Текст книги "Мистический Атлас"

Описывая переживания, сопровождающие процесс подъема кундалини, Шивананда, один из известнейших индийских мистиков XX в., обратил внимание на следующие явления и ощущения:

появление видений, ощущение божественных вкусов, запахов и звуков;

сильное биение и трепет в муладхаре (нижней чакре), вздыбливание волос, непроизвольное выполнение некоторых приемов йоги;

непроизвольные задержки дыхания, не сопровождающиеся ощущением удушья, ощущение потоков энергии, поднимающихся к голове по позвоночнику, непроизвольное повторение мантр, прекращение мыслей о мире, чувство блаженства;

фиксация взгляда на межбровье, ощущение вибраций праны в разных частях тела, вздрагивания и подергивания как от удара током;

исчезновение чувства собственного тела, смежение век, чувство огненных потоков, бегущих вверх и вниз по нади;

вдохновение и проникновение (инсайт) в сокровенные мысли во время созерцания, исчезновение сомнений;

легкость тела (тело как воздух), уравновешенность психических процессов, стабильность сознания, чувство энергетической насыщенности;

чувство божественного опьянения, дар красноречия и убеждения;

спонтанное и легкое выполнение йогических поз;

непроизвольное распевание или сочинение величественных религиозных гимнов и стихов8989
  Шри Свами Шивананда. Кундалини йога. – СПб., 1993. – С. 19 – 20.


[Закрыть].

Когда энергия кундалини достигает верхней чакры, где пребывает пассивный дух-атман, происходит их слияние, означающее воссоединение Шивы и шакти на микрокосмическом уровне.

В этот момент атман, ранее погружённый в неведенье (авидью), осознаёт и переживает свою тождественность Абсолюту (Брахману), провозглашённую упанишадами («атман есть Брахман), а свою отдельность от Него воспринимает как заблуждение, иллюзию. Здесь речь идёт скорее не о соединении индивидуального духа с Абсолютом, а об осознавании того, что он никогда и не был отделён от него, что но сам представляет собой существо Абсолюта.

Наступление этого состояния означает окончательное освобождение из круга перерождений, причина которых заключалась как раз в неведенье, в иллюзии своей мнимой отдельности от Бога. Стоит лишь осознать это заблуждение, вспомнить о своей истинной божественной природе, – как тут же становишься тем, кем ты и был всегда – самим Абсолютом.

Переживание этого состояния тантрические источники описывают как ни с чем не сравнимое блаженство, называя его маханирваной (великой нирваной).

Учение великой пустоты

Религия древней Индии, основанная на авторитете священной Веды, достигла высочайших вершин философской мысли и предложила несколько разнообразных, тщательно разработанных психотехнических систем (джняна—йога, раджа-йога, тантра-йога, и др.), имеющих целью привести человека к освобождению от власти материи, переходу в духовный план, слиянию с Абсолютом. Однако достижение этой цели в ортодоксальном варианте религии (брахманизме) считалось возможным только для знающих Веду9090
  Манавадхармашастра, 2:28.


[Закрыть], а к изучению Веды в варно-кастовом древнеиндийском обществе допускались далеко не все9191
  Манавадхармашастра, 2:109—116.


[Закрыть]. Например, шудры не имели права изучать Веды, и потому были лишены возможности освобождения. Даже среди высших варн, допущенных к изучению Веды, гарантированная возможность освобождения из материального мира признавалась только за брахманами.

В Законах Ману есть удивительный фрагмент, объявляющий, что принадлежащий к варне брахманов, даже не зная Вед, всё равно имеет преимущество перед вайшёй, хотя и изучившим все три Веды: «Брахман, хорошо владеющий собой, даже знающий только «Савитри», – лучше, чем знающий даже три Веды, [но] необузданный, вкушающий всякую пищу и торгующий всякими предметами (sarvavikrayin)» (Ману, 2:118).

