Текст книги "Григорий Распутин. Россия под гипнозом"

Не отставала от Друга и императрица, лично хлопотавшая, чтобы сынок «старца» Дмитрий не был призван в армию. Отмазала.

«Не Царя и Царицу следует корить за то, что пышным ядовитым цветом расцвёл этот фатальный человек с необыкновенными жалящими светлыми глазами, – пыталась защитить Августейшую семью С. Палеолог, – а ту продажную челядь, которая в числе других окружала царский трон. Они, эти презренные люди, в своих своекорыстных видах всячески раздували значение «старца», тайно устраивали через него мелкие делишки и топили престиж Монарха, увлекая тем в пропасть величайшую в мире страну…»[59]59
  Палеолог С.Н. Около власти. Очерки пережитого. М.: Айрис-пресс, 2004. С. 81.


[Закрыть]

Трон оказался у опасной черты: Императорский двор стал ассоциироваться… с мужиком.

* * *

«Приметы Русского.[60]60
  «Русский» и «Тёмный» – клички Распутина, данные ему «охранкой».


[Закрыть]

Лет 35–40 – внешне среднего роста, среднего телосложения – тип русский – волосы на голове длинные, светло‐русые, борода лопатой с рыжим оттенком, усы средние, рыжеватые, лицо худощавое, глаза впалые. Одет: поповская бобровая шапка, бархатный верх, черное с коричневатым оттенком пальто с бобровым воротником, русские сапоги и высокие, с коричневой материей резиновые калоши»[61]61
  ГА РФ. Ф. 111. Оп. 1. Д. 2976. Л. 4.


[Закрыть].

Из секретного донесения агента наблюдения.

Чем ближе к вершине пирамиды – тем сложнее удержаться; чем теснее у Трона – тем шире круг лиц, к которым повышенное внимание. И не факт, что особенный интерес будет со стороны друзей или завистников: вокруг Трона всегда толкутся толпы недовольных и врагов.

Поначалу к личности Распутина полиция и «охранка» относились спустя рукава, не обращая на него пристального внимания; а если и взирали, то как бы исподволь: полуграмотный мужик жандармов разве что раздражал, не более. Не прятал под рубахой наточенного тесака – и на том спасибо.[62]62
  Охранное отделение (полное наименование: Отделение по охранению общественной безопасности и порядка) – сеть структурных органов Департамента полиции Министерства внутренних дел Российской империи, ведавших политическим сыском. Впервые было создано в 1866 году при канцелярии Санкт-Петербургского градоначальника после покушения Д. Каракозова на императора Александра II. Первоначальное название «Отделение для производства дел по охранению общественного порядка и спокойствия в Санкт-Петербурге». В 1915–1917 гг. начальником Петроградского охранного отделения являлся генерал-майор К.И. Глобачёв, в Москве – А.П. Мартынов.


[Закрыть]

Однако со временем ситуация стала требовать срочных мер. Распутин становился всё более заметен. Впервые наблюдение за «старцем» установили осенью 1910 года, в бытность министром внутренних дел Петра Столыпина; с января 1912-го за «Русским» уже ведётся постоянное наблюдение в течение дня и ночи. За «объектом» неотступно следила «наружка» – так называемые филеры, следовавшие за ним в рестораны, гостиницы, чиновничьи особняки, бани и даже в загородные поездки. Слежка проводилась и за многочисленными поклонницами «старца», которых насчитывалось десятки. Филеры сбивались с ног…

Всё изменилось в начале 1912 года, когда в феврале новым директором Департамента полиции был назначен Степан Белецкий, находившийся с Распутиным в дружеских отношениях. Теперь за «старцем» было приказано не наблюдать. Его следовало[63]63
  Белецкий, Степан Петрович (1873–1918), – государственный деятель Российской империи, сенатор. Из мещан, православный. После окончания в 1894 году юридического факультета Киевского университета поступил на службу в канцелярию киевского генерал-губернатора. В ноябре 1899 года был назначен правителем канцелярии ковенского губернатора; через пять лет перешёл в канцелярию виленского, ковенского, гродненского генерал-губернатора. 10 февраля 1907 года назначен самарским вице-губернатором. В июле 1909 года приглашён П. А. Столыпиным на должность исполняющего делопроизводство вице-директора Департамента полиции; участвовал в подготовке реформы полиции и паспортного устава. В 1912 году был назначен директором Департамента полиции. 28 января 1914 года пожалован в сенаторы, с производством в тайные советники. С сентября 1915-го по февраль 1916 года был товарищем (заместителем) министра внутренних дел. В феврале 1916 года освобожден от должности и назначен иркутским генерал-губернатором. После отказа выехать к месту назначения был уволен. В 1917 году арестован по постановлению Временного правительства; содержался в тюрьме Трубецкого бастиона. В 1918 году арестован ВЧК как заложник и 5 сентября 1918 года – расстрелян.


[Закрыть] охранять.

И это несмотря на то что газеты, выплачивая огромные штрафы, материалами о Распутине заваливали целые полосы. Причём центром борьбы со «старцем» оказалась Дума.

«Это был очень неосторожный шаг Государственной Думы, – вспоминал генерал Джунковский. – Первый раз законодательная палата затронула в своем запросе интимную сторону жизни царской семьи и этим невольно заронила в сердцах некоторых кругов России тень недоверия, неуважения к монарху. Надо удивляться, как Председатель Думы М. В. Родзянко, принадлежа к центру, не учел этого и не принял со своей стороны должных мер, чтобы предотвратить это нежелательное явление»[64]64
  Джунковский В.Ф. Воспоминания. М.: Изд. им. Сабашниковых, 1997. Т. 1. С. 628.


