Текст книги "Избранное. Рассказы и фельетоны"

– Все трубы заилились, – тихо проговорил худощавый парнишка.

Я прикидывал, что можно сделать в такой ситуации. Нужно окончательно убедиться: ил там или что-то другое. В любом случае концы подающих труб тоже должны быть забиты, значит вода с реки больше не поступает.

– Давайте вёдрами отчерпаем воду до этого ила, – предложил я парням, – тогда все станет ясно.

В эту работу включились и люди, которых взбудоражил Семенов. В полчаса вода была вычерпана, и перед нами, в свете опущенной лампы, предстало твёрдое песчаное дно. Столб песка, который как-то прорвался в колодец, составлял, по моим прикидкам, не менее шести метров. В этом песке оказались замурованными задвижки, поставленные на концы подающих труб, сами подающие трубы, погружной насос, и приёмные трубы насосов, качавших воду на станцию второго подъёма. Песок был настолько плотным, что почти не поддавался лопате. Картина была удручающей.

К зданию подъехал на «Волге» директор совхоза. Главный инженер почти побежал к нему и начал что-то рассказывать. Директор слушал и хмурился все больше и больше. Потом он вошёл в здание, заглянул вглубь колодца и удалился, не проронив здесь ни слова. У машины он спросил главного инженера:

– От ПМК есть кто-нибудь? – как будто он меня и не видел. – Вот пусть они разбираются!

Я видел, как он усаживается на первое сиденье, велит главному инженеру садиться на заднее, и машина помчалась прочь, поднимая густую жёлтую пыль. «Сейчас начнут насиловать телефоны, – думая я. – Если дозвонятся до области, мало нам не покажется!.. Нужно срочно сообщить Лемеху!.. Но как?» Машины у меня не было. По телефону? Для этого надо было идти в совхоз, к директору, звонить от него, а встречаться с ним в это время мне совсем не хотелось.

Выручили пуско-наладчики. Они подъехали на микроавтобусе и сразу поняли, что им и сейчас, и наверно ещё долгое время здесь будет нечего делать.

– Возвращаемся в город! – скомандовал старший.

Из разговора я ними я понял, что наладчиков сняли с какого-то другого пускового объекта по прямому указанию губернатора. Я попросил их забросить меня в ПМК, и они согласились. Пока старший ездил в контору совхоза сообщить, что наладчики прибыли, и что они уезжают, я объяснил остающимся у насосной станции людям, что я так же уеду, но только лишь для того, чтобы срочно найти решение, и вернусь сюда с техникой и рабочими.

– А вы пока вынимайте грунт из колодца. Непонятно, как туда мог он проникнуть?..

Дорога в ПМК заняла два часа, и когда я приехал, там уже знали о происшествии.

Звонили со всех сторон: из Грачёвки, из районной администрации, из областной… Лемех был сердит и растерян. Увидев, что я вхожу в кабинет, он сразу приказал секретарше:

– Всем, кто звонит, говори, что я выехал на объект. Записывай, кто звонит и по какому вопросу, и говори, что меня нет и сегодня не будет… Ну, что там стряслось? – переключился он на меня.

Я коротко рассказал об увиденном, упомянув и о реакции директора совхоза.

– Где Шакин?! – гаркнул Лемех в селектор. – Срочно разыщи его мне!

По территории ПМК разнёсся голос секретаря, усиленный динамиком:

– Старший прораб Шакин! Старший прораб Шакин! Срочно пройдите к начальнику ПМК!

Минут через пять запыхавшийся Шакин вошёл в кабинет.

– В Грачёвке что-то случилось с водозабором, – встретил его Лемех такими словами. – У тебя там есть кто-нибудь?..

– Нет. Я после сдачи снял всю бригаду…

– А недоделки?! – загремел Лемех. – Мы же слово дали немедленно устранять все замечания и недоделки!

Мне показалось, что начальник готовит почву, чтобы выставить Шакина в роли главного виноватого, но тот тут же нашёл себе оправдание: «Вы же сами мне сказали, что нужно срочно перебросить всех людей в Гусево! Я так и сделал. А недоделки в Грачёвке мы почти все закончили, там мелочёвка осталась. Я договорился с главным инженером совхоза, что они сами там все подберут. Он мне справку уже подписал о ликвидации недоделок… А снять оттуда людей, вы же сами мне приказали…

– Ну, хорошо, хорошо, – вынужден отступить Лемех. – Дело сделано. Сейчас вместе с Владимиром Михайловичем определитесь, что можно там предпринять, а завтра с людьми и всем, что будет необходимо, отправляйтесь в Грачёвку! Чтобы к обеду были на месте!..

