с размаху всадила ему в живот кинжал».

Распутин выжил, более того, старец заявил полиции:

– Я думаю, что она была подослана убить меня Илиодором Труфановым.

Едва узнав о покушении на Распутина, Труфанов переоделся в женское платье и бежал в Норвегию. Там он сразу сел за письменный стол и с помощью А.М. Горького написал книгу «Святой чорт», из которой мир по сей день черпает клевету «о развратной» жизни старца Григория.

Рис. 47. Тот самый Распутин

13. Гибель генерала Владислава Сикорского

Рис. 48. Генерал Владислав Сикорский в 1943 г.

Владислав Эугениуш Сикорский был соперником будущего «отца нации» Второй Речи Посполитой Юзефа Пилсудского. Родился он в Австро-Венгрии и с младых ногтей являлся активным участником польского националистического движения. Предполагают, что именно по заданию националистов в 1904 г. Сикорский пошёл служить в австро-венгерскую армию. Через два года службы он вышел в отставку и вошёл в руководство подпольной боевой организации польской социалистической партии. В те годы они с Пилсудским поддерживали друг друга. С подачи последнего в 1910 г. Сикорский возглавил легальный «Союз стрелков» во Львове.

Карьера его в националистическом подполье резко пошла вверх. Однако в годы Первой мировой войны Сикорский с Пилсудским разошлись. Оба стремились к учреждению Польского государства, но Пилсудский желал полной независимости, а Сикорский готов был согласиться на патронат Австро-Венгрии. И не удивительно: в первые дни войны он вернулся в австрийскую армию и дослужился до чина полковника.

11 ноября 1918 г. в Варшаве было провозглашено возрождение Польского государства – Второй Речи Посполитой. Тогда же военную власть в новой стране национальная крупная буржуазия вручила Юзефу Пилсудскому.

Версальским мирным договором 1919 г. между странами-победительницами и Германией была подведена черта под Первой мировой войной. По договору победители подарили Речи Посполитой немецкую провинцию Позен (Познань) и часть немецкой Померании. Город Данциг (Гданьск), преимущественно немецкий, стал вольным городом под протекторатом Лиги Наций – неким подобием княжеств Андорра или Монако или республики Сан-Марино. Правда, польские националисты рассчитывали в ближайшем будущем прибрать вольный город к своим рукам, что и было сделано при поддержке СССР по итогам Второй мировой войны.

Помимо Речи Посполитой немецкие земли с немецким населением присоединили к себе другие вновь появившиеся государства – Чехословакия, Венгрия, Королевство сербов, хорватов и словенцев (будущая Югославия). Немцы в одночасье стали самым большим разделённым народом Западной Европы. При этом правительства новых государств отнюдь не отличались лояльностью в отношении подпавшего под их власть бывшего народа-господина.

* * *

12 ноября 1918 г. прекратила существование Австро-Венгерская империя. Политик Пилсудский одержал верх над полковником Сикорским. Последний оказался в подчинении у своего противника. Это не помешало Сикорскому верно служить возрождённому Отечеству. А потому он принял самое активное участие в польско-украинской войне 1918–1919 гг. В последовавшей затем советско-польской войне (1919–1920 гг.) за победу над будёновцами в боях под городом Замосць Сикорский был возведён в чин генерала дивизии и назначен начальником Генерального штаба. О причастности его к военным преступлениям польских нацистов в отношении пленных красноармейцев (тогда поляками было замучено и уморено голодом в концентрационных лагерях смерти ок. 82,5 тыс. русских) прямых доказательств нет.

16 декабря 1922 г. сторонник Эндэнции[83]83
  Эндэнция – польская Национально-демократическая партия была создана в 1895 г. в Лимбурге (Львове) Романом Дмовским. Сторонники партии требовали либо полной ассимиляции, либо изгнания из исторической Польши евреев, украинцев, белорусов, литовцев, немцев, русских и др. национальных меньшинств. Президент Нарутович, вслед за Пилсудским, был сторонником многонационального федеративного государства от моря Балтийского до моря Чёрного с поляками как государство образующим народом. Во Второй Речи Посполитой верх одержал Пилсудский, но идеи Романа Дмовского лежат в основе идеологии современной Польши, а убийца президента Нуратовича художник Элигиуш Невядомский почитается как национальный герой.