[Закрыть].

Ничего удивительного, что вскоре поступил запрет размещать в прессе какие-либо компрометирующие материалы о царском фаворите. И сделано это было якобы по Высочайшему указанию (так оно и было). Теперь питерская «охранка» со штатом опытных филеров и агентов занималась тем, что охраняла жизнь и здоровье «г-на Распутина».

Директор Департамента полиции Степан Белецкий вспоминал по этому поводу буквально следующее:

«Выступление А.И. Гучкова с кафедры Государственной Думы по поводу влияния Распутина повлекло за собой: принятие мер к охране его личности, в силу полученных указаний свыше министром А.А. Макаровым, воспрещение помещения в прессе статей о нем и наблюдение за Гучковым, которое потом мною, при назначении ген. Джунковского, было снято. Вместе с тем, А.А. Макаровым было предложено мне наблюдение за образом жизни Распутина. В силу этого мною с полк. Коттеном был выработан план охраны, сводившийся к командированию развитых и конспиративных филеров, коим было поручено, кроме охраны Распутина, тщательно наблюдать за его жизнью и вести подробн[65]65
  Коттен, Михаил Фридрихович (1870–1917), – государственный деятель Российской империи, генерал-майор Отдельного корпуса жандармов. После окончания Полоцкого кадетского корпуса поступил в 1-е Павловское военное училище. Далее продолжил учёбу в Николаевской академии Генерального штаба. С марта 1905 года – служба в Санкт-Петербургском губернском жандармском управлении. В декабре того же года был переведён на должность заместителя начальника Московского охранного отделения Департамента полиции МВД. В 1909–1914 гг. – начальник Петербургского охранного отделения. Накануне Первой мировой войны – в разведуправлении Генштаба. В феврале 1917 года, будучи начальником штаба Кронштадтского гарнизона, был растерзан пьяной матроснёй.


[Закрыть]ый филерский дневник, который к моменту оставления мною должности представлял собой в сделанной сводке с выяснением лиц, входивших в соприкосновение с Распутиным, весьма интересный материал к обрисовке его, немного односторонне, не личности, а жизни»[66]66
  Падение царского режима. Т. 4. С. 148.


[Закрыть].

Но и это не всё. «Старцу» прикрепляются два агента-охранника – некто Свистунов и Терехов[67]67
  ГА РФ. Ф. 111. Оп. 1. Д. 2976. Д. 2981/а. Л. 3–4.


[Закрыть]. Потом МВД пошло ещё дальше, увеличив количество охранников в разы. Так, в 1915 году Распутина круглосуточно охраняли по пять агентов в две смены; по городу же Григория Ефимовича развозил автомобиль с шофёром-полицейским[68]68
  Шишкин О.А. Последняя тайна Распутина. М.: Издательство АСТ, 2018. С. 74.


[Закрыть].

«С 1913 г., после неудачного покушения Гусевой на жизнь Распутина (в Тобольской губ.), – вспоминал жандармский генерал Глобачёв, – по распоряжению министра внутренних дел была учреждена постоянная охрана личной безопасности Григория Распутина, и таковая не прекращалась до самой его смерти. Охрана была возложена на Петроградское охранное отделение и состояла из двух постоянных агентов-телохранителей, если можно так выразиться, и из двух-трех агентов переменного состава, наблюдавших снаружи за его квартирой. Кроме того, с 1915 г. в его распоряжение посылался автомобиль с шофером Охранного отделения для поездок в Царское Село и по городу. Благодаря этому каждый шаг Распутина был известен, а также велась регистрация всех лиц, посещавших его или им посещаемых. Чаше всего Распутин ездил в Царское Село, в Александро-Невскую лавру, к митрополиту Питириму, к доктору Бадмаеву на Литейный пр., № 14 или на его летнюю дачу на Черной речке, в «Виллу Роде» и в Новую Деревню к цыганам. Распутин отлично понимал, что агенты, охраняя его, в то же время следят за каждым его шагом, что не всегда ему было желательно, особенно в тех случаях, когда он старался скрыть свои сношения с лицом, которое он проводил на какой-либо служебный пост. В таких случаях он обыкновенно жаловался Вырубовой, что за ним ходят люди по пятам. И вот начальник Охранного отделения попадал в весьма затруднительное положение: министр требовал неотступности охраны и наблюдения, а из Царского Села просили не надоедать и не следить за ним. Тогда начальнику Охранного отделения приходилось лично вести переговоры с Распутиным по вопросу охраны и делать взаимные уступки»[69]69
  Глобачёв К.И. Указ. соч. С. 87.


[Закрыть].

Из показаний на допросе в 1917 году Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства бывшего министра внутренних дел А. Хвостова:

«Хвостов: …За Распутиным и Белецким было предоставлено наблюдать Комиссарову и создана специальная агентура: Распутина охраняла агентура департамента полиции, дворцовая агентура Спиридовича да еще разные банковые деятели… Одним словом, он постоянно корреспондировал с разными банками через этих господ. Так что одновременно его всегда охраняло человек 9-10…

Председатель: Будучи у него в квартире?

Хвостов: Охрана департамента полиции была на лестнице; а комиссаровские агенты и ближайшая его охрана – те внутри квартиры, – все это под видом его охранителей!..

Иванов: Кем был назначен Комиссаров для наблюдения за Распутиным?

