Текст книги "Мистический Атлас"

Отвечая на предостережение Бхагавад-гиты о сложности и недоступности для большинства людей этого пути, а так же оппонируя сторонникам других направлений йоги, джняна-йога утверждает, что хотя другие, чрезвычайно популярные среди индусов способы освобождения (незаинтересованное деяние, прекращение деятельности сознания, любовь и преданность Богу) и представляют некоторую ценность, но всё же не доставляют истинного освобождения и не могут сравниться с абсолютной ценностью интеллектуального познания как высшей формы познания.

Практика джняна-йоги включает в себя подготовительный этап и собственно йогу.

Подготовительный этап состоит из четырех ступеней:

1. умение отличать вечное (нитья) от невечного (анитья) и стремиться только к первому;

2. отказ от всех влечений и от стремления к наслаждениям как в этой жизни, так и в будущей;

3. контроль над умом и чувствами и развитие отрешенности, терпения и силы сосредоточения;

4. культивирование стремления к освобождению (мумукшутва).

За подготовительным этапом следует собственно практика, предполагающая последовательное прохождение трёх ступеней:

Ступени практики в Джняна-йоге

Занятие практикой джняна-йоги предполагает, во-первых, допуск к чтению веды7878
  Поскольку к слушанию Вед в брахманической традиции допускаются только представители высших варн (сословий), не все верующие имели возможность обрести освобождение. Таким образом, джняна-йога носила сословно-элитарный характер. Многие индийские мыслители считали социальные ограничения теории познания Шанкары пережитком индуистской ортодоксии и предпринимали попытки ликвидировать эти ограничения. В частности, из таких попыток выросли джайнизм и буддизм.


[Закрыть] и безусловное признание авторитета священных писаний7979
  «Шанкара признаёт ценность не любой психотехники, а только психотехники, базирующейся на ведической доктрине. Откровение как бы задает йоге ее направленность и цель. Поэтому Шанкара отвергает ссылки неортодоксальных школ на их йогический опыт: не будучи основанным на Ведах, этот опыт представляется Шанкаре лишенным ценности». (Торчинов Е. Религии мира: опыт запредельного. – СПб., «Азбука-классика». «Петербургское востоковедение», 2005. – С. 287—288).


[Закрыть], во-вторых – удаление от мира и принятие саньясы, т.е. практически монашества, а в-третьих – наличие учителя, передающего ученику собственный опыт и следящего за его продвижением по ступеням пути.

Именно учитель должен был оценить достаточность убеждённости ученика в учении веданты, что являлось необходимым условием допуска на верхний уровень практики. При этом учитель говорил ученику: «Ты-Брахман», каковая истина и составляла основу медитаций на этапе нидидхьясана, который можно соотнести с саньямой Раджа-йоги.

Результатом практики является вхождение в состояние самадхи «без различающего сознания» (нирвикальпа самадхи), в котором достигается полное переживание тождества Я и Абсолюта, сознание расширяется до беспредельности, и йогин осознает себя как вечного, бесконечного, бескачественного, недвойственного и лишенного каких-либо ограничений Абсолюта, а весь видимый мир исчезает в этом переживании. Так реализуется состояние дживанмукты (освобожденного при жизни), которое становится, согласно веданте, абсолютным освобождением после того, как погибнет тело освобожденного – материальное выражение его прошлой и теперь исчерпанной кармы. Это состояние тождественно анупадхишеша нирвана (нирване без остатка) буддистов [8080
  Торчинов Е. Религии мира: опыт запредельного. – СПб., «Азбука-классика». «Петербургское востоковедение», 2005. – С. 288—289.


[Закрыть]].

В исторической ретроспективе джняна-йога представляет собой одну из ранних мистических систем, возникших на основе веданты примерно в одно время с карма-йогой. Специфика обеих дисциплин позволяет провести сословную атрибуцию обеих систем: карма – йога, по-видимому, была адресована сословию кшатриев, а джняна-йога – брахманов. Позднее большее значение стала иметь не их социальная ангажированность, а содержательный, методологический и гносеологический аспекты.