Мы с Шакиным прошли в ПТО и подняли проектные материалы. Заилиться так колодец мог только в том случае, пришли мы к обоюдному мнению, если плохо заделан стык между кольцами: мог образоваться свищ, и плывун через него прорвался в колодец. Правда, если судить по отчёту об инженерно-геологических изысканиях, никакого плывуна в этом месте быть не должно.

Шакин сбегал за бригадиром, который строил колодец, тот, к счастью, тоже оказался на базе.

– Скажи, – спросил я его, – когда опускали колодец, кто заделывал стыки?

– Федотов. А я контролировал…

Федотов в ПМК был на хорошем счету, и его халатность в работе почти исключалась.

– А когда вынимали грунт при опускании колодца, плывуна не было? – продолжал я добираться до истины.

– Нет. Был в одном месте влажный участок, но мы его прошли быстро. В основном, грунт был сухой – глина.

Разговор с бригадиром ничего, практически, не прояснил, но его упоминание о влажном участке настораживало. Версия о плывуне и свище не исключалась, и мы с Шакиным стали обсуждать способы устранения аварии, исходя из этих соображений.

От этого непродуктивного пока занятия нас отвлекла секретарь: Лемех срочно вызывал нас к себе в кабинет. Он нервно топтался возле стола и размашистым жестом указал на лежавшую там бумагу: «Читайте!!»

Это была телефонограмма. В три адреса: нам, главе районной администрации и губернатору. Директор совхоза взывал: «Село без воды, строителей нет, просим обязать начальника ПМК Лемеха немедленно устранить аварию!»

– Не мог по-хорошему, – сквозь зубы процедил Лемех, увидев, что мы прочитали написанное. – Что прикажете мне отвечать?!.. Чего надумали за это время?!..

Мы оба молчали: что можно было придумать? Да и время-то у нас почти не было.

Лемех окинул нас презрительным взглядом и приказал секретарю соединить его с главным инженером ПМК, с Кусаевым.

– Анатолий Степанович! – сердито бросил он в трубку. – Может быть ты, в конце-то концов, объяснишь мне, что там случилось в Грачёвке?!.. То есть как ты не в курсе?!.. Половина области – в курсе, губернатору доложили, а главный инженер ПМК, видите ли, не в курсе!! Забирай Шакина, и с ним срочно туда! Разберитесь на месте и примите решение! Оттуда мне позвоните, я буду ждать!.. Пусть даже ночью!.. Да, Шакин пошёл к тебе!

Это была явная паника: между руководителями мехколонны официально, приказом, объекты были распределены по принципу – северные курирует начальник, южные – главный инженер. На юге было больше участков, и главный инженер был загружен работой сверх головы. Этот принцип пока ни разу не нарушался. Сейчас Лемех, почувствовав, как видно, запах палёного, затрясся от трусости.

– Ты тоже будешь на связи! – сказал он мне, положив трубку.

До десяти вечера никаких звонков из Грачёвки не поступало. «Нечего сообщать», – думал я, торопясь на последний маршрутный автобус.

Утром начальник опять собрал нас в своём кабинете. Кусаев докладывал обстановку.

– Плохо там, – говорил он с видом очень уставшего человека. – Заилило глубинный колодец. Трубы, задвижки – все в песке наглухо. Воду откачали – сверху песок твёрдый, лом не втыкается. И до места прорыва не доберёшься – плывун давит: ведро с песком наверх поднимут, а ямка уже опять заплыла.

Кусаев повторил в точности то, что я уже видел. Мне окончательно стала понятна и причина аварии, и трудность её устранения.

Лемех же усваивал это с трудом – у него не было нужного уровня знаний. На непосредственном руководстве строительством он оказался случайно. Его, как мы теперь это знали, из управления коммунальным хозяйством назначили сюда за какие-то промахи, и до этого случая метод его руководства был примитивен: постановка общих вопросов и упрёки за нерасторопность в их разрешении. В конкретные разбирательства технических сложностей он, как правило, не вступал. Сейчас уйти от конкретики было, практически, невозможно.