Хвостов: Белецкий установил. Наблюдение – дело охранного отделения. Но все они проверяли друг друга: Белецкий не верил охранному отделению, а дворцовая полиция не верила им обоим… На это я натолкнулся, когда мне хотелось ближе подойти к действиям Распутина: но оказалось, это невозможно, в виду взаимного недоверия… Потом были охранные автомобили, которые охраняли Распутина. Затем был целый штат «секретарей», – целый штат охранников… Секретари там поочереди дежурили: очередь была правильная. Секретарей было 4–5. У одного из секретарей, Манасевича-Мануйлова, в распоряжении был военный автомобиль, за которым не могли угнаться охранные автомобили. Я сделал попытку, чтобы этот автомобиль отобрали, и сказал Поливанову. Тот отобрал, но приказано было снова вернуть!.. Мне было объявлено Штюрмером, что я обязан охранять Распутина…»[70]70
  Падение царского режима. Т. 1. С. 22–23.


[Закрыть]

Как видим, Распутин постепенно превращался в некоего «серого кардинала» Империи…

* * *

И «старца» понесло. С какого-то времени его безобразия стало невозможно скрывать.

Полицейские доклады лишь двух месяцев 1913 года показывают всю картину без прикрас:

«21 ноября Распутина посетила Мария Сазонова с не установленными дамой и барышней и оставалась у него в течение двух часов. После этого Распутин вышел с Сазоновой, с которой вскоре простился; в Столярном пер. он взял проститутку и пошел с ней на квартиру в дом № 9/11, кв. 35, по Казначейской ул. Отсюда он скоро вышел, на Сенной площади снова взял проститутку и с последней оставался в гостинице «Биржа» в течение 45 минут. Как оказалось, по выяснении, придя к первой проститутке, Распутин купил ей две бутылки пива, но сам не пил, затем попросил ее раздеться, осмотрел тело, заплатив ей два рубля, и ушел.

22 ноября Распутин, гуляя по разным улицам, приставал к женщинам, по‐видимому, с гнусными предложениями, на что женщины отвечали угрозами, а некоторые даже плевали в него.

3 декабря Распутин с Любовью и Марией Головиными посетил на 3 ч. 40 м. резиденцию духовных газет «Колокол» и «Голос истины». Выйдя отсюда с Марией Головиной, Р. доехал с ней до Фонтанки, где простился, затем на 10 мин. посетил меблированные комнаты «Рига», после чего на Невском проспекте взял проститутку и поехал с ней в гостиницу по Поварскому пер.

13 января Распутин вышел из дому с Сазоновой, скоро с ней простился и пошел на Николаевский вокзал, где в течение 10 мин. ходил, присматриваясь к женщинам. Затем на Знаменской ул. зашел в паштетную столовую, выйдя оттуда, у паперти церкви Знамения остановился для естественной надобности. После этого он направился в дом № 14 по Суворовскому проспекту в гостиницу, куда вскоре к нему привели из ресторана проститутку. Через полчаса Распутин вышел и, посетив на 2 ч. 15 мин. Сазонову, возвратился домой»[71]71
  ГА РФ. Ф. 111. Оп. 1. Д. 2978. Л. 4.


[Закрыть].

Из показаний камер-юнгферы императрицы М. Занотти, данных ею следователю Н. Соколову: [72]72
  Соколов, Николай Алексеевич (1882–1924), – известный юрист, следователь по важнейшим делам Омского окружного суда, расследовавший (по поручению Верховного правителя адмирала Колчака) дела о расстреле Царской семьи и алапаевских мучеников. Окончил Пензенскую 2-ю мужскую гимназию (1900 г.), затем – юридический факультет Харьковского университета (1904 г.). В 1911 году был назначен следователем по важнейшим делам Пензенского окружного суда. После Октябрьского переворота 1917 года отказался сотрудничать с Советской властью и уволился со службы. В феврале 1919 года адмиралом Колчаком был назначен расследовать убийства царской семьи в Екатеринбурге и на Исетском руднике в Алапаевске. В период с мая по 10 июля 1919 года собрал множество вещественных доказательств, опросил сотни свидетелей, провёл десятки экспертиз. Продолжал работу как во время отступления белых, так и в эмиграции, вплоть до своей внезапной смерти в 1924 году (был обнаружен мёртвым в Париже 24 ноября 1924 года). Оставил книгу «Убийство Царской Семьи. Из записок судебного следователя Н. А. Соколова», опубликованную в Париже уже после смерти автора, в 1925 году.


[Закрыть]

«Я относилась к нему (Распутину) отрицательно. Я считала его и теперь считаю тем именно злом, которое погубило царскую семью и Россию. Он был человек вовсе не святой, а был развратный человек. Он соблазнил у нас няньку Марию Ивановну Вишнякову. Это была няня Алексея Николаевича. Распутин овладел ею, вступив с нею в связь. Мария Ивановна страшно любила Алексея Николаевича. Она потом раскаялась и искренне рассказала о своем поступке Императрице. Государыня не поверила ей. Она увидела в этом чье-то желание очернить Распутина и уволила Вишнякову. А то была самая настоящая правда, о которой она в раскаянии не таилась, и мнение это знали от нее же самой. Вишнякова сама мне рассказывала, что Распутин овладел ею в ее комнате, у нас во дворце. Она называла его «собакой» и говорила о нем с чувством отвращения: Вишнякова тогда именно хотела открыть глаза на Распутина: какой это человек. Она хотела рассказать это и Государю, но она не была допущена к нему»[73]73
  Соколов Н.А. Убийство Царской Семьи. М.: Советский писатель, 1990. С. 100. (Дальнейшие цитирования по этому изданию.)


[Закрыть].