[Закрыть] застрелил только что избранного Национальным собранием (совместно сейм и сенат) первого президента Второй Речи Посполитой Габриэля Нарутовича. В условиях возможного политического хаоса сейм назначил генерала Сикорского председателем Совета министров и одновременно и.о. министра внутренних дел. За год ситуация в стране была нормализована, после чего Сикорский вернулся в армию. Там его и застал государственный переворот, совершённый Юзефом Пилсудским и его сторонниками в мае 1926 г. Сикорский был тогда командующим 6-го округа корпуса во Львове и палец о палец не ударил, чтобы защитить свергнутое правительство. Тем более, не пошёл он против установленного Пилсудским режима санации – «очищения» государства.

Расплатой стало изгнание генерала из армии. В 1928 г. он удалился в добровольную эмиграцию во Францию. Там Сикорским была написана и опубликована в 1934 г. книга «Будущая война». Агрессором, конечно же, была представлена Германия. Но здесь необходимо сделать важнейшее уточнение, которое стандартно упускают исследователи 1930-х гг., отчего многое в событиях того времени остаётся непонятным и похоже на сумасшествие немецкого народа.

Изначально Гитлер и фашистская партия возглавили ирредентистское[84]84
  Ирредентизм (итал. неискуплённый, неосвобождённый) – борьба за объединение насильно разделённого между несколькими государствами народа (и территории его проживания) в границах одного государства, где этот народ является титульным.


[Закрыть] движение немецкого народа, которое впоследствии всевозможные идеологи (как победители во Второй мировой войне, так и современные демагоги) объявили реваншизмом. Именно с позиций ирредентизма следует рассматривать и аншлюс Австрии, и возвращение Судетской области (т. н. Мюнхенский «сговор»), а затем всей Чехословакии. Тогда становится понятным восторг и обожание, с которыми относилось к Гитлеру большинство немецкого народа. Это одна часть причин, вторая часть – ликвидация безработицы и нормализация экономической жизни страны, пресечение вывоза капитала, разорения мелких торговцев, взяточничества и своеволия чиновников и пр.

Как уже было сказано выше, Вторая Речь Посполитая тоже поживилась за счёт немецкого народа, почему и обеспокоился возможностью грядущей войны генерал Сикорский. Уж больно необдуманно вело себя тогда польское руководство. Свои опасения он сформулировал в «Будущей войне». И о ужас, польский генерал выдвинул концепцию союза демократических государств, включая СССР (русских!), против фашистской Германии.

Пилсудский, наоборот, был в дружественных отношениях с немецкими фашистами, однако Гитлера опасался. Правда, «отец нации» застал фюрера лишь в начале его всевластия – 12 мая 1935 г. Пилсудский умер от скоротечного рака печени.

Стать новым диктатором Второй Речи Посполитой, тоже неофициальным, но полновластным, попытался маршал Эдвард Рыдз-Смиглы. Однако политические круги его не поддержали, и маршал лишь вмешивался в политику президента Игнация Мосцицкого. Оба намеревались придерживаться завета Пилсудского: «У России надо забрать всё, что можно», – а потому пытались войти в союз с Германией и совместно напасть на СССР.

В нашей стране Вторая Речь Посполитая рассматривалась как основной противник в возможной войне. При этом следует учитывать, что поляки лишь относительно были слабее немцев, но они уже начали перевооружение и реформу армии, а потому в скором времени должны были стать если не более мощной, то равной немецкому Вермахту военной силой. Не стоит забывать и о патологической зависти и связанной с этим ненависти польских националистов именно к русским. Массовое садистское истребление советских военнопленных в 1920-х гг. делает понятным, почему возможный польский агрессор рассматривался в Кремле как наиболее опасный противник – немецкие фашисты тогда ещё не успели проявить себя как изверги, способные на холокост, а поляки уже предстали во всей своей «красе» кровожадных палачей без каких-либо моральных сдержек.

* * *

Только в 1938 г. Сикорский вернулся из эмиграции, но оказался не у дел. Во Второй Речи Посполитой он был ни к месту.