В этом смысле к джняна-йоге примыкают (возможно, развившиеся на её основе): санкхья-йога (исследующая с применением приемов умозрения и медитативных техник отношение между пурушей (индивидуальным духом) и пракрити (феноменальными миром); дхьяна йога (дисциплина медитации) и анабхава йога (дисциплина небытия; высочайшая йогическая практика растворения себя в Себе без реальной поддержки).

Карма-йога, называемая также буддхи-йогой, возникла как своего рода «облегчённый вариант» йоги в рамках классического брахманизма, предназначенный для тех, кто, в том числе в силу сословной принадлежности, не может посвятить себя целиком мистической практике, занимаясь какой-либо мирской деятельностью, главным образом для представителей варны кшатриев – воинов, правителей, а также варны вайшьев – торговцев, ремесленников.

«Слово карма производится от санскритского слова кри – „делать“: всякое действие есть карма; технически это слово также значит – результаты действий. В связи с метафизическими соображениями оно означает иногда результаты, причинами которых были наши прежние действия. Но в Карма-Йоге мы имеем дело со словом карма в смысле работы»8181
  Вивекананда Свами. Четыре йоги. I. VIII.– М. «Прогресс», «Прогресс-Академия», 1993. – С.39.


[Закрыть] – поясняет Вивекананда смысл названия этого вида йоги. Таким образом, карма-йога – это «йога действия».

Смысл карма-йоги раскрывается в следующих стихах Бхагавад-гиты:

«Ты имеешь право только выполнять свой долг, но плоды твоих действий не принадлежат тебе. Никогда не считай себя причиной результатов своей деятельности и не пытайся уклоняться от исполнения долга». (Бх., 2:47)

«Будь уравновешен, исполняй свой долг, не беспокоясь об успехе или неудаче. Такое самообладание называется йогой» (Бх., 2:48)

«Мудрые, отдавая себя преданному служению Господу, освобождаются из цепей кармы и круговорота рождения и смерти и достигают состояния, неподвластного страданию». (Бх., 2:51).

«Тот, кто идет по этому пути, не знает потерь; даже небольшое продвижение по нему защитит человека от всех его страхов» (Бх., 2:40).

Иными словами, нужно просто выполнять предписанные обязанности (дхарму) без каких-либо эгоистических мотивов, не имея привязанности к плодам своего труда, с единственной целью удовлетворения Всевышнего. И это даст возможность обрести спасение (мокшу).

В религиозном смысле этот вид йоги соответствует наиболее ранним формам отношений с Богом, основанных на отправлении внешней обрядности и соблюдении предписаний, которые были свойственны первым организованным религиям, однако требование отказа от эгоистических устремлений и результатов своих действий придаёт карма-йоге качественно иной смысл.

Раджа-йога или «царственная йога» – это уже рассмотренная нами выше классическая йога или просто йога, базирующаяся на «Йога-сутрах» Патанджали.

Основная цель раджа-йоги – контроль ума посредством медитации (дхьяна), осознание разницы между реальностью и иллюзией и достижение мокши. Это – всеобъемлющий метод управления мыслями, преобразования психической и физической энергию в духовную. Из-за того, что практика раджа-йоги делится на восемь этапов, её также называют аштанга-йогой – «восьмиступенчатой йогой».

Йога Патанджали не случайно получила название «царственной йоги»: она дала начало целому «царству» мистических практик, развивавших как систему йоги в целом, так и отдельные её направления. Например, крийя-йога предполагает осуществление тех же приёмов практики, но совершаемых «с полным осознаванием», что позволяет провести параллель с приёмом, известным в православном мистицизме как «трезвение».

Поводом к созданию новых ответвлений йоги могли стать отдельные ступени «восьмиступенчатого пути». Например, на основе третьей и четвёртой ступеней йогического пути (асана и пранаяма) сложилась хатха-йога, рассматривающая вопросы «о физическом теле человека, о контроле над телом, о его благосостоянии, здоровье, сохранении, о законах его существования и т. п.»8282
  Iогъ Рамачарака. Жнани-Iога. СПб., 1914./ Yogi Ramacharaka. A Series of Lessons in Gnani Yoga. Chicago: The Yogi Publication Society, 1906.