– Я не знаком с проектом этого водозабора, – неохотно вымолвил он, – пришёл уже к сдаче объекта. Объясни, пожалуйста, поподробней.

Кусаев придвинулся ближе к Лемеху, взял со стола чистый лист и начал делать наброски.

– Значит, так, – говорил он, рисуя, – Приёмный колодец состоит из двенадцати железобетонный колец. Длина кольца – один метр, диаметр – тоже метр. Кольца посажены друг на друга на цементном растворе и должны образовать монолит, сплошную трубу. Внизу – бетонное днище. Очевидно, где-то вот здесь, – Кусаев пометил кружком место, примерно, в середине колодца, – образовался свищ, и это место оказалось в линзе из водонасыщенного песка. Его-то через щель и продавливает в колодец.

Лемех удивлённо рассматривает рисунок.

– Как же вода из реки поднимается в эту гору? – вырвалось у него.

Мы втроём, дополняя друг друга, рассказали о принципе работы этого водозабора, но начальник, по-моему, так до конца и не понял. Он испытующе посматривал на нас: не морочим ли мы ему голову, и не в этом ли хитроумном решении кроется вся загвоздка?

– Какие предложения? – спросил он, когда все выговорились.

– Копать надо, – неуверенно ответил Кусаев. – Надо откопать до свища, зачеканить его, а потом откопать весь колодец.

– Копать? – переспросил Лемех. – Но вы же только что здесь заявили, что вчера целый день там копали и, говорите, что ничего из этого не выходит!

Кусаев пожимает плечами, он заметно смущён.

– Там с лопатой не развернёшься, – вступает в разговор Шакин. – Всего метровый диаметр, да ещё трубы. Там человек с ведром едва помещается…

– Ты ещё выступай! – медведем заревел Лемех. – Это результат разгильдяйства с твоей стороны! Будешь сам в этом колодце сидеть, пока его до дна не отроешь!

Я невольно внутренне усмехнулся, представив крупнотелого Шакина в грачёвском колодце: он не сможет в нем находится и стоя, не то чтобы выкопать ямку, сгибаясь.

– Тесно, конечно, – произносит Кусаев, но другого выхода я не вижу. Укоротить ручки лопат, подобрать мужичков малорослых и – копать, копать. Копать непрерывно и быстро. Быстрее, чем поступает плывун. Директор совхоза тоже людей выделяет, там к воде уже попривыкли, ему тоже житья не дают…

– Вот, вот, – воодушевляется Лемех. – Совхозников обязательно задействовать надо! Совместно, мол, устраняем! Меньше жаловаться будут!.. Ты, Анатолий Степанович, брось пока все другие дела и вместе с Шакиным сидите в Грачёвке, пока не исправите. Все ПМК в вашем распоряжении! А я постараюсь закрыть другие объекты.

Лемех долго в упор рассматривал Шакина, тот потупился и молчал, несколько минут в кабинете было тихо и тягостно.

– Если ко мне ничего у вас нет, занимайтесь! – вымолвил наконец наш начальник.

Кусаев и Шакин вышли. Мне Лемех поручил срочно связаться с проектировщиками.

– Я уверен, что они сюда тоже свою лопату дерьма подложили, – говорит он с гримасой, – Пусть тоже впрягаются!.. Они, совхозники… Когда все подключатся, глядишь, и на нас меньше наседать будут… Да, надо и трест, наверно, побеспокоить… Ну, это я сделаю сам.

В проектном институте, куда я пришёл в пятницу утром, мы долго изучали отчёт по инженерно-геологическим изысканиям.

– Судя по буровым скважинам, – повторял неуверенно главный инженер, – такого быть не должно: грунты по всей глубины однородные, сухие… Может быть, действительно, попали на случайную линзу?.. Надо поручить изыскателям сделать контрольную скважину.

Мы договорились, что в понедельник, часов в двенадцать, встретимся там, в Грачёвке.

Проектный институт находился в новом здании, построенном на окраине города, в районе, где обитался мой дядя, и я, закончив с проектировщиками, решил заглянуть к нему. Время было уже далеко за полдень, и ехать в ПМК мне не хотелось. «Все равно там никого уже не застанешь», – придумал я для себя оправдание.