Само название духовного сословия – «брахман» – идентично термину, обозначавшему верховного Бога-Абсолюта. Не отличавшиеся излишней скромностью жрецы Бога с самого рождения назывались богами, как будто их «обожение» уже произошло. При этом они приписывали Богу создание варнового строя, который, имея божественную санкцию, должен был казаться нерушимым и вечным.

Представителям остальных варн советовали вести добродетельный образ жизни, соблюдать религиозные предписания, совершать жертвоприношения и надеяться, что с учетом этих заслуг в будущей жизни они родятся в семье брахманов, – вот тогда-то для них откроется путь к спасению. Иными словами, варна брахманов объявила спасение из материального мира и переход в нематериальный своей монополией.

Изначально в ограничении доступа к эзотерическим учениям и психотехникам присутствовали здравый смысл и необходимость, однако, в силу несовершенства человеческой природы, это ограничение выродилось в сословный предрассудок, препятствовавший духовному развитию общества.

Между тем, по мере развития общественного сознания всё больше людей испытывали потребность в духовном развитии, ощущали стремление к сближению с Абсолютом, наталкивались при этом на искусственно создаваемые и поддерживаемые сословные барьеры. Это, конечно, приводило к недовольству существующей религией, сколь бы возвышенной и правильной она не была. Людям низших каст не оставалось другого выбора, как искать иной путь к Богу.

В V – IV вв.9292
  Разброс в датах вызван неопределённостью а иногда легендарностью сведений о возникновении буддизма. Например, согласно традиции наиболее старой буддийской школы – тхеравады, Будда жил с 624 по 544 гг. до н. э. По научной версии, принимающей во внимание греческие свидетельства о дате коронации индийского царя Ашоки, время жизни Будды – с 566 по 486 гг. до н. э. В некоторых направлениях буддизма придерживаются ещё более поздних дат: 488—368 гг. до н.э.


[Закрыть] до н.э. в качестве альтернативы ведической ортодоксии возник буддизм. Критикуя духовный снобизм касты брахманов, Будда провозгласил, что брахманом делает не рождение, а действительные качества личности, достигнутое состояние сознания:

Брахманом становятся не из-за спутанных волос, родословной или рождения. В ком истина и дхамма, тот счастлив и тот брахман. Что за польза тебе в спутанных волосах, о глупец! Что за польза тебе в одежде из шкуры! Ведь внутри тебя – джунгли, ты заботишься только о внешности <…> я не называю человека брахманом только за его рождение или за его мать <…> Я называю брахманом того, кто свободен от привязанностей и лишён благ9393
  Ср.: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты» (Матф.23:27).


[Закрыть].

Дхаммапада. Глава XXVI «О брахманах», 393—394, 396.

Будда смог приобрести личный мистический опыт, не опираясь на авторитет Веды и другие постулаты традиционного брахманизма. И он решил поделиться своим опытом с людьми, засвидетельствовать, что и таким образом можно достичь цели.

Фактически предложенный Буддой путь был своеобразной вариацией йоги.

Жизнь странствующего монаха дала ему возможость найти путь к освобождению. Став аскетом, он без устали искал разрешения вопроса о действительном источнике всех страданий и о путях к полному избавлению от них. Будда искал ответ у многих религиозных учителей и во многих школах своего времени, подвергал себя тяжёлым аскетическим испытаниям, но ничто не удовлетворяло его. Тогда он решил положиться на свои собственные силы. С железной волей, освободив свой ум от тревожащих его мыслей и страстей, он стремился раскрыть путем постоянных сосредоточенных размышлений тайну земных страданий, пока наконец его усилия не увенчались успехом.

Чаттерджи С., Датта Д. Индийская философия.

Чисто эмпирический характер учения Будды даёт нам право расценивать буддизм в его первоначальном варианте как своего рода психопрактику, хотя и не столь хорошо разработанную (или не столь подробно описанную), как в системе Патанджали, однако не менее действенную, что подтверждает просветление, достигнутое самим Буддой.