Для полицейского руководства было важно, чтобы рядом с Распутиным находился ценный агент, от которого можно было знать о каждом шаге «старца». И таким человеком станет агент охранки Манасевич-Мануйлов.

Премьер-министр Штюрмер в 1917 году рассказывал на следствии:

«Дело было так. Распутин последнее время стал много кутить, и охранка его жаловалась, что нет никакой возможности за ним наблюдать, потому что за ним приезжают разные моторы ночью и увозят его. Куда они едут – неизвестно. Он не желает, чтобы за ним следили, его охраняли. У него бывала масса народу, целый ряд посетителей и целый ряд… таких, которые вместе с ним уезжали. Стало быть, нужно было поставить человека, который знал бы приблизительно, кто из лиц приезжающих мог быть опасным, нежелательным, чего низшие агенты не могли сделать. Вот тут был нужен Манасевич-Мануйлов. Это и было на него возложено. Он знал всех. Он был у него в семейство вхож»[74]74
  Падение царского режима. Т. 1. С. 251.


[Закрыть].

Хорошо знавшая Распутина Вера Баркова, дочь Манасевича-Мануйлова, вспоминала:[75]75
  Манасевич-Мануйлов, Иван Фёдорович (1869–1918), – деятель российских спецслужб, журналист, агент охранного отделения, чиновник для особых поручений Департамента полиции, надворный советник. Родился в семье чиновника (по некоторым данным, являлся внебрачным сыном князя Петра Мещерского). После того как его официальный отец Манасевич был сослан в Сибирь за мошенничество, был усыновлён сибирским купцом Мануйловым. Унаследовав состояние приёмного отца, вернулся в Петербург, где окончил реальное училище и поступил на государственную службу. Одновременно писал для столичных газет. С 1890 года – сотрудник «охранки». В 1904 году возглавил вновь организованное Отделение по розыску международных шпионов в составе Департамента полиции, занимавшееся контрразведывательной работой внутри страны; провел ряд успешных акций. Тем не менее был замешан в различных аферах, за что в сентябре 1906 года был уволен в отставку, сумев избежав уголовного преследования за крупную растрату. Имея тесные связи с «распутинским кружком», в значительной степени способствовал назначениям некоторых лиц на министерские посты. После Октябрьского переворота 1917 года подделывал мандаты Чрезвычайной комиссии и занимался шантажом от её имени. В 1918 году был задержан при попытке перехода границы с Финляндией по подложным документам. Расстрелян. М. Д. Бонч-Бруевич так отзывался об этом человеке: «Журналист по профессии, авантюрист по призванию… Манасевич-Мануйлов переживал неправдоподобные приключения, совершал фантастические аферы, со сказочной быстротой разорялся и богател и был снедаем только одной страстью – к наживе».


[Закрыть]

«Окружен он был группой поклонниц, с которыми он находился в связи. Проделывал он свое дело с ними совершенно открыто, нимало не стесняясь. Он «щупал» их и вообще всех женщин, которые допускались до его столовой или кабинета, и когда он или они этого хотели, вел их при всех тут же к себе в кабинет и делал свое дело. Пьяный он чаще сам приставал к ним, когда он бывал трезв, чаще инициатива исходила от них… Часто я слышала его рассуждения, представлявшие какую-то смесь религиозной темы и разврата: он сидел и поучал своих поклонниц: «Ты думаешь, я тебя оскверняю? Я тебя не оскверняю, а очищаю». Вот это и была его идея. Он упоминал еще слово «благодать», т. е. высказывал ту идею, что сношением с ним женщина получает благодать»[76]76
  Соколов Н.А. Предварительное следствие 1919–1921 гг. С. 218–219.


[Закрыть].

Иногда «очищения», проводимые «старцем» с женщинами, заканчивались отнюдь не «благодатью», а нешуточными скандалами.

На допросе в 1917 году Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства бывший директор Департамента полиции Степан Белецкий показал:

«В день своего Ангела, 10-го января, рано утром, Распутин в сопровождении двух охранявших его агентов отправился в церковь. Долго и истово молился. По возвращении домой его встретил Комиссаров и от имени Хвостова и Белецкого вручил ему ценные подарки и для него и для семьи. Вручил и деньги. Распутин был очень доволен. Принесли поздравительную телеграмму из дворца. Обрадованный несказанно «Старец» сейчас же отправил в Царское Село телеграмму: «Невысказанно обрадован. Свет Божий светит над вами. Не убоимся ничтожества».

Еще больная, А.А. Вырубова поздравила по телефону и, хотя Распутин требовал, чтобы приехала, она не приехала. Еще со вчерашнего вечера в квартиру то и дело приносили подарки от разных лиц: мебель, картины, серебро, посуду, цветы, ящики вина, пироги, кренделя, торты. Пачками поступали письма и телеграммы. Много лиц разного положения явилось поздравить лично. Дарили деньги и ценные вещи. Более близких приглашали в столовую. Там с полудня за обильно уставленным всякими яствами и винами столом шло угощение. Пили много. К вечеру сам именинник свалился с ног. Его увели и уложили спать. Вечером один из рестораторов прислал полный ужин на много персон. К ужину были приглашены только близкие друзья.

Ужин вскоре перешел в попойку. Явился хор цыган поздравить именинника. Пошла музыка, песни, танцы. Начались «Чарочки». Пустился в пляс и сам протрезвившийся и вновь начавший пить именинник. Веселье шло крещендо и скоро перешло в оргию. Цыгане, улучив минуту, уехали. Перепились и мужчины и дамы… Несколько дам заночевали у «Старца».