Во дворе, у стены летней кухни, я увидел небольшой столик, на нем – бутылку водки, трёхлитровый белый молочный бидончик, с десяток куриных яиц и горку вяленой воблы. За столиком были дядя и длинный худой мужик, в котором я узнал Афанасия. Они пили пиво и жевали янтарные спинки вяленой воблы.

– Заходи, заходи! – крикнул мне дядя. – Как раз вовремя!.. Мы, вот, с соседом отпуск его обмываем… Вы знакомы?..

– Да так, – ответил я, пожимая плечами.

– Афанасий, – мужик протянул мне длинную костлявую руку с огромной ладонью. Пожатие его было крепким.

– Владимир, – представился я.

Дядя из сарая принёс ещё два стакана и налил в один водки – до половины, в другой из бидончика – пива.

– Давай, догоняй нас.

Мы выпили вместе. Дядя задал вопрос о здоровье, потом – о делах, и я, слегка захмелев, рассказал ему о наших проблемах в Грачёвке. Он так заинтересованно слушал, что рассказ мой получился подробным. Афанасий молча сосал воблу, но я заметил, что он тоже прислушивается.

Дядя все удивлялся: как же осталось село без воды?! Как же так можно?!..

– Гиблое дело, – подал голос и Афанасий, выслушав мой рассказ. – Колодец, конечно, можно зачистить, но как с приёмными трубами? Песок забился туда до самого оголовка, его ничем оттуда не выдавишь…

– Те трубы нас совсем не волнуют, – сказал я, поняв, что Афанасий уловил суть наших трудностей. – Нам именно колодец надо зачистить! У нас трубы проложены так…

На земле прутиком я нарисовал схему водозабора.

– Умно, – похвалил Афанасий. – Тогда, конечно, можно кое-что сделать. Мне такое встречалось. У нас в Сибири…

Я поперхнулся от острого спазма в горле: вспомнился сибирский опыт Афанасия на охоте, о чем мне рассказывал дядя. Он опять предстал предо мной в камышах, в чёрной вымокшей шубе, с пучком соломы в руке и кусающим голову утки. И хотя ситуация сейчас была совершенно другой, я не мог всерьёз воспринять рассуждения этого человека. С трудом подавив спазм, я перевёл разговор на другую тему: что-то о необходимости ремонта крыши на доме. По-моему, ни Афанасий, ни дядя не поняли причину моего странного поведения, во всяком случае, я на это надеялся.

В понедельник утром Лемех, узнав от меня, что проектировщики приедут в Грачёвку, захотел сам встретиться с ними, чтобы получить от них заключение, не порочащее репутацию ПМК.

– Ты поедешь вместе со мной, – сказал он. – Собирайся!

Собираться мне было особенно нечего, я зашёл в отдел, сказал там, что уезжаю в Грачёвку и вышел во двор к машине.

Почти всю дорогу Лемех молчал. Я не беспокоил его ни вопросами, ни замечаниями, просто смотрел в окно на бескрайнюю степь, которая была покрыта ещё зелёными травами. «Скоро все выгорит, – думалось мне, – вот тогда на нас насядут по – настоящему: грачёвцы будут вопить так, будто их жарят на сковородке!»

Картину в Грачёвке мы застали унылую. В здании водозабора у края колодца стояли два угрюмых, обнажённых до пояса мужика с потными спинами и делали изнуряющую работу: они вдвоём вытягивали за верёвку ведро, наполненное мокрым тяжёлым грунтом, выколотив из ведра темно-серый кулич неподалёку от двери снаружи, они опускали ведро снова в колодец, где сидел ещё кто-то. Этот, в колодце, наполнял ведро и кричал, чтобы тащили.

Я засек время. Цикл – десять-двенадцать минут. Чтобы вычерпать такими темпами шестиметровый столб диаметром в метр – это целая вечность! Даже если бы не было нового поступления в колодец песка, но он поступал!

Рабочие были не наши, не из ПМК. Ни Шакина, ни Кусаева, вообще никого, кроме этих двоих и того, кто в колодце, поблизости не было. О столб, подводящий к зданию электрические провода, чесала шею корова, чуть дальше к селу с десяток овец разбрелись по полянке и щипали траву.