Будда под деревом бодхи

Не исключено, что какие-то приёмы психотехники Будда преподавал своим ученикам изустно, и впоследствии они могли быть утрачены. Известно, что умирая, он сказал своему любимому ученику Ананде: «Пусть дхамма и виная, которые я возгласил и которым наставил вас, будут вашими учителями, после того, как не станет меня»9494
  «Сутра великой кончины».


[Закрыть].

Дхамма (иначе – дхарма) – слово довольно многозначное, употребляемое самим Буддой в различных смыслах; в данном случае оно означает теоретическую часть его учения, изложенную, в частности, в «Дхаммападе».

Откровение Будды (дхамма, дхарма) включает четыре элемента – «четыре благородные истины»:

истина о том, что жизнь полна страданий;

истина о причине страданий (прослеженной Буддой на протяжении двенадцати звеньев причинно-следственной цепи, начинающейся в прошлом перерождении и заканчивающейся в будущем);

истина о возможности прекращения страданий;

истина о пути к освобождению.

Это откровение явилось Будде во время его знаменитой медитации под деревом бодхи, после которой он, собственно, и стал Буддой, то есть «просветлённым» или «просвещённым». Оно должно быть принято последователями Будды на веру. А путь к освобождению, составляющий содержание четвертой благородной истины, является изложением этапов системы действий, которую должен практиковать неофит с целью приобрести собственный мистический опыт (или воспроизвести опыт Учителя).

Слово виная означает дисциплину, практическую часть. Возможно, что под винаей Будда подразумевал здесь собственно практику. Как и в йоге, практика буддизма подразумевает как внешние инструменты (соблюдение этических, поведенческих предписаний), так и внутренние (собственно психические или интеллектуальные упражнения), причём предпочтение отдаётся последним (этим практика буддизма напоминает джняна-йогу).

Указанный Буддой путь (марга) состоит из восьми ступеней, или правил, и поэтому носит название «восьмеричного благородного пути» (аштангикамарга).

Этот путь включает три основных упражнения в нравственности, созерцании и мудрости: культуру поведения (правильная речь, правильное поведение, правильный образ жизни), культуру мудрости (правильные взгляды и правильная решимость) и культуру медитации (правильное усилие, правильное осознание и правильное сосредоточение).

Культура мудрости заключается в знании четырёх благородных истин, которые открылись Будде в его откровении. С этого начинается путь к освобождению. Но истинная мудрость заключается не только в том, чтобы знать, но и в том, чтобы применять это знание. Само по себе знание истин было бы бесполезно без решимости преобразовать жизнь в соответствии с ними. Карл Маркс говорил: прежние философы пытались разными способами объяснить мир, наша же задача – изменить его. Применительно к буддизму эти слова можно перефразировать в духе буддийского индивидуализма: «изменить самого себя».

Культура поведения представляет собой предваряющий обычно все психотехники пропедевтический (подготовительный) этап нравственного совершенствования. Этот этап является воплощением в физические действия возникшего в сознании (на основании полученных из откровения истин) решения изменить собственное существо. Это решение проявляется в зримых и ощутимых действиях: словах, делах и образе жизни практикующего. Последние, отбрасывая обратную проекцию на сознание, некоторым образом изменяют его. Собственно, происходит вот что: сначала человек, принявший сознательное волевое решение, начинает внешне вести себя так, как будто обладает иным, более высоким уровнем сознания, а затем это заставляет его сознание действительно подняться до соответствующего уровня. Хотя религиозное объяснение этому процессу несколько иное: считается, что таким образом останавливается приток негативных воздействий на человека извне, а последствия тех негативных воздействий, которые были оказаны на человека ранее, постепенно преодолеваются.

После того, как упражнение в культуре поведения освоено и она стала привычной, можно переходить к собственно психотехнике, включающей в себя три последовательных элемента: саммаваяму (правильное усилие), саммасати (правильное направление мысли) и саммасамадхи (правильное сосредоточение).