Утром на следующий день все время звонил телефон. Явились мужья заночевавших у «Старца» жен. Грозило колоссальным скандалом. Мужья требовали впустить их в спальную. Пока домашние уговаривали мужей, уверяя их, что дамы уехали от них еще вчера вечером, филеры в это время спасали двух дам и вывели их черным ходом. А затем увели черным ходом и Распутина. Уже после этого обязательная Акилина попросила ревнивых мужей лично убедиться, что в квартире их жен нет, что те и сделали.[77]77
  Лаптинская (Лапшинская), Акулина (Акилина) Никитична (1886-?), – крестьянка Городецкого уезда Могилёвской области. Одна из ближайших поклонниц и секретарш Распутина, в последнее время проживала в его квартире. Была сестрой милосердия военного времени; делала массаж фрейлине А. Вырубовой после её тяжёлого ранения во время крушения на Царскосельской железной дороге.


[Закрыть]

Распутин же, проспавшись и опохмелившись, послал Вырубовой с именин бутылку мадеры, цветы и фрукты. Вырубова рассказала Царице, как трогательно дружески прошли у «Старца» именины дома, среди родных и близких. Как именинник был счастлив, что Их Величества не побоялись поздравить его открыто телеграммой, как он был дома весел и очарователен»[78]78
  Варламов А.Н. Указ соч. С. 448–449.


[Закрыть].

* * *

Насчёт так называемых «банных оргий». Были ли они на самом деле, или всё-таки происки «шпионов» и выдумки полицейских, в том числе – Джунковского? Так вот, были. Но в отношении бань у Распутина имелся свой, исключительно «философский», взгляд…

Вот что показал, ссылаясь при этом на рассказ самого Распутина, на следствии в 1917 году Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства бывший чиновник особых поручений Департамента полиции Иван Манасевич-Мануйлов:

«Он [Распутин] рассказывал мне следующее: «Будучи в Сибири, у меня было много поклонниц, и среди этих поклонниц есть… дамы, очень близкие ко двору». «Вот, – говорит, – они приехали ко мне туда (т. е. в Сибирь), и тогда, – говорит, – они хотели приблизиться к Богу… Приблизиться к Богу можно самоунижением. И вот, я тогда повел всех великосветских дам – в бриллиантах, в дорогих платьях, – повел их всех в баню (их было 7 женщин), всех их раздел и заставил меня мыть. Вот унизились перед Богом, и этим унижением, так сказать…»»[79]79
  Падение царского режима. Т. 2. С. 36.


[Закрыть]

В своих мемуарах протопресвитер Шавельский приводит свой разговор с духовником Царской семьи, сменившим епископа Феофана после того, как тот выступил против Распутин[80]80
  Шавельский, Георгий Иванович (1871–1951), – священнослужитель Православной российской церкви, член российского Святейшего Синода (1915–1917 гг.). В 1902 году окончил Санкт-Петербургскую духовную академию в степени кандидата богословия. Участник Русско-японской войны (в активе священника девять боёв с японцами). Был награждён орденом Св. Анны 2-й и 3-й ст. с мечами, наперсным золотым крестом из кабинета Е.И. Величества на Георгиевской ленте. В декабре 1904 года стал Главным полевым священником 1-й Маньчжурской армии (в этой должности был возведён в сан протоиерея). В 1906–1910 гг. – законоучитель в Смольном институте. В апреле 1911 года назначен протопресвитером военного и морского духовенства, с возложением митры. В годы Первой мировой войны находился в русской Ставке, откуда руководил пятитысячной армией военных священников; выезжал на фронт, бывал на передовых позициях. В апреле 1920 года эмигрировал в Болгарию. Скончался 2 октября 1951 года в Софии.


[Закрыть]а:

«О. Васильев не отрицал ни близости Распутина к царской семье, ни его огромного влияния на царя и царицу, но объяснял это тем, что Распутин, действительно, – человек, отмеченный Богом, особо одаренный, владеющий силой, какой не дано обыкновенным смертным, что поэтому и близость его к царской семье и его влияние на нее совершенно естественны и понятны. О. Васильев не называл Распутина святым, но из всей его речи выходило, что он считает его чем-то вроде святого.

– Но ведь он же известный всем пьяница и развратник. Слыхали же, наверное, и вы, что он – завсегдатай кабаков, обольститель женщин, что он мылся в бане с двенадцатью великосветскими дамами, которые его мыли. Верно это? – спросил я.

– Верно, – ответил о. Васильев. – Я сам спрашивал Григория Ефимовича: правда ли это? Он ответил: правда. А когда я спросил его: зачем он делал это, то он объяснил: «для смирения… понимаешь ли, они все графини и княгини и меня грязного мужика мыли… чтобы их унизить».

– Но это же гадость. Да и кроме того: постоянное пьянство, безудержный разврат – вот дела вашего праведника. Как же вы примирите их с его «праведностью»? – спросил я.

– Я не отрицаю ни пьянства, ни разврата Распутина, – ответил о. Васильев. – Но… у каждого человека бывает свой недостаток, чтобы не превозносился. У Распутина вот эти недостатки…»[81]81
  Варламов А.Н. Указ соч. С. 203.


[Закрыть]

Философия философией, но, как писал известный психиатр В. Бехтерев, «…если кто и хотел бы понимать все, что известно относительно покорения дам высшего общества грубым мужиком Распутиным с точки зрения гипнотизма, то он должен не забывать, что, кроме обыкновенного гипнотизма, есть еще «половой» гипнотизм, каким очевидно, обладал в высокой степени старец Распутин»[82]82
  Петроградская газета. 1917. 21 марта.


[Закрыть].