[Закрыть]. Развитие экстраординарных способностей (сиддх), проявляющихся в качестве побочных результатов на высших уровнях практики стало предметом отдельной дисциплины, именуемой сиддха-йога, что является явным искажением идей Патанджали, считавшего сиддхи скорее помехами на пути совершенствования, чем целями, к которым следует стремиться.

Объектами некоторых ветвей йоги становились даже отдельные технические приемы, применявшиеся в ходе йогической практики. Например, на основе совета о желательности осуществления мистической практики под руководством учителя (гуру), уже имеющего опыт восхождения по Пути, возникла (в рамках тантрического направления) гуру-йога, провозгласившая своим принципом «объединение с умом мастера»:

Рассматривая ум Учителя как саморождённую Мудрость (Сахаджа), исконный источник передачи, пусть ученик смешивает свой ум с умом Учителя, храня чистоту самай. Так он открывает сущность нерожденного Ума, как Гуру. С помощью прямого показа Учителя этот ум обнаруживается учеником внутри как всегда присущее ему состояние «Я-есьмности», «Сахаджья».

Сокровище зеркала безмятежного океана, 6—8.

Использование в качестве концентратора внимания при медитации или объекта визуализации какого-нибудь предмета или изображения (янтра) породило янтра-йогу (дисциплину фокусировки ума на геометрическом изображении Космоса или энергетических процессов, таких как чакры) и траатик-тантру (дисциплина созерцания священного объекта или картины учителя).

Наконец, использование священных имён, молитв или сакральных формул (мантр), особенно широко употребляемых в рамках тантрического направления, дало начало таким направлениям, как мантра-йога, джапа-йога (дисциплина повторения мантр), лайя-йога (использование звука и мантры с ритмом) и наaд-йога (дисциплина внутреннего звука, первичной вибрации).

В XII и заключительной XVIII главах Бхагавадгиты излагается учение бхакти-йоги, которое характеризуется как «знание, более тайное, чем сама тайна», а само слово «бхакти» величается «всетайнейшим» и «последним».

Что же такое бхакти-йога?

Санскритский термин «бхакти» используется для обозначения эмоциональной привязанности и любви между преданным (бхактой) и личностной формой Бога. Соответственно, бхакти-йога – это практика развития взаимоотношений с Богом, основанных на любви и преданности. Иными словами, бхакти-йога – это «йога любви».

Практика бхакти-йоги настоятельно рекомендуется различными священными писаниями индуизма как самый лёгкий и действенный вид йоги в настоящую эпоху, Кали-югу. Например, в Бхагавадгите провозглашается её превосходство над остальными тремя основными видами йоги – карма-йогой, джняна-йогой и раджа-йогой. Здесь бхакти—йога позиционируется как прямой и естественный для человека путь на Небеса, способ освобождения от земной реальности – через познание Бога в Его личностной форме, которое достигается любовью и преданным служением Ему: «Человек может понять Меня, Верховную божественную личность, как Я есть, только через преданное служение. И когда, благодаря любви и преданности, человек совершенно познает Меня, он может вступить в Мое небесное царство» (Бх. 18:55).

Объясняя предпочтение, отдаваемое бхакти-йоге, Вивекананда говорит: «Бхакти-йогу все теистические учения Индии признают наилучшим путём богопознания. Она считается наиболее доступной, потому что чувство любви, эмоциональной привязанности человека к Богу свойственно человеческой природе, говорят приверженцы бхакти-йоги. Человеку намного легче отдать всего себя воле Бога, чем вникать в обоснования деятельности „без привязанности к её результатам“ (как в карма-йоге), или приобретать сложной йогической практикой „правильное состояние ума“ (как в раджа-йоге), или готовить себя к „правильному размышлению“ (как в джняна-йоге). Последователь индуизма, следующий по пути бхакти-йоги, должен относиться к самому себе лишь как к инструменту в руках Бога и, исполняя предписанные действия, считать, что он действует по Его, а не по своей воле. Соответственно, плоды действий принадлежат не человеку, а Богу. Охваченный всепоглощающей любовью к Богу, человек после смерти соединяется с Ним»8383
  Вивекананда Свами. Четыре йоги. I. VIII.– М. «Прогресс», «Прогресс-Академия», 1993. – С.506.