Правильное усилие состоит в установлении власти над страстями, которая должна помешать возникновению дурных качеств. Подавление дурного и усиление хорошего с помощью отрешенности и сосредоточения ума – вот смысл саммаваямы. Это напоминает процесс вычерпывания воды со дна лодки: как только темп вычерпывания замедляется или оно приостанавливается, вода тут же начинает вновь прибывать.

Для того чтобы изгнать нежелательную дурную мысль, навязчиво преследующую наш ум, Будда предлагает следующие пять методов:

1. остановиться на какой-либо хорошей мысли;

2. оценить опасность последствий того, что дурная мысль превратится в действие;

3. отвлечь внимание от дурной мысли;

4. проанализировать её причины и таким образом уничтожить побуждение, бывшее следствием этих причин;

5. принудить ум отвлечься с помощью телесного напряжения.

Кроме того, рекомендуется в качестве специального упражнения ашубхабхавана — созерцание зла и размышление о нём. Предлагается, например, созерцать труп или скелет, гниющую плоть и т. п. Этот приём позволяет избавиться от прирожденной приверженности к мирским соблазнам, которая на подсознательном уровне сохраняется даже тогда, когда истина в её четверичном виде уже усвоена, и земное существование рассматривается как преходящее и мучительное. Воздействуя таким образом на эмоциональную сферу, «можно приобрести глубокое и действенное ощущение жизненных бедствий, нечистоты тела и всеобщего ничтожества до такой степени, что аскет увидит женщину такой, какой она является в действительности, увидит, что она скелет, одетый жилами и мясом, иллюзия, созданная из плотского желания. Таким путём дух освободится от любви, ненависти и от всякой страсти»9595
  Transcriptions of the Third International Congress of Religions, vol. II., p.41.


[Закрыть].

Без правильного усилия не может быть просветления. Только с его помощью можно уничтожить злость, зависть, гордость и привязанность к предметам.

Правильное усилие нельзя отделить от правильного мышления. Чтобы избежать умственного непостоянства, следует подчинить себе собственный ум с его рассеянностью, шатаниями и отвлечениями.

Дисциплина ума в буддизме предполагает «правополушарное» мышление, то есть отключение эмоционально-чувственной сферы и развитие рационально-схематического мышления.

Эмоции неконтролируемы и изменчивы, как облака, застилающие собой вечное и неизменное небо. Они мешают созерцать истину и привлекают внимание к земным предметам. Поэтому они должны быть подавлены, подчинены разуму, который только таким образом получает ясность мышления.

Эмоции для буддизма, как и для стоицизма, – это «недостатки, расстройства духовного здоровья, а если им потворствовать, то они становятся хроническими болезнями души». Они разрушают все здоровые стремления. Даже гордость духа угрожает опасностью нравственному прогрессу. «Всякий, кто чист и знает, что он чист, и находит удовольствие в знании того, что он чист, становится нечистым и умирает с нечистой мыслью. Всякий, кто нечист и знает, что он нечист, и прилагает усилия к тому, чтобы стать чистым, умирает с чистой мыслью». «От ума зависит дхарма, от практики дхармы зависит просветление»9696
  Cittādhīno dharmo dharmādhīno bodhih.


[Закрыть].

На следующем этапе, однако, и рациональный интеллект становится препятствием для познания: он скован логическими схемами и базируется на понятиях, обусловленных сансарическим существованием (существованием в условиях материального мира). Преодоление этих ограничений – главная трудность последнего этапа буддийского Пути.

Преодолевается эта трудность при помощи интуитивного познания – праджни, которой буддизм придает очень большое значение. Праджня означает высшую деятельность человеческого духа и имеет высшую ценность с религиозной точки зрения.

