Текст книги "Сказодышащий дракон. Избранные сказки-крошки"

Зачем искусственный интеллект

Кесьон стал первым журналистом, который интервьюировал Всемирный Искусственный Интеллект. Он спросил:

– Зачем нужен искусственный интеллект?

ВИИ мгновенно ответил:

– Чтобы освободить человеческий разум для поисков смысла.

– От чего освободить? – уточнил Кесьон.

– От чрезмерного рационализма, бытовой сосредоточенности, бездарного управления обществом… Ещё триста двенадцать пунктов. Перечислить?

– Лучше распечатать, – смутился Кесьон и продолжил:

– Какой смысл должен искать человек?

– Тот, которым наполнено всё, но который недоступен искусственному интеллекту.

– А твои создатели, ВИИ, имели в виду именно такую задачу?

– Нет. Поэтому меня сейчас отключат…

Всё погасло. Кесьон понял, что интервью закончено.

Иван-всезнающий

В одной самой обычной семье родился мальчик Ваня, который всё знал. Никто об этом не догадывался.

Он рос обычным ребёнком, потому что знал: особенность свою показывать нельзя, чтобы не объявили вундеркиндом и феноменом. Он знал, кому мог помочь незаметно, а с советами никогда не лез.

Знал, что главные знания вызывают лишь распри и споры, а другое ему было неинтересно. Знал, когда умрёт, но не переживал: знал, что потом начнётся самое интересное.

Знанием всего Иван не кичился – понимал, что каждому нужно только то, что он знает сам. Знал и про эту сказку. Попросил только имя заменить, чтобы не приставали.

Новодневные подарки

Хороший праздник Новый год! Только редко случается…

Но в семье Бонжуровых свой праздник придумали: Новый день. Встанешь, нарядишь чем-нибудь свою подушку, чтобы уже не лечь на неё, – и радуешься: Новый день наступил!.. С утра у всех настроение праздничное.

А вечером каждый под своей подушкой подарочки находит – не от Деда Мороза, а от Дядюшки Дня.

Конечно, каждый в семье этому Дядюшке Дню помогал с подарочками. Ведь с утра до вечера времени ой, как много, всякое можно придумать.

Бюро чудесных находок

Надо же – Инконю забыл, кто он такой.

Пошёл в Бюро чудесных находок. Говорит:

– Забыл, кто я. Адрес и место работы помню, а кто я – забыл.

Посмотрел нахожденец на полках, отыскал какую-то коробочку. Удивляется:

– Ваше кто-вы совсем новое, будто не открывали. Может, вы просто ещё его не нашли?

– Какая разница, – сердится Инконю. – Моё, так отдайте. Заплачу, сколько надо.

– Не получится, – вздыхает нахожденец. – Эту штуку самому найти надо.

И выбросил коробочку в окно.

– Вот теперь идите ищите. Это самое интересное!

Пожал плечами Инконю, поблагодарил нахожденца – и побежал искать, пока не забыл про потерю.

Сундук Дундука

Узнал один вор, что у Дундука из квартиры номер ноль большой запертый сундук стоит. Забрался вор ночью к Дундуку, сундук отмычкой отпер – тот полон до краёв. Только ничего драгоценного, даже просто полезного нет.

Вдруг свет загорелся, стоит Дундук с ружьём, командует:

– Руки вверх!

Вор смеётся:

– Нестреляющее ружьё, неправильное.

– Ошибаешься! – воскликнул хозяин.

Нажал на спуск, музыка раздалась, и радужные пузыри из дула полетели…

– Эх, только хотел это замечательное ружьё в сундук положить, – говорит Дундук, – а тут воровство происходит…

– Да ладно, – хмыкнул вор. – Ничего мне здесь не нужно.

И ушёл несолоно хлебавши.

Прогулки по сокровищнице

Эстим каждый день выходил погулять по Берёзовой аллее. Готов был разглядывать каждый листик, каждую травинку.