1 сентября 1939 г. Вермахт вторгся в Польшу. Причиной нападения послужил отказ польского правительства предоставить коридор для свободного сообщения между Германией и Данцигом. Завоёвывать вроде бы союзное государство Гитлер не намеревался. В его планы входило приструнить несговорчивого партнёра и, после установления надёжного коридора с Данцигом, восстановить статус кво. Кто же мог подумать, что польская армия драпанёт с такой скоростью? Лишь маленький гарнизон на полуострове Вестерплатте, откуда поляки готовились напасть на Данциг при первом же удачном случае, целую неделю – целых семь дней (!!!) оказывал сопротивление агрессору.

Сикорский попытался вернуться в армию, но за неимением главнокомандования, которое бежало впереди своей армии, предпочёл через Румынию перебраться во Францию. Там его и отыскали посыльные от президента Мосцицкого с предложением стать Председателем польского правительства в изгнании (т. е. премьер-министром) и главнокомандующим польской армии (которой к тому времени уже не было). Согласие было получено, и с 30 сентября 1939 г. Сикорский принял на себя исполнительную власть разгромленной Польши. В тот же день по требованию французов Мосцицкий передал пост президента Польши в изгнании ярому русофобу, несущему прямую ответственность за геноцид советских военнопленных в концлагерях, Владиславу Рачкевичу.

Польское правительство обосновалось во французском городе Анже. Одним из первых его актов стало объявление 18 декабря 1939 г. войны… СССР. Поводом была названа передача Литве города Вильно. В действительности 30 сентября 1939 г. началась советско-финская война, и польское правительство вознамерилось в ней поучаствовать. Правда, только de facto, но войну не стали объявлять de jure. Сикорский поклялся собрать армию в 100 тыс. бойцов, и вот тогда… К счастью, пока поляки готовились к нападению на Советский Союз, советско-финская кампания закончилась.

Рис. 49. У. Черчилль, Ш. де Голль и В. Сикорский. 1940 г.

Сикорский с самого начала был уверен, что война между Германией и СССР неизбежна, а потому выдвинул концепцию «двух врагов». Он предложил формировать на территории Польши партизанские отряды, но выжидать, когда оккупанты сцепятся в смертельной схватке. Поскольку усомнившись в том, что окончательную победу над ослабленными междоусобицей Германией и СССР одержат союзники Польши – США и Великобритания, генерал предпочёл политику выжидания. Он был уверен, что дело закончится во второй половине 1940-го г.

Разочарование теоретика пришло очень скоро. С формированием партизанских отрядов на территории Польши ничего путного не вышло, а фашисты, прежде чем начать войну с СССР, занялись Западной Европой и вторглись во Францию. Две сформированные там польские дивизии приняли участие в обороне, заодно с французами были разгромлены немцами и разбежались кто куда. 19 июня 1940 г. генерал Сикорский призвал поляков эмигрировать из Франции в Англию, куда гордо удалилось его правительство – официально по личному приглашению Уинстона Черчилля.

23 июня 1941 г. Председатель польского правительства Владислав Сикорский выступил по радио Би-би-си с речью, в которой обвинил СССР в захвате Западной Украины и Белоруссии, но одновременно намекнул на необходимость совместного ведения войны против Гитлера. Поляки попытались выставить Советскому Союзу территориальные претензии, но правительство Черчилля в ультимативной форме потребовало от польской верхушки примирения с русскими. 30 июля 1941 г., скрепя сердце, Сикорский вынужденно подписал Соглашение о восстановлении дипломатических отношений между СССР и правительством Польской Республики.

Согласно договорённости, на территории нашей страны началось формирование воинских подразделений польской армии. Позднее Сикорский заявил, что «ввиду невозможности советской стороны вооружить большое количество людей», польскую армию необходимо передислоцировать «до достижения её боевой готовности в пункты, где она могла бы легко получать британское снабжение. В первую очередь должно быть принято во внимание направление Ирана и как альтернатива – Кавказ». Одним словом, под ложным предлогом польское командование отказалось воевать на советском фронте.

Поскольку в разгар боёв за Москву десятки тысяч бездельников поляков в тылу стали обузой для экономики СССР, Сталин решил не уговаривать мнимых союзников, и 24 марта 1942 г. из Красноводска[85]85
  С 1993 г. город называется Туркменбаши.