[Закрыть].

Любовь к Богу – центральное понятие бахкти-йоги, имеет аналоги практически во всех религиозных учениях. Путь любви, например, открыто провозглашают исламские суфии и христианские мистики как на западе, так и на востоке.

«…Кто не завистлив, но добрый друг живым существам, <…> с решимостью отдаёт себя преданному служению, и чьи ум и разум сосредоточены на Мне, – такой бхакта очень дорог Мне» (Бх. 12:13—14) – говорит Кришна в Бхагавадгите. А вот слова Иисуса: «…возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Матф.22:37—40). Очевидно, несколько отличаясь по форме, эти высказывания идентичны по содержанию.

В книге «Имитация» мы рассматривали две принципиально различные группы инструментов воздействия на сознание, из которых одну группу составляют инструменты, направленные на возбуждение чувств, а вторую – на их «угашение». «Путь любви» явно относится к первой группе, поскольку предполагает культивирование чувств любви и преданности, доведение их до крайних пределов, что свойственно и бхакти-йоге.

Поскольку отношения между душой и Богом постоянно уподобляются отношениям между возлюбленными или любовниками, в бхакти проявляются эротические черты, а мистическая поэзия бхакти наполнена мотивами любовного томления разлученной с Богом души и почти грубо сексуального наслаждения от соединения с Богом-возлюбленным.

Некоторые направления бхакти, выходящие, впрочем, за пределы ортодоксии, предполагали даже своеобразную сексуальную практику, подобную тантрической, в ходе которой партнеры отождествляли друг друга с душой и Богом (это, в частности, характерно для кришнаистского движения сахаджия XVI в.). Но и в более умеренных направлениях эротический символизм присутствовал в полной мере, при этом душа рассматривалась как женское начало, а Бог – как мужское8484
  На санскрите джива, «душа», – мужского рода, хотя это не мешает бхактам смотреть как на мужчину только на Бога.


[Закрыть].

Следует, однако, отметить, что традиция бхакти проводит четкое различие между кама (половая любовь) и према (экстаз божественной любви, которым наслаждаются бхакты), что, впрочем, не делает према менее чувственной и эмоциональной.

Декларирование любви в качестве высшего принципа определило и «социальную платформу» этого учения. Ставя любовь выше познания (точнее, считая познание производным от любви), бхакти-йога не требует от своих адептов знания Вед, ибо возлюбить Бога может любой человек, независимо от своего социального положения и образовательного уровня, в отличие от ортодоксального брахманизма, допускавшего возможность освобождения только для варны брахманов и при наличии знания и строгого следования Ведам. «Тех, кто поклоняется Мне, посвящая Мне всю свою деятельность, кто служит Мне с непоколебимой преданностью, всегда размышляя обо Мне, устремляя ко Мне все свои мысли, – тех Я быстро вызволяю из океана рождения и смерти» [т.е. из реальности физического мира – авт.] – заявляет Кришна (Бх. 12:6—7).

Согласно учению бенгальского вишнуита (вайшнава) Чайтаньи (конец XV – начало XVI в.), бхакти подразумевает культивирование четырёх видов отношений души к Богу (четырёх форм любви): как раба к господину; как к другу; как к отцу; как к супругу или возлюбленному.

Последняя форма любви – наивысшая: она предполагает экстатическое переживание према – высшего блаженства, полного соединения с божеством.

Чайтанья считал лучшим средством для переживания према так называемые киртаны, то есть своего рода радения, во время которых верующие отождествляют себя с Радхой и устремляются к своему возлюбленному Кришне. Радение сопровождается музыкой, ритмическими телодвижениями и распеванием знаменитой «великой мантры» (махамантра), впервые введенной именно Чайтаньей: «Харе8585
  Харе – звательный падеж слова хари, первоначально означавшего «светлый», «рыжий» и впоследствии ставшего в вишнуизме обычным эпитетом Бога


[Закрыть], Кришна, харе, Кришна, Кришна, Кришна, харе, харе. Харе, Рама, харе, Рама, Рама, Рама харе, харе».