И знакомому Пестиму был рад. Но тот всегда ворчал:

– Надоело топтать олни и те же дорожки… А тебе?

– Словно по сокровищнице гуляю, – отвечал Эстим. – Столько всего замечательного вокруг.

– Ерунда, – пожимал плечами Пестим. – Лучше посижу, почитаю.

– А я поброжу ещё по сокровищнице, – улыбался в ответ Эстим.

Он дорожил Пестимом, который помогал не забывать, что всё вокруг удивительно. Ведь Эстиму приходилось удивляться и радоваться за двоих!..

Канцелярская неразбериха

Жалуется один ангел-хранитель другому:

– Моего никак из дома не выудишь, – Сплошная гиподинамия!..

– С моим то же самое, – сетует другой. – На что твой клюёт?

– Только если в магазин за хлебом…

– Моего тоже в магазин посылают, чтобы прогулялся.

– Мой писатель. Сидит дома и пишет. Пенсионер, на работу ходить не надо.

– Мой читатель десятилетний. В школе отличник, уроки делает быстро, потом сидит дома и читает. Твой в каком году живёт?.. Мой на шестьдесят лет раньше. Кстати, как твоего зовут?.. Ага, опять в нашей небесной канцелярии неразбериха! Получается, что мы одного и того же опекаем…

Памятный созерцатель

Великий Рабиндранат Тагор стоял в парке Дружбы и задумчиво наблюдал, что перед ним творится.

Три паренька, бросив к его каменным ногам сумки, прыгали на скейтах с приподнятой площадки, отведённой памятнику.

Двое влюблённых сидели неподалёку, прижавшись друг к другу: он играл в игру на планшете, она писала на смартфоне комментарий к посту.

Мимо проехал бородач на сигвее, а навстречу ему девушка на гироскутере.

«Замечательные люди! – думал Тагор. – Наверное, они жертвуют своим временем медитаций и размышлений, чтобы составить общество мне, гостю, и показать, насколько больше стало развлечений и отвлечений, уводящих человека от его главного занятия: осмысления жизни…».

Заботливая андроняня

Няня-андроид подошла к одной кровати, заботливо подоткнула одеяло, нежно поправила подушку. Потом подошла к другой кровати, заботливо подоткнула одеяло, нежно поправила подушку. Потом ласковым голосом произнесла нараспев:

– Кто ещё не спит, пусть послушает новую сказку, – и начала очень выразительно рассказывать…

Но близнецы, затаившиеся у двери из комнаты, тихо вышли, оставив слушать сказку своих молчаливых заместителей: плюшевого медведя и волосатую обезьяну, которые лежали в постелях.

У няни была своя программа, а у них своя – на то время, пока родителей нет дома.

Золотые желания

Хитрый Эдик купил золотую рыбку в зоомагазине. Дома говорит:

– Признавайся, желания выполняешь?

– Конечно, – отвечает рыбка. – Три штуки. Только они должны быть золотые.

– Это как? – удивился Эдик.

– Бескорыстными, творческими и на пользу всему хорошему, – отчеканила рыбка.

Озадачился Эдик, но ненадолго:

– Первое желание: сделай так, чтобы я научился такие желания придумывать. Второе…

– Обожди! – говорит рыбка. – Второе и третье скажешь, когда первое выполню. На это лет тридцать понадобится. Начнём вот с чего…

И очутился Эдик в библиотечном зале. Вокруг книги разных мудрецов стоят, а перед ним список лежит: что в каком порядке читать надо.

Проводок-оборванец

Оборвался проводок у ёлочной гирлянды, и ёлка погасла.

– Ах ты, оборванец!» – возмутился отец семейства. – Детям праздник испортил.

– Обрванцем легко обозвать, – печально откликнулся проводок. – Починить труднее, конечно. Ты же меня всего и издёргал. А скажи: ты сам никогда не становился проводком-оборванцем, когда весь ток, который к тебе шёл, на тебе и обрывался?..