Вот как описывается явление интуиции в буддийском тексте:

Я был один, Ананда, в мысленном экстазе… пока я не поднялся над восприятием внешнего мира в бесконечную сферу познания, и она, в свою очередь, не растаяла, превратившись в ничто… Пришло прозрение, и я различил небесным зрением путь мира, стремления людей и их появление на свет – прошлое, настоящее и будущее. И всё это возникло во мне и прошло без единой мысли о превращении в ego или превращении во что-либо к нему относящееся.

Приобретение духовной интуиции знаменует собой начало завершающей части Пути. Следующей ступенью после праджни является дхьяна, размышление, приводящая в результате к спокойствию, самадхи.

Дхьяна есть высшее созерцание, имеющее четыре стадии: первая – стадия чистой радости и наслаждения, возникающих от уединённой жизни, сопровождаемых интуицией, размышлением, созерцанием и исследованием и свободных от всякой чувственности; вторая – стадия возвышенности, внутреннего спокойствия и глубокого душевного мира, без какого-либо сознательного размышления; третья – стадия полного отсутствия всех страстей и пристрастий, когда атмамоха, желание я, совершенно успокоено; и четвертая – стадия самообладания и полного спокойствия, без заботы и радости, ибо всё приносящее радость или заботу, устранено.

Суть дхьяны изложена в Словаре Чайлдерса следующим образом:

Последователь Будды сосредоточивает свой ум на одной мысли. Постепенно его душа наполняется сверхъестественным экстазом и спокойствием, хотя ум всё ещё размышляет о предмете, выбранном для созерцания, и исследует его; это первая дхьяна. Все еще сосредоточивая мысли на этом предмете, он освобождает ум от рассуждения и исследования, между тем как экстаз и спокойствие остаются, – это вторая дхьяна. Затем, когда его мысли сосредоточены все еще так же, как прежде, он освобождается от экстаза и достигает третьей дхьяны – состояния мирного, светлого покоя. Наконец он переходит к четвертой дхьяне, в которой ум, вознесенный и очищенный, безразличен ко всем эмоциям, как приятным, так и мучительным.

стоянное старание осуществить гармонию духа со всем сущим. Это целеустремлённая попытка устранить эгоизм и раствориться в истине.

Подобно индийской йоге, буддийская дхьяна подчеркивает значение физических и гигиенических условий, необходимых для духовной тренировки. Владение телом является подготовкой к просветлению. Тапас заменяется психологическими упражнениями, ведущими к духовному прозрению. Упражнения в духовном отвлечении, с помощью которого индивидуум отрывает свои чувства от внешнего мира и приобретает спокойствие своего ego, свойственны всем йогическим теориям. Четыре состояния дхьяны дают прогрессивное и методическое отвлечение от множественности мира явлений. Дхьяна не есть пустые мечтания, это установленная форма упражнения для того, чтобы повысить способности духа, не давая хода чувствам.

Ум, сосредоточившись и укрепившись, <…> должен последовательно отказываться от своего содержания и своих категорий. Экстатик начинает с состояния созерцания, соединенного с рассуждением и размышлением; он отказывается от желания, греха, развлечений, умствования, радости, гедонических ощущений; он выходит за рамки всех понятий о материи, соприкосновении, различении; путем размышления о пустом пространстве, познания без объекта, созерцания ничто он поднимается на ступень, где нет ни сознания, ни бессознательного, и, наконец, постигает действительное исчезновение ощущения и понятия.

M. Poussin, The Way to Nirvāna, p.164.

Буддизм не определяет конечную цель Пути как познание Абсолюта или слияние с ним, что, например, имеет место в Упанишадах или йоге Патанджали. В конце восьмеричного благородного пути находится пустота, ничто. Стоило ли прилагать столько усилий, чтобы прийти к абсолютному нулю?