Чайтанья не отрицал и общепринятые методы созерцания, объектом которого обычно служили божественные атрибуты, качества и энергии. Уделялось внимание и джапа, сосредоточенному повторению имен Бога. Но высшей целью был према, любовное и почти эротическое наслаждение соединением с Богом.

Непосредственный опыт учит нас: «Под лежачий камень вода не течёт», «Без труда не вытащишь и рыбку из пруда», «На Бога надейся, а сам не плошай». Действительно, тот, кто не стремится к освобождению, тот и не получит его. «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворят вам» – учил Иисус (Матф. 7:7). Однако, может ли человек, приложив усилия, получить освобождение, если это не предусмотрено планом Бога? Не должна ли сначала быть выражена воля Бога, чтобы та или иная душа была допущена в Небесное царство? А в таком случае, результат зависит всё-таки от Бога, а не от человека: сколько бы мы ни суетились перед входом на Небеса, нам могут и не открыть.

По-видимому, создатели бхакти-йоги задумывались над вопросом о том, должен ли человек играть активную роль в процессе взаимодействия с Богом, или он должен смиренно полагаться на Его милость. В результате этих размышлений внутри бхакти-йоги выделились два течения, различающиеся тем, как они отвечали на этот вопрос. Эти течения получили образные названия «обезьяньего» и «кошачьего» бхакти. В первом случае активным началом представляется душа, устремляющаяся к Богу, устрашенная ужасами сансары, подобно тому, как детёныш обезьяны при виде опасности хватается за мать. Во втором случае активность оказывается уделом Бога, который вытаскивает душу из трясины сансары, подобно тому, как кошка хватает зубами за загривок котенка и уносит его от грозящей беды.

Отчасти правы обе точки зрения. Движение любящего и Возлюбленного, души и Бога навстречу друг другу должно быть обоюдным. Однако получит ли душа доступ в Небесное царство – зависит исключительно от Бога.

Во всех учениях, практикующих «путь любви», и в бхакти-йоге в частности, любовь выполняет две функции, из которых одну можно считать прикладной (вспомогательной), а вторую – основной.

В качестве вспомогательной функции чувство любви обеспечивает мотивацию на первых этапах практики, предлагая выполнять предписываемые религией действия из любви к Богу: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь». Все остальные побудительные мотивы, заповеди и предписания являются производными из этой любви. Эта функция является прикладной или вспомогательной, поскольку в принципе вместо любви здесь возможно применение и другого мотива, например, страха, ненависти к страданию или стремления к познанию. Хотя любовь в этом качестве вполне себя оправдывает.

Основная функция любви проявляется на самом последнем этапе практики, в момент, предшествующий получению мистического опыта. Здесь задействуются такие свойства любви, как максимальная открытость, стремление к близости вплоть до полной идентификации с визави, безграничное доверие к нему, желание как можно дольше продлить момент соединения с ним. Именно такое состояние сознания обеспечивает наилучшие условия для восприятия Откровения, для воссоединения с Абсолютом. Такое понимание любви практически неотличимо от экстатического состояния, достигаемого при применении других техник, например, джняна-йоги, также подразумевающей под познанием интуитивный гносис, в котором познающий сливается с познаваемым.

Если в прикладном значении «любовь» представляется как один из нескольких различных инструментов мистической практики, который может быть противопоставлен другим инструментам, то на последнем этапе практики всякая дифференциация исчезает и речь идёт об одном и том же явлении, как бы его не называли в различных мистических системах: «Тот, кто поднимается до этого трансцендентального уровня, немедленно постигает Высшего Брахмана…» (Бх. 18:54).

Если бхакти-йога развивалась преимущественно в рамках вишнуизма, «теоретическое» обоснование тантры-йоги и её многочисленных вариаций (кундалини-йога, лайя-йога и др.) следует искать в теологии шиваизма (шайва-сиддханта).