– На сколько понизили? – деловито спросил мужиков Лемех, понаблюдав за работой.

– А ни на сколько, – ответил один. – Все на одном уровне. Мы ведро вынимаем, а она на столько же поднимается. Пустое занятие…

– Из ПМК есть кто-нибудь?

– Есть. Они в столовой отсиживаются. Счас туда опять водовозка поехала…

Лемех дал указание шофёру привезти сюда Шакина и Кусаева, но они уже сами показались у крайних домов.

– Ничего не выходит, – сконфуженно произнёс Кусаев вместо приветствия. – Плывун подпирает. Как занял один уровень, так и стоит, сколько ни черпай…

– И чего же теперь?! – Лемех не скрывал своего раздражения.

Кусаев молча разводит руками.

– Так чего же?! – тормошит его Лемех. – Чего отмалчиваетесь?!..

– Дело неважное, – выдавливает из себя Кусаев. – Похоже, новый водозабор делать придётся, этот сковало наглухо…

– Да вы чего?!! – ужасается Лемех. – Больше ничего не придумали?! Как это язык у вас повернулся?!

Лемех минут десять сотрясал воздух громкими возмущениями, Кусаев слушал, обиженно отвернув голову, мы с Шакиным замерли.

– Сколько времени строили этот водозабор? – спросил наконец Лемех тоном, близким к нормальному.

– С полгода, примерно.

– Полгода! Да кто ж нам позволит такое?! С нас в этом месяце головы снимут!

– Тыщи лет с речки возили, – пробормотал в сторону Шакин, но Лемех услышал его и закипел снова.

– Ну, знаешь!!! Ты ещё вякаешь! Это твоя вина, в первую очередь! Ты и ответишь!.. Из прорабов вылетишь – это уж точно!

Настоящих строителей такими угрозами запугать нелегко, и Шакин с видимым безразличием пожимает плечами:

– Пожалуйста, если это поможет делу…

На улице показалась светлая «Волга».

– Директор совхоза, – предупредил я.

Лемех сразу преобразился.

– При нем – никакой паники! – приказал он. – Свои проблемы после сами обсудим.

Директор сдержанно поздоровался и сразу спросил:

– Ну, как?

– Не понятно, – отвечал ему Лемех. – Абсолютно ничего не понятно. Похоже, что проектанты не учли состояние грунтов. Ждём сейчас их представителей – пусть предлагают решение… Медленно ребята вычерпывают: за полчаса три ведра только вынули. Надо бы усилить людьми, чтобы чаще менялись.

Директор совхоза одарил Лемеха выразительным взглядом, однако сдержался, ничего не ответил, а наш начальник продолжал объясняться:

– Сейчас переговорим с проектантами, и я опять сюда всех своих людей переброшу. Начальник участка, – Лемех положил руку на плечо Шакина, – шагу не сделает из Грачёвки, пока не дадим воду.

Директор совхоза хмуро кивнул, опять сел в машину и уехал в направлении города. Мы продолжали топтаться возле здания, время от времени заглядывая в колодец и отмечая по часам ритм появления вёдер с мокрым песком. Он, конечно же, не учащался. В том, что этот изнурительный труд бесполезен, не сомневался больше, по-моему, никто.

– Когда должны приехать проектировщики? – обратился Лемех ко мне. – Как вы договорились?

– Сказали, что будут к двенадцати…

– К двенадцати! – пробурчал он. – Фоны-бароны, изнеженные интеллигенты!.. А сейчас сколько?

Время давно перевалило за полдень. В бездейственном ожидании прошло ещё полчаса, потом – час.

– Не приедут они! – озвучил наконец Лемех фразу, которая давно таилась у меня в голове. – Что они – дураки, ввязываться в дохлое дело?!.. Тем более, что проект делали иногородние!.. Правильно я говорю?

– Да, – подтвердил я. – Но изыскания делали наши, местные, а здесь, как видно, и возникла ошибка.

– Вот именно! Поэтому они здесь не появятся!.. Пора и нам начинать показывать зубы!.. Едем на базу! – скомандовал Лемех. – Все, кроме Шакина!.. А ты, мой хороший, продолжаешь здесь находиться! Постоянно! Безвылазно! Если появятся умные мысли – звони, но отсюда – ни шагу!