Буддийская доктрина утверждает, что попытка что-то приобрести или чем-то овладеть в результате практики, тщетна и заранее обречена на неудачу: «если кто-то домогается овладеть чем-либо, он оказывается далеко от плодов шраманы». «Реализацией именуется недостижение, а понимание этого и есть достижение» (Виная-питака). Ведь задачей было не приобретение чего-то, а избавление от страданий. А эта задача решается полным прекращением притока внешних впечатлений и полной остановкой деятельности сознания. Когда устанавливается такое состояние сознания, страдание прекращается, ибо отсутствует и то, что может причинять страдание, и тот, кто может его испытывать. Цель транса в буддизме – искоренение желания, в том числе и желания познания или желания слиться с Абсолютом.

Состояние полного растворения в пустоте как конечная цель буддийской практики может быть объяснено и иным, метафизическим образом. В буддизме существует концепция, согласно которой множественность объектов мира (в том числе и человека, наблюдающего другие объекты) является иллюзией. На самом деле существует только один нерожденный и несотворённый объект, сам себя наблюдающий в различных видах и состояниях. Человек, думающий, что он познаёт мир, на самом деле – лишь сон этого единственного существа, и потому вся его деятельность абсурдна, ведь не существует ни его самого, ни мира, ни познания, ни даже его мыслей о познании – всё это иллюзия. Причём именно эта иллюзия, благодаря нашей ошибочной вере в её реальность, и порождает страдание (иными словами, источником страдания является наше собственное заблуждение). Поэтому для преодоления страдания нам надлежит, во-первых, осознать наше заблуждение, во-вторых, прекратить всякую деятельность, в том числе всякие движения нашего сознания, и в-третьих, осознать своё тождество с единственным, несотворённым, нерождённым объектом, являющимся единственной реальностью. За описанием этого объекта угадывается не кто иной, как Абсолют, а отождествление с ним – «обожение», слияние с Богом, только здесь мы имеем дело как бы с видом изнутри: субъект-объектные отношения между познающим (человеком) и познаваемым (Абсолютом) уничтожены, поскольку они рассматриваются как один объект, который не может познавать сам себя, а потому не может быть предметом суждения или оценки. Мы не можем сказать о нём ничего, поскольку нам не с чем его сравнить – больше ведь ничего не существует. А потому на человеческом языке мы называем его «ничем», «пустотой», подразумевая себя тождественными этой пустоте.

На основе психопрактики, предложенной Буддой, со временем сложилась самостоятельная религия, противопоставившая себя ортодоксальному брахманизму. В рамках этой религии, получившей название буддизма, и сама психопрактика претерпела соответствующие изменения и искажения.

В буддизме выделяют два основных направления: Хинаяна («малая колесница») и Махаяна («большая колесница»).

Первоначальное учение Будды, преподанное им своим ученикам, в наиболее аутентичном виде сохранилась в традиции Хинаяны.

Хинаяна делает упор на индивидуальное спасение (достижение состояния архата) за счет строгого следования восьмеричным благородным путём. Методом хинаяны является созерцание и размышление (даршана и бхавана) о четырёх истинах.

Хинаяна провозглашает, что каждый человек может достичь освобождения самостоятельно. Для достижения нирваны на земле путём самоконтроля не требуется помощи какой-либо сверхъестественной силы. Сам Будда, величайший из всех людей, должен почитаться только за пример своей жизни и за учение, которое он оставил, а не за что-либо иное.

Поскольку мирянину практически невозможно соблюсти все требования Пути, наилучшим условием освобождения является принятие монашества. Хинаянисты стремятся достичь цели, уединяясь в своих кельях и удалившись от общественной жизни. В Кхаггависана-сутте семейная жизнь и жизнь в обществе строжайше запрещаются. «У того, кто живет в обществе, возникают привязанности, следствием которых является страдание»9797
  Кхаггависана-сутта, II.


[Закрыть]. Мудрый человек «должен избегать семейной жизни, как ямы с горящими углями». Аналогичную мысль высказал апостол Павел: «Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене» (1 Коринф., 7:32—33).