Само название «тантра-йога» в переводе означает «практика, основанная на тантрах». Тантрами называются шиваистские священные тексты, написанные в форме диалогов Шивы и Шакти.

Шива, называемый в индуистской мифологии «вседержителем», «творцом и разрушителем миров», рассматривается шиваистами как единый Бог, Абсолют, вечный и бесконечный, всецело блаженный дух (параматман).

В отличие от западного теистического понятия Абсолюта как творца и источника всех энергий и всего движения, в индийской теологии Шива предстаёт абсолютно пассивным, неподвижным и неизменным духовным началом, чуждым какой-либо сансарической деятельности – источника несовершенства и страдания. Каким же образом это пассивное божество смогло сотворить вселенную? Для объяснения этого шайвисты используют понятие шакти, божественной силы или энергии, которая «и не тождествена Шиве и не отлична от него». «Когда Шива объединен с шакти, он способен творить. Без нее же он не способен даже пошевелить пальцем» – говорится в одном шиваистском источнике.

В некоторых священных текстах шакти отождествляется с материей (пракрити, майя). Поскольку все движения в мире есть проявления энергии шакти, тогда как Абсолют находится вне пределов восприятия, шакти стала центральным понятием тантризма, который вследствие этого называют также шактизмом. В представлениях простых верующих, чуждых философских абстракций и теологической изощрённости, шакти превратилась в богиню – супругу Шивы, слившуюся с образами других центральных женских божеств индийского пантеона – Кали, Дурги, Парвати (в язычестве такие ассоциации – обычное дело). Иногда «супругу» Шивы именуют просто Дэви (Богиня) или Дэви Махатми (Великая Богиня). Похоже, народное сознание в такой форме в очередной раз воспроизвело один из главных архетипов коллективного сознания, объединяющего женское и мужского начала. Выше мы встречали этот архетип в даосизме, в форме учения о двух началах мира – инь и ян.

Отметим, что в языческие времена каждый бог, как правило, имел себе пару, божественную супругу, которая в некоторых случаях представляла некий аспект или функцию его самого. Например, хтонические божества Древнего Египта сразу появлялись вместе с супругами (которые приходились им также и сёстрами). Боги греко-римского пантеона брали в жёны равных по рангу богинь или земных женщин (возводя их в божественный статус). Иными словами авторитет архетипа «двух начал» представлялся в древности непререкаемым. Однако и в наиболее поздних и развитых религиях этот архетип проявлял себя, хотя и не столь явно. Например, древние евреи именовали Дух Божий словом женского рода – «Руах», понимая его как энергию или действие Бога. В восточно-христианской мифологии существует понятие «Софии – Премудрости Божьей», которая воплощает в себе Мудрость или Абсолютное Знание Бога, т. е. тоже одну из божественных функций. Правда, в отличие от тантризма, в западных теологиях «женские» ипостаси Бога олицетворяли не какие-то самостоятельные, независимые от Него функции, а, напротив, мыслились исходящими из самого Бога (наподобие библейской Евы, вышедшей из ребра Адама). На этом основании можно предположить, что шиваистская концепция Шивы и шакти представляет собой промежуточный вариант развития представлений о сущности Бога между язычеством и современными монотеистическими религиями.

Тантризм имеет довольно много общего с китайским даосизмом. Так же, как и в даосизме, центральным в тантризме является понятие энергии. Подобно даосам, тантристы рассматривали человеческое тело как подобие вселенной, т.е. как микрокосм, повторяющий строение макрокосма (а потому считали, что и внутри человека существуют Шива и шакти). В тантра-йоге, как и даосизме, важное место занимает учение о психосоматических центрах в организме, являющихся средоточиями и резервуарами энергии (праны). Даосы насчитывали три таких центра («киноварных поля»), один из которых располагался внизу живота, другой – в районе солнечного сплетения, а третий – в голове. Тантра-йога тоже признаёт эти три центра, называемых здесь чакрами (колесами), или падмами (лотосами), но добавляет к ним ещё четыре, так что всего получается семь чакр:

муладхара (основание позвоночника, местопребывание кундалини),

свадхиштхана (несколько ниже пупа, аналог нижнего «киноварного поля» даосизма),

манипура (в области солнечного сплетения – аналог среднего «киноварного поля»),

анахата (в области сердца),

вишуддха (в области щитовидной железы),

аджня (в межбровье, «третий глаз») и

сахасрара («тысячелепестковый лотос» в макушечной части черепа, головной мозг, соответствующий верхнему «киноварному полю» даосов).