Он был несносен, этот отвратительный «старец», имевший странные «недостатки». Но как-то постоянно… оказывался необходим.

* * *

Зимой 1915 года Распутин явил новое «чудо».

Анна Вырубова:

«…Я ушла от Государыни в 5 часов и с поездом 5.20 поехала в город. Села в первый вагон от паровоза, первого класса; против меня сидела сестра Кирасирского офицера, г-жа Шиф. В вагоне было много народа. Не доезжая 6 верст до Петербурга, вдруг раздался страшный грохот, и я почувствовала, что проваливаюсь куда-то головой вниз и ударяюсь о землю; ноги же запутались, вероятно, в трубах отопления, и я почувствовала, как они переломились. На минуту я потеряла сознание. Когда пришла в себя, вокруг была тишина и мрак. Затем послышались крики и стоны придавленных под развалинами вагонов раненых и умирающих. Я сама не могла ни пошевельнуться, ни кричать; на голове у меня лежал огромный железный брус, и из горла текла кровь. Я молилась, чтобы скорее умереть, так как невыносимо страдала… Помню, я кричала вне себя от неописуемых физических страданий… Прибывший врач, подойдя ко мне, сказал: «Она умирает, ее не стоит трогать!» […]

Когда я пришла в себя, Государыня наклонилась надо мной, спрашивая, хочу ли я видеть Государя. Он пришел. Меня окружали Их Величества и Великие Княжны. Я просила причаститься, пришел священник и причастил меня Св. Тайн…

Помню, как вошел Распутин и, войдя, сказал другим: «Жить она будет, но останется калекой». Замечательно, что меня не обмыли и даже не перевязали в эту ночь. Меня постоянно рвало кровью; мама давала мне маленькие кусочки льда – и я осталась жить»[83]83
  Вырубова А. Указ. соч. С. 74–76.


[Закрыть].

Как считал жандармский генерал А. Спиридович, произошедшее на железной дороге сыграло исключительную роль в отношениях между Вырубовой и Распутиным: [84]84
  Спиридович, Александр Иванович (1873–1952), – государственный деятель Российской империи, генерал-майор Отдельного корпуса жандармов; в период описываемых событий – начальник Императорской дворцовой охраны. Из потомственных дворян; по материнской линии – из рода баснописца И. А. Крылова. Окончил Нижегородский кадетский корпус (1891 г.) и Павловское военное училище (1893 г.), откуда был выпущен подпоручиком. С 1899 года – служба в Отдельном корпусе жандармов. В 1906 году был назначен начальником дворцовой Охранной агентуры. В годы Мировой войны возглавлял охрану Николая II во всех его поездках и в Ставке в Могилёве. 15 августа 1916 года назначен ялтинским градоначальником. Во время Февральской революции был арестован Временным правительством, содержался в Петропавловской крепости; в октябре 1917 года освобождён из тюрьмы под денежный залог. В 1920 году эмигрировал во Францию. В 1950 году переехал в США, где через два года в возрасте 78 лет скончался.


[Закрыть]

«Катастрофа с Вырубовой вернула к ней ослабевшие очень в последнее время симпатии Ее Величества. Катастрофа послужила к сближению подруг, дружба которых приходила к концу. А с возвратом подруги становится ближе ко дворцу и старец Григорий, который, с началом войны, отошел было в сторону и потерял прежнее внимание Их Величеств. Катастрофа пролила и новый свет на отношения между Распутиным и Вырубовой. Было распространено мнение, будто бы они были в близких интимных отношениях. Так говорили кругом. И тем более я был поражен, когда лейб-хирург Федоров сказал мне, что делая медицинское исследование госпожи Вырубовой еще с одним профессором вследствие перелома бедра, они неожиданно убедились, что она девственница. Больная подтвердила им это и дала кое-какие разъяснения относительно своей супружеской жизни с Вырубовым, с которым она была разведена. Это обстоятельство, исключавшее физическую близость между Распутиным и Вырубовой, заставило тогда очень задуматься над сущностью их отношений»[85]85
  Спиридович А.И. Великая война и Февральская Революция 1914–1917 гг. Нью-Йорк, 1960–1962. Т. 1. С.86.


[Закрыть].

«Старец» спас очередную жизнь. На сей раз – жизнь фрейлины и самой близкой подруги императрицы – Анну Вырубову. Всё происходило на глазах Александры Фёдоровны. Распутин для неё уже давно не был обыкновенным человеком. Теперь Аликс окончательно уверовала, что имеет дело со Сверхчеловеком…

Из воспоминаний Т.А. Аксаковой-Сиверс:

«…Отдельные лица пытались открыть глаза царю и царице на создавшееся положение. Воспитательница царских дочерей Софья Ивановна Тютчева (внучка поэта) официально заявила государю, что считает неудобным захождение Распутина в спальню великих княжен, на что получила ответ: «Если императрица это допускает, в этом ничего не может быть плохого». С. И. Тютчева подала в отставку, и её отставка была принята. После чего в Царское, с целью вразумления, поехала Великая княгиня Елисавета Фёдоровна. Разговор между сестрами закончился тем, что Александра Фёдоровна указала Елисавете Фёдоровне на дверь и крикнула: «Out!» (Так, во всяком случае, говорили в окружении Великой княгини.)

Владимир Фёдорович Джунковский (московский губернатор) был смещён только за то, что подал рапорт о безобразном поведении Распутина в зале ресторана «Стрельна».