Когда мы отъехали, начальник с тоской в голосе произнёс:

– Неужели действительно придётся все заново?.. Это ж кошмар! Какие сроки! Какие затраты! За всю жизнь не отмоешься от позора!..

– Это непредвиденный случай, – сказал Кусаев, – форс-мажорные обстоятельства.

– Как же! – моментально откликнулся Лемех. – Рабочий не зачеканил как полагается стык, какие здесь обстоятельства?! Пьянка – вот и все обстоятельства! Это же дураку понятно!.. Ни на каких проектантов нам ничего свалить не удастся, готовьте свои головы подставлять под топор!

И здесь меня как будто шилом саданул кто-то в бок.

– Я тут разговаривал недавно с одним мужичком, – произнёс я каким-то не своим голосом, – он говорил, что знает, как решить нашу проблему.

Сказал и подумал: «Зачем несу эту ахинею?!» Я чувствовал, что моими словами управляет не разум, а что-то другое, неподвластное мне. Представлять Афанасия этим серьёзным людям в роли спасителя, по меньшей мере, было ребячеством.

– Да так, – спохватился я и попробовал выкрутиться. – Разговор был случайным, у моего дяди за выпивкой, и этот человек показался мне хвастуном и ханыгой.

Лемех немедленно повернулся назад и посмотрел на меня с интересом.

– Не скажи. Среди этих, казалось бы, пропащих людей имеются большие умельцы. Кто он?..

– Да я толком не знаю, – сказал я, продолжая мысленно ругать себя за язык. – Он не мой, а дядин хороший знакомый, сосед. По-моему, он – просто пьянчужка! Они всегда – хвастуны!.. Надо подождать, что скажут проектировщики…

– А мы сейчас к ним и едем!

На разборку с проектировщиками (никто из них, кстати, даже не извинился за непоявление в Грачёвке) ушло несколько дней. Я и Лемех три раза ещё выезжали к ним с целью найти повод сделать их соучастниками случившегося, но ничего из этой затеи не получилось. Наши, местные проектанты, сразу же заявили, что водозабор разрабатывали не они, а у них, у проектировщиков, дескать, не принято влезать в чужие решения. Посоветовали обратиться к авторам разработки. Мы обратились, нашли ту, иногороднюю организации, там нас отфутболили тоже. Говорят: мы пользовались инженерными изысканиями, которые нам прислали от вас. Если изыскания верны – плывуна в месте, где построен колодец, быть не должно. А если он есть, и колодец все-таки выполнили, и он начал действовать – ищите виновных у строителей: значит, строители сделали брак – и в плывунах строят подобные сооружения.

Строители – это мы, ПМК. Круг, как говорится, замкнулся.

Не удалось нам «показать свои зубы» и в тресте. Лемех дважды ездил туда и разговаривал со своим предшественником, возвращался в подавленном состоянии. Наш бывший начальник сразу же от всего, по словам Лемеха, открестился: ты, говорит, хозяйство принял, замечаний не было, все было отлично, зачем же сейчас меня туда тянешь?.. Недостатки есть недостатки. Решать их надо на уровне ПМК… Управляющий трестом тоже старается быть в стороне: давайте, говорит, предложения, деньгами постараемся подкрепить.

– А у нас разве есть предложения? – вопрошал Лемех затравленно. – Кроме, разве того, что выдвигает Кусаев – все строить заново?!..

Он с осуждением смотрел на меня и на главного инженера: мы теперь почти не выходили из его кабинета.

После одного из таких бесполезных сидений и уклонений от вызовов к телефону, Лемех обратился ко мне:

– Устрой мне встречу с твоим умельцем!

Я опять был готов откусить свой язык за то, что он наболтал там, в машине. Мне становилось нехорошо от одной только мысли, что я отвечаю за встречу таких абсолютно разных людей, как Лемех, руководитель, пусть бывший, областного масштаба и вороватый хвастун Афанасий. Конечно. Лемеху приходилось встречаться, хотя бы у нас, с типами и почище, чем Афанасий, но эти встречи – начальника с подчинёнными. Мой же «умелец» сюда приглашается для разговора на равных. Лемех будет даже в зависимом положении – ему придётся идти на условия Афанасия, а что тому взбредёт в голову?..