Чакры – это «колёса» или «лотосы» с разным числом «спиц» или «лепестков». Эти «лепестки» или «спицы» – каналы, по которым протекает энергия-прана, аналоги «меридианов» даосской анатомии.

Система чакр

Количество лепестков у каждой чакры строго фиксированное. Например, у аджня-чакры их всего два, у сахасрары – тысяча. Каждая чакра считалась соответствующей определённому элементу (стихии) и представлялась окрашенной в определённый цвет. Например, муладхара-чакра соотносилась со стихией «земля», а после овладения йогином этой чакрой он приобретал способность управлять этой стихией, в частности – преодолевать притяжение земли и левитировать.

Помимо «спиц» или «лепестков», учит тантра-йога, существуют ещё три главных канала, в том числе центральный канал, называемый сушумна или «Срединный путь», идущий вдоль позвоночника от его основания (муладхара-чакра) к головному мозгу, и два боковых: ида, левый или Лунный канал и пингала, правый или Солнечный канал.

Стоит отметить, что тантристские представления о функциях левого и правого каналов предвосхитили открытую только в ХХ веке асимметрию функций левого и правого полушария головного мозга. Согласно тантрическим воззрениям, за эмоциональную жизнь человека, его неосознанные желания отвечает ида-нади (левый канал). Пингала-нади (правый канал) сосредоточивает в себе сознательную и прогнозирующую функцию сознания. В тантристских источниках отмечается, что когда в человеке доминирует правая сторона, он становится «холодным и агрессивным».

Поскольку тело человека представлялось тантристами подобием вселенной, в нём имеется подобие Шивы – атман, вечный дух, локализованный в сахасрара-чакре (в макушечной части головы), и подобие шакти в виде особой энергии, «спящей» в основании позвоночника наподобие змеи, свернутой спиралью в три с половиной кольца. Эта энергия, удачно названная Артуром Авалоном (псевдоним Дж. Вудрофа) «змеиной силой»8686
  Avalon A. (Woodrof J.). The Serpent Power, two works on Tantrik Yoga (Satcakranirupana and Paduka-pancaka). – London, 1919. О шиваизме см. также: Радхакришнан С. Индийская философия. Т. 2. – М., 1993.– С. 651—665.


[Закрыть], в тантра-йоге именуется кундалини.

Задача йога сводится, собственно, к воссоединению двух архетипических начал, т.е. к соединению в собственном теле Шивы и шакти, также как они соединены во вселенной, в результате чего тело должно чудесным образом преобразиться и приобрести божественные свойства. Как и даосская внутренняя алхимия, тантра-йога рассматривает тело практикующего в качестве своего рода алхимической реторты или реактора, внутри которого происходит психофизическая трансформация его существа.

Задача эта предполагает решение двух задач: «раскрыть лотосы», т.е. активировать чакры, перевести их из пассивного состояния в активное, и «пробудить кундалини», заставить её подняться по центральному каналу (сушумна) к «тысячелепестковому лотосу», месту пребывания атмана.

Для пробуждения кундалини и управления её прохождением через чакры, тантра-йога предлагает различные методы практики, традиционно используемые в индийской йоге – созерцание (дхьяна), регулируемое дыхание (пранаяма), визуализация букв священных формул (мантр) на лепестках «лотосов» и др. Например, одним из приёмов пробуждения «змеиной силы» заключается в пранаяме с долгой задержкой дыхания, которое, благодаря визуализации, мысленно направляется в промежность8787
  Шри Свами Шивананда. Кундалини йога. – СПб., 1993.