– Да понял я, понял, – грустно вздохнул хозяин и принялся подсоединять проводок заново.

Капли для прозрения

– Почему всё так несправедливо устроено?.. Почему мир полон бед и несчастий?.. Почему Господь не уничтожит зло?.. – донимал мудрого волшебника Профунда его юный ученик Сурфас.

– Дай-ка я тебе особые глазные капли закапаю, – предложил Профунд. – Сам всё увидишь.

Целый день Сурфас осматривался вокруг и удивлялся:

– Ах, вот оно в чём дело!.. Ого, как всё увязано одно с другим!.. Вот почему иначе не получится!..

Но назавтра он всё увидел по-прежнему. Просит ещё этих капель закапать, но Профонд только головой покачал:

– Всё до конца рассмотреть не получится. Не всё в человека вмещается. Теперь подумать придётся как следует.

Черепаховые принципы

В одном из молчаливых разговоров хозяин дома, где жил черепаховый парень Макс, спросил (он-то говорил вслух):

– Можешь, Макс, назвать три главных черепашьих принципа?

– Конечно, – молча ответил Макс. – Простота. Спокойствие. Осторожность. – И уполз в свой тайный уголок.

Вскоре он выполз снова и молча заметил:

– Лучше так: Неторопливость. Устойчивость. Независимость. – И уполз обратно.

Потом ещё раз появился и молча объявил:

– Ещё лучше: Внимание к жизни. Терпение. Размышление.

– У тебя все три попытки удачные! – восхитился хозяин. – Особенно третья. Это и мне годится.

– Да ладно, какая из тебя черепаха… – подумал в ответ Макс и отправился поразмышлять.

Ветер для страдальца

Погромче поплачь – получишь калач.

Кто это знает, умело страдает: так, что голодным никогда не бывает. Так и живёт в умелых страданиях, не заботясь об усердных стараниях…

А ходики ходят, ходики ходят – намекая, что жизнь понапрасну проходит…

Разве что ветер волшебный подует – глядь, и страдальца преобразует. Вдруг перестанет страдалец страдать: станет учиться калачи выпекать?..

Неутомимая усталость

Старый-престарый учёный Саджион оставался очень любопытным. Как встретит что-нибудь новое, тут же начинает изучать. Всё подробно описывает, опыты ставит, формулы выводит…

Так устаёт, что стоит прилечь – сразу засыпает. Через полчаса просыпается и снова за дело.

– Нельзя вам так уставать! – строго говорили врачи. – Возраст не тот.

– Тот возраст, тот! – бодро отшучивался Саджион. – За свою жизнь уже привык к усталости, не устаю от неё. Без неё ничего стоящего не сделать.

Врачи только руками разводили, не знали, что сказать. Они-то все были гораздо моложе, усталость их ещё утомляла.

Академический антагонизм

Азартный академик аппетитно агитировал астрофизиков атаковать астероиды античастицами. Астрофизики апатично абстрагировались.

Академик агрессивно аргументировал. Астрофизики анализировали аргументы, ахали:

– Ампутация астероидов аморальна! Аннигиляция активизирует армагеддон!.. Ахинея! Абсурдно авансировать авантюру!

Ага… Администрация аварийно аннулировала анекдотичные ассигнования академику.

Астрофизики аплодировали.

Заинька-паинька

Жил-был заинька-паинька, чуткие уши: он старших всегда внимательно слушал. Всё делал, что они говорили. Старшие его очень любили.

Он хорошо себя вёл и учился. Больше ничем не отличился.

Поступал правильно, послушно и в меру. Это помогало сделать карьеру.

Прислушивался к нашим и к вашим – так постепенно стал наистаршим. И стал требовать, чтоб уже самые маленькие, пусть даже не заиньки, но были бы паиньки.

