Текст книги "Загадки афганской войны"

Виктор Меримский
Загадки афганской войны

Серия «Военные тайны XX века»

© Меримский В. А., наследники, 2019

© ООО «Издательство «Вече», 2019

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2020

Сайт издательства www.veche.ru

* * *

Глава первая. Визит в Афганистан

1

В это августовское солнечное утро 1979 года, я, как обычно, приехал на службу в Главное управление боевой подготовки Сухопутных войск. Ничто не предвещало каких-либо неожиданностей. Тем не менее именно этот день внес резкие изменения в мою жизнь на многие годы.

Не успел я приступить к рассмотрению поступивших к нам вчера вечером документов, как раздался резкий и настойчивый звонок аппарата ЗАС. Обычно к нам начинали звонить после 9 часов утра, а этот звонок был значительно раньше.

Я снял трубку и сразу услышал голос телефонистки:

– Это 4-64, генерал-полковник Меримский?

– Да, это я.

– Прошу вас, не кладите трубку. С вами будет говорить Маршал Советского Союза Сергей Леонидович Соколов.

Буквально через несколько секунд басовитый голос произнес:

– Виктор Аркадьевич, здравствуй, дорогой. Чем сейчас занимаешься? Можешь ко мне приехать?

– Сергей Леонидович, здравствуйте. Неотложных дел у меня нет, и через 5—10 минут я к вам выеду. Какие-либо документы нужно с собой захватить?

– Ничего с собой брать не нужно. Я хочу с тобой посоветоваться. Жду тебя. До встречи.

За время многолетней совместной службы с Сергеем Леонидовичем Соколовым у нас сложились доброжелательные и откровенные взаимоотношения, несмотря на то, что мы занимали разные ступени на служебной лестнице.

Сергей Леонидович встретил меня посреди своего кабинета с улыбкой на лице. Усадил за стол и после обычных расспросов о здоровье, службе, семье и т. п. спросил:

– Что ты знаешь об Афганистане?

Вопрос для меня был полнейшей неожиданностью. Обычно, когда едешь к большому начальнику по экстренному вызову, то мысленно определяешь, какие вопросы могут его интересовать, и готовишься к ответу на них.

Я лихорадочно начал перебирать в памяти крупицы информации об этой стране и понял, что знаю о ней крайне мало. Я ответил:

– Сергей Леонидович, мои познания об этой стране весьма ограниченны. Мне известно, что в тридцатые годы Афганистан был базой отрядов басмачей, которые совершали налеты на наши среднеазиатские республики. Это из истории, а из газет – то, что несколько лет тому назад король был свергнут своим родственником Даудом, который, в свою очередь, был свергнут в ходе Апрельской революции в прошлом году.

– Виктор Аркадьевич, пусть тебя это не смущает. Другого ответа я от тебя и не ожидал, ибо Афганистан не мог быть предметом твоего внимания, так как по службе тебя ничего с ним не связывает. Но я хочу порекомендовать тебе внимательно ознакомиться с этой страной и происходящими там событиями.

– Сергей Леонидович, я не понимаю, какова в этом необходимость.

– Я тебе объясню. Руководство Афганистана шлет нам непрерывные просьбы о поставке им оружия, боевой техники и различного военного имущества, якобы необходимого для повышения боеспособности своей армии. И даже, более того, поднимает вопрос о вводе наших войск в Афганистан.

Наши военные советники и посол также подтверждают необходимость оказания военной помощи, но в гораздо меньших размерах. Кроме того, получаемая нами информация о боевых действиях Афганской армии весьма разноречива. Поэтому принято решение направить в Афганистан нашу неофициальную военную делегацию во главе с главкомом Сухопутных войск Иваном Григорьевичем Павловским, которая должна разобраться с этими вопросами на месте.

Ты включен в состав этой делегации. Подбери двух-трех ребят из своего управления и вместе с ними приступай к изучению обстановки в стране. Материалы возьми у наших операторов. После возвращения Павловского из командировки я приглашу всех членов делегации и конкретно поставлю задачу.

На этом наш разговор закончился, и я вернулся к себе в управление.

Афганистан был для меня загадкой. Поездка туда, с одной стороны, представляла определенный интерес, ибо позволяла познакомиться с этой древней восточной страной, а с другой стороны, я пока не совсем четко представлял себе характер предстоящей работы. Беглое знакомство с полученными материалами не ответило на многие мои вопросы.