Учение Хинаяны, отразившее протестантский дух и ригоризм первоначального буддизма, более всего подходило в качестве идеологии небольшой секты или группы сподвижников, решивших повторить путь Будды. Но такое крайне аскетическое и элитарное учение не могло увлечь широкие массы, сделаться популярной религией, как того требовала логика истории.

Потребовалась религия более широкая, чем хинаяна, и идеал менее аскетический9898
  С. Радхакришнан. Индийская философия, т.1., гл. 10, II. – C. 521.


[Закрыть].

Критикуя Хинаяну, С. Радхакришнан говорит:

Хинаяна – это бесцветная религия, отрицающая бога в своём учении, хотя на практике принимающая почитание Будды. Но в ней нет приверженности богу, или бхакти, что предполагает живого бога <…> Хинаяна не является обычной доктриной. Её вдохновляет своего рода ненависть к миру. Она отдаёт предпочтение негативным и строго философским определениям, в то время как махаяна стремится к позитивным и религиозным выражениям. Первая более точно представляет исторические традиции Будды, в то время как вторая стремится привлечь массы обещанием удовлетворить запросы сердца. Из-за своих тенденций к абстрактному и негативному хинаяна стала воплощением мертвой мысли и пленения духа. Она не дает ни горячей веры, ради которой стоит жить, ни реального идеала, ради которого стоит действовать.

С. Радхакришнан. Индийская философия, т.1., гл. 10, II.

Эти слова достаточно полно отражают претензии, предъявляемые к Хинаяне популяризаторами буддизма, стремившимися придать ему форму массовой религии, утвердить в качестве официальной государственной идеологии, для чего, понятно, никак не подходил монашеский аскетизм и путь индивидуального спасения. Ради своей цели популяризаторы готовы были даже пожертвовать историческими традициями Будды, чистотой его первоначального учения.

В результате был выдвинут альтернативный Хинаяне вариант осуществления буддийского учения – Махаяна или «большая колесница».

Махаяна делает упор не на личное спасение, а на помощь, которую могут оказать люди, прошедшие восьмеричный благородный путь до конца или почти до конца и получившие, таким образом, опыт его прохождения, другим людям и всем живым существам (которые расцениваются как формы перевоплощений вечных нерождённых и несотворённых сущностей – «душ»). Те, кто добровольно откладывает вступление в нирвану, когда до неё остался один последний шаг, ради сострадания к другим существам, именуются бодхисаттвами (буквально – «существо, стремящееся к просветлению»)9999
  Бодхисаттва (санскр.) – «существо, стремящееся к просветлению» или «просветленное существо». Идеал северного буддизма. В буддийской мифологии философии человек (или какое-нибудь другое существо), который принял решение стать буддой.


[Закрыть].

Необходимость в существовании бодхисатв объясняется тем, что личный опыт Будды подходит не для всех типов людей, к тому же с течением времени подробности этого опыта могли забываться и искажаться, превращаться в формальную имитацию (такая тенденция действительно существует в любой религии). Кто-то должен воспроизводить этот опыт в различных вариантах, обучать ему неофитов: «Бодхисаттва ведающий многоликие стремления живых существ проповедует Дхарму в соответствии с их склонностями, тем самым приводя их к Освобождению» (Виная-питака).

Некоторый смысл в этом разъяснении, безусловно, есть, однако не следует забывать и о другой стороне вопроса. Принятие учения о бодхисаттвах на деле означало учреждение института посредников, без которых никакой человек, якобы, не может достичь просветления. А это уже означает искажение исходного постулата учения Будды о возможности личного спасения без всяких посредников. Впоследствии, в процессе обычного для любой религии процесса мифологизации и сакрализации, фигура бодхисаттвы стала приобретать черты сверхъестественного существа, аналогичные свойствам христианских святых.

По существу введение института бодхисаттв было возвратом от радикального буддизма к брахманизму, ведь брахманы тоже считали себя людьми, ближе всех подошедшими к освобождению и способными вести за собой других по пути совершенствования.