[Закрыть] началась эвакуация сформированных польских частей в Иран. Командовал армией генерал Владислав Андерс. Справедливости ради следует отметить, что часть польских солдат и офицеров, преимущественно коммунисты, предпочли остаться в Советском Союзе, и из них была образована 1-ая Польская армия.

* * *

Скандал разразился 13 апреля 1943 г. В тот день Йозеф Геббельс объявил, что в Катынском лесу близ Смоленска ещё в феврале были обнаружены захоронения свыше 4 тыс. польских офицеров, расстрелянных НКВД в 1940 г. Кремль отверг «измышления гитлеровской пропаганды», указав, что людей убили сами фашисты. Сикорский обратился с просьбой о расследовании случившегося в Международный Красный Крест. Москва сочла это за недружественный акт и 25 апреля 1943 г. разорвала отношения с польским правительством в изгнании. Поскольку эксгумацию трупов в присутствии представителей Красного Креста проводили сами фашисты, выводы их комиссией были сделаны соответствующие. Польские националисты всех мастей подняли гвалт, и эмигрантское правительство, предъявив СССР помимо прочего территориальные претензии, потребовало от Черчилля разрыва дипломатических отношений Великобритании с СССР… Получив отказ, Сикорский и Рачкевич от имени польского народа сами поспешили отказаться от сотрудничества с Москвой. Правда, повод для такого разрыва они искали изначально. Советское правительство выразило сожаление… Боевое братство с истинными патриотами польского народа продолжилось на Восточном фронте.

Не вдаваясь в подробности[86]86
  Подробно вопросы Катыни рассмотрены мною в первом томе этого издания: Книга 1. «Бедная Мата Хари», гл. 15. «Тайна могилы № 9».


[Закрыть], отмечу, что изощрённая ложь фашистов работает и в наши дни. С одной стороны, она подогревается вечным комплексом польских националистов, болеющих ненавистью к России и русскому народу. С другой стороны, она стала важным орудием в руках разрушителей СССР внутри нашей страны. Несмотря на то, что катынская клевета на сталинское государство многократно опровергнута конкретными объективными доказательствами[87]87
  В частности, это: 1) производившийся только в Германии шпагат, которым были связанны руки казнённых; 2) пули немецкого производства, застрявшие в костях трупов; 3) характер отверстий от смертельных ранений, свойственный исключительно немецкой методе расстрелов, и др.


[Закрыть], оставленными фашистами на месте преступления в силу спешки (да и никто тогда не предполагал, что им придётся покинуть оккупированные территории), группа Яковлева-Горбачёва признала от имени советского государства факт убийства польских офицеров органами НКВД. Вторично подтвердило это государство Ельцина и Путина. Уже потом независимые расследователи обратили мировую общественность к объективным доказательствам вины гитлеровцев.

Однако стремление современного российского правительства как можно гаже очернить советскую власть породило одну из самых мрачных тайн XXI в. Вернее, тайну Полишинеля, но всё же. 31 марта 2000 г. в Катынском лесу была обнаружена неучтённая братская могила № 9. Неучтённая, значит, не вскрывавшаяся ни фашистской, ни советской комиссиями времён Второй мировой войны, а следовательно, содержащая гарантированно нефальсифицированные доказательства того, кем были убиты польские офицеры. Невзирая на настоятельную необходимость окончательно разрешить столь острый конфликт между нашими народами, по требованию польского правительства российское правительство отказалось от созыва независимой международной комиссии и исследования могилы. Этим, думаю, сказано всё о качестве «доказательств» вины НКВД в расстреле поляков, представленных группой Яковлева-Горбачёва – обе правительственные стороны опасаются их опровержения объективными свидетельствами. Прочие аргументы для отказа от исследования могилы № 9 не адекватны напряжённости ныне обостряющегося конфликта.

* * *

Заявления польского правительства в изгнании по поводу Катынской трагедии вызвали волнения в армии Андерса, воевавшей на Ближнем востоке. Дело дошло до того, что Уинстон Черчилль предложил Сикорскому лично вылететь в действующие части и навести там порядок.