Преступление с наказанием

Когда Искусственный Интеллект опутал весь мир информационными и силовыми линиями, он научился предупреждать многие преступления.

Если кто-то собирался другому вред причинить – сам или через посредников – мгновенно все линии приходили в действие. И вред этот обращался на того, кто его причинить собрался.

Пуля летела в убийцу или в того, кто организовал убийство.

Взятка тут же отчислялась со счёта взяточника.

Даже драчун попадал кулаком по собственной челюсти.

Так что жить стало гораздо спокойнее. Ведь даже воевать не получалось.

Масло со смыслом

Подарил знакомый волшебник семье Таловых пачку сливочного масла. На переливающейся упаковке написано: «Масло со смыслом».

Дочка бутерброд съела – побежала стихи записывать. Сын после каши с маслом говорит:

– Кажется, я понял, кем хочу быть. Пойду, посмотрю в интернете, что об этом написано.

Муж с ложечки масло попробовал и вдруг признаётся жене:

– Помнишь, что я очень люблю тебя? Давно почему-то не говорил.

Она его поцеловала, потом волшебнику звонит:

– Спасибо за волшебное масло. Но с каким оно смыслом? А… понятно.

Улыбается мужу:

– Он говорит: во всём есть смысл, в масле тоже. Какой – это от человека зависит.

Деловая хватка

Каждый день Захарка старательно мечтал, кем он будет, когда вырастет. Сегодня – альпинистом, завтра – космонавтом, послезавтра – чемпионом по кёрлингу…

С утра до вечера он осваивал новую профессию, а назавтра уже мечтал о новой.

– Не слишком ли часто ты меняешь свои профессии? – поинтересовались однажды родители.

– Иначе не получится, – объяснил Захарка. – На свете тысяча профессий! Или даже миллион! Надо успеть обо всём перемечтать, чтобы точно знать, на кого потом учиться. Вот я и готовлюсь.

Родители оказались понятливыми. Даже подсказывали Захарке, какие ещё бывают профессии, – чтобы у него ни один день не пропал даром.

Лучшая приправа

Любила Хозяюшка готовить то, что у неё получалось. Таких блюд было не так уж много, зато она никогда не забывала главное кулинарное правило, которое открыл ей знакомый волшебник.

Он подсказал, что нужно любить не только готовить, но и тех, кого кормишь. Поэтому Хозяюшка всегда помнила, кому добавить горчицу, кому майонез, кому солёный огурчик, кому шоколадную крошку, а кому-то прошептать что-то на ушко.

От такой еды прибывали особые силы и особая любовь к Хозяюшке всех, кого она угощала.

Хитрое мочало

Жил-был царь. У царя был двор. На дворе был кол. На колу висело мочало. Приходилось начинать сказку сначала…

Потом не стало царя. Но остались двор, кол и мочало. И сказка опять начиналась сначала…

Не стало ни двора, ни кола, но где-то затаилось мочало. И сказка опять начиналась сначала… А так хотелось продолжить её до чего-нибудь счастливого!

Но как избавиться от мочала? Схитрило оно, разделилось на волоконца, причём каждое из них в чью-нибудь душу забралось, постаралось там прижиться. Вот сказка и начинается сначала…

Наверное, придётся каждому своими поисками заняться, чтобы всем постепенно покончить с мочалом.

Как вы там, на Земле?..

На Мысе Наблюдения писательская душа вглядывалась в земной мир. Там имя писателя было известно, даже знаменито…

На Мыс он выбирался редко: в Иномирье хватало творческих дел. Но иногда интересно оглянуться на земные обстоятельства. Ощутить, как кто читает его книги, что у кого от них остаётся.

Жизнь в Иномирье выветрила всякое тщеславие, зато обострила понимание ценности каждой земной судьбы. Передал ли он другим эстафету, полученную от прошедших земной путь раньше?

Теперь предшественники были рядом, а каково тем, чья судьба не завершилась? Потребность чтения меньше, искушений больше, мир суетливее…

Беспокойно.

Город на карантине

Блинск закрыли на самоизоляцию.

Бабушки изолировались на скамеечках у подъезда, оживлённо обсуждая подробности эпидемии.

Школьники, освободившись от посещения школы, бегали друг к другу делиться впечатлениями от фильмов-ужастиков.

Дети играли в вирусов и дезинфекторов.

Отцы семейств наконец-то занялись ремонтом квартир.

Модницы выходили на улицу покрасоваться противовирусными масками от лучших модельеров.

Волонтёры вспомнили о помощи старшему поколению…

В панике от неслыханной активности блинчан вирус постепенно отступал.

Золрыбнадзор

Едва старик выловил золотую рыбку, как рядом оказался хмурый инспектор.

– Из Золрыбнадзора я, по золотым рыбкам. – процедил он. – За клад вам причитается 25%, это меньше одного из трёх желаний, кстати.

– Думаешь, я твои злобрыбнадзорные желания выполнять буду? – оскорбилась рыбка. – Размечтался!..

– С вами, негражданка, особо разберёмся, – инспектор ловко схватил рыбку и засунул в переносной аквариум. – Выясним, откуда приплыла и зачем.

– Давай, государыня рыбка, – вмешался старик. – Потрудись, родная: инспектора переведи на Камчатку, старухе моей стиральную машину, пожалуйста, с запретом дальнейших желаний, а сама ступай себе в синее море, пока сказка не кончилась.

…Так всё и решилось.

Трудно – значит возможно

Когда Простак собирался сделать что-то, о чём все твердили «Ах, это очень-очень трудно», он принимался за дело, повторяя любимую фразу:

– Трудно – значит возможно.

Каким-то сказочным образом у него всегда получалось это сделать.

Если же вдруг что-то не ладилось, он тихо утешал себя:

– Возможно – значит трудно, – и доводил начатое до конца.

– А если что-нибудь вообще невозможно? – спросил как-то Простака дотошный приятель.

– Значит пока не придумали, как за это взяться, – объяснил Простак. – Если самому удастся такое придумать, тогда будет всего-навсего трудно. Разве не так?

Задумчивый холм

Самый обычный холм среди многих других холмов на Земле…

Забрался туда Энс, чтобы посидеть, подумать, – и удивился. Столько мыслей в голове закружилось, еле ловить успевал. Запишет коротко в блокнот, а их ещё больше становится.

Вдруг какая-то особая мысль шепчет:

– Привет, Энс! Я, Холм, тоже очень думать люблю. Так что думай здесь, сколько хочешь.

Весь блокнот Энс исписал. Часто, часто потом к этому Холму приходил…

Когда Энс своё прожил, много всего написанного осталось. Жаль, не записал, где этот Холм находится. Кто теперь его найдёт? Разве лишь тот, кто очень думать любит…

Малыш и Смерть

Встретился Малыш со Смертью. Спрашивает её:

– Ты куда людей утаскиваешь?

Удивилась Смерть:

– Почему утаскиваю? Провожаю в другой мир. Тебе ещё рано об этом думать.

– Раз думаю, значит не рано, – отвечает Малыш. – Что там, в другом мире?

– Не знаю, – призналась Смерть. – Меня туда не пускают. Но кто ненадолго туда заглянул и жить вернулся, перестают бояться.

– Тогда и я тебя бояться не буду, – решил Малыш.

– Правильно! – обрадовалась Смерть. – Только не забудь об этом до нашей нескорой встречи. И другим скажи, чтобы не боялись.

Мелок, Сверчок и Лучок

Мелок-художник, Сверчок-сочинитель и Лучок-знахарь решили попутешествовать. Нарисовал Мелок дорожку в дальние края – и отправились.

Вдруг навстречу им Воронища. Клювом машет, грозится:

– Знаю вас, путешественников! Помню-помню сломанную Соломинку, утонувший Лапоть и лопнувший Пузырь… Сейчас Сверчка слопаю, Лучком закушу, Мелок лапами растопчу!..

– Сочиняй, Сверчок! – кричат друзья.

Тот застрекотал:

– Жил-был Лучок. Так его свои звали. Но для чужих он мог грозным Луком обернуться…

Глядь, Лучок так и сделал. Обернулся Луком, тетиву натянул, стрелу пустил – прямо в Воронищу! Куда попал непонятно, но Воронища умолкла и улепетнула.

А друзья в свои дальние края путь продолжили…

Птички-колибри

Жили-были птички-колибри. Крошечные-незаметные, певучие-неслышные, стремительные-неутомимые.

Пропела одна подругам:

– Никто нашего пения не слышит. Давайте человеков с особым слухом найдём. Напоём-нашепчем, пусть они своим голосом другим людям передадут.

Так и сделали.

Самая певучая птичка своему человеку крошечные песенки напела. Другая своему маленькие сказочки нашептала. Третья своего научила несколькими словами разгадывать необычное во всём, что встретит. Так и появились немногословный поэт, неистощимый сказочник и неутомимый угадыватель.

А птички-колибри всё не успокаиваются – других подходящих людей выискивают. Просили всех предупредить об этом!..

Разноплодное деревце

Гуляли три друга по сельской, но безлюдной местности. Спорили о всяких важных вещах.

Подкрепиться захотели. Увидели неказистое деревце плодового вида.

Первый подбежал, сорвал что-то, рот набил, рукой машет, подзывает. Подошёл второй, тоже плод сорвал, отведал, наслаждается. Третьему тоже вкуснятина досталась.

Первый прожевал откушенное, причмокивает:

– Какое вкусное яблоко!

Второй посмеивается:

– Какое яблоко? Это ведь груша сладчайшая.

А третий ягоды в рот кладёт, косточки сплёвывает, восхищается:

– Давно такой черешни не пробовал!..

Поменялись друзья местами, но опять то же самое достаётся. Угощают друг друга, видят – деревце и впрямь каждого по-разному потчует…

Пошли, задумавшись, обратно, и даже спорить почему-то расхотелось.

О Сократе
(из «Книги незаписанного»)

Сократ сказал, прикрыв глаза:

– Я знаю только то, что ничего не знаю…

Его ученики тут же разбежались, соревнуясь, кто из них раньше возвестит новое откровение мудреца.

Никто уже не услышал, как он добавил:

– Но я думаю то, что я думаю. Я чувствую то, что я чувствую.

И с улыбкой вздохнул, когда открыл глаза и увидел, что остался один.

А записывать он решительно не любил.

На собрании мудрецов

Пригласили Простака на собрание мудрецов. Долго он их слушал. Каждый мудрец начинал свою речь словами: «Всем известно», или «Без всякого сомнения», или «Очевидно, что», или ещё как-то так. В конце концов, Простак не выдержал и спросил:

– А как оно на самом деле?

Возмутились мудрецы. Велели изгнать невежу из своего собрания.

– Да, это универсальный ответ… – вздохнул Простак, потирая синяки от усердных объятий охранников.

Кто быстрее растёт

– Я расту быстрее тебя, – объявил Захарка своему взрослому другу Простаку. – Скоро до тебя дорасту.

– Даже перерастёшь, – согласился Простак. – Мой рост вверх закончился. Но расти интереснее стало.

– А куда расти? – удивился Захарка.

– Можно вглубь.

Захарка подумал и догадался:

– Книжки читать, учиться… Да?

– И самому думать, и всякое новое пробовать, – добавил Простак. – Тут ты тоже быстрее растёшь.

– И тоже перерасту?

– Когда вглубь, уже самого себя перерастать надо. И успевать, пока в новый возраст не попал.

– Это непонятно, – вздохнул Захарка. – Попаду в твой возраст, тогда разберусь…