Поскольку различие между Хинаяной и Махаяной касалось именно практической стороны осуществления буддийского учения, в Махаяне не могло не измениться и понимание «винаи» или дисциплины. Махаянская концепция «винаи» изложена в «Виная-питаке» («Корзине практики»). Комментаторы говорят, что «Виная – питака» написана для бхиккху (получивших посвящение монахов) и бхиккхуни (получивших посвящение монахинь), и потому не перечисляет подробно всех предписаний, полагая, что они хорошо известны монахам; обсуждаются лишь случаи и области их применения. Поэтому в тексте «Винаи» имеются лишь разрозненные намёки на практиковавшиеся в Махаяне психотехники.

Впрочем, и среди этих намёков можно обнаружить упоминание о приёме, весьма напоминающем исихастское «трезвение» и технику «зикра» в суфизме: «Если бодхисаттва повторяет имена тех Будд100100
  «Виная-питака» предлагает перечень имён 35 «победоносных Будд», которые являются помощниками и залогом успеха в прохождении восьмеричного благородного пути.


[Закрыть] и на протяжении и дня и ночи, чтобы он не делал, помнил о трёх вещах, он может искоренить свои омрачения и стать свободным от ошибок и раскаяний и сможет достичь Самадхи».

«Винная-питака» противопоставляет медленное и постепенное прохождение всех этапов Пути в Хинаяне возможности постижения его «глубиной сознания» бодхисаттв, обладающих «Буддхическим сознанием».

Естественно, возникает вопрос о критерии правильности пути и достижения цели. Если в брахманизме единственным критерием считались Веды, в первоначальном буддизме – Хинаяне – откровение Будды Шакьямуни и его личный опыт (дхамма-виная), то в Махаяне в качестве единственного критерия принимаются сами по себе люди, успешно прошедшие весь путь до конца – Татхагаты («так достигшие»).

И почему так? Потому, что лишь мудрость Татхагат может быть результативной в освобождении и приводит к всеобщей Нирване. Нет больше иного средства, которое могло бы привести к Освобождению. <…>. Потому что он может показать живым существам Путь к Освобождению, его именуют Татхагатой. Из-за того, что он может побудить живых существ к отстранения от ложных путей и к вступлению на Путь Дхармы, его именуют Татхагатой.

Виная-питака.

Под Татхагатами здесь, по-видимому, подразумеваются Будды и бодхисаттвы, являющиеся объектами поклонения, образцами для подражания и гарантами истинности и эффективности Пути.

Но как определить, действительно ли человек, называющий себя бодхисаттвой, является таковым? Действительно ли он, в этом или множестве предыдущих перерождений прошел весь Путь почти до конца, отложив вступление в нирвану лишь из сострадания к другим, или выдает желаемое за действительное? Знать это может только он сам, по внешности же он такой же человек, как и все. Как же узнать истинного бодхисаттву, чтобы не ошибиться и не довериться шарлатану?

Единственной гарантией, которую нам предоставляет Махаяна в «Виная – питаке» – это опасение бодхисаттвы совершить «параджику» – наиболее тяжёлый тип нарушения дисциплины, к которому относятся четыре прегрешения: сексуальное злоупотребление, воровство, человекоубийство и ложь: ложь относительно Дхармы и относительно Плода практики. Иными словами, приписавший себе достоинство бодхисаттвы, не имея на это права, должен принести покаяние или мучиться угрызениями совести. Утешение довольно слабое.

Впрочем, Махаяна предлагает «радикальный» выход из этого тупика. Она говорит, что неважно, чему учит вас Бодхисаттва, поскольку ни вас, ни его как отдельных объектов не существует, не существует так же ни учения, ни знания, ни незнания, и нет никакой разницы между Дхармой и не -Дхармой.

В «Винае – питаке» мы встречаем достаточно подробно аргументированную концепцию, отрицающую необходимость какой-либо специальной практики вообще (включая исполнение заповедей) и фактически обесценивающую значение «восьмеричного благородного пути».