2 мая 1943 г. главнокомандующий на бомбардировщике дальней авиации ВВС Великобритании В-24С «Либерейтор» AL523 отправился по маршруту Лондон – Гибралтар – Каир инспектировать II Польский корпус. На следующий день в Лондоне к министру народной обороны Польши генералу Мариану Кукелю и его заместителю генералу Изидору Модельскому позвонил неизвестный и сообщил, что только что в Гибралтаре разбился самолёт с Сикорским на борту. Началась паника. Но очень быстро выяснилось, что AL523 уже благополучно приземлился в Каире.

В частях генерал был более 6 недель. В конце командировки он обсудил международную ситуацию с Андерсом и намеревался встретиться с заместителем председателя СНК СССР А.Я. Вышинским, чей визит ожидался в Каире со дня на день. Сикорский планировал договориться о личной встрече со Сталиным, чтобы в беседе с глазу на глаз снять столь нежелательное напряжение в отношениях двух стран. Этого требовали от него и Рузвельт, и Черчилль.

Неожиданно главнокомандующий получил телеграмму от Черчилля с предложением немедленно вернуться в Лондон. Причины вызова не указывались. Андерс, сославшись на болезнь, отказался проводить начальника на аэродроме.

Рис. 50. Аэродром Гибралтара в 1940-х гг.

Помимо Сикорского и экипажа из Каира на AL523 вылетели: «…дочь генерала, комендант Женской вспомогательной службы Софья (Зофья) Леснёвска, офицер британской военной полиции, выполнявший функции связного, полковник Виктор Казалет и три офицера во главе с начальником польского Генштаба Тадеушем Климецким. В последний момент в самолет вошли ещё двое. Кажется, ими были некий агент британской разведки, названный в документах “мистером У.Х. Локом”, и шеф ближневосточного отдела британской разведки, представившийся “мистером Пиндером”»[88]88
  http://moskvaforum.moibb.ru/viewtopic.php?f=221&t=6153


[Закрыть].

В Гибралтаре они приземлились в первой половине дня 4 июля 1943 г. Провели там весь день. В целях безопасности вылет в Лондон был назначен на позднюю ночь. К прежним пассажирам присоединился курьер армии Крайовой полковник-бомбардир Ян Гралевский. Согласно официальному списку пассажиров было 11 человек – 6 поляков, 5 англичан. Экипаж был британский – 6 человек.

Уже после катастрофы распространились слухи о странностях посадки. Во-первых, в Гибралтаре тогда находились три человека, которые представлялись именем Ян Гралевский. Сикорский встретился с одним из них и приказал ему лететь с ними в Лондон, потому что у курьера имелись шифрованные документы, прочитать которое можно было только в ставке. Таков был внешний предлог. Дальнейшие события сделали Гралевского центральной фигурой, вокруг которой вертится всё следствие.

Во-вторых, свидетели погрузки настаивали в своих показаниях на том, что на борт самолёта поднялось больше 20 человек (чуть ли не 24).

Вылет задержали, поскольку первый пилот экипажа капитан Эдуард Макс Прхал потребовал освободить борт от излишнего груза. В Лондоне была нехватка продовольствия, Сикорский приказал заполнить грузовой отсек бомбардировщика продуктами под завязку, а в Гибралтаре помимо новых пассажиров добавились коробки с апельсинами и мешки с почтой. Как выяснилось впоследствии, явно тайком от Сикорского везли его спутники и контрабанду – сигареты, алкоголь, даже футляр с драгоценностями. После непродолжительного спора требование командира экипажа было выполнено частично. Последнее объясняет, почему Прхал в знак протеста единственный в самолёте надел спасательный жилет.

В 23 часа 07 минут диспетчер аэропорта дал разрешение на взлёт. При полном штиле AL523 разбежался, оторвался от взлётной полосы, поднялся на высоту около 50 м. и рухнул в море. От удара о воду он разломился пополам и почти сразу затонул.

Рис. 51. Самолёт В. Сикорского после катастрофы

К месту катастрофы поспешил спасательный катер. На месте он был в считанные минуты. Из воды извлекли живого Прхала и несколько трупов, в том числе останки генерала Сикорского, генерал-майора Тадеуша Климецкого и ещё 9 польских и британских чинов. Тела дочери Сикорского, одного из агентов британской разведки У.Х. Лока, второго пилота экипажа Уильяма С. Херринга и стрелка-радиста Д. Хандера найти не удалось.