Я сделал ещё одну попытку отвертеться от предстоящей мне миссии, но Лемех уже принял решение.

– Все! Хватит! Вас я уже досыта наслушался! Бери завтра машину и доставь его ко мне!.. Он где работает?

– Слесарем, говорил дядя, на ликеро-водочном производстве. Да пьяница он! – почти взмолился я. – Да и знаю-то я его – всего ничего: встретились один раз случайно у дяди… Мне неудобно даже всерьёз о нем разговаривать!

– Неудобно будет потом, когда пьяница этот утрёт носы вам, трезвым и образованным!.. Он сможет приехать?

– Не знаю. Я говорил с ним больше недели назад, он был, кажется, в отпуске…

– В отпуске, говоришь? – Лемех посмотрел на часы. – Значит, он сейчас может быть дома. Едем к нему!

Мы переглянулись с Кусаевым, Лемех перехватил этот взгляд и решительно повторил, понимаясь из-за стола:

– Едем немедленно! Втроём! Будем уговаривать товарища… Как его имя?

– Афанасий, – промямлил я.

– Будем уговаривать товарища, нет, господина Афанасия вытащить нас из дерьма!

От ПМК до города было километров пятнадцать, и когда мы подъезжали к окраине, Лемех негромко проговорил:

– Ты утверждал, что он пьяница?..

– Ну конечно! – воскликнул я, полагая, что начальник одумался. – Натуральный! Пробу некуда ставить!

Но у него на уме оказалось другое.

– Заверни к магазину, – сказал он шофёру и, когда машина остановилась, протянул ему деньги. – Возьми водки пару бутылок, хлеба, и что-нибудь на закуску, минералки тоже возьми.

Задание это шофёр выполнил быстро.

– Куда теперь? – Лемех повернулся ко мне, и я рассказал, как ехать нам дальше.

Когда машина подъехала к ветхим воротам, Лемех сказал:

– Мы тут пока посидим: неудобно разу нагрянуть целой толпой, а ты сходи, подготовь своего родича, пусть он Афанасия пригласит.

Я открыл калитку, шагнул во двор и сразу определил, что почва для разговора уже подготовлена, но только не для такого, который, по моему мнению, должен был нас устроить. Опять возле летней кухни был виден маленький стол, на нем – знакомый белый бидончик, опять – вобла, стаканы. Над столом маячили почти красные лица моего дяди и Афанасия. «Прописался он здесь теперь, что ли?» – подумал я удручённо.

Афанасий был в той же рубашке с закатанными рукавами и в тех же мятых штанах. Я встал у ворот, размышляя: не поворотить ли назад, и придумать что-то такое, чтобы встреча не состоялась? Но дядя уже кричал во все горло:

– Иди, иди! Ты здесь всегда вовремя!

Я подошёл к столу, поздоровался за руку с дядей и Афанасием, внимательно в то же время вглядываясь в их глаза: старался определить степень их трезвости. «А. будь, что будет!»

– Я не один, – произнёс я многозначительно. – Есть разговор с Афанасием…

Тот ухмыльнулся, наливая пиво в стакан.

– Опять про колодец?.. Ничего не сумели?..

– Про колодец, но теперь не со мной. Начальник захотел с тобой побеседовать. Как, сегодня это возможно? Или оставить на другой раз?..

– А это как у вас терпит. Я готов хоть когда, можно и счас, – сказал Афанасий с той же ухмылкой и блеснул золотой коронкой. Я вспомнил, что какая-то челюсть у него выпадала при разгрызании утиного черепа.

Дядя резко поднялся со стула.

– Чего же ты их за воротами держишь?! Пойдём, зови их, а здесь уже разберёмся: что и к чему.

Он первым вышел на улицу, наклонился к дверце машину и доброжелательно в неё прогудел:

– Идёмте ко мне, там обо всем потолкуем.

Лемех с Кусаевым вышли, шофёр остался в машине. В руке у Кусаева была сумка, как я понял, с провизией.

– Пойдёмте, пойдёмте – показывал дядя на стол. – Правда, у нас по-походному, гостей мы не ждали, но пивком угостим…

– Спасибо, – произнёс Лемех. – С удовольствием составим компанию… Познакомь нас Владимир Михайлович…

Мы уже подошли к столику.