[Закрыть].

Одним из тантрических методов является и «сексуальная йога», предполагающая отождествление партнеров с Шивой и Шакти и сопровождаемая пением мантр, визуализацией чакр и т. п.

В некоторых маргинальных («еретических») формах шиваизма сексуальная практика иногда принимает крайние формы, включающие групповые соития, что породило у западной публики представление, будто бы «тантра» – это прежде всего секс. На самом деле, хотя тантра-йога и придает весьма важное значение использованию сексуальной энергии (либидо), сконденсированной в кундалини, сексуальная практика никогда не была главным и даже общепризнанным методом этой йоги, а преподаваемые на Западе техники «тантрического секса» не имеют ничего общего с ортодоксальной традицией тантризма8888
  Торчинов Е. Религии мира: опыт запредельного. – СПб., «Азбука-классика». «Петербургское востоковедение», 2005. – С. 300.


[Закрыть].

Кундалини

Важную роль в практике кундалини-йоги играют мантры – священные формулы, которым в индуизме придаётся особая магическая сила, способная оказывать воздействие на стихии, предметы, внутренние силы организма, и даже на богов.

Эволюция мантр весьма показательна. Первоначально мантрами назывались гимны, сопровождавшие обряды жертвоприношений (из таких гимнов состоит Ригведа – «веда гимнов»). Позднее под мантрами стали подразумевать молитвы и священные формулы, при помощи которых люди предполагали оказывать воздействие на богов, побуждая их к совершению тех или иных действий. Например, большой популярностью пользовалась (и до сих пор пользуется) мантра «Бхагавадгиты»: «Ом Тат Сат», выражающее тот же смысл, что и библейская формула «ЙХВХ»: «Аз есмь» – «Я есть Сущий», «Я тот – кто существует». В санскритском варианте этой формулы Тат означает – «То» («Тот»), Сат – «Бытие», «существование», а Ом (Аум) – не имеющий перевода священный слог, символ Абсолюта (по-видимому, индусы не посчитали возможным применять для Его обозначения слово, используемое для обозначения людей). Позднее священный слог Ом приобрёл самостоятельное сакральное значение и стал сам по себе представлять мантру, а со временем к нему добавился ещё целый набор звуков и звукосочетаний (лам, хам, рам, вам, яле и т. п.), тоже не имеющих никакого смыслового значения, но почитаюшихся как священные и наделённыемагическими силами.

В тантрической традиции именно такие звукосочетания называются мантарми. Полагают, что, произнесённые надлежащим образом (по определённым правилам, которые ученик может узнать только от своего учителя – гуру), тантры своими вибрациями способны воздействовать на чакры, активировать их. Причём, каждая чакра имеет свою «семенную мантру» (биджа мантра): муладхара – лам, свадхиштхана – вам, манипура – рам, анахата – ям, вишуддха – хам, аджня – краткий а и сахасрара – аум (ом). Кроме того, своя мантра есть у каждого из «лепестков» лотоса-чакры (например, у двух «лепестков» аджня-чакры это хам и кшам). Таким образом, мантры представляют собой магические инструменты, позволяющие осуществить основную цель, провозглашаемую тантра-йогой. В некоторых тантрических школах мантры считаются главным инструментом осуществления практики, вследствие чего в рамках тантризма выделилось даже специальное направление – мантра-йога. Значение гуру (учителя) в процессе тантрической практики (в частности, при передаче ученику мантры), нашло выражение в направлении, названном гуру-йога.

Пробуждённая при помощи специальных приёмов энергия кундалини при помощи визуализации, пранаямы и других средств последовательно проводится йогином по энергетическим каналам через чакры, активируя их посредством произнесения соответствующих мантр (процесс, весьма напоминающий «великое делание» внутренней алхимии даосов). Раскрытие «лотосов» (чакр), наполняемых энергией кундалини переживается йогином как блаженство различных степеней. При этом, в качестве побочного эффекта, практикующий приобретает различные сверхъестественные способности (сиддхи), соответствующие той или иной чакре.