Бывали даже моменты, когда под давлением общественного мнения Распутина приходилось удалять от двора, но как только он уезжал, по каким-то непонятным причинам наследник Алексей, страдавший гемофилией, начинал истекать кровью. Распутина срочно вызывали из родной Тюмени, наследник поправлялся, и вера в святого старца ещё более укреплялась…»[86]86
  Аксакова-Сиверс Т.А. Семейная хроника. Париж: Atheneum. Т. I. 1988. С. 275–276.


[Закрыть]

Самый, пожалуй, большой скандал (с которым многие связывали причину отставки генерала Джунковского) Распутин устроил по приезде в Москву в марте 1915 года. [87]87
  Джунковский, Владимир Фёдорович (1865–1938), – государственный деятель Российской империи. После окончания Пажеского корпуса в чине подпоручика был зачислен в 1-й батальон Лейб-гвардии Преображенского полка. В декабре 1891 года назначен адъютантом великого князя Сергея Александровича, московского генерал-губернатора. После убийства последнего полковнику Джунковскому было пожаловано звание флигель-адъютанта (1905 г.). Московский вице-губернатор (1905–1908 гг.), московский генерал-губернатор (1908–1913 гг.), товарищ министра внутренних дел и командующий Отдельным корпусом жандармов (1913–1915 гг.). С декабря 1915 г. – командир 8-й Сибирской стрелковой дивизии; в сентябре 1917 года солдатским комитетом был избран командиром 3-го Сибирского армейского корпуса. После Октябрьского переворота заключён в Алексеевский равелин Петропавловской крепости, но вскоре был освобождён «ввиду хронической болезни сердца». В 1918–1921 гг. находился под арестом. В конце 1937 года 72-летнего Владимира Фёдоровича Джунковского вновь арестуют. В феврале 1938 года специальной тройкой НКВД он был приговорен к смертной казни. Расстрелян в тот же день на Бутовском полигоне.


[Закрыть]

Вот что писал генерал А. Спиридович:

«…Распутин закутил с небольшой компанией у Яра. Напился он почти до потери рассудка, говорил всякий вздор, хвастался знакомством с высокопоставленными лицами, плясал непристойно, полуразделся и стал бросаться на хористок. Картина получилась настолько непристойная и возмутительная, что администрация обратилась к полиции… Скандал получил такую громкую огласку в Москве, что растерявшийся Градоначальник, Свиты Его Величества генерал-майор Адрианов, друживший с Распутиным, выехал также в Петербург с докладом о случившемся»[88]88
  Спиридович А.И. Указ. соч. Т. 1. С. 111.


[Закрыть].

Несмотря на очевидность случившегося, многие отрицали сам факт скандала, называя это «газетной уткой». Тем не менее документы подтверждают обратное:

«5 июня 1915 г. № 291834

Совершенно секретно. Лично

Его превосходительству г-ну товарищу

министра внутренних дел, командующему отдельным

корпусом жандармов (Джунковскому).

По сведениям Пристава 2 уч. Сущевской части г. Москвы полковника Семенова, 26 марта сего года, около 11 час. вечера, в ресторан «Яр» прибыл известный Григорий Распутин вместе с вдовой потомственного почетного гражданина Анисьей Ивановной Решетниковой, сотрудником московских и петроградских газет Николаем Никитичем Соедовым и неустановленной молодой женщиной. Вся компания была уже навеселе. Заняв кабинет, приехавшие вызвали к себе по телефону редактора-издателя московской газеты «Новости сезона», потомственного почетного гражданина Семена Лазаревича Кугульского и пригласили женский хор, который исполнил несколько песен и протанцевал «матчиш» и «кэк-уок». По-видимому, компания [89]89
  Матчиш и кекуок – модные танцы начала XX века. Кекуок (англ. cakewalk, букв. «прогулка с пирогом») – довоенный танец американских негров. Матчиш (порт. maxixe) – бразильский парный танец, движения которого носили откровенный эротический характер. Так, танцуя матчиш, партнеры, например, могли поцеловаться.


[Закрыть]имела возможность и здесь пить вино, так как опьяневший еще больше Распутин плясал впоследствии «Русскую», а затем начал откровенничать с певичками в таком роде: «Этот кафтан подарила мне ‘старуха’, она его и сшила», а после «Русской»: «Эх, что бы «сама» сказала, если бы меня сейчас здесь увидела». Далее поведение Распутина приняло совершенно безобразный характер какой-то половой психопатии: он будто бы обнажил свои половые органы и в таком виде продолжал вести разговоры с певичками, раздавая некоторым из них собственноручные записки с надписями вроде «люби бескорыстно», прочие наставления в памяти получивших их не сохранились. На замечания заведующей хором о непристойности такого поведения в присутствии женщин Распутин возразил, что он всегда так держит себя пред женщинами, и продолжал сидеть в том же виде. Некоторым из певичек Распутин дал по 10–15 руб., беря деньги у своей молодой спутницы, которая затем оплатила и все прочие расходы по «Яру». Около 2 часов ночи компания разъехалась.

Об изложенном, вследствие телеграфного приказания от 31 минувшего мая за № 1330, имею честь донести Вашему Превосходительству.

Полковник Мартынов»[90]90
  Платонов О.А. Указ. соч. С. 271–272.


[Закрыть].

Генерал Адрианов, возглавлявший московскую полицию, явился в Царское Село, чтобы лично доложить Государю о скандале в «Яре». Одет с иголочки, в парадной форме. Но комендант Императорских дворцов генерал-майор Свиты В. Н. Воейков останавливает его. Потом они уединяются в комендантский кабинете и о чём-то долго беседуют. Возвратившись в Москву, генерал Адрианов отправит секретную депешу о том, что никакого скандала «г-н Распутин» в «Яре»… не устраивал.

Николаю всё расскажет генерал Джунковский: как в своей докладной записке, так и в личной беседе во время аудиенции у Государя.

Случившееся слегка напугало «старца», но наказания как такового от «Папы» не последовало. Ничего удивительного, что через пару месяцев Распутин, будучи в Москве, вновь закатится с цыганами в скандальный «Яр»…

* * *

Обратим внимание на фамилию подписавшего секретное донесение на имя шефа жандармов генерала Джунковского: Мартынов. Жандармский полковник Мартынов в июне 1915 года, в соответствии с приказом № 127 от 1914 г. по Отдельн[91]91
  Мартынов, Александр Павлович (1875–1951), – жандармский офицер, сотрудник Охранного отделения. Получил образование в 3-м Московском кадетском корпусе и 3-м военном Александровском училище по 1 разряду. После непродолжительной службы в армии в 1899 году перешёл в Отдельный корпус жандармов в качестве младшего офицера Московского жандармского дивизиона. Занимал должности в жандармских управлениях в Москве, Санкт-Петербурге и Саратове. С апреля 1914 – начальник Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в г. Москве. После Февральской революции по обвинению в растрате какое-то время просидел в Московской губернской тюрьме. Однако весной 1918 года вместе с семьёй бежал из Москвы на Юг, в Добровольческую армию; служил в контрразведке на Черноморском флоте. После эвакуации из Крыма именно с ним бывший начальник Московского сыскного отделения Аркадий Францевич Кошко откроет в Константинополе своё детективное агентство. С 1923 года Мартынов проживал в Нью-Йорке, работая там в охранных структурах; умер в Калифорнии в возрасте 75 лет.


[Закрыть]ому корпусу жандармов, являлся начальником Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в г. Москве – то есть возглавлял всю жандармскую службу во второй столице. [92]92
  Напомню, в 1913 году генерал Джунковский упразднил часть охранных отделений, оставив только три – в Санкт-Петербурге, Москве и Варшаве.


[Закрыть]

Нам же Мартынов интересен вот по какому поводу. В тридцатые годы он написал интереснейшие мемуары «Моя служба в Отдельном корпусе жандармов» («My service in the Special Corps of Gendarmes»), которые были опубликованы уже посмертно в семидесятые годы, а у нас появились лишь в 2004 в составе сборника ««Охранка»: Воспоминания руководителей охранных отделений». В своих записках Александр Мартынов, в частности, довольно правдиво рассказывает о нашумевшей отставке жандармского генерала Джунковского, которая долгие годы неразрывно связывалась с претензиями последнего к Распутину.

Владимир Фёдорович Джунковский был слишком значимой фигурой на имперской внутриполитической шахматной доске, чтобы его можно было отправить в отставку, не вызвав при этом разного рода толки. Достаточно сказать, что до того, как стать командующим Отдельным корпусом жандармов (1913–1915 гг.), он занимал пост московского вице-губернатора (1905–1908 гг.), а позже – и генерал-губернатора (1908–1913 гг.); был зачислен в Свиту Его Величества по гвардейской пехоте. 25 января 1913 года Высочайшим указом Джунковский был назначен товарищем министра внутренних дел и шефом Корпуса жандармов. В сравнении с хвостовыми и белецкими – величина гигантская! И вдруг – в «скоропостижную» отставку…

Вообще, отдельный Корпус жандармов выполнял функции политической полиции. Возглавлявший его полицейский чиновник автоматически становился товарищем министра внутренних дел – то есть как и глава Департамента полиции. Будучи генерал-адъютантами, оба в иерархии Министерства внутренних дел Российской империи занимали ключевые должности и имели прямой доступ к императору. Данный факт говорит сам за себя.

Как это часто случается, проходя службу в силовых органах, генерал Джунковский окружил себя не только друзьями, но и опасными врагами, одним из которых был Феликс Феликсович Юсупов-старший, граф Сумароков-Эльстон. Возглавив в мае 1915 года Московский военный округ и получив должность главноначальствующего над г. Москвой, уже через полтора месяца Юсупов, будучи не в силах оперативно пресечь антигерманские погромы, покинул кресло высокого начальника.

Погромы магазинов, принадлежавших русским немцам, начались уже в первые дни войны. Впрочем, громили не только магазины. Так, с каким-то особенным ожесточением было разгромлено германское посольство. Привратника, сбежавшего на крышу, добили прямо там. Ворвавшаяся в посольский особняк толпа била стёкла, выбрасывала в окна мебель красного дерева, мрамор и антикварную бронзу эпохи Возрождения.

Из доклада жандармского полковника Сизова министру внутренних дел Маклакову: «Так что, ваше превосходительство, германцы начисто выгореть изволили».

Череда жестоких погромов продолжалась весь первый год войны. Но особого накала антигерманские настроения достигли в мае 1915 года, когда стали приходить неутешительные известия с фронта об отступлении русской армии. В Москве заговорили о немецких шпионах и «прусском засилье» в экономике и правительстве.

28 мая громят аптеку Феррейна на Никольской, в самом центре Москвы. Найденные там 80 литров спирта ещё больше разогрели толпу: пошли грабить дальше. Из крупных та же участь постигла парфюмерную фабрику Брокара (ныне «Новая заря») и аптеку Келлера, где были выпиты даже настойки от вшей.

К вечеру громили уже не только немецкие магазины, но и любые, попавшиеся на глаза. Погромщикам почему-то особенно не нравились рояли: вандалы пинали их сапогами, проламывали и, разломав на части, выбрасывали на улицу.