2

После возвращения в Москву И. Г. Павловского вся наша делегация была приглашена в Генеральный штаб, где С. Л. Соколов достаточно подробно проинформировал нас о военно-политической обстановке в Афганистане и определил содержание нашей работы.

Нам предстояло определить степень боеспособности Афганской армии, установить объем необходимой военной помощи для ее повышения, уточнить военно-политическую обстановку в стране, оказать помощь командованию Афганской армии в планировании и подготовке боевых действий по разгрому мятежников в определенных районах.

В конце инструктажа Сергей Леонидович обратил наше внимание на то, чтобы в беседах с афганскими офицерами мы не давали им никаких обещаний, а в официальных встречах не вступали в обсуждение возможности ввода наших войск в страну.

Я понял, что задачи на нас возлагались весьма ответственные и для их успешного решения потребуется приложить максимум усилий. А если учесть малочисленность нашей делегации, то их выполнение значительно усложнится.

Меня несколько насторожило требование оказать помощь в планировании и подготовке боевых действий Афганской армии. По сути дела, нас обязывали готовить, организовывать и, возможно, даже руководить боевыми действиями ее частей и подразделений. Впоследствии, о чем я расскажу ниже, так и произошло.

После того как все сказанное С. Л. Соколовым было мною осмысленно и улеглось в сознании на соответствующие места, я вместе с полковниками Л. К. Котляром, В. Я. Доценко и Р. Г. Дуковым, которые были включены в состав делегации от Главного управления боевой подготовки, начали готовиться к поездке.

Все участники делегации, так же, как и я, имели весьма смутное представление об Афганистане и его армии. Все наши познания ограничивались сообщениями газет и краткими телесюжетами, которые в очень скупой форме сообщали главным образом об успехах Апрельской революции. Истинного же положения дел в стране мы не знали. И только в ходе нашей подготовки обстановка начала несколько проясняться.

Перед нами выступали работники Министерства иностранных дел и Министерства обороны. Их информация о положении дел в Афганистане была менее радужной, чем в нашей прессе. После таких занятий произошел перелом в нашем сознании по оценке возложенной на нас миссии.

Оказание помощи Афганской армии в подготовке и проведении боевых действий против мятежников конкретно ни на кого не возлагалось. Но, исходя из состава делегации, я предполагал, что этим придется заниматься мне. Поэтому я вместе со своими офицерами готовился к решению такой задачи весьма тщательно. Мы понимали, что наши военные советники нам помогут, но и сами мы должны быть к этому готовы.

Мой выбор не случайно пал на полковников Л. К. Котляра и Р. Г. Дукова – профессионалов высокого класса, к тому же обладавшими боевым опытом участников Великой Отечественной войны.

Из имевшегося у нас справочного материала я особое внимание уделил изучению физико-географических условий страны. Каждый театр военных действий оказывает существенное влияние на ведение боевых действий, а следовательно требует применять такие формы и способы ведения боя, которые обеспечивали бы успех. В этом отношении территория Афганистана имела свои, свойственные только ей особенности. Три четверти поверхности страны занимают горы, главным образом Гиндукуш, Паромиз и Среднеафганские, высотой 4000–6000 метров. Я мысленно представил себе эти каменистые заоблачные громады с куполообразными вершинами, покрытые вечными снегами, ледниками и очень крутыми скатами, доходящими до 80 градусов.

В узких крутостенных долинах или в скалистых ущельях стремительно несутся горные реки с порожистыми каменистыми перекатами и водопадами, валунным или скалистым дном.

Воду реки получают, главным образом, от таяния горных снегов и ледников, а поэтому с июня до августа начинается ледниковый паводок с резким подъемом воды. У людей, не живших в горах, этот факт трудно укладывается в сознании, ибо мы знали, что паводок приходится на период весеннего таяния снегов, а не на самое жаркое время лета. Такую особенность горного климата необходимо было учитывать.

Еще одна особенность Афганистана требовала к себе пристального внимания – система кяризов. Кяриз – это созданная человеком подземная галерея для сбора грунтовых вод и вывода их на поверхность. Соединенные между собой, кяризы создают законченную систему. Их наличие в том или ином районе следовало учитывать, так как они могли использоваться для укрытия людей или скрытного передвижения.