– Это – мой дядя, Алексей Васильевич, – объяснил я. – А это – его сосед, Афанасий, о котором мы говорили.

Афанасий поднялся, и все обменялись рукопожатиями. Лемех и Кусаев представились сами, назвав свои имена и отчества.

Дядя вынес из кухоньки ещё стаканы и три табуретки.

– Присаживайтесь…

– Давай, Анатолий Степанович, – кивнул Лемех Кусаеву, и тот начал опоражнивать сумку.

Я помогал Кусаеву сервировать стол, Лемех осматривал двор, домик.

– Дом надо бы приподнять, – заметил он, – поставить на бетонный фундамент.

– Надо бы, – усмехается дядя. – Думаю вот, да все никак мочи не хватает…

– А племянник на что? – Лемех бросил взгляд в мою сторону. – Вот разберёмся мы с одним делом, и – бери его за рога! Он может забросить сюда оголовки от свай, цемент, кирпич выпишу без наценок…

Разговор плавно перешёл в нужное Лемеху русло. После первого тоста за знакомство и здоровье присутствующих, он поставил стакан и сказал Афанасию:

– У нас, собственно, к вам разговор…

– Ясно, – кивнул головой Афанасий. – Про колодец… Давай лучше на «ты» – так быстрее поймём друг друга.

– Согласен… У нас проблема с колодцем.

– Знаю. Михалыч как-то рассказывал – нужно зачистить от ила.

– И что? – сощурился Лемех.

– Раз нужно – зачистим… Если договоримся… Какая там глубина?

Лемех повернулся к Кусаеву:

– Анатолий Степанович, изложи, пожалуйста, суть.

Кусаев так же, как и я в прошлый раз, прутиком на земле начал вычерчивать схему водозабора. Афанасий, поняв, что появилась возможность подзаработать без особого риска, внимательно вникал в слова и рисунок и задавал уточняющие вопросы. Кусаев подробно и уважительно разъяснял.

– Так я и думал, – подвёл черту Афанасий. – Диаметр колец там, говоришь, один метр, да столб песка – в шесть… С подготовкой, делов дня на три – четыре… За два с половиной куска вычищу.

– За две с половиной тысячи? – уточнил Лемех.

– Да. Только чистыми, на руки…

– А как собираешься ты это сделать? – заволновался Кусаев. Он, казалось, чувствовал себя уязвлённым.

Лемех с неодобрением посмотрел на него.

– Как – это моё дело, – веско ронял слова Афанасий. – Если сумма устраивает, тогда – по рукам?!

– Ну, все же? – не унимался Кусаев. – Не лопатой же ты будешь там ковыряться?.. Такое мы уже делаем. Наверно, нужна какая-то техника?

– Из техники будет нужен воздушный компрессор, ну, сварочный агрегат, пара центробежных насосов… Есть это у вас?..

– Есть.

– Ну, тогда все. А остальное – так, мелочи… Да сделаю я, не боитесь! Железно, что сделаю!.. Давай, наливай ещё по чуть-чуть.

Дальше разговор пошёл на отвлечённые темы. Лемех его почти не поддерживал, он стал сосредоточен, задумчив. Думаю, что я его понимал: Афанасий, хотя и запросил солидную сумму, пойти на это было возможно – сейчас тратится тоже немало, а главное – бесполезно. Но вдруг это – блеф?! Скажут: совсем потеряли рассудок, доверились какому-то проходимцу!.. Не лучше ли остановиться на том, что предлагает Кусаев? Настаивать на непредвиденных факторах, на воздействии непреодолимой силы?.. В этом случае все становится на места: он, Лемех, будет вообще в стороне – строилось до него; будет новый проект, новые деньги, ПМК все равно необходима загрузка… И в Грачёвке с обстановкой смирились, крики их поутихли, им дали ещё водовозок.

Я посматривал на начальника и был уверен, что именно эти мысли терзали его поникшую голову.

Наконец он что-то надумал, скулы и взгляд его стали твёрдыми.

– Ну, спасибо за гостеприимство, – он поднялся и пожал руки дяде и Афанасию. – Нам пора… Значит, сделаем так: завтра, часикам к двум подъезжай к нам на базу, там мы все в деталях обсудим и заключим трудовой договор. Как, устраивает?..