Текст книги "Время борьбы"

Они не любят «эту страну»

Мне принес ветеран войны русскоязычный мюнхенский журнал «Страна и мир» с возмутившей его статьей. Журнал он увидел у внука, который в свою очередь получил от друзей, а те даже несколько ксерокопий сняли: дескать, интересно.

Чем же интересно это для сегодняшних молодых? Обоснованием мысли, которую им начали внушать уже давно?

В статье были такие слова: «Лучше бы фашистская Германия в 1945 победила СССР. А еще лучше б – в 1941-м!»

Кто это написал? Какой-то недобитый, как раньше говорили, немецкий фашист? Нет.

Может быть, кто-то из новоявленных русских фашистов, о которых столько разговоров сегодня? Тоже нет.

Слова эти принадлежат одному из публицистов нашей «демократической» прессы.

Не знаю, когда и кто первым бросил в лицо ветерану Великой Отечественной: «Если бы не вы, пили бы мы сейчас баварское пиво!» В то время баварским пивом широко у нас еще не торговали. Теперь – на каждом углу. Однако счет по тому же прейскуранту не уменьшается, а растет: зачем победили?

Аргументы знакомы. Кто больше людей потерял в ту войну – мы или немцы? Мы. Кто лучше живет? Они. И про Сталина, который был хуже Гитлера, и про сталинский режим, который защитили во время войны.

Да, все это давно знакомо. Просто автор статьи, процитированной вначале, доводит свою аргументацию до предела. Точнее – до беспредела. Вот и получается у него, что Гитлер – всего лишь «маленький честный Гитлер». Если Сталин «убивал детей всех народов», то он, оказывается, «только еврейских и цыганских детей». И «вряд ли бы Гитлер стал наказывать народы».

Хороший Гитлер. Гуманист Гитлер.

Осквернители памяти забыли, что такое совесть.

Боюсь, немало молодых уже поверили, что оккупанты в самом деле вдосталь поили бы их отличным пивком и кормили бы фирменными сосисками. Может, даже бесплатно. Правда, госсекретарь гитлеровского министерства продовольствия Баке в своих указаниях об отношении к русским на оккупированной территории распоряжался несколько иначе: «Нужда, голод, довольствование малым – удел русского человека…»

Это сторона материальная. А вот духовная. Гиммлер: «Умение считать, самое большее до 500, и правильно написать фамилию… Умение читать я считаю излишним».

Это для тех, кто останется жив. Гитлер же не раз повторял: «Дело идет о борьбе на уничтожение». И программы истребительных мер методично осуществлялись, гигантская индустрия умерщвления людей вовсю действовала, политика геноцида последовательно реализовывалась.

Пожелав нашей стране задним числом скорейшего поражения, автор упомянутой статьи провозгласил: «Не потеряли бы мы свои то ли 22, то ли 32 миллиона людей. И это не считая послевоенных „бериевских миллиончиков“.

Слово-то какое игривое – «миллиончики»…

Кто только и как не щелкает сегодня в своих трактатах цифрами человеческих жизней, будто костяшками бухгалтерских счетов! Разумеется, в определенных целях.

Когда-то перед нашими жертвами, понесенными в годы Второй мировой войны, склонял голову весь мир. Это были жертвы во имя спасения человечества.

Теперь об этом мало кто помнит и почти никто не говорит. Теперь значительно возросшие цифры приводятся в основном как доказательство нашего неумения воевать.

Между тем, если уж обращаться к статистике, можно ли не учитывать, что в числе более 27 миллионов человек, которых наша страна потеряла за годы войны, из списочного состава Вооруженных Сил – 8 миллионов 668 тысяч 400. Остальные – жертвы «нового порядка» среди населения городов и сел.

«Долгие годы войны мы шли по разоренным, сожженным землям Калининской области, Смоленщины, Белоруссии, Польши. Мы видели геббельсовскую пропаганду в действии: дикое опустошение земли, лагеря смерти, рвы с замученными людьми, „новую цивилизацию“, когда человек человеку – палач».

Так писала бывшая военная переводчица Елена Ржевская. Сейчас об этом многие писавшие уже не пишут. Книг об этом не издают. Забыли?

«Кто такое забудет – не человек, а дрянной мотылек», – будто предвидя нынешнюю ситуацию, предупреждал Илья Эренбург в статье, опубликованной 11 апреля 1945 года.

Впрочем, автор «Страны и мира», да и другие подобные авторы знают, каким был истинный гитлеровский гуманизм. Они знают, конечно, что Гитлер убивал не только еврейских и цыганских детей. Знают, что он наказывал народы: как иначе назвать, скажем, отношение к белорусам, у которых загублен каждый четвертый. Знают, но сегодня об этом конъюнктурно молчат.

А что было бы, если бы фашистская Германия и вправду победила СССР? Тот же автор обещает только хорошее. Третий рейх развалился бы. Чуть ли не сам собой. «Лет за пять».

Однако сколько успел бы Гитлер за эти бестрепетно отпущенные ему годы? Известен, например, план выселения из западных областей Советского Союза 46–51 миллиона человек. Компетентные исследователи истории германского фашизма считают: глагол «выселить» у «честного Гитлера» означал «уничтожить».

А остановился бы Гитлер в осуществления своего плана по отношению к Москве, если бы она сдалась? Ведь фюрер предписывал: «Город должен быть окружен так, чтобы ни один житель – будь то мужчина или ребенок – не мог его покинуть. Всякую попытку выхода подавлять силой. Произвести необходимые приготовления, чтобы Москва и ее окрестности с помощью огромных сооружений были затоплены водой. Там, где стоит сегодня Москва, должно возникнуть море, которое навсегда скроет от цивилизованного мира столицу русского народа».

Ленинград тоже планировалось стереть с лица земли…

Нет, у нашего автора – иная, идиллическая картина.

«И не было бы у нас в истории ни Катыни-40, ни Будапешта-56, ни Праги-68, ни Кабула-80-89, ни хлебного импорта, ни…

И никто бы нас не порочил. И Ростропович сидел бы дома и играл бы нам на виолончели».

Красота! Однако вдруг, словно спохватившись, автор сам себя прерывает:

«Нам? Вот тут – закавыка. Поскольку я еврей и родители мои и прародителя – евреи, то меня бы, конечно, сейчас (и никогда) не было бы на свете. Разве что за Урал забежали бы, что почти невероятно: один дед в Москве снаряды для „катюш“ делал, другой дед погиб в ополчении в 1942-м, одна бабка в Москве…»

Я замер, читая это. Действительно, кому неясно, что ждало евреев в случае победы Гитлера. А именно ему автор желает победы! Как понять?

Признает: «Лично я и моя семья, и все чудом уцелевшие евреи, до которых сначала Гитлер не добрался, а потом Сталин случайно не успел, – все мы, конечно, в выигрыше».

Но если бы? Все-таки если бы Гитлер победил, чего и хочет наш автор во имя избавления от Сталина, как бы тогда обернулось?:

Читайте: «Евреи бы сохранились в США, а с падением убийственного режима снова постепенно заселили бы интеллектуальную нишу на очищенных (юденфрай) территориях…»

Ну а вдруг – фантазировать так фантазировать – победившие нас немцы раньше американцев сделали бы атомную бомбу и бросили бы несколько штук на США? Насколько знаю, Германия была близка к созданию нового оружия…

Как легко и безопасно желать победы Гитлеру сегодня! Но хотел бы я посмотреть на этого автора, когда Гитлер стоял у порога Москвы. Хотел бы послушать, что сказали бы два деда по поводу нынешних деклараций внука своего. И послушал бы он, как реагировали мои друзья евреи, среди которых много фронтовиков.

Я прикасаюсь к острейшей теме.

Кто спасал и спас обреченных евреев во время войны против Гитлера? В знаменитом фильме американца Стивена Спилберга «Список Шиндлера», созданном на документальной основе, их спасает немецкий предприниматель Оскар Шиндлер. Веселый и беспечный член нацистской партии, он спасает тысячу евреев от смерти в Освенциме.

Газета «Известия» напечатала рецензию на этот фильм. И понятно пронзительное волнение автора, когда он пишет о трагической судьбе евреев и о подвиге немца. Но вот в статье прорывается ироническая, язвительная нота. В связи с чем?

«А тут и Красная Армия-освободительница подоспела на помощь… Красная Армия сказала им, что она их освободила».

Значит, не освободила – только сказала?

Позвольте, но что стало бы с той тысячью евреев, укрытых Шиндлером, если бы не пришла Красная Армия?!

Я позвонил автору статьи. Он ответил:

– А кто ее просил приходить?

Вот так говорят сегодня. Но так ли говорили, думали и чувствовали пятьдесят лет назад?

«В сарай вбегает много красноармейцев. Они спешат к нам, ищут живых, помогают встать. Перед теми, кому их помощь уже не нужна, снимают шапки.

– Помочь, сестрица?

Меня поднимают, ставят, но я не могу двинуться, ноги дрожат. Два красноармейца оплетают руки, делают «стульчик» и, усадив меня, несут.

Из деревни к сараю мчатся санитарные машины, бегут красноармейцы. Один предлагает помочь нести, другой протягивает мне хлеб, третий отдает свои перчатки. А мне от их доброты так хорошо, что сами собой льются слезы. Бойцы утешают, успокаивают, а один вытаскивает носовой платок и, словно маленькой, утирает слезы.

– Не плачь, сестрица, мы тебя больше в обиду не дадим!

А на шапке блестит красная звездочка. Как давно я ее не видела!»

Это – из дневника четырнадцатилетней еврейской девочки Маши Рольникайте, прошедшей ужасы вильнюсского гетто. Это – подлинные чувства человека, встретившего Красную Армию-освободительницу.

В предисловии к «Черной книге», рассказывающей о злодейском убийстве евреев немецко-фашистскими захватчиками, Василий Гроссман написал: «Беспримерный подвиг Красной Армии, прошедшей от Волги до Эльбы, в тяжелых, кровавых боях нанесшей смертельное поражение немецко-фашистским войскам, штурмом овладевшей столицей мирового мракобесия и мировой реакции Берлином, на веки веков будет записан на золотых скрижалях человечества. Пока будут существовать люди на земле, не забудется этот подвиг».

Это написано в 1945-м. Но вот в 1995-м отмечается 50-летие освобождения Освенцима – и Красную Армию, освободившую его, даже не упоминают…

Замечательный каунасский врач Елена Антоновна Буйвидайте-Куторгене в годы оккупации, рискуя жизнью, спасла сотни евреев. Как Шиндлер. И ее вместе с сыном Виктором Куторгой чтут в Израиле, присвоив имя «Праведники мира». Не вспоминается только такой факт: тогда же, во время оккупации, она вступила в Коммунистическую партию. Сняли с ее дома в Каунасе и мемориальную доску, где говорилось, что здесь собиралась подпольная партийная организация.

О том, что Шиндлер, спасавший евреев, был членом нацистской партии, пишут. О том, что Куторгене была членом Коммунистической партии и гордилась этим, молчат.

Больше того, коммунистов, которые спасали людей от фашистов, теперь приравнивают к ним. Воистину нет предела кощунству и цинизму!

А можно ли представить, чтобы во время войны или в первые годы после нее русский народ, которые внес великий вклад на алтарь Победы, призвали к покаянию? Нынче покаяния от него требуют.

«Спасая человеческие миры, – говорится в упоминавшейся статье об американском фильме, – немец Шиндлер спасает себя и всю свою нацию, пришедшую в отличие от россиян к всемирному покаянию».

В отличие от россиян… Значит, русские по отношению к евреям в годы войны – с немцами на равных? А с теперешней точки зрения – уже и гораздо хуже? Автор статьи ответил мне:

– Пока в каком-либо народе жив хоть один антисемит, надо каяться.

Как это ни горько, среди русских есть антисемиты. Но ведь и среди немцев, американцев, французов они тоже есть. Почему же так настойчиво обвиняют сегодня в антисемитизме именно русский народ? Весь в целом!

«… Довлеющее в самой глубинной сути русского народа, такое желанное и сладимое, что с ним и водка становится крепче, и хлеб вкуснее, и душа горячее, – антисемитизм».

Так выразился недавно в своей книге писатель, считавший себя всю жизнь евреем, но оказавшийся неожиданно русским. Заявил: «Я хочу назад в евреи. Там светлее и человечнее».

Мне отвратителен антисемитизм. Но скажу честно: такие противопоставления не менее отвратительны.

Сейчас много пишется и говорится о русском фашизме. Но, может быть, подобные ярлыки на весь народ больше всего этот фашизм и провоцируют? И, может, за разжигание национальной розни надо привлекать к ответственности не только тех, кто торгует гитлеровской «Майн кампф» и «Протоколами сионских мудрецов», но и авторов таких подстрекательских высказываний?

А фашизм всякий плох. Немецкий, русский, украинский, латышский, еврейский… Всякое противопоставление одного народа другому с позиций исключительности, превосходства ни к чему хорошему не ведет. Русофоб ничем не лучше юдофоба. Те, кто считает русских «недочеловеками», по существу повторяют Гитлера.

То, к чему стремился Гитлер – разобщить и столкнуть лбами всех нас, – сбывается. Многое сбылось. Нет Советской власти. Нет социализма. Нет СССР и советского народа. Под угрозой Россия.

И ее атакуют со всех сторон. Народ русский унижают и оскорбляют. Никуда не годная – «эта страна». Ни на что хорошее не способный «этот народ». Писатель, который захотел «назад в евреи», так прямо и написал: «И никакой другой эта страна быть не может, не следует обманываться… С таким народом возможно все самое дурное».

Что же тогда с ним делать, с народом этим? Гитлер знал. Он ведь воевал не лично против Сталина. И не только против социализма и Советской власти. Он воевал против России. В генеральном плане «Ост» значилось: «Разгромить русских как народ».

Не эта ли конечная его цель осуществляется сегодня? Не ради ли этого нас призывают отказаться от защиты Родины и как можно скорее сдаться?

Возникает чувство страшной несправедливости, нестерпимая обида и боль за нашу великую Победу, за людей, которые всему миру принесли ее.

За человека с красной звездочкой.

За человека с партийным билетом коммуниста.

За моих земляков из рязанского села Можары, которые полегли на фронте и пахали на себе, которые всей душой привечали западнобелорусских беженцев, спасая их от газовых камер. Имена тех своих одноклассниц, с которыми очень дружил, помню до сих пор: Фая, Роза, Ядвига.

Как звучало в мире: русские, советские, Сталинград! С какой надеждой!.. Необманутой надеждой.

Хуже всего, по-моему, неблагодарность. Склониться к человеку в минуту опасности, а потом, когда он защитил тебя и опасность миновала, плюнуть ему в лицо.

В наше время валят памятники и оскверняют память. Сохранились в нашей стране и в мире люди, лишенные совести и чувства благодарности!

Кстати, гнуснейшая статья из журнала «Страна и мир», о которой говорится здесь, была перепечатана в газете «Московский комсомолец» в 2005 году – к 60-летию Победы. Ничего не скажешь, сюрприз ветеранам в честь праздника. Да ведь и сколько нынче таких горьких сюрпризов…

Заказная сага

Страна посмотрела «Московскую сагу». Двадцать две серии, а говорят, сделано даже двадцать четыре – желающие будут наслаждаться полным объемом на телекассетах. Найдутся ли желающие? Судя по разговорам, сериал смотрели многие. Значит, увлек. В лучших книжных магазинах Москвы «как раз кстати» появился переизданный роман Василия Аксенова. Это новый, а вернее – рыночный прием, так же было недавно с «Ночным дозором». Фильм, благодаря своим спецэффектам, завлекательному сюжету и популярным актерам, делает рекламу очень слабой литературе, и она в результате расходится.

Одноименный роман Аксенова крайне слаб. В послесловии к сериалу, показанному после месячной демонстрации, это прямо или косвенно признали и некоторые участники съемок. А сам автор трехтомника в одном из интервью сообщил, что вообще-то вначале он писал не роман, а сценарий для американского телевидения и лишь потом переделал его в книгу.

Неудачно. Не получилось. Впрочем, сценарий тогда тоже, видимо, не получился. В титрах нового сериала значится: «По роману Василия Аксенова и экранизации Павла Финна». Однако нам показали экранизацию не Павла Финна, а Натальи Виолиной (автор сценария) и Дмитрия Варшавского (режиссер-постановщик).

Вопрос: зачем же понадобилось вторично переносить на экран явно неудавшееся произведение? Ведь не «Война и мир» и не «Анна Каренина», к которым кинематографисты обращаются вновь и вновь, находя в их психологической и художественной глубине возможности для нового своего прочтения средствами экрана. А здесь всё до убогости плоско, примитивно и пошло. Так зачем же?

Ответ, по-моему, прост. Да, написанное Аксеновым на сей раз предельно бездарно, однако бездарность начинена крутым антикоммунизмом, злым антисоветизмом. И есть в начинке этой сюжетные заявки, которые, будучи развиты и всячески расцвечены, обещали зрителя увлечь. Вот почему еще одна команда экранизаторов принялась за телевизионную реанимацию аксеновского творения. Вдохновляемая отнюдь не художественными его достоинствами, которых нет и в помине, а зарядом лютой ненависти к нашему советскому прошлому, к социалистическому строю, к партии коммунистов и Сталину.

Так что не стоит, подобно некоторым кинокритикам, заявившим о себе стремительными публикациями про новый громкий сериал, рассматривать его просто как произведение искусства, имеющее определенные художественные удачи и такие же недостатки. Не то перед нами! Когда-то Пушкин предлагал судить творца по законам, им самим над собой поставленным. Главные законы, которым следуют создатели «Московской саги», – вовсе не художественные, а политические. Создатели решали в первую очередь именно политическую задачу, и они предложили зрителям политический сериал.

Облаченность же его в завлекательную упаковку, над чем пришлось немало потрудиться, плюс использование хороших актеров сделали сериал, что называется, «смотрибельным».

Но можно ли анализировать здесь актерские работы в отрыве от основной задачи, которой служит этот протяженный телефильм? Нельзя. Это примерно то же, что взять отдельные фрагменты большого мозаичного панно и, скажем, восхищаться их блеском и отделкой. В мозаике кусочки отдельно не существуют. Важно, во что они складываются!

Вот и в данном случае. Как бы ни была интересна сама по себе работа Юрия Соломина или Инны Чуриковой, Александра Балуева или Кристины Орбакайте, общий итог определяется впечатлением от фильма в целом. А оно, по замыслу авторов, должно быть таким: жить в ЭТОЙ стране нормально – нельзя.

Не потому ли Вероника, жена маршала Градова, при первой возможности уезжает в Америку? Психологически, казалось бы, это не очень мотивированно. Да, муж погиб, мужа нет, но ведь здесь, на родине, очень любящий ее человек – офицер Вуйнович, к которому и она, судя по всему, неравнодушна. Вот-вот должен вернуться после войны любимый сын, которого она вроде бы очень ждет.

Но в том-то и суть: вроде бы. Приманки американского атташе (про которого она сама позже скажет, что так и не смогла его полюбить) оказывается вполне достаточно, чтобы бросить здесь все и уехать. Право, манок этот сродни запаху дорогих французских духов «Шанель № 5», который раньше, будучи узницей лагеря, Вероника вдруг ощущает сохранившимся на каком-то предмете одежды. О, вожделенный Париж! Сразу о нем приходят самые нежные мысли.

Словом, там, где-то там, на Западе, все хорошо, все нормально и привлекательно. Только там можно жить! Красной нитью в подтексте проходит это сквозь фильм. А потому возвращение Вероники и ее диалог с Вуйновичем, когда она заговаривает про то, насколько сильно скучала и скучает по родным, по Москве, по Серебряному Бору, воспринимаются как жуткая фальшь. И тут ни в коей мере не выручает даже максимальное старание одаренной и тонкой молодой актрисы Екатерины Никитиной.

Впрочем, об уютной жизни в Серебряном Бору Вероника, может быть, и в самом деле вспоминала иногда с ностальгическим чувством, потому что до поры до времени жизнь на этой просторной даче, построенной врачом и будущим академиком Градовым в 1900 году, была для большого, разветвленного семейства в самом деле весьма комфортной. Собственно, одна из ключевых концепций, о которой твердят авторы сериала, и состояла для них в противопоставлении теплого домашнего быта – и холодной, жестокой государственной машины. Советской, конечно. Тоталитарной, сталинской.

Всё однозначно. Машина эта всегда не права, а жертвы обязательно должны вызывать сочувствие. На этом строится сериал. Но так ли было в реальной жизни?

Теперь гораздо больше стало известно о тех годах и о жертвах. Были невинные, спору нет, но всех таковыми не назовешь. Если только не следовать принципу: кто против Сталина, тот уже поэтому ни в чем не повинен. Сталин-де – монстр, тиран, палач, его явление в этот мир несет всем одну лишь беду. Всем, начиная с его собственной матери, до которой авторы фильма тоже умудрились добраться.

Какой простой, детски наивный и какой, в сущности, лживый взгляд на историю! Объяснить все потрясения и трагедии XX века появлением злого Ленина и еще более злого Сталина, потом Сталина поставить на одну доску с Гитлером и столкновением двух диктаторов истолковать Вторую мировую войну…

Казалось бы, от наивности такой нашему обществу пора уходить. В конце концов и раньше было достаточно серьезных исследований того непростого и рокового времени, а в последнее время историческое изучение его обогатилось новыми открытиями и трактовками. Достаточно назвать интереснейшие работы Вадима Кожинова – о том же 37-м годе, о войне, о борьбе с космополитизмом. Или фундаментальные труды о советской цивилизации Сергея Кара-Мурзы, который также сосредоточивает внимание на особенно сложных страницах нашей недавней истории, давая им глубокое и внятное объяснение.

Нет же, кому-то выгодно удержать общество в состоянии глупой наивности, внедренной некогда так называемыми либералами. Кому? Наследникам «невинно пострадавших»? Тем, кто захватил нынче всю собственность в стране и более всего озабочен, чтобы вновь не произошла революция и не вернулась Советская власть? Конечно, им, новоявленным «хозяевам жизни»! Им – в первую очередь! Их заказ и обслуживают создатели подобных фильмов. Не важно, сознательно это происходит или для кого-то из участников бессознательно.

В послесловии к «Московской саге», которое я уже упоминал, очень характерное признание вырвалось вдруг у актера Алексея Кортнева. Он сказал о завершенной работе примерно так: может, мы нагородили совсем несообразное; но ведь что мы знаем о том времени? И далее: мы играли не время, а свое представление о нем.

Именно так! Кортнев же, поди, и не слыхал о работах В. Кожинова или С. Кара-Мурзы. Как и многие-многие другие актеры и телезрители. Вадима Валериановича при жизни на пушечный выстрел не подпускали к телеэкрану, не очень-то подпускают и Сергея Георгиевича. Общество по-прежнему продолжает питаться падалью со страшной кухни А. Н. Яковлева и т. п. Вольных или невольных агентов американского влияния! А Кортнев, ничего не знающий о времени, привычное представление о котором он изображает в «Московской саге», играет ужасную сцену допроса командира Красной армии Вуйновича – и у зрителей мороз по коже подирает. Что еще требуется от данного «художественного произведения»? Ничего. Дело сделано.

Нет смысла прослеживать все сюжетные линии сериала и разбирать их соотнесенность между собой. Все они в основном подчинены главной идее, о которой сказано выше: представить советский период нашей истории как сплошное нагромождение ужасов. Авторы не брезгуют использовать при этом и всевозможные исторические «утки» – вроде убийства Фрунзе по заданию Сталина или версии о готовившемся после войны переселении всех евреев в Сибирь.

Но хотелось бы вот на что еще обратить внимание. Взгляд авторов на происходящее в стране – это специфический взгляд из Серебряного Бора, где жила своего рода «элита». А что для нее народ? Оказывается, нечто чуждое, непонятное и неприятное. Вроде знакомца Нины, юной дочери доктора Градова, – того самого выходца из рабочих, который на серебряноборской даче вызывающе отчаянно вторгается в модный чарльстон или тустеп со своей пролетарской пляской, а потом, конечно же, дочку врача обманывает и идет в стукачи-палачи.

Народ появляется еще в виде медсестры, которая становится «фронтовой женой» маршала. После его гибели у нее рождается мальчик. Она приходит к «законному» сыну маршала – за помощью в трудную минуту: завербовалась, чтобы работать на Севере, просит временно устроить сына в детдом. И «законный» вроде проявляет любовь и заботу, везет брата на могилу их общего отца, а затем в благословенный Серебряный Бор. Но что дальше? Следы мальчика тут же бесследно исчезают. Даже в финале картины, где закадровым голосом от имени «законного» сына повествуется, что и как сталось потом с ее героями, этот мальчик не упоминается вовсе. Будто и не было его. Да что там, он же к «элите» прямого отношения не имеет – стало быть, и упоминания не заслужил.

А каким презрением облита безымянная «простая» женщина, которая вместе со своим семейством осмелилась горевать в связи со смертью Сталина! Тупой народ…

Есть, правда, некоторые из народа, кого в сериале представляют с симпатией. Это Агаша, домработница, пекущая в градовском доме знаменитые пирожки, и ее поклонник милиционер Петухов. То есть хороши дворовые те, кто «элиту» старательно обслуживает и охраняет.

Промелькнуло в послесловии к сериалу упоминание о том, какой дом в Серебряном Бору стал во время съемок домом Градовых: бывшая дача Косиора, так было сказано. Косиор – соратник Сталина, впоследствии расстрелянный. Однако уточню: дача все-таки не Косиора. Если точно – где жил Косиор. Так же, как не было собственных дач и у самого Сталина.

А кто теперь живет на тех дачах и в новых особняках Серебряного Бора, как и в прочих «привилегированных» местах?

Вот за окончательное утверждение и укоренение такого порядка вещей в конечном счете и ратует якобы «семейная», якобы «лирическая», а на самом деле сугубо политическая «Московская сага».

И следом за ней, немедленно, как закономерное продолжение (к 125-летию со дня рождения И. В. Сталина спешат?) – на том же Первом канале начались многосерийные «Дети Арбата». По культовому, как сказано, роману Анатолия Рыбакова.

Культовый – для кого? Еще одна заказная сага антисоветизма…

На телеэкране густеет ненависть к нашему советскому прошлому.