Афганистан – горная страна, но на его территории есть и равнины. Они расположены в северо-западной и южной частях страны. Крупнейшие из них – пустыни Регистан и Дашти-Маркох со щебенисто-глинистой поверхностью и песчаными барханами могут создавать серьезные трудности для движения боевой техники вне дорог.

Малочисленность дорог, преобладание в горах пешеходных троп и караванных путей будут ограничивать применение тяжелой техники и совершение маневра.

Кроме того, резкий суточный перепад температур и давления, сильные ветры и большая запыленность создадут определенные трудности для действия авиации и значительно снизят маневренные возможности бронетанковой техники в горных районах, ибо перегрев двигателей повлечет за собой потерю их мощности.

Обращали на себя внимание неблагополучная эпидемиологическая обстановка, низкий уровень санитарной культуры и сильная бактериальная зараженность рек и других водоемов, которая может привести к массовым кишечным заболеваниям, что потребует исключить употребление воды без специальной обработки.

И наконец, знаменитый северо-западный «Ветер 120 дней». Это ветер огромной силы, несущий горячий и пыльный воздух, который может проникать в любые щели и изнурять людей, так как укрыться от него практически невозможно.

Так подробно я остановился на описании физико-географических условий Афганистана, чтобы читатель имел представление о том, с чем нам, а впоследствии и нашим войскам, пришлось столкнуться при подготовке боевых действий Афганской армии.

Поскольку до последнего времени в нашей армии все засекречивалось, то была засекречена и дата вылета нашей делегации, в том числе и от нас. За многолетнюю службу мы были приучены к такому порядку и свои чемоданы всегда держали наготове. Поэтому, когда в один из дней после обеда нам сообщили, что завтра утром вылетаем, большой неожиданностью это для нас не явилось. Уточнив время и место вылета, мы были полностью готовы к выполнению своей миссии.

3

В Кабул мы прилетели в полдень. При выходе из самолета мы сразу как бы натолкнулись на стену горячего, сухого воздуха. Температура в столице была около 35 градусов. На аэродроме нас встречали: советский посол А. М. Пузанов, главный военный советник генерал-лейтенант Л. Н. Горелов, начальник Генерального штаба Афганской армии майор Мухаммед Якуб и другие официальные лица.

Обращаясь к И. Г. Павловскому, майор Якуб, с присущей восточным народам учтивостью, подчеркнул, что считает для себя высокой честью, выполняя поручение министра обороны, проявлять постоянную заботу о нашей делегации.

С аэродрома мы отправились в отведенную нам резиденцию, которая находилась рядом с Министерством обороны.

Подойдя к окну в отведенной мне комнате, я обратил внимание на большой каменный столб, резко возвышавшийся у подножия горного отрога. Позже я узнал, что такими столбами обозначен весь маршрут движения войск Александра Македонского в Индию. Это была первая встреча с древней историей.

После завершения официальной части наша делегация в сопровождении главного военного советника Л. Н. Горелова поехала в советское посольство. Размещалось оно на окраине города, в стороне от «посольского квартала», и занимало сравнительно большую территорию.

Расположившись в просторном зале, где кондиционеры создавали приятную прохладу, мы заслушали информацию нашего посла А. М. Пузанова, главного военного советника Л. Н. Горелова и преставителя КГБ СССР Б. С. Иванова.

Из услышанного я понял, что проводимые правительством реформы в основном населением поддерживаются, хотя и встречают на своем пути определенные трудности.

Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА), которая возглавила Апрельскую революцию и находится у власти, в своем составе имела две враждующие между собой фракции – «Хальк» («народ») и «Парчам» («знамя»). Репрессии, которые стали применяться правоохранительными органами (по сути, фракцией «Хальк») против парчамовцев, привели к осложнению отношений с интеллигенцией, духовенством и частью крестьянства (наиболее обеспеченного). Это в свою очередь привело к тому, что правительственные реформы все чаще стали встречать сопротивление со стороны части населения.

Обстановка в провинции Герат, где в марте 1979 года вспыхнул контрреволюционный мятеж 17-й пехотной дивизии, после его подавления стабилизировалась и особой тревоги не вызывает.

В одиннадцати из двадцати шести провинций начали активизировать свои действия мятежники, численность которых никому не известна. Наиболее тревожное положение отмечается на юго-востоке и юге страны. В провинциях Газни, Пактия, Пактика и Кунар имели место нападения мятежников на местные органы власти и небольшие военные гарнизоны.

В то же время правительство и армия занимают выжидательную позицию и активных действий против вооруженных отрядов оппозиции не предпринимают. Таким образом, становилось ясным, что для победы революции предстоит тяжелая борьба.

После окончания беседы мы вышли в фойе, где стали обмениваться мнениями и уточнять у сотрудников посольства и военных советников вопросы, которые нас интересовали.

Ко мне подошел Борис Семенович Иванов и сказал:

– Виктор Аркадьевич, я прошу вас уделить мне несколько минут.

– Я к вашим услугам.

– Мы располагаем материалом, который, по нашему мнению, будет представлять для вас определенный интерес. Если вы согласны с ним ознакомиться, то вам придется пройти ко мне в кабинет.

Я согласился.

Усевшись за стол, я начал читать. Материал касался Хафизуллы Амина – премьер-министра и министра обороны страны. Основное его содержание сводилось к тому, что Амин во время учебы в США состоял в руководстве землячества афганских студентов и это привлекало к нему внимание ЦРУ. Высказывалось предположение возможности его вербовки. Кроме того, обращалось внимание на то, что Амин стремится к единоличной власти и рассчитывает на поддержку США.

Закончив читать, я посмотрел на Иванова, который тут же задал мне вопрос:

– Каково ваше мнение?

– В чем-либо сомневаться, подтвердить или опровергнуть ваши доводы у меня нет оснований. Вместе с тем мне не совсем понятно, почему с этим материалом вы сочли необходимым ознакомить только меня?

– Я бы просил вас пока не распространяться о прочитанном. А когда придет время, тогда ознакомим и остальных, – ответил Иванов.

На этом наша беседа закончилась. Поблагодарив Бориса Семеновича за предоставленную информацию, я уехал к себе, где рассказал И. Г. Павловскому о своей встрече с Ивановым. Я также упомянул, что он просил никому не рассказывать о прочитанном. На это Иван Григорьевич ответил: «Прочел и молчи». Это я и делал до сегодняшнего дня.

На следующий день я со своими офицерами приступил к работе. К нам присоединились военные советники при Генеральном штабе П. Г. Костенко, Глухов, А. Д. Рябов, А. С. Рыков и другие. Мы изучали организационно-штатную структуру частей и соединений Афганской армии, степень их боеспособности, а также опыт вооруженной борьбы с отрядами мятежников и планами ее активизации. На второй или третий день после нашего прилета Иван Григорьевич Павловский предупредил меня, что завтра он, я и еще несколько товарищей приглашены на встречу с главой государства – генеральным секретарем НДПА – Нур Мухаммедом Тараки.

По прибытии в Дом Народов (бывший королевский дворец) мы прошли в небольшой зал. Вскоре к нам вышел Нур Мухаммед Тараки – плотный, коренастый человек. На его открытом, с правильными чертами, овальном лице играла доброжелательная улыбка. Редкие поседевшие волосы и посеребренные усы, а также усталый взгляд делали его старше своих лет.

Поздоровавшись с каждым из нас за руку и поинтересовавшись самочувствием, он пригласил всех за стол, после чего началась наша беседа.

Обращаясь к И. Г. Павловскому, Н. М. Тараки сказал:

– Я рад вашему приезду в нашу страну. Обстановка у нас за последнее время значительно обострилась, что сильно осложнило практическое осуществление законодательных решений и во многом даже их приостановило.

Народ встретил Апрельскую революцию 1978 года с большой радостью, а силы старого мира, получая поддержку международного империализма, с бешеной ненавистью. Поэтому мы ведем борьбу не только с врагами внутренними, но и внешними. Но Афганистан в своей борьбе не одинок. Нас поддерживают друзья, с помощью которых мы будем бороться за свою независимость, за защиту революции.

Ваш приезд, я надеюсь, будет способствовать повышению боеспособности Афганской армии. Мы расчитываем, что после изучения дел на местах вы окажете нам в этом необходимую помощь. Я очень благодарен правительству вашей страны за то, что оно направило к нам такую авторитетную делегацию.

Внимательно выслушав Нур Мухаммеда Тараки, И. Г. Павловский ему ответил:

– Мне поручено, и я это делаю с удовольствием, передать вам поздравления от руководства нашей партии, страны и Министерства обороны в связи с 60-летием независимости Афганистана, которое вы будете отмечать завтра.

Мы не безразличны к развитию событий в вашей стране. Оно нас беспокоит. Нашу делегацию прислали сюда, чтобы изучить военно-политическую обстановку и совместно с вашими товарищами выработать предложения по ее стабилизации.

Мы приехали к вам для совместной работы, а не в качестве туристов. Особенности вашего театра военных действий требуют и особой подготовки войск. Мы окажем в этом помощь, а также изучим, в чем армия нуждается, чтобы стать надежным защитником революции.

Тараки поблагодарил Павловского за поздравления, а затем продолжил:

– В создавшейся обстановке для правительства Афганистана на первый план встала задача решительной вооруженной защиты революции. В связи с этим я обратился к правительству Советского Союза оказать Афганистану помощь в его борьбе.

Афганскую армию нужно поставить на ноги. Она сейчас очищена от враждебных элементов, но это ее одновременно и укрепило, и ослабило. Наша армия находится, если так можно выразится, в послеоперационном периоде. Она нуждается в боевой технике, вооружении и организованном обучении. Большое значение мы придаем повышению морального состояния личного состава.

Мы хотим в ближайшие два года создать наиболее сильную армию в данном регионе. В вас я вижу врачей, которые должны для этого определить рецепт. Я еще раз выражаю свое удовлетворение в связи с приездом такой высокой делегации.

– От своего имени, – сказал Павловский, – и от имени всех нас я выражаю вам признательность за столь высокую оценку, данную нашей делегации. Мне хотелось бы отметить, что выполнение задач, которые вы поставили перед Афганскими вооруженными силами, во многом будет зависеть от укрепления связи армии с народом.

– Это бесспорно, – отвечал Тараки. – Армия учавствовала в революции, так как в ее рядах находились представители партии. И если бы мы не воспитали армию в духе служения народу, то она бы не пошла за нами. Мы укрепляем армию, но для этого нужно время. Враги боятся этого и стремятся лишить нас необходимого времени своими бандитскими действиями.

Наша революция – это революция для всего прогрессивного человечества, социалистического лагеря, часть мировой революции. Вот почему ее боятся враги.

Развивая свою мысль Тараки говорил, что правительство предусматривает проведение коренных политических и социально-экономических преобразований, направленных на уничтожение феодальных и дофеодальных отношений; утверждение в стране революционно-демократического режима; проведение земельной реформы, а также ликвидацию всех видов угнетения и эксплуатации.

На выражении нам добрых пожеланий закончилась эта встреча.

Этот визит произвел на меня двоякое впечатление. Нур Мухаммед Тараки был, бесспорно, одним из наиболее подготовленных в научно-теоретическом отношении среди высокопоставленных деятелей Афганистана. В то же время, аргументация высказываемых им положений была не всегда убедительной.

За то короткое время, которое мы были в Афганистане, я уже успел наслушаться о том, что у руководства партией и страной стоит «светлейший», «мудрейший» и с массой других превосходных эпитетов вождь.

Я же увидел недостаточно решительного человека. Бесстрастность его речи создавала впечатление, что беседу вел посторонний, а не стоящий в центре бурных событий человек.

В его поведении не чувствовалось уверенности в благополучном завершении происшедшей революции без всесторонней помощи извне. Очевидно, он понимал трагическую сложность ситуации, неготовность страны к радикальным революционным преобразованиям из-за отсутствия объективных и субъективных условий.

Для более тщательного анализа прошедшей встречи требовалось время. В тот же день у нас состоялась встреча с премьер-министром и министром обороны Хафизуллой Амином.

В отличие от Тараки он был невысокого роста, быстр, энергичен, со спортивной фигурой. Его глаза, устремленные на собеседника, буквально пронзали его. Даже когда на его лице играла улыбка, то глаза не улыбались, а старались не упустить ни одного жеста или мимики своего собеседника.

После взаимных приветствий Иван Григорьевич поздравил Х. Амина с наступающим праздником и передал привет от министра обороны СССР Маршала Советского Союза Д. Ф. Устинова.

Х. Амин, приложив руку к сердцу, поблагодарил за поздравления, после чего произнес:

– Я рад вашему приезду. Я читал марксистские книги и утверждаю, что с помощью Советского Союза мы победим. Дружба наших народов существует давно, еще со времен Ленина. Мы рады, что ваша страна помогает нам.

Борьба, которую мы ведем с контрреволюцией, направлена на закрепление и развитие результатов революции. Мы возлагаем большие надежды на помощь вашей страны. Своих офицеров мы воспитываем в духе марксизма, в духе стойкости и верности делу революции. Наша революция своими корнями уходит к Октябрьской революции, перенимая опыт вашей партии. У нас с вами общие задачи и мы в одних окопах будем защищать Апрельскую революцию, которая находится в зачаточном состоянии, как дитя у матери.

Мы должны защищать эту революцию от внутренних и внешних врагов. Наши товарищи, воспитанные в духе советизма, будут оказывать работе вашей делегации всяческую помощь. Что касается решения вопросов, возникающих в ходе работы, то я всегда к вашим услугам.

– Спасибо вам за добрые слова, – отвечал И. Г. Павловский. Мы прибыли сюда по вашей просьбе. Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Дмитрий Федорович Устинов поставил перед нами задачу изучить военно-политическую обстановку и вместе с вами определить, что нужно сделать для ускорения разгрома сил контрреволюции и становления новой армии Афганистана. Решать эти задачи мы можем только в тесном контакте с вашими товарищами.

Успехи Афганистана радуют нас. Ваша партия во главе с Тараки стремится вести страну по новому пути. В этих условиях нельзя забывать об армии, которая является опорой новой власти.

Об армии следует постоянно заботиться и принимать практические меры по укреплению ее боеспособности. В решении этой задачи мы окажем вам посильную помощь.

– Мне приятно это слышать и я уверен в вашем опыте, – ответил Х. Амин. – Я позволю себе обратить ваше внимание на то, что наша революция несколько отличается от вашей. ваша революция произошла тогда, когда капитализм в России достиг определенного уровня развития и появился многочисленный рабочий класс. У нас же совсем другие условия. Тем не менее, несмотря на свою малочисленность, наш рабочий класс был идеологически вооружен опытом Октября. Поэтому мы легко победили, но через некоторое время внутренняя контрреволюция при поддержке извне, открыто выступила против нас. Следует отметить, что сразу после революции мятежники не имели какой-либо идеологической платформы, политической направленности, а фактически занимались грабежом. Но начиная уже с этого года лидеров контрреволюционных организаций страны начали консультировать и наставлять политики и дипломаты США, Пакистана, Китая и Ирана, а на территории Пакистана и Ирана созданы специальные учебные центры через которые прошли десятки тысяч мятежников. Сейчас действия вооруженной оппозиции ставят под угрозу независимость Республики Афганистан. Вот почему нам нужна крепкая армия.

У меня нет военного образования, и я учусь военному делу у ваших советников и наших офицеров. Мы создадим для вашей работы все условия. От вас я ничего не скрываю. Пропагандистская машина работает против союза Афганистана и СССР, но мы гордимся этой дружбой, которая перешла границу своего 60-летия.

– Нам будет приятно работать с товарищами, которые столь дружелюбно относятся к нам, – сказал Иван Григорьевич.

В ходе этой беседы я обратил внимание на то, что если Н. М. Тараки выступал как теоретик, пытаясь под каждый выдвинутый им тезис подвести свою теорию, то Х. Амин свои взгляды подкреплял ссылками на труды В. И. Ленина и других классиков марксизма-ленинизма. Мне казалось, что, делая это, он подчеркивал свою независимость от Тараки и в то же время показывал, что стоит с ним на одних позициях – марксизма-ленинизма.

В заключении беседы Х. Амин сказал:

– Было бы очень хорошо, если бы Советский Союз согласился ввести в Афганистан небольшой контингент своих войск. Это позволило бы освободить части Афганской армии от охранных функций и использовать их для борьбы с контрреволюцией. Я могу вас заверить, что введенные войска не будут привлекаться для вооруженной борьбы с мятежниками.

На затронутый Х. Амином вопрос Иван Григорьевич ответил:

– Наша делегация не имеет полномочий не только решать, но даже и обсуждать вопрос о вводе советских войск в Афганистан. Кроме того, как вы сами говорили, для защиты революции нужна крепкая армия, ибо если революция не может себя защитить, то она ничего не стоит. Но одна армия, наверное, не сможет защитить революцию. Она должна решать эту задачу вместе со своим народом. Сейчас, как нам кажется, одной из главных задач, наряду с укреплением армии, является привлечение народа на сторону революции. Ввод же наших войск, даже незначительного контингента, может обострить и без того напряженную военно-политическую обстановку в регионе и усилить американскую помощь мятежникам.

Это было первое зондирование наших взглядов на ввод советских войск в Афганистан.

Садясь в машину, я спросил И. Г. Павловского, будут ли вводится наши войска. Он мне ответил, что такой же вопрос он задавал перед отлетом Д. Ф. Устинову и тот ему ответил: «Ни в коем случае…». Я тогда еще не знал, что посол А. М. Пузанов и представитель КГБ СССР Б. С. Иванов поддерживали точку зрения Х. Амина.

Х. Амин произвел на меня впечатление волевого, властного и умного человека, обладающего большой энергией и знающего себе цену. Твердость и целеустремленность характера, в отличие от Н. М. Тараки, позволяли ему чувствовать себя уверенно. Это было естественно. Все бразды управления страной находились у него в руках, и, кроме того, он мог рассчитывать на поддержку своих сторонников, которые были во всех звеньях государственного аппарата, но особенно в армии.

Х. Амин умел расположить к себе людей и подчинить их. Однако мне показалось, что ему в определенной степени, свойственны авантюризм и интриганство. Он был вторым лицом в государстве, но отдельные штрихи в его поведении указывали на желание стать первым.

Таким образом, в течение дня мы встретились с двумя личностями, стоящими у руководства государством и партией.

Первый, опиравшийся главным образом на свою популярность и авторитет, избрал умеренный, порою компромиссный путь достижения цели.

Второй, обладающий огромной реальной административной и военной властью, шел к достижению цели напролом, используя любые средства, вплоть до физического уничтожения своих политических противников.

Конечно, эти две силы не могли долго существовать параллельно, тем более, что каждая из них претендовала на единоличное лидерство. Рано или поздно они должны были сойтись в смертельной схватке. Такая схватка состоялась, но об этом позже.

4

Получив разрешение от высоких афганских инстанций, мы приступили к выполнению поставленных перед нами задач. В состав моей группы входили, кроме ранее указанных офицеров Главного управления боевой подготовки, генерал-майор артиллерии Николай Федорович Алещенко и переодически подключающиеся генералы Анатолий Петрович Афанасьев и Анатолий Андреевич Драгун. Для своей работы мы избрали семь из одинадцати пехотных дивизий. После ее завершения группа должна была определить не только степень боеспособности этих дивизий, но и предложить меры, которые следует принять, чтобы ее повысить. Решение стоящих перед нами вопросов осложнялось ограничением времени, отпущенным на их выполнение. Тем не менее высокая профессиональная подготовка наших офицеров вселяла уверенность в успешный исход нашей работы.

Леонид Касьянович Котляр – начальник отдела, занимавшегося боевой подготовкой офицеров и сержантов в Сухопутных войсках, имел как боевой опыт, так и опыт командования подразделениями и частями мотострелковых войск.

Роберт Гаврилович Дуков – старший научный сотрудник – курировал в управлении вопросы тактической подготовки, был разработчиком ряда программ боевой подготовки. В годы Великой Отечественной войны он приобрел богатый боевой опыт и был награжден несколькими орденами.

Владимир Яковлевич Доценко имел достаточный опыт успешного командования полком, а для военного человека это много значит. В течение последних лет он занимался совершенствованием методик обучения личного состава меткой стрельбе и вождению боевых машин.

С этими офицерами я работал уже несколько лет. Мы достаточно изучили друг друга и нам не требовалось времени на «притирку». Каждый из них не только прекрасно знал свои обязанности, но добросовестно выполнял их.

Во время поездок и работы в дивизиях меня удивила исключительная бедность и неустроенность личного состава частей и соединений. Казармы представляли собой невысокие глинобитные постройки, очень темные и неуютные. Кровати у большинства солдат отсутствовали. Спали они на полу или во дворе на матрацах и постельных принадлежностях, принесенных из дома